Оковы Патрика

Глава 21

****

— Наши рейтинги падают, — сообщил мне Йорген, ходя взад-вперёд по комнате.

« Ещё бы они не падали,» — усмехнулся я про себя.— « Ни черта не делаете и думаете, что оно само рассосётся. Наши кадеты пашут, как черти, на местах. А что делает политическая верхушка? Ничего, только в камеры улыбаются. Где экономическая платформа? Где митинги? Даже на политические дебаты они не удосужились прийти. У меня закрадывается впечатление, что кому-то в Синдикате нужно, чтобы эти выборы провалились. Выглядит всё это как итальянская забастовка. Все на местах, но никто не работает. Интересно, а кто по шапке получит в случае провала?»

— Йорген, а на кого всех собак повесят, если вы провалите выборы? — озвучил я свою мысль.

Йорген давно подозревал, что его хотят подсидеть. Должность Венского куратора — слишком лакомый кусок для многих в Синдикате. Многие бы не отказались занять её, а подводные течения внутри самой организации бывают настолько сильны, что тебя может смыть, и твоё падение вниз никто уже не остановит. Он давно уже чувствовал давление со стороны старейшин, но всё же не был до конца уверен, а сейчас Патрик, одним вопросом, снова вернул ему эти мысли.

— Мы должны сделать так, чтобы выборы не провалились, — мрачно сообщил он.

Ну, должны, так должны. Только я здесь при чём? Сегодня Йорген в срочном порядке выдернул меня из школы и уже битый час пытается мне рассказать, как всё плохо. Вообще-то, они меня сами попросили отойти в сторону и не мешать большим дядям, сказали мол «кадеты твои, вот и занимайся ими, а мы тут всё сами построим». Вот и построили, да так, что судя по рейтингам, ещё неделя, и никто не вспомнит о партии пенсионеров. Когда кадеты ворвались на политическую арену, то в первых же опросах партия пенсионеров получала аж до 15 мандатов, что было вдвое больше, чем самые смелые прогнозы. Но с тех пор прошёл месяц, и рейтинги рухнули вниз. Сейчас партия еле-еле набирала четырёхмандатный минимум.

— Наши оппоненты тоже начали помогать пенсионерам, — сообщил Йорген.

Ну, у оппонентов не дураки сидят в их избирательных штабах. Как только они увидели нашу работу на местах, они пошли и посчитали, сколько мандатов могут дать эти голоса. Посчитали и влезли на наше поле. В итоге и правые, и левые занимались тем же, чем и мы. Никогда прежде пенсионеры не были удостоены такого внимания.

— Партия правых сил арендовала Дворец Ветеранов и в день Памяти павших собирается сделать благотворительный вечер, — видя, что я никак не реагирую, продолжил Йорген.

Оу, а вот это больно. То есть эти идиоты даже не додумались до такой простой вещи, как организовать мероприятие на день Памяти? Ну и зачем мне помогать этим идиотам? Там либо действительно недоумки сидят, либо откровенный саботаж. В обоих случаях, лично мне ничего не перепадёт.

— Йорген, зачем мне что-то придумывать, если вы сами не хотите этого? — озвучил я свою мысль.

— Возможно, ты и прав, возможно, не все хотят, чтобы мы преуспели, но тогда это будет означать, что я не справился и встанет вопрос о моей отставке. Думаешь, только меня они скинут? Они скинут всё моё ближайшее окружение, новая метла будет мести основательно. Думаешь, тебя это не заденет?

Даже так? Нет, так дело не пойдёт. Я конечно всё понимаю, но ваши интриги плетите без меня. Вон, даже мой источник недовольно заворчал. Сейчас мы всё поставим на свои места.

— Йорген, ты же помнишь, я не часть Синдиката. У меня перед вашей организацией нет никаких обязательств. Нет, я конечно понимаю, что когда на тебя летит цунами, то оно сметёт всех. Но это не означает, что я сейчас брошусь спасать ваши выборы.

Интересно, он расчитывал, что, если его возможное смещение с должности затронет меня, то я буду сейчас помогать ему изо всех сил? Помогать я, конечно, буду, не хочется, чтобы мне вдруг прилетело, но не бесплатно.

— Чего ты хочешь? — мрачно спросил Йорген.

