Операция «Катамаран»

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Покуда Бела Имре беседовал с офицерами из контрразведки, в его квартире за письменным столом восседал майор Ладани.

На короткое время майор нашел себе занятие: вмонтировал в телефонный аппарат специальный адаптер и подключил к нему скрытый магнитофон. Затем, томясь бездельем, начал оглядываться по сторонам. Обнаружив на книжной полке несколько альбомов — «Памятники Будапешта», «Полеты в космос», «Мастера стиля барокко», — он положил их перед собой, выбирая, которым бы заняться, и одновременно с сожалением оглядываясь на книжную полку, где стояли еще десятка два-три занятных изданий. Увы, личную библиотеку Ладани, занимавшую почти целую стену, составляли одни лишь специальные книги по радиотехнике, электронике, телемеханике.

В квартире дома напротив тоже не спали. Возле окна торчал, как на вахте, Саас.

— Окна у него по-прежнему темны, — бросил Саас через плечо Миллсу, лежавшему на кровати. Приоткрыв край одеяла, тот с чем-то возился украдкой, не желая привлекать внимания сообщника. Над головой у него горело маленькое бра.

— Чего ты хочешь? Шеф его так, наверное, уделал, не до веселья, спит как сурок.

— Великий шеф, не человек — гений! — с издевкой высказался толстяк в адрес Бенкса.

— Наш шеф всем хорош, точен, аккуратно платит, денег не жалеет, но это мы, а не он рискуем своей шкурой! А попробуй-ка от него избавиться, ха-ха!

— А я не пробовал. И не собираюсь этого делать.

— Потому что ты хитер как бес. Сам всегда сзади, прячешься в тень, а меня вперед, черту в зубы, а?

— Присматриваю за тобой, чтобы не попался, дурень.

— Получил на это тайное поручение от шефа, не правда ли? От нашего гениального шефа!

— Не болтай. Шеф платит тебе большие деньги или не так? Сколько у тебя в банке, скажи. Восемьдесят тысяч? Или сто?

Саас резко обернулся и подошел к кровати.

— А если бы и полмиллиона? Он что, переведет их мне сюда, в Будапешт? Куда? В следственную тюрьму? Или в одиночку в каторжной, по почте в Вацкую крепость? — Распалившись не на шутку, Саас продолжал: — Этот Имре знает только меня! И если он начнет выдавать, арестуют меня, а не тебя.

— В этом вся штука. Гарантия и для шефа, и для меня тоже. Будешь делать только то, что тебе говорим мы, и держаться поосторожнее. Ведь ты же хочешь вернуться домой, а?

Внезапно Саас подскочил и всей тяжестью навалился на Миллса, сковав ему обе руки. Лихорадочно пошарив под одеялом, он выхватил оттуда небольшой магнитофон.

— Ах ты сволочь! Так вот почему ты разговорился! Провоцировал меня, чтобы лишний раз выслужиться перед шефом?! — Он выдрал из магнитофона ленту, бросил ее в пепельницу и поджег.

— Иди к телефону! — приказал он Миллсу, топча магнитофон ногами.

Миллс повиновался и медленно, бочком двинулся к аппарату.

— Чего ты хочешь?

— Сейчас ты позвонишь Имре. И говорить с ним будешь ты, а не я. Имре записывает наши разговоры, пусть в его коллекции будет и твой голосок! Этот «товарищ» директор далеко не дурак, он знает, что легко может провалиться. А тогда эта запись послужит ему оправданием, меня, дескать, принудили к сотрудничеству. Но не я один, Нандор Саас, а и ты тоже! Мы вдвоем! «Катамаран» так катамаран! Набирай номер, ну?

Ладани сидел в кресле и перелистывал альбомы. Вдруг зазвонил телефон. Ладани перевернул последнюю страницу и с уважением подумал об искусствоведах, умеющих отличить барокко от рококо. «Прекрасная профессия, не то что наша». Телефон продолжал трезвонить. Ладани подтянулся и взял следующий альбом.

По ту сторону улицы Миллс взглянул на Сааса.

— Он не берет трубку. Прошло звонков двадцать, не меньше!

— Должно быть, крепко спит после всех волнений. Набери еще раз!

Ладани подождал немного, затем поднял трубку и одновременно пустил магнитофонную запись, приблизив мембрану трубки к динамику магнитофона настолько, чтобы не чувствовался механический характер звука.

— «Имре Бела», — прозвучал голос директора. Ладани нажал кнопку «стоп».

