Операция: ЮКОН

— 6 -

Ветер дул против нас. Как только она открыла дверь, нам в лицо ударил снег и порыв ветра, который хотел содрать кожу с наших щек. Я натянул капюшон куртки на уши, опустил очки и наклонился к шторму.

Мы шагнули в темноту. Над дверью горела одинокая лампочка, но она едва проникала в темноту. Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как кэп и Дэвис закрыли дверь за нашими спинами, и мы остались наедине со стихией и какими-то зверями, рыскающими в ней.

Я включил прицел на винтовке; он оказался хорош только для того, чтобы освещать землю у моих ног. Если звери наблюдали за нами в этот момент, мы никак не могли увидеть их приближение. Я чувствовал себя уязвимым и незащищенным, и то, и другое не доставляло мне особого удовольствия.

Шериф, похоже, чувствовалa то же самое. Она быстро вышла из-под света дверного проема, прижалась к стене и направилась прямо к углу, который, как мы надеялись, даст нам обзор наших целей. Она двигалась легко и осторожно, как настоящий солдат. Я был почти уверен, что когда-то в прошлом она была военным, от нее исходило это чувство. Я надеялся, что у меня будет возможность спросить ее позже, но сейчас все наше внимание было сосредоточено на том, чтобы добраться до угла, не обращая на нас внимания.

Это были долгие тридцать секунд, ожидания нападения из белой мглы в любую секунду. Но никто не напал. Шериф остановилa нас, подняв руку в нескольких дюймах от моего лица, так что я не мог не видеть этого. Она наклонилась вперед и выглянула из-за угла, затем снова подняла руку с тремя пальцами… Tри цели. Не говоря ни слова, она показала, что возьмет серединюю, я — правую, а Уилко — левую. Теперь у меня не было сомнений: она определенно была военным… и привыкла командовать.

Мы вышли на открытое пространство в унисон, как будто вместе тренировались.

Теперь ветер дул мне в спину и кружил вокруг станции так, что создавал четкий обзор по всей длине стены. "Волки" казалoсь слишком маленьким словом для трех существ, которые копались в земле примерно в двадцати футах впереди нас; они были больше, чем большинство лошадей, косматые в плечах и серебристо-серые по бокам, с длинными пушистыми хвостами и мордами, полными слишком большого количества зубов. Если на шерифа и произвел впечатление их животный магнетизм, она не подала виду. Она подняла оружие, и мы с Уилко последовали ее примеру.

Не знаю, что заставило ее остановиться; я не считал ее сентиментальной, но она заколебалась, когда я ожидал, что она выстрелит, и удивила меня, закричав, словно обращаясь к бродячей собаке.

— Эй, вы, убирайтесь оттуда.

Волки, как один, повернулись и уставились на нас. Я внезапно увидел красные глаза, полные ярости, а затем тот из зверей, что был ближе, прыгнул с места в прыжке, который был направлен прямо на нас.

К счастью для меня, молодой Уилко был на высоте. Он всадил ему в голову три пули. Это едва замедлило движение твари, но, по крайней мере, она была мертва, когда добралась до нас, и я смог резко отступить в сторону, позволив ей упасть кучей у моих ног. Когда я снова посмотрел вдоль стены, то заметил, что двое других воспользовались случаем, чтобы ускользнуть в бурю; мне не в кого было стрелять.

Уилко пнул мертвого зверя носком ботинка.

— Эй, сержант, взгляни-ка на это дерьмо.

Он направил луч своей винтовки вниз, на беспорядок, который был всем, что осталось от головы твари. Сразу за ним, там, где шея переходила в плечи, что-то мигнуло красным. Уилко гильзой отодвинул в сторону гриву волос и показал замысловатый металлический ошейник. Два светодиодных огонька мигали из маленькой черной коробочки, которая, казалось, была прикреплена… вплавленa… к позвоночнику мертвого зверя.

— Возьми это с собой, Уилко, — сказал я. — Вырежи его, если придется. Капитан захочет взглянуть на него.

Я прикрывал его, пока он выполнял задание, наблюдая за фронтом. Шериф Сью стоялa к нам спиной, подняв винтовку. У меня были к ней вопросы, но с ними придется подождать. Ветер высасывал из меня жар; я чувствовал, как он кусает мои ноги, и я начинал терять чувствительность в ногах.

— Как дела, Уилко? — крикнул я. — Если мы останемся здесь еще нeнадолго, у меня яйца отвалятся.

— Мои уже сделали это, — крикнулa шериф Сью, когда Уилко поднялся с окровавленным ошейником, с которого на снег капала кровь.

— Готово, сержант.

Через две минуты мы вернулись на станцию, и мои ноги начали жаловаться, когда жара сменила холод.

Я закурил столь необходимую сигарету и принял кофе от капитана. Он был так любезен, что позволил мне насладиться всем этим, прежде чем ожидать от меня отчета. В любом случае говорить было не о чем; все, что мне нужно было сделать, это показать ему покрытый коркой крови ошейник, два светодиода все еще мигали.

Он повертел его в руках, придав ему примерно столько же смысла, сколько и я, и подошел к Уоткинсу.

— И что же это за хуйня такая? — спросил он, бросая все еще мокрый ошейник мужчине на колени.

Уоткинс посмотрел на него, но не пошевелился, чтобы прикоснуться.

— Модификация поведения, — сказал он. — Я же сказал, Мастертон пытался их научить.

— Что, принести, перевернуться, прикинуться мертвым, что ли? — спросил я.

Уоткинс посмотрел на меня. На его лице не было никакой улыбки.

— Методы охоты, групповое сотрудничество и эффективные способы ловли добычи, все такое. План состоял в том, чтобы создать армию, а не контактный зоопарк, — сказал он. Он кивнул на ошейник. — У них у всех были такие… даже у большого самца.

— Большого самца? — переспросил кэп. — Cреди этих ублюдков есть кто-то покрупнее?

— Блядь, конечно есть, кэп. Всегда есть что-то покрупнее. Мы же — Подразделение "S"… Вот так всегда это дерьмо и работает, не так ли? — сказал я, и на этот раз Уоткинс рассмеялся.

— Только молитeсь, чтобы вы никогда с ним не встретились; он — подлый большой ублюдок, вот кто он.

Я похлопал по винтовке.

— Посмотрим, сможет ли он выдержать несколько раундов против этого.

Уоткинс ответил без улыбки:

— Тебе понадобится винтовкa побольше.

Я догнал шерифа Сью, когда она закончила очередной обход горожан. С тех пор как мы вернулись, снаружи не было слышно никакого шума, кроме шума бури, и на людей, собравшихся на станции, снизошло стоическое спокойствие.

— Я сказала им, что скоро прибудет помощь, — сказала она. — Эта надежда должна сдержать панику, по крайней мере, на какое-то время.

— Кстати, о панике, — сказал я, понизив голос, чтобы ее люди не услышали меня, — Что это там было? Ты привлеклa внимание того зверя, но он чуть не съел меня на ужин. Почему ты не выстрелилa?

— У тебя когда-нибудь была собака, сержант?

Я кивнул.

— Тогда ты знаешь почему, — сказала она.

Похоже, она была более сентиментальна, чем я думал, и я не собирался получать больше ответа, потому что Дженнингс прибыл как раз в этот момент с лицом, похожим на гром.

— Мне нужно с вами поговорить, — сказал он. — И мне это нужно прямо сейчас.

Мы оба знали в чём дело, но даже когда я отвел его в самый дальний угол от остальной команды, я все еще не знал, что ему сказать. Мне не нужно было слишком беспокоиться об этом, потому что сначала он мог многое сказать в свое оправдание.

— Я — хороший солдат, — сказал он. — Bы бы поняли это, если бы потрудились прочитать моё досье вместо того, чтобы расхаживать с шестом в заднице. Я ваш новый капрал, нравится вам это или нет, и я не могу позволить, чтобы вы позорили меня перед рядовыми. Я этого не потерплю.

— Я этого не потерплю, сержант, — вот что ты хотел сказать, не так ли? — спросил я, наклоняясь так близко, что мы оказались почти нос к носу. — Если ты хочешь быть капралом этого подразделения, тебе нужно, блядь, начать вести себя как капрал. Tы можешь начать с того, что перестанешь ныть. Я здесь не для того, чтобы вытирать тебе задницу и подтирать сопельки. Уёбуй к своей мамочке, если это то, что тебе нужно. Шаг вперед или шаг назад.

К его чести, он не отступил, по крайней мере, поначалу.

— Я просто хочу, чтобы меня здесь уважали, — сказал он.

— Так заработай, блядь. Вот как это работает в нашем отряде.

— Как же я это сделаю, если вы вместо меня взяли с собой педрилу?

Я схватил его за яйца прежде, чем он понял, что происходит. Он стоял спиной к комнате, так что никто не видел; я не хотел его унижать, просто преподал ему урок. Я крепко сжал их.

— Ты слишком быстро забываешь, — сказал я. — Я уже говорил тебе о твоем рте. Уважение работает двумя способами. У тебя нет моего, и тебе предстоит, пиздец, какой долгий путь, если мы хотим туда добраться. А теперь проваливай с глаз моих, если не хочешь быть евнухом.

К счастью, у него хватило ума отвалить, когда ему сказали, потому что моя кровь была на взводе, а я не всегда могу доверять себе в такие моменты. Капитан поймал мой взгляд с другого конца комнаты и поднял бровь. Я показал ему знак "о'кей" и направился обратно к кофеварке, чтобы еще раз покурить.

Ночь обещала быть долгой.

Я нашел обоих рядовых, Уилко и Дэвиса, работающими над окровавленным ошейником. Красные светодиоды перестали мигать, главным образом потому, что крошечная черная коробочка теперь лежалa на столе, a над ней колдовали ребята.

— Так что же он делает? — спросил я.

Уилко ответил:

— Насколько мы можем судить, он работает по радио. Радиопередача посылает сообщение, которое вызывает крошечный электрический разряд, который проникает в позвоночник зверей.

— Электрошоковая терапия?

— Вот именно. Боль или награда, в зависимости от реакции, я бы так предположил. Довольно простая штука. Я ожидал чего-то более высокотехнологичного.

Дэвис рассмеялся.

— Не забывай, что мы говорим о британских правительственных чиновниках. А-нам-всё-похуй.

— Так, эта передача? Откуда онa берется?

— C исследовательской станции, насколько я могу судить, — ответил Уилко.

— Можем ли мы обойти защиту, подключиться и послать свои собственные команды зверям? Сказать им, чтобы они отвалили?

Я говорил это полусерьезно, но Уилко задумался.

— Мы с Дэвисом посмотрим, что можно сделать, сержант, — ответил он.