Чего я хочу? Я сам не знаю, чего я хочу, — подумал я и врубил усиления на полную мощность. Самое простое — попросить денег. Деньги — это хорошо, но надо думать о будущем. Чего я хочу в будущем? Прежде всего, я хочу влиться в отрасль, где я смогу относительно спокойно работать. Там, где ко мне не придут сильные мира сего и попросят отойти. Таких отраслей было относительно немного, и одна из них — игроиндустрия. Аристократы почему-то игнорировали эту отрасль, видимо, не видя в ней никакого развития. Отчасти они были правы, только их выводы исходили из собственного мировозрения. Попытаюсь объяснить. Этот мир был, скажем так, прямолинейным. У него не было гибкости моего прежнего мира. Обычные детские сказки были заменены героями древности или ушедшими. Этот мир не знал вселенной Толкина, тут не рисовались комиксы Человека-паука, не было страшных сказок братьев Гримм. Этому миру они были не нужны, ведь тут жили одарённые и ушедшие. Поэтому с фантазией в игроиндустрии было туго. 90% были обычные шутеры, остальное — или стратегии, или симуляторы шагоходов. Поэтому никто не хотел вкладывать ресурсы и деньги в такую ограниченную по фантазии отрасль.

— Я бы хотел контрольный пакет акций компании, специализирующейся на видеоиграх. Мне не нужны монстры рынка. Маленькая, стабильная компания подойдёт, — глядя в глаза, нагло заявил я.

Ну а что? Я тут чью-то задницу спасаю, могу и понаглеть чутка.

— Оплата по факту, — чуть подумав, ответил Йорген.

Ого, видимо, сильно его прижало, раз он сразу согласился. Обычно у этого скряги фиг что допросишься. Ну раз так, то давайте за работу. Источник, включайся, будем думу думать.

— Значит так, — начал я, — стоит признать, что битву на полях мы проиграли.

— Но… — попытался возразить Йорген.

— Никаких "но", — поднял я указательный палец, — умение признавать ошибки — одно из самых главных. Мы должны сделать выводы и поменять тактику. Теперь наша тактика переходит от защитной к атакующей. Что нам известно про мероприятие на день Памяти? Что за подарки они собрались дарить?

— На днях в Венский порт разгрузили контейнер с праздничными наборами. Закупались они в Китае, вот фотографии, — он протянул мне свой телефон.

Стандартный контейнер, стандартные коробки с подарками. Сколько их тут? Никак не меньше тысячи. Хм, красиво сработали. Поздравят ветеранов, пригласят центральные каналы. Красавцы, сразу столько очков заработают. Военные воспримут подобную инициативу позитивно.

— Контейнер растаможили и перенесли на склады. Забрать его должны через неделю где-то, за день до мероприятия, — сообщил Йорген.

— Мы знаем точное число подарков? — спросил я.

— Тысяча пятьсот сорок три, — прочитав с телефона, ответил он.

— Я так понимаю, у тебя там свой человек имеется?

— Да, именно он и сообщил мне об этом.

— Отлично, можно попросить этого человека о допуске на склад? Хочу вблизи посмотреть на этот контейнер.

****

— Вот, этот контейнер, — показал рукой Ричард.

Ричард занимал не последнюю должность в порту и сумел выбить нам гостевой пропуск, а кроме всего прочего он работал на Синдикат. У Синдиката люди были везде. Это несколько упрощало мою задачу, но отнюдь не гарантировало успех.

— Скажите, Ричард, а мы можем привести свой собственный контейнер и оставить его на складе? — спросил я.

— На подлог я не пойду, — категорически заявил он.

— Так не будет никакого подлога, просто мы подвезём контейнер. А вы просто переставите этот контейнер в какой-нибудь тёмный угол, вот и всё. Нам важно, чтобы забрали именно НАШ контейнер.

— Я не понимаю…

— Ричард, это всего лишь мелкое хулиганство, так вот за это мелкое хулиганство Йорген заплатит вам большие деньги, — пояснил я ему фразой из одного смешного фильма.

— Патрик, что ты задумал? — спросил меня Йорген, когда мы покинули порт.

— Йорген, скажи, когда ты последний раз был в сексшопе? Сдаётся, сейчас самое время проверить их ассортимент.

