Охота за полярными конвоями. Скандинавский плацдарм Третьего рейха.

1. Операции немецких надводных кораблей, подводных лодок и авиации против союзных конвоев

В ходе Второй мировой войны военно-морские базы Германии в Скандинавии смогли раскрыть свои возможности в основном в борьбе немецких ВМС против Советского Союза и конвоев западных союзников, направлявшихся в Мурманск и Архангельск.

Решение об оказании военно-технической помощи со стороны Англии и США было принято в первые же дни после нападения Германии на Советский Союз.

22 июня 1941 г. У. Черчилль, выступая по радио, заявил:

27 июня 1941 г. в Москву прибыла британская военно-экономическая миссия для решения конкретных вопросов помощи. Ее возглавили посол Великобритании в Советском Союзе С. Криппс, генерал-лейтенант М. Макфарлейн и банкир Л. Кадбери. В ходе переговоров были определены границы возможной экономической помощи и вопросы совместного военного сотрудничества в Арктике[305].

8 июля для ускорения решения военно-политических вопросов в Англию была направлена советская миссия во главе с генерал-лейтенантом Ф.И. Голиковым.

С предложением конкретной помощи выступили и США. 23 июня заместитель госсекретаря США С. Уэллес выступил с заявлением о поддержке Советского Союза в его борьбе против А. Гитлера. 30 июня 1941 г. в результате переговоров была подана первая заявка советского правительства на поставку 3000 бомбардировщиков, такого же количества истребителей, 20 000 зенитных орудий и различного оборудования для военных предприятий[306].

Для выяснения обстановки «на месте» в Москву был направлен помощник президента США Г. Гопкинс, который прибыл в Советский Союз 28 июля. Главными вопросами были масштабы необходимой помощи и обстановка на советско-германском фронте. Результатом посещения Г. Гопкинсом Москвы было решение президента США Ф. Д. Рузвельта о скорейшем выполнении советского заказа[307].

28 сентября в Советский Союз прибыла союзная делегация во главе с специальным представителем правительства США А. Гарриманом и министром снабжения Великобритании лордом У. Бивербруком для подписания соглашения о военно-экономической помощи между СССР и союзниками. 1 октября 1941 г. представители США А. Гарриман, Англии У. Бивербрук и Советского Союза В. М. Молотов подписали Первый (Московский) протокол о снабжении Советского Союза до конца 1942 г. Согласно Протоколу союзники обязались в течение девяти месяцев поставить 3600 самолетов, 4500 танков, 1270 орудий и других материалов и оборудования[308].

Вся помощь предоставлялась Советскому Союзу на основании американского закона о ленд-лизе, принятого еще 11 марта 1941 г., действие которого на СССР было распространено решением Ф. Д. Рузвельта 7 ноября 1941 г[309]. Согласно этому закону, правительство США могло предоставлять военную помощь своим союзникам на время, на правах аренды с оплатой после окончания войны[310].

Техника и вооружение должны были доставляться морскими караванами (конвоями), формируемыми в портах Англии и Исландии. Караваны следовали по кратчайшему, но самому опасному пути в Советский Союз, так как большая часть пути проходила вдоль побережья Норвегии вблизи от военно-морских и военно-воздушных баз Германии.

Караваны, движущиеся из портов Англии в порты Советского Союза, получали литеры PQ с соответствующим номером (с августа 1942 г. литеры JW), а следующие в обратном направлении — литеры QP (с декабря 1942 г. — RA)[311].

Наряду с обсуждением маршрутов поставок, а также поставляемого вооружения и техники, особое внимание уделялось способам перевозки и обеспечению охраны конвоев.

Согласно программе поступающей помощи, по расчетам, требовалось большое количество современных судов. Советский Союз таковым не располагал, и поэтому основная часть транспортов предоставлялась союзниками. Советское правительство в конце декабря 1941 г. обратилось к правительству Норвегии с просьбой зафрахтовать 20–30 норвежских судов (из числа тех, которые находились в Англии) для океанских перевозок с оплатой на условиях, аналогичных английским. Поскольку такое соглашение не состоялось, перевозка грузов осуществлялась транспортными судами Англии и США[312].

На Англию возлагалось и обеспечение безопасности движения конвоев. При организации движения караванов Великобритания использовала опыт их проводки в Атлантике. Транспорты, входившие в караван, строились в колонны таким образом, чтобы затруднить атаку вражеских подводных лодок. Во главе всего конвоя стоял командир конвоя, являвшийся, как правило, одновременно и командиром эскорта. Англичане называли его командующим операцией. Обычно командиром конвоя назначался командир одного из соединений флота Великобритании в чине вице-адмирала или контр-адмирала, который напрямую подчинялся Адмиралтейству. Непосредственное руководство вождением транспортов конвоя осуществлялось коммодором конвоя (офицером резерва в чине коммодора) или одним из опытных дипломированных капитанов. Через него отдавались все приказания командира конвоя транспортам. Находясь на одном из ведущих транспортов, коммодор управлял движением конвоя. Походным ордером конвоя являлся строй фронта нескольких кильватерных колонн. Обычно приказания транспортам давались по линии через головные транспорты, являвшиеся старшими в своих колоннах. Назначаемые в помощь коммодору вице-коммодор и контр-коммодор (из числа опытных капитанов), как правило, находились на головных фланговых транспортах, которыми и командовали. Эскортные корабли, организационно сведенные в эскортные группы (флотилии), занимали кольцевое положение по отношению к транспортам. Следует отметить, что они не были жестко связаны схемой ордера (пеленг, дистанция), а имели только направление охранения (сектор) и могли свободно маневрировать в его пределах. Помимо ближнего эскорта, караван, на удалении 300–400 км прикрывали корабли так называемой «завесы»: мобильная и мощная линкоро-крейсерская или авианосная группы. Ее цель — обезопасить караван от нападения крупных сил противника[313]. Формирование караванов из разрозненных судов различных государств представляло определенную трудность. Нужно было учитывать технические возможности для соблюдения оптимальной скорости на переходах, предусмотреть правильное размещение военных грузов при максимальном использовании трюмного пространства, объемов и габаритных характеристик, выборе достаточного дифферента и десятки других требований, часто противоречащих практике перевозок морских грузов. В основу формирования конвоев всегда ложились два основных показателя: место назначения и скорость хода транспортов. Ни комплектность груза, ни вооружение и общая величина судна при формировании конвоев не учитывались. Однако высота мачт или труб какого-либо судна, резко выделяющаяся на фоне других транспортов формируемого конвоя, могла служить причиной отказа включения данного судна в конвой во избежание его демаскирования. По скоростным показателям транспорты включались в конвой из расчета, чтобы они могли идти со средней скоростью, равной или на 0,5–1 уз. меньше скорости наихудшего ходока в конвое[314]. Такой метод формирования конвоев из имеющихся в наличии транспортов, независимо от характера груза и места погрузки, создавал немалые трудности в отношении учета фактически отправляемого груза и повышал требования к комплектной погрузке на каждый транспорт и группу транспортов, сводимых в одном конвое. Отсюда необходимость того, чтобы любому варианту погрузки предшествовал дифференцированный анализ всех возможных и вероятных условий транспортировки груза с учетом его характера и условий разгрузки в пункте назначения. Незадолго до выхода в море капитан и старший радист каждого транспорта прибывали на инструктаж, где им сообщалось место (тактический номер) каждого транспорта в конвое, дистанция между транспортами и колоннами транспортов, назначенная скорость на переходе, порядок выхода и построения конвоя, установление радиовахт, общих позывных и опознавательных сигналов для конвоя, действия, принимаемые меры в случае атаки[315]. Напоминалось о важности затемнения и бездымности на переходах. Перед выходом в море каждый капитан получал следующие документы: конвойный лист, краткие общие указания, запечатанный секретный пакет с двумя бланками маршрута (один — для отставших транспортов, другой — на случай рассыпания конвоя; пакет вскрывался только при выходе судов из конвоя и дальнейшем самостоятельном плавании), сборник диаграмм для движения «зигзагом», сигнальную книгу торговых судов. Указания о способе действия судов в различной обстановке давались в изданной Адмиралтейством книге «Защита торгового судоходства». Книга трактовала вопросы управления конвоями на переходе, построения его, маневрирования, действия судов при различных видах помех противника и регламентировала сигналопроизводство в конвое. Конвойный лист являлся руководящим документом для судоводительского состава транспорта и составлялся на основе сообщаемых капитаном данных: скорости хода, запасах угля в ходовых сутках, провизии и воды, а также высоте мачт и количестве огневых точек. В Адмиралтействе считали необходимыми и вполне выполнимыми условиями успешного перехода всемерную маскировку, следование по указанному курсу с назначенной скоростью и отказ от ожидания отставших транспортов. Основными условиями маскировки конвоя считались: достижение абсолютного радиомолчания, сохранение в тайне времени начала движения конвоя и светомаскировка[316].

До конца 1941 г. немецкое командование, по существу, не обращало внимания на союзные перевозки, рассчитывая закончить войну с Советским Союзом к этому времени. Но когда стало ясно, что военные действия приняли затяжной характер, то А. Гитлер в марте 1942 г. подписал специальный приказ об активизации действий своего флота против союзных конвоев[317].

До начала войны с Советским Союзом в задачу немецкого командования, после захвата баз на территории Франции, входили только защита Норвегии от вторжения сил союзников и обеспечение снабжения своих сухопутных войск.

Но уже тогда военное руководство Германии планировало проведение ряда операций против Советского Союза на Севере. На совещании у начальника отдела Руководства войной на море 30 января 1941 г. такие действия на морских коммуникациях Северного Ледовитого океана предусматривали блокирование военно-морской базы Советского Союза Полярный и Мурманска путем нанесения мощных бомбовых ударов и минирования с воздуха[318].

Подписанное В. Кейтелем 7 апреля 1941 г. распоряжение командующему вооруженными силами в Норвегии определяло его задачи по плану «Барбаросса». Важнейшей из них оставалась надежная оборона всей территории Норвегии не только против отдельных диверсий, но и против серьезных попыток высадки войск союзников[319]. Следует отметить, что такие планы союзников имели место. Так, например, 18 июля 1941 г. И.В. Сталин обратился к У. Черчиллю с предложением о создании фронта на Севере:

В ответном послании У. Черчилль обосновал невозможность таких действий на данном этапе[321].

Когда германское руководство поняло, что ожидаемое нападение союзников на Норвегию не состоится, и стало ясно значение помощи союзников для Советского Союза, конвои стали основной целью военно-морских сил Германии на Севере. Задача их уничтожения в конце концов получила первостепенное значение как для флота, так и для авиации.

Немецкое командование в начале войны с Советским Союзом располагало для действий на морских коммуникациях на Севере незначительным количеством боевых кораблей, которое включало три бывших норвежских миноносца, четыре финских вооруженных парохода и катера береговой обороны. Пять эсминцев, две подводные лодки и учебно-артиллерийский корабль «Бремзе» прибыли спустя три недели после начала войны[322]. Основные усилия своей авиации на этом фронте были направлены на поддержку наступления сухопутных войск на мурманском направлении и действия непосредственно против портов Мурманск и Архангельск.

Действия кораблей ВМС Германии ограничивались лишь двумя-тремя рейдами эскадренных миноносцев на прибрежные трассы вдоль Кольского полуострова. Четыре подводные лодки были выдвинуты в этот же район и на подходы к горлу Белого моря в основном с разведывательными целями[323]. Авиация осуществляла минные постановки с воздуха.

На внешних морских коммуникациях активных действий не предпринималось, немцы ограничивались систематической воздушной разведкой до острова Ян-Майен, южного побережья острова Шпицберген, Баренцева и Белого морей.

Недооценка немецким командованием в начале войны советских внешних и внутренних коммуникаций на Северном морском театре видна из заявления адмирала К. Деница. «Исход войны против России, — писал он Руководству войной на море, добиваясь сокращения численности подводных лодок на Севере, — решается на суше. В этой войне подводные лодки в состоянии играть вспомогательную роль»[324].

Еще до начала войны в июне 1941 г. командование военно-морских сил Германии создало группу ВМФ «Север» во главе с генерал-адмиралом Р. Карлсом со штабом в Киле. Ему подчинялся командующий морскими силами в Норвегии адмирал Г. Бем со штабом в Тромсе. В самом начале войны в соответствии с задачей быстрого захвата Мурманска была создана группировка германских ВМС на севере Норвегии: слабая по составу корабельных сил и сильная по количеству авиации. В ее состав входили пять немецких эсминцев, три бывших норвежских миноносца, вспомогательный крейсер, четыре подводные лодки, десять тральщиков (бывших рыболовных траулеров). На аэродромах Северной Норвегии и Северной Финляндии базировалось 250 самолетов[325].

Оборона Норвегии с моря разделялась на три района: Южную Норвегию (командующий — адмирал В. фон Шредер), Западную Норвегию (командующий — адмирал А. Тиле), Северную, или Полярную, Норвегию (командующий — адмирал О. Шенк)[326]. Оперативное руководство кораблями, дислоцирующимися в Норвегии, осуществлялось Верховным командованием непосредственно из Германии. Начиная с 1942 г., по мере увеличения количества конвоев и усиления эскортных сил увеличивалось и количество военно-морских сил Германии. Такое решение впервые было принято на совещании Ставке А. Гитлера 29 декабря 1941 г.[327]

Планируя свои действия по борьбе с конвоями, немецкое командование учитывало условия плавания на Северном театре военных действий, которые отличались от условий плавания в других водах. Они определялись, главным образом, географическими астрономическими и гидрометеорологическими факторами.

Движение конвоев проходило по маршрутам, проложенным в пределах пространства, ограниченного с севера льдами, а с юга — берегами Норвегии. Ширина этого пространства в наиболее благоприятное время года (август — сентябрь) достигала 400 миль, а в период с декабря по апрель — 270 миль[328].

Строгая направленность движения конвоев облегчала задачу их обнаружения и подготовку атаки, тем более что большая протяженность берегов Норвегии с ее аэродромной сетью и системой военно-морских баз позволяла обнаруживать конвои через сутки после их выхода и атаковать их на протяжении всего маршрута, а также при нахождении в портах назначения. Не менее важное значение для атак на конвои имел астрономический фактор боевых действий в северных широтах. Поскольку в условиях полярного дня, длившегося почти четверть года, исключался скрытый переход конвоев, это время было благоприятным для атаки их подводными лодками и авиацией. Период полярной ночи значительно усложнял такие действия.

Гидрометеорологические факторы также существенно влияли на боевые действия против конвоев. Частые штормовые погоды в сочетании с низкими температурами, туманами и снежными зарядами крайне усложняли поиски конвоев авиацией и подводными лодками.

Всю боевую деятельность германских ВМС и ВВС против союзных конвоев по результатам действий можно разделить на четыре этапа.

1-й этап (июль — октябрь 1941 г.) — укрепление обороны и создание немецких военно-морских баз в Норвегии.

С началом боевых действий военно-морские силы Германии обеспечивали охрану морских коммуникаций на линии Тромсе-Киркенес-Петсамо, по которой шло обеспечение снабжением сухопутных войск. Базирование флота было перенесено из южных портов Норвегии в базы и порты северо-запада и севера Норвегии (Тромсе, Хаммерфест, порты Варангер-фьорда).

