Операция «Катамаран»

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

— Смерть наступила между шестью и восемью часами утра, — докладывал подполковнику Кути результаты осмотра оперативной группой обнаруженного трупа. — Его увидел сверху пилот пролетавшего планера, проводившего тренировочный полет. Он сообщил в райотдел милиции. Обыскав труп, на нем нашли два паспорта. Первый, венесуэльский, был выдан на его собственное имя, а второй — аргентинский, на имя Амадео Зексо.

Рона убрал оба паспорта в ящик стола.

— Они начинают делать глупости, — в раздумье высказался Салаи.

— Из чего это ты заключил? — Кути искоса взглянул на коллегу.

— На этот раз они тоже пытались создать видимость самоубийства. Но гораздо более примитивно, нежели в лесной сторожке. Если судить по следам, кандидат в мертвецы приехал на автомобиле, затем покончил с собой, а после этого опять сел за руль и уехал, в то же время оставшись бездыханно лежать в овраге.

— Сложно объясняешь, но понять при желании можно. — Капитан похлопал Салаи по плечу. — Кстати, только что звонили из оперативно-технического отдела. Они установили, что следы шин автомобиля, о котором ты говоришь, совпадают со следами от тех «Жигулей», что прятались в лесу неподалеку от сторожки.

— Нам известны три их агента, находящиеся в Будапеште, — вслух размышлял Рона. — Саас — жертва. Форстер под нашим постоянным наблюдением, значит, не он. Остается Стенли Миллс. Но почему он это сделал? По указанию из центра или по какой-нибудь другой причине?

— Может быть, Саас не захотел выполнить какой-то приказ? — высказал предположение Салаи.

— Или испугался провала, — добавил Кути.

— Вы оба, вероятно, правы, — кивнул Рона. — Не захотел исполнять приказ, потому что испугался. А таким приказом могут быть лишь какие-то экстремальные меры в отношении Имре.

Рона не мог знать истинных причин, побудивших Миллса застрелить Сааса, но вывод об угрозе жизни Имре он сделал правильный. Ход мыслей Салаи привел его к тому же заключению.

— Ты хочешь сказать, что жизнь Имре теперь в опасности?

— Да, теперь — да. До сих пор я полагал, что выжидание в течение тридцати двух лет, вся огромная подготовительная работа, затраты и прочее являются как бы гарантией того, что им нужен живой Имре. Но сейчас что-то застопорилось в их отлаженном механизме, словно сорвало один винтик, и все пошло наперекос. Теперь очень трудно предсказать, что они собираются делать.

— Со вчерашнего дня мы усилили охрану Имре.

— Я знаю. — Рона переменил тему. — Что удалось узнать о родственниках агентов, живущих в Венгрии?

— Пока выявлена одна-единственная родственница, — Салаи оживился. — Это тетушка Роберта Хабера, проживает здесь, в Будапеште, на улице Валленберга. — Сделав многозначительную паузу, он добавил: — У нее остановился Томас Форстер.

— Неплохо! — воскликнул Кути, оценив коллегу.

— Сколько лет этой тетушке? — поинтересовался Рона.

— Восемьдесят.

— Многовато.

— Что нам делать дальше? — спросил капитан.

— Охранять и беречь Имре как зеницу ока! — Помолчав с минуту, подполковник вздохнул: — Могу сказать лишь, что я затеял большую игру, но говорить о ней пока рано.

Серые доходные дома, известные с начала века как дома «феникс», и по сей день возвышались чужеродной громадой посреди одноэтажных домиков Липотварошского района столицы.

На четвертом этаже одну из дверей, выходящих во внутренний двор, украшала позеленевшая медная табличка: «Керекеш Балинтне, вдова».

В эту дверь и вошел Форстер, отперев и заперев ее собственным ключом. Он наложил стальную цепочку и обернулся — перед ним стояла сухонькая старушка, вышедшая из кухни.

— Это вы, голубчик? Наконец-то, — прошепелявила она. — А я уж заждалась. Вы поглядите, что я нашла под дверью. — Старушка вынула из кармана фартука конверт. — Я уже собиралась его вскрыть и вдруг заметила, что письмо не мне, а вам.

Форстер вскрыл конверт. В нем оказался еще один, заклеенный и поменьше, и машинописная записка.

