Он вам не демон 2

Глава 7 Популония

Наш капитан по выражению моего лица понял, что на этот раз его великолепный Итальянский не прокатил и свёл всё к шутке, после чего вынес нам корзинку с багетом, круассанами и апельсиновым соком в стеклянных бутылочках и оставил её на столике. Небольшой столик и два плетёных кресла уже стояли на палубе, когда мы сюда пришли. Приступив к завтраку, я внезапно осознал, что оказался на море впервые в своей жизни. Да ещё не на каком-нибудь там море Лаптевых, а…

А кстати, какое тут море? Я смотрел карты перед отъездом, но так и не понял: Лигурийское, или Тирренское.

Но в любом случае кругом море! Воздух! Солнце! Кстати!

— Солнце моё, как ты себя чувствуешь? — спрашиваю у коварно слопавшей почти всю выпечку Мегуми.

— Хорошо! — ответила она, на пару секунд прислушавшись к себе, но потом почуяла некий подвох: — Солнце?

И смотрит на меня так подозрительно. А я что? Я ничего! Я просто всю ночь думал над своим поведением и понял одну вещь: я почему-то считаю, что моя честность во взаимоотношениях с людьми, а в частности с девушками, она очень важна, и все окружающие должны это понимать и ценить. И в этом заблуждении я часто путаю тёплое с мягким, например не называя Мегуми солнцем только потому, что она не жёлтый карлик. Но с сегодняшнего дня я буду стараться говорить больше тёплых слов и комплиментов, а там глядишь и войдёт это у меня в привычку.

— Конечно солнце! — отвечаю японке, отчего она внезапно очень мило смущается, отчего мне внезапно становится очень хорошо на душе.

После завтрака вылезла неожиданная проблема: наши телефоны утверждали, что сеть отсутствует, хотя на берегу, прямо напротив нас стоит вышка сотовой связи. Капитан любезно разрешил воспользоваться его планшетом, и я довольно быстро нашёл решение этой проблемы. Как оказалось в этой Итальянской глуши связь обеспечивает лишь местный аналог «Ростелекома», и если с французским «Orange» он ещё как-то может работать в роуминге, то вот о российских операторах ничего не знает. Но на просторах интернета нашлось решение этой проблемы от одного из наших туристов: нужно выбрать в настройках телефона 3G, ввести правильный APN, и насильно выбрать единственную доступную сеть. Это помогло, и я тут же набрал номер «человека Камелии».

Человек Камелии нервничал, потому что некий другой человек Камелии, которого ещё найдут, сообщил о нашем визите в… даже страшно подумать… Ватикан! Ещё в шесть утра оттуда прислали троих дипломированных экзорцистов, которые поджидали нас на оговоренном месте встречи. И это выглядело бы нелепо и смешно, вот только когда я пытал нашу богиню смерти на предмет разоблачения тех сил, которые смогли прогнать её с тёплой и уютной Италии, а потом чуть было не достали в Москве, то оказалось, что это и был тот самый Ватикан. Причём не демоны, нет! Римская церковь, по её словам, около сотни лет назад отказалась от всяческих связей с демонами и стала выжимать их с насиженных мест. Камелия пыталась им сопротивляться, но не нашла поддержки и была вынуждена сбежать.

Верный человек Камелии предлагал перенести встречу в другое место и опасался, что католические священники сломают нам всю сделку, но я, прислушавшись к интуиции, а может даже тому самому дару Вирд, обнаружил лишь любопытство и предвкушение грядущих интересных событий, поэтому решил ничего не менять.

Оказавшийся самой настоящей яхтой «Берег любви» осторожно, по приборам подошёл к невзрачному лодочному причалу у высокого берега, и мы с Ми сошли на землю. Капитан решил встать на якорь в паре сотен метров от берега и пообещал периодически поглядывать на причал, на тот случай если у нас снова что-то случится с телефонами. Он имел ввиду конечно же новые проблемы с роумингом, а вот я — нехорошую тенденцию терять телефоны во всяких дурацких ситуациях.

От пристани наверх бежала тропинка, взбираясь на крутой холм, на вершине которого сквозь зелень просматривались какие-то каменные постройки. Тропинкой этой пользовались, наверное, веками, поэтому иногда она словно окоп глубоко уходила в песчаные бока холма, в одном месте был прорыт настоящий тоннель, а кое-где в землю вкопали здоровенные каменные ступени, которые раньше возможно были частью строения наверху. Примерно на середине подъёма над нами нависла каменная громадина как две капли воды похожая на Цитадель Вирд. Но по мере нашего к ней приближения открывались всё новые её детали, и становилось очевидно, что это всего лишь жалкая подделка. Во-первых, ребра шли не по всей высоте конструкции, а только подпирали верхнюю её часть. Во-вторых, здешняя копия была сделана не из бетона, а из какого-то жёлтого камня. И в-третьих, когда мы наконец поднялись на вершину холма, то обнаружили, что местная башня короче раз в десять, и выглядит словно обрезанная макушка от оригинальной Цитадели. К этой мини-башне примыкали стены крепости, которые и были для нас основным ориентиром на местности.

Мы обошли крепость по кругу и спустились к спрятанной в тени высоких деревьев автомобильной стоянке. По дороге выяснилось, что местные даже макушку от Цитадели целиком построить не смогли. В море смотрела лишь половина башни. Такое ощущение, что построившие эту конструкцию хотели отпугнуть плывущих сюда демонов видом Цитадели.

А вот нас своим видом пытались отпугнуть трое классических католических священников. Ну, такие, в черных костюмах с высокими воротниками и… как это у них называется? В общем с белыми подворотничками, вот. Двоих служителей церкви, что помоложе, венчали странные широкополые чёрные шляпы, а матёрого в центре — блестящая седина. Пока я шёл к ним, разглядывал эти шляпы. Серьёзно, если такие широкие поля сделаны для того, чтобы спасаться от солнца, то почему они чёрного цвета? В здешнем климате мозги в таком солнечном концентраторе должны выкипать за минуту. Или им как раз не нужны мозги?

