Операция «Мираж»

Глава 7

В посольстве США, в особом секторе, защищенном мощным радиомагнитным щитом от невидимых электронных щупальцев русской контрразведки царило радостное оживление. Первый этап операции по связи с Фантомом прошел успешно. Сначала Ричардсон, а затем Перси сообщили: агент вышел на контакт. Резидент Саймон устало откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Его опасения, что явка могла закончиться провалом, не подтвердились. Русская контрразведка на этот раз не показала свои зубы. Опытные Перси и Ричардсон признаков слежки за Фантомом и собой не обнаружили. Об этом также говорили данные службы радиоперехвата дежурившей у станции подземки «Третьяковская». Ее «слухачи» не зафиксировали переговоров русских, которые бы свидетельствовали о присутствии бригад наружного наблюдения. Эфир мирно переливался «бытовухой», зато в северо-восточных и северо-западных районах Москвы его терзали позывные и отрывистые команды.

Саймон и его правая рука Том Гибсон торжествовали: их уловка с отвлечением сил контрразведки на ложные объекты удалась. Постоянно меняющаяся картина на огромном мониторе лишний раз свидетельствовала о том, что она по уши завязла в затеянной резидентурой игре в кошки-мышки. Плотно сев на «хвост» Брауну, Мэрфи и Картрайт, наружка русских второй час моталась за ними по Сокольническому району. Накал переговоров свидетельствовал о том, что нервы у нее на пределе, и тогда Саймон решил обострить ситуацию.

Пришло время Мэрфи дернуть «топтунов». На стоянке у станции подземки «Сокольники» он выскочил из машины и ринулся в толпу перед входом. Вслед за ним запоздало бросились двое, но догнать его — в прошлом чемпиона университета по бегу на средние дистанции, было делом непростым. В то время как Мерфи накручивал замысловатые петли в подземке, выматывая погоню, наверху Браун и Картрайт рвали наружку на части. Браун, притормозив на светофоре, резко нажал на газ, а когда вспыхнул красный свет, устремился к дворцу спорта «Сокольники». Также напористо действовал Картрайт. Он уводил свой «хвост» в противоположную сторону — к Преображенской площади.

Подобную «карусель» раскручивала группа Ника Купера в районе Северного речного вокзала. По замыслу Саймона, она должна была навести наружку на мысль о закладке резидентурой тайника. И русские клюнули. Прогулка Ника с супругой по набережной Химкинского водохранилища не осталась без внимания, за ними увязался «хвост». Испытывая терпение «топтунов», Ник и Санни долго бродили по аллеям парка, и когда те отстали, шмыгнули в прибрежные заросли и заложили тайник. Тлеющий окурок сигареты, брошенный Ником, должен был подсказать «хвосту», где искать закладку для несуществующего шпиона. Но даже с этой зацепкой контрразведке пришлось бы изрядно попотеть, чтобы найти среди хлама тот самый сучок, внутри которого находилась искусно спрятанная капсула с зашифрованным заданием. Его содержание привело бы в ужас Лубянку. Резидентура ЦРУ требовало от своего агента добыть, ни много, ни мало, а материалы, раскрывающие ответные меры российского министерства обороны на действия Пентагона по размещению в Польше и Чехии элементов глобальной противоракетной обороны.

Группа Дика Оуэна выполняла еще более сложную задачу. Ей предстояло имитировать моментальную явку с агентом на станции подземки «ВДНХ». Там события также разворачивались самым благоприятным образом. Дик, сделав несколько хитрых финтов и убедившись, что «хвост» не потерялся, в последний момент заскочил в вагон. Два «топтуна» еле успели втиснуться в соседние двери. Один из них — курносый, с невыразительным лицом, продвинулся ближе, скользнул по Дику взглядом, и со скучающим видом уставился в окно, в нем отражались их силуэты. Второй «топтун» остался на месте.

Теперь, когда две пары цепких глаз стерегли каждое движение Дика, пришло время бросить ложную наводку. Осмотревшись, он выбрал «живца-шпиона». Крепыш средних лет, прилично одетый, с модной стрижкой, тянувший на чиновника или военного, вполне подходил на эту неблагодарную роль. Дело оставалось за малым: так обыграть ситуацию, чтобы у наружки не осталось тени сомнения в том, что произошла моментальная явка с агентом и сброс материала. Но тут не все зависело от артистизма Дика, не менее важна была реакция «Крепыша».

