Охотник на оборотней

Осень 2010 г. Тулеевск, район заброшенных каменоломен

Какой-никакой, а итог, в конце концов, получился. В виде летящего снарядом в лицо кулака и последующего отключения сознания. Что ж, Петр Прокопчук сам искал результата, шел за ним, выслеживал его, приманивал. Ищущий — да обрящет! Он обрел мгновенное помутнение сознания и падение лицом в осеннюю грязь.

— Очухался?

Петр с распухшей головой приподнялся с земли. В ушах шумело, как шумит ветер в оконных рамах в ненастную погоду. Рядом с поверженным следователем сидел на корточках Алексей Тихонов.

— На! Попей вот минералочки, полегчает! — заботливо предложил он. Прокопчука мучила жажда, и его губы жадно припали к горлышку пластиковой бутылки. Поверженный следопыт пил воду, а тот, кого он выслеживал, спокойно наблюдал и не мешал.

— Чем ты меня? — спросил Петр.

— Кулаком. В перчатке мотоциклетной, полумягкой. Так что, ничего с тобой не случится. Если б без перчатки ударил, мог бы тебя к небесным ангелам отправить в бессрочную командировку.

— А перчатка мотоциклетная откуда?

— С собой была.

— Зачем это?

— Что б тебя «вырубить». Так и вышло.

— Так ты знал, что я за тобой слежу?! — почти очухался молодой опер.

— Конечно. Я потому тебя сюда и привел, в брошенные каменоломни, что бы нам никто, так сказать, не мешал побеседовать с глазу на глаз.

— С правым моим глазом ты уже хорошо побеседовал! — саркастически заметил Прокопчук и попробовал помассировать бровь. — Больно, блин!

— Поболит немного. Я и так тебя насколько можно нежно оприходовал, сыщик. Мне тебя обыскать надо было. Потому, как ничто не должно мешать нашей беседе.

— Так ружье не в каменоломнях, значится?

Тихонов не ответил.

— Я хочу тебя, сыщик, предупредить. Если ты будешь и дальше продолжать меня преследовать, выслеживать, мешать мне, то я вместо мягкой перчатки надену на руку стальной, настоящий кастет. И моя рука тогда войдет тебе наполовину в череп с одного удара. Расколов его напополам, как орех, — совершенно спокойно и без эмоций предупредил Алексей Тихонов. — Или перережу тебе горло. Я это уже делал в Чечне. А может, воткну в твою голову лопатку, какой снег чистят. Типа саперной. Причем, ее даже затачивать не придется! И это тоже я уже делал! И не только тебя успокою. У тебя есть братец Степан. Родители, наконец. Так что думай, Прокопчук! Думай!

— А что ж ты не говоришь, про пулю в голову из винтовки Драгунова, снайпер? — зло поинтересовался молодой сыщик.

— Хм. С винтовкой я охочусь на шакалов, волков. За зверьем, если быть кратким.

— И за оборотнями!

— И за оборотнями! Я всей этой нечисти защелкиваю «серебряный ошейник»! Это такое приспособление с серебряными иглами, которые впиваются в шею оборотню и убивают его. Так их убивали в древности. Я же использую современные методы.

— Ты убил Стилета?

Вместо ответа военный снайпер сам задал вопрос:

— Ты же говорил, что у тебя есть свидетель — молодой охранник гаража, который видел меня в день убийства на месте преступления! Что ж ты не сделал мне с ним очную ставку, не провел опознание, сыщик? Чего-то не помню, чтобы ты показал официальные данные экспертизы по «пальчикам» в гараже!

— Свидетель был не очень уверен, — уклончиво ответил Прокопчук.

— Не очень уверен? — переспросил Тихонов. — А я думаю, что совсем не уверен. Потому что не было в тот день в гараже молодого охранника! Был седой дед, вместо него. И он, этот дед, спал на стуле перед воротами. Да и проник я на территорию кооператива не через главные ворота, а по дереву залез на крышу совсем в ином месте. Вдалеке от поста охраны. После, по крышам боксов, добрался до бокса Стилета. Так что твой блеф я сразу пронюхал. И зря ты упомянул о верстаке. Я его вообще не касался. И отпечатков оставить не мог нигде. Я — профессионал!

