Олигарх

Глава 24

Проехав пару миль, мы остановились в небольшой придорожной гостинице. Рана у молодого офицера была пустяковая, практически большая царапина правого плеча. Но перевязки всё равно требовала.

Я уже знал, что они брат и сестра Николай и Софья Андреевичи Макаровы.

Отец молодых людей был ранен под Аустерлицем и попал в плен. Но он выжил и когда долечивался у него случился роман с хозяйкой поместья, куда поместили раненых русских офицеров.

Мадам Эжени Трюдо была вдовой и на пять лет старше. Но натиск русского поклонника был столь стремительный и решительный, что сопротивлялась она не долго и поехала в Россию, где вышла замуж, стала Евгенией Михайловной и родила двоих детей.

Полковник Макаров сложил свою голову на полях Германии в 1813-ом году. У Евгении Михайловны через несколько лет случился новый роман, теперь уже с англичанином и она в третий раз вышла замуж за контр-адмирала Джона Джервиса, полного тезку и дальнего родственника знаменитого адмирала флота Джона Джервиса, 1-ого графа Сент-Винсента.

Но дети не пожелали уезжать в Англию и остались жить с бабушкой. Да миссис теперь уже Юджиния и не настаивала. Но надо отдать ей должное, детей не забывала.

Благодаря её хлопотам, окончивший Морской кадетский корпус и произведенный осенью в мичманы, девятнадцатилетний Николай получил полугодовую практику в английском флот и должен будет присоединиться к русским кораблям, следующим в Средиземное море.

Кем был француз, шаловливость ручонок которого он не стерпел, Николай не знал, но резонно опасался последствия случившегося. Я ему предложил самый простой вариант решения проблемы: промолчать.

Француза я естественно не убил, но опытным взглядом успел оценить последствия своего удара и был уверен, что тот будет держать язык за зубами.

Юной особе было шестнадцать и она на несколько месяцев ехала в Англию к матери. Николай со смехом сказал, что ей нашли английского жениха и она едет на смотрины. За это сообщение он чуть не получил кулачком юной особы в нос.

Когда мы приехали в Лондон, я понял, что пропал, то есть влюбился в юную Софью Андреевну можно сказать с первого взгляда и все мои мысли были заняты только этой особой.

Слова её брата об английском женихе я воспринял совершенно серьёзно и решил действовать сразу же.

Матушку Софьи Андреевны и её английского мужа я знал. Меня с ними познакомила тетушка Екатерина Андреевна. Бывшая Евгения Михайловна связей Россией терять не собиралась, баронессе она в свое время понравилась и охотно её принимала.

Джон Джервис звезд с неба не хватал, если бы не протекция знаменитого и влиятельного родственника и тезки, то максимум чего он сумел бы добиться — возможно стал бы капитаном.

Джон Джервис к моменту нашего знакомства был отставником. После женитьбы он забыл об английском флоте и вел тихую и счастливую семейную жизнь в своем поместье.

Добряк и балагур, он обладал уникальной чертой характера, стоило ему оказаться возле лучей чужой славы как, как он этот отраженный свет умудрялся во что-нибудь конвертировать.

Таким образом, будучи средненьким офицером, он стал адмиралом. Первая жена сделала его обеспеченным человеком, а поселившись затем со второй женой в сельской глуши, Джон быстро стал преуспевающим фермером.

Женившись второй раз он в графстве Суссексс купил поместье и его соседом оказался Джон Смит-третий из Суссексса. Между ними установились хорошие отношения и бывший адмирал на всю катушку пользовался советами и помощью успешного соседа. Именно от адмирала я в тетушкином салоне впервые услышал о о Джоне Смите-третьем из Суссексса.

Николай с Софьей сказали мне, что их матушка и отчим ради них приехали в Лондон и остановились на несколько дней в гостинице. Адрес гостиницы мне спрашивать не пришлось, я их довез в буквальном смысле до порога.

У Николая язычок похоже был острым как бритва и он был очень наблюдательным и сообразительным молодым человеком.

Когда мы уже ехали по Лондону, он неожиданно опять завел разговор о том, что сестре нашли английского жениха и вдруг выдал такое, что я потерял дар речи.

