Олигарх

Глава 25

Самый старший камердинер Тимофей, оказался редкостным кулинарном и кондитером и быстро стал заниматься в моем хозяйстве только кухней. Блюда, которые он готовил были по моему мнению шедеврами кулинарного и кондитерского искусства.

Естественно угощения на торжестве в адмиральском имении я поручил ему. В помощники Тимофею вызвались мои ученики у Джона Смита. Адмирал отрядил также всех своих поваров и прочих кухонных работников. Так что у нас получилось очень гармоничное русско-английское меню.

По дороге нас ожидал небольшой сюрприз. Венчание закончилось достаточно рано и в полдень мы покинули Лондон. Ехали мы не спеша, рассчитывая прибыть в адмиральское поместье к двадцати часам, что бы затем гулять вечер и всю ночь.

Через пару часов нас догнала колымага, на широких козлах которой рядом с кучером сидел неожиданный гость на нашем венчании. Расправа за самовольство последовала почти мгновенно. Его в буквальном смысле тут же выбросили на улицу вместе с женой, дочерью и двумя прислуживающими крепостными, мужиком и молодой девкой, не дав даже забрать личный скарб.

Но Иван Васильевич предусмотрел такой разворот событий и наняв колымагу они не мешкая, отправились за нами. Догнать нас у них получилось, а вот успокоиться не получилось. Особенно была напугана жена этого человека.

Я быстро объяснил теще в чем дело и она тут же взяла из под свою опеку. Задержавшись из-за из-за этого минут на двадцать, дальше мы ехали без неожиданностей.

Иван Васильевич всю дорогу разговаривал с нашими неожиданными гостями. Эти люди свалились как снег на голову и надо было быстро решить, что с ними делать. Недостатка слуг у меня не было, был недостаток именно в русских слугах.

Как-то само собой получилось, что отставной капитан стал моей правой рукой и пока у меня не было ни малейшего повода подозревать ни его, ни Сергея Петровича в каких-то нехороших делишках творимых за моей спиной.

Иван Васильевич оказался отличным психологом и людей как говориться видел насквозь. Он был последним, чьё мнение я выслушивал, нанимая кого-нибудь на службу или принимая решение сотрудничать. Несколько раз я не нанимал людей на службу, ориентируясь только на его мнение.

Другой областью его деятельности была наша общая безопасность. В частности он строго предупреждал всех о недопустимости распускать где-либо язык. Его рекомендации о профпригодности кандидатов были точны и убедительны.

Вот и сейчас Иван Васильевич успел пообщаться пятеркой нежданчиков и высказал своё мнение.

Господин Семен Федорович Карпухин, или как еще пока писали и говорили Семен Федоров Карпухин, был одним из самых мелких клерков русской миссии, но возможно и самым опытным. Безобидный и беззлобный, не имеющий ни каких связей, он безропотно пять лет тянул свою лямку. Жена и дочь к нему приехали только два года назад и выполняли функции камеристок в миссии, а приехавшие с ними единственные их крепостные, стали общей прислугой в миссии.

Самого Семена Федоровича мой отдел кадров предложил отрядить на усиление Сергея Петровича. Он набрал себе штат в клубе молчунов, но ему требовался еще один доверенный человек и он хотел, что бы это был русский.

Жена Прасковья Ильинична по мнению Ивана Васильевича была бы идеальной экономкой. Но в особняке тетушки экономка была ирландка Джейн. Тетушка свою русскость за десятки лет во многом утратила и Джейн великолепно справлялась со своими обязанностями, но вот куча появившихся русских мужиков часто ставила её в тупик и с нами она часто попадала впросак. Помимо всего эта дама была еще и камеристкой нашей старой тетушки.

В особняке тетушки был еще один слуга с большим стажем службы — дворецкий Генри. Все остальные долго не задерживались и менялись как перчатки.

Поэтому для Прасковьи Ильиничны отставной капитан предложил два варианта: экономка в клубе или помощница Джейн.

Их дочь двадцатилетняя Татьяна, будет идеальной камеристкой новоиспеченной светлейшей княгини Софье Андреевне.