Они посмотрели в глаза друг другу. Два молодых парня. Небольшая разница в возрасте. Даже ростом они были примерно равны.

— А зачем ты признался? — опешил сыщик.

— Я — лишь палец Господа, который нажимает курок винтовки. Я выполняю ту работу, которую должны бы вы сами делать! Я не оставляю следов, парень! Но было бы интересно как ты, сопляк, вместе со всем этим вашим огромным ментовским ведомством меня словите! Люблю играть в открытую, знаешь ли!

— А зачем ты пытал Стилета? — после паузы спросил оперативник.

— Хотел знать, где он деньги хранит. Деньги нам с Инной на операцию и лечение нужны. Да и имена тех двух выродков, что в ограблении ювелирного салона «Александрит» участвовали с игрушечными пушками хотел выведать. Это ведь и они напугали сестру тогда, в магазине. И она стала бежать к выходу. Москит тогда-то и стрельнул…

— Стилет все рассказал?

— А то! Те двое придурков в армии сейчас служат. Вы же тогда их не нашли. Да и не искали особо. Должок за сеструху они выплатят. Я их ждать буду. А насчет Стилета… Денег у него не оказалось. Хоть и пытал я его люто. Но он не сказал, где их прячет. А может, и не было у него денег вовсе. Так я и не понял, если честно. Выведал у него, что ограбление ювелирного салона, где моя сестричка Инночка продавщицей работала, он, естественно, и спланировал. Урод! Кто так планирует, как он! В этот ювелирный, чуть ли не каждый день какие-нибудь отморозки норовят ворваться в чулках на лице и с оружием. Только личину меняют. А может, и по два раза на дню в одних и тех же масках или чулках на лицах врываются! Никакой фантазии у этих налетчиков! Ну, это я тебе образно толкую, сыщик.

Помолчали.

— У тебя есть сигареты? — спросил Петр.

Алексей вынул из кармана курево и протянул Прокопчуку:

— Это — твои же. У меня пока и твой сотовый, и твои документы, и даже твои сигареты. Я тебя обыскал и все забрал. Если договоримся — все верну. Если нет — тебе больше уже ничего из этого не понадобится…

Оперативник прикурил и высказался:

— Ты убиваешь виновных и невиновных! Ты, Алексей, свихнулся! Чечня, трагедия сестры, смерть отца. Мать твоя погибла, когда ее пьяный мотоциклист сбил. Погибла не от травм, а от сердечного приступа, как вскрытие потом показало. Видишь, я многое о тебе знаю, снайпер!

Наступила короткая пауза и вдруг сыщика как будто осенило:

— Кстати, это ты в бензобак бил? Или сам бак рванул у «Восхода», на котором Кепка ехал?

— Взрыв все улики стер. Мне было приятно видеть сквозь оптику снайперского прицела, как один из этих оборотней мгновенно превратился в горящий факел. Видишь, я ищу и разнообразие, сыщик!

Все настораживало в поведении Тихонова и его странных признаниях. Хотя хронология преступлений и способы совершения сходились с имеющимися данными. «Он все же сумасшедший, этот Алексей Тихонов» — мелькнула мысль у оперативника. «Представил себя «вашингтонским снайпером»! Интуиция меня не подвела. Это и есть искомый преступник. наводящий ужас на жителей родного города. Он, похоже, членов банды «Оборотни» настоящими оборотнями считает!»

— Я тебе не прощу убийство моего друга, Станислава Удовиченкова, если это ты сотворил.

— Твое право. Я не ведал, что он твой друг. Синий шлем действует на меня, как красная тряпка на быка!

— Остановись, Тихонов! Не утопай дальше в крови! Ты же убиваешь невиновных и виновных вперемешку…

— Они все виновны! — вдруг резко повысил голос Алексей, — Все! Ты понял, все!!! Я очищаю нашу землю от нечистой силы, до тех пор, пока все оборотни не будут уничтожены! Повторяю: если раньше использовали серебряный ошейник для убийства оборотня с острыми иглами серебра, вонзающегося в шею, то теперь стальной сердечник пули мне заменяет эти сложности!