— Ни шагу дальше! — крикнул нам правый член католической церкви и щедро сыпанул перед нами солью. Соль осыпала мои дорогущие туфли. Ну началось! Они хоть представляют себе, сколько стоят эти башмаки? У меня сердце кровью обливалось, когда мама их покупала! Что за отношение у всех к чужой собственности? Ну имеешь ты претензии ко мне, так давай поговорим. Зачем сразу вещи портить? Не понимаю я их…

Пока я расстраивался, старший экзорцист достал потрёпанную книжицу и стал нараспев читать нам стихи. На латыни, кажется:

Хм. Ну, за артистизм я бы поставил пять баллов. А вот техника хромает: окончания жуём, буквы теряем, ударения не там ставим. Это троечка. Вслух я, конечно, ему ничего не сказал, вроде как невежливо, а я всё-таки вежливый… Но аурой на всякий случай прикрыл стоящую рядом Мегуми, ибо сомневаюсь, что они запугали до икоты Камелию вот этой вот корявой латынью. Этот концерт видимо для отвода глаз, а в крепости скорей всего засел снайпер с хорошим калибром и специальными противодемонскими патронами. Вот и Ми бегает взглядом туда-сюда — ищет лёжки.

Экзорцист, так и не дождавшись наших аплодисментов, поднял вверх указательный палец, как бы попросив меня немного подождать следующего номера программы, и сделав шаг назад стал шёпотом общаться со своим литературным кружком. Молодые священники, покосившись на меня засуетились над книжицей, листая её и тыкая пальцами. В их небольшом коллективе возникла эдакая рабочая атмосфера, как если бы они были самыми обычными строителями: «Михалыч, быстрорежущее сверло не идёт!» «Может быть возьмём победитовое?» «Нет салаги, возьмём перфоратор!»

И вот молодые священники сложили ладошки лодочками, а старший сделал два шага вперёд, достал из поясной кобуры тяжёлый крест, навёл его на меня, и запустил наконец свой «перфоратор»:

— Заклинаем тебя каждый грязный ветер, каждое вражеское право, каждый набег погребального соперника, каждый легион, каждую конгрегацию и обвинительную школу. Следовательно, обожаем каждый легион обвинителей! Останови обман людских тварей невероятным напитком яда вечной погибели! Отправляйся враг, изобретатель и учитель всяческой лжи, враг людского здоровья. Покорись крепкой руке бога. Сопротивляйся и беги, вызывая от нашего святого ужасного имени! Похороненный в страхе! Из ловушки обвинителя избавь нас хозяин! Чтобы по-хорошему заставить наше сборище свободно служить вам, просим выслушать нас! [2]

Ничего не понял! Снайперов Мегуми так и не нашла, а это была какая-то мешанина слов, понадёрганных из разных языков и подобранных по единственному принципу: чтобы напоминало латынь. И вот этого боялась Камелия?

Седой священник, видя, что я не спешу изгоняться, зажмурившись вытянул вперёд руку с тяжёлым крестом, целя мне в нос.

— Можно? — вежливо спросил я и забрал из его ослабевших пальцев артефакт.

Хм…

Нет, крест не являлся артефактом. Замурованная внутри косточка от чьего-то мизинца не содержала ни капли Благодати. Сама железяка слегка щипалась, видимо сделана была из того же сплава с серебром, что и ножи демоноборцев.

— Похоже, что это ТОТ САМЫЙ случай! — выразительно поиграл бровями правый член церкви повернувшись к старшему члену.

— Невероятно! Он просто взял в руки реликвию! — покосился на меня левый член, одновременно проделав странный жест: сложил на уровни груди пальцы правой руки в щепотку, словно продемонстрировав, как на ночь закрывается тюльпан.

Мегуми покрутила головой, пытаясь понять, кому он подаёт знаки.

Седоволосый не отвечал, и только крепко сжимал в руках книжицу, глядя на свой крест.

— Падре… — подёргал его за рукав левый.

Падре тяжело вздохнул, достал из кармана красный складной ножик с пиктограммой, изображающей щит с крестом, и раскрыв его вспорол заднюю обложку книги. Оттуда выпал сложенный пополам желтоватый листок, который священник ловко поймал на лету, тут же передав книгу и нож молодому аколиту. Торжественно развернув листок, он перекрестился и начал читать.

— Пустое Солнце обретёт смысл, напиток философа Меркурия и серу в красном стекле смешав. Насытившись, красного льва измельчи в песок, смешай с духом вина, выпари жидкость получив чёрного дракона. Положи его в обмазанную глиной реторту и неспеша дистиллируй. Раздели жидкости разной природы, которые проявятся при этом. Красная тут же вновь насытит пустое Солнце Благодатью! [3]

Вначале я пропускал эту чушь мимо ушей, но потом осознал, что священник читает текст на Истинном! Да, корявенько, смысл порой теряется, но это похоже на какой-то рецепт, где в финале должна появиться Благодать.

— Можно посмотреть? — я подошёл поближе к седовласому священнику и заглянул в его листок. — Я не всё понял.

Молодые аколиты в панике отпрыгнули назад, а падре судорожно кивнул и расправив в руках, как оказалось, тонкий пергамент, сунул мне его под нос. Истинный язык был записан на слух латиницей, но поскольку некоторых звуков в этом алфавите не существовало, возникла путаница.

— Вот тут, — я ткнул пальцем в непонятное место, — это должно звучать, как «ж» или всё-таки как «ч»?

Священник дёрнул покрытой испариной головой и сфокусировал глаза на тексте.

— Мне кажется здесь не запятая, а апостроф, — неуверенно прошептал он, — а вот тут пробел. И вот тут.