— Я проверяю, дома ли вы, Бела Имре.

Майор опять пустил магнитофон.

— «Я устал. Дайте мне спать. Если что-нибудь серьезное, позвоните мне завтра на работу ровно в девять». — Едва «директор»-магнитофон закончил фразу, Ладани положил трубку.

На другом конце провода Миллс поступил аналогично.

— Вот наглец! — буркнул он и скверно выругался.

— Звони еще! — приказал Саас. — Напомни ему, сукину сыну, что однажды эти игры дорого ему обошлись!

Миллс повиновался.

Ладани спокойно дождался десятого звонка и опять взял трубку, поднес ее к магнитофону.

— «Имре Бела»,

— Вы уже однажды получили урок... — свирепо начал было

Миллс, но голос «директора» прервал его:

— «Я уже сказал: хочу спать! Если еще раз побеспокоите меня, за последствия не ручаюсь. А пока я отключаю телефон, и все!»

Ладани положил трубку на рычаг, выключил магнитофон и передвинул кресло так, чтобы видеть входную дверь. Затем он поудобнее расположился в кресле, предварительно положив рядом с собой пистолет, снова взял в руки альбом и стал ждать.

— Бедняга, ему не позавидуешь, — вздохнул Рона, когда за Имре затворилась дверь.

— Нам тоже, — в тон начальнику заметил Салаи.

— Это почему же? — Подполковник взглянул на него.

— Знаем мы мало, почти ничего, а двадцать седьмое уже на носу!

Кути забрался в глубокое кресло. Он выглядел усталым.

— Время еще есть, волка ноги кормят. Так или иначе нам известно, что товарища Белу Имре хотят использовать в качестве глубоко законспирированного агента, а не просто платного информатора, — это раз. Шефа иностранного центра мы пока не знаем, но завтра с помощью фоторобота с ним познакомимся, хотя бы внешне.

— Ну и что ты станешь делать с этим портретом? — подколол его Салаи. — Вывесишь для всеобщего обозрения на доске «Их разыскивает милиция»? — Старший лейтенант удрученно махнул рукой.

— Нандор Саас и Роберт Хабер их агенты — это ясно. Саас находится здесь, в Будапеште.

— Верно. Только где? — с иронией заметил Рона.

— Моя вина. Я прошляпил, — с горечью признал Кути.

В углу комнаты забеспокоился, подавая сигналы, телетайп.

— Кларика! Телекс! — выглянув в приемную, сказал Салаи.

Клара поспешила к аппарату.

— Однако продолжим, — не унимался Кути. — Нам известен Томас Форстер. Мы знаем его и знаем, где он живет. Доказательства его участия в событиях, начиная со смерти Додека и кончая шантажом Белы Имре, в наших руках.

— Все так, — подвел черту Рона. — Все так, но не более того. Продолжай, если сможешь! Кути беспомощно развел руками. Наступила пауза.

— Да, вот еще что, мы совсем забыли, — вновь подал голос Салаи. — У Хабера и Сааса могут быть какие-нибудь родственники. Надо их разыскать, не прояснят ли они что-нибудь?

— Попытаться можно, но времени у нас в обрез, — высказался Рона. — Дай запрос на всякий случай, не повредит.

От телетайпного аппарата поднялась Клара с лентой в руках.

— Получены данные на человека, который был рядом с Саасом на кинопленке. Его имя Стенли Миллс, год рождения — 1938-й, место рождения — Вадуц. По паспорту житель Западного Берлина. Въездную анкету заполнил и въехал на автомобиле...

— ...Шестнадцатого июня, через КПП в Хедьешхаломе, на австрийско-венгерской границе, — докончил за секретаршу Рона.

— Да, точно так.

— Накануне убийства Иштвана Додека. Эти двое связаны друг с другом, ясно. Саас и как его?

— Стенли Миллс.

— В лесу у сторожки были зафиксированы следы трех человек, — напомнил Салаи. — Вот вам и третий — Стенли Миллс. Все трое побывали на месте убийства в день его совершения. Теперь это установлено,

— Что будем делать, начальник? — после короткой паузы спросил Кути.

— Ждать! — ответил Рона. — Ждать до двадцать седьмого июня!

На верхней дороге Волчьей долины в горах западнее Буды пассажиров бордовых «Жигулей» пьянил свежий утренний воздух. Еще не высохла роса, хотя солнце припекало уже изрядно, обещая жаркий день.

За рулем сидел Миллс.