— Ты спятил! — констатировал милиционер. — Остановись! Ошейники! Оборотни! Ты действительно во все это веришь?! Ты просто с «катушек съехал», Тихонов!

Наступила тишина. Затем бывший морской пехотинец встал, достал из кармана куртки нож. Нажал на кнопку. Длинное стальное лезвие блеснуло перед глазами обессиленного Прокопчука.

— Даешь мне слово, по-мужски, что больше не будешь меня преследовать, выслеживать, мешать мне? От твоего ответа многое зависит. Я не хочу тебя убивать, Петя. Не ты объект моей охоты. Но если ты собираешься и дальше ставить мне палки в колеса… Пойми: если бы не ты, то я бы не дал этим «Оборотням» никакой передышки! А они уже два месяца спокойно живут. Никто их не ликвидирует. Почему? Ты же следишь за мной! Пасешь меня, «наружку» вашу милицейскую ко мне пару раз «прилепил». Я бы давно тебя ликвидировал, да только Инночке ты глянулся. Говорит, что мы с тобой одно дело делаем — чистим от нечисти человеческое общество. Только ты от лица государства, а я от лица сил добра и справедливости. Так что тому, что ты еще дышишь, ты обязан сестренке моей. А что до меня, то, извини за каламбур, но твое упрямство козлиное в попытках меня «заарканить» Прокопчук, уже достало! Вот я и решил с тобой по душам переговорить. Мне даже интересно, как ты меня и на чем ловить собираешься! Вот он я — бери меня! Я тебе все рассказал. Более того6 что скажешь насчет убийства бомжа? Молчишь. А что у тебя на меня есть? Ни хре-е-н-а! Я — профессионал! Я — ликвидатор оборотней! Я — «серебряный ошейник» на шее нечистой силы! Тебя может постичь печальная судьба, как бомжа, который кое-что увидел из того, что ему видеть не следовало. И труп твой не найдут! Уж ты мне поверь! Так даешь слово, Прокопчук?

Петр реально взмок от пота: перед ним высился и говорил настоящий псих!

— Где тело этого несчастного БОМЖ-а?

— Не важно. Итак, твое слово, сыскарь?

Петр понимал, что следующая минута может стать последней в его молодой жизни. Этот мститель просто перережет ему горло и все. Накинет удавку и придушит, как цыпленка. Как этот его мистический «серебряный ошейник» на шее оборотня. Без эмоций и лишних вопросов. А уж в навыках и подготовке боевого снайпера сомневаться не приходилось.

— Обещаю, — ответил Петр.

— Не слышу! Повтори! — Алексей нахмурил брови, и родинка над одной из них сместилась.

— Обещаю! — повысил голос милиционер.

— Хорошо. Но знай: если ты нарушишь свое обещание, то ты и твои родственники станете мне заклятыми врагами! А так у меня к тебе особых претензий нет. Ты просто делал свою работу. Ты понял отчетливо мою мысль, Прокопчук?

— Абсолютно.

Тихонов нажал на кнопку, и стальное жало мгновенно убралось обратно, рукоятку ножа, как язык змеи. Дальше морпех деловито вытащил из карманов телефон Петра, бумажник, документы и все это положил перед оперативником.

— Тебя проводить до остановки автобуса? — вежливо поинтересовался убийца.

— Нет уж! Спасибочко! Я сам доберусь! Я — в норме!

— Ну, как знаешь! Тогда прощай, опер! — весело пропел Тихонов и зашагал по едва заметной узенькой тропинке по направлению к шоссе. Петр хотел, было, начать преследование преступника, но вспомнил о своем обещании. К тому же все тело и, особенно, его лицо, быстро начинали наливаться тяжестью. Удар — то сыщик получил весьма серьезные, и Петр решил немного отдышаться, покемарить в покое.