На Север дополнительно было передислоцировано около 30 кораблей (из них — шесть подлодок и пять эсминцев), а всего в Северо-западной и Северной Норвегии сосредоточилось до 70 кораблей[329]. Постоянно проводилась глубокая разведка морских коммуникаций подводными лодками вплоть до Белого моря. На подходах к своим военно-морским базам устанавливался дальний и ближний корабельный и воздушный дозоры.

В течение июля — августа 1941 г. в море выходили эскадренные миноносцы с целью обнаружения и атаки советских кораблей. В результате этих выходов были потоплены шесть малых кораблей, два сторожевых корабля, три тральщика и плавбаза[330]. Все действия ВМС проводились в тесном взаимодействии с авиацией.

Авиация еще до начала войны (с 17 июня 1941 г.) одиночными группами вела разведку территории Советского Союза. На ближайшие к фронту аэродромы базировалось до 90 самолетов, а всего на аэродромах Норвегии было сосредоточено до 400 самолетов[331].

2-й этап (ноябрь 1941 г. — сентябрь 1944 г.) характеризуется развертыванием войны на море, борьбой на морских коммуникациях.

На этом этапе развернулась основная война на море и в воздухе. Для решения этой задачи германское командование создало второй стратегический узел базирования на Севере в районе Нарвик-Хаммерфест и особенно в районе Тромсе-Хаммерфест. Была создана маневренная база линейных сил флота в районе Альтен-фьорда. Перевод сюда сил флота выводил их из-под удара авиации союзников, уводил от минной блокады в портах Германии и в первую очередь приближал свои линейные силы к маршрутам движения союзных конвоев. Развертыванию боевых действий предшествовала тщательная, систематическая разведка авиацией и кораблями для установления путей движения конвоев.

В течение всего этого периода против союзных конвоев было проведено около двух десятков операций, часть из которых превращалась в действия сразу против двух конвоев.

В операциях против конвоев одновременно действовали от семи до двадцати подводных лодок и надводные корабли, включая эсминцы, крейсера и линейные корабли[332]. Крупные надводные корабли в этот период выходили в море для действий против конвоев четыре раза.

Торпедоносная и бомбардировочная авиация наносила массированные удары по конвоям. В отдельных операциях против конвоев производилось до 250 самолето-вылетов[333].

Союзные конвои потеряли за период с ноября 1941 г. по сентябрь 1944 г. наибольшее количество судов, что составило 70 % потерь за всю войну[334].

Со второй половины 1942 г. расширяется район действий подводных лодок на юго-восточную часть Баренцева моря, а в 1943–1944 гг. — и на Карское море до пролива Вилькицкого. Действия подводных лодок сводились к атакам судов конвоев, постановке донных, электромагнитных и акустических мин на внутренних коммуникациях Советского Союза в районах острова Диксон, в Енисейском заливе, а также к ряду нападений на полярные станции с высадкой десанта. Одновременно в действиях в Карском море участвовали от трех до семи подводных лодок[335].

С конца 1943 г. надводные корабли активных боевых действий не предпринимали.

Действия бомбардировочной авиации велись меньшими группами с большой осторожностью, сопровождались большим истребительным прикрытием и чаще в темное время суток.

3-й этап (октябрь-ноябрь 1944 г.) характеризуется прекращением активных действий бомбардировочной авиации против конвоев.

Этот период характерен поражением немецкой группировки на Севере Советского Союза, и поэтому каких-либо активных действий на море в этот период не проводилось.

Немецкие ВМС обеспечивали несение дозоров у своих баз, прикрытие своих коммуникаций и защиту своих транспортов, обеспечивающих сухопутные войска в Норвегии.

Надводные корабли производили минные постановки в портах и фьордах и на коммуникациях вдоль оставляемого побережья.

Основной действующей силой являлись подводные лодки, которые не прекращали действий на союзных коммуникациях и с октября 1944 г. все чаще действовали у мурманского побережья. В ноябре 1944 г. в прибрежной зоне действовало от четырех до шести подводных лодок[336]. Развертывание подводных лодок являлось прикрытием отступления немецких войск в Северной Норвегии.

4-й этап (декабрь 1944 — май 1945 г.) характеризуется усилением подводной войны на морских коммуникациях в Баренцевом море и перенесением деятельности подводных лодок непосредственно к мурманскому побережью с целью блокировать выходы из портов и баз Советского Союза. На этом этапе возросла деятельность подводных лодок на подходах к Кольскому заливу и мурманскому побережью от полуострова Рыбачий до мыса Святой Нос.

Подводные лодки продолжали свою активную деятельность до конца войны. С начала 1945 г. здесь действовали три-четыре подводные лодки[337]. Действий в открытом море подводные лодки не проводили, а наносили удары по союзным и советским конвоям, главным образом при входе и выходе из Кольского залива. В этот период здесь действовали подводные лодки, уже оснащенные более совершенными приборами и новыми образцами торпедного оружия. Корабли надводного флота активных действий не вели, занимаясь обеспечением морских перевозок, эвакуацией войск из Северной Норвегии и охраной побережья. Авиация вела разведку Норвежского и Баренцева морей с задачей обнаружения конвоев союзников и возможных десантов на норвежское побережье. Боевые действия против союзных конвоев тщательно планировались с учетом условий и времени их проведения.

Использование своих линейных сил (линейных кораблей, крейсеров, эсминцев) для действий против союзных конвоев строилось на внезапности и осторожности. Выходы из баз в поисках конвоев осуществлялись преимущественно в темное время суток. При действиях против конвоев происходило распределение районов действий подводных лодок и надводных кораблей, между которыми организовывалось оперативное взаимодействие. Авиация в районах действия своих подводных лодок поддерживала непрерывную связь как с лодками, так и с береговыми пунктами.

Немецкие ВМС в Норвегии обеспечивали ее оборону от возможного вторжения союзников и вели борьбу с северными конвоями, перевозившими военные грузы в Советский Союз. Одним фактом своего присутствия в Арктике немецкие тяжелые надводные корабли вынуждали противника держать в этом районе значительные силы своего флота.

В результате изменения своей прежней оценки значения Северного театра военных действий немецкое командование начало усиливать свой флот и авиацию для действий на морских коммуникациях против северных конвоев. В декабре 1941 г. в Киркенес прибыла 8-я флотилия эскадренных миноносцев в составе пяти кораблей, а в январе — мае 1942 г. в порты Северной Норвегии были перебазированы линейный корабль «Тирпиц», тяжелые крейсеры «Адмирал Шеер», «Адмирал Хиппер» и легкий крейсер «Кельн», восемь эсминцев, десять сторожевых кораблей, тральщиков и различных катеров[338]. Значительно возросло в водах Северной Норвегии и количество подводных лодок. Если в ноябре 1941 г. на Севере находилось шесть подводных лодок, то в январе 1942 г. их уже было девять, в марте — шестнадцать и в ноябре — двадцать одна[339]. В 1943 г. немецкое командование перебазировало в Альтен-фьорд линейный крейсер «Шарнхорст» и несколько эсминцев, а численность авиации только к концу 1942 г. на аэродромах Норвегии составляла около 500 самолетов[340].

В начале войны военно-морские силы Германии имели в Норвегии разветвленную систему базирования, которая постоянно расширялась и совершенствовалась. В Варангер-фьорде немецкое командование располагало оборудованным узлом морских баз и портов: Петсамо (Линнахамари), Киркенес, Варде, Вадсе. Западнее этого узла находились базы и порты Хаммерфест, Тромсе, Нарвик. Были созданы многочисленные опорные пункты и места якорных стоянок и в других многочисленных фьордах Норвегии. Практически все крупные порты и базы были оборудованы для ремонта и обслуживания боевых кораблей и подводных лодок.

Вопросы строительства военно-морских баз неоднократно обсуждались на самом высоком уровне. Так, например, на совещании адмирала Э. Редера с А. Гитлером 21 июня 1941 г. в присутствии рейхскомиссара по строительству А. Шпеера рассматривался вопрос о строительстве большой верфи в Тронхейме и в других районах Норвегии. На этом совещании определялись конкретные сроки всех стадий строительства: от геодезической привязки местности до сроков ввода объектов в строй[341].

Наиболее оборудованными для ремонта и обслуживания боевых кораблей и подводных лодок являлись Тронхейм, Берген, Ставангер, Кристиансанн, Осло[342]. Петсамо (порт Линнахамари — единственная база на Севере, которую имела Финляндия, занятая немцами) и Киркенес являлись в основном прифронтовыми базами немецкого флота и портами вывоза никеля и железа. Порт Тромсе служил главной военно-морской базой группы ВМФ «Север». Стоянки крупных кораблей защищались противолодочными сетями, минными и противоторпедными заграждениями. Такие средства защиты имелись в Альтен-фьорде, в районе Нарвика, Тронхейма и других пунктах базирования военно-морских сил[343]. Военно-морская база Нарвик, кроме того, использовалась как порт вывоза в Германию железной руды.

Построенное в начале войны и идущее вдоль всего северного побережья Норвегии от Нарвика до Киркенеса шоссе связало между собой все основные базы германского флота в Северной Норвегии.

В Северной Норвегии была также создана разветвленная сеть аэродромов и посадочных площадок для колесных самолетов и гидроавиации: Луостари, Хебугтен, Свартнес, Банак, Тромсе, Бардуфосс и другие. Аэродром Луостари, расположенный в 95 км от Мурманска, являлся базой истребителей, а аэродром Банак был главной авиабазой ударной авиации в Северной Норвегии. Здесь в течение всей войны базировалась бомбардировочная и торпедоносная авиация, действующая против союзных конвоев[344]. В течение всей войны на всех аэродромах проводилось дооборудование, удлинение взлетно-посадочных полос, расширение летного поля, строительство укрытий и т. п. Например, взлетно-посадочная полоса в Тронхейме представляла собой полосу с деревянным покрытием длиной всего 700 метров и шириной 30 метров, что было недостаточно для базирующихся здесь самолетов[345].

В 1942–1943 гг. крупными надводными кораблями ВМС Германии были осуществлены следующие операции против союзных конвоев:

1) попытка атаки линейного корабля «Тирпиц» и трех эскадренных миноносцев на союзные конвои PQ-12 и QP-8 в районе острова Медвежий 9 марта 1942 г. (операция «Шпортпаласт» — «Стадион»);

2) действия линейного корабля «Тирпиц», тяжелых крейсеров «Адмирал Шеер» и «Адмирал Хиппер» и семи эскадренных миноносцев против союзного конвоя PQ-17 в Баренцевом море 2–7 июля 1942 г. (операция «Россельшпрунг» — «Ход конем»);

3) действия тяжелого крейсера «Адмирал Шеер» и подводных лодок 18–20 августа 1942 г., а в Карском море (операция «Вундерланд» — «Страна чудес»);

4) попытка удара по союзному конвою PQ-18 немецким соединением, состоящим из тяжелых крейсеров «Адмирал Шеер» и «Адмирал Хиппер», легкого крейсера «Кельн» и четырех эсминцев 10 сентября 1942 г. (операция «Майзенбальц» — «Брачные игры синиц»);

5) рейд тяжелого крейсера «Адмирал Хиппер» и четырех эскадренных миноносцев на коммуникации в районе между островом Медвежий и Шпицбергеном 5–9 ноября 1942 г. (операция «Хоффнунг» — «Надежда»);

6) действия тяжелых крейсеров «Адмирал Хиппер» и «Лютцов» и шести эскадренных миноносцев против конвоя JW-51B 30 декабря 1942 г. — 1 января 1943 г. (операция «Регенбоген» — «Радуга»);

7) обстрел линейным кораблем «Тирпиц», линейным крейсером «Шарнхорст», тяжелым крейсером «Лютцов» и одиннадцатью эсминцами острова Шпицберген 8 сентября 1943 г. (операция «Цитронелла»);

8) действия линейного крейсера «Шарнхорст» и пяти эскадренных миноносцев против союзного конвоя JW-55B 25–26 декабря 1943 г. (операция «Остфронт» — «Восточный фронт»)[346].

Как правило, действия ВМС поддерживались авиацией.

К марту 1942 г. количество и состав основных конвоев, следующих на Север Советского Союза, достигли такого размера, что представляли главную цель для немецких атак. Такие атаки облегчали увеличение продолжительности дня и благоприятные условия в это время года.

Естественно, немецкое командование не могло не использовать такие условия. В условиях полярного дня немецкая авиация могла действовать непрерывно, осуществляя постоянную разведку и поддержку своих ВМС. Ледовая обстановка заставляла конвои приближаться к берегам Северной Норвегии, где были расположены военно-морские и военно-воздушные базы Германии. Мощные надводные силы немецкого флота, сосредоточенные здесь, имели возможность быстро атаковать конвои и возвращаться в свои базы до того, как силы прикрытия союзников подошли бы к месту боя.

Зимой, в условиях полярной ночи, холода и смены снежных штормов ураганами, плавание в этих водах становилось очень тяжелым. Кроме того, плавучие льды усиливали опасность, которой подвергались суда конвоя[347].

5 марта 1942 г. немецкая воздушная разведка обнаружила конвой PQ-12 в составе 18 транспортов, следовавший северо-восточным курсом и находящийся в 70–80 милях от острова Ян-Майен[348]. 6 марта 1942 г. линейный корабль «Тирпиц» в сопровождении трех эсминцев (под общим командованием вице-адмирала О. Цилиакса) вышел из Тронхейма в море на перехват конвоя (операция «Шпортпаласт»), Группа должна была избегать столкновения с превосходящими силами противника, а бой с равными силами принимать только в том случае, если это необходимо для достижения главной цели — разгрома конвоя. Поскольку место встречи с конвоем находилось на значительном расстоянии, в пути предусматривалась дозаправка эскадренных миноносцев с линейного корабля. Из-за плохих метеоусловий и штормовой погоды эскадренные миноносцы не смогли провести дозаправку в море, в результате чего два эсминца были вынуждены вернуться, оставив тем самым линейный корабль без прикрытия и разведки.

Проведение разведки самолетами линейного корабля также было невозможно из-за плохих метеоусловий, и в предполагаемой точке нахождения конвоя немецкая эскадра его не обнаружила. Единственным судном, которое удалось перехватить, был отставший от конвоя QP-8 лесовоз «Ижора», который отказался остановиться. После обстрела из орудий и пуска торпед лесовоз был потоплен, но успел сообщить по радио о наличии группы немецких кораблей командиру эскортных сил союзников. Обнаруженные линейный корабль и эсминец подверглись атаке самолетов-торпедоносцев с английского авианосца, но сумели отбить ее и сбили два самолета[349]. Когда из перехваченных радиограмм немцам стало ясно, что их группа обнаружена и эскортные силы союзников, имеющие в своем составе авианосец, направляются на перехват, немецкая эскадра вернулась в Тронхейм.

Операция оказалась неудачной из-за отсутствия авиаразведки. Стало ясно, что без эффективной поддержки авиацией осуществление морских операций является бесполезной тратой горючего. Надводные корабли сами не могли вести успешный поиск кораблей противника из-за недостаточной (по сравнению с самолетами) скорости и дальности плавания, а также сложных метеоусловий. Поэтому в докладе А. Гитлеру 12 марта 1942 г. гросс-адмирал Э. Редер, анализируя действия группы «Тирпица», отмечал, что эта операция обнаружила слабость немецких ВМС на Северном театре военных действий[350]. Каждый выход немецких кораблей в море вызывал появление в море мощных маневренных соединений союзников, включавших авианосцы, которые представляли наибольшую угрозу для тяжелых надводных кораблей.

