Она проснулась в темноте

Глава третья (Рукопись Элси Мюррей)

Эйлин Феррис проснулась в темноте, сердце ее сжималось от ужаса. Объятая паническим страхом, она какое-то время оставалась неподвижной.

Инстинкт подсказал ей, что она лежит в чужой постели. Эйлин даже не знала, одна она в этой незнакомой комнате или нет. Единственное, в чем она была уверена: если у нее и был какой-нибудь компаньон, то это — незнакомец.

Во рту пересохло, язык казался парализованным, в висках пульсировала боль, несмотря на то, что она лежала совершенно неподвижно, боясь повернуть голову. Она была полураздета, голова покоилась на влажной подушке. Ноги, от бедер до кончиков пальцев, стали ледяными.

Затекшие руки лежали вдоль туловища, кулаки были так крепко сжаты, что ногти впивались в ладони. Ей понадобилась вся сила воли, чтобы распрямить пальцы — сначала на правой, потом на левой руке. С колотящимся от страха сердцем она провела правой рукой по простыне до края матраса. Затем пришла очередь левой руки. Ее дыхание перехватило от ужаса при мысли о том, на что она могла натолкнуться. Один сантиметр, два, и, наконец, с огромным облегчением она вытянула руку во всю ее длину, поняв, что лежит одна на двуспальной кровати.

Тут она заметила, что комната была не совсем темной, и огляделась. Слабый свет проникал слева от постели, сквозь узкий прямоугольник, расположенный очень высоко: несомненно, это было застекленное оконце над входной дверью. Следовательно, она находится в номере какой-то гостиницы.

Призвав на помощь все свои силы и мужество, Эйлин повернулась на правый бок, приподнялась немного и протянула левую руку. Сначала ее рука наткнулась на ночной столик, затем чуть не сбросила на пол пепельницу, нащупала ножку настольной лампы и, в конце концов, ухватилась за качающуюся медную цепочку.

Прежде чем потянуть за нее, Эйлин крепко зажмурилась, чтобы уберечь глаза при резком переходе от темноты к свету, но тем не менее ослепительный свет зажженной лампы, подобно вспышке магния, проник сквозь ее веки. Только через несколько минут она осторожно открыла глаза и с отвращением огляделась вокруг.

Комната ничем не отличалась от номера любой второразрядной гостиницы. Меблировка состояла из кресла с кретоновой обивкой в цветочек, стула возле двери, непременного комода и туалетного столика с зеркалом.

Эйлин провела рукой вдоль тела. Нейлоновая комбинация была задрана выше бедер, женщина немного приподнялась, чтобы ее поправить, затем села и обеими руками сжала ноющие виски.

Цветастое шелковое платье было брошено на подлокотник кресла, смятые нейлоновые трусики валялись на полу между кроватью и стулом, туфли-лодочки из крокодиловой кожи стояли рядышком в полном порядке. И больше никакой одежды, ни чемодана, ни чего-либо другого в комнате не было видно.

Ее внимание привлекла странная неровность на левом чулке. Она заморгала глазами, боязливо протянула руку и вытащила зеленую бумажку, сложенную вчетверо и засунутую между ногой и подвязкой. Она развернула ее, разгладила между пальцами и с усилием поглядела на нее усталыми глазами.

Двухдолларовая бумажка. Что за черт?..

Она не сразу поняла значение этого подарка, и пришедшая наконец догадка вызвала в ней волну ярости, перемешанной с отвращением и протестом.

Двухдолларовая проститутка!

Вот кем она стала. Рыдания разрывали ее грудь, душили ее. Слезы ручьями побежали по ее щекам и принесли некоторое облегчение. В ярости она изорвала позорную бумажку на тысячу кусочков и швырнула их на пол.

Она не знала, где находится, который час, как она попала в этот номер, кто тот мужчина, что сунул два доллара в ее чулок.

Она не знала ничего. Несмотря на все усилия, она ничего не могла вспомнить после того как выпила третий мартини у Барта. В прошлом она всегда сохраняла хоть какие-нибудь смутные воспоминания о том, что с ней происходило во время алкогольного опьянения. Беспорядочные картины проплывали на ее мысленном экране, и с некоторым усилием ей всегда удавалось навести кое-какой порядок в этом хаосе и восстановить логическую последовательность событий.

На этот раз она барахталась в темноте.

Итак? Она в последнюю минуту решила принять приглашение Барта. Примерно в восемь часов. Несмотря на принятое ею твердое решение и близко не подходить к дому тех своих друзей, где алкоголь течет рекой.