— Какая это глупость, что мы не можем сделать ни шагу друг без друга, — сердился Саас, помещавшийся рядом. — К семи утра нам нужно, видите ли, мчаться сюда, в горы, за очередной инструкцией из запасного тайника, а в это время Имре может позвонить кому угодно или заглянуть на часок к своему дружку — контрразведчику, и мы ничего не будем об этом знать. Такое чувство, будто у тебя за спиной подвешен нитроглицерин, который вот-вот должен взорваться!

Угрюмый Миллс не отвечал. Проехав еще немного, он свернул в небольшой поперечный овражек, по дну которого вилась полуразрушенная, давно не езженная дорога. Осторожно ведя машину по ухабам, он доехал до крутого склона, дорога кончилась. Миллс вынул из кармана какую-то схему и осмотрелся.

— Приехали, — буркнул Миллс и выключил мотор. — Вылезай, дальше пешком. Надо найти дерево с дуплом.

Они углубились в лес метров на пятьдесят, когда Миллс вдруг остановился. На одном из вековых деревьев, на высоте добрых двух метров от земли, виднелось дупло.

— Вот оно, — указал пальцем Миллс. — Подойди, помоги мне забраться. — Он обернулся и увидел в руке Сааса пистолет.

Саас стоял в трех-четырех шагах, готовый выстрелить в любой момент.

Тогда Миллс подошел к дереву и попытался вскарабкаться к дуплу сам, без посторонней помощи. Не получилось, он сорвался.

— Иди же, подтолкни меня!

Толстяк переложил оружие в левую руку, а правой стал подталкивать вновь полезшего на дерево сообщника. Когда ноги Миллса оказались на высоте головы его «близнеца», он внезапно со всей силой пнул Сааса каблуком в лицо, спрыгнул на землю и несколькими профессиональными ударами окончательно уложил «близнеца», и без того почти потерявшего сознание от боли после удара каблуком в переносицу. Миллс вывернул ему кисть руки и завладел пистолетом. Расставив ноги, он стоял и ждал, пока поверженный сообщник придет в себя.

Минуты через две Саас очнулся, машинально отер кровь, сочившуюся из носа и углов рта, и открыл глаза. Первое, что он увидел, был пистолет в руке Миллса. Саас перевел взгляд на лицо соперника. Оно было холодным и замкнутым, как всегда. Поднявшись, Саас в ужасе отпрянул назад, но наткнулся спиной на дерево.

— Чего ты хочешь? — выдавил он из себя.

— За вчерашний вечер я отомстил! А теперь я тебя убью.

— Ты помешался?

Миллс положил палец на спусковой крючок.

— Не посмеешь, — прохрипел Саас. — Тебе придется отчитаться за меня там, дома.

— Перед кем? Кому ты нужен?

— О вчерашнем я буду молчать, клянусь!

— Молчать ты будешь, это точно. Записал я тебя на пленку для шантажа. Я хотел получить половину твоих денег.

— Получишь и так. Я дам тебе расписку! Если хочешь, вексель!

— Этого мало.

Саас выбросил последний козырь:

— Если ты убьешь меня, операция с Имре обречена на провал! Чтобы держать его в руках, нужны мои свидетельские показания.

— Теперь уже не нужны. Я говорил тебе, что все идет слишком гладко, и это мне не нравится.

— Но я же в этом не виноват!

— Если план шефа сорвется, плакали мои денежки. Я доложу, что операция не удалась потому, что ты добровольно сдался контрразведчикам. Пусть они попробуют найти тебя там, если смогут.

— Подлец, предатель!

— Не более чем ты, — холодно возразил Миллс и два раза, один за другим, нажал на спусковой крючок. Послышались два негромких хлопка.

Миллс нагнулся над телом, старательно вытер рукоятку пистолета платком, вложил его в руку жертвы и подержал несколько секунд, сильно прижав пальцы.

Внезапно перед ним по земле пробежала тень. Миллс вскинул голову — высоко в небе парил планер.

Миллс вскочил на ноги, бросился к машине, завел мотор, даже не прихлопнув дверь.

Планер кругами начал спускаться все ниже и ниже.

Электрические часы на углу показывали без пяти восемь, когда Миллс приткнул свои «Жигули» поблизости от дома, где жил Имре. Вид черного «мерседеса» у подъезда его успокоил. Это означало, что Имре еще не выходил из дома. Шофер, опершись о крыло, подставив лицо солнечным лучам и закрыв глаза, загорал.

Подъехала машина для сбора мусора. С нее попрыгали на мостовую рабочие, на место полных мусорных контейнеров поставили пустые и подняли первые краном в кузов.