Действия против очередного конвоя PQ-13 предполагалось провести силами эскадренных миноносцев при поддержке авиации и подводных лодок. С этой целью в конце марта 1942 г. из состава 8-й флотилии эскадренных миноносцев была выделена группа «Арктика», состоящая из трех кораблей (Z-24, Z-25, Z-26) под общим командованием капитана 1-го ранга Г. Пеница[351]. Группа вышла из Киркенеса для атаки конвоя PQ-13 в составе 21-го транспорта под прикрытием четырех эсминцев, пяти тральщиков и крейсера «Тринидад»[352]. В условиях сильного шторма немецкие эсминцы вступили в бой с английским крейсером. В ходе этого столкновения британский крейсер получил тяжелые повреждения, а немецкая группа потеряла эсминец Z-26[353].

26-28 апреля 1942 г. в море вышел союзный конвой QP-11, направлявшийся из СССР в Англию. В составе эскортных сил конвоя находился крейсер «Эдинбург» с грузом 5,5 тонны золота в качестве оплаты поставок по ленд-лизу[354]. 29 апреля он был торпедирован немецкой подводной лодкой и под охраной части эскортных сил был вынужден повернуть в Мурманск. Получив данные о приближении конвоя и повреждении крейсера «Эдинбург», командующий военно-морскими силами в Арктике вице-адмирал X. Шмундт направил три эскадренных миноносца (Z-24, Z-25 и Z-7 «Г. Шеман») навстречу конвою. Эсминцы не сумели прорвать строй эскорта конвоя, потопили один транспорт и повредили еще один. 2 мая они обнаружили поврежденный крейсер и два сопровождавших его английских эсминца. Немецкий эсминец «Г. Шеман» успел торпедировать крейсер, но сам, получив множественные повреждения, затонул. Оба английских эсминца («Форестер» и «Форсайт»), получив сильные повреждения, фактически вышли из боя. Немецкие корабли не воспользовались своим преимуществом и, подобрав экипаж «Г. Шемана», ушли на базу[355]. Крейсер «Эдинбург» был потоплен торпедами собственного эскорта, так как возможности его спасения были исчерпаны.

Эти атаки немецких эсминцев показали командованию, что без поддержки крупных кораблей эсминцы могут добиться определенных успехов, но при этом они несут слишком большие потери и зачастую не могут выполнить свою задачу полностью (в выше приведенных операциях главной целью эсминцев были транспорты конвоев).

Однако в период с апреля по июнь 1942 г. возможность для использования тяжелых кораблей не представилась. Воздушная разведка не обеспечила достаточного количества сведений о составе конвоев и наличии их эскорта для того, чтобы провести атаку силами линейного корабля «Тирпиц» и крейсеров. Кроме того, сложное положение с горючим заставляло воздерживаться от проведения неопределенных и рискованных операций.

Одной из форм борьбы с северными конвоями была постановка минных заграждений, которые выставлялись надводными кораблями, подводными лодками и самолетами.

13 февраля 1942 г. адмирал Э. Редер, докладывая А. Гитлеру о положении дел в Норвегии, изложил план минных постановок в северной части Северного моря и в Ледовитом океане, рассчитывая окончить эти постановки к концу февраля — началу марта 1942 г.[356]

Всего с января 1942-го по февраль 1943 г. немецкими кораблями было проведено семь минно-заградительных операций, в ходе которых было выставлено более 1070 мин во внутренних водах Советского Союза. Минные заграждения ставились в Белом море и у берегов Новой Земли, у островов Колгуев и Кильдин, у полуострова Рыбачий и мыса Канин Нос. В них принимали участие тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер», двенадцать эсминцев, три минных заградителя и другие корабли[357]. Например, 24–29 сентября 1942 г. четыре эсминца эскортировали тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» к Новой Земле, где он ставил минные банки, после чего немецкая эскадра провела поиск конвоев в Баренцевом море. Зимой 1942/43 г. были запланированы минные постановки с участием легкого крейсера «Кельн», но они не состоялись из-за штормовой погоды[358].

Несмотря на значительные постановки, минная война в Арктике не принесла ощутимых результатов. Единственный достоверный успех минных постановок эсминцев — это повреждение 26 ноября 1942 г. ледокола «А. Микоян», подорвавшегося на мине в районе мыса Канин Нос, во время следования в конвое. Предположительно, в районе мыса Желания могла подорваться на минах советская подводная лодка К-22, пропавшая в этих местах[359].

К июню 1942 г. положение с топливом для немецких кораблей в Норвегии несколько улучшилось, что позволило вывести в море тяжелые корабли. Германское командование приняло решение о применении крупной линкоро-крейсерской группы против конвоя PQ-17. Этот конвой вышел из Исландии 27 июня 1942 г. в составе 35 транспортов. В ближайшем прикрытии каравана следовало до 20 кораблей эскорта, на расстоянии 50 миль их сопровождала крейсерская группа в составе четырех крейсеров и двух эсминцев. Дальнее сопровождение осуществляла эскадра в составе двух линкоров, двух крейсеров, авианосца и двенадцати эсминцев[360]. Одновременно с этим караваном из Мурманска вышел конвой QP-13 в составе 35 судов[361].

Вопросу атаки конвоя PQ-17 15 июля 1942 г. было посвящено специальное совещание в Ставке А. Гитлера[362]. Поскольку нахождение авианосца в составе сопровождения конвоя представляло особую угрозу для тяжелых немецких кораблей, А. Гитлер заявил, что такой корабль должен быть своевременно обнаружен и уничтожен авиацией. В специальном «Приложении» протокола совещания был изложен план действий против конвоя. Предполагалось быстрое уничтожение торговых судов противника надводными кораблями или их повреждение, чтобы в дальнейшем они были уничтожены подводными лодками и авиацией. Эсминцы и миноносцы, сопровождающие тяжелые немецкие корабли, должны были охранять их от действий ВМС союзников. Было указано, что следует избегать боя с превосходящими силами противника[363].

К этому времени в Норвегии были собраны наиболее боеспособные немецкие надводные корабли. Линейный корабль «Тирпиц» и тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» находились в Тронхейме, «Адмирал Шеер» и «Лютцов» — в Нарвике. Общее командование было приказано осуществлять адмиралу О. Шнивинду. Согласно оперативным директивам, главные силы немецкого флота должны были встретить конвой восточнее острова Медвежий. Выйдя из Альтен-фьорда, они должны были подойти в этот район через 8-10 часов. Немцы рассчитывали, что английские силы прикрытия, развернутые в районе между Исландией и островом Ян-Майен, смогут прийти на помощь конвою. Решение о времени начала операции должен был одобрить сам А. Гитлер.

Первой задачей немецкого командования было сосредоточение всех сил в районе Альтен-фьорда. Группа кораблей, базирующаяся в Тронхейме, по внутреннему шхерному фарватеру перешла в Альтен-фьорд. В процессе движения на сложном извилистом фарватере три эскадренных миноносца (Z-6 «Т. Ридель», Z-10 «X. Лоди» и Z-20 «К. Гальстер») наскочили на подводные рифы и не смогли принять участие в операции. Аналогичное происшествие произошло и с крейсером «Лютцов»[364]. 4 июля обе эскадры соединились, и 5 июля корабли вышли в море.

Для атаки на конвой корабли были разбиты на две группы. В первую группу входили линейный корабль «Тирпиц», тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» и 8-я флотилия эсминцев в составе четырех кораблей (Z-28, Z-29, Z-30, Z-27). Во вторую группу входили тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» и 5-я флотилия эскадренных миноносцев в составе четырех кораблей (Z-14 «Ф. Ин», Z-4 «Р. Байтцен», миноносцы Т-15 и Т-7)[365].

По данным авиационной разведки стало известно, что немецкие корабли могут не опасаться английского флота, и поэтому было принято решение о нападении на конвой. В радиограмме командующего военно-морской группой «Север» генерал-адмирала Р. Карлса, переданной адмиралу О. Шнивинду, указывалось на то, что при малейшем риске стоит немедленно прекратить операцию[366].

Спустя 6 часов после выхода немецкая эскадра была обнаружена советской подводной лодкой К-21. Несмотря на различную оценку результатов торпедной атаки, главным являлось то, что немецкие корабли были обнаружены, о чем немецкому командованию стало известно из радиоперехвата. Получив известия о наличии в море немецких кораблей, но не имея точных сведений об их местонахождении, английское командование приняло ошибочное решение расформировать конвой, отозвав корабли охранения. В свою очередь немецкое командование, посчитав, что эскадра обнаружена противником, и согласно приказу «не рисковать» кораблями и не вступать в бой с превосходящими силами противника, приказало группе «Тирпица» вернуться, не увидев противника и не сделав ни одного выстрела.

Лишившись эскорта, транспорты конвоя PQ-17 оказались беззащитными перед немецкими подводными лодками и авиацией, что привело к огромным потерям.

Операция против конвоя PQ-17 является самой успешной немецкой операцией против северных конвоев. Конечно, подобный результат объясняется решением Адмиралтейства распустить конвой, так как транспорты в одиночку не смогли защитить себя от атак немецких подводных лодок и авиации. Скорее всего, если бы конвой не был расформирован, он вряд ли понес бы такие потери, даже в случае атаки немецкой эскадры. У конвоя был мощный эскорт (четыре тяжелых крейсера и восемь эсминцев в ближнем охранении и крейсерской группе), и немцы вряд ли решились бы на длительное боевое столкновение, учитывая наличие в море группы дальнего прикрытия (два линкора, авианосец, несколько крейсеров и эсминцев)[367]. За время же короткого боя немецкие надводные корабли вряд ли смогли бы нанести потери большие, чем те, которые конвой понес после его расформирования.

Операция против конвоя PQ-17 стала последней боевой операцией линкора «Тирпиц» против союзных конвоев. После этого он лишь несколько раз выходил в море, например, для обстрела Шпицбергена в сентябре 1943 г. 12 ноября 1944 г. «Тирпиц» был потоплен британской авиацией в Альтен-фьорде[368].

Летом 1942 г. немецкому командованию стало известно о том, что в июле — августе 1942 г. по Северному Морскому пути с Дальнего Востока будет направлен караван транспортов и три эсминца для усиления Северного флота в сопровождении ледоколов. Предполагалось напасть на караван в Карском море, а также разгромить ряд портов в Советской Арктике. Для этой цели были выделены тяжелые крейсеры «Адмирал Шеер» и «Лютцов», несколько подводных лодок и самолеты дальней разведки. Накануне выхода в море «Лютцов» получил повреждения, сев на подводные камни. Его заменили тяжелым крейсером «Адмирал Хиппер», но на последнем произошла авария в машинном отделении. Таким образом, в рейд отправился один только крейсер «Адмирал Шеер»[369]. Самолеты-разведчики оказались не готовы и не приняли участия в операции. В условиях сложной метео- и ледовой обстановки крейсер не смог обнаружить движущийся караван. 25 августа северо-западнее архипелага Норденшельда было замечено ледокольное судно «А. Сибиряков». Крейсер поднял на мачте американский флаг и на запрос с «Сибирякова» о наименовании корабля назвался тяжелым крейсером ВМС США «Тускалуза»[370]. Отказавшись сообщить на крейсер данные о наличии конвоев и ледовой обстановке, пароход принял неравный бой и был потоплен.

Поскольку элемент внезапности был утерян, крейсер повернул на север, чтобы продолжить рейдерство в Карском море, а затем направился к устью Енисея, чтобы совершить нападение на остров Диксон. На Диксоне находился мощный радиоцентр, большие запасы угля, там собирались данные о движении судов, ледовой обстановке, погоде. Разгром Диксона имел бы катастрофические последствия для Заполярья. Командир крейсера принял решение подавить береговую оборону острова, высадить десант и привести в негодность все портовые сооружения. И хотя, естественно, огневая мощь крейсера значительно превосходила скромные возможности защитников Диксона, после нескольких попаданий в него с советских полевых батарей и сторожевого корабля «Дежнев» он вынужден был уйти. Выйдя в Карское море, «Адмирал Шеер» впервые вышел в эфир и сообщил о потоплении транспорта и разгроме порта. В Баренцевом море его встретили немецкие эсминцы, и в их сопровождении он вернулся в Нарвик.

Операция оказалась неудачной из-за стремления командира крейсера не рисковать, слишком обширного района боевых действий для одного корабля и отсутствия авиационной разведки.

В ноябре 1942 г. «Адмирал Шеер» вернулся в Германию и больше в операциях в Арктике не участвовал.

После проводки конвоев PQ-18 и QP-14 из-за высоких потерь в сентябре 1942 г. конвойное движение было прервано на три месяца. Союзники перешли на тактику «капельных рейсов», то есть транспорты совершали переход в Исландию и обратно в одиночку, без эскорта.

Германское командование всячески старалось перехватить союзные транспорты. Для этого были развернуты дополнительные силы подлодок, а также авиация. В ноябре 1942 г. командование военно-морской группы «Север» решило использовать против «капельных рейсов» и надводные корабли. Операция получила кодовое название «Хоффнунг», в ней были задействованы тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» и четыре эсминца (Z-4 «Р. Байтцен», Z-16 «Ф. Эккольдт», Z-27, Z-30) под общим командованием вице-адмирала О. Кюмметца[371]. 5 ноября 1942 г. эскадра вышла в море из Альтен-фьорда. 7 ноября бортовым самолетом крейсера был обнаружен советский сторожевой корабль СКР-23, который, не оказав сопротивления, был потоплен эсминцем Z-27. В тот же день этим же эсминцем был обнаружен советский транспорт «Донбасс», который после ожесточенного сопротивления был потоплен в неравном бою с эсминцем.

Других успехов немецкая эскадра не добилась, так как не смогла обнаружить противника, и 9 ноября вернулась в Альтен-фьорд.

Причина приостановки движения конвоев после проводки PQ-17 и PQ-18 заключается в крайнем перенапряжении сил британского флота. Соотношение сил между германским и британским флотом в Арктике было равным. Любые потери легко могли его нарушить и «склонить чашу весов» в ту или иную сторону, а резервов для пополнения своих сил не было ни у кого. Временный отказ британского флота от обеспечения конвойных операций был вызван тем, что его командование не могло позволить себе «лишних» потерь в этот период и тем самым нарушить сложившуюся расстановку сил не в свою пользу. Летом 1942 г. британскому флоту элементарно не хватало боевых кораблей, особенно эсминцев, так как в этот период он проводил множество операций на других морских театрах. Именно на лето 1942 г. приходится основная тяжесть боев на Средиземном море и в ходе Битвы за Атлантику. Поэтому британский флот и вынужден был отказаться от активных действий в Арктике, чтобы сохранить существующий баланс сил.

К концу 1942 г. германские ВМС базировались в разных портах Норвегии. В Альтен-фьорде находились тяжелые крейсеры «Адмирал Хиппер» и «Лютцов» и шесть эсминцев[372]. Именно эта группа должна была уничтожить конвой JW-51B 30 декабря 1942 г. (операция «Регенбоген»).