А крепостные, Панкрат и Фёкла, нещадно эксплуатировались в миссии всеми кому не лень, выполняя немыслимый объем работы, да еще и регулярно бывали биты за свою нерасторопность, по мнению господ миссии.

Эту парочку Иван Васильевич предложил просто купить у Карпухиных и использовать по своему усмотрению.

Я согласился с бывшим капитаном и он тут же отдал соответствующие распоряжения. Краем глаза я увидел с какой радостью на его предложения отреагировали эти несчастные люди и увиденное меня порадовало.

Панкрат и Фёкла тут же проследовали в распоряжение Тимофея, взрослые Карпухины в качестве гостей будут на свадьбе, а Татьяна начала готовиться к роли камеристки Софьи Андреевны.

На своей свадьбе я сочетал приятное с полезным. Гуляя, я общался с адмиральскими соседями, большинство из них были людьми дела, причем с явным уклоном в сельское хозяйство. Когда я говорил сколько у меня в России земли они все приходили в дикий восторг и с удовольствием рассказывали о своих фермах.

А послушать и посмотреть на их фермах было на что. И я твердо решил, что предстоящая неделя, которую мы собрались провести в адмиральском поместье, пройдет в визитах к соседям.

Следующим утром Сергей Петрович со своим новым помощником уехали в Лондон, оставлять клуб без присмотра было нельзя. Прасковья Ильинична осталась. Тетушка попросила её в помощницы к своей экономке.

Медовая неделя пролетела быстро и пора было возвращаться в Лондон и находить ответ на извечный русский вопрос, что делать?

Было не совсем правдой говорить, что всю эту неделю я ни чем не занимался. Мы женой много разговаривали. Она всем живо интересовалась. Поездки к соседям адмирала приводили её в дикий восторг, ничего подобного она раньше не видела.

У Джона Смита-третьего мы провели целый день и даже остались на ночь. До темноты он показывал нам своё хозяйство и рассказывал, рассказывал, рассказывал. Его просто перло от демонстрации своих успехов перед таким знатным человеком как я.

Приставленных мною для учебы мужиков Джон хвалил, особенно Прохора, говоря что у него золотые руки и редкой светлости голова. Это мне было очень приятно и мы договорились, что я скоро пришлю ему еще несколько человек для обучения. Письмо в Россию поручением отобрать и прислать десяток молодых башковитых мужиков я уже отправил.

В один из вечеров мы перед сном обсуждали, что бы такое сделать, что бы изменить настрой императора. Я знал, что летом в Англию придет русская эскадра, а потом она отправится в Средиземное море, где в октябре состоится знаменитое Наваринское морское сражение. Софья предложила мне дать денег на нужды русской эскадры.

Деньги у меня были. Клуб молчунов оказался выгоднейшим финансовым предприятием. Каждый день он приносил мне уже несколько тысяч фунтов регулярного дохода. То, что перепадало за счет пари, я в расчет не принимал. Но все залы клуба каждый день были заполнены, эль, пиво, вина и крепкие напитки вились рекой. Всё, что готовилось на кухне тут же съедалось и прибегающие официанты говорили только одно: еще, еще и еще.

Сергей Петрович рассчитывал, что к лету наши обороты позволят получать дохода не менее чем сто тысяч фунтов. Это были огромные, просто нереальные деньги.

Русская эскадра несколько дней простоит в Плимуте и я рассчитывал помочь эскадре пополнить запасы перед переходом в Средиземное море. В клубе постепенно начались разговоры о возможном союзе трех держав против османов и надвигающейся войне.

Всё своё время мы, то есть я, Сергей Петрович, Иван Васильевич и мой новый сотрудник Семен Федорович, потихоньку раскручивали эту тему. Сонин брат иногда то же бывал в клубе и его слушали как дельфийскую пифию, он был реальным русским моряком, который должен будет присоединиться к эскадре.