Перед домом, где жил Имре, операция повторилась. Один из мусорщиков, одетый в оранжевый комбинезон и яркий желто-белый жилет, жестом показал своему коллеге, что ему срочно надо отлучиться к дворнику по малой нужде. Видно, ему здорово приспичило, и он пустился вприпрыжку к подъезду.

Войдя в подъезд, он вдруг остановился и оглянулся. За ним никто не шел, снаружи доносился лишь глухой рокот компрессора, втягивавшего мусор в трубку машины. Тогда мусорщик взбежал по ступеням на второй этаж и нажал кнопку звонка у двери квартиры Имре.

Дверь отворилась мгновенно — на пороге стоял Имре. При виде мусорщика глаза его округлились от удивления. Парень приложил палец к губам в знак молчания и вытащил из-под жилета конверт. Директор едва не расхохотался: он узнал в бравом мусорщике Салаи.

— Письмо вам от подполковника, — шепнул Салаи. — Он просит вас ответить вашим противникам так, как сказано в этом письме. Настаивать на этих условиях категорически. Об остальном после обеда, вас найдут.

В прихожей показался и Ладани.

— Что, обмундировали тебя, голубчик? — с усмешкой спросил майор.

— Не завидуй, твой мундир тоже неплох. — Он оглядел с головы до пят почтенного связиста, облаченного в шоферскую робу. — Главное, чтобы на этом маскараде первый приз выиграл Рона!.. — С этими словами он круто повернулся и сбежал вниз.

Тереза была уже на месте, ожидая директора. Придирчиво осмотрела результаты работы уборщицы, налила воду в две вазы и поставила в них букетики полевых цветов.

— Здравствуйте, я так за вас волновалась, — с неподдельной искренностью сказала она, провожая директора в кабинет. — Очень рада, что вы вернулись целым и невредимым!

Взгляд Имре прежде всего остановился на письменном столе. Все оставалось как будто нетронутым. «Дипломат» лежал на том самом месте, где он его оставил перед отъездом.

— Благодарю, Терике! — Директор осмотрелся. — Красивые цветы. Это ведь ваши заботы, верно?

— Вы встретились с Норой? — вместо ответа спросила девушка. — Как они там?

— Сносно, — довольно сухо отозвался Имре.

Тереза поняла, что директор не настроен для разговора, особенно на эту тему. Она повернулась и пошла к двери, но директор остановил ее.

— Будьте добры, дайте распоряжение, чтобы технический отдел подготовил мне всю документацию по программам «Солнце-13» и «Солнце-14».

— Простите, но ведь эти программы...

— Прошу сделать все быстро и с предельной точностью, по состоянию на сегодняшний день. Проверю описание процесса и все расчеты лично, предупредите товарищей! Спасибо, вы можете идти.

Девушка молча вышла.

Имре вынул из кармана конверт с письмом от Роны. Внимательно прочитав его, положил в папку на столе.

Стрелки часов показывали без одной минуты девять.

Он встал и зашагал по кабинету, похрустывая пальцами. Имре нервничал. Остановившись перед коварным «дипломатом», он оглядел его со всех сторон, но ничего примечательного не заметил. Знал, что придется непременно нести его домой, и притрагиваться к портфелю сейчас ему было противно.

Раздался наконец звонок прямого телефона.

— Я слушаю, — сказал он в трубку.

— Двадцать седьмого июня вас ждут, вы не забыли?

Имре удивило, что вместо привычного уже писклявого голоса Сааса он услышал совсем другой мужской голос, с заметным иностранным акцентом.

— С кем я говорю?

— Нандор Саас болен. Я его коллега. Прошу сообщить, будут ли готовы материалы и собираетесь ли вы ехать? — Неизвестный коверкал венгерские слова.

— Я вас не знаю. Скажите мне что-нибудь такое, о чем знаем только Саас и я!

После небольшой паузы голос продолжал:

— Вчера вечером вы вернулись из Мюнхена. Перед тем как начать переговоры с фирмой, вы ездили в загородный замок. Там вы разговаривали с высоким седым господином. Там же вы встретились с вашей дочерью и зятем. Этого довольно?

— Довольно! Можете сообщить вашему шефу: я выеду точно в срок. Распоряжение подготовить документацию я уже дал.

— Это мне известно.

Имре с неприязнью взглянул на «дипломат».