— Софья Андреевна, а ты знаешь какая мне мысль в голову пришла? — похоже что его сестра поняла какая мысль посетила голову её брата, потому что она покраснела и подняла свою прекрасную ручку, намереваясь закрыть брату рот.

Но тот был готов к этому и она потерпела полное фиаско.

— Ты скажешь матушке, что не нуждаешься в её сватовстве, потому что в тебя влюбился светлейший князь Новосильский и не сегодня — завтра попросит твоей руки.

В этот момент карета остановилась возле своей цели и Софья Андреевна выскочила, и пулей бросившись в гостиницу.

Её брат как ни в чем не бывало повернулся ко мне.

— Моя сестра, Алексей Андреевич, влюбилась в вас с первого взгляда, — заявив это, он вышел из кареты и отвесил церемониальный поклон. — До скорой встречи, ваша светлость.

Вернувшись домой, я приказал приготовить ванну. Везде, где я останавливался больше чем на сутки, первым делом организовывалась ванна и я бывало подолгу лежал в ней, наслаждаясь теплой водой после какой-нибудь дороги.

Но в этот раз, против своего обыкновения, я в ванне не задержался. Еще на подъезде к дому я принял решение ехать к сониной матушке и просить руки её дочери.

Тщательно одевшись, я несколько минут разглядывал себя в зеркале. Мне почему-то хотелось безупречно выглядеть. Не найдя никаких изъянов в своем внешнем виде, я отправился просить руки Софьи Андреевне.

Похоже, что меня ждали. В гостиной, в отставной адмирал с супругой снимали большие апартаменты, меня встретили Джон Джервис в адмиральском мундире, его жена одетая как на каком-нибудь приеме и молодые люди: Николай в парадном мундире русского флотского офицера и Софья в красивом платье по последней лондонской моде.

Я максимально учтиво и поклонился и обратился к миссис Джервис.

— Сударыня, я имею честь просить руки вашей дочери, — сонина матушка почему-то растерянно обернулась к мужу и получив какую-то от него поддержку, обратилась к дочери.

— Софья, — не сказав больше ни слова, она сделала приглашающий жест, означающий вероятно предлолжение самой ответить на мое предложение. Я немного растерялся, так как ожидал другой реакции миссис Джервис.

Софья сделала небольшой шаг вперед и закрыв глаза тихо сказала:

— Я согласна стать вашей женой, Алексей Андреевич.

Откладывать женитьбу в долгий ящик я не собирался и через неделю мы собрались в Россию. Вопрос, где венчаться даже не обсуждался и надо было спешить, что бы успеть это сделать до Великого Поста. Но с этой затеи ничего не вышло.

Анна Андреевна регулярно присылала мне подробные отчеты о положении дел в имениях. Матвей вышел в отставку и они решили совершить инспекционное турне по имениям, наметив венчание в Новосёлово.

Накануне поездки шеф жандармов прислал поздравление с будущим бракосочетанием. Сестра была не последней невестой в России и замужество светлейшей княжны было событием для высшего света империи, да еще и с таким привкусом скандальности.

Мало того, что её избранник простой почти новоиспеченный дворянин, так она еще и игнорирует этот самый свет, устраивая свадьбу в деревне.

Поэтому на всевозможных питерских тусовках, начиная с посиделок мужиков в трактирах и кончая самыми элитными приемами, некоторое время это была одна из основных тем для разговоров и сплетен. Даже братья Петровы в своем инженерном училище были свидетелями такого разговора. Нянюшке они сказали, что почти весь мужской пол люто завидует Матвею.

Еще бы не завидовать: Анна красавица, умница, это её качество правда не для всех было достоинство, были и такие, которые говорили, что слишком умна и образована для женщины. Про знатность невесты даже никому и говорить не хотелось, как и про наше богатство. Шила в мешке не утаишь и после смерти родителя все знали о нашем бедственном финансовом положении. Также быстро стало известно, что я сумел с этой проблемой разобраться, а тут еще осенью и деньжища поперли с наших имений. Даже простое наведение порядка дало потрясающий эффект.