Семен Федорович оказался ценнейшим кадром. Он знал всю подноготную дипломатической возни и все тонкости подковерной борьбы вокруг начавшихся переговоров трех держав о возможном союзе против османов. Его замечания и комментарии в клубе подливали масла в огонь в нужный час и в нужном месте.

Вернувшийся в Лондон светлейший князь Ливен быстро нивелировал все возникшие шероховатости в моих отношениях с русской миссией. Он и так часто бывал у тетушки, а теперь иногда приезжал чуть ли не через день. Приезжал он почти всегда один, его супруга Дарья Христофоровна, младшая сестра шефа российских жандармов, выезжала редко. Она предпочитала сама принимать гостей в своем великосветском салоне, который по праву считался одним из первейших во всей Европе. Да еще и печалька у неё не прошла после смерти сердечного друга Джорджа Каннинга, английского премьера ушедшего в мир иной в апреле этого года.

Причина усилившегося внимания князя к нам мне была понятна. Лишние финансы миссии не повредят в преддверии больших расходов во время стоянки флота в Плимуте. А я открытым тестом пообещал дать на это дело денег.

Еженедельно я отправлял сестре свои записки о виденном в Англии и получал её отчеты. Судя по ним дела в имениях шли блестяще. Мужики охотно шли работать по найму, работая по уму и с огоньком, а не из под палки как в прежние времена на барщине. Для обучения методам английского сельского хозяйства Анна прислала двадцать человек, тщательно лично отобрав их из почти сотни кандидатов. Все заявки Яна были выполнены и он прислал еще более обширный список того, что ему надо.

Читая отчеты Анны, я иногда ловил себя на мысли, что как мало иногда надо сделать, чтобы изменить ситуацию к лучшему. В имениях сделано всего ничего, а деньги рекой потекли. Хотя конечно годовой доход от четырех имений был меньше дохода от клуба за три весенних месяца.

В Англии успешно строилась первая в мире настоящая железная дорога Ливерпуль-Манчестер. Зная что это скоро станет золотым дном, я вложил в это дело десять тысяч фунтов, сразу став уважаемым акционером компании строящей дорогу.

От матушки я получил два письма. С помощью моих денег её муж сдвинул своё дело с мертвой точки. Он стал одним из видных акционеров компании, созданной в Балтиморе для строительства железной дороги в штате Мэрилэнд.

Всё это было замечательно и должно скоро сработать, но сейчас я готовился сорвать большой куш на предстоящих больших событиях в Греции.

Моя Софья Андреевна оказалась большой умницей. После нашего переселения к тетушке количество гостей значительно увеличилось. Три, а то и четыре вечера в особняке бывали буквально толпы гостей. Понаблюдав со стороны на это столпотворение я понял, что гвоздем программы является моя обожаемая супруга.

Она внимательно слушала мои вечерние или ночные, когда как получалось, лекции, а потом поражала всех своей эрудицией и точными прогнозами и глубокой аналитикой.

Со стороны это выглядело очень комично, в перерывах между занятиями любовью голубки ведут разговоры о большой политике. Я не всегда бывал дома во время этих вечеров, чем ближе приближались грядущие события, тем чаще я бывал в клубе.

В начале лета начались заключаться первые пари. Всеобщее мнение было, что ведущиеся переговоры трех держав естественно закончатся успехом и туркам будет предъявлен ультиматум. Весь вопрос был когда это произойдет.

Моя ставка была до начала сентября, но большинство считало, что не раньше середины осени. Страсти накалялись буквально каждый час. Скудные утечки информации с ведущихся переговоров только подстегивали интерес к ним и приводили с неуклонному росту ставок.

Развязка первой интриги наступила 6-ого июля 1827-ого года. Переговоры трех главных европейских держав Великобританией, России и Франции, идущие почти шесть лет, завершились подписанием Лондонского договора. Державы призвали Грецию и Османскую империю прекратить военные действия. Османам был дан месяц на принятие ультиматума.

Результаты моего выигрыша были очень даже не плохие. С учетом регулярных доходов с клуба, я с начала лета положил в карман больше двухсот пятидесяти тысяч фунтов. Просто не реальные деньги.