Дик сосредоточился на выборе подходящего варианта действий. Задача сопутствовала ему. Все оказалось проще, чем представлялось в кабинете, когда они с Саймоном проигрывали возможные ситуации. Расстегнутый карман пальто «Крепыша», из которого торчал кошелек, подсказал Дику, что делать дальше. Он продвинулся вперед, бросил на «Крепыша» многозначительный взгляд и затем перевел глаза на толстяка в кожаной куртке. Это не укрылись от «Курносого». Он принял охотничью стойку и пытался угадать, на кого нацелился «объект» — на «Крепыша» или «Толстяка»? Второй «топтун» тоже зашевелился и ужом проскользнул к двери.

Решающий момент для сброса «Крепышу» контейнера со шпионской закладкой приближался. За окнами тускло мигнули фонари, в тоннели посветлело. Энергично работая плечом, Дик стал пробиваться к выходу. Вслед за ним двинулся «Курносый». «Крепыш» пока оставался на месте и, похоже, не собирался выходить. До него оставалось не больше метра. Еще одно усилие и, оттеснив в сторону безусого юнца, Дик оказался рядом с «Крепышом». Тот и не подозревал, что через мгновение станет приманкой для наружки. Все решали секунды. Дик подался к «Крепышу» похлопал по карману, из которого торчал кошелек, в следующее мгновение камуфляж зажигалки выскользнул из руки и свалился внутрь. «Крепыш» дернулся. Дик, опережая его, склонился к уху и обронил:

— Будьте внимательны, потеряете кошелек!

Ответ «Крепыша» потонул в визге тормозов. Поезд остановился, двери открылись, и толпа вынесла Дика на платформу. Он скосил глаз на вагон. «Хвост» развалился надвое. «Курносый» остался на месте и прилип к «Крепышу». За Диком пристроился второй «топтун». Этот не отличался особой прытью, и ему не пришлось сильно напрягаться. Недолго потаскав «хвост» по лабиринту переходов станции «Проспект мира», он поднялся наверх. На стоянке, в машине его поджидал Коллинз. Сделав пару петель среди ларьков, Дик пошел в отрыв. «Хвост» суматошно заметался. Коллинз предусмотрительно распахнул дверцу, и Дик рыбкой нырнул на заднее сидение. Мощный «Лексус» стремительно стартовал с места. Вырвавшись на проспект, Коллинз оглянулся и спросил:

— Все о'кей, Дик?

Тот блаженно улыбнулся и снисходительно ответил:

— Доложи боссу, спектакль разыгран как по нотам!

— Мои аплодисменты! — поздравил Коллинз и включил аппаратуру специальной связи.

Его сообщение, прибавило настроения Саймону. Он бросил победный взгляд на схему Москвы, север полыхал разными цветами, и довольно потер руки. Первая, самая сложная и самая напряженная фаза операции завершилась успешно. Силы контрразведки были отвлечены на ложные объекты, и это позволило Перси без помех провести явку с Фантомом. Подошел черед второй фазы. Разрешение на ее проведение в Лэнгли дали с большим скрипом. Аргументы Перси о том, что Фантом ведет с резидентурой игру — дозирование выдавая информацию по «Тополю», чтобы выкачать из нее как можно больше денег, а также растущая угроза разоблачения агента российской контрразведкой, возымели действие. Лэнгли дало согласие на проведение в отношении него специального мероприятия «Длинный язык».

Накануне явки с Фантомом, из Вашингтона прибыла группа специалистов. Им предстояло с помощью психотропных средств развязать агенту язык. Технические нюансы ее работы мало интересовали Саймона. Его больше беспокоил безопасный заход Фантома и Перси на конспиративную квартиру. В случае, если бы резидентура проморгала русскую наружку, это грозило обернуться грандиозным политическим скандалом. За провал агента, оперативной группы ЦРУ и явочной квартиры Саймону пришлось бы расплачиваться своей головой. Волнение, написанное на его лице, не укрылось от взгляда заместителя — Фрэнка Гибсона. Тот тоже сидел как на иголках, и не в силах справиться с напряжением, обронил:

— Скорее бы все закончилось.

— Да, — согласился Саливан, посмотрел на часы и распорядился: — Фрэнк, уточни обстановку в «шкатулке»? Они готовы к приему Фантома?

Гибсон снял трубку телефона, ответил старший группы, и спросил:

— Фил, как у вас?

— Мы готовы. Ждем.

— Они в пути. Осталось меньше часа.

— Фил, только не переборщите с препаратом, — вмешался в разговор Саймон.

— Сэр, не волнуйтесь, мы все просчитали, — заверил он.

— И все-таки, меня беспокоит объем дозы.

