Окопная правда чеченской войны

Сводки с Дагестанского фронта

«Лимонка» № 281, сентябрь 2005 г.

События лета 2005 года в Дагестане стали наглядным подтверждением тезиса о ползучей войне и очередном витке борьбы за власть местных кланов. Волна диверсий и терактов с начала года буквально захлестнула республику. По их количеству Махачкала вышла на второе место в мире после Багдада. Так, весной в городе было взорвано здание районной прокуратуры, убиты первый замминистра МВД республики Омаров, министр по делам национальностей Загир Арухов (его предшественник на этом посту Магомед-Салих Гусаев также стал жертвой убийц два года назад) и известный политолог и общественный деятель Загид Варисов. Подрывы милицейских УАЗиков, машин и автобусов с военнослужащими стали ежедневной нормой. Милиция теперь передвигается по улицам дагестанских городов, завесив окна своих автомашин бронежилетами. Излишне говорить, что работа в органах теперь в обывательском сознании стала ассоциироваться с добровольной жизнью под угрозой дамоклова меча. Если раньше дагестанцы платили бешеные взятки за место в милиции, то теперь желающих в ней служить днём с огнём не сыщешь. Начались массовые увольнения сотрудников. Хотя недавно прикомандированный в Дагестан замминистра МВД РФ Новиков нагло врал по местному телевидению, что ничего подобного нет, ему никто не верит. Милицейское начальство пытается весьма оригинально сохранить кадровый состав: увольняющимся не отдают трудовую книжку. Таким образом, весь наработанный годами стаж пропадает.

Во всех терактах и диверсиях руководство дагестанского МВД обвиняло Расула Макашарипова — руководителя ваххабитского подполья республики. Этот бывший торговец и владелец контейнеров на оптовом рынке Махачкалы (аварец по национальности), после разгона последнего милицией в соответствие с указанием мэра города в 2001 году, потерял весь свой бизнес и переквалифицировался в боевики. Больше года Макашарипов оставался неуловимым для местных правоохранительных органов, апогеем беспомощности которых стало снятие с должности начальника УВД Махачкалы Абдулаева (в своё время активного борца с местным отделением НБП) и начальников всех махачкалинских райотделов в самом начале июля.

Новое начальство, видимо, решило «завернуть гайки», и 6 июля «дагестанский террорист № 1» был уничтожен. СОБР окружил дом, в котором скрывался Макашарипов, и взял его штурмом. Вместе с ним был убит ещё один боевик, а двум другим удалось скрыться благодаря бездарно выставленному милицейскому оцеплению.

Прочтя эти строки, читатель может вообразить, что Макашарипова убили в подвале сакли в глухом горном ауле, откуда он руководил разветвлённой сетью диверсантов по всей республике. Всё оказалось намного проще. Главаря «исламского джамаата «Шариат» накрыли в особняке в центре Махачкалы на ул. Магомеда Гаджиева, что в десяти минутах ходьбы от комплекса правительственных зданий республики. В подвале особняка обнаружили лабораторию по изготовлению взрывных устройств. К месту боя ещё до объявления об этом в СМИ стали стекаться многочисленные родственники убитого, милицейское начальство, чиновники. В местной прессе делались весьма прозрачные намёки на этот счёт: всем понятно, что Макашарипов имел поддержку от определённых лиц в правительстве Дагестана. Неспроста же он столько времени терроризировал республику, преспокойно живя в её столице.

Смерть Макашарипова была представлена дагестанскими силовиками как величайшая победа. Министр МВД Дагестана Магомедтагиров поспешил объявить, что отныне с террором покончено. Но не тут-то было. Диверсии против милиции и военных не прекратились. 28 июля дагестанский СОБР штурмовал квартиру в доме по ул. Мира, в которой засело пятеро боевиков-ваххабитов, принадлежавших, если верить сообщениям СМИ, к отряду Макашарипова. Согласно милицейским источникам, все пятеро были убиты. Погиб также боец СОБРа. Однако по неофициальным данным двум боевикам удалось уйти. Это косвенно подтверждает тот факт, что в тот же день милиция обложила дом по ул. Ирчи Казака (это недалеко от ул. Мира), в подъезд которого, по словам очевидцев, забежало двое бородачей с автоматами. Однако боевики так и не были обнаружены.

В общем дело Макашарипова живёт и процветает. Почти каждую ночь в Махачкале гремит взрыв. На помощь местной милиции прислали их коллег со Ставрополья и Калмыкии. Только до «победы над террором» ещё далеко. На днях глава Госсовета РД Магомедов с помпой объявил по телевидению о новом генеральном наступлении на террористов. Ночью того же дня, словно в ответ на слова главы республики, в районе Кизилюрта был подорван и пущен под откос пассажирский поезд «Махачкала — Астрахань». В отсутствие жертв, о чём поспешно сообщили СМИ, верится с трудом.

Конечно, не все взрывы, диверсии и громкие убийства в Дагестане организованы ваххабитами. За многими из них скрываются либо криминальные разборки, либо борьба этнических кланов за власть. Убивают своих конкурентов в борьбе за чиновничьи кресла и коррупционные доходы. Пострадавшие от милицейского беспредела мстят своим личным врагам из органов (кстати, в начале лета в Махачкале прошёл митинг матерей, чьи дети пострадали от садистских пыток в ментовских застенках; об этом не посмело сообщить ни одно СМИ). Ходят слухи, что глава Госсовета долгое время негласно потворствовал ваххабитам, чтобы выбить из Москвы новые дотации на борьбу с ними и доказать свою незаменимость перед лицом ваххабитской угрозы.

В дагестанской прессе гуляет версия, что за убийством министра Арухова стоят вовсе не исламские экстремисты. Дело в том, что в свете аваро-даргинского противостояния Арухова, как представителя малочисленной дагестанской народности, общественность могла воспринять третьим кандидатом на грядущих президентских выборах. За него, в принципе, могли проголосовать многие: и те, кто устал от лжи и коррупции республиканского правительства, и те, кто видит в притязании на власть аварских кланов попытку установления диктатуры одного народа.

В общем, линия фронта в Дагестане проходит не только как «власть — ваххабиты». Здесь есть третий фактор — этническая борьба за руководство. Ваххабитскую карту в своих интересах используют и те, и другие. Сейчас, когда очень многие недовольны и Госсоветом, и кровавым террором боевиков, обстановка для аварских кланов складывается благоприятная. Прошлогодние угрозы мэра г. Хасавюрта Умаханова устроить в Махачкале «цветную революцию» теперь могут обрести под собой почву. На социальный протест уповают и ваххабиты (среди них, кстати, преобладают те же аварцы и даргинцы), щедро финансируемые из саудовских неправительственных фондов. Народ в массе их не поддерживает, но и активно сопротивляться вряд ли будет…

Отдельно хочется сказать о событиях в станице Бороздиновской в Чечне, которые стали наглядной иллюстрацией на тему «братских взаимоотношений дагестанского и чеченского народов», о котором столько трубили в прессе и на телеэкране. Русские в этой терской станице были почти полностью вырезаны чеченцами ещё при Дудаеве, теперь она в массе населена аварцами — переселенцами из Дагестана. Однако чеченцы, уничтожив терских казаков, принялись и за дагестанцев. «Это — наша земля! Сули (т. е., аварцы), убирайтесь отсюда. Вам здесь не жить», — шипели чеченские женщины и подростки аварцам на протяжении последних лет. 4 июня в Бороздиновскую вошёл батальон спецназа ГРУ «Восток», укомплектованный чеченцами под командованием известного работорговца и бандита Сулима Ямадаева. Зачистка мгновенно превратилась в этническую чистку. Чеченцы собрали всех аварцев в станице, под дулами автоматов положили их лицом в грязь под дождём, избивали и издевались над ними. Потом позволили уйти тем, у кого отец либо мать были чеченцами. После этого боевики в военной форме сожгли несколько домов и увели с собой одиннадцать аварских жителей станицы. Уцелевшие в ужасе бежали в Дагестан и разбили палаточный лагерь под Кизляром.

Уговаривать беженцев вернуться назад съехалось всё руководство Дагестана и Чечни. Дагестанскому руководству ничего не стоило обустроить беженцев в республике, однако в политических целях оно сознательно этого не делало, предлагая бороздиновцам вернуться назад. Вероятно, таково было указание из Кремля, дабы в очередной раз создать иллюзию отсутствия национальных конфликтов на Кавказе. Русские жители Бороздиновской (их там осталось около 20 семей), несмотря на смертельную опасность, так и остались в Чечне. В Дагестане у них никого нет, бежать не к кому и некуда. Брошенные дома мгновенно были бы заняты чеченцами, и русские станичники оказались бы бомжами на просторах России.

Аварцы, поверившие клятвенным заверениям чеченского руководства в безопасности и попытавшиеся вернуться, вскоре вновь оказались в палаточном лагере. Чеченцы их запугивали, под угрозой смерти требовали отказаться от показаний, данных следователям военной прокуратуры. Излишне говорить, что одиннадцать похищенных бороздиновцев домой не вернулись. Никто не сомневается, что все они были убиты, а трупы сожжены. Руководство Чечни по-прежнему отрицает причастность Ямадаева и батальона «Восток» к этнической чистке. Апогеем театра абсурда стало возбуждение уголовного дела на станичного милиционера за то, что, по мнению прокуратуры Чечни, «не воспрепятствовал противозаконным действиям неизвестных». Так и не дождавшись помощи от дагестанского правительства, бороздиновцы заявили, что собираются переехать в Россию, в Пензенскую область.

Конфликт на этнической почве произошёл и в Дагестане. Чеченцы, заселившие село Новосельское и изгнавшие из него представителей всех остальных национальностей, развернули террор в отношении аварцев, проживавших в соседнем Моксобе. Действовали по отработанной «чеченской» схеме: запугивали, угрожали, постоянно нападали, будучи в численном большинстве избивали аварских детей и подростков, требовали оставить свои дома, обещая повторить бороздиновский вариант. Толпа чеченцев устроила погром в Моксобе. В результате были сильно избиты и попали в больницы несколько человек, в том числе и глава сельской администрации. К аварцам приехало подкрепление из горных районов, в результате чего был предпринят ответный рейд в Новосельское. Получив отпор, чеченцы несколько утихомирились, но очаг напряжение по-прежнему сохраняется.

Таковы кавказские реалии. Местное чиновничество ворует и строит дворцы, этнические кланы дерутся за власть, свирепствуют чеченцы, милиция охотится за ваххабитами (хотя, часто бывает наоборот), взрывы, вооружённые стычки и убийства. Одна часть дагестанцев усиленно пытается жить в соответствии с религиозными канонами, другая часть не менее стремительно вестернизируется и разлагается, хватая вершки европейской цивилизации, а третья — просто торгует, ворует и спекулирует, особо не задумываясь о завтрашнем дне…