После обнаружения конвоя немецкой подводной лодкой командующий группой ВМФ «Север» адмирал Р. Карлс принял решение направить эти корабли на его перехват. Построение эскадры было следующим: оба тяжелых корабля находились на флангах, а между ними шли эсминцы строем фронта. Командующий кораблями адмирал О. Кюмметц рассчитывал, что такое построение отвлечет силы прикрытия конвоя на один из больших кораблей, в то время как второй сможет обойти противника с фланга. Как оказалось, в дальнейшем такое построение являлось ошибочным. Оба тяжелых корабля находились далеко друг от друга и в условиях плохой погоды не могли поддерживать один другого. Немецким эскадренным миноносцам было трудно определить, чей большой корабль (свой или чужой) находится рядом. Все это могло привести к тяжелым последствиям.

Настигнув конвой, в ближайшем эскорте которого находились только английские эсминцы, немецкий крейсер «Адмирал Хиппер» вступил в бой. Главный радар крейсера вышел из строя при первых же залпах, и поэтому вести точную прицельную стрельбу при плохой погоде не представлялось возможным. Английские эсминцы своими действиями фактически не допустили немецкие корабли к транспортам конвоя до подхода основных эскортных сил. Ни подошедший к месту боя «Лютцов», ни немецкие эсминцы не смогли переломить ход боя. Внезапный подход к месту боя двух британских крейсеров решил исход боя в пользу союзников. Крейсер «Адмирал Хиппер» был серьезно поврежден и потоплен эсминец Z-16 «Ф. Эккольдт». Союзные силы в бою потеряли эсминец «Эшейтс» и тральщик «Брэмбл», ни один транспорт из состава конвоя не был потоплен[373]. Немецкая эскадра стремительно вышла из боя и ни с чем вернулась на базы. Операция против конвоя JW-51B была признана неудачной. Немецкие корабли действовали нерешительно, сильно переоценив возможности английского эскорта (всего шесть эсминцев)[374], и не смогли добиться успеха, воспользовавшись численным преимуществом.

Крейсер «Адмирал Хиппер» был отправлен на ремонт в Германию и больше в действиях против конвоев не участвовал.

6 сентября из Альтен-фьорда вышли в море линейный корабль «Тирпиц», линейный крейсер «Шарнхорст», тяжелый крейсер «Лютцов» и одиннадцать эсминцев для участия в обстреле острова Шпицберген (операция «Цитронелла»), 8 сентября часть эскадры в составе линейного корабля «Тирпиц» и трех эсминцев (Z-29, Z-31, Z-33) направилась для обстрела порта Баренцбург, а остальные корабли высадили 600 гренадеров 349-го полка в Гросс-фьорде[375]. Десант разрушил угольные шахты на острове, практически не встречая сопротивления. Через пять часов эскадра взяла обратный курс. До сих пор остается непонятной задача, которая потребовала такого огромного количества боевых кораблей.

В конце 1943 г. германское командование попыталось приостановить или хотя бы ослабить поток грузов, доставляемых северными конвоями. Для этого было решено рискнуть последним боеспособным тяжелым надводным кораблем (линейным крейсером «Шарнхорст»), несмотря на то что шансы на успех были невелики. Успех операции в основном зависел от умелого использования благоприятной обстановки и предварительного увеличения сил подводного флота в Арктике. Кроме того, на совещании в Ставке А. Гитлера 11 ноября 1943 г. контр-адмирал Э. Бей предложил использовать «Шарнхорст» совместно с эскадренными миноносцами[376]. В состав эскадры, направляемой против конвоя, вошли линейный крейсер «Шарнхорст» и 4-я флотилия эсминцев в количестве пяти кораблей[377].

Конвой JW-55B из 19 транспортов и танкеров вышел из Исландии 2 декабря 1943 г. в сопровождении ближнего эскорта из 17 боевых кораблей. Из Мурманска ему навстречу вышел конвой RA-55A в составе 23 транспортов с эскортом из 14 боевых кораблей. Дальнее прикрытие обоих караванов включало две группы боевых кораблей английских ВМС. В первой группе находились три крейсера, а во второй — линейный корабль, крейсер и четыре эсминца[378].

Единственными сведениями, которыми располагало германское командование, были координаты конвоя, сообщенные немецкой подводной лодкой, находящейся в этом районе. Выходу немецких кораблей благоприятствовал сезон полярных ночей, когда лишь 3–4 часа продолжаются сумерки, а в остальное время стоит полярная ночь. Это затрудняло использование союзниками авиации для непрерывной разведки и для нанесения бомбового или торпедного удара по немецким кораблям и в то же время максимально облегчало немецкой эскадре скрытность выхода и неожиданность нападения на конвой.

По данным германского штаба Руководства войной на море, какие-либо значительные морские силы союзников на театре отсутствовали, и, в сравнении с предположительным составом союзного эскорта, преимущество было на стороне немецких кораблей. По расчетам командира немецкой эскадры контр-адмирала Э. Бея, малая видимость в условиях полярной ночи и небольшое удаление района предполагаемого нанесения удара по конвою от немецких баз позволяло линейному крейсеру в случае угрозы отойти в свои воды и скрыться в Альтен-фьорде. Хотя наличие эсминцев в составе эскадры значительно облегчало выполнение задачи, из-за сильного волнения и штормового ветра они, не имея опыта плавания в сложных условиях, не могли сопровождать крейсер и были отпущены на базу. В связи с этим адмирал Э. Бей радировал командованию: «В районе операции предположительно ветер юго-западный, 6–8 баллов. Оружие эсминцам использовать трудно, скорость хода ограниченна»[379]. Этой радиограммой было нарушено радиомолчание, что, возможно, способствовало обнаружению немецкой эскадры. Эта радиограмма была перехвачена радиоразведкой советского Северного флота и ретранслирована английскому морскому командованию через английскую военно-морскую миссию в Полярном[380]. Линейный крейсер «Шарнхорст» был атакован превосходящими силами английского флота из состава сил охранения конвоя и в напряженном бою потоплен.

Когда стало ясно, что гибель корабля неизбежна, адмирал Э. Бей приказал отправить последнюю радиограмму А. Гитлеру: «Мы будем сражаться до последнего снаряда»[381].

Командующий английским флотом в этой операции адмирал Б. Фрезер, отдавая должное морякам «Шарнхорста», сказал своим офицерам:

Линейный крейсер «Шарнхорст» стал последним тяжелым надводным кораблем в германском флоте, предпринявшим наступательные действия. Его гибель положила конец исходящей от немецкого надводного флота угрозе и серьезно пошатнула положение Германии в Норвегии. Она изменила стратегическое положение на Северном театре военных действий и привела к тому, что реальной силой, которую могли использовать немцы для проведения операций против конвоев, остались лишь подводные лодки, легкие надводные корабли и авиация.

В целом операции немецких надводных кораблей в Арктике следует признать неудачными, так как в ходе более чем десяти операций, использовав практически все силы своего флота, немцы не добились сколько-нибудь крупного успеха.

Неудачные действия надводных кораблей против союзных конвоев показали, что реальную угрозу для караванов могут представлять только подводные лодки и авиация.

Основной задачей подводных лодок являлось патрулирование в своей операционной зоне. За весь период боевых действий в арктической зоне патрулирование осуществляли 110 подводных лодок (июль 1941 г. — апрель 1945 г.)[383]. Эти подводные лодки действовали как самостоятельно, так и во взаимодействии с самолетами и надводными кораблями.

С июня 1941-го по май 1944 г. немцы направили в Северную Норвегию 89 подводных лодок (в 1941 г. — 13, в 1942 г. — 33, в 1943 г. — 20, а за первые 5 месяцев 1944 г. — 23)[384]. Подводные лодки действовали на морских путях караванов от Исландии до острова Диксон и пролива Вилькицкого. С июня 1944-го по май 1945 г. в порты Норвегии прибыло еще 129 подлодок, из них — свыше 30 действовали в арктических водах[385]. Так, в июне 1944 г. в Арктике находились 32 подводные лодки: 17 из них находились в море, а остальные 15 — в портах Северной Норвегии от Тронхейма до Нарвика на ремонте[386].

Новым в использовании подводных лодок было привлечение их к обороне Норвегии. 21 января 1942 г. на совещании в Ставке, в котором принимал участие начальник штаба Руководства войной на море адмирал К. Фрике, А. Гитлер заявил, что опасается нападения на Норвегию:

6 февраля 1942 г. А. Гитлер лично «набросал» план развертывания подводных лодок для обороны Норвегии. С этой целью предполагалось задействовать двадцать подводных лодок: девять — в патрулировании между Исландией и Британскими островами, шесть — в Киркенесе (для блокирования сил вторжения и нападения на конвои в Арктике) и по две — в Нарвике, Тронхейме и Бергене (последних рубежах обороны на пути атакующего противника). Кроме того, несколько подводных лодок должны были доставлять в Нарвик и Тромсе бензин и другие материалы для Люфтваффе[388]. Но уже к марту 1942 г. опасность вторжения в Норвегию союзников была не столь очевидна, и поэтому основной задачей ставилась не защита Норвегии, а нападение на союзные конвои, следующие в Мурманск и Архангельск.

Другой задачей подводных лодок были их совместные действия с надводными кораблями. Подводные лодки в таких случаях выполняли не только задачи разведки, но и прикрытия, как это имело место в ходе рейда тяжелого крейсера «Адмирал Шеер» в Карское море. Там крейсер получал данные от двух подводных лодок, которые сообщали ему сведения о ледовой обстановке и наличии конвоев, следующих с востока по Северному Морскому пути.

Такую же задачу выполняли подводные лодки при обеспечении линейных кораблей «Тирпиц» и «Шарнхорст» во время их похода к острову Шпицберген.

В 1942 г. подводные лодки в Северном Ледовитом океане действовали против судоходства в восточной части Баренцева моря и в Карском море. Эти лодки, кроме обеспечения похода крейсера «Адмирал Шеер», произвели ряд нападений на береговые объекты и суда в этом районе Ледовитого океана. В результате этого похода были потоплены четыре транспорта. В поселке Малые Кармакулы артиллерийским огнем были уничтожены два гидросамолета, радиостанция, дома, склады[389].

В 1943 г. число действующих в этом районе подводных лодок возросло до двадцати. Ими были потоплены четыре парохода и два боевых корабля. В 1944 г. действующие в этих районах подводные лодки потопили три парохода и три боевых корабля[390].

Несмотря на ухудшение положения на сухопутном театре военных действий, германское командование не уменьшало своих военно-морских сил на Севере. Группировка подводных лодок в северных базах Норвегии непрерывно росла по мере потери баз в Европе. К концу 1944 г. количество подводных лодок в этом районе достигло сорока[391].

Используя длительный перерыв в движении конвоев, германское командование развернуло в юго-восточной части Баренцева моря свои подводные лодки, надеясь перехватывать советские конвои, которые проходили вблизи берегов Новой Земли. Подводные лодки широко использовали взаимную радиоинформацию и наведение других подводных лодок на караваны.

Обеспечение подводных лодок, находившихся на севере Норвегии, было связано с большими трудностями, особенно после потери немцами господства в воздухе. Для доставки таких важных грузов, как, например, торпеды, использовались специальные транспортные подводные лодки[392].

Первым союзным конвоем, подвергшимся атакам немецких подводных лодок в Арктике, стал конвой PQ-7. В начале января 1942 г. его атаковали три немецкие подводные лодки группы «Улан» (U-134, U-454, U-584), которые потопили британский транспорт «Вазиристан» из состава конвоя[393]. Первым боевым кораблем союзников, потерянным при проводке конвоев в Арктике, стал британский эсминец «Матабеле» из состава эскорта конвоя PQ-8, потопленный немецкой подлодкой U-454 (командир — капитан-лейтенант Б. Хаклендер)[394].

Союзный конвой PQ-13 стал первым северным конвоем, против которого немцы применили тактику «волчьей стаи». Против PQ-13 действовало восемь подводных лодок (U-435, U-454, U-589, U-209, U-376, U-378, U-456, U-585), базирующихся на порты Северной Норвегии (большая их часть находилась в порту Киркенес)[395]. 30 марта 1942 г. первая лодка установила контакт с конвоем. В ходе последующих атак подводные лодки потопили два транспорта и один тральщик. Собственные потери подводных лодок составили две единицы: U-585 (командир — капитан-лейтенант Э.Б. Лозе) подорвалась на мине, и U-655 (командир — капитан-лейтенант А. Думрезе) была потоплена британским тральщиком[396].

При проводке обратного конвоя QP-11 союзники потеряли британский легкий крейсер «Эдинбург» из состава сил охранения конвоя. 30 апреля 1942 г. он был торпедирован немецкой подводной лодкой U-456 (командир — капитан-лейтенант М.М.Тайхерт), потерял ход, а затем был добит немецкими эсминцами группы «Арктика» и кораблями собственного эскорта[397]. «Эдинбург» стал самым крупным боевым кораблем союзников, потерянным в Арктике от действий немецких подводных лодок.

Наиболее успешной операцией немецких подлодок в Арктике была операция против конвоя PQ-17. Немецкое командование сконцентрировало против этого конвоя большие силы. К участию в операции было привлечено и большое количество подлодок, они объединялись в группу «Айстойфель» («Ледяной дьявол»). Немецкое командование первыми отправило на поиск и перехват конвоя в море именно подводные лодки. С 7 по 29 июня 1942 г. одиннадцать подводных лодок вышли в море из портов Берген, Нарвик, Тронхейм и Киркенес[398].

1 июля 1942 г. первой обнаружила конвой подводная лодка U-456 под командованием капитан-лейтенанта М. М. Тайхерта. 2 и 3 июля контакт с конвоем также установили подлодки U-376 (командир — капитан-лейтенант Ф. К. Маркс), U-255 (командир — капитан-лейтенант Р. Рехе) и U-457 (командир — корветтен-капитан К. Бранденбург)[399]. Все попытки атаковать конвой были пресечены действиями эсминцев эскорта, и подлодки успеха не добились. Лишь утром 4 июля U-457 добила поврежденный авиацией и оставленный экипажем транспорт «Кристофер Ньюпорт». Все остальные атаки в этот день закончились неудачей[400].

Лишь после того как вечером 4 июля конвой был расформирован, подводные лодки смогли добиться успеха. Первой лодкой, в тот же день сообщившей командованию о расформировании конвоя, стала U-88 (командир — капитан-лейтенант X. Боманн). Германское командование стянуло в этот район и другие подлодки, рассчитывая перехватить идущие по отдельности, парами и мелкими группами транспорты конвоя. Транспорты шли без какого-либо охранения, и поэтому подлодки могли атаковать беспрепятственно, как на полигоне. Первыми жертвами стали транспорты, поврежденные авиацией, которые не могли быстро покинуть опасный район. 5 июля 1942 г. немецкая подлодка U-88 потопила транспорты «Карлтон» и «Даниэл Морган» (последний тяжело поврежден авиацией). Подлодка U-334 (командир — капитан-лейтенант X. Симон) потопила поврежденный авиацией транспорт «Ерлстон», U-456 — транспорт «Хоному», U-703 (командир — капитан-лейтенант X. Бильфельд) — транспорты «Эмпайр Байрон» и флагман конвоя «Ривер Афтон»[401].