— Все будет о'кей.

— В чем подадите препарат?

— Три варианта: чай, кофе, водка.

— А если Фантом откажется?

— После такой встряски ему и литра водки будет мало.

— Будем надеяться, что он ничего не заподозрит, — согласился Саймон и обратился к оператору: — Мэл, уточните обстановку у галереи!

Тот склонился к телефону. Доклад Ричардсона разрядил обстановку и поднял настроение Саймону. Фантом покинул место явки и точно следовал указаниям Перси. Он находился на автостоянке у станции «Третьяковская»…

Пробежавшись взглядом по машинам, Кочубей без труда нашел нужную, прошел к машине, открыл заднюю дверцу и заглянул. В салоне находились двое. На его появление водитель никак не отреагировал, а второй — с бычьей шей, кивнул на свободное место.

— Привет ребята! — поздоровался Кочубей.

Водитель промолчал, а «Бычья шея» буркнула:

— Садись!

Николай забрался на заднее сидение, сел так, чтобы видеть в зеркало водителя и «Бычью шею». Прошла минута, другая, а Перси все не появлялся, Кочубей решил воспользоваться моментом, чтобы прощупать парочку и поинтересовался:

— Кого ждем, ребята?

— Кого надо, — не проявил желания к разговору «Бычья шея».

Николая это не остановило, и он продолжал донимать вопросами:

— Куда едем?

— Хозяин скажет.

— Что-то он не торопится, а у меня дела.

— Я тебе русским языком сказал: жди хозяина, — в голосе «Бычьей шеи» послышался легкий акцент.

— Русским? А ты где его учил? — зацепился Николай.

— Чего?! — насторожился «Бычья шея».

Но тут открылась дверца и появился Перси. Плюхнувшись рядом с Кочубеем, он распорядился:

— Вперед!

Водитель надавил на педаль газа. Послушная его рукам машина принялась совершать замысловатые маневры. «Бычья шея» приник к зеркалу и высматривал «хвост». Николай тоже сосредоточился на дороге, пытаясь запомнить маршрут, но вскоре понял — это бесполезное занятие. За рулем сидел профи, который отлично знал Москву, и потому Кочубей переключился на Перси:

— Марк, к чему эти маневры?!

— Не волнуйся, Орест! Все под контролем! Едем в надежное место, там спокойно поговорим.

— Не волноваться?! Мне за такие разговоры столько впаяют, что тебе и не снилось.

— Орест, не накручивай себя, за поездку с иностранцем у вас уже давно не сажают.

— Марк, мне сейчас не до шуток.

— Все будет о'кей, Орест. Мы не останемся в долгу. На твой счет перечислим…

Договорить Перси не успел. Его бросило вперед. Кочубея швырнуло на дверцу. Водитель BMW, уходя от столкновения, ударил по тормозам и резко взял вправо. Раздался скрежет металла. Следовавший за ними «Мерседес» чудом ушел от лобового удара и, помяв правый бок BMW, вылетел на полосу встречного движения. Николай сжался в комок, ожидая нового удара. BMW застыла в нескольких сантиметрах от фонарного столба. На дороге мгновенно возникла пробка, а у машин толпа зевак. Николай пришел в себя, поднял голову и перевел дыхание. За стеклом мелькнули усатая физиономия Остащенко и задорный хохолок Саликова.

Авария с машиной американских разведчиков не была случайностью. В оперативном штабе Сердюка выбрали, может быть не самый лучший, способ освобождения Кочубея из лап ЦРУ. Острейшая ситуация не оставляла выбора контрразведчикам. Теперь уже Перси приходилось искать выход из положения. Авария смешала все карты резидентуры. Возбужденная толпа гомонила вокруг машин и пострадавших.

— Марк, что делать?! Что?! — запаниковал «Бычья шея».

Перси с трудом приходил в себя. Ему повезло меньше, чем Кочубею. В голове все шумело, перед глазами расплывались разноцветные круги, грудь и колено левой ноги ломило от острой боли. Но не столько она, сколько положение, грозившее расшифровкой Фантома, требовала немедленных действий. В любую секунду мог появиться милиционер, и тогда… Перси не мог допустить этого и решительно потребовал:

— Том, ты остаешься! Свяжись с посольством, они помогут.

— Хорошо, босс. Я прикрою, — заверил «Бычья шея».

— Орест, мы уходим! Ты первым. Место и время следующей встречи сообщу по известному тебе каналу, — объявил Перси и подтолкнул Кочубея выходу.

