Опрометчивость королевы

Шпион на вилле д'Эсте

Итак, прощай Англия! Каролина покидала ее со смешанными чувствами. Было грустно оставлять Шарлотту, но с ней был Уилликин, и это утешало ее. Она уехала в Уортинг с мальчиком и двумя фрейлинами: леди Шарлоттой Линдсей и леди Елизаветой Форбс. Она считала, что те, кого она больше всего любит, должны постоянно находиться при ней. Леди Шарлотта Кемпбелл уехала в Европу заранее, она присоединится к ним позже. В ней Каролина видела одного из самых дорогих друзей.

По всему пути ее приветствовали люди. Казалось, они не хотят, чтобы она уезжала. Их симпатии были на ее стороне. Она держала Уилликина за руку, он был возбужден в преддверии приключений, ожидавших его с мамой, которая, как все знали, ужасно баловала приемного сына.

Брогэм не хотел, чтобы она уезжала, он сделал все, чтобы переубедить ее. Она уже не слишком верила ему, она больше не доверяла политикам, часто размышляла над тем, что их дружба, увы, тесно переплетена с политикой. Ведь скорее всего именно интересы их партии заставляли его искать союза с нею, а не какие-то иные причины, потому что многие хотели угодить принцу-регенту.

В который раз она думала, насколько легче была бы ее жизнь, получи она тогда разрешение выйти замуж за ее любимого Тебингена. У нее давно была бы многодетная семья, а не одна-единственная дочь, которую и родной-то трудно назвать, потому что ненаглядной ее девочке не разрешали быть с матерью, и неродной сын, хотя она и любила его. Ее заставили выплеснуть всю нерастраченную материнскую любовь на Уилликина. Иногда она признавалась себе, что он слишком самодовольный и не очень умный. Не то чтобы она не любила его, она любила всех детей. Но если бы она могла родить детей от Тебингена… Брогэм сказал ей:

– Ваше Высочество не должны забывать, что принц-регент желает доказать, что вы виновны в распутном поведении. Он хочет развода. Вас будут окружать шпионы.

Она только смеялась.

– Ну, что-нибудь я предприму, чтобы им было и впрямь что сообщить хозяину.

– Умоляю, Ваше Высочество, не ведите себя опрометчиво.

– Но, мой дорогой друг, – ответила она, – вы лишаете меня одного из дорогих удовольствий в жизни, оно как раз и заключается в том, чтобы быть неосторожной.

Брогэм пребывал в унынии. Какая необузданная, импульсивная женщина, совершенно неуправляемая. Он взглянул на нее строго.

– Ваше Высочество должны предвидеть самое худшее. Вы знаете, что сказал герцог Кларенский капитану корабля, на котором вы отплываете?

– Ну, я сомневаюсь, чтобы он что-то наговорил на меня. Братья моего мужа всегда были моими друзьями.

– Ничего плохого он не сказал. Ваше Высочество знает, что ваше имя втянуто в скандал?

– Ха, эти Дугласы! Хотела бы я, чтобы они подали наконец в суд. И что сказал обо мне Кларенс?

– Он сказал капитану, что если у него случится с вами любовная интрига, то его не накажут, а наоборот, принц даже не возражает. Более того, вознаградит его.

Каролина рассмеялась.

– Это ловкий ход, когда муж госпожи Фитцгерберт пытается подкупить благородного морского волка спать со мной!

Бедный Брогэм! Он был от нее в отчаянии. И не удивительно. После того как ему удалось защитить ее и стать известным, она опять попадет в какую-нибудь беду. Рано или поздно принц Уэльский сделает все, чтобы так и случилось.

Но любые его доводы тут бессильны. Она едет путешествовать, потому что жизнь в Англии стала ей невыносима, отправляется на материк под именем графини Вольфенбюттельской; ненадежная маскировка, ее знают в лицо, у нее достаточно колоритная внешность, прославленная карикатуристами; по ее шляпе с зеленым пером кто ж не узнает принцессу Уэльскую. Для своей свиты она придумала костюм – черный плащ, подбитый алым шелком, шитые золотом мундиры, шляпы с перьями.

Не очень-то похоже на простых путешественников.

С самого начала среди путешественников царило уныние, каждый знал, что в будущем его могут вызвать давать показания о действиях принцессы. Каролина, казалось, сама не догадывалась об этом, а может, ей было все равно, но каждый в свите принцессы должен был решать, станет ли он давать показания против принцессы, что было бы не лояльно по отношению к ней, или, наоборот, за принцессу против принца-регента, что было попросту опасно.

Вряд ли среди них нашелся хотя бы один человек, кто не хотел бы вернуться в Англию. Короче, путешествие это пока не доставляло удовольствия.

Леди Шарлотта Линдсей умоляла разрешить ей навестить в Спа сестру, леди Гленберви.

– Конечно, вы должны поехать и навестить свое дорогое создание, – объявила Каролина, – можете присоединиться ко мне в Неаполе.

К тому времени, как они приехали в Брунсвик, ее камергер стал умолять отпустить его в Англию, потому что здоровье не выдерживало всех тягот жизни путешественника. Каролина разрешила и ему, и достопочтенный Кеппел Крэйвен занял его место. Сэр Уильям Гел, разделявший с ним камергерские обязанности, страдал от подагры, но оставался с ней. Наконец она поняла, что свита не горит желанием сопровождать ее, и, зная истинную причину, была благодарна немногим верным своим подданным, оставшимся с ней.

Странное чувство охватило ее в Брунсвике. Боже, как все вокруг переменилось. Еще бы, ведь он перенес нашествие врагов. Ее ласково приветствовал брат. Она разгуливала по старому дворцу, и ее одолевали воспоминания детства, бродила во дворе, где когда-то разговаривала с Тебингеном. А вот и ее опочивальня, где она устроила сцену, разыгрывая беременность.