— Кроме того, сообщите следующее. — Раскрыв папку, он стал читать письмо Роны. — Первое: я выеду на автомобиле, но не в Мюнхен, а в Австрию. Именно в Австрии я встречусь с вашим представителем. Второе: прежде чем передать что-либо кому-либо, я хочу видеть мою дочь и моего зятя. Это мои условия.

— Вы не можете ставить условий!

— Ваше дело доложить то, что я вам сказал. Принимать решения не в вашей компетенции. Добавьте, что, если мои условия не будут приняты, я немедленно обращусь в соответствующие органы и расскажу там обо всем!

— Это грозит вам тяжкими последствиями!

— Вам тоже. Пока что и вы и Саас находитесь на территории нашей страны.

Наступило молчание. Миллс соображал. Он всегда был уверен, что попытка запугать Имре не более чем радужные мечты и Бенкса и Сааса. Не на того напали. А потом, ему было в высшей степени наплевать на то, удастся ли завербовать Имре. Собственная судьба интересовала его куда больше. Миллс боялся. Угроза Имре вплотную придвинула его к пропасти. Что бы потом ни сделал Бенкс с Норой и ее мужем, это его, Миллса, уже не спасет.

— Я продолжаю. — Имре повысил тон, диктуя свои условия. — В девять утра я перееду границу. В половине десятого я буду в Бруке. Недалеко от городка есть небольшая придорожная корчма, перед ней автомобильная стоянка. Там я остановлюсь, и туда вы должны доставить моих детей.

— Я понял.

— Поговорив с ними и убедившись, что вы не причинили им никакого вреда, мы сможем продолжать путь, но только до Вены! Дальше я не поеду.

— А как же фирма «Штальблех»? У нас с ними тоже дела, господин Имре.

«Господин Имре»! Внимания директора не миновала эта перемена в обращении. Пропустив мимо ушей замечание неизвестного, Имре продолжал:

— Если я не увижу в Бруке Нору и Габора, я проеду дальше до Вены и прямо обращусь в венгерское посольство. Там я изложу все и попрошу защитить меня и членов моей семьи.

— Вы угрожаете? — У Миллса мелькнула мысль: надо уничтожить этого Имре, только так он спасет самого себя. А дома, в Мюнхене, он сочинит для Бенкса подходящую версию, например об измене Сааса, который спелся с Имре, чтобы обелить себя перед венгерскими властями. Он не знал еще, что именно он скажет шефу, но отсюда надо бежать, бежать немедленно.

— Изложите мои условия вашему шефу, — услышал он словно издалека голос Имре. — Завтра в это же время я жду вашего звонка.

— Я не успею связаться, слишком мало времени! — пробормотал Миллс в трубку.

— Это уже ваши заботы! — закончил Имре и бросил трубку.

Миллс чувствовал себя неуютно.

«Покончить с Саасом надо было так или иначе, он тянул меня на провал, — оправдывал он себя, анализируя свой поступок, — но как поступить с условиями этого дьявола Имре?» Поворот событий застал его врасплох. Вот тут Саас явно пригодился бы.

Внезапно он вспомнил: запасной пункт связи, на крайний случай. ...Этот «крайний случай» наступил. «Да, конечно же!» Миллс оправился от нервного шока и устыдил себя за растерянность. Ведь его инструктировали в Мюнхене, как поступать в непредвиденных обстоятельствах или в критический момент: немедленно доложить обстановку через запасной тайник.

Агент вынул из перчаточницы кассету с записью телефонного разговора с Имре, положил ее в нейлоновый мешочек и прикрепил сбоку клейкий столбик-присос.

Успокоившись, он, как всегда, осмотрелся и поехал в сторону площади Героев, затем свернул на проспект Республики и стал смотреть на номера домов, съехав на узкую крайнюю полосу. Возле дома с сотым номером он остановился, вылез из машины и, пройдя еще немного, вошел в подъезд многоквартирного дома. Здесь жило множество семей: на стене громоздились один над другим ряды почтовых ящиков.

Выждав пару минут и не обнаружив ничего подозрительного, Миллс, поднявшись на носки, прилепил посылочку за карнизом над верхним рядом ящиков. Отступив несколько шагов назад, он убедился, что пакетик не виден прохожим, еще раз огляделся и вернулся к своему «фольксвагену».

«Кто придет за пакетом? — ломал себе голову Миллс. — И когда? А если вообще не придет?» Он влез в автомобиль. «Черт с ними, это уже не моя беда», — подумал он и сам удивился, насколько безразличен ему исход дела.

Миллс боялся, боялся за себя.