Николай, превозмогая боль в правом плече, с трудом выбрался из машины, нырнул в толпу и там попал в крепкие руки Остащенко и Саликова. За ним последовал Перси. Его пошатывало, кто-то пришел на помощь, подставив плечо, довел до лавки и, участливо заглядывая в глаза, спросил;

— Как себя чувствуете?

— Живой, — с трудом вымолвил Перси и попытался улыбнуться, но вышла жалкая гримаса. Надрывный вой милицейских сирен придал ему силы.

«Надо уходить! Надо уходить!» — подстегивая себя, Перси поднялся с лавки. Легкий морозец и порывистый ветер, стегавший по лицу, привели его в чувство. Проклиная русские дороги и непогоду, ноги разъезжались на ледяной корке, он доковылял до первой подворотни, достал телефон и связался с Саймоном.

— Слушаю тебя, Марк, — бодро ответил тот.

— У нас большая проблема, Джек, — потеряно произнес Перси.

— Проблема?!.. Какая? — осекся Саймон.

— Авария.

— Как?! Где?! — сорвался на крик Саймон.

— Недалеко от метро «Таганская».

— Как ты? Как он?

— Вроде целы.

— Вы в машине?

— Нет! Там Том.

— Где Фантом?

— Ушел.

— А как же шкатулка? Как? — растерялся Саймон.

— О чем ты, Джон?! Какая к черту шкатулка?! — взорвался Перси.

— Да-да, ты прав! Извини, Марк. Я немедленно отправлю за тобой машину.

— Не надо, доберусь сам! — отказался Перси и, припадая на поврежденную ногу, заковылял на конспиративную квартиру резидентуры ЦРУ.

К счастью она находилась поблизости. Там его ждали группа Фила, чуть позже появился посольский доктор. Несмотря на устрашающий синюшный подтек на груди и шишку на колене, для Перси авария обошлась без переломов. Доктора больше беспокоили шумы в голове и легкое головокружение. Он внимательно изучил зрачки, измерил пульс, давление и сделал заключение: сотрясение мозга и потребовал госпитализации. В положении Перси сделать это было не просто, так как грозило расшифровкой. Он решил отлежаться на конспиративной квартире. Последнее слово осталось за Саймоном. Тот принял соломоново решение: до отъезда из Москвы Перси должен находиться на конспиративной квартире под наблюдением доктора.

Потянулись дни вынужденного безделья. Крепкий организм помог Перси быстро восстановиться. На четвертые сутки травмы напоминали о себе лишь при резких движениях. Теперь его больше волновала судьба Фантома. Саймон не мог сообщить ничего утешительного. Агент не выходил на связь и не появлялся на маршруте движения к академии Петра Великого. Перси оставалось только гадать и надеяться, что авария не вызвала серьезных последствий для здоровья Фантома. В связи с этим, в Лэнгли решили взять паузу в работе с агентом, а Перси отозвать в Киев.

30 октября бизнесмен из Австрии Бруно Крэнц вылетел в Вену, и вечером того же дня в Киев возвратился уже Марк Перси. Дома его ждало тяжелое объяснение с Маргарет. Следы ушибов говорили сами за себя. На этот раз она не хотела ничего слышать, костерила на чем свет стоит Саливана и порывалась обратиться к послу. Перси с трудом удалось уговорить ее не делать этого. Но неприятности на этом не закончились. На следующий день при встрече с Саливаном, вместо благодарности он выслушал кучу упреков и гадостей. Назревавший скандал остановил появившийся в кабинете Кейдж. Служба специальных расследований продолжала упорно искать русского крота в киевской резидентуре. Попытка Саливана перевести стрелки на Генри Ковальчука не удалась, и теперь ему самому приходилось расхлебывать им же заваренную «шпионскую кашу».

— Как съездил, Марк? — пожав руку, поинтересовался Кейдж.

— Можно и лучше, — уклончиво ответил Перси.

— Я слышал, у тебя возникли трудности, но ты проявил себя молодцом.

— От тебя, Фрэнсис, ничего не скроешь.

— Служба, — хмыкнул тот и, дав понять, что разговор окончен предупредил: — У нас еще будет время поговорить.

— Не горю желанием, — буркнул Перси.

Из кабинета резидента он вышел в омерзительном настроении. После таких встреч и бесед пропадало всякое желание что-либо делать. Возвратившись к себе, Перси так и не открыл сейф и не притронулся к документам. В нем росло жгучее желание смахнуть все со стола на пол и растоптать бумажную шпионскую бухгалтерию. Его бесило отношение Саливана и Кейджа к работе с Фантомом. Похоже, им было глубоко наплевать на нее. Их больше занимали грязные слухи, домыслы и игры с русскими шпионами.