Сколько хлопот она доставляла любимому папочке! Теперь она сожалела о содеянном.

«Но чем больше меня стесняют, тем яростнее я становлюсь. Это не потому, что я ужасно эксцентрична, как думают люди, просто во мне сильны мои желания. Они подозревают меня, и я хочу, чтоб меня подозревали. Отчего это? Кто знает? Разве только мудрая мадам де Гертцфельдт. Больше никто», – размышляла Каролина.

У нее не было больше желания оставаться в Брунсвике, и она сказала брату, что приедет сюда весной. Ей хотелось провести зиму в Неаполе.

Прежде чем ехать в Неаполь, она решила остановиться в Милане. Скоро стало ясно, что ей просто необходим итальянец для этого путешествия по Италии, поскольку возникали трудности с языком.

Когда она встретила на балу генерала Пино, а бал был дан в ее честь, то попросила его найти такого человека, а он, в свою очередь, попросил об этом губернатора Милана, генерала Бельгарда.

Губернатор приехал к ней на виллу и объявил, что знает такого человека и может хоть сейчас порекомендовать ей. Это был некий барон Бартоломео Пергами, по всеобщему мнению, разорившийся не по своей вине.

Барон отличился в недавних кампаниях и был почти героем, но времена для него наступили трудные, он был рад служить принцессе Уэльской.

Внимание Каролины привлекла очаровательная девочка, Витторина Пергами, длинная, живая, черноглазая девчушка с копной чёрных кудрявых волос. Дорогой Уилли, которого она преданно любила, был некрасив, у него были невыразительные серые глаза, песочного цвета волосы, довольно безвольный рот. Каролина хотела больше знать об этом замечательном ребенке, а как только она услышала имя Пергами, то задумалась, нет ли тут связи между этими двумя Пергами. Вскоре она узнала, что барон Пергами – родной отец этой очаровательной девочки.

С той минуты, как он предстал перед ней, она почувствовала влечение к нему. Бартоломео Пергами казался ей законченным авантюристом. Отчасти, конечно, из-за своей внешности. У него были черные торчащие усы и кудрявые черные волосы, его глаза сверкали, у него была выправка солдата, он смотрелся стройным, сильным и имел шесть футов росту.

«Какой мужчина! – думала Каролина. – Если бы принц-регент мог знать, что он мне служит, среди его шпионов поднялась бы паника».

Только по одной этой причине уже можно взять на службу такого человека. Да на него и смотреть приятно.

Он рассказал ей о своей жизни, о потерянном во время войны состоянии, о своем участии в недавних кампаниях. Он был галантный и надежный, правда, насчет надежности сильно сказано. Он часто смеялся, любил шутки так же, как и она, а когда смеялся, показывал ровные белые зубы. Каролина была в восторге впервые с тех пор, как покинула Уортинг.

– Я влюбилась в вашу дочь Витторину, – сказала она ему. – И я подумываю взять ее с собой. Может, прихватив заодно и ее отца?

– Да, вам пришлось бы, Ваше Высочество, – ответил весело он. Умный человек. Он знал, кто она, хотя она сменила титул графини Вольфенбюттельской на графиню Корнуольскую.

– Пока я в Италии, мне нужен человек, который сможет облегчить мое путешествие. Конечно, положение явно не соответствует тому, чего вы заслуживаете, но, может быть, вы примете его для начала.

– Для начала… – В смелых черных глазах читалось раздумье. – Мадам, – сказал он наконец с поклоном, – для меня честь служить вам в любом качестве, пусть даже на скромном посту.

Так все решилось. Барон Бартоломео Пергами присоединился к свите принцессы Уэльской.

Леди Елизавета Форбс уехала. Она заверила Ее Высочество, что путешествие для нее слишком обременительно, а в Англии у нее неотложные семейные дела.

Однако через пару дней возвращалась леди Шарлотта Кемпбелл.

– Они все ждут случая оставить меня, Уилликин, – говорила она.

– Почему?

– Потому что они не любят меня так, как ты, мой ангел.

Ее ангел сел поближе и стал уплетать сладости, которые она всегда держала для него.

«Пусть едут, – думала она. – Зачем они нужны, если не хотят остаться. Пергами стоит сотни таких». Скоро он перестал быть скромным курьером и стал ее камергером. У него были недюжинные способности. Он был в состоянии вести дела по дому, что вынуждало его постоянно общаться с принцессой. Это доставляло ей большое удовольствие. Его восхитительная дочка Витторина всегда была с отцом. И Каролина могла наслаждаться обществом обоих.

Дорогой Пергами, умеющий все, темпераментный, такой красивый! Она ждала, когда он придет к ней с докладом о домашних делах, заставляла его рассказывать о героическом прошлом, о тех временах, когда он был богатым бароном и не состоял на службе даже у такой великой леди, как она.

– Бедный, бедный Пергами, как я вам сочувствую, – вздыхала она.

– Но, Ваше Высочество, служить вам – это для меня большое счастье, которого я раньше не знал, – гордо отвечал он.

– Эти итальянцы, – говорила она потом леди Шарлотте Линдсей, – конечно, знают, как обращаться с женщинами.

– Смею заметить, Ваше Высочество, что Его королевское Величество принц-регент уже знает, что барон Пергами присоединился к вашей свите.

– Надеюсь, нет причин делать из этого секрет. Леди Шарлотта вздохнула. Никогда-то она не видит причин, а если и видит, то не обращает внимания.

А после этого разговора Каролина стала еще дружелюбнее с красивым бароном.

