Оковы Патрика

Глава 1

****

— Нападение на полицейского? Это же просто великолепно, молодой человек! — начальник трудового лагеря смотрел моё досье. — Покалечил аристократа? Браво, браво. Вы просто подарок судьбы! Возможно, ваше появление сдвинет с места мой научный труд.

Жизнь в очередной раз повернулась ко мне своей филейной частью, отправив меня в исправительно-трудовой лагерь для несовершеннолетних одарённых. Вот сижу в кабинете у начальника этого самого лагеря, Виктора Гарсия, и выслушиваю комплименты в свой адрес. Хотя правильней будет сказать доктора Виктора Гарсия. Как доктор по психологии стал директором трудового лагеря, ума не приложу. Но это не мой мир, и не мне судить, что здесь хорошо, а что плохо. Возможно, именно психологи могут перевоспитывать людей с низкой социальной ответственностью. Правда, себя я не отношу к этой группе людей, но это тоже никому неинтересно. Есть решение суда, и это решение нужно уважать. А все эти "меня подставили, я не виноват" и так далее — просто детский лепет. Сидел бы я на попе ровно и не совал бы свой любознательный нос куда не надо, то и не попал бы сюда. Так что закрой свой рот на ключ, Патрик, и прими наказание как мужчина. Доктор тем временем продолжал осыпать меня комплиментами:

— Молодой человек, вы даже не представляете, какая это удача! — восторгался он. — Вы идеальный экземпляр для «Омега».

— Простите, господин Гарсия, а что такое «Омега»? — спросил я.

— Тебе объяснят, — отмахнулся он. — Но я беру тебя под личный контроль.

«Вот только этого мне сейчас не хватало», — подумал я, но вслух спросил:

— Господин Гарсия, а я смогу позвонить?

— О да, у нас существует система поощрений!

«Поощрений? Что-то мне резко разонравилось это место и «Омега» отнюдь не первая буква алфавита.»

— Скажи, Патрик, а ты знаешь, почему ты оказался здесь? — спросил он.

— По решению суда, — пожал я плечами.

— Отнюдь, ты здесь, впрочем, как и многие другие, потому что ты не контролируешь свой источник. Ведь согласись, обычному человеку и в голову не придёт бросаться на полицейских или избивать аристократов.

«Ну а вот мне пришло,» — подумал я, — «хотя будь я воспитан в этом мире, возможно, тогда доктор был бы прав.» Вслух же я ничего не сказал, пусть доктор дальше разглагольствует, вдруг скажет что-то важное.

— Так вот, Патрик, у тебя произошла спонтанная инициация источника, то что он не взорвался — уже чудо. Однако именно активный источник внушил тебе ложное чувство вседозволенности. Сейчас ты представляешь опасность для общества. Именно поэтому ты и находишься здесь. И наша с тобой задача сделать тебя пригодным для общества. Здесь ты заново переродишься.

— Поэтому, — продолжил он, вставая, — с этого момента ты больше никакой не Патрик, ты «Омега».

Закончив говорить, доктор открыл сейф в стене и достал оттуда что-то, отдалённо напоминающее печать, только более массивное. Я же сосредоточился на том, какие цифры нажимал Виктор Гарсия, чтобы открыть свой сейф. Я вообще решил поменьше болтать, а побольше узнать об этом странном месте.

— Протяни мне свои ладони, — попросил он меня.

Мой источник молчал, а я уже привык, что в минуты опасности он подаёт мне сигналы, поэтому я спокойно протянул свои ладони доктору. Виктор Гарсия приложил странную печать сначала к левой ладони. Артефакт вспыхнул фиолетовым светом, а на моей ладони отпечаталась Ω — буква греческого алфавита.

— Теперь правую.

«Интересно, что получится», — подумал я и протянул правую ладонь.

Он повторил свои манипуляции, и на правой руке появилась точно такая же буква.

— Омега — последняя буква греческого алфавита, и с этого момента мы начнём твоё перерождение, пока ты не станешь «Альфой».

— А почему на ладонь? — поинтересовался я. — Можно было ставить сразу на лоб, чтобы все видели.

— Совсем неважно, что увидят другие, важно, чтобы ты видел это постоянно. Ну и кроме всего прочего, этот артефакт Ушедших — он кивнул на печать — не даёт активировать «Доспех духа».

«С этого бы и начинал, а то выдал какую-то пафосную ерунду,» — усмехнулся я про себя, — «знал бы ты, что я и без этого блокиратора не могу активировать "Доспех духа", вот бы тогда удивился.»