****

— Добрый вечер, дорогие телезрители, — бодро говорила в камеру репортёр первого центрального канала, — мы ведём свой репортаж из большого зала Дворца Ветеранов. С нами сегодня спикер партии правых сил, Антонио Мотти.

— Здравствуйте, господин Антонио.

— Добрый вечер вам и вашим телезрителям, — ответил представительный мужчина в красивом костюме.

— Господин Антонио, не могли бы вы вкратце рассказать, какое торжественное мероприятие организовала ваша партия сегодня? — спросила журналистка.

— Сегодня вся Империя отмечает День памяти. Память о тех, кто сложил свою жизнь за нашу свободу. Они отдали свои жизни там, чтобы мы могли продолжать жить здесь. К сожалению, я вынужден признать, что мы помним тех, кто пал на полях сражений, но забываем о тех, кто служил и выжил. Зачастую, это пожилые, одинокие люди, которых наше общество игнорирует. Наша партия, мы здесь, чтобы исправить это. Мы здесь, чтобы показать гражданам Империи этих смелых, отважных людей, которые отдали лучшие годы своей жизни для того, чтобы мы могли спать спокойно.

Он сделал небольшую паузу и продолжил.

— Вот, посмотрите на эту женщину, — показал он рукой в сторону.

Камера проследила за его жестом. Чуть в стороне стояло кресло-каталка, в котором, пребывая в анабиозе, сидела старушка лет так 90. Вряд ли она понимала, где она и зачем её сюда привезли. Но у Антонио на старушку были свои планы, и он продолжил.

— Это Ядвига, медсестра, она тридцать лет прослужила в госпитале на границе с Турцией. Скольких раненых она спасла за годы своей службы, один Бог ведает.

Он повернулся к столу и взял коробку с подарком.

— И сегодня, я, мы, хотим сказать Ядвиге, что мы помним. И никогда не забудем.

И он открыл коробку.

— И пусть этот небольшой подарок скажет Ядвиге, что вся нация гордится ей, — сказал он, доставая из коробки огромное резиновое дильдо.

Возникла немая пауза. Антонио, ещё не до конца понимая, как это оказалось в его руке, повертел дильдо из стороны в сторону. В ответ резиновый член радостно покивал головкой. Репортёрша лишь спросила видеоператора:

— Ты снимаешь же, правда?

Оператор снимал, крупным планом снимал. Тут, как назло, выйдя из своего анабиоза, проснулась старушка. Прошамкав беззубым ртом, она сказала:

— Ой, спасибо внучек, одарил так одарил. Помню, помню, как резиновый дружок согревал меня холодными ночами в армии.

— Это должна быть какая-то ошибка, — пробормотал Антонио, открывая следующую коробку.

На свет появились кружевные трусики.

— Совершенно непрактичная вещь, — продолжала комментировать Ядвига, — помню, как капрал просто разорвал их на мне. Эх, знали бы вы капрала Йохансона.

Ядвига снова зависла, видимо, заново переживая близость с капралом.

— Да что это такое, — возмутился Атонио, доставая из третьей коробки наручники с меховым ободком.

— Ох, внучёк, стара я уже для этого, — вновь очнулась старушка.

Дальше на свет появилась плётка.

— В извращениях не участвую! — категорично отвергла подарок Ядвига.

— Качели? Эй, Мартин, — повернув голову в сторону, прокричала старушка, — Помнишь, как ты с Анной на таких качелях катался? Она правда центнер весила, и вы тогда обрушили балку в коровнике. Ах-ха-ха, вот смеху-то было.

****

— Ты страшный человек, Патрик, — сказал Йорген, выключая телевизор.

А я что? Я ничего. На поверхности лежало всё. Могли бы и сами додуматься. Какой-то безинициативный Синдикат мне попался. Нет, они люди старательные и исполнительные, но действуют по шаблону. Нет у них этой, творческой искры, вот. Идея подменить подарки возникла сразу, как я увидел контейнер с коробками. Не думаю, что кто-то ожидал от нас такой подлянки. Правда, повторить подобный трюк уже вряд ли получится. Они будут начеку, да и ответка может прилететь. Хотя сами же и виноваты, держат всё на общих складах, приходи и меняй. А вообще получилось круто, ещё и старушка попалась с боевым опытом за плечами, хе-хе. Я представляю, какие истории она может рассказать, прослужив тридцать лет в военном госпитале. Но даже этого хватило, чтобы газеты устроили соревнования в заголовках. Например, "Антонио с резиновым членом в руках и подпись "Мы Помним!" или в другой газете напечатали: "Медсестра Ядвига поделилась боевым опытом с Антонио Мотти". Было весело.