В путешествии из Милана в Неаполь она удивляла прохожих. Заказала себе карету в виде раковины и возлежала в ней, разодетая, слишком накрашенная, с огромными перьями на шляпе, спадающими ей на плечи. Платья она всегда носила с глубоким вырезом, а сидеть она любила, обнажив до колен свои толстые ноги. Уилликин всегда был рядом с ней, таращил глаза на всякие диковины вокруг. Кучера у нее были затянуты в розовое трико, усыпанное блестками. Где бы она ни проезжала, о ней ходили сплетни.

Однажды, остановившись в скромной гостинице, она услышала, что в деревне будут танцы, и настояла, чтобы пойти туда и потанцевать с самым красивым юношей. Люди смеялись и хлопали в ладоши, говорили, что для принцессы Уэльской такое поведение странно.

Один раз сиденья в карете оказались слишком высокими, она не доставала ногами до пола, тогда она положила ноги на колени фрейлины, сидевшей напротив. Так она и ехала, к изумлению фрейлины и всех присутствующих.

Принцесса всегда была дикой, невоспитанной, необузданной, но, когда она уехала из Англии, казалось, она помешалась.

Наконец они добрались до Неаполя.

Король Неаполя принял ее с радостью. Он устроил торжество и сказал, что она сможет оставаться в Неаполе, сколько захочет.

Очень скоро она завела дом и приготовилась наслаждаться гостеприимством, обрушившимся на нее со всех сторон.

В Неаполе она получила первое предупреждение. Генерал Мэтью, один из свиты, гуляя по улицам Неаполя в компании итальянского графа, встретил знакомого англичанина. Он приветствовал земляка и, естественно, поинтересовался, что тот делает в Неаполе.

– Я знаю вас, – сказал он. – Вас зовут Квентин.

– Да, это так.

– Брат на военной службе, а вы состоите у принца-регента на какой-то должности.

– У меня пост при дворе Его Высочества.

– И вы по делу в Италии?

– Э… да. Я послан приглядеть лошадей для Его Высочества.

Когда они разминулись, граф сказал:

– Я клянусь, он прибыл в Неаполь не для покупки лошадей. В Неаполе лошадей не покупают.

– Все очень странно, я согласен, – сказал генерал. – Но зачем ему врать?

– Потому что у него дело в Неаполе, о котором он не хочет говорить. А он здесь по поручению принца-регента.

– Гм, – сказал генерал, – шпион.

– Можете быть уверены. Вот что я сделаю. Я скажу королю, что случилось, а он докопается до сути дела. Через несколько дней мы узнаем, занимается этот Квентин лошадьми или нет. А если нет, то принцессу Уэльскую надо предупредить. Вы согласны?

Генерал ответил, что полностью согласен.

Через несколько дней граф навестил генерала.

– Мистер Квентин лошадьми вовсе не занимается. Он задает слишком много вопросов о принцессе Уэльской, расспрашивает ее прислугу.

– Я пойду к Ее Высочеству и немедленно доложу обо всем.

– Нет необходимости. Королю она очень нравится, он раздражен, что принц-регент посылает шпионов в Неаполь без его ведома. Он все уладит.

Король поцеловал Каролине руку, она тепло улыбнулась ему. Он сказал:

– Моя дорогая леди, я просил вас прийти, потому что должен сказать вам кое-что серьезное. Я не хочу вмешиваться в дела вашего королевства, но я за вас боюсь.

– Как, и Вы, Ваше Величество? Я никогда не забуду, что в вашем королевстве я чувствовала себя, как дома.

– Да, я вас не преследовал, пока вы были здесь.

– Преследовал! Конечно, нет. Меня развлекали, оказывали почести…

– И шпионили, моя дорогая леди. Теперь я должен сказать вам. Некий мистер Квентин послан сюда принцем, чтобы сообщать ему о ваших действиях. Я хотел вас предупредить.

– Ха, – рассмеялась Каролина. – Я думаю, он привезет домой целый ворох сказок.

– Если вы хотите, я вышлю его. Его довезут до границы, и больше он в Неаполе не появится.

– О, не беспокойтесь, бедняге и так достанется от хозяина.

– Но, моя дорогая принцесса, вы понимаете, что этот человек шпионил за вами, что он отвезет отчеты в Англию, может быть, даже фальшивые отчеты о вашем поведении здесь?

– О, пусть везет!

Король удивился.

– Я хочу, чтобы вы знали, что, если вы захотите, я вышлю из страны любого шпиона.

– Пусть остаются, пусть пишут свои сказки. Спасибо, что Ваше Величество меня предупредили. Но шпионы меня не беспокоят. Итак, Ваше Величество, не обращайте внимания.

Король пожал плечами. Пусть только скажет, напомнил он.

– Дорогой король, – говорила Каролина Уилликину, – он так заботится обо мне. Как приятно все это после того, как плохо со мной обращались в Англии. Я хотела бы остаться в Неаполе на всю жизнь!

– Вам надоест, мама. И скоро вы снова отправитесь в путешествие.

– Ты прав, мой дорогой Уилликин, – рассмеялась Каролина.

Она недолго оставалась в Неаполе, а причина была серьезной.

Наполеон сбежал с Эльбы, и Каролина решила, что лучше уехать. Через двадцать четыре часа она была уже на борту «Кларинды», отплывающей в Геную.

Генуя, куда она приехала с триумфом, вся в блестках и перьях, взволнованно принимала ее, люди выходили на улицы посмотреть на странную английскую принцессу.

Пергами, как обычно, организовал все очень быстро и хорошо. «Что бы я делала без этого замечательного человека?» – вопрошала она Уилликина, который соглашался, что Пергами хорошо за ними приглядывает. Каролина становилась все ближе к своему управляющему и отказывалась обращаться с таким джентльменом, как со слугой. Часто они обедали вдвоем.

– Только мы вдвоем, – говорила она.