«Спрячьте этот конверт, не раскрывая, и отправляйтесь немедленно», — начал он читать с конца. Взгляд его скользнул вверх, к началу распоряжения. Оно гласило: «В запечатанном конверте информация о том, что Б. И. согласен выехать в срок, но ставит условия. Обсудите их с шефом. Б. И. нервничает сверх всякой меры. Если мы хотим добиться результатов, целесообразно ему уступить. Вы должны быть завтра вечером здесь. Я устрою так, чтобы вы получили ответ от Б. И. завтра не утром, а вечером, но если мы примем его условия. Позвоню вам по телефону после возвращения. Условный знак — два звонка. Точно так же обозначу вам место встречи. Шестой».

Форстер взглянул на часы: семнадцать часов сорок минут. Чтобы успеть обернуться за сутки, придется мчаться сломя голову. Захватив небольшой дорожный несессер, он покинул квартиру вдовы Керекеш Балинтне, не прощаясь.

Немного в стороне от подъезда дома «феникс» на улице Валленберга стоял «ауди» с иностранным номером. Оба его пассажира заняты были чтением западногерманской «Вельтвохе».

Форстер показался в арке подъезда. Оглянувшись кругом, он не отметил ничего вызывающего подозрение, быстрым шагом направился к своему «остину» и дал газ с места.

Один из пассажиров опустил газету на колени.

— Дай команду нашим, пусть его проводят, — сказал он Салаи, сидевшему рядом, — и пусть они остаются на КПП в Хедьешхаломе и ждут там его возвращения. Завтра на рассвете он поедет обратно. Как только появится, доложить мне.

Салаи нагнулся к микрофону.

— «Воробей», внимание! Примите задание... — Закончив передачу, он повернулся лицом к подполковнику: — Откуда стало известно, что он выезжает и завтра вернется?

Рона не имел привычки утаивать что-либо от своих ближайших помощников. Но на этот раз он был вынужден от нее отказаться.

— Я уже говорил, что затевается большая игра. — Он положил руку на плечо Салаи. — Но сейчас пока что говорить о ней я просто не имею права, поверь.

Салаи понимающе кивнул.

— Куда вас отвезти? Домой? — спросил он без всякой обиды.

— Нет, мне надо еще повидать Кути. Я просил передать ему, чтобы он меня ждал. Поехали...

— Нам надо знать машину, на которой ездит Миллс.

— По-видимому, на тех же «Жигулях», — поторопился с ответом Кути. — Ведь следы шин у сторожки и на верхней дороге в Волчьей долине, где убит Саас, были от «Жигулей».

— Да, вероятно. — Рона осторожничал. — Однако у нас нет прямых доказательств, что вместе с Саасом на место его убийства приехал именно Миллс.

— Есть! — Кути положил перед подполковником еще одно заключение оперативно-технического отдела. — Вот оно: техники установили, что следы ног «третьего» у сторожки и возле трупа Сааса совпадают.

— Важная улика. Но только потом, позже! Пока же нам нужно знать машину, на которой ездит Миллс, и место, где он живет. — Рона неожиданно сдался: — Хорошо, согласен, ищи «Жигули».

— Разумеется, товарищ начальник.

— Самый верный путь обнаружить эту машину лежит через передатчик в «дипломате» Имре. По мнению Ладани, он действует в радиусе всего четырехсот метров, при особо благоприятных условиях — до километра. Но, поскольку все разговоры Имре записаны превосходно, надо думать, он подъезжает поближе, в пределах этих четырехсот.

— Это значит, что агент принимает передачи из автомобиля.

— По-видимому, такой вывод напрашивается. Обнаруженная в «остине» встроенная рация говорит за то, что этот метод считается у них проверенным и надежным.

Капитан огорченно вздохнул:

— Что же, пропало мое сегодняшнее рандеву. Впрочем, ничего. Подождет до следующего раза. Сейчас я возьму кого-нибудь в помощь и перепишу номера всех машин, стоящих в этом радиусе вокруг квартиры Имре, а завтра с утра — вокруг «Энергетики». Если два номера совпадут, да еще на «Жигулях», считайте, вопрос решен.

— Не понимаю, почему тебе дались именно «Жигули»?

— Во-первых, хорошая машина. А во-вторых, именно «Жигули» бордового цвета видел сверху планерист, обнаруживший мертвого Сааса.

— Отправляйся! — Капитан уже стоял у двери, когда Рона добавил: — Пошли ко мне Клару.

В дверях тотчас появилась голова секретарши.

— Будете диктовать? Взять блокнот для стенограммы?

— Как можно? Опытного оперативного сотрудника использовать как стенографистку!

— Как, опять? Но я уже сдала черный платок и садовые принадлежности тоже!