Закончив манипуляции с артефактом, он убрал его в сейф и нажал кнопку вызова. В кабинет вошли два охранника в тёмных очках с зеркальной поверхностью.

«Как американские полицейские в фильмах 80-тых годов,» — подумал я.

Следующей моей остановкой стал кабинет начальника охраны, Марка Спенсера. Окинув меня долгим внимательным взглядом, он начал играть со мной в гляделки. Я ответил спокойным взглядом.

— Будут проблемы, — вынес он свой вердикт.

— Обязательно будут, начальник, — цыкнув по-блатному, согласился я.

Я не собирался вступать с ним в конфронтацию, но проверить границы дозволенного надо. Однако начальник оказался битой рысью и на мою провокацию не повёлся.

— Господин доктор уже рассказал тебе о системе поощрений? — спросил он меня.

Я молча кивнул, что-то мне эти поощрения совсем не нравятся.

— Расскажу чуть поподробней, ты в компьютерные игры играл?

— Конечно.

— Так вот, ты сейчас можно сказать первого уровня, и каждую неделю за хорошее поведение можно будет получить жетон. Собрав шесть жетонов, ты переходишь на одну букву вверх, или по вашему жаргону — берёшь уровень. Каждый новый уровень облегчает тебе жизнь в лагере. За плохое же поведение жетон могут и отобрать, поэтому для тебя очень важно не нарушать установленные правила лагеря. Уровень буквы «альфа» означает свободу.

«Что-то не сходится у меня дебит с кредитом, «омега» последняя буква греческого алфавита. Мне что, надо будет 23 уровня пройти, чтобы выйти на свободу? Так это 138 недель выходит, меня же осудили на год.»

Видимо, увидев на моём лице замешательство, Марк Спенсер добавил:

— Дополнительные жетоны можно получать при сотрудничестве с администрацией.

«Ну уж нет, стукачом я не буду точно.»

— Дятлы долго не живут, они умирают от сотрясения мозга, — ответил я.

— Я так и думал, но это пока. И не таких как ты перемаловали жернова методики доктора Гарсии, — усмехнулся он.

— А вот скажите, как это укладывается с тем, что меня осудили всего лишь на год? — спросил я.

— Всегда нужно читать решение суда, особенно мотивационную часть. Да, тебя осудили на год, но не потому что ты напал на аристократа, иначе тебе светило бы лет десять. А потому, как в мотивационной части было написано, что ты попал под воздействие своего источника, а это значит, что только комиссия лагеря может возвратить тебя в нормальную жизнь, — он гадко улыбнулся мне и продолжил, — единогласным решением. Поэтому тебе мой совет: береги свои жетоны.

«Это фиаско,» — мрачно подумал я, — «мне отсюда никогда не выбраться. Бежать? Но куда, я же на острове. Ладно времени у меня теперь вагон, уверен мой мозг что-нибудь придумает. А пока мне нужно собирать информацию, любую. И хорошо бы выучить греческий.»

Видимо, решив, что с меня достаточно информации, начальник охраны вызвал тех же сопровождающих, и мы пошли в медицинский отсек.

— Проходи, садись, — не поднимая головы, произнесла сидящая за столом женщина.

Её голос был смутно мне знаком. Я молча прошёл и сел на ближайший стул. «Надо поменьше говорить и побольше слушать,» — решил я для себя.

— Ну и как ты умудрился выжить? — подняв голову, спросила она.

Бум, моя челюсть упала на стол. На меня сейчас смотрела повзрослевшая копия Инги. «Да ладно? Вот так встреча.»

— Молодой человек, что вы на меня уставились? — стальные нотки прорезались в её голосе, — Я кажется задала вопрос.

Да и интонация та же, мир тесен, однако.

— Прошу извинить меня, а вы случайно не мама Инги? — спросил я в лоб.

Кровь отступила от её лица. Она и так была бледной, а сейчас стала похожа на покойника.

— Откуда ты? — только и смогла она вымолвить.

— Ой, извините, я не хотел вас испугать, — спохватился я, — Просто вы так похожи на неё, то есть она на вас.

Чёрт, я и сам в шоке, вот и путаюсь.

— Я с Ингой учился в одной школе, пока не попал сюда, — добавил я.

Про свои отношения я решил умолчать. Ещё неизвестно, как она воспримет новость, что её дочка с беспредельщиком дружит. Хотя странно, что она не контактировала с ней всё это время. Вот уж воистину странная семейка. Чёрт, опять рот раскрыл, язык мой — враг мой. Решил же, что буду молчать.

— Рассказывай! — приказала она.