Перемолов несколько раз языками кости и косточки Анны и Матвея, весь Петербург уселся писать поздравления. Что поделаешь, Юпитеру позволяется и не такое. На то он и Юпитер.

Свое поздравление прислал и всесильный шеф жандармов. К своему поздравлению он приложил маленькую записку. В ней было написано, что Государь гнев на милость еще не сменил и мне желательно не спешить с возвращением в Россию. А такой неравный брак вызвал еще большое неудовольствие императора.

Первой моей реакцией на императорское мнение была вырвавшаяся с досады фраза:

— Да пошел он.

Присутствующий при этом Сергей Петрович иронично спросил:

— Так прикажите и ответить, ваша светлость? — вся моя досада прошла стоило мне представить как Николай Павлович читает мое письмо с этой фразой. Это была бы песня. Например: два листа верноподданнических излияний, а потом: да пошел ты.

Поэтому в ответ на слова Сергея Павловича я только рассмеялся.

Взвесив все за и против мы с Соней решили, что так будет даже лучше. Не надо будет закатывать пышную и бестолковую свадьбу от которой никак было не отвертеться в России. Как не крути, а границы эпатажа надо знать.

Здесь же в англосаксонской стране я никому и ни чем не обязан и наши корабли идут пока параллельными курсами. Поэтому венчание в посольском храме и скромное торжество в особняке тетушки. С моей стороны гостей немного: Иван Васильевич, Сергей Петрович, тетушка, молодой Лайонел Ротшильд и конечно все мои люди.

Мы, как российские подданные, должны были соблюдать законы империи. А в России перед венчанием положено составлять брачный обыск. И вот здесь возникла небольшая проблема. Настоятель посольского храма, где мы собирались венчаться поставил неприменимым условием представление свидетельств об оглашении с подписями причта и церковными печатями приходов, прихожанами которых мы являлись в России.

Проблемой это не являлось кроме одной небольшой детальки: где Лондон, а где Москва и Петербург. Для получения свидетельства об оглашении священник приходской церкви должен трижды при большом скоплении народа огласить о предполагаемом браке для того, что бы каждый, ежели кто-то кто знает об обстоятельствах препятствующую вступлению в брак, объявил об этом не позже последнего оглашения.

На практике это часто делалось по воскресеньям. То есть как минимум две недели. Плюс дорога. Реально это всё могло затянуться на пару месяцев. А мне хотелось обвенчаться до Великого Поста.

Поразмыслив, я обратился за помощью к молодому Лайонелю Ротшильду. Он собирался возвращаться в Геттинген, где учился в университете, только в апреле и мы после знакомства несколько раз встретились в разных местах, причем дважды в клубе молчунов. Второй раз мы с ним уединились и пару часов «помолчали» в своё удовольствие.

О почте Ротшильдов ходили легенды, еще бы, их курьеры умудрялись опережать даже фельдъегерей. Как они это делали было совершенно непонятно, иметь по всей Европе сеть агентов готовых за их дело расшибиться в лепешку или даже отдать свою жизнь. Непонятно!

Лайонел согласился помочь и сделал чудо, через пять недель необходимые документы были у меня в руках вместе с очередным письмом сестрицы и благословением Сониной бабушки.

Анна Андреевна была в восторге от новости о моей женитьбы. Она навела свои справки о невесте и получила хвалебные отзывы. Но без ложки дегтя не обошлось и это было очередное «фи» из Зимного дворца.

Очередной мезальянс в светлейшем семействе императору естественно не понравился. Софья Андреевна конечно была не столь беспородна как Матвей, но древностью рода похвастаться не могла. Дворянином в петровские времена стал её прапрадед, а миссис Джервис была из после революционных нуворошей и в детстве от нищеты часто сверкала голыми пятками.

Не понятно почему, но генерал Бенкендорф старался императорское мнение доносить до моей особы. И в это раз в его письме я нашел ключик к пониманию отношения Государя ко мне. Дело было не в неравных браках или той дуэли. Главным было то, что я начал жить так, как считал нужным сам, не считаясь ни с чьим мнением в том числе и императорским.