Это ей нравилось, он развлекал ее, а она делилась со слугами, что ей больше нравится обед тет-а-тет с Пергами, чем государственные приемы, где все шумят и болтают и приходится кричать до хрипоты, чтобы тебя услышали.

Леди Шарлотта Кемпбелл приехала в Геную с шестью детьми, что было большой радостью для Каролины.

Как себя чувствуют малютки? А как они перенесли путешествие? Рады ли они снова видеть принцессу?

Они были рады, как и их мама, которая, однако, ужаснулась манерам принцессы, которые стали еще раскованнее после ее отъезда из Англии.

А кто, выспрашивала Шарлотта у королевской свиты, такой этот Пергами, или Бергами, или как он там себя называет?

Все слегка посмеивались и пожимали плечами.

– Любимый фаворит принцессы, леди Шарлотта. Она к нему очень прислушивается. Он ее камергер, управляющий, даже скорее компаньон, чем камергер. Преданный компаньон.

Леди Шарлотта застонала. Какая опрометчивость! Ходили разговоры о том, что старшая дочь Шарлотты займет пост в свите принцессы. Теперь леди Шарлотта не была уверена, что желает этого.

Каролина, однако, сплетен не слушала. Она радовалась, что леди Шарлотта снова с ней, она непременно снимет дом в городе для ее детей и гувернеров. Леди Шарлотта сможет приступить к выполнению своих старых обязанностей.

Потом пришли печальные известия. В битве при Кватр Брасе был убит брат Каролины, молодой герцог Брунсвикский.

Каролина заперлась в покоях и оплакивала брата.

Но очень скоро на улицах раздались крики и началось всеобщее ликование. Веллингтон и Блюхер встретили Наполеона у Ватерлоо и разгромили французскую армию.

Наконец наступил мир, на этот раз, надо думать, долгий мир, потому что Наполеон не мог оправиться после такого поражения.

– Теперь, – сказала Каролина, – я смогу продолжить свое путешествие по свету.

Но из Англии пришли ошеломляющие новости.

Сэмюэль Витбред, который был ее преданным сторонником, покончил с собой.

Каролина не могла поверить, что это правда. Он всегда был человеком полным жизни, всегда боролся за справедливость.

Он уверовал, что его общественная карьера пришла к концу. Это угнетало его. Казалось, все потеряло для него свой смысл, он был богат, у него была большая доля в пивном деле, еще не стар, ему было около пятидесяти, и вот он закрылся в спальне в городском доме на Довер-стрит и перерезал себе горло.

Вспоминая убийство Спенсера Персиваля, Каролина сказала:

– Я приношу беду всем, кто помогает мне.

Почему люди не хотели оставаться с ней? Капитан Гесс, ее конюший, про которого говорили, что он сын герцога Йоркского, рожденный вне брака, пришел к ней после побега Наполеона и сказал, что должен вернуться в полк. Она понимала, что это всего лишь предлог.

Когда они садились на корабль в Неаполе, подошли Гел и Крэйвен и сказали, что если она не возвращается в Англию, то они должны ее покинуть.

Она сказала им со смехом, что не имеет такого намерения, жаль, если они решили, будто она скорее вернется в Англию, чем захочет их потерять.

Но когда Каролина оставалась одна, она переживала.

Разве рядом не было преданных ей людей? Их, конечно, мало, но один из них – ее дорогой Бартоломео Пергами. Что бы она делала без него?

Путешествие продолжалось, они посетили Мантую, Феррару и Болонью, Венецию и Рим. Везде, где она проезжала, Каролина вела себя странно. Она экстравагантно одевалась, сильно румянилась и белилась, ездила по улицам в фантастических шляпах с перьями, чем вызывала тревогу у людей. Ее поведение было таким же непривычным, как и внешность. Она была слишком фамильярна, гуляла по улицам инкогнито, подбирала детей, болтала с ними на мостовой, обнимала их и давала им деньги. Теперь она сама готовила еду, когда обедала с Пергами, разрешала входить в опочивальню, когда он хотел, принимала его в ванной и любила шокировать всех, как только могла придумать.

Молва о ней достигла Англии, и принц слушал о ее непредсказуемом поведении с оживлением.

Если бы можно было избавиться от этой женщины, как бы он был счастлив. Этот брак принес ему лишь унижение и муку.

Праздновали славную победу при Ватерлоо. Народ неистовствовал. Ватерлоо останется в веках, а с ним и имя генерала Веллингтона, одержавшего эту победу.

Звонили колокола, стреляли пушки. Эта битва встала в один ряд с победными сражениями при Трафальгаре и Агинкуре.

Славные наступали времена, однако его, регента, изводит собственная семья. Непослушная Шарлотта ему не подчиняется, но с ней-то он справится, и, по крайней мере, на нее приятно посмотреть.

А вот Каролина! Это проклятое существо, на котором его насильно женили. Первый джентльмен Европы, самый элегантный, с безупречными манерами, женат на этой вульгарной особе!

Если бы не она, он снова мог бы жениться, и у него родился бы сын. Тогда он бы оставил ее с носом! Наглая молодая особа никогда, между тем, не забывала о короне, грезившейся ей в будущем. Она уже видела себя на троне, что невероятно мерзко с ее стороны, ведь он еще жив!

Если бы он мог избавиться от Каролины.

Боже, разве это так трудно? Тайное расследование недавно завершилось. Ему просто тогда не повезло. И теперь она мечется по континенту, вызывая скандал за скандалом в каждом городе, где она появляется.

Вот свежие новости о ней от шпионов. Один из членов свиты покинул ее, потому что она планировала ехать на Восток, а этот молодой человек, Уильям Бэррел, сын лорда Гвидира, прибыл в Брюссель. Там он встретил герцога Кумберлендского, а его слуги многое порассказали слугам герцога, которые затем все передали хозяину.