— Извините, что рассказывать?

— Всё рассказывай, всё, что знаешь про Ингу.

«Ну, если я расскажу всё, то вряд ли это тебе понравится», — подумал я, — «надо рассказать ей что-то такое нейтральное».

— Ну, Инга очень талантливая девушка, активистка, помогает отстающим, но мы учились в разных классах и не были так близки, — соврал я.

Она наморщила свой лоб, словно что-то примоминая. Затем снова открыла моё дело и погрузилась в чтение.

— Врёшь, — оторвавшись от бумаг, она вынесла свой вердикт, — я знаю, что на неё напали и какой-то парень её защитил! Получается, это был ты?

Я лишь вздохнул и развёл руками.

— Рассказывай, — снова потребовала она, — всё рассказывай.

— Простите, а вы имперские новости не смотрели? — спросил я.

— Вот ещё, никогда не занималась этими глупостями, — фыркнула она и замерла, — а почему ты спросил?

Я в который раз пожал плечами и начал свой рассказ. Осторожно, опуская самые пикантные подробности, я рассказал о наших похождениях, про нападение сказал, что мы просто гуляли по набережной, когда на нас напали наркоманы. К сожалению, среди них оказался аристократ, но этого я знать не мог.

— Врёшь, — повторила она, — я не знаю почему, но ты всё время врёшь. И я это проверю, а теперь можешь идти.

Я вздохнул, теперь понятно, в кого пошла дочь. И уже когда я открыл дверь, мне вдогонку донеслось:

— Меня зовут Кэрол, и спасибо за Ингу.

— До свидания, Кэрол, — обернувшись, улыбнулся я.

****

Выйдя из административного корпуса, наша процессия двинулась в сторону жилых домов. Всю дорогу меня сопровождали молчаливые охранники. В какой-то момент я даже подумал, что они немые. Весь лагерь выглядел аккуратным и очень ухоженным, только вот взгляды встреченных мной детей выражали полную пустоту и безучастность. «Как големы какие-то,» — подумал я, проходя мимо очередной группы подростков. Никто не шумел, все вели себя излишне образцово. Вся эта картина вызывала чувство фальши. «Ну, не бывает в природе таких аморфных детей. Что же с ними тут делают?»

Наконец, мы дошли до жилого дома. Бело-синий коттедж, рядом палисадник с цветами, на крыше флюгер — прямо пансионат, а не трудовой лагерь.

— Эй, Дельта, — крикнул один из охранников. — Принимай пополнение.

Открылась входная дверь, и на улицу вышел смуглый парень лет восемнадцати с зубочисткой в зубах. Оглядев меня с ног до головы, он усмехнулся и подошёл вплотную.

— Хм, неплохая курточка, — произнёс он, пощупав руками ткань.

— Руки убрал, — спокойно сказал я. — Ещё раз тронешь, сломаю конечность.

Он набрал воздуха, чтобы ответить, однако что-то в моём взгляде заставило его промолчать.

— Строптивый Омега? — усмехнулся он. — Это определённо будет весело. Пошли.

И он повернулся и вошёл внутрь. Я кивнул головой своим охранникам и двинулся следом.

Внутри коттеджа оказался достаточно просторный салон и три спальни. Выйдя на середину салона, парень прокричал:

— Эй, омеги, живо на построение.

Захлопали двери спален, и пять подростков довольно быстро выстроились в линию.

Дельта прошёлся вдоль ряда детей, внимательно изучая каждого из них, и, не найдя к чему придраться, произнёс:

— Поздравляю, ваше звено теперь полностью укомплектовано, — он показал пальцем на меня. — Принимайте новенького.

Дети молча повернули свои головы и посмотрели на меня.

«Что же вы такие затравленные?» — подумал я.

— Однако на этом хорошие новости заканчиваются, — продолжил Дельта. — Новичок успел нарушить устав, угрожая сломать мне руку. Поэтому минус два личных жетона с каждого, плюс ваше звено наказывается большим жетоном и внеочередным нарядом на кухне.

Волна ненависти окатила меня. Пять пар глаз с ненавистью уставились на меня.

— Я думаю, вы подружитесь, — хохотнул он и вышел из коттеджа.