— Ага! Тогда получается не «Солнце обретёт смысл, напиток философа», а «Солнце обретёт Благодать, если напоить философа»! — обрадовался я. — Вот только причём тут «Солнце» и кто такой этот «философ Меркурий»?

Падре покачал головой, показывая, что «моя твоя не понимать». Ну да, я произнёс всё это на Истинном. Блин… А если загуглить?

«Меркурий, коронующий философию» — не то…

«…увидел прохождение меркурия по диску солнца…» — не то…

«Меркурий в созвездии стрельца эвольвирует синтез между метафизическим…» — ерунда какая-то…

О!

— Тогда получается не «напоить философа», а скорее «напоив чистой ртутью, смешанной с серой в красное стекло», — я по-новому прочитал строку, помогая себе пальцем.

Нет, всё равно не понятно. Акцент почему-то делается на красное стекло. Или рецепт диктовали эстеты, или…

А что вообще может получиться если смешать серу со ртутью? Гугль?

Хм. Похоже здесь просто описание прозрачных кристаллов киновари. Ну ка, попробуем…

— Пустое золото обретёт Благодать, если его напоить киноварью. Благодать можно выпить, в результате чего получится некий «красный лев», которого нужно смещать с… э-э-э… этиловым спиртом, выпарить, после чего получится «чёрный дракон», из которого дистилляцией можно получить красную жидкость, которой нужно вновь напоить пустое золото.

Победным взором оглядываю священников. Если у седовласого вновь расфокусировался взор и по лицу обильно течёт пот, то его молодые коллеги чувствуют себя гораздо лучше: один достал маленький револьвер и целится в меня, а второй выставив коленку, словно стоящая на болоте цапля, строчит что-то на небольшом листке бумаги, лежащем на выставленной ноге. Очевидно, он записывает мои откровения.

Интересно, это правда работает? Из обычного золота с киноварью действительно можно извлекать Благодать? А то у меня дома как раз должен оставаться обмылок, который остался от «олимпийского» золота.

Фотографирую пергамент на смартфон и тут же отправляю снимок в облако. Зная сколько времени у меня живут смартфоны, лучше подстраховаться.

И да, я кажется понял, как работала эта странная «молитва». Возможно, старым демонам не нужно было гуглить «меркурий философа» и «солнце», и они сразу же понимали суть рецепта. И тогда перспектива быстро получить большое количество Благодати запросто могла отвлечь их от текущих дел и «изгнать» ворога на рынок за киноварью. Вот только… если бы это реально работало, то на Земле бы уже не осталось этих прозрачных красных кристаллов, а получившие таким образом силу демоны к этому времени уничтожили бы людей. Поскольку такого не произошло, то очевидно, что этот текст всего лишь уловка. Навроде рецепта философского камня, который даст сразу и золото, и вечную жизнь.

Но я всё равно как-нибудь попробую!

Возвращаю священнику крест, который как-то сам собой, автоматически, оказался в моём кармане, и вежливо спрашиваю:

— У вас осталось что-то ещё?

Троица синхронно покачала головами.

— Может быть какие-нибудь вопросы?

Вновь синхронное покачивание.

— Тогда всего хорошего, синьоры, не смею вас задерживать, нас ждут великие дела!

Я обошёл их компанию, следя за тем, чтобы Мегуми всё время находилась в моей ауре и направился к «людям Камелии», которые стояли метрах в десяти от нас возле двух пикапов, и во время «экзорцизма» общались друг с другом на повышенных тонах, активно жестикулируя при этом.

— Доброе утро! — выдвинулся ко мне на встречу солидный пожилой мужчина в синем шерстяном свитере поверх голубой рубашки, и двумя руками вцепился в протянутую мной ладонь. — Я Абеле, и все мы рады приветствовать вас на этой древней земле, которую веками потом и кровью поливали наши предки. Извините, но мы все очень волнуемся, поэтому сразу же хотелось бы узнать, как сейчас обстоят дела у Матери?

— У матери? — не понял я.

— У нашей Матери Вант! — внимательно посмотрел мне в глаза пожилой итальянец.

— О, конечно! — я словно впитал в себя местный дух вместе с солнечными лучами и тоже начал говорить с большей экспрессией и жестикулировать. — У неё всё просто прекрасно! Нам удалось прийти к полному взаимопониманию, и она тут же словно расцвела! Выглядит теперь на все сто, а то и моложе, и я даже в последнее время заметил, что она стала уделять много времени книгам по материнству и воспитанию малышей… — решил я сдать Камелию её «детям».

Четверо итальянцев переглянулись и резко повеселели.

— О-о-о-о-о! — хором затянули они и рассмеялись, после чего каждый посчитал своим долгом пожать мою руку и потрепать по плечу. Кажется, меня неправильно поняли…

— Мы просто радуемся, что она вылезла наконец из этой своей чёртовой меланхолии и начала смотреть в будущее! — с улыбкой до ушей киношный «крёстный отец» в синем свитере стал похож на доброго дедушку.

— Надеюсь, вскоре и Ватикан закончит этот никому не нужный конфликт с богом, и мы сможем наконец вернуться с нашими семьями на НАШУ землю! — с улыбкой высказался мужчина в синем костюме, как две капли похожий на «крёстного отца», только моложе. Я хотел было расспросить его о конфликте Ватикана с богом, но немного подумал… и решил не забивать голову новой информацией.

— Может быть к тому времени у нас даже появится новая Мать! — добавил Абеле, на что все отозвались одобрительным гудением. — Ну что, едем?

Нам с Ми выделили заднее сидение новенького пикапа «Fiat», за рулём которого находился сын Абеле, после чего началась полуторачасовая экскурсия. Отец и сын на два голоса, по очереди и хором рассказывали о местных достопримечательностях, которых нам попадалось очень много.