Герцог Кумберлендский, не теряя времени, как только вернулся, все выложил принцу-регенту.

Что-то надо предпринимать. Ведь то, как Каролина обращается со своим камергером и как она вообще себя ведет, может послужить необходимым ему свидетельством. Шпионы его, право, недостаточно усердны. Вон Квентин, например, не поостерегся и позволил себя раскрыть, этот случай, конечно, послужил предупреждением для других. Многие, кстати, покинули ее свиту: Гесс, Гел, Крэйвен. Почему? Боялись, что их обвинят?

Принц послал за лордом Каслреем и объявил ему, что он ожидает действий.

– Что вы можете предложить? – потребовал он ответа. – Эти люди, которые, как считается, работают на нас, не дали пока ничего, кроме сплетен. Я хочу доказательств. Я требую, наконец.

– Я думаю, сир, – сказал Каслрей, – что надо послать туда умелого человека, пускай поработает на нас. Нам нужны веские доказательства и свидетель, который сам видел бы акт супружеской неверности. Для этого нам нужен очень хитрый и обходительный человек, он-то и завоюет доверие принцессы. Я тайно снесусь с нашим послом в Вене. Если Ваше Высочество позволит уйти, я тотчас напишу конфиденциальное письмо. Думаю, он найдет нам нужного агента.

– Все должно быть сделано чисто. И это весьма спешно.

Лорд Каслрей написал письмо лорду Стюарту с грифом «Лично и секретно».

Тот должен был найти мужчину, пригодного для этой миссии, этот агент в дальнейшем обязан выступить в роли очевидца и дать показания. Предпочтителен англичанин, но не из свиты принца. Цель весьма благородная – освободить принца от женщины, которая нескромна и недостойна быть его женой. Свидетельство должно быть веским основанием для развода. Оно должно быть прямым, а не косвенным.

Получив послание, лорд Стюарт изучил его внимательно. И мысленно представил себе человека, подходящего для такой миссии.

Он остановился на бароне Фредерике д'Омптеда, ганноверском посланце при дворе Святейшего папы.

И сразу написал письмо, требуя немедленной встречи, а когда барон явился, изложил ему суть этой деликатной задачи.

– Вы понимаете, – втолковывал лорд Стюарт, – нам необходимы свидетельство и очевидец супружеской неверности принцессы Уэльской. Исходя из фактов, что мы знаем, это будет нетрудно сделать.

Барон ответил, что приложит все старания.

– Это как раз то, чего ожидает принц-регент, – ответил лорд Стюарт.

Барон вышел и сразу же отбыл в Рим.

Принцесса прибыла в Комо, где решила ненадолго остановиться и вместе с Пергами подготовить свое путешествие на Восток.

Одна итальянская графиня как раз продавала чудесный дом близ озера. Когда Каролина увидела его, то решила дом купить и перестроить в дворец, достойный принцессы. Она вместе с Пергами занялась этим проектом. Скоро дом значительно расширили, аллеи засадили деревьями, и, как сказала Каролина, теперь это действительно был райский уголок. Она назвала его вилла д'Эсте.

– Потому что, – объясняла она Пергами, – я происхожу из этой благородной фамилии.

Пока она в Риме дожидалась, когда перестроят виллу, чтобы там наконец обосноваться, она получила письмо от ганноверского министра, графа фон Мюнстера.

– Он сын моей старой гувернантки, – поделилась она со служанками, пока читала письмо, а те убирали комнату. Одну звали Анета, она была легкомысленной девицей, флиртовавшей со всеми мужчинами свиты, а другую – Луиза Демонт, она была более серьезная. – Ах, какую жизнь я устраивала старой леди! Я была очень непослушной девчонкой. Какие шалости я выдумывала, вы бы удивились, если бы я рассказала.

Луиза простодушно сказала, что их уже ничем не удивишь, так что Ее Высочество вольна потешить себя рассказом. Это позабавило принцессу.

– Вы не знаете, вы даже не можете себе вообразить, – заявила она. – Бедная графиня фон Мюнстер! Ее сын пишет мне. Он очень важная персона в Ганновере и сообщает, что некто барон Фредерик д'Омптеда заедет ко мне на днях, и он надеется, я его приму. Ганноверский посол при папском дворе. Ну, мы должны его хорошо встретить, да? Ступайте скажите барону Пергами, что я хочу его видеть.

– Мадам, нам подождать, пока вы оденетесь?

– Нет, нет, нет! Пошлите за ним сейчас же. Он может помочь мне одеваться. Не впервые, чай.

Когда барон пришел, девушки оставили его наедине с принцессой.

– Как она странно ведет себя, – сказала Луиза. – Я не удивлена, что гуляют все эти слухи.

– Какие слухи? – спросила Анета.

– А вы что, ничего не слышали?

Анета покачала головой. У нее было мало времени интересоваться всякой молвой, она вся отдавалась очередному увлечению молодым немцем, который недавно присоединился к свите. Морис Креде невероятно привлекателен, и она была уверена, он обратил на нее внимание.

– Мой дорогой барон, – вскричала принцесса, – как хорошо, что вы пришли! Мой добрый друг граф фон Мюнстер написал мне, что вы приедете. Я надеюсь, вы часто станете бывать у нас. Мы рады, что вы с нами.

Барон поклонился и выразил свою признательность, заметив, что она скоро убедится в его злоупотреблении ее добротой.

– Любого, кто рекомендован графом Мюнстером, будут всегда принимать здесь. Прошу, садитесь и расскажите о себе. Вряд ли мне нужно вам излагать свои злоключения. Вы, наверное, и так наслышаны обо мне и моих похождениях. – Она разразилась громким смехом.