Стук в дверь отвлек Перси от мрачных мыслей — в кабинет заглянул Берд. В резидентуре он занимал особое положение и не потому, что за ним стояли вербовки ценных агентов и блестящие операции. Двоюродный брат, заседавший на Капитолийском холме, и острый как бритва язык, заставляли даже Саливана остерегаться Берда.

— С возвращением, блудный сын! — приветствовал Берд.

— Привет, Николос, — вяло ответил Перси.

— Марк, почему такой похоронный вид?

— А после Саливана другой разве бывает?

— Ха-ха, — хохотнул Берд и желчно заметил: — С приездом Кейджа он совсем слетел с тормозов.

— Все ищут крота?

— Ищут, но не там.

Осведомленность Берда была общеизвестна, и Перси забросил удочку:

— И в какой же он норе?

Берд глубокомысленно посмотрел на потолок.

Перси намек понял.

— Думаешь там?

— Если не там, то в Москве.

— Так какого черта Кейдж тут вынюхивает?!

— Москва — не Киев.

— Перестраховщики! Из-за них скоро самого себя возненавидишь! — с ожесточением произнес Перси.

— Да, плюнь ты на их возню.

— Легко сказать! Мерзавцы! Все нервы вымотали.

— Марк, не стоит так надрываться. Тебе остался год до пенсии, наслаждайся жизнью, — посоветовал Берд и, достав из кармана три фотографии, спросил:

— Что можешь рассказать об этих рожах?

Договорить им не удалось. В кабинет заглянули Ливицки с Грей. Разговор перешел на сменщика Ковальчука. Двадцатисемилетний Джонатан Грин получил назначение на один из ключевых участков — в политическую разведку. По этому поводу в резидентуре строились различные предположения. Берд что-то знал, но промолчал. Вскоре эта, а также другая злободневная тема — борьба за власть между Ющенко и Януковичем, иссякли. Перси остался один и занялся подготовкой отчета по материалам, полученным от Фантома. На следующий день он представил его Саливану. Тот интереса не проявил, бегло прочитал, не стал задавать вопросов и подписал. Отправив отчет в Лэнгли, Перси с головой окунулся в работу с агентурой. За время его отсутствия у нее накопилась масса конфиденциальной информации на политических конкурентов в борьбе за власть в Украине. Он едва успевал с одной явки на другую и начал забывать о неприятностях, но тут о себе напомнил Кейдж.

В поисках русского крота «Главный инквизитор» добрался до Грей. В ее, казалось бы, безупречном прошлом он обнаружил «темное пятно». Год назад Джоан в составе инспекционной группы вела разведывательную работу на российском заводе в городе Воткинске, в цехах которого изготавливались ступени баллистических ракет. Под ее чары попал молодой инженер из конструкторского бюро. Джоан воспользовалась этим и взяла его в оперативную разработку, но добраться до главных ракетных секретов так и не смогла. Зато прыткий русский «мачо» едва не затащил ее в свою постель. В Лэнгли не захотели заходить так далеко, и отозвали Джоан из России.

Подозрительный Кейдж расценил ухаживания «мачо» как вербовочный подход со стороны местной контрразведки и вцепился в Джоан. Надеясь вывести «мерзавку на чистую воду», он не нашел ничего лучшего, как использовать Перси и его отношения с ней. Начав разговор с туманных намеков о связи Джоан с русской контрразведкой, Кейдж предложил ему «прощупать, чем она дышит». Перси, не желая ссориться со Службой специальных расследований — себе выйдет дороже, под различными предлогами пытался уклониться. В конце концов, Кейджу надоела игра в пинг-понг, он не стал дальше миндальничать и извлек из прошлого его «грязное белье» — интимную связь с Джоан. Перси взорвался. На шум перебранки сбежались сотрудники из соседних кабинетов, и спасли Кейджа от расправы. На следующий день он улетел в Вашингтон. А Перси сидел как на иголках и ждал оргвыводов. Их не последовало, похоже, черная полоса в его жизни закончилась.

После затянувшегося молчания, наконец, дал о себе знать Фантом. 20 ноября на сайте «Ракетная техника. Новинки, изобретения, предложения» появилось его сообщение. Перечитав его, Перси испытал противоречивые чувства. С одной стороны оно развеяло опасение, что Фантом мог расшифроваться перед русской разведкой, а с другой — характер полученной во время аварии травмы: «смещение диска позвоночника», отодвигал на неопределенный срок завершение операции по получению секретов «Тополя».