Но с того последнего случая прошел месяц, она принудила себя к аскетической жизни и укрепила силу воли. Она была уверена, что может остановиться вовремя. Было бы абсурдно отказаться от приятного вечера из боязни выпить лишнего и опять потерять контроль над собой.

Жуткая история, которая приключилась с ней в тот раз, послужила хорошим уроком. Она больше не допустит такой ошибки. Теперь-то она знает, что не обладает выносливостью своих друзей.

В течение месяца она жила обособленно, ни с кем не встречалась и проводила над собой опыты, чтобы установить ту дозу алкоголя, которую способна выдержать. Причина ее неприятностей крылась в том, что она не воспринимала вовремя сигналы тревоги. Раньше это было нестрашно. Когда она выпивала один-два стакана лишних, ее мозг затуманивался на несколько минут. Самое большее через полчаса она вновь обретала ясность мысли.

Но месяц тому назад произошла первая катастрофа!

В тот вечер она на горьком опыте познала опасность алкоголизма. Эйлин вздрагивала, ее тошнило каждый раз, когда она думала о происшедшем, и она гнала от себя эти воспоминания. Но сейчас страх отступил, рана затягивалась. Конечно, для женщины, которая себя уважает, страшнее случившегося ничего и быть не может, но ведь она пережила это и по-прежнему оставалась Эйлин Феррис.

Такое злоключение больше не повторится. Она достаточно заплатила, чтобы теперь быть осторожной. Ошпаренная кошка холодной воды боится. Она без опасения может участвовать в вечеринке у Барта. Отказываться не было никакой причины.

В качестве опыта она выпила немного легкой смеси виски с водой, прохаживаясь по своей квартирке. Ей было скучно, и перспектива ужинать одной в маленьком ресторанчике нагоняла тоску. Этот месяц одиночества показался ей нескончаемым, она чувствовала себя неспособной и дальше терпеть эту тусклую, монотонную жизнь.

Первый стакан успокоил ее и показал именно то, что она хотела узнать. Это чувство нежной теплоты было приятно. Именно то, что испытывает нормальный человек… Напряжение было снято. Таким образом, не о чем беспокоиться, надо всего лишь знать границу, которую нельзя переступать.

Для того чтобы сделать последнюю пробу и принять окончательное решение, она приготовила себе еще одну порцию виски с водой, чуть покрепче предыдущей, но все-таки очень умеренную.

Хорошее самочувствие рассеяло ее последние сомнения. Ей действительно нечего опасаться, если она будет за собой следить и держать ушки на макушке.

Это самое главное, подумала она с удовлетворением и побежала в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Зеркало отразило веселое лицо, розовые щеки, блестящие глаза. Она попудрилась, подкрасилась, причесала волосы, взбила кудри. Вернувшись с работы, она приняла душ, и сейчас на ней была только комбинация.

Небрежно отшвырнув слегка стоптанные тапочки, достала из шкафа чистые чулки. Боже! Как она была счастлива выйти после этого штрафного месяца! У Барта всегда было весело. Там она встретит всю компанию старых друзей. И они наверняка примут вернувшуюся беглянку с распростертыми объятиями.

Эйлин обула туфли-лодочки из крокодиловой кожи и выбрала платье с рисунком в голубые и желтые цветы, с симпатичным декольте сердечком. Это платье хорошо подчеркивало ее тонкую талию и стройные ноги.

Она не стала сообщать по телефону, что берет назад свой отказ прийти на вечеринку. Это была встреча друзей, которые могли запросто явиться или нет, — соблюдение протокола было необязательным.

Прежде чем выйти из дома, она выпила глоток виски, ровно столько, чтобы видеть жизнь в розовом свете и хорошо вписаться в лихорадочный ритм нью-йоркской жизни, всегда немного утомительной для девушки, выросшей в спокойных районах Запада.

Было примерно половина девятого, когда она прибыла к Барту в Гринвич Вилледж. Заплатила шоферу такси и с нетерпением ждала сдачу. Половина девятого. На той стороне улицы били часы. Она дала шоферу чаевые, положила в крокодиловую сумочку несколько банкнот и поднялась по ступенькам крыльца…

Сумочка! Где она?

Эйлин Феррис села на постели и растерянным взглядом обвела гостиничный номер. Сумочки не было. Медленно, с трудом она спустилась с кровати, неверными шагами подошла к комоду и один за другим открыла все ящики. Они оказались пустыми. Так же безрезультатно поискала в шкафу и заглянула под кровать. И тогда открыла дверь ванной.

Свет лампы, стоящей на ночном столике, осветил тело мужчины на кафельном полу. Голова лежала в луже крови у самой двери в нескольких сантиметрах от ног Эйлин.