Затем подлодки были отведены к берегам Новой Земли, к которой стремились транспорты разгромленного конвоя. 6–8 июля 1942 г. на подходах к Новой Земле подлодка U-255 потопила три транспорта: «Джон Уиттерспун», «Алкоа Рейнджер» и «Олопана». 13 июля она добила брошенный экипажем голландский транспорт «Паулус Поттер», который был поврежден авиацией и дрейфовал в течение девяти дней. 7 июля U-457 потопила брошенный экипажем танкер «Олдерсдейл», ранее поврежденный немецкой авиацией. В тот же день U-355 (командир — капитан-лейтенант Г. Ла Баум) потопила транспорт «Хартлбери»[402].

9 июля подводные лодки U-376 и U-251 (командир — капитан-лейтенант Г. Тимм), отправленные для поиска судов конвоя в Кольский залив, потопили поврежденные немецкой авиацией американский транспорт «Хузиер» и панамский транспорт «Эль-Капитан» соответственно[403].

Всего в ходе операции против конвоя PQ-17 немецкие подводные лодки потопили шестнадцать транспортов общим водоизмещением 95133 тонны. Из них восемь кораблей были ранее повреждены авиацией и фактически добиты подлодками, а пять из них вообще были к моменту потопления оставлены экипажами[404].

Следует отметить, что до расформирования конвоя немецким подводным лодкам не удалось потопить ни одного транспорта союзников, шедшего в составе конвоя (если не считать брошенного экипажем «К. Ньюпорта»). Все успехи немецких подводников были достигнуты фактически в полигонных условиях против деморализованного, не оказывающего никакого сопротивления противника. При этом командиры лодок неоднократно отмечали факты несрабатывания торпед, когда выпущенные торпеды не взрывались или проходили мимо цели вследствие технических неисправностей. Также следует отметить полное отсутствие какого-либо взаимодействия подводных лодок с авиацией при атаках конвоя PQ-17. Зачастую самолеты и подлодки атаковали одну и ту же цель одновременно. Были случаи, когда немецкие самолеты неоднократно атаковали свои подлодки, одна из них — U-334 — получила серьезные повреждения и была вынуждена вернуться на базу[405].

Неудачной операцией, в ходе которой сильному эскорту союзников удалось нейтрализовать угрозу со стороны немецких подводных лодок, является операция по проводке конвоя PQ-18. Основная роль в разгроме конвоя должна была принадлежать немецкой авиации, и поэтому подлодки должны были лишь оказывать ей помощь.

В операции принимали участие семь подводных лодок, объединенных в группу «Трагертод» («Несущие смерть»), которая вышла в море в период с 25 августа по 10 сентября 1942 г.[406] Днем 12 сентября подлодка U-405 (командир — капитан-лейтенант Р. Г. Хопман) первой обнаружила конвой[407]. Командир немедленно сообщил командованию об этом и стал ждать подхода других лодок «стаи». Все попытки атаки конвоя были сорваны эскортом и не увенчались успехом. Попытавшаяся атаковать конвой лодка U-403 (командир — капитан-лейтенант Х.Э. Клаузен) обнаружила в воздухе британские палубные самолеты, которые навели на нее эсминцы эскорта[408]. Наличие в составе конвоя эскортного авианосца «Эвенджер» оказалось неприятным сюрпризом для немцев, так как теперь их подлодки не могли атаковать конвой, не опасаясь быть обнаруженными с воздуха. В тот же день, 12 сентября, немецкие подлодки понесли первую потерю: обнаруженная британскими самолетами лодка U-88 (командир — капитан-лейтенант X. Боманн) была потоплена британским эсминцем «Фолкнор»[409]. Лишь утром 13 сентября немецкие подводные лодки смогли добиться успеха. Воспользовавшись маневрированием конвоя, лодки смогли незаметно выйти на дистанцию залпа и выпустить торпеды. В результате подводная лодка U-408 (командир — капитан-лейтенант Р. фон Химмен) потопила советский пароход «Сталинград», a U-589 (командир — капитан-лейтенант X.Й. Хоррер) — американский транспорт «Оливер Эллсворт». В полночь 14 сентября подводная лодка U-457 (командир — корветтен-капитан К. Бранденбург) потопила отставший от конвоя британский танкер «Ателтемплар», который стал последней жертвой подлодок из состава конвоя[410]. За этот успех немцам пришлось дорого заплатить. Утром 14 сентября наведенный авиацией британский эсминец «Онслоу» потопил глубинными бомбами подводную лодку U-589. Ночью 16 сентября британский эсминец «Имплсив», установив с помощью гидролокатора контакт с подводной лодкой U-457, потопил ее[411]. Все остальные атаки на конвой не увенчались успехом. Из-за противодействия мощного эскорта подводные лодки не могли сблизиться с транспортами конвоя на дистанцию залпа, а также долго находиться вблизи него, занимая более выгодные позиции для атаки. 16 сентября немецкое командование отозвало все лодки, действующие против PQ-18.

В результате потери конвоя PQ-18 от подводных лодок составили три транспортных судна общим водоизмещением 19742 тонны. Потери немецких подводных сил при этом составили три лодки (U-88, U-589, U-457)[412].

Опыт проводки конвоя PQ-18 наглядно показал всем, что мощный эскорт является эффективным средством противодействия подводным лодкам. При наличии мощного эскорта подводные лодки не могли нанести конвою серьезный урон, при этом они сами несли такие потери, которые не компенсировал достигнутый ими успех. Таким образом, действия подводных лодок становились неэффективными. Огромную роль в этом сыграла палубная авиация с эскортных авианосцев, первое применение которых приходится как раз на конвой PQ-18.

В дальнейшем, в 1943 и 1944 гг., подводные лодки продолжали оставаться основным средством немцев в борьбе с союзными конвоями, их роль с течением времени даже возросла. Но из-за все более увеличивающихся сил союзников им не удалось добиться значительных успехов, потери конвоев не превышали потерь самих подводных лодок. И хотя с 1944 г. в Арктике стали применяться акустические торпеды (операция против конвоев JW-56A/JW-56B) и новая тактика с перенесением ударов на корабли эскорта, впервые примененная в августе 1944 г. при проводке конвоя JW-59, действия подводных лодок не стали более эффективными[413].

В начале 1943 г. в военно-морских силах Германии было создано погружающееся одноместное штурмовое средство — «Бибер». Это штурмовое средство входило в состав так называемого «Подразделения К» — соединения малых боевых средств ВМС. 29 марта 1943 г. опытный образец такого средства был испытан в присутствии главкома ВМС. К концу войны семейство «Биберов» насчитывало 325 единиц[414].

Это была погружающаяся лодка длиной 8 метров и максимальным диаметром 98 сантиметров. Ее корпусу была придана обтекаемая форма с небольшой боевой рубкой, что придавало ей сходство с обычной подводной лодкой. Над рубкой возвышался лишь перископ длиной в полтора метра и «шнорхель» для подачи в лодку свежего воздуха. В качестве двигателя применялся бензиновый, а для движения под водой имелись аккумуляторы и электрический двигатель. О задачах этого штурмового средства в «Наставлении об его использовании» говорилось:

5 января 1945 г. три немецкие подводные лодки вышли из своей базы недалеко от Харстада. Это были обычные лодки, но каждая из них имела на палубе перед боевой рубкой и позади нее по «Биберу». Целью этого похода была бухта Ваенга, где на рейде Мурманского порта находилась часть соединения военных кораблей союзников, сопровождавших в Мурманск крупный конвой из Англии в Советский Союз. Среди этих кораблей был линейный корабль «Ройял Соверин», переданный Советскому Союзу Англией и названный «Архангельск». Там же стояли один авианосец, несколько крейсеров и эсминцев. Для атаки этих целей и предназначались «Биберы»[416]. Для их доставки ближе к Мурманску использовались обычные подводные лодки с целью обеспечения скрытности при подготовке операции. В связи с тем, что у входа в Мурманский порт было создано несколько оборонительных поясов из сетевых и боновых заграждений, экипажи «Биберов» долго и тщательно готовились к преодолению этих средств защиты. Но нападения малых подводных лодок так и не произошло. В результате несовершенства конструкции «Биберов» от атаки пришлось отказаться. Впоследствии на основании результатов этой операции конструкция малых подводных лодок была доработана, но в боевых действиях до конца войны они не участвовали.

Стоит отметить, что подводные лодки явились наиболее успешным родом ВМС Германии в борьбе с союзными конвоями. Правда, на завершающем этапе войны эффективная система противолодочной обороны союзников позволила в значительной мере нейтрализовать угрозу, исходящую от немецких подводных лодок.

В борьбе с союзными конвоями целью германского верховного командования с самого начала было использование всех средств для борьбы с торговым флотом, причем не только подводных лодок и надводных кораблей, но и авиации.

Немецкая авиация в ходе боевых действий в Арктике против конвоев решала многочисленные задачи. Немецкие самолеты бомбили конечные пункты движения конвоев и сами конвои в море, защищали с воздуха свои боевые корабли, вели разведку и метеоразведку.

К началу войны на аэродромах Северной Норвегии и Финляндии Германия сосредоточила авиацию 5-го Воздушного флота (командующий — генерал-полковник Г. Ю. Штумпф, штаб в Осло).

Авиакомандование «Норд-Ост» под командованием полковника А. Холле (штаб в Киркенесе) включало в себя: II и III группы 5-й истребительной эскадры (JG-5) (аэродром Луостари), 10-ю эскадрилью тяжелых истребителей 5-й истребительной эскадры, I группу 5-й эскадры пикирующих бомбардировщиков (StG-5) (аэродром Хебугтен), I и II группы 30-й бомбардировочной эскадры (KG-30) (аэродром Банак) и 1-ю эскадрилью 906-й группы береговой авиации (Ku.FI.Gr. — 906) (Бил-лефьорд).

В авиакомандование «Лофотен» под командованием полковника Э.А. Рота (штаб в Бардуфоссе) входили I-я группа 26-й бомбардировочной эскадры (KG-26), III группа 30-й бомбардировочной эскадры (аэродром Бардуфосс) и 1-я эскадрилья 406-й группы береговой авиации (Ku.FI.Gr. — 406) (остров Серрейс в районе Тромсе).

Авиакомандование «Норд-Вест» под командованием подполковника Г. Буша (штаб в Тронхейме) располагало l-й группой 40-й бомбардировочной эскадры (KG-40), l-й группой 5-й истребительной эскадры (аэродром Вэрнес) и штабной эскадрильей KG-26 (аэродром Сола). Также в состав 5-го Воздушного флота входили 22-я, 120-я и 124-я группы дальней разведки[417].

В начале войны немецкая авиация на Севере насчитывала всего 86–90 самолетов, а к весне 1942 г., за счет переброски дополнительных авиаподразделений в декабре 1941-го — апреле 1942 г., на аэродромах Северной Норвегии базировалось уже не менее 240 боевых и транспортных самолетов[418]. В течение весны — лета 1942 г. численность немецких ВВС на Севере была увеличена более чем вдвое и составила на 1 июля 1942 г. 403 самолета[419].

Имеющиеся на вооружении бомбардировщики «Юнкерс Ju-88A», пикирующие бомбардировщики «Юнкерс Ju-87R», истребители «Мессершмитт Bf-109E, F», «Мессершмитт Bf-11 °C» обладали высокими тактико-техническими данными, что позволяло с первых дней войны наносить удары по важным объектам на большом удалении от своих аэродромов. Летные кадры немецкой авиации имели боевой опыт войны в Европе. Немецкая авиация располагала хорошими аэродромами в Норвегии и Финляндии: Бардуфосс, Банак, Хебугтен, Луостари, Алакурти и другими.

Еще до начала войны она начиная с июня 1941 г. одиночными самолетами и группами вела разведку территории Советского Союза. С начала войны и до весны 1942 г. немецкая авиация 5-го Воздушного флота не обращала внимания на союзные конвои. Лишь в начале 1942 г., после решения немецкого командования об активизации борьбы с конвоями, авиация переключилась на них.

Немецкое командование в течение весны и лета 1942 г. силами 5-го Воздушного флота провело ряд крупных операций, целью которых было прервать движение конвоев. Также были осуществлены бомбардировки портов Мурманска и Архангельска.

Первым конвоем, подвергшимся атаке авиации, стал союзный конвой PQ-13 в марте 1942 г. Против этого конвоя немецкая авиация впервые на Севере применила бомбометание с пикирования. В ходе воздушных атак бомбардировщиков «Юнкерс Ju-88» 28 марта были потоплены два транспорта — «Рейсленд» и «Эмпайер Рейнджер»[420]. Уже в Кольском заливе корабли конвоя подверглись атаке пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс Ju-87R» (это единственное применение самолетов этого типа против конвоев за всю войну), которые потопили три транспорта (британские «Эмпайер Старлайт», «Нью-Вестминстер Сити» и польский «Тобрук»)[421].

Против конвоя PQ-14 в апреле 1942 г. первый раз в Арктике был применен новый тактический прием — «топмачтовое» бомбометание. Также атакам авиации подвергся и обратный конвой QP-10.

Конвой PQ-15 в период с 30 апреля по 4 мая 1942 г. первым подвергся атакам немецких торпедоносцев, только появившихся в Норвегии. Торпедоносцы «Хейнкель Не-111» из 26-й бомбардировочной эскады в ходе ночной атаки в ночь с 2 на 3 мая 1942 г. потопили два британских транспорта — «Ботавон» (флагман конвоя) и «Кейп Корсо», транспорт «Ютланд» был поврежден и через сутки добит немецкой подводной лодкой U-251. Немецкая авиация потеряла один «Юнкерс Ju-88»[422].

Тактика «Золотых клещей» впервые была применена в ходе атаки на крейсер «Тринидад» 13 мая 1942 г. В результате многочисленных атак крейсер получил тяжелые повреждения и был добит эсминцами эскорта.

Союзный конвой PQ-16 в период с 25 по 30 мая 1942 г. также подвергся атакам германской авиации, применившей другой тактический прием — «Золотые клещи». Это было самое масштабное воздушное сражение за конвой с начала войны. В ходе сражения немецкие пикировщики «Юнкерс Ju-88» потопили пять транспортов («Аламар», «Мормаксул», «Эмпайр Лоуренс», «Сити оф Джольит», «Эмпайр Перселл»), а торпедоносцы «Хейнкель Не-111» — один транспорт («Лоутер Касл»). Потери Люфтваффе составили три «Юнкерса Ju-88»[423].

Всего в ходе атак на союзные конвои PQ-13, PQ-14, QP-10, PQ-15 и PQ-16 немецкая авиация потопила тринадцать и тяжело повредила девять транспортов, потеряв при этом девятнадцать своих самолетов[424].

5 июня 1942 г. на совещании в Ставке А. Гитлера было принято решение о проведении операции против конвоя PQ-17[425]. Для этой цели, кроме кораблей и подводных лодок, были выделены значительные силы ВВС (13 эскадрилий бомбардировщиков и 5 эскадрилий торпедоносцев)[426], всего 234 самолета (103 бомбардировщика, 57 торпедоносцев и 74 разведчика)[427].

Большое внимание было уделено авиационной разведке конвоя:

1. После обнаружения конвоя самолеты-разведчики должны были непрерывно поддерживать с ним визуальный контакт, передавая информацию о составе конвоя и его эскортных силах.

2. Авиаразведка должна проводиться на обширной морской акватории для того, чтобы обнаружить конвой как можно раньше, особенно тяжелые корабли эскортных сил.