Но надо двигаться дальше, сейчас самое главное движение. Нам нельзя останавливаться. Любое промедление, и противник придёт в себя и тогда прилетит ответка. Нам сейчас нужно сеять хаос вокруг. Нужно превратить выборы в шапито, тогда они начнут действовать в цейтноте и совершать ошибки.

— Сами виноваты, — ответил я Йоргену, — теперь следующий этап. Мне нужен компромат на профсоюзных лидеров

— Думаю, у Синдиката найдётся компромат на влиятельных профсоюзных лидеров.

— Профсоюзы? — удивился Йорген. — Они же леваки, я думал, мы против правых будем действовать.

— Нет, с правыми мы заключим союз.

— Союз, — хохотнул Йорген. — Не думаю, что правые будут заключать с нами союзы, после того, что ты им сделал.

— Йорген, — вздохнул я, объясняя прописные истины. — Союз заключается с равным. Иначе это будет не союз, а служение. Мы показали, на что мы способны, а теперь предложим союз против левых. Кого им важнее задавить: нас или левых?

— Ммм, я говорил уже, что ты страшный человек?

— Йорген, мне нужен компромат, желательно на боссов имперской почты.

— Почему на них? — удивился Йорген.

— Скоро Рождество, представь забастовка почты перед Рождеством? Люди не смогут послать подарки родственникам.

****

— Ах-ха-ха, и это сделал он? — смеялся Император. — Нет, ну каков.

Подложить такую свинью правым, мог только Патрик.

— Ваше Величество, правые негодуют, — произнёс секретарь.

— Пусть негодуют, сами виноваты! Он же ничего у них не крал. Кто виноват, что они не проверили всё на месте. Максимум, что они могут доказать, так это мелкое хулиганство. Так и передай им. Никаких ответных действий я не потерплю. Выборы идут по старым правилам.

****

Сижу, читаю досье на главу профсоюза почтальонов. Денис Дервиш — пятьдесят пять лет, женат, трое детей. Имеет любовницу. Всё как у приличного гражданина. Любит поиграть в казино, имеет многочиленную недвижимость на курортах Империи. Понятно, рыльце хоть и в пуху, но в короткие сроки мы вряд ли что-то сумеем раскопать. Есть двое братьев: Анри и Флавио. Анри — начальник транспортной службы в Афганистане, дочерняя фирма Имперской почты. А вот Флавио — начальник имперской таможни на свободных землях в Албании. Как-то он не очень своих братьев любит. Дальше шли семьи братьев, это совсем не интересно. И всё.

— Что, у вас вообще ничего нет на них? — спросил я.

Йорген лишь пожал плечами. Плохо, очень плохо. Но всё же, почему Афганистан?

— А что у нас есть интересного в Афганистане? — спросил я.

— Как обычно, прииски, рудники и производство взрывных строительных патронов для шахт.

Так, посмотрим, что это за патроны такие, — пробормотал я, вбивая название в поисковик. Хм, он отличается от того, что было в моём мире. Ну правильно, патрон-то не капсульный, он энергией напитывается, а она уже взаимодействует с порохом. Так что патрон представлял из себя полый цилиндр с закручивающейся пробкой. Зачем я это всё проверяю? Сам ещё не знаю, но всё, что связано с Афганистаном, уже подозрительно

— Дарвиши, это же албанцы? — уточнил я.

— Да, они самые, очень влиятельный род на свободных землях.

— Стоп, он же аристократ, а почему он в профсоюзе служит?

— Ммм, — затруднился с ответом Йорген.

— Йорген, тебе не кажется странным треугольник Вена-Свободные Земли-Афганистан?

— Если ты про наркотики, то мы проверяли, они патроны возят в албанские шахты.

— А что в патронах, вы тоже проверяли? — вкрадчиво спросил я.