— На этот раз вам не потребуется ни маскарадный костюм, ни реквизит. — Рона жестом пригласил Клару занять место возле стола. — Нужен только портфель, возьмите мой. Шариковая ручка и бумага в нем есть...

Клара недоверчиво поглядела на начальника, потом рассмеялась:

— Знаете, я была просто счастлива, когда вы поручили мне сыграть роль посетительницы кладбища. И сейчас у меня уже бьется сердце... Новое задание!

— Отличный вы человечек, Кларика! Садитесь...

В здании «Энергетики» светились только два окна — кабинета директора и приемной.

Имре изучал документацию по программам «Солнце», расположившись возле длинного стола для совещаний, на котором разложены были чертежи, схемы, графики и другие документы, связанные с проводящимися экспериментами.

Тереза Кипчеш сидела напротив с блокнотом для стенограмм и записывала указания начальнику технического отдела, готовившему документы.

В приемной зазвонил городской телефон. Тереза выбежала к аппарату, затем знаком показала директору, чтобы тот взял трубку у себя на столе.

— Не надо, я выйду к вам. — Прежде чем притворить дверь в кабинет, он бросил взгляд на «дипломат», лежавший на обычном месте.

— Привет, Балинт! — сказал он в трубку. — Да, из приемной, как условились... Понял, постараюсь не удивляться. Последнее время ты уже приучил меня к сюрпризам. Появилась закалка. — После следующей фразы, однако, Имре все же сдвинул очки на лоб и перехватил трубку. — Что такое?.. Понимаю... Но для чего все это?.. Хорошо, буду осторожен... Да, конечно... Если будут новости, звони! — Он медленно, словно в забытьи, опустил трубку, продолжая стоять у аппарата Терезы. Реакция наступила лишь минуту спустя. Голова закружилась, он побледнел и вынужден был опереться о край стола.

Тереза испуганно вскочила.

— Вам нехорошо? — Она налила воды в стакан и подала директору.

— Невероятно... — прошептал Имре. Он выпил воды.

— Что-нибудь случилось?

— Умер один мой старый знакомый. Его звали Нандор Саас! Вы его не знали?

— Не знала. — Убедившись, что минутная слабость директора миновала, Тереза вновь села к машинке и застучала по клавишам.

Имре вернулся к себе в кабинет.

Дома Имре застал уже не Ладани, а Салаи, сменившего майора на его посту. В гостиной горел лишь один небольшой светильник, окна были занавешены плотными шторами.

Имре поставил на стол бутылку белого вина «Серый монах» и два бокала.

«Дипломат» разместился рядом, на журнальном столике.

Салаи смотрел на него злыми глазами. Ему уже порядком прискучили это молчание и диалоги с помощью знаков. Имре вопросительно взглянул на него, показав: унести его к чертовой матери? Старший лейтенант с мученическим выражением лица развел руками: увы, нельзя.

Зазвонил телефон.

— Имре Бела! — сказал в трубку директор.

Салаи тотчас же на носках подошел к нему поближе, чтобы слышать, что говорит абонент.

— Мы не потерпим, чтобы вы говорили по телефону не из своего кабинета, а из других мест, слышите?

— Подите к черту! — рявкнул Имре. Салаи пожал ему локоть в знак одобрения. — Кроме того, я уже сказал вам, звоните завтра, сегодня я не настроен на переговоры, с вами тем более!

— Не смейте класть трубку!

Салаи сделал директору знак: слушайте дальше.

— Хорошо, я слушаю.

— Мы приняли к сведению, что документацию для нас вы готовите и требуете от подчиненных качественных материалов. Но я не потерплю, чтобы вы говорили по другим телефонам.

— Меня не интересует, что вы терпите, а что нет! — опять вспылил Имре.

— Слишком много себе позволяете, директор. Если не уйметесь, вы можете разделить судьбу вашего друга Сааса!

Салаи поднял руку к губам, показывая, чтобы Имре, чего доброго, не проговорился.

— Судьба Сааса? Я не знаю, ни что с ним, ни где он, — спокойно сказал Имре.

— Саас умер сегодня утром! С вами это тоже может случиться.

— Значит, вы его убили и теперь настала моя очередь?

— Еще не настала, но может! Особенно если вы будете нарушать наши требования. А сейчас примите холодный душ и ложитесь спать, чтобы выспаться. По вопросу о ваших условиях я позвоню вам завтра, но не утром, а вечером. При всех обстоятельствах готовьтесь в путь! — В трубке щелкнуло и послышались короткие гудки.