Задача и впрямь легко выполнима, подумал д'Омптеда. Стоит посмотреть на нее, чтобы вмиг поверить, все, что о ней рассказывают, сущая правда. Небрежно распахнутый халат, ярко накрашенное лицо, всклокоченный парик, вызывающая манера сидеть – все предполагало разгульный образ жизни. Да, обвинение в измене будет легко доказать.

Он рассказал о Ганновере, о своей работе в Риме, а пока они беседовали, пришел Пергами.

– Это барон д'Омптеда, мой дорогой, – сказала Каролина. – Дорогой барон, познакомьтесь с бароном Пергами, моим гидом, утешителем и лучшим другом. Ведь так, мой дорогой, разве нет? Он прекрасно управляется с моими делами. Садитесь и поговорите с нами. У барона д'Омптеды такая интересная жизнь!

Огромный успех, думал барон. Почему она не скрывает их отношений? Она даже попросила его сесть. Она или безумно влюбленная, или сумасшедшая.

А Пергами? Да, он ведет себя как заправский собственник. Нет никакого сомнения. Он ее любовник. Это будет легко доказать.

Она послала за угощением.

Боже правый, думал Омптеда, ему позволят петь с нами?

– Теодор, принесите вина, – приказала она. Слуга поклонился.

– Очень хороший слуга, – заметила она, пока тот еще не ушел. – Теодор Майоччи. Приятный парень. Такой услужливый и скромный, он очень благодарен за то, что его взяли в дом. Многие английские слуги покинули меня, барон, но итальянцы мне хорошо служат, эта страна такая гостеприимная. Хотя скоро я покину ее. Мой дорогой барон Пергами разрабатывает маршрут моего путешествия на Восток.

– А барон Пергами будет сопровождать вас? Она рассмеялась, и Пергами ответил ей улыбкой.

– Ну, он, конечно, не предлагает мне отправляться туда без вас, мой дорогой!

– О, разумеется, – сказал Пергами.

Ну, думал Омптеда, они признают это! Я выполню задание за неделю.

Однако он ошибся. Наказ, данный ему, гласил: увидеть самому. Это значило, что он должен застать их в постели. В крайнем случае, подыскать надежного свидетеля.

Прошло две или три недели, а он все еще не мог получить то, что нужно. Он вошел в доверие к слугам, и, хотя они были готовы признать, что поведение принцессы странно, никто не мог утверждать наверняка, что у него или у нее имеются свидетельства супружеской неверности.

Каролина с домочадцами отбыла на виллу д'Эсте, и Омптеда последовал за ними. В конце концов, у него было дело к принцессе. Да, смешное положение. Все казалось ему очевидным, но где серьезные доказательства, которые так необходимы принцу?

У нее свободные, раскованные манеры. Однажды во время путешествия по Италии она была на балу, одетая в костюм Венеры, с нагой грудью. Это шокировало многих, а она весело отплясывала с мужчинами в таком полуобнаженном виде. Она очень гордилась своей грудью и не думала прятать свои прелести от людских глаз. О ее костюме ходило много сплетен, злословили также о том, как она ездит по городу, как готовит сама еду и ужинает вдвоем с Пергами. Как позволяет ему беседовать с ней, сидя в ванне, как остается с ним наедине в опочивальне, иногда он даже сидит у нее на постели, не стесняясь слуг.

И все же это еще не доказательства, которые он обязан раздобыть.

Совершенно ясно, ему нужен кто-то из слуг, он уже искал, уже приглядывал подходящего человека.

Сначала выбор пал на Теодора Майоччи. Он узнал, что прежде чем поступить к принцессе, тот работал у графа Пино, а прогнали его за воровство. Может, стоит его подкупить?

Морис Креде был еще более подходящим субъектом, с ним вроде легче сговориться. Он видел, что Креде слишком самолюбив. До умопомрачения любил женщин, с одной здесь у него был даже роман. Полезные наблюдения. Женщина эта была вхожа в покои принцессы. Надо присматривать за Анетой, хотя Луиза Демонт казалась более смышленой.

Он разработал стратегию, подобрал исполнителей, можно было приступать к решительным действиям.

Принцесса уезжала на Восток через неделю. Он должен был получить доказательства до отъезда, потому что через лорда Стюарта принц-регент выражал нетерпение.

Он встретил Мориса Креде в окрестностях виллы д'Эсте и сказал, что хочет поговорить с ним… тайно. Креде был изумлен, что такой важный человек, как барон, ищет его дружбы, однако это льстило его самолюбию.

– Если вы придете в мою комнату, милорд, мы сможем поговорить там спокойно.

Барон принял его предложение.

– Вы, должно быть, хорошо знаете, как идут дела на вилле, – начал барон с лести. – По-моему, вы весьма наблюдательны.

– А что интересует милорда?

– Принцесса ведь очень несдержанна и раскованна в манерах, верно? Я имею в виду, что наверняка есть секреты, известные тем, кто служит в доме.

– Принцесса – очень добрая леди. Она щедра ко всем.

– Не сомневаюсь, что она платит вам за то, чтобы вы хранили ее секреты.

– Ее секреты? Что-то я не понимаю. Барон рассмеялся.

– Ну, вполне определенные секреты. Всем давно известно, что Пергами – ее любовник…

Креде забеспокоился.

– Я не могу сказать точно…

– Не можете? Разве это не очевидно? Он не выходит из ее опочивальни, а она – из его. Разве он не присутствует, когда она принимает ванну?.. Вечно они вдвоем… Перестаньте, мой друг, вы не так невинны, чтобы полагать, что в отношениях принцессы и ее камергера нет ничего предосудительного.

– Я не понимаю, чего вы хотите от меня.

– Тогда я вам скажу. Я хочу получить свидетельство, что принцесса изменяет мужу с Пергами.

– От меня… милорд?

– Я имею в виду, получить… с вашей помощью.

– Но как?