Нет, не так!

ОЧЕНЬ МНОГО! Создавалось впечатление, что каждый куст, каждая кочка на дороге имели своё имя и собственную историю. Мегуми вырубилась от сенсорного шока через полчаса, сделав вид, что задремала, а мне приходилось терпеть, внимать, и даже иногда кивать. Я же, блин, вежливый.

Наконец, по широкой лесной тропе мы добрались до основания очередного холма, вокруг которого был разбит большой палаточный лагерь.

— Археологи! — пояснил Абеле.

— С ними не будет никаких проблем? — спросил я.

— Нет, что вы! Они работают здесь исключительно с разрешения нашей общины, да и текущая операция пройдёт по их каналам. А ещё мы отрядили им в помощники нашу молодёжь, им полезно стать чуточку ближе к родной земле.

Мы выбрались из машин и к нам тут же начали сползаться сонные археологи. Я глянул на экран смартфона. Странно… Полдень, XXI век, а они тут дрыхнут.

— Вас всё не было, и мы решили устроить сиесту пораньше! — словно отвечая на мой вопрос сказал невысокий старичок в серой жилетке с кучей карманов и ковбойской шляпе.

— Представляешь, Джорджио, там нас поджидали настоящие экзорцисты из Ватикана! — ответил ему Абеле широко улыбаясь. — Нам едва удалось уйти невредимыми!

— Тогда я должен вас огорчить, — помрачнел археолог, — похоже они ехали за вами.

Тут я внезапно вспомнил, что демон и огляделся чувством мира. И действительно, по лесу к нам осторожно пробирался белый седан со священниками. А метрах в ста от меня в склоне холма прятался подземный тоннель, который уходил вниз под углом в тридцать градусов. Я «видел» примерно полсотни метров спуска, а дальше тоннель прятался от моего чувства мира. Но вернёмся к нашим «баранам».

— Не думаю, что они нам будут мешать, — авторитетно заявил я.

— А вы, как я понимаю, божество? — внимательно посмотрел на меня археолог. Причём назвал он меня всё тем же словом «демон», но мой «автопереводчик» чётко определил, что это было слово «божество», только на каком-то другом языке. Очень интересно, но загуглю это потом.

Я с важным видом кивнул в ответ.

— Мы смогли очистить начало спуска и вытащить крюками кости несчастных мародёров, — перешёл к делу Джорджио. — Ну, вы наверно знаете, что внутрь нельзя пройти… людям.

Он уставился на меня с подозрением, на что я опять важно кивнул.

— Мы даже пытались использовать новомодных роботов, но связь теряется и нам пришлось вытягивать их за провода. Так что вам придётся как-то убрать эту магию, чтобы мы смогли туда попасть.

— Магия! — внезапно воскликнул Абеле, окружённый молодёжью от двенадцати до примерно двадцати лет. — К сожалению наши дети и внуки ни разу не видели настоящей магии и уже считают её россказнями стариков! Ещё, конечно, осталась магия смерти в этих холмах, но это совсем не та магия, которую стоит показывать детям. Быть может, уважаемый друг нашей Матери не откажется показать детям чуточку настоящей магии? Пожалуйста!

— Пожалуйста-а-а! — хором протянули дети, доставая смартфоны, и я понял, что они сговорились, чтобы воспользоваться моим мягким характером.

— Только уберите камеры! — я отошёл в сторону и указал рукой на стоявших неподалёку священников. — Мы же не хотим ссориться с нашими гостями из Ватикана?

Молодёжь попрятала смартфоны, а я прикоснулся аурой к двум относительно молодым, не выше шести метров, деревцам и стал их медленно замораживать. Ну то есть я старался сделать этот процесс максимально длительным, чтобы не показывать мои настоящие возможности, вот только буквально капли Благодати хватило, чтобы деревья с громким треском превратились в лёд, и от них по земле побежала изморозь.

Зрители невольно отпрянули от деревьев, хотя им и так ничего не грозило, и тут же радостно зашумели, а я попросил Мегуми подождать меня возле машины, после чего остановил время и пошёл ко входу в тоннель. Уж больно захотелось ещё немного повыпендриваться. Ну то есть порадовать такую благодарную публику.

Когда Джорджио рассказал об уборке из прохода костей мародёров я удивился. Вроде бы речь шла о том, что ловушки Вант отправляют людей на тот свет целиком. Но спустившись вниз я, кажется, понял, что случилось. Ловушки не являлись полноценными артефактами по классификации Коалы, они не имели в себе кусочка проявления Вант. Они скорее были эдакими устройствами, работающими на Благодати, запасы которой подходили к концу, из-за чего ловушки убивали вторженцев, но уже как-то не так. Интересно, если панду натравить на Камелию, сможет она научиться делать вот такие артефакты на батарейках?

Нет, то, что делает Локи это конечно невероятно круто, но есть один недостаток: как я понял её артефакты будут работать вечно, а это очень плохо для коммерции. Я же не совсем валенок, и когда Ангелица сказала, что работа Коалы — это невероятный эксклюзив на Земле, понял, что на этом можно заработать золота, репутацию и новых проблем. Но нужно будет поговорить с самой Коалой, узнать, что она сама думает по этому поводу. А то пока что она выглядит ещё более ветренной чем Хиноэнма.

Спустившись вниз, я вспомнил фильмы про Индиану Джонса. Ловушки, ямы с кольями или же со змеями, выстреливающие из стен копья… м-м-м, романтика! Здесь же ничего такого не было. Просто три украшенных фресками больших зала, соединённые короткими коридорами. Посреди залов стояли с любовью вырезанные из камня саркофаги, а вдоль стен виднелись полуистлевшие деревянные скамьи.

Постой-ка!