Салаи схватил проклятый «дипломат» и вынес его в ванную, открыл кран, пустил душ и, потирая руки от удовольствия, вернулся в гостиную.

— Этот мерзавец дал нам хороший шанс! — сказал он весело. — Мы можем спокойно разговаривать, по крайней мере, с полчаса. Пока вы принимаете душ по его указанию. За ваше здоровье! — Он поднял свой бокал и осушил его до дна.

Волнуясь, как начинающая артистка, Клара позвонила у двери с табличкой «Керекеш Балинтне, вдова» в уже знакомом нам доме на улице Валленберга.

— Иду, иду! Сейчас иду, — послышался слабый голос за дверью.

— Добрый день, госпожа Керекеш! — как можно любезнее заговорила Клара. — Я к вам по важному делу!

— Вы, наверное, от Роберта? Насчет квартиры? — заинтересовалась вдова. — К сожалению, занято. Вы пришли так неожиданно. Мой жилец еще не съехал.

— Я из госстраха, страхую имущество, — объяснила Клара. — Не угодно ли будет впустить меня? Я могу предложить вам кое-что интересное.

Едва переступив порог, гостья принялась расхваливать убранство квартиры.

Восьмидесятилетняя вдова Керекеш чувствовала себя на верху блаженства.

— Моему покойному мужу удалось спасти всю мебель во время войны. Я очень ею дорожу и храню по сей день.

— Но и кроме нее, у вас тут настоящий музей, сокровище на сокровище. — Обходя комнату, Клара рассматривала полки, уставленные посудой и безделушками, потускневшие картины неизвестных мастеров, потерявшие цвет выщербленные вазы и прочий хлам. — Да, да, это и вправду состояние! Вы страховали когда-нибудь ваше имущество? Заключали договор? Клара обрушила на собеседницу поток слов.

— Теперь, знаете, все квартиранты заключают договора, все без исключения! — Клара все больше входила в роль. — И это очень дешево. За двадцать четыре форинта в месяц мы предлагаем шестнадцать видов различных услуг.

За это время они перешли уже из гостиной в спальню старушки.

— Бланки у меня с собой, можем подписать договор хоть сейчас, — продолжала осаду Клара.

— Сколько, вы сказали, надо платить в месяц?

— Всего двадцать четыре форинта, пустяки! — почти крикнула Клара в ухо вдовы.

— Что же, тогда давайте заключим. — Старушка с лукавой улыбкой похлопала гостью по руке. — Пусть, у меня еще никогда не было договора. А потом вы такая симпатичная, милочка, я не в силах отказать. Только с одним условием: вы будете приходить за деньгами каждый месяц сами. С вами так приятно поговорить! Обещаете?

— Обещаю! — выкрикнула Клара, и ей стало немножко стыдно и жаль одинокую вдову. — Позвольте тогда мне составить план квартиры и переписать вещи, чтобы приложить их к договору.

Клара присела к столу, быстро набросала план прихожей, гостиной и спальни, перечислив мебель и прочее. Покончив с этим, она подошла к двери второй комнаты и нажала рукоятку. Дверь была заперта.

— Вы подумайте, какой он странный! — посетовала вдова. — Всегда запирает.

— Жаль! Мне ведь надо осмотреть ее и переписать вещи.

— Мой племянник Роберт прислал мне квартиранта, он делал это и раньше. Но такого еще никогда. Этот угрюмый, неразговорчивый и всегда злой. Я ему сказала сегодня: будете злиться — скоро умрете.

— Ну уж, тетушка! — рассмеялась Клара. — Так и сказали?

— Так и сказала. И недоверчивый такой. Всегда запирает дверь на ключ, даже когда дома сидит. Запрется и сидит один, как сыч. Даже уборку нельзя сделать, да и телефон там у него. — Старушка разворчалась не на шутку.

— Что же нам делать? — На лице Клары отразилось огорчение.

— Как что? Войти, и все, — лукаво подмигнув Кларе, старушенция полезла в карман. — Вот второй ключ. Только поспешите, милочка, он может прийти.

Клара торопливо набросала план комнаты, расположение окон, различных предметов, мебели, расстояния между ними.

Закончив работу, она положила блокнот в портфель и взглянула на часы.

— Боже мой! Мы немного заболтались, мне пора, — сказала ласково Клара. — Я все сделаю начисто и на днях приду к вам опять. Тогда и подпишем, хорошо?

— Хорошо, милочка, хорошо. Я буду ждать вас! — согласно закивала старушка, провожая гостью в прихожую.