– От покоев принцессы у вас есть ключи. Я хочу получить эти ключи. Я хочу иметь свидетеля в опочивальне, который подтвердит потом неверность принцессы.

– А кто это будет? Вы?

– Вот это не ваше дело. Вы достанете мне ключи, я заплачу вам за услугу. Вам не только заплатят, вам будут признательны очень высокопоставленные особы.

– Я… я не могу сделать этого, – промямлил Креде.

– Вы дурак. Почему?

– Принцесса была мне хорошей хозяйкой.

– Найдете хозяев и получше.

– Я сожалею, но поищите-ка помощника в другом месте.

– А вы, как добросовестный слуга, почтете своим долгом пересказать наш разговор хозяйке? А, вы колеблетесь. Наконец в вас проснулась мудрость. Я кое-что знаю о вас, мой дорогой Креде. У вас маленькое приключение с одной из здешних женщин. Крошка Анета очаровательна, очаровательна… Я согласен с вами. Слишком много поцелуев по темным углам, слишком много возни в коридорах в тишине ночи. Вы видите, я пока безмолвствую. Не хочу разочаровывать тех, кто о вас хорошего мнения, однако…

– Вы имеете в виду, что предадите меня, если я не достану вам ключи?

Омптеда насмешливо кивнул.

– Достали ключи? – спросил Омптеда.

– Нет еще, – ответил Креде, – жду возможности…

– Вы дурак. Она отплывет через два дня.

– Вот поэтому и трудно. В любом случае Пергами не бывает в ее апартаментах. Он занимается отплытием «Левиафана».

«Неудача, – стонал Омптеда. – Злые упреки из Лондона, недовольство Ганновера. При всех сплетнях почему же так трудно достать то, что мне хочется? Это ведь так просто!»

На вилле говорили только о предстоящем отъезде принцессы.

Теперь придется ждать, когда она вернется, думал Омптеда.

Каролина была возбуждена. Ничто ее так не занимало, как ожидание увидеть новые страны.

– Раз уж я не могу иметь детей, я буду путешествовать, – объявила она всем. Жаль, что многие из свиты не захотели сопровождать ее. Не потому, что боялись опасностей, пиратов и бандитов, хотя и это тоже сыграло свою роль, они боялись, что их вызовут в суд давать показания против нее по приказу принца-регента. Она смеялась над ними и решила подразнить их как следует, пускай усомнятся в ее добропорядочности еще больше.

«Пергами самый преданный. Дорогой, дорогой мой человек!» – думала она. Ему одному она могла верить, поэтому взяла фрейлиной его сестру под именем графини Олди. Ей очень нравилась новоиспеченная графиня, которая, однако, была рассудительной и склонной к морализаторству, она всякий раз с ужасом в глазах наблюдала за выходками принцессы. Но она была сестрой Пергами, а это хорошая рекомендация. Маленькая Витторина тоже поедет, славный ребенок, они с Уилликином будут точно ее собственные дети. Доктор Холланд, пользовавший ее в Англии, покинул их, и вместо него наняли доктора Мочетти, очаровательного итальянца. Был еще один англичанин, который присоединился к свите недавно, капитан Хаунэм. Он выполнял обязанности ее личного секретаря. Ну, дружная подобралась компания, и что с того, что среди них мало англичан. Итальянцы такие живые, и они ее друзья.

Она ласково простилась с бароном д'Омптедой и сказала ему, что надеется, он не перестанет навещать виллу д'Эсте в ее отсутствие. Она оставила там несколько слуг, они позаботятся о нем.

Он принял приглашение с благодарностью. Конечно, он воспользуется им. Пока ее не будет, он составит план, а когда она вернется, он приведет его в действие.

А Каролина готовилась к отплытию на «Левиафане».

Сначала они поплывут на Сицилию, а потом последует короткая остановка в Мессине. Затем они побывают в Тунисе, на Мальте и в Афинах.

Луиза Демонт, отправившаяся в морское путешествие вместе с принцессой, уговаривала ее вести дневник, ведь ни одна принцесса до нее так не путешествовала.

– Какой ужас, Ваше Высочество, а вдруг на нас нападут бандиты где-нибудь в незнакомом месте. Или пираты возьмут на абордаж!

Принцесса смеялась.

– Я не сомневаюсь, что смогу их убедить не причинять нам вреда.

– Ваше Высочество и вправду имеет дар убеждения.

– Вы должны дать мне почитать ваш дневник.

– Если Ваше Высочество окажет мне честь. Каролина читала наблюдения, которые каждый день заносила в дневник Луиза. Ей было интересно. Она гуляла по палубам с Пергами, болтала с матросами. Она приказала Пергами организовать бал, что он и сделал, а она танцевала со всеми мужчинами по очереди.

Такой принцессы отродясь не было, говорили о Каролине. И многие верили тому, что о ней рассказывали.

Были моменты, когда вся свита опасалась за свою жизнь, только она одна ничего не боялась. Она ждала приключений.

Когда они прибыли в Тунис, ее приветствовал бей и поселил во дворце, где она наслаждалась экзотической жизнью Востока. Она говорила графине Олди, что считает здешних варваров меньшими варварами, нежели многие христиане, которых она знает. Бей послал ей арабских скакунов, и она решила, что поживет какое-то время в его прекрасной стране. Но эта благодатная пора закончилась с прибытием английского и голландского флотов. В Тунисе хозяйничали пираты, которые захватывали многие английские и голландские суда. Прибывший флот решил навести порядок.

На уютной вилле, которая была предоставлена в распоряжение Каролины, ее посетил адмирал лорд Эксмут, дабы разъяснить ей обстановку.

– Я не боюсь мелких недоразумений, – сказала ему Каролина.

– Но, Ваше Высочество, – отвечал адмирал, – невозможно вам здесь долее оставаться, пока эти… переговоры идут, возможны конфликты.

