Охотник на оборотней

Г. Тулеевск, июнь 20010 г

Стрельников Павел Афанасьевич, директор фирмы по реализации нефтепродуктов «Адмантис», принял Петра Прокопчука в своем кабинете. Павел Афанасьевич — суровый и жесткий человек — основательно «сдал» после известия о гибели сына Тимура. Обычно, даже в теле интервью он обычно представал перед телезрителями человеком активным, деятельным, а сквозь оправу его очков даже на экране можно было увидеть умные, озорные глаза. Сейчас же от былого лоска не осталось и следа. Теперь в его глазах жила ненависть и злоба. Петр выразил соболезнования и, не став юлить, задал прямой вопрос:

— Павел Афанасьевич! Скажите, не связываете ли вы гибель вашего сына с действиями областной компании «Террариус», что планирует открыть около десятка автозаправочных станций в городе и полтора десятка магазинов запчастей?

Стрельников помолчал, а потом каким-то бесцветным голосом ответил:

— Вполне возможно, Петр. Вполне возможно.

— А кто мог знать когда, каким маршрутом, с кем поедет ваш сын Тимур?

— Да многие! Ни я, ни он, никогда ни от кого не прятались в нашем городе. Он с друзьями всегда собирался часов в восемь-девять вечера, слушали музыку, танцевали, тусовались, одним словом. Так у них говорят. Играли в футбол, если было достаточно светло, чистили и отдраивали мотоциклы, потом отправлялись за город. Из Тулеевска они выезжали всегда через Веерную набережную, потом уходили в сторону московской трассы и уже там отрывались по полной. Я уверен, его выслеживали, следили. Снайперский выстрел! Снайпер, знаете ли, стоит дорого. Особенно, хороший снайпер. Этот сработал четко: один выстрел — один труп. Труп моего сына…

Стрельников сжал скулы.

— Получали ли вы какие-либо угрозы, Павел Афанасьевич? Угрожали ли лично, вашей семье, бизнесу?

Стрельников не отвечал.

— Поймите! Мы хотим выйти на тех, кто нанял этого киллера. При всем к вам уважении, но у нас гораздо больше рычагов для расследования и проведения всяких экспертиз, задержаний, арестов и т. д. Ведь стреляют в нашем городе! Милиции это тоже, как кость поперек горла.

— Я знаете, что не понимаю, Петр! — уклонился от прямого ответа Павел Афанасьевич. — Почему они не убрали меня, а убрали моего сына? Я ведь человек заметный. Охрана моя немногочисленна. Я часто езжу по городу, инспектирую свои автозаправки и магазины запчастей. Причем передвигаюсь в обычном автомобиле. Почему не убрали меня?

— Вполне возможно, что так они хотели запугать и администрацию и лично мэра города, который, как известно, ваш школьный товарищ и близкий друг. А дети есть у всех. Это самый ублюдочный, простите за выражение, но и эффективный способ заставить человека делать то, что ему делать не хочется. И даже то, что он сделать не может.

— Возможно, вы и правы, Петр, — растерянно выдохнул бизнесмен.

— Я повторю вопрос относительно угроз в ваш адрес или в адрес вашей семьи. Было такое?

Стрельников поколебался, но ответил:

— Было три телефонных звонка. Суть их сводилась к следующему: если я и дальше буду пытаться блокировать выделение земельных участков через своих людей в мэрии для областной компании «Террариус» из Зеленодара, то «последствия могут быть трагическими и для вас, и для ваших людей в мэрии». Это дословно. Как видите, угроза адресовалась, прежде всего, мне и моим знакомым во властных структурах города. Но не семье. А теперь они добились обратного: я их в город точно не пущу, а за Тимура ответят руководители «Террариуса»! — жестко, как о нечто само собой разумеющемся сообщил нефтяной король Тулеевска.

— Павел Афанасьевич! Прошу, не делайте глупостей! Пока нет прямых улик причастности «Террариуса» к убийству. Начнете войну — она затронет весь город. Дайте нам время, не предпринимайте пока ничего. Я вас понимаю, вам сейчас тяжело.

— У вас, Петр, есть дети? — перебил опера директор «Адмантиса».

— Да нет, пока! Но, надеюсь, что будут!

— Тогда вам меня не понять! — твердо отрезал Стрельников, — Я буду действовать, исходя из своих соображений.

Петр посмотрел на бизнесмена — тот сосредоточено протирал стекла очков. Молодой человек слегка наклонился к собеседнику и сказал:

— Советую вам изменить маршруты и время ваших инспекционных поездок по заправкам и магазинам.

— Спасибо за совет, Петр. Уже сделано.

— Еще вопрос, Павел Афанасьевич. У вас дома установлен автоматический определитель номера?

— Конечно!

— Звонки с угрозами поступали на этот номер?

— Именно так. Но эти люди не дилетанты. Номера не определились.

— А вы не проверяли всю память АОНа за более долгий период? Советую вам это сделать и передать информацию мне. Любые незнакомые номера, межгород, частые непонятные о кого звонки на номер — все может помочь в расследовании. И еще: Тимур не говорил вам об угрозах в свой адрес? Вы не замечали ли у него конфликты?

— Ничего подобного. Мой сын был обычным подростком.

— В последнее время были ли признаки беспокойства в его поведении? Странности, боязливость, нервозность?

— Не припомню. Он вообще был жизнерадостным ребенком, веселился, умел рассказать анекдот. Таким он и остался до кончины.

— Скажите, а он принимал наркотики?

Стрельников зло сверкнул глазами, но Петр спокойно пояснил:

— Пятнадцать лет это такой опасный возраст в этом плане.

— Позвольте, но зачем вам это? Убили моего сына, а не сын убил кого-то!

— Именно поэтому я задаю вам этот вопрос.

Стрельников поколебался, но ответил:

— Мне кажется, он изредка покуривал травку. Но то, что никаких уколов, кокса он не употреблял, это я точно знаю. Потому, как проверял его анализ крови. К тому же я бывший медик, молодой человек. Так что я сразу бы определил наличие наркотической интоксикации.

— В крови Тимура нашли минимальные следы травки, — сообщил опер, — Благодарю за ответы, Павел Афанасьевич. Вы не могли бы мне назвать нескольких людей из круга его общения? С их телефонами?

— Я занятой человек и не особо слежу за его дружками. Но троих ребят знаю. Я дам их координаты. Обычные пацаны.

— А девушка у него была?

— Да, он встречался с Леной Балакиревой. Они с детства вместе.

— Что за человек Елена?

— Приятная девочка. Отец — профессор нашего автомобильного института, мать — доцент медицинских наук. Дочка очень культурная, вежливая. Она даже один раз просила меня переговорить с Тимуром, чтобы он матом перестал ругаться при ней. Говорила, что понимает, что Тимур хочет казаться взрослым и «крутым». Но все это — мальчишество. Лена вообще весьма рассудительная девушка. Я переговорил с сыном и, насколько я знаю, Тимур перестал материться. Во всяком случае, при Лене. В кругу сверстников, я полагаю, значительных изменений в стиле общения не произошло.

— Тимур мог быть кому-то должен деньги?

— Я бы об этом знал. Тимура я воспитывал в уважении к деньгам: он не бедствовал, но я его и не баловал. Хотя, технику ему покупали хорошую. Та же «Хонда» — это был новый мотоцикл. Нет, с деньгами у него проблем не было, насколько я знаю.

— Что ж! — оперативник поднялся со стула. — Прошу вас сообщить мне данные по друзьям и кругу общения Тимура. Я проверю все звонки на его сотовый номер, а так же на ваш домашний телефон. Я уверен, мы еще не раз будем беседовать с вами. Примите еще раз мои глубокие соболезнования.

Прокопчук уже уходил, когда его окликнул отец убитого:

— Петр! У меня к вам просьба! Если вы что-нибудь накопаете по делу убийства моего сына, прошу, сообщите мне. Я все-таки отец! Я буду вашим должником! Речь идет о содействии в служебном росте, да и росте благосостояния. Имейте это в виду.

Прокопчук молча покинул кабинет директора фирмы «Адмантис», а Павел Афанасьевич Стрельников достал из ящичка шкафа игрушечный пистолет. Это была любимая в детстве игрушка покойного теперь Тимура. Мужчина щелкнул пластмассовым курком и неожиданно глаза его увлажнились, а скупые слезы добавили еще больше горечи в душе.