После обнаружения конвоя авиация должна атаковать прежде всего авианосцы из состава охранения, а затем — транспорты до подхода главных сил ВМФ. Чтобы избежать ошибок, на всех германских кораблях крыши орудийных башен были выкрашены в ярко-желтый цвет.

2 июля 1942 г. конвой впервые подвергся авиаудару поплавковых торпедоносцев «Хейнкель Не-115С». 4 июля атаки продолжились, но на этот раз основной ударной силой были колесные торпедоносцы «Хейнкель Не-111Н». В результате атак 2 и 4 июля немцам удалось потопить авиаторпедами три транспорта («Кристофер Ньюпорт», «Уильям Хупер» и «Наварино») при своих потерях в три самолета[428].

После расформирования конвоя с 5 по 10 июля немецкая авиация потопила семь транспортов («Болтон Касл», «Вашингтон», «Пан Атлантик», «Пан Крафт», «Питер Керр», «Файерфилд Сити» и спасательное судно «Зафаран») и повредила еще шесть, потеряв при этом лишь три своих самолета[429].

Самым масштабным воздушным сражением в Арктике является битва за конвой PQ-18, проходившая с 12 по 20 сентября 1942 г. Конвой имел мощный эскорт, в который входил, помимо других кораблей, эскортный авианосец «Эвенджер».

Главной ударной силой в этом сражении немецкое командование сделало авиацию, так как летом в Норвегию были переброшены новейшие торпедоносцы «Юнкерс Ju-88A».

12 сентября над конвоем появился первый самолет-разведчик — тяжелая летающая лодка «Блом унд Фосс BV-138». Британские истребители не смогли помешать хорошо вооруженным немецким самолетам наблюдать за конвоем. Вскоре появились бомбардировщики «Юнкерс Ju-88» из состава 30-й бомбардировочной эскадры. Они провели бомбометание с большой высоты. Когда британские истребители, израсходовав боезапас и топливо, вернулись на палубу «Эвенджера», началась решающая атака немецких самолетов. 46 торпедоносцев «Хейнкель Не-111» и «Юнкерс Ju-88» тремя волнами, в строю фронта, при поддержке 26 бомбардировщиков вышли в атаку на конвой. Воспользовавшись ошибкой коммодора конвоя, немецкие пилоты поразили торпедами восемь транспортов, семь из них — затонули. Немецкие потери составили пять самолетов. Вслед за ними конвой безуспешно атаковали поплавковые торпедоносцы «Хейнкель Не-115», немцы при этом потеряли одну машину.

13 сентября немецкая авиация атаковала корабли эскорта: авианосец «Эвенджер» и крейсер «Сцилла». Атака успехом не увенчалась, при этом потери немцев составили двенадцать машин. В тот же день сорок бомбардировщиков и торпедоносцев повторили атаку. В ходе атаки был торпедирован и взорвался один транспорт («Мэри Лакенбах»), немцы потеряли пять машин[430].

17 сентября после подхода советского эскорта в районе мыса Канин Нос атаки продолжились. В ходе трехдневных атак немцы повредили американский транспорт «Кентукки», который был потоплен эсминцем эскорта[431].

Всего в результате атак на конвой PQ-18 немцы потопили восемь и повредили два транспорта, потери немцев при этом составили 26 самолетов[432].

В дальнейшем, в 1944–1945 гг., действия торпедоносцев на Севере практически оказались безрезультатными. Однако не вызывает сомнений, что торпедоносная авиация проявила себя как исключительно эффективное средство в борьбе с конвоями. Авиационными торпедами на Севере было потоплено пятнадцать судов и повреждено пять[433].

В результате изменения обстановки на фронтах численность немецкой авиации в Норвегии с осени 1942 г. неуклонно сокращалась. Так, уже к январю 1943 г. в Северной Норвегии имелось всего 194 самолета[434].

В дальнейшем усиление противовоздушной обороны союзников свело на нет все усилия немецкой авиации, что заставило немцев отказаться от массового применения авиации в Арктике во избежание значительных потерь. Так, например, в феврале 1945 г. немецким торпедоносцам при атаке конвоев JW-64 и RA-64 удалось потопить один-единственный, отставший от конвоя, транспорт «Генри Бэкон», потери немцев при этом составили одиннадцать машин[435].

Следовательно, немецкая авиация являлась очень серьезным противником конвоев, уступая в эффективности только подводным лодкам. Активно развивая тактику боевого применения своей авиации и наращивая ее численность, немецкое командование могло наносить серьезные потери конвоям. Изменение обстановки на фронтах привело к тому, что авиация очень быстро перестала играть какую-либо серьезную роль в борьбе с союзными конвоями.

2. Результаты боевых действий против союзных конвоев и при обеспечении защиты Германией своих коммуникаций в Заполярье

Операции против союзных конвоев проводились обычно совместными силами надводных кораблей, подводных лодок и авиации. Успешные действия крупных надводных кораблей были возможны только при наличии воздушной разведки и эсминцев сопровождения, которые обеспечивали оборону от подводных лодок союзников. Отсутствие собственной авиации не позволяло военно-морским силам Германии получать своевременную информацию о конвоях и силах их эскорта, а также о ледовой и метеорологической обстановке в районе предполагаемых боевых действий.

Часто причиной недостаточной активности немецких надводных кораблей в Арктике многие авторы называют страх командования германского флота перед А. Гитлером, который неоднократно приказывал не рисковать крупными кораблями. Правда, в этом случае не понятны причины, по которым тот же Гитлер приказал вначале усилить группировку надводных кораблей в Норвегии к началу 1942 г., а к концу этого же года отдал приказ отправить самые крупные боевые корабли на слом[436], хотя вопрос о защите Норвегии от вторжения союзников оставался актуальным до 1944 г., и надводные корабли могли бы сыграть в ее обороне значительную роль. Конечно, в условиях нехватки топлива для немецких кораблей и при существующем соотношении сил английского и немецкого флотов в этом районе, вряд ли немецкие крупные корабли смогли бы оказать значительное сопротивление союзникам. В то же время одно только присутствие в Норвегии немецкого линейного корабля «Тирпиц» заставляло британское Адмиралтейство держать значительные силы своего флота в этом районе.

Немецкие эскадренные миноносцы, действуя как самостоятельно, так и сопровождая крупные корабли, в сложных условиях плавания в Арктике действовали недостаточно эффективно. Общее количество эсминцев, принимавших участие в боевых действиях против конвоев, колебалось, в зависимости от обстановки в Норвегии, от трех до тринадцати[437]. Они принимали участие в боевых действиях против четырех конвоев. Более суровые условия плавания в Арктике требовали определенного опыта и умения решать такие боевые задачи. В этих условиях боевые действия, как правило, проходили на коротких дистанциях, что требовало быстрого принятия решения. Кроме того, в условиях, когда противник внезапно появляется и исчезает, необходимым условием успеха являются быстрота и точность стрельбы. Например, ошибочные действия отряда немецких эсминцев привели к гибели эсминца Z-26 при попытке атаки конвоя PQ-13 весной 1942 г. Корабль не успел воспользоваться условиями плохой видимости и был уничтожен английским крейсером «Тринидад»[438].

Не смогли использовать свое преимущество как в тактике, так и в вооружении немецкие эсминцы в бою против поврежденного британского крейсера «Эдинбург» в мае 1942 г. Крейсер был поврежден немецкой подводной лодкой U-456 и под охраной двух устаревших английских эсминцев и советского сторожевого корабля был вынужден возвращаться в Мурманск. Три немецких эсминца атаковали крейсер и вывели из строя английские корабли охранения. Но вместо того чтобы добить «Эдинбург», немецкие эсминцы занялись спасением экипажа своего поврежденного эсминца «Г. Шеманн» и вернулись на свою базу[439].

Недостаточное знание района плавания иногда приводило к навигационным ошибкам, в результате которых корабли получали повреждения и были вынуждены или оставаться в районах базирования, или вообще отправляться на ремонт в Германию, из-за отсутствия ремонтной базы в Норвегии.

При подготовке к атаке конвоя PQ-17 немецкое командование без должного лоцманского сопровождения отправило группу кораблей по сравнительно узкому шхерному фарватеру, что привело к тому, что три эсминца и крейсер «Лютцов» наскочили на камни и участия в боевых действиях принять не смогли[440]. Такая же навигационная ошибка произошла и при подготовке операции надводных кораблей в Карском море, когда один из двух участвующих в ней крейсеров («Лютцов») сел на мель, тем самым мощность группировки была серьезно ослаблена[441].

Неправильная оценка обстановки при отсутствии достаточных данных авиаразведки характерна и для действий группы немецких кораблей во главе с линкором «Тирпиц» при атаке конвоя PQ-17 летом 1942 г. Принятие столь важного решения, как решение о возвращении кораблей в базы, только на основании радиоперехвата с английской подводной лодки, является трудно объяснимым и вряд ли верным. Это привело к отказу от действий надводных кораблей против конвоя PQ-17.

Не вполне ясна цель мощной группировки немецких кораблей, направленных в Карское море для действий против каравана транспортов, сопровождаемых только тремя эсминцами. По планам германского командования, для разгрома этого каравана планировалось направить два тяжёлых крейсера, их должны были поддерживать шесть подводных лодок и обеспечивать информацией самолеты дальней разведки[442]. Из-за навигационной ошибки, приведшей к выходу из строя одного крейсера, и неготовности авиации в рейд отправился только один «Адмирал Шеер», на вооружении которого находилось шесть 280-миллиметровых, восемь 150-миллиметровых, шесть 105-миллиметровых орудий, восемь 37-миллиметровых зенитных автоматов и восемь торпедных аппаратов[443]. Только нерешительностью командира крейсера можно объяснить тот факт, что крейсер не выдержал дуэли с несколькими пушками острова Диксон и чрезвычайно слабой артиллерией сторожевого корабля «Дежнев», защищавшего вход в гавань острова. Отказавшись от дальнейшей атаки, крейсер вернулся обратно в Норвегию.

К причинам неудачных боевых действий немецких военно-морских сил, несомненно, можно отнести и трудные условия Северного театра военных действий, так как чаще всего борьба против конвоев велась в сложных метеоусловиях и в условиях полярной ночи. Отсутствие опыта ведения боевых действий в этих условиях приводило к ошибкам командиров кораблей при принятии решений. Подобного рода ошибки были допущены в «Новогоднем бою» против конвоя JW-51B в декабре 1942 г. В этом случае построение немецких кораблей строем фронта оказалось неудачным при таких погодных условиях. В ходе боя немцы потеряли один эсминец, а тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» получил серьезные повреждения. Конвой союзников без потерь пришел в Мурманск. Силы английского эскорта потеряли эсминец и тральщик, что вряд ли является достаточной компенсацией за потопленный немецкий эсминец и фактически выведенный из строя крейсер.

Недостаточная подготовленность немецких экипажей к действиям в условиях полярной ночи особенно проявилась в действиях линейного крейсера «Шарнхорст» против конвоя JW-55B в декабре 1943 г. В условиях штормовой погоды сопровождающие линейный корабль эсминцы были вынуждены уйти, оставив линейный корабль действовать в одиночку. При отсутствии данных разведки, не имея информации о количестве кораблей эскорта и их нахождении, немецкий корабль оказался один на один с мощной линкоро-крейсерской группой союзников. Бой линейного крейсера «Шарнхорст» проходил в условиях полярных сумерек, и, хотя корабль имел радиолокационные средства обнаружения, его экипаж не мог наблюдать всю обстановку в целом и оценивать действия нескольких кораблей противника одновременно. Наличие большого количества кораблей, действующих против «Шарнхорста» в составе нескольких самостоятельных групп (против немцев действовали крейсерское прикрытие конвоя и отряд кораблей дальнего сопровождения), не давало немецким морякам возможности правильно оценить состав сил противника и их местонахождение. Поэтому артиллеристы «Шарнхорста» не были уверены в том, что они не стреляют по одному и тому же кораблю. Таким образом, «Шарнхорст» вначале был отсечен от конвоя, потом не смог оторваться от преследования и затем был уничтожен артиллерийским ударом английских кораблей.

Остается загадкой цель рейда мощнейшей группировки надводных кораблей на остров Шпицберген осенью 1943 г. в составе двух линейных кораблей, одиннадцати эсминцев и пехотного десанта[444]. На острове не было никаких серьезных укреплений, кроме небольшой артиллерийской батареи, не было условий для скрытного сосредоточения сил союзников. Угольные шахты вряд ли могли играть какую-либо экономическую роль, так как в условиях военного времени добытый уголь оставался на острове. Можно предположить, что, скорее всего, эта операция проводилась для поднятия морального духа личного состава кораблей и отработки взаимодействия, так как начиная с декабря 1942 г. до сентября 1943 г. крупные надводные корабли участия в боевых действиях не принимали. Несмотря на огромный расход топлива и боеприпасов, не был достигнут сколько-нибудь значимый результат.

Несмотря на довольно значительное количество крупных надводных кораблей, базирующихся в Норвегии, эффективность их действий против союзных конвоев оказалась незначительной. Это можно объяснить следующими причинами:

1) осторожностью руководителей ВМС Германии при проведении операций против союзных конвоев, вызванной опасностью уничтожения крупных надводных кораблей в море авиацией противника при отсутствии собственного авиационного прикрытия;

2) отсутствием тщательной воздушной разведки, обеспечивающей выход кораблей в море, что приводило к неоправданному риску и их гибели (в случае с линейным крейсером «Шарнхорст») или ошибочной оценке обстановки и неудачных действий командиров (операция «Регенбоген» против конвоя JW-51B);

3) отсутствием сильной авиационной поддержки, которая, при отсутствии собственных авианосцев, была необходима для успешных операций надводных кораблей против конвоев;

4) редкие выходы в море определялись значительным влиянием топливного кризиса в Германии, особенно в 1944–1945 гг.

Анализ действий военно-морских сил Германии против союзных конвоев в Арктике свидетельствует о том, что подводные лодки явились основным родом военно-морских сил, эффективно действующим против них.

Во всех операциях против конвоев главной целью подводных лодок оставались транспортные суда, а не боевые корабли эскорта. Это объясняется немецкой стратегией борьбы с тоннажем. Германское командование считало, что задачей современной войны на море является экономическое удушение противника путем нарушения его морских коммуникаций. В зависимости от состояния противолодочной обороны конвоев и наличия эскортных сил подводные лодки меняли тактику действий.

Еще с 1940 г. для поиска и уничтожения конвоев подводные лодки стали объединяться в группы («волчьи стаи»), состоящие из нескольких лодок. Группы подводных лодок располагались «завесой», так как они не имели точных данных о движении конвоев и их маршруте. Управление подводными лодками в море осуществлялось с береговых командных пунктов по радио.

Действующая в «завесе» подводная лодка, обнаружившая конвой, сообщала на командный пункт данные о месте и элементах (курс, скорость) его движения и продолжала наблюдения, следуя за конвоем в надводном положении на пределе видимости. Получив данные о месте и элементах движения конвоя, подводные лодки «завесы» по приказу с командного пункта стягивались к конвою, создавая «стаю». Атаки начинали все подводные лодки одновременно, что осложняло действия кораблей эскорта, отражавших атаки. В ходе атак каждая подводная лодка действовала самостоятельно. Израсходовав торпеды в торпедных аппаратах, она отходила для их перезарядки, а затем вновь сближалась с конвоем и продолжала атаки. После завершения атак подводная лодка следовала за конвоем, передавая на базу информацию об его движении. Подводными лодками в этот период использовались парогазовые торпеды с контактным или магнитным дистанционным взрывателем[445].

С 1943 г. на подводных лодках стали применяться торпеды новых типов. Первыми появились электрические циркулирующие торпеды с контактным взрывателем, а затем — акустические самонаводящиеся торпеды[446].

Кроме торпедного и артиллерийского вооружения, подводные лодки применяли против конвоев и мины. Минно-заградительные действия осуществлялись, главным образом, в районе Новоземельских проливов. Всего в 1943 г. подводные лодки поставили 342 мины, на которых подорвались два корабля[447]. Постановка мин продолжалась и в течение 1944 г. (тогда было установлено 72 мины)[448].

Также с 1943 г. на подводных лодках стало использоваться устройство «шнорхель». Этот прибор представлял собой две трубы, поднимаемые над поверхностью воды, которые обеспечивали подачу воздуха к дизелям и отвод выхлопных газов, когда лодка находилась на перископной глубине. Благодаря этому подводные лодки могли заряжать аккумуляторные батареи, находясь под водой, и развивать более высокую скорость в подводном положении[449].

Использование нового оборудования и нового вооружения привело к изменению тактики действия лодок. Подводные лодки сначала должны были атаковать надводные корабли эскорта, и только затем — транспорты. Для атаки кораблей эскорта предполагалось использовать акустические торпеды, расчищая подводным лодкам путь к транспортам конвоя. Транспорты атаковывались электрическими и циркулирующими торпедами. Совершенствование средств обнаружения подводных лодок на надводных кораблях эскорта вынудило изменить и тактику их нападения на конвои. Теперь подводным лодкам, установившим контакт с конвоем, приходилось выпускать акустические и циркулирующие торпеды вслепую из подводного положения, не используя перископы. При этом для надежности следовало выпускать все торпеды. После залпа подводная лодка должна была уходить на глубину, чтобы избежать попадания своей же циркулирующей торпеды. Этим был положен конец тактике «волчьих стай», так как находящаяся в подводном положении лодка не могла воспользоваться радио для связи с другими подлодками и берегом[450].

С начала движения конвоев до 1942 г. ни одно судно из состава двенадцати прошедших конвоев (PQ и QP) не подверглось нападению подводных лодок. В 1942 г. подводные лодки потопили тридцать три судна из состава двадцати пяти конвоев и четырех боевых кораблей из состава их эскорта. В 1943 г. было потоплено четыре судна из состава четырнадцати конвоев. В 1944 г. союзники потеряли семь торговых судов и три боевых корабля. Потери 1945 г. составили три транспорта и три боевых корабля[451].

Потери подводных лодок военно-морских сил Германии за весь период патрулирования составили тридцать четыре подводные лодки, причем основные потери подводных лодок приходятся на 1944 г.[452]

К причинам недостаточной эффективности подводных лодок можно отнести следующее:

1) отказы торпедного оружия по причине недостаточного объема испытаний при производстве взрывателей и зон применения этого оружия;

2) ошибочные действия командиров подводных лодок и их экипажей, особенно при первых выходах в море;

3) командиры подводных лодок не проявляли настойчивости, теряли контакт с обнаруженными конвоями, лишая другие подлодки возможности стягиваться к конвоям для их атак;

4) командиры подводных лодок допускали «чрезмерную болтливость» по радио, облегчая противнику их обнаружение и преследование;

5) на подводных лодках уделялось недостаточное внимание наблюдению за воздушным пространством в момент атаки цели в надводном положении, что приводило к несвоевременному обнаружению самолетов противника и, следовательно, к срыву атаки на конвои, так как подводная лодка была вынуждена срочно уходить под воду;

6) несогласованность действий подводных лодок при одновременной атаке конвоев, что приводило к обнаружению кораблями эскорта нескольких подводных лодок одновременно.

Анализ результатов действий ВМС Германии против союзных конвоев свидетельствует о том, что подводные лодки явились основным родом ВМС, наиболее эффективно действующим против них. На «долю» подводных лодок: приходится половина всех уничтоженных транспортов и боевых кораблей из состава конвоев. Эффективность действий подводных лодок была снижена из-за отсутствия взаимодействия с надводными кораблями и особенно с ВВС. В борьбе с конвоями были отработаны новые тактические приемы и новые виды вооружения подводных лодок.

В борьбе с союзными конвоями целью германского верховного командования с самого начала было использование всех средств для борьбы с торговым флотом, причем не только подводных лодок и надводных кораблей, но и авиации.

Боевые операции против конвоев обеспечивались самолетами 5-го Воздушного флота Германии. Результативность действий снижалась из-за того, что атаки морских целей требовали боевого опыта и специальной подготовки, которых «сухопутные» летчики не имели. Привлечение к ведению операций над морем пилотов армейской (сухопутной) авиации не принесло желаемого результата. Количественный состав немецких ВВС в Норвегии постоянно менялся и уменьшался из-за больших потерь и вынужденной передислокации авиаподразделений на Западный театр военных действий. Существенным недостатком действий авиации является то, что на протяжении всей борьбы с конвоями так и не было эффективного взаимодействия между авиацией и флотом. Силами авиации обеспечивались поступление разведданных о состоянии погоды и ледовой обстановки, а также действия против конвоев совместно с подводными лодками и надводными кораблями.

Обязательной являлась поддержка авиацией (разведка, прикрытие) действий немецких кораблей в водах Норвегии при отсутствии собственных авианосцев. А поэтому необходимо было как можно скорее достроить свой авианосец «Граф Цеппелин». 13 апреля 1942 г. Э. Редер доложил А. Гитлеру о состоянии строительства авианосца «Граф Цеппелин». По плану, строительство должно было быть закончено к лету 1943 г., но очень сложным оказались проектирование и испытания катапульт для запуска палубных самолетов, не были готовы и сами самолеты. К весне 1942 г. было переоборудовано только десять истребителей «Мессершмитт Bf-109T» и двадцать два бомбардировщика «Юнкерс Ju-87D»[453]. В конце концов сложная обстановка на советско-германском фронте после 1943 г. так и не позволила достроить авианосец.

Основными методами использования бомбардировочной авиации против конвоев в море были действия одиночных самолетов торпедоносцев и бомбардировщиков. Метод «свободной охоты» практиковался на слабо охраняемых удаленных коммуникациях. В основе групповых действий лежал принцип эшелонирования ударов, когда вслед за атаками торпедоносцев следовала атака бомбардировщиков.

В ходе первого периода войны немецкое командование стало в небольших масштабах использовать торпедоносную и бомбардировочную авиацию в оперативном взаимодействии с подводными лодками. Это взаимодействие достигалось разделением районов нанесения ударов по конвоям между подводными лодками и авиацией: первые атаковали в 250–300 милях от берега, вторые — в прибрежной зоне и в базах, а также ставили магнитные мины на фарватерах и в узкостях. Но такие удары осуществлялись эпизодически и заранее не планировались, а организовывались по мере получения сведений о противнике с привлечением сил, оказавшихся в данный момент в наличии. Дальнейшее оттеснение подводных лодок в океан исключало их взаимодействие с авиацией из-за малого радиуса действий последней.

Многократные требования флота о создании специальных самолетов с большим радиусом действия, обеспечивающих его разведданными, так и не были удовлетворены. «Одной из наших самых тяжелых ошибок, — писал К. Дениц, — явилось отсутствие в подчинении ВМС, в частности подводного флота, авиации для воздушной разведки»[454].

В боевых действиях против союзных конвоев проявились и слабые стороны германских истребителей и бомбардировщиков. Ограниченный радиус действия «Мессершмитта Bf-109» не позволял широко использовать маневр, сокращал время пребывания истребителя в зоне боевых действий практически до 20–25 минут. Не отвечали полностью своей роли и истребители сопровождения — двухмоторные «Мессершмитт Bf-110». В единоборстве с английскими истребителями они проигрывали более маневренным Хаукер «Харрикейн» и Супермарин «Спитфайр», уступая им и в скорости.

Но, пожалуй, к самым большим просчетам можно отнести отсутствие в германских ВВС полноценного дальнего бомбардировщика. Используемые для этой цели средние бомбардировщики «Хейнкель Не-111», успешно применявшиеся для поддержки сухопутных войск, не могли в полном объеме решать задачи в действиях над морем. У них был относительно небольшой радиус действий, малая бомбовая нагрузка и слабое вооружение для борьбы с самолетами союзников. А отсутствие броневой защиты кабины экипажа и жизненно важных частей бомбардировщика делали их хорошей мишенью для самолетов союзников. Несколько лучшими тактико-техническими данными обладал созданный как бомбардировщик дальнего действия «Юнкерс Ju-88», но и он, вследствие того что его конструкция была приспособлена для сбрасывания бомб с пикирования, не мог считаться стратегическим бомбардировщиком в полном смысле этого слова[455].

Одним из наиболее серьезных недостатков вооруженных сил Германии было отсутствие своей авиации у военно-морского флота. Командование ВВС было готово обеспечить флот авиацией для решения задач над морем, однако это делалось во вторую очередь.

В 1940 г. на вооружение бомбардировочной авиации Германии был принят новый метод борьбы с морскими целями. Метод заключался в следующем: самолет-бомбардировщик на высоте не более 50 метров на большой скорости приближался к атакуемому кораблю, бомбы сбрасывались на расстоянии 250 метров от цели. Бомбы попадали в корабль в тот момент, когда самолет пролетал над ним в районе верхушек мачт. Подобный метод получил название «топмачтовое» бомбометание[456].

Весной 1942 г. в Германии были созданы подразделения торпедоносной авиации. Атака торпедоносцев должна была проходить на предельно малой высоте над водой (заход на высоте 100–150 метров, атака и отход на высоте 5-15 метров). При этом самолеты не должны были лететь по прямой, а постоянно менять курс. После атаки торпедоносцы должны были уходить между судами конвоя с маневром по высоте. Обычно атака совершалась одновременно с нескольких направлений (например, с кормы и с борта)[457].

Пикирующие бомбардировщики при атаке целей строились в круг или вытянутый пеленг и атаковали последовательным пикированием за ведущим группы. Пикирование начиналось самолетами «Юнкерс Ju-87» с высоты 2500–2000 метров под углом 30–60 градусов и продолжалось до высоты 600–400 метров. После сбрасывания бомб с выходом из пикирования самолеты уходили на малой высоте на свой аэродром или пункт сбора. Самолеты «Юнкерс Ju-88» пикирование начинали с высоты 3500–3000 метров и выходили из пике на высоте 800–600 метров. В конце пикирования и при отходе от цели открывался огонь из пулеметов[458].

На основе опыта налетов бомбардировочной и торпедоносной авиации на конвои была выработана новая тактика ее применения, известная под названием «золотые клещи». Суть ее заключалась в том, что атакам торпедоносцев предшествует отвлекающий удар высотных и пикирующих бомбардировщиков, а затем торпедоносцы атакуют широким фронтом с темной части горизонта[459].

Основную ударную силу немецкой истребительной авиации составляла пара или четверка истребителей. При сопровождении бомбардировщиков выделенная группа истребителей подразделялась на непосредственное прикрытие и ударную группу. Группа непосредственного прикрытия летела немного выше и позади бомбардировщиков или со стороны ожидаемого нападения противника. Истребители группы прикрытия вступали в бой только при прорыве истребителей противника к своим бомбардировщикам. Ударная группа истребителей летела немного ниже и впереди строя бомбардировщиков, в ее задачу входило не допустить прорыва истребителей противника[460].

Немецкие истребители «Мессершмитт Bf-109» и «Фокке-Вульф Fw-190» при встрече с более слабыми самолетами союзников (И-16, Хаукер «Харрикейн») старались атаковать их сзади и сверху с последующим уходом после атаки снова вверх. С появлением истребителей «Як-1», «Як-9» и «Белл Р-39 «Аэрокобра» немцы стали строить боевой порядок с участием своих истребителей «Мессершмитт Bf-109» и «Фокке-Вульф FW-190» иначе. Bf-109 стремился иметь преимущество в высоте над истребителями противника, a FW-190 стремился связать противника на горизонтальном маневре и атаковать самолеты противника, выходящие из боя вниз, после боя с Bf-109[461].

К 1943 г. изменилась и стратегическая инициатива в действиях авиации Германии. К этому времени состав 5-го Воздушного флота приобрел явно оборонительную структуру. В течение 1943 г. почти вся дальняя бомбардировочная авиация перебрасывалась на другие участки фронта Второй мировой войны. Роль ударной авиации постепенно перешла к штурмовикам «Фокке-Вульф FW-190», появившимся на Севере[462].

Изменилась и тактика действий авиации. Бомбардировочной авиации пришлось увеличить высоту полета, перейти от действий большим количеством самолетов к действиям более мелкими группами, обеспечивать бомбардировщики большим прикрытием истребителями, постепенно перейти от бомбометания с пикирования к бомбометанию с горизонтального полета, частично перейти от бомбометания днем к ночным атакам. Эти мероприятия не повышали результатов боевых действий, но позволяли сохранить материальную часть и кадры[463].

К осени 1944 г. германская авиация не только утратила инициативу, но и полностью отказалась от активных боевых действий. В противоконвойных операциях авиация стала играть лишь вспомогательную роль.

Проанализировав действия немецкой авиации против союзных конвоев, можно сделать следующие выводы:

1) на действиях ВВС Германии в борьбе с конвоями сказалось прежде всего отсутствие в военно-морских силах собственной авиации, способной вести боевые действия над морем; атака подвижных и маневренных морских целей требовала большого боевого опыта и специальной подготовки; привлечение к ведению операций над морем пилотов ВВС, не имеющих специальной подготовки, так и не принесло желаемых результатов;

2) действия ВВС были значительно более эффективны при применении против конвоев торпедоносной авиации; следует отметить, что у немецкого командования не существовало единого мнения относительно боевого применения авиационных торпед;

3) Арктика стала своеобразным полигоном, где отрабатывалась тактика массового использования колесных базовых торпедоносцев, а также такие тактические приемы бомбардировочной авиации, как «золотые клещи» и «топмачтовое» бомбометание;

4) небольшой успех немецкой авиации в операции против конвоя PQ-18 отчасти объясняется решением главкома ВВС Г. Геринга о сосредоточении атак на силах эскорта и авианосце.

Чаще всего военно-морские и военно-воздушные силы Германии действовали против конвоев совместно, взаимодействуя между собой. Союзное командование организовывало конвойные операции таким образом, чтобы конвои двигались одновременно навстречу друг другу. Это позволяло силам эскорта охранять два конвоя одновременно. Естественно, что и германское командование знало об этом, и немецкие ВМС и ВВС также действовали одновременно по двум конвоям.

Наиболее характерными являются операции против союзных конвоев в 1942 г., так как на этот год приходится пик противоконвойных операций немцев.

В операции против конвоев PQ-13/QP-9 основной удар наносили подводные лодки. Характерной особенностью их действий было свободное маневрирование одной или нескольких лодок на одной позиции. Действия лодок поддерживались авиацией, которая наводила лодки на цели и сама участвовала в атаках. Подводные лодки преследовали конвои на большом расстоянии, например, конвой, идущий в Мурманск, подвергался атакам вплоть до Белого моря. Из-за сильной противолодочной обороны подводные лодки смогли потопить только два транспорта, а авиация уничтожила пять. Собственные потери составили четыре самолета и две подводные лодки[464].

Атака конвоев PQ-14/QP-10 также проводилась силами подводных лодок и авиации. В этой операции рискованная тактика топмачтового бомбометания полностью себя не оправдала, потопить удалось только два транспорта. Собственные потери составили шесть самолетов. Подводные лодки не смогли преодолеть систему противолодочной обороны и потопили лишь три судна из состава обоих конвоев[465].

Действия самолетов-торпедоносцев против конвоя PQ-15, пилотируемых экипажами, специально обученными в авиационной школе в Италии, показали, что они являются наиболее эффективным родом ВВС (было потоплено три транспорта). Движение конвоя проходило в сложных погодных условиях, и, хотя против него действовали десять подводных лодок, атаковать транспорты они не смогли[466].

Атака против конвоя PQ-16 проводилась силами большого количества авиации. Здесь успешно применялся тактический прием «золотые клещи», результатом чего стало уничтожение шести транспортов. Атаки проводились несколькими волнами, что давало возможность атаковать непрерывно в течение длительного времени. Непрерывность атак приводила и к большим потерям, они составили восемь самолетов. Еще один транспорт был потоплен подводной лодкой[467].

Действия немецких подводных лодок и авиации против конвоя PQ-17 стали эффективными только после его расформирования и разделения на небольшие группы, не имеющие никакой защиты. Немецкие подводные лодки и самолеты действовали почти в полигонных условиях, хорошо взаимодействуя между собой, не встречая практически никакого сопротивления. Конвой потерял двадцать три транспорта[468].

Характерной особенностью действий против конвоя PQ-18 явилась непреодолимая система противолодочной обороны. Только немецкие самолеты, используя различные тактические приемы, потопили девять транспортов, но при этом потеряли двадцать шесть самолетов. Результат операции показал, что при правильно организованной противолодочной обороне даже большое количество подводных лодок (а против конвоя действовали восемнадцать) не обеспечивает хороших результатов (потоплено три транспорта при потере трех подлодок)[469].

Передислокация основных авиационных подразделений с Северного театра военных действий значительно ослабила атакующие силы Германии в Арктике. После гибели линейного корабля «Шарнхорст» крупные надводные корабли в море больше не выходили. Действия эсминцев в арктических водах были не только рискованными, но и малоэффективными.

В целом немецким вооруженным силам в Арктике удавалось, особенно в 1942 г., довольно успешно бороться с союзными конвоями. Используя боевые надводные корабли, подводные лодки и авиацию, немцы наносили союзным конвоям тяжелые потери, им даже на некоторое время удалось прекратить их движение. Окончательно же прервать поток грузов, доставляемых в Советский Союз, немцам не удалось из-за недооценки противника, нерешительности собственного командования и недостаточных сил, используемых в борьбе против конвоев.

Изменения на советско-германском фронте не в пользу Германии заставили ее военно-морские силы на Северном театре военных действий выполнять задачу по защите своих морских коммуникаций, а в дальнейшем и обеспечивать эвакуацию своих войск с Севера.

Для немецкого командования морские коммуникации на Северном театре военных действий имели большое значение как в военно-экономическом, так и в оперативном отношении.

Военно-экономическое значение определялось необходимостью обеспечения германской промышленности металлом, рудой, лесоматериалами из Норвегии, Швеции и Финляндии, а также доставкой в некоторые из этих стран угля из Германии.

В оперативном отношении эти коммуникации были крайне необходимыми для снабжения группировки немецкой армии в Норвегии.

В ходе боевых действий на северном приморском фланге сухопутного фронта немецким войскам пришлось столкнуться с трудностями морских перевозок, обеспечивающих снабжение XIX-го горнострелкового корпуса, а затем — 20-й горной армии и вывоз из портов Линнахамари и Киркенес никеля и железной руды. «Над каждым транспортом после пройденных двух тысяч морских миль (от Штеттина или Гамбурга до входа в Варангер-фьорд), — пишет один из немецких авторов, — уже перед самой целью постоянно висела угроза «падения на ноль», то есть потопления. Это делало особенно наглядной зависимость снабжения этого театра от перевозок»[470]. Морские сообщения вдоль северного побережья Норвегии являлись основным путем вывоза важного стратегического сырья, а также снабжения германских вооруженных сил в Заполярье. Сухопутные коммуникации лишь дополняли морские, но ни в коей мере не могли их заменить. Вместе с тем наличие вблизи линии фронта и никелевых разработок укрытых, хорошо оборудованных портов большой вместимости позволило немецкому командованию создать здесь удобный узел морских коммуникаций.

В этот период 70 % разведанных в Европе запасов никеля находилось в районе Петсамо[471]. О значении никеля для поддержания экономического потенциала Германии на необходимом для ведения войны уровне свидетельствует Директива А. Гитлера № 44 от 21 июля 1942 г., в которой рассматривается проблема укрепления немецких позиций на Севере. «Следует еще раз совершенно серьезно указать на то, — подчеркивалось в Директиве, — что прекращение поставок никеля в Германию сможет лишить ее всякой возможности производить высококачественные стали, необходимые в первую очередь для изготовления моторов для самолетов и подводных лодок. Это может привести к решающим последствиям в ходе войны»[472]. Немецкое командование считало, что успех действий сухопутных войск в Заполярье в большой степени зависит от устойчивости морских сообщений. «Ведение войны в этой пустынной местности полностью зависит от возможности продолжать морские перевозки», — говорится в той же Директиве[473].

Тромсе был у немцев основным портом формирования конвоев, направлявшихся в район никелевых разработок и фронта XIX-го горного корпуса. В портах Варангер-фьорда (Варде, Вадсе и особенно Киркенес и Петсамо) разгружались вооружение, боеприпасы и другие виды снабжения, грузилась на суда руда и формировались обратные конвои.

Провал планов молниеносной войны против СССР заставил руководство Германии значительно увеличить вывоз никелевой руды из Петсамо. Кроме того, немецкое командование вынуждено было развернуть морские перевозки в порты, близкие к району боевых действий. В 1942 г. общий тоннаж транспортов, пришедших в Тромсе, Хоннингсвог, Петсамо, составил 6 млн. тонн[474].

Также немецкое командование увеличило количество постов наблюдения и связи на побережье, которые одновременно обеспечивали наблюдение и за союзными конвоями. К началу 1942 г. для охраны трассы Тромсе — Петсамо немецкое командование располагало пятнадцатью миноносцами, сорока-пятьюдесятью сторожевыми кораблями и тральщиками и другими более мелкими кораблями[475]. Фактически, проводка в условиях полярного дня превратилась в комбинированную операцию: малые тральщики осуществляли противоминную оборону, истребители охраняли конвой от возможных атак с воздуха, пикирующие бомбардировщики наносили удары по позициям береговых батарей противника. Например, 20 мая 1943 г. немецкий конвой в составе четырех транспортов прикрывали четыре тральщика, четыре самолета «Хейнкель Не-115», девять самолетов «Юнкерс Ju-87», четыре истребителя «Мессершмитт Bf-110» и четырнадцать «Мессершмитт Bf-109»[476].

С апреля 1944 г. непосредственное охранение образовывало замкнутое кольцо вокруг транспортов, в то время как несколько противолодочных кораблей осуществляли внешнее охранение. Командиры конвоев имели постоянную связь с радиолокационными постами на берегу, что обеспечивало надежную и своевременную защиту. Движение конвоев на ближайших подступах к Петсамо немецкое командование рассматривало как наиболее трудный этап, так как переходы на этом участке осуществлялись при непосредственной угрозе советской авиации.

Командование немецких военно-морских сил на Севере неоднократно требовало, чтобы были уничтожены советские береговые батареи на полуострове Средний. Важность прибрежных коммуникаций вдоль северо-западного и западного побережья Норвегии и угроза войсковым и грузовым перевозкам со стороны советских флота и авиации вызывали серьезное беспокойство немецкого командования. В Директиве ОКВ № 36 от 29 сентября 1941 г. перед ВМС ставилась задача защиты морских сообщений. В пункте «Б» этой Директивы говорилось:

17 октября 1941 г. гросс-адмирал Э. Редер докладывал в Ставке о положении в Норвегии. По его мнению, в это время войсковые транспорты не могли следовать восточнее мыса Нордкап без сильного риска подвергнуться нападению. Так как активность немецкой авиации ограничивалась с наступлением зимы, то угроза со стороны надводных сил возросла, так как англичане располагали базами в Мурманске и Архангельске, и их силы могли превосходить силы ВМФ Германии[478].

Большое военное и экономическое значение северных коммуникаций заставило германское командование предпринять ряд мер, направленных на их защиту. Система обороны коммуникаций изменялась в зависимости от характера действий сил флота союзников и в особенности от подводных лодок и авиации. Основными мероприятиями являлись прикрытие коммуникаций оборонительными минными заграждениями и применение системы конвоев, обеспечивающих непосредственную оборону транспортов от ударов подводных лодок. Оборона от ударов с воздуха осуществлялась прикрытием конвоев силами истребительной авиации.

В начале войны немецкие транспорты ходили вообще без охранения, но по мере возрастания активности советских подводных лодок росли и потери транспортов, что вынудило немецкое командование усилить их охрану. С первых же дней войны оно объявило о том, что прибрежные воды Норвегии минированы. К началу 1942 г. было увеличено количество минных заградителей и переоборудовано для этой цели несколько сторожевых кораблей и тральщиков. В период с 16 марта по 9 июня 1942 г. немцы поставили пять оборонительных минных заграждений на подходах к Порсангер-фьорду, Тана-фьорду и Альтен-фьорду. Всего к концу марта 1942 г. в районе от Вест-фьорда до Варангер-фьорда включительно было поставлено 2800 мин и 16 минных заграждений[479]. Постановка минных заграждений сочеталась с установкой береговых батарей, развитием системы дозоров и постов наблюдения.

Наряду с постановкой оборонительных минных заграждений, немецкое командование принимало меры по непосредственной защите транспортов от ударов с моря и с воздуха. По мере усиления активности советских подводных лодок и авиации возросла и оборона транспортов. Уже к весне 1942 г. соотношение кораблей охранения и транспортов было одинаковым, в среднем на два-четыре транспорта приходилось три-четыре корабля охранения. Летом 1942 г. на каждый транспорт приходилось в среднем уже два корабля охранения[480].

Наряду с организацией обороны путем постановки минных заграждений и эскортирования транспортов практиковались и другие способы обеспечения безопасности движения. Обычно конвои на участке Порсангер-фьорд-Варде в хорошую видимость ходили, прижимаясь к берегу. В плохую видимость они удалялись от берега. Практиковалось движение конвоев и отдельных судов короткими участками, от одного защищенного порта в другой. В 1943 г. состав эскорта возрос еще больше. Из-за недостатка сил охранения немецкое командование с января 1943 г. перешло к системе формирования более крупных конвоев, имевших сильное охранение. В 1944 г. стали наблюдаться случаи, когда на два-три транспорта приходилось до десяти кораблей и катеров охранения, включая 2–3 миноносца и несколько сторожевых кораблей. Охранение строилось в два кольца. Как правило, перед прохождением каждого конвоя на пути движения осуществлялся предварительный поиск подводных лодок противника и производилось бомбометание районов, в которых предполагалось их нахождение. Обнаруженные подводные лодки подвергались длительному преследованию. Над каждым конвоем находилось истребительное прикрытие в составе десяти-двенадцати самолетов. Кроме того, крупные силы истребительной авиации находились на близлежащих аэродромах в готовности к вылету в случае необходимости. Для обеспечения перехода конвоев практиковалось нанесение ударов по советским аэродромам[481].

В конце 1944 — начале 1945 г. немецкие военно-морские силы в Норвегии занимались уже не снабжением, а эвакуацией немецких сухопутных частей, отступавших под ударами Красной Армии. В результате подобного изменения обстановки на фронтах союзникам пришлось решать важную дипломатическую проблему в отношении Норвегии, поскольку во второй половине 1943 г. обозначилась перспектива освобождения ее территории союзными войсками. Осенью 1943 г. между норвежским правительством в изгнании и представителями США и Англии проходил целый ряд переговоров о порядке будущего управления Норвегией по мере ее освобождения союзными войсками. В результате этих переговоров 16 мая 1944 г. были подписаны соглашения о создании гражданской администрации в освобожденной стране. Эти соглашения были подписаны представителями Норвегии, Англии и США. Согласно этим соглашениям, командующий союзными войсками имел высшую власть лишь непосредственно в зоне боевых действий в течение первой фазы освобождения (высадка и закрепление на территории Норвегии). При этом он должен был уважать норвежские законы и конституцию и сотрудничать с норвежской миссией, состоящей из военных и гражданских деятелей. Норвежская миссия являлась посредником между союзным командованием и местным населением. На второй фазе освобождения (окончательное освобождение территории страны) вся полнота власти передавалась вновь сформированной норвежской гражданской администрации. В ведении военных властей оставались стратегические объекты (гавани, маяки) до момента окончания боевых действий[482]. В отношении союзных войск это соглашение так и не было реализовано на практике, так как союзники высадились в Норвегии только после общей капитуляции германских войск Западного фронта 8 мая 1945 г.

В январе 1944 г. схожая проблема возникла и в советско-норвежских отношениях, так как в этот период встал вопрос о возможности освобождения части территории Норвегии советскими войсками. Тогда же нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов в ходе беседы с норвежским послом в Москве заявил о желании советской стороны оказать помощь в деле освобождения Норвегии[483]. Несмотря на хорошие отношения между норвежским и советским правительствами и благоприятное общественное мнение в самой Норвегии, это вызвало серьезную озабоченность как в норвежских, так и в британских правящих кругах. Многие политические и общественные деятели опасались экспансии со стороны Советского Союза в отношении Норвегии, оккупации и присоединения северо-восточной норвежской провинции Финмарк. Только многократные заявления советской стороны о неприкосновенности довоенных границ Норвегии позволили склонить ее политические круги в сторону Советского Союза. В связи с этим норвежское правительство в Лондоне поставило перед союзниками вопрос о заключении советско-норвежского договора о гражданской администрации, но последние отнеслись к подобной возможности отрицательно. Тем не менее после ряда переговоров и консультаций со всеми заинтересованными сторонами Советский Союз 16 мая 1944 г. присоединился к соглашению о гражданской администрации наравне с союзниками[484].

В дальнейшем, в ходе освобождения Северо-Восточной Норвегии советскими войсками в ходе Петсамо-Киркенесской наступательной операции в октябре — ноябре 1944 г., в отношениях между советским командованием, местным населением и администрацией никаких разногласий не возникало.

После провала планов молниеносной войны с Советским Союзом, опасаясь высадки союзников на территорию Норвегии, немецкое командование было вынуждено обратить серьезное внимание на защиту своих морских коммуникаций. Несмотря на значительные мероприятия по защите своих коммуникаций, потери от действий союзников были значительны. Например, в течение октября 1944 г. потери немцев составили шестнадцать транспортов, два миноносца, четырнадцать сторожевых кораблей, семь тральщиков, восемнадцать катеров, пятьдесят шесть самолетов[485].

Все же следует признать, что германские коммуникации действовали до конца войны и задача их защиты и поддержки сухопутных войск была успешно решена силами германского флота и авиации.