А как я вообще всё это вижу? Источников света здесь нет, а чувство мира я привычно выключил, как только обнаружил машину священников. И сдаётся мне, что даже когда я был человеком, я прекрасно видел в темноте. Вот только мне никогда не приходило в голову, что это несколько необычно. Это… странно?

Очевидно, что говоря «антиквариат» Камелия имела ввиду вот эту кучу хлама. Что же, куча действительно огромная. И в принципе, я мог бы, как и предлагал главный археолог, отключить ловушки высосав из них остатки Благодати. Только вот фиг ему! Речь шла о продаже старого хлама, а всё остальное пусть остаётся на месте. А я разомнусь и поработаю руками.

Выйдя из тоннеля, я подошёл сзади к молодым археологам и отпустил время.

— У вас тачки не найдётся? — спросил я у них.

Эмоциональные итальянцы, ну или кто они тут, вновь отреагировали на мою «магию» криками и размахиванием руками. Ну как же? Стоял там, а тут раз, и уже за спиной! Но вот вопроса моего никто, кажется, не услышал.

— У вас здесь тачки нет? — вновь спросил я у них. — Садовой, или может быть какой-то специальной, археологической. Побольше.

На этот раз услышали. Два пацана рванули к палаткам и через минуту притащили лопату и прикатили старое большое обшарпанное корыто с одним колесом и ручками. Дизайн был несколько непривычен, но дорогу тачка держала хорошо. За первую поездку я собрал весь мешающийся на дороге мусор и выбросил его возле входа в тоннель. Археологи в этот момент спешно расстилали на земле большие куски плотной ткани. В следующий раз я вернулся уже с полной телегой «сокровищ», которые нагрёб совковой лопатой, и подкатив поближе к этой суете спросил:

— Хозяева, куда высыпать?

Молодёжь предложила сыпать всё на ткань, и я опрокинул тачку, вываливая этот мусор, после чего быстро понял, что если бы не моя демонстрация «магии», то быть бы мне битым. Археологи постарше, увидев такое моё отношение к антиквариату, замерли, потеряв дар речи, а на глазах их выступили слёзы. Но паралич продлился недолго, уже через несколько мгновений они бросились на меня вооружившись кисточками, и не добежав всего пару шагов занырнули в кучку хлама, жалуясь друг другу на моё отвратительное отношение к истории. Я пожал плечами и пошёл за следующей партией.

Вторую партию встречали с огромным отрезом бархата в руках, на который я аккуратно высыпал добычу. Огляделся. Мегуми заняла выгодную позицию в развилке дерева и контролировала оттуда территорию лагеря. В красном коротком платьице она смотрелась на дереве просто потрясающе, отчего постоянно притягивала мужские взгляды. Я порадовался такому вниманию к ней и довольный спустился в усыпальницу.

Дальше я вошёл в ритм нудной работы и не обращал особого внимания на происходящее наверху. Заметил только, что ткань покрыла уже какие-то совсем гигантские площади, по которым туда-сюда снуют босиком археологи и, как ни странно, священники. Но, главное, Мегуми бдела, и я продолжил монотонный труд.

Позже, когда я уже заколебался, а куча уменьшилась лишь на половину, я попытался прикинуть сколько времени ещё это может занять и решил ускориться, чтобы не оставлять работу на завтра. Спускаясь в тоннель, я останавливал время, а поднимаясь — отпускал.

Через некоторое время в лесу появились два больших экскурсионных автобуса, и количество археологов увеличилось в разы, а уже ближе к закату нарисовалась полиция и тяжёлый синий фургон «Объединённого Института Надзора Италии».

И наконец в девять часов вечера я вытащил последнюю кучку хлама, после чего демонстративно перевернул тачку, обозначив окончание работы. Дно этого корыта внезапно порадовало меня красной эмблемой «Бугатти». Ничего себе, на какой крутой тачке я весь день катал всякий мусор!

Люди в отличие от меня не могли работать в темноте, поэтому подступы к холму осветились яркими прожекторами, а среди палаток застрекотали генераторы. Я отыскал взглядом Мегуми. Она стояла рядом с Абеле и вела беседу с двумя важными старикашками в дорогих костюмах. Я подошёл к ним.

— Невероятно! — увидев меня с ходу заявил старичок с галстуком-бабочкой. — Когда Джорджио предложил нам в этом участвовать, мы и не предполагали, что там будет такое количество ценных экспонатов. Одни только шумерские украшения урукского периода тянут на сенсацию! А ведь пока не обработана и четверть находок.

— И в связи с тем, что наши первоначальные ожидания оказались сильно занижены, мне хотелось бы, чтобы вы подтвердили некоторые изменения в наших договорённостях, — вступил второй старичок. — Та сумма, о которой шла речь безусловно поступит на ваш счёт в самое ближайшее время! Но даже несмотря на то, что привлекая такое количество специалистов, мы будем вынуждены многое безвозмездно пожертвовать музеям, ваша доля от прибыли всё равно будет в несколько раз больше ранее согласованной. Вот только сразу реализовывать такой объём невыгодно, да и просто бессмысленно! Поэтому с вашего разрешения, мы хотели бы официально продлить работу этого лагеря на несколько лет, чтобы залегендировать поступления на аукционы якобы новых находок. Вашу долю мы соответственно будем выплачивать после очередных торгов, если вы позволите.

Старички уставились на меня, а я стал переваривать их речи. Нет, в целом все понятно, вот только причём тут я? Они же договаривались с Камелией…

Я посмотрел на Мегуми.

— Я разговаривала с ней, — тут же отозвалась японка, — она подтвердила, только предлагает половину прибыли с аукционов перечислять общине Пьёмбино. Но решение она оставила за тобой.

— Хорошо! — согласился я с этой блажью Камелии. — В конце концов эти вещи принадлежат Вант, и я не буду спорить с её пожеланием.

Старичок с бабочкой отчего-то побледнел, когда я упомянул богиню смерти, но потом подобрался, мы пожали друг другу руки и повеселевший Абеле повёл нас к машине.

— Раз вы сегодня всё здесь закончили, то наверняка мне даже не стоит вас уговаривать посетить мой скромный дом и познакомиться со всей семьёй? — затараторил наш проводник, едва мы забрались в машину. — Да и вы конечно же устали, ведь мы даже не смогли сегодня предложить вам пообедать. Но без ужина мы не можем вас оставить, поэтому я предупредил дочку моего хорошего знакомого, она прекрасно готовит, просто пальчики оближешь, и мы сейчас к ним заедем, и вы сможете с ней познакомиться, она собирается поразить вас своим очередным кулинарным шедевром, и кстати, возможно в вашем доме нужна будет девушка из достойной семьи, которая знает с какой стороны подходить к печи, а то вы же знаете эту современную молодёжь…

А я сидел и пытался осознать суть его речей. Слова все были понятны, но смысл всё время ускользал. Он не хочет, чтобы мы напросились к нему в гости? Или же он хочет, но это против неких традиций и поэтому он боится предложить прямо? То, что нам пытаются впарить некую девушку, я понял, надо будет вежливо отказаться, потому что хватит уже девушек, да и маме на самом деле очень нравится готовить. Но с другой стороны дом у нас большой и возможно нам нужен как раз человек со стороны?

Через пятнадцать минут мы подъехали к аккуратному одноэтажному домику, утопающему среди цветов.

— Мария! — прямо от калитки заорал Абеле. — А вот и мы!

В воздухе витал потрясающий запах свежей выпечки и я, схватив Мегуми отправился по выложенной камнем тропе искать его источник. На крыльце нас встретила симпатичная девушка лет двадцати пяти, высокая, стройная, вот только слишком уж худая, особенно для человека, который умеет прекрасно готовить. Улыбнувшись, она поздоровалась с нами, при этом продолжая нервно мять в руках полотенце.

Что-то здесь было не так! В отличие от всех людей, с которыми мы сегодня общались, она слишком нервничала. Даже больше, чем священники. Я огляделся чувством мира.

Нет, никакой засады в розовых кустах нету, вокруг вообще никого нет и даже Абеле остался у машины, но девушка продолжает нервничать. Внимательно рассматриваю саму Марию и наконец нахожу разгадку: в её животе и даже костях таза, присутствует большое количество образований нехарактерных для здоровой женщины.

— Какой диагноз? — спросил я у неё.

— Рак, множественные метастазы… — потупилась она.

— Вылечить могут?

Она помяла полотенце подбирая слова.

— Я восемь лет лечусь. Шансы ещё остались, но мне сказали, что в лучшем случае я останусь инвалидом.

Вот же Абеле, вот же сукин сын! Или это Камелия? Но что я могу сделать? Дать денег на операцию? Заморозить, чтобы полежала до тех пор, пока медицина не начнёт такое излечивать? Или же они рассчитывали, что я вылечу её, превратив в слугу? Вот только нет у меня уверенности, что это ей поможет, уж слишком все запущено. Да и зачем мне это делать? Кто она мне?

Видимо прочитав всё на моем лице Мария совсем поникла и выронила полотенце.

Ну, хотя… если подумать, то я сегодня потратил Благодать на фокусы для детишек. Здесь нужно чуть больше, но зато я, возможно, спасу жизнь человеку. Или же добью в процессе. А если все получится, и она ко мне привяжется? Ну тогда дам ей свой адрес, будет писать мне письма.

В поисках поддержки я посмотрел на Мегуми, но эта самурайка взглядом дала мне понять, что примет любое моё решение. Э-эх!

— Ты можешь умереть! — предупреждаю Марию.

— Я готова! — говорит она, а у самой во взгляде вопреки её же словам загорается надежда.

— Тогда тебе лучше лечь.

— Проходите… — она уходит в длинный коридор, дожидаясь нас у одной из дверей.

Дом, кстати небогатый: узкие проходы, маленькие комнатушки, дешёвые обои на стенах, но здесь чисто и уютно. Входим в спальню девушки, где едва умещается узкая кровать, письменный стол и здоровенный старый, даже старинный шкаф. На столе ноутбук и большая открытая упаковка таблеток.

Мария стоит, смотрит на меня краснея и наконец спрашивает:

— Мне… раздеваться?

Экое чудо! Казалось бы, учитывая её состояние и годы общения с докторами всякий стыд уже давно должен пройти, так нет же…

— Ненужно, ложись на кровать.

Вглядываюсь в неё чувством мира, касаюсь аурой и передаю самые крохи Благодати. Девушка закатывает глаза и отключается, а её энергетика приходит в движение. Но пока я не вижу, чтобы это как-то повлияло на её недуг, поэтому передаю ещё немного Благодати. А потом ещё. И ещё.

— Похоже это надолго, — говорю Мегуми и останавливаю время.

Спустя час таких вливаний организм девушки начинает буквально на глазах уничтожать рак. Вот только Искра её уже перестала быть человеческой и боюсь если все так и оставить, то мы получим недодемона со всеми прелестями этого состояния: Голодом, приступами ярости и желанием сожрать окружающих. Поэтому вливаю в неё ещё Благодати и формирую полноценное ядро демона. Заглянув в свой внутренний мир, с удовлетворением отмечаю, что меня хватило бы ещё на пару-тройку таких операций. Расту.

Что же, пора будить спящую красавицу. Мне ещё объяснять, что я с ней такое сделал.

Мария приходит в себя, длинные ресницы подрагивают, но она не спешит открывать глаза, очевидно пытаясь почувствовать произошедшие в ней изменения. Неожиданно она подрывается, вскакивает с кровати, но тут же садится обратно, и сжавшись в комочек уходит в себя, где и пребывает некоторое время. Но внезапно глаза её расширяются в испуге, и с душераздирающим криком «Лазанья!» она бросается из комнаты, тут же застывая в остановленном времени.

Блин! Напугала…

Через десять минут мы втроём сидим за столиком на маленькой кухне и вкушаем замечательную лазанью. Я даже остановил время, чтобы мы смогли поужинать не торопясь. Абеле не соврал, готовит Мария на самом деле божественно, если, конечно, эта лазанья не полуфабрикат с местной Шестёрочки.

— Я собрала вещи и готова… — косится на меня Мария, на щеках которой горит подозрительный румянец. Она вообще всё время, пока я сидел здесь и разговаривал по телефону, косилась на меня и краснела.

— Ну почему сегодня все принимают меня за фокусника?! — неискренне возмущаюсь я. — Как будто я умею доставать из шляпы билеты на завтрашний авиарейс!

На самом деле я уверен, что если сейчас позвонить маме, то билет появится. Только что она с лёгкостью поменяла день нашего вылета на завтрашний. Вот только я не вижу никакого смысла тащить Марию с собой…

— Ох! Простите! Какая же я дура! — всплеснув руками воскликнула девушка и выскочив из-за стола молнией вылетела из кухни, в коридоре снова зависнув в остановленном времени…

— Папа делает замечательное вино из домашнего винограда! — вернулась она со здоровенной, литра на три бутылкой с рубиновой жидкостью, от чего конкретно завис уже я.

Как она это сделала?!

Нет, понятно как. Вот только её проявление не было похоже на моё, она не управляла остановленным временем, а ускорялась до такой степени, что могла перемещаться за пределами этого моего пузыря, где время продолжает свой ход. Уж не знаю, или из-за того, что я поделился с ней Благодатью её проявление может как-то «договариваться» с моим, или же моя остановка времени не такая уж и остановка, но в любом случае планы на будущее снова резко меняются.

До этого я специально держал с ней дистанцию, чтобы она продолжала оставаться абсолютно чужим мне человеком. Но теперь я, наоборот, должен познакомиться с ней поближе, чтобы крепче привязать к себе, ведь я не могу так просто подарить своим возможным врагам изначально лояльного мне демона, который едва инициировавшись уже может с лёгкостью игнорировать мою основную суперспособность.

Нет, прямо сейчас я её домой не повезу, там и так стало тесно, но перед нашим отъездом нужно произвести на неё хорошее впечатление и предложить неспешно готовиться к переезду. Ну и конечно же заронить семена паранойи, рассказав о злых священниках и страшных демонах.

— Позволь тебе помочь! — я выхватываю из рук девушки бутылку вина, достаю пробку и разливаю ароматный напиток по возникшим словно по волшебству бокалам. — М-м! Пахнет почти так же прекрасно, как и твоя замечательная лазанья.

Мария мило смущается от моего убогого комплимента, а вот Мегуми смотрит на меня с подозрением. Жалко, что я не могу обмениваться с ней мыслями. Взглядом указываю ей на стоящую в центре стола бутылку. Она её разглядывает, смотрит на меня в замешательстве, но наконец глаза её расширяются: она всё поняла! Вот только Ми, как и я, скорее интроверты. Но, надеюсь, вместе у нас что-нибудь и получится…

— Она тихонечко пробралась ко мне в спальню, улеглась с краю и говорит: «Твоя мама хотела соблазнить меня Киплингом! Этому не бывать! Уж лучше я буду спать с демоном!».

— Не слушай его! — подыгрывает мне Мегуми. — Все было совсем не так!

Но Мария всё равно продолжает закатываться от смеха.

— Откуда мне было знать, что Киплинг по-прежнему только писатель, а не… — смутилась японка. — Я же не слежу за всеми этими новомодными веяниями!

Всё-таки Мегуми может сыграть кого угодно, например эдакую строгую японскую принцессу, которая решила немного расслабиться в компании хороших друзей. Я тоже старался не ударить в грязь лицом, поэтому план был выполнен и даже перевыполнен. Мы подружились с Марией, и она перестала считать, что переезд к нам — это обязательная плата за её излечение, и кажется решила для себя, что сама хочет присоединиться к нашей компании, раз уж перестала быть человеком. Последнее было очень заметно, ибо пока мы общались она менялась, становясь моложе, привлекательнее и даже объёмнее в некоторых местах. Теперь у неё возникнет проблема аналогичная моей: в Пизанском университете, где она училась с перерывами на лечение, попросту не узнают свою студентку в девочке шестнадцати лет.

Мария хотела поехать с дядей Абеле и проводить нас на корабль, но я уговорил её ограничиться прощанием возле машины, после чего сразу ложиться спать, ибо на ногах девушка держалась из последних сил и при помощи своей стальной воли, которая поддерживала её до нашего визита. Абеле с сыном сначала застыли, не в силах поверить в преображение девы Марии, но потом седой мужчина расплакался, обнимая племянницу, а я вычеркнул из своих планов серьёзный разговор с этим манипулятором. Черт с ним! В итоге всё вышло очень даже неплохо.

Сев в машину я сразу же позвонил нашему капитану. Спускаться в темноте с холма к причалу было лень, да мы и высадились там только потому, что наш визит должен был остаться в тайне. Поэтому мы договорились, что «Берег любви» зайдёт прямо сейчас в бухту, к нормальному причалу, к которому мы и подъедем.

Сцена прощания с «людьми Камелии» вышла незабываемой. Мы с Мегуми словно возвращались домой, погостив у любимой бабули, которая собрала нам с собой немного припасов. Из необъятного кузова пикапа доставали все новые и новые сумки, корзины и баулы со словами: «А вот ещё Алессия передала прошутто, Маме всегда нравился их семейный рецепт». или «Мамочка любит Грана Падано, тут правда всего одна головка, но если бы вы нас предупредили…» или же «а вот оливковое масло, такое делает только Лукас…» или «возьмите маринованных грибочков, трюфели, всего четыре банки осталось. Знали бы мы раньше…».

Не представляю, как я это всё повезу домой, но ведь и бросать жалко!

В море мы вышли в полночь, но в Ниццу должны прийти уже к восьми утра. Как оказалось в Италию яхта шла медленно для большей романтики, но если мы торопимся… Я решил, что мы торопимся, потому что если вчерашнее состояние Мегуми вызвано демонским аналогом морской болезни, то это удовольствие лучше не растягивать. Быстро приняв душ, мы завались на огромную кровать, на которой сегодня было шёлковое постельное бельё алого цвета.

— До этого дня я даже не подозревала, что мои навыки можно использовать вот так! — прижалась она ко мне.

— Ты о чем? — удивился я.

— Я играла роль не для того, чтобы заманить в ловушку или убить, а для того, чтобы подружиться и хорошо провести вечер. И для этого нужно было всего лишь перестать быть человеком. Так ты возьмёшь её в свой гарем?

Вот умеет она задавать вопросы. Попытаться объяснить?

— Знаешь, когда я стал демоном у меня появилось странное чувство, что некоторые люди и демоны — мои. Даже не знаю, как это объяснить, но я чувствую, что ты, мама, Клара и почему-то Коала — мои, а вот Мария — нет. И это никакой не гарем! Коала — она вообще, как младшая сестрёнка…

Мегуми остановила меня прижав указательный пальчик к моим губам.

— Кажется ты оправдываешься. Не нужно! Я в самом деле не собираюсь тебя ревновать. И это даже хорошо, что тебя окружают только женщины! Им нет нужды оспаривать твоё лидерство, если, конечно, ты не будешь забывать уделять внимание каждой из них. А я тебе в этом помогу!

Насладившись выражением крайнего удивления на моем лице, она продолжила.

— У меня ведь тоже появилось странное чувство. Оно говорит мне, что я — твоя. Навсегда и что бы не случилось. Сначала я бесилась от этого, думала, что ты специально на меня как-то влияешь. А потом испугалась, когда ты начал меня прогонять.

— Я не прогонял! Просто… — попытался объяснить я, но она вновь прижала пальчик к моим губам.

— Я всё поняла! А потом я поговорила со всеми, и оказалось, что они чувствуют тоже самое. Клара, мама и даже Коала. Она вообще только и ждала, когда ты её заберёшь. А Камелия готова на все, чтобы её новая версия тоже это почувствовала, — она отстранилась и внимательно посмотрела мне в глаза. — Ну как? Я тебе помогла?

Это… выглядит очень странно… Но конечно же всё меняет, раз это взаимные чувства… Только вот наша домашняя богиня смерти утверждала, что все демоны индивидуалисты, одиночки. И я бы понял, если бы эти чувства связывали одного демона в разных телах, позволяя определиться кто главный. Но откуда такое в нашей пёстрой компании? Зато теперь становится понятнее поведение Ми в начале нашего знакомства…

Я надолго ушёл в себя, а когда вернулся, она уже спала. Ну и… ладно. Не заболела и хорошо.

Проснулся в семь утра и аккуратно переложив Мегуми с себя на одеяло поднялся на палубу. Оказалось, мы уже подходим к Ницце, потому как мотор зверь, а ветер попутный. Овеваемый тёплым попутным ветром я наслаждался утренней морской свежестью, подглядывая за работой капитана. Тоже прикупить себе кораблик, что ли? Не сейчас, когда вырасту.

Ровно в восемь на пристань подъехал каблучок марки «Рено», в который я быстро перетаскал припасы. Разговорчивый таксист вошёл в наше положение и по дороге к аэропорту завернул к магазинчику, где мы купили три сумки в клеточку: две огромных и одну поменьше. Вот она какая, эта глобализация! Ведь ровно в таких же сумках торговцы таскают свои товары на рынок в нашем городке.

Тут же, не удаляясь от магазина, распихиваю весь наш багаж по сумкам, и уже в девять утра мы гордо входим в аэропорт «Лазурный берег» с огромными баулами в руках. Мегуми предложила оставить их на хранение и погулять по городу, но когда мы наконец нашли то место, куда тут можно сдать вещи, то наши сумки не смогли пройти фейс-контроль. Я попытался отыскать специального человека, работающего с демонами, но оказалось, что он такой один и сейчас чем-то занят, ибо нас не ждали раньше десяти часов. В итоге планы прогуляться провалились, и мы остановились со своими баулами в уголке, чтобы никому не мешать. А потом меня вообще все оставили, отправившись за подарками девочкам.

Через полчаса Мегуми вихрем налетела на меня, бросилась на шею и впилась поцелуем в губы, словно не видела сотню лет. Обалдев от неожиданности, я привычным движением подхватил её за нижние восемьдесят шесть. И только после этого я начал замечать некоторые несоответствия… Во-первых, на ней с какого-то перепугу надеты джинсы. Во-вторых, она пахнет новым парфюмом, приятным, но… В-третьих… она, что стала выше? Но самое странное — у неё отрос самый настоящий нимб!

А, нет, показалось. Это просто волосы её стали ярко-бирюзового цвета.

Эй! Минуточку!

Так это же…

— М-м-м… Мероди? — наконец оторвался я от губ другой японки, для чего мне пришлось выгнуть шею назад буквой «зю».

— Мелоди! — поправила она меня. — Ты же не японец.

Я попытался поставить её на землю, но она продолжила висеть на моей шее и радостно улыбаться, причём такое ощущение, что радовалась она абсолютно искренне! Вот только я всё равно не находил причин для этой её радости.

— Больше я тебя не отпущу! — заявила она, и вытянувшись на носочках в струну, снова меня поцеловала.

— Я вам не помешаю? — с отчётливой ноткой ревности в голосе спросила незаметно подкравшаяся к нам Мегуми.