****

Гора немытой посуды занимала ровно половину кухни — похоже, мы проведём здесь весь вечер. После того, как наш Дельта-куратор раздал всем «подарки», мы строем двинулись на ужин. Я шёл впереди всех и спинным мозгом ощущал, что любой из теперь уже нашего звена готов был удавить меня. Дельта, конечно, подложил мне свинью с самого начала — ну ничего, прорвёмся, главное — не наступать на те же грабли. Зайдя в столовую, я сел отдельно от своего звена — они не готовы сейчас к адекватному диалогу, а выслушивать нытьё и упрёки я не хотел. Лучше посижу, подумаю о вечном. На ужин была овсяная каша, кусок хлеба и напиток, отдалённо напоминающий чай. Ну, мне сейчас не до разносолов — каша так каша. Я зачерпнул ложкой кашу и отправил её в рот. Брр, каша явно подгорела. Настроение упало ещё ниже, но еда нужна для молодого организма, и пересилив отвращение, я доел свой ужин. И вот мы стоим вшестером и смотрим, что нам предстоит делать.

— Ну что уставился? — раздалось сзади. — Или ты думаешь, что мы будем помогать тебе?

Я повернулся. Это один из нашего звена так выражал своё недовольство. Ничего не сказав, я прошёл к кастрюлям — хотелось посмотреть, как они умудрились испортить простую кашу.

— Стой! Я с тобой разговариваю.

Я продолжал игнорировать парня. «Знакомство» по-любому должно состояться, поэтому лучше раньше и на моих условиях. Я взял кастрюлю и с невозмутимым видом начал изучать её.

«Нет, в таких кастрюлях готовить совершенно невозможно,» — подумал я, глядя на полностью чёрное днище. — «Она у них сгорала раз шесть минимум.»

«Так, а это что у нас? Никак половник, вот он мне-то и нужен,» — решил я, взвесив его в руке. — «Идеальный усмиритель.»

Парень тем временем распалялся всё больше, и вот, невыдержав, он сделал два шага ко мне и замахнулся рукой. Бум, половник прилетел ему точно промеж глаз, и слегка оглушенный парень сел на пятую точку.

— Значит так, скажу лишь один раз, — повернувшись к остальным, — повторять не буду. Меня зовут Патрик Шарп, и у меня всего три правила. Первое, называем друг дружку только по имени, с этого момента никаких «омег» внутри звена. Второе, всю работу делаем вместе. И третье, не сотрудничаем с администрацией.

— Ты, — не дав им опомниться, я ткнул пальцем в сторону парня-азиата, — как тебя зовут?

— Ом… — начал, но увидев мой взгляд, тут же спохватился. — Сон.

— Отлично, Сон, — похвалил я его. — А теперь расскажи, как вы тут моете посуду? Что-то я не вижу здесь посудомойки.

— Так руками, посудомойка есть только в столовой для администрации.

— Понятно, — я на секунду задумался. — Значит так: грузим всё на эти тележки. Сон, показывай, где тут небожители принимают пищу.

До столовой добрались мы вовремя, как раз какой-то парень закрывал на ключ кухню.

— Ммм, уважаемый, срочное дело, — обратился я к нему. — Нам срочно нужна ваша посудомойка.

Обернувшись, парень с удивлением уставился на меня.

— Так сложились звёзды, но только вы можете нам помочь, — вежливо добавил я.

— Ты ничего не попутал, Омега? — пришёл в себя парень. — Ты понимаешь, с кем говоришь и чего просишь?

— К сожалению, я ещё не сильно знаю греческий, вот омегу только и выучил, а вы простите, кто?

— Я Сигма, и если скажу танцуй, ты будешь танцевать, тебе понятно?

— С удовольствием станцую, но обстоятельства сильнее нас, — грустно развёл я руками.

— Какие ещё обстоятельства? — спросил сбитый с толку парень.

— Понимаете, уважаемый Сигма, завтра пребывает проверка с материка, и наш Дельта приказал нам обратиться к вам, чтобы мы использовали посудомоечную машину.

— Какая проверка? Что ты несёшь?

— Этого нам не сказали, но Дельта был очень зол.

— Я не слышал ни о какой проверке, наш Дельта ничего об этом не говорил, — заупрямился он.

— А зачем? У вас всё чисто, это у Омег вечная грязь, — пожал я плечами.

— Ну, а я тут причём? — удивился парень.

«Вот ведь дугодум какой.»

— Так ведь никак не успеть всё это почистить. И когда Дельта спросит, а почему мы не успели? Мы лишь разведём руками и скажем, что Сигма смеялся над нами, называя нас земляными червяками и не дал нам воспользоваться посудомойкой. И вполне возможно, Сигма снова станет Тав, а нам бы этого очень не хотелось.

До парня вроде начало доходить, что его просто заложат, если он не даст помыть посуду.

— Я тебя запомнил, Омега, — процедил он зло, вновь открывая дверь.