Но это было только начало, я подробно знал, как будут разворачиваться события и готовился на каждой вехе зарабатывать деньги, а джек-потом станет результат Наваринского сражения, вернее его одно событие: подвиг русского корабля «Азов».

На следующий день после подписания договора у нас обедал князь Ливен. У него было превосходнейшее настроение, он много шутил и постоянно рассыпался в комплиментах тетушке и Софии.

Глядя на довольного русского посланника я думал о том, какое потрясение ждет его через несколько минут.

Когда я завел разговор об ожидаемом прибытие русской эскадры из Кронштадта в Плимут, князь немного погрустнел. Он то хорошо знал, что его ждет через несколько недель по прибытии флота. Уже было известно, что русская эскадра идет через Балтику и её прибытие зависло только от погоды.

Улучив нужный момент, я предложил князю чек на возможные срочный ремонт и её дооснащение русской эскадры. В том, что рано или поздно этот жест с моей стороны последует, князь я думаю не сомневался. Но увиденная им в чеке сумма сразила его наповал. Сто тысяч фунтов. Думаю, он рассчитывал тысяч на десять, максимум двадцать, но сто тысяч было конечно круто.

Дальше события начали накатывать как снежный ком, летящий с горы. Русская эскадра прибыла в Плимут неожиданно раньше ожидаемо. Оказывается русский медведь умеет не только спать в берлоге, но и достаточно быстро плавать по морям. Затем приходит известие, что османы отвергли ультиматум союзников.

Русская эскадра поднимает якоря и идет на соединение с английским и французским флотами. Наш эксперт мичман Николай Макаров идет в этот поход на русском линейном корабле «Азов».

К началу осени в моем кармане еще двести пятьдесят тысяч. Но главная ставка впереди.

Хорошо зная своё правительство, большинство ставило на то, что все ограничится демонстрацией силы и до большого морского сражения дело не дойдет. Но если же сражение все-таки будет, основную скрипку сыграет английский флот, а уж ни как не русский.

А вишенкой на торте была провокация Николая, уходя в море он сделал ставку, что его «Азов» сыграет главную скрипку с разгроме турецкого флота.

Почти два месяца из Греции приходили самые противоречивые известия, я даже начал уже сомневаться в ходе событий, а вдруг все будет не так, как я знаю. Потерять поставленные тысячи будет конечно неприятно, но не смертельно, регулярные доходы просто перли вверх.

К этому всему присоединилась тревога за Николая. Я видел как волнуется Софья, как она бледнеет при появлении известий из Греции.

В начале ноября стали приходить известия о все-таки состоявшемся морском сражении союзного флота с турками. На успех турок ни кто не ставил, но такого результата сражения не ожидал ни один человек. Вернее не так. Такого результата ожидал только один единственный человек в мире: я.

Главную скрипку в разгроме турецкого флота сыграла русская эскадра, вернее её флагман, линейный корабль «Азов».

Подсчет выигрыша длился неделю, хотя сразу было понятно, что сумма просто фантастическая. За эту неделю пришло еще одно известие, которое заставило мою жену и плакать и смеяться от радости. Её брат Николай был жив, но получил ранение во время боя.

Параллельно ставкам на бирже в нашем клубе я сыграл на Лондонской фондовой бирже. Резонно решив, что известия об успехах именно русского флота, опустят немного вниз британские консоли, я решил на этом сыграть. Под это дело я даже взял кредит у Ротшильдов.

Конечно я серьезно рисковал, по миру я естественно не пошел бы в случае проигрыша, но долги пришлось бы выплачивать долго и упорно. Но как говориться, кто не рискует, тот не пьет шампанское.

Полную картину моих финансовых спекуляций знали только двое: я сам и Софья. Когда я подвел дебит с кредитом, у меня в прямом смысле дух перехватило. Мне конечно было далеко до результата Натана Ротшильда после битвы при Ватерлоо, но заработанная за пять месяцев сумма то же впечатляла: более пяти миллионов фунтов стерлингов.