А в нынешней России это уже грех и большой. Молодой человек такого происхождения и богатства занят исключительно личной жизнью и по мнению Государя Императора не желает быть опорой престолу.

Я знал, что разубеждать императора Николая бесполезно, легче о чем-то договориться с египетским сфинксом. Но обидно, до жидкой субстанции из носа обидно. Как можно что-то изменить в матушке-России когда тебе чуть ли не открытым текстом посылают в определенное путешествие. Я уверен, что любое мое предложение, даже самое-самое сейчас чуть ли с порога будет отвергнуто главным обитателем Зимнего. Печалька одним словом. Но проблему надо решать по мере поступления, поэтому сейчас главное наше бракосочетание.

Последняя весточка из России объясняла кстати почему было такое прохладное и настороженное отношение ко мне в русской миссии. Без сомнения из Питера посольские получили ЦУ указание присматривать за мной и для них было бы лучше если бы я оказался подальше, причем чем дальше, тем лучше, например в Америке.

Эта мысль мне очень понравилась и я решил этой идеи вернуться после медового месяца.

Русский посланник, светлейший князь генерал Христофор Андреевич Ливен в Лондоне отсутствовал и мне пришлось иметь дело с И. О. По должности ему было невозможно отвертеться от участия в моем венчании, поэтому я не смог удержаться от мелкой мести и пригласил его быть моим свидетелем.

А вот остальных соотечественников я решил не напрягать и послав приглашение на венчание абсолютно всем, не исключая мелких и незаметных мужиков и баб обслуживающих господ, аккуратненько при этом известил всех, что не обижусь если они проигнорируют мое приглашение. Конечно если бы светлейший князь был в Лондоне. я скорее всего поступил иначе.

Перед свадьбой у меня состоялся серьезный разговор с тетушкой. Она чуть ли не с первого дня предлагала мне перебраться в её особняк. Он конечно был достаточно скромным, но разместиться в нем я мог вполне комфортно. Но мне не хотелось этого делать, мы вели достаточно беспокойный образ жизни и досаждать старому человеку не хотелось.

Но в лице Сони она получила союзника, в итоге мне пришлось уступить и за неделю до свадьбы состоялся мой переезд в особняк на Пиккадили.

С сониной стороны должны быть её матушка со своим адмиралом, естественно Николай и сестра адмирала со своим мужем, которая будет свидетельницей. После венчания мы все, кроме молодого Ротшильда должны поехать в адмиральское имение и там уже гульванить сколько душе будет угодно. Адмирал с моего согласия пригласил всех соседей, в том числе и Джона Смита-третьего.

Обвенчались мы в субботу 17-ого февраля. Я был счастлив, в памяти почти стерлись чувства, которые я испытал когда-то женившись в той жизни. Но тогда точно не было венчания и не было такого величия и торжественности.

Среди гостей оказался высокий статный полуседой мужчина лет сорока. По всему этот был русский, но кто он такой было совершенно не понятно. Я перехватил взгляд брошенный на него русским посланником. В нем было два чувства: недоумение и досада.

Взгляд посланника перехватил еще один человек. Краем глаза я увидел, как к этому человеку подошел Иван Васильевич и что-то спросил. По мелькнувшей улыбке я понял, что ответом он доволен и в то же время удивлен.

Улучив момент, Иван Васильевич подошел ко мне и тихо сказал.

— Этот человек, ваша светлость, служит в посольстве на какой-то мелкой должности. У них там не разберешь. Он дворянин, но по сути мальчик на посылках. Семен Федорович Карпухин, в двенадцатом году был в полку вашего деда и не мог не прийти на ваше венчание. Думает, что его за это выставят за дверь.

— Семья у него кстати есть?

— Есть, жена и дочь девица на выданье, двадцати лет от роду.

— Скажите ему, что если его выбросят улицу, то я его жду. И передайте от меня десять фунтов.

Через несколько минут я посмотрел на этого человека. Поймав мой взгляд, он улыбнувшись сделал легкий поклон головой.

Разговор этого человека и Иваном Васильевичем не остался не замеченным русским посланником и он наградил обоих бешенным взглядом. Когда мы выходили из храма бывший капитан перекинулся еще парой слов с этим человеком.