В своем ответе Перси обошел тему задания стороной, пожелал Фантому скорейшего выздоровления и выразил надежду на дальнейшее взаимовыгодное сотрудничество. После этого он снова погрузился в рутину повседневных дел. В череде безликих дней светлым пятном стали рождественские праздники и отъезд Саливана в отпуск. За него остался Дик Шульц. Мягкий и не конфликтный по характеру, он не дергал сотрудников по мелочам, и в резидентуре воцарилась рабочая атмосфера.

Следующей приятной новостью стал выход на связь 17 января Фантома. Он сообщил, что в его здоровье произошло значительное улучшение и в ближайшее время он будет направлен для прохождения восстановительного курса лечения в Пятигорск. Перси немедленно связался с Саймоном, и они принялись готовиться к явке с Фантомом. Ее намечалось провести в Пятигорске. Их планы грубо поломал Саливан. Возвратившись из отпуска, он решительно взялся за дела. Попытка Перси решить вопрос о своей командировке в Пятигорск не нашла у него поддержки. Саливан полагал: в сложившейся острой предвыборной ситуации в Украине присутствие Перси в Киеве более оправдано. И пока они бодались между собой, в операции с Фантомом произошел резкий поворот.

20 марта от него пришло очередное сообщение. Оно стало ударом для Перси. Командование направляло Фантома в Абхазию в состав российских миротворческих сил. Главные секреты «Тополя», до которых оставалось сделать всего один шаг, уплыли из-под самого носа. Сообщение Фантома не произвело никакого впечатления на Саливана, а в Лэнгли снова взяли паузу, чтобы определиться, как в новой ситуации строить с ним работу.

Операция перешла в вяло текущий режим. Попытки Перси придать ей дополнительный импульс, в связи новыми возможностями Фантома, откровенно игнорировались Саливаном. Его интересовала только информация о том, что происходило в стане оппозиции президенту Ющенко. С этого рабочий день в резидентуре начинался и тем же заканчивался. В отвратительном настроении Перси поднялся в кабинет Саливана. Холодно кивнув на кресло, он поинтересовался:

— Когда у тебя явка с агентом Бульба?

— На днях, — затруднился вспомнить Перси.

— А точнее?

— Надо свериться с записями.

— Не надо! Срочно вызывай на явку! — потребовал Саливан.

— К чему такая спешка? — недоумевал Перси.

— Это Бульба дал информацию об утечке из Министерства обороны Украины данных о поставках военной техники в Грузию?

— Да, но они носили отрывочный характер.

— Вот потому встречайся и детализируй!

— Не вижу смысла. Больше того, что у нас есть, он не скажет.

— Хватит дискутировать! Проводи явку и получай информацию!

Перси молча проглотил обиду и, чтобы не обострять отношений, перешел к практической стороне явки:

— Кто ее прикроет?

Саливан прошелся взглядом по списку сотрудников резидентуры и объявил:

— Берд, Ливицки, Грей. Достаточно?

— Да.

— Свободен. Жду доклада! — закончил разговор Саливан.

Перси, чертыхнувшись про себя, спустился в свой кабинет. Берд, Ливицки и Грей находились на месте. Распоряжение Саливана вызвало у них только негативные эмоции. Решив вопрос с прикрытием явки, Перси принялся названивать агенту Бульба. Наконец, тот ответил и, судя по интонациям, звонок его не обрадовал.

— Марк, что стряслось? У меня телефон горит, — проворчал он.

— Богдан, есть приятная новость — не стал его накручивать Перси и произнес условную фразу: — Твоей статьей заинтересовался один известный журнал.

Она означала: необходимо срочно прибыть на явочную квартиру.

— Марк, давай завтра. У дело важное есть сегодня, — взмолился Бульба.

— Жду через три часа на старом месте! — отрезал Перси.

Старым местом являлась явочная квартира ЦРУ. Три года назад ее приобрел для встреч с агентами предшественник Перси Сэм Болтон. Наводку на хозяйку он получил из пражской резидентуры ЦРУ. Ее дочь шесть лет назад выехала в Чехию на заработки. В американской разведке быстро смекнули, что более подходящей кандидатуры для агентурной разработки «объектов» из Украины и России найти трудно: привлекательная внешность и знание трех языков дорогого стоили.

Подготовка и, собственно, сама вербовка девушки не заняла много времени. Побывавшая в передрягах, она с полунамека поняла, чего от нее хотят. При «птичьих правах» и проблемах, которые у нее периодически возникали с полицией нравов, такая крутая «крыша», как американская разведка, была весьма кстати, а будущий солидный шпионский заработок развеял все сомнения.

После короткого «шпионского ликбеза», теперь уже агент ЦРУ Фиалка, умело кружила головы и развязывала языки млевшим от ее чар русским и украинским политикам, бизнесменам. Вскоре она предложила привлечь к работе мать и ее квартиру.

Опытный Болтон решил, что квартира, расположенная на бойком месте и имевшая удобные подходы, идеально подходила для конфиденциального приема агентуры. Это предложение резидент утвердил без колебаний, вербовка с помощью немалой суммы, состоялась.

Перси не пожалел, когда принял «Гвоздику» (такой псевдоним получила хозяйка) на связь. Она умела хранить чужие тайны, славилась кулинарными способностями. И на этот раз в прихожей явочной квартиры Перси встретил аппетитный запах сдобы. Отказавшись от предложения отведать пирогов, он поспешил в гостиную. До прихода Бульбы оставались считанные минуты, а ему требовалось включить аппаратуру скрытой записи.

Плотно прикрыв дверь, Перси прошел к крайнему книжному стеллажу, снял с верхней полки два тома стихов Пушкина и, нащупав на задней стенке шляпку «монтажного шурупа», надавил. За спиной еле слышным шорохом отозвались включенные микрофоны, а в противоположных углах комнаты мигнули ожившие микроскопические, вмонтированные в стены камеры. Теперь Перси занялся сервировкой стола. Достал из бара бутылку французского коньяка, рюмки, шоколад, лимоны.

Перси резал лимон, когда в прихожей раздался звонок. Из коридора донеслись легкие шаги, затем лязгнули замки и послышались приглушенные голоса. Перси по привычке нашарил в кармане платок. После каждой явки с Бульбой он вытирал руки. Завербованный Болтоном агент вызывал в нем чувство гадливости. Но связи Бульбы среди украинских политиков и способность пролезть даже в игольное ушко, вынуждали Перси каждый раз ломать комедию, чтобы не оттолкнуть от себя агента. Изобразив на лице улыбку, он выглянул в коридор и поздоровался.

— Хэллоу, Богдан! Как ты?

— Хреново. Ты мне одно дело загубил, — проворчал агент, поправил разлохматившуюся гриву волос, прошел в гостиную и, пробежавшись взглядом по столу, спросил: — А где сало?

— Забочусь о твоем здоровье, — пытался сгладить возникшую неловкость Перси.

— Кто такое сказал?

— Это медицина говорит.

— Брехня! — безапелляционно заявил Бульба и бесцеремонно развалился на диване.

Перси открыл бутылку, разлил коньяк по рюмкам и предложил тост:

— За наше сотрудничество!

— И чтоб про нее не прознала бэспэка! — буркнул Бульба.

— Не беспокойся, Богдан, для нее наши отношения носят творческий характер. И лучшее тому подкрепление — твои публикации.

После третьей рюмки агент посыпал политическими сплетнями и слухами. Когда Бульба добрался до министерства обороны, Перси перебил его:

— Стоп, Богдан! Отсюда подробно! Что говорят о поставках украинского оружия в Грузию?

— Да ничего особенного, все вокруг да около, — пробубнил Бульба и потянулся к бутылке с коньяком.

— А все-таки?! — остановил его Перси.

— Да про зенитно-ракетные комплексы.

— Какие?

— «Бук».

— Что еще?

— Про БТРы и спецов.

— Кто говорит.

— Я услышал от Завальнюка.

— А он от кого узнал?

— Через военных, — предположил Бульба.

— Логично, — согласился Перси. Соглашение о тайных поставках вооружений из Украины в Грузию, о которых в военных ведомствах этих стран знал лишь ограниченный круг лиц, уже не являлись тайной. Это могло серьезно пошатнуть и без того зыбкие позиции президента Ющенко и нанести серьезный удар по интересам США в Украине. Для того чтобы не допустить дальнейшей утечки информации о поставках требовалось найти ее источник. Проходимцу Бульбе с его связями в политической верхушке такая задача была по силам, и Перси насел на агента:

— Богдан, я тебя прошу, отбрось все дела и займись Завальнюком!

— Легко, сказать. Где он, а где я, — замялся агент.

Проходимец не упускал любую возможность, чтобы выжать из резидентуры лишнюю сотню долларов. Перси посчитал, что это не тот случай, когда можно торговаться, и прямо спросил:

— Сколько это будет стоить?

— Думаю, что много — набивал себе цену агент.

— Богдан, вопрос не в цене, а в качестве информации.

— Ну за это я ручаюсь.

— Насколько твой знакомый близок к Завальнюку? — допытывался Перси.

Бульба расплылся в ухмылке и снисходительно заметил:

— Ближе не бывает.

— Хорошо! Сколько ты хочешь?

— О, это уже деловой разговор! — оживился Бульба и объявил: — Одиннадцать тысяч!

— Чего? — возмутился Перси.

— Не хочешь, не надо!

— Ладно, ладно! Но информация должна того стоить!

Бульба довольно потер руки.

— Значит, договорились! А теперь расходимся. У меня дела, — поторопил Перси.

Бульба ушел.

Перси выключил аппаратуру, подождал пятнадцать минут, на тот случай, если за агентом увязался хвост, и затем покинул явочную квартиру. Через квартал от нее в машине его ждал Ливицки.

— Домой, Марк? — спросил он.

— Нет, в посольство, — устало произнес Перси.

— Так поздно уже.

— Саливан ждет.

— И чего ему неймется?

— Это ты у него сам спроси.

— Ну, уж нет, себе выйдет дороже, — хмыкнул Ливицки.

Через двадцать минут они были в посольстве. Несмотря на поздний час, на этаже, который занимала резидентура, во многих окнах горел свет. Перси поднялся в кабинет Саливана. Тот кивнул на кресло. Пауза затягивалась. Саливан будто не замечал Перси и неторопливо шелестел листками. Марк начал вскипать, его так и подмывало бросить Саливану в лицо: «Ты, чего из себя корчишь надутое ничтожество!»

Саливан наконец спросил:

— Что нового сообщил Бульба?

— Ничего! — отрезал Перси.

— Так-таки и ничего?

— Абсолютно.

— Это не ответ разведчика.

— А ты что хотел услышать?!

— Кто сбросил материал газетчикам? Где этот мерзавец сидит? Чего здесь непонятного? — монотонно бубнил Саливан.

Перси сквозь зубы процедил:

— Он постарается их выяснить через помощника Завальнюка. Но для этого необходимы деньги.

— Деньги! Деньги! А что, иначе ваши хваленые агенты работать не могут? Ты профессионал или кто?

Такого откровенно хамского отношения к себе Перси уже не мог позволить и, гневно воскликнул:

— Ты вызвал меня оскорблять или работать?

— Работать?! И это ты называете работой? Если рассчитываешь прикрыться Фантомом, то со мной такой номер не пройдет. Я…

Саливан осекся и отпрянул назад. Перси в ярости взлетел над столом. Саливан вжался в кресло, и, выбросив руки вперед, что-то промычал.

— Ничтожество! — с презрением бросил Перси и, хлопнув дверью, вылетел в приемную.

Не замечая никого и ничего, он промчался по коридору и ворвался к себе в кабинет. Его колотило. Подобного унижения ему не приходилось испытывать за всю свою службу. Это серое ничтожество, называвшее себя резидентом, позволило себе втоптать его в грязь.

«Все! С меня хватит! К чертовой матери такую службу!» — в душе Перси продолжала бушевать буря. Сделав круг по кабинету, он плюхнулся в кресло, выдернул из стопки листов чистый и приготовился писать рапорт. Рука вывела первую букву и застыла.

«Стоп, Марк, не пори горячки! Свинья Саливан этого только и ждет. Ну, уж нет! На тебе, мерзавец, свет клином не сошелся! Есть Перкинсон. Есть старина Шлосс!» — вспомнил Перси о давних приятелях.

Гарри Шлосс был далеко не последним человеком в Лэнгли и был на короткой ноге с Директором. Отбросив в сторону щепетильность, Перси поднял трубку спецсвязи. Ответил сам Шлосс. Бодрый голос Гарри придал Перси уверенности. Не вдаваясь в историю своих отношений с Саливаном, он рассказал о последнем конфликте. Шлосс внимательно выслушал, рекомендовал запастись терпением и пообещал помочь.

Прошла неделя. Перси она показалась вечностью. Каждый день он приходил в кабинет, ничего не делал и ждал звонка Шлосса. Тот дал о себе знать только во вторник. Свое слово он сдержал — в ближайшие дни Перси ждал вызова в Лэнгли. Но это было не все — Гарри намекнул: впереди его ждало назначение на должность заместителя руководителя резидента в Тбилиси. В руководстве ЦРУ, видимо, учли предыдущую работу Перси в Грузии, а также присутствие в Абхазии агента Фантома и решили таким образом развести его с Саливаном.