– Почему?

– Неприятности здесь подстерегают на каждом шагу.

– Но бей – мой друг.

– Сегодня, мадам, завтра все может измениться. У меня приказ обеспечить ваше отплытие.

Она спорила, негодовала, но все было бесполезно. Свита нервничала, и из-за своих придворных она сдалась. Ее убедил Пергами:

– Это самое мудрое, Ваше Высочество.

– Я всегда делаю так, как вы скажете, мой дорогой. Итак, из Туниса они поедут в Афины, а потом в Турцию, в Константинополь. Там они пробыли совсем недолго из-за начавшейся чумы, свита к тому времени страстно мечтала вернуться в Комо. А когда она отправилась поглядеть пирамиды, ей пришлось взять с собой две сотни солдат для охраны, переход через пустыню оказался трудным, даже Пергами умолял ее прекратить опасное путешествие.

Но она смеялась над ними. Ее глаза горели от возбуждения. Давно она не радовалась так жизни, как сейчас.

– Наконец, – кричала она, – я делаю, что хочу! Бедный Уилликин всегда находился рядом с ней.

Он был слишком мал, чтобы понимать, какие опасности выпадали на их долю, он слепо доверялся ей. Она была принцессой, с нею ничего не могло случиться, и, пока он был с ней, он был в безопасности.

После Каира они посетили Назарет, где она решила основать рыцарский орден. Она назвала его орденом святой Катерины Иерусалимской. Надо же как-то вознаградить тех, кто преодолел вместе с ней это огромное расстояние и навестил святую землю. Пергами, Уилликин и секретарь Хаунэм были награждены новым орденом.

Она, конечно, должна еще посетить Иерихон, а потом уж – в обратный путь.

В конце октября тысяча восемьсот шестнадцатого года она снова очутилась на вилле д'Эсте.

Как хорошо было снова вернуться в этот благодатный край! Она вызвала Мориса Креде и осведомилась, все ли было в порядке за время ее отсутствия.

– Все хорошо, Ваше Высочество, – сказал он ей.

– Вы какой-то мрачный, у вас все в порядке?

– Да, мадам.

– Ну, я надеюсь, вы рады снова видеть меня дома.

Креде поклонился. Она разговаривала с ним так ласково, так сердечно. Как это глупо – давать врагам шанс, польстившись на деньги, ну почему он позволил подкупить себя?

Пергами ходил по дому и все проверял. В комнате Креде он, к своему удивлению, нашел новую связку ключей.

Внимательно проверил их и увидел, что это копии ключей от виллы. Зачем Креде дополнительный набор ключей? Он мог, конечно, спросить самого Креде. Но тогда тот мог насторожиться. Нет, он не станет этого делать, лучше понаблюдает за Креде.

Пергами давно знал, что за принцессой следят. Он был ее камергером, и его долг охранять ее. Он обязательно узнает, зачем Креде еще одна связка ключей.

Он не стал говорить Каролине об этом открытии. Она не умела хранить тайны, и он знал ее реакцию заранее. Она скажет, что Креде – хороший слуга, и запретит его подозревать. Он, Пергами, тайком последит за Креде…

Скоро он обнаружил, что ночами Креде покидает свою комнату и слоняется по вилле. Очевидно, это он ищет Анету.

Пергами пришла идея. Он уволит Креде за совращение горничной. Повод вполне подходящий. Потом конфискует у него ключи, обе связки. И больше не будет причин для тревоги.

Он вызвал Креде.

– Я больше не нуждаюсь в вашей службе, – сказал он ему, – вы уволены.

– Но… почему… что я сделал?

– Вы ведете себя неподобающим образом с одной из служанок. Я не потерплю такого поведения в этом доме.

Креде остолбенел, а Пергами продолжал:

– Я заберу у вас все ключи. Я знаю, у вас две связки.

Встревоженный, понимая, что его связь с Анетой не могла быть настоящей причиной увольнения, Креде отдал ключи безропотно. Пергами хотел спросить его, зачем ему вторая связка, но удержался. В любом случае он не поверил бы объяснению.

Креде высказал догадку при встрече с Омптедой:

– Он уволил меня так грубо, потому что…

– Из-за разгульности? – Омптеда вскинул бровь и пристально посмотрел на Креде. – Не думаю. О нас достаточно ходит сплетен, все ложь. Нам нужно быть крайне осмотрительными. Я не хочу больше обсуждать это дело. Вы покинете виллу немедленно.

Сказав это, он отвернулся и оставил озадаченного Креде в одиночестве.

Уволенный со службы у принцессы, где он еще мог найти такую работу? Креде в мыслях перебирал все случившееся и решил, что уволили его все-таки не из-за Анеты. Была другая причина.

Может быть, узнали, что он работал на Омптеду? Если он признается и объяснит все принцессе, если напишет, что хотел оставаться преданным ей, а по этой причине признался, может быть, его снова возьмут на работу?

Самое главное на свете, чтобы его снова взяли на виллу.

В голове родилось решение. Он должен признаться.

Он не станет говорить Пергами, потому что чувствовал, что Пергами не будет слушать его. Поэтому он написал шевалье Томассия, одному из конюших принцессы.

Его уволили из-за интрижки с одной из служанок принцессы, он полон раскаяния и надеется, что шевалье поговорит с принцессой о его возвращении на работу. Он заслуживает того, чтобы с ним обошлись по-людски, потому что его толкнул на измену долгу барон д'Омптеда, который хотел предать принцессу. Барон просил его сделать слепки с ключей, чтобы тайно проникнуть в покои принцессы, в ее опочивальню.

Барон угрожал ему, что, если он не согласится, он его уничтожит. Потом он предложил деньги за услугу, так что ничего не оставалось делать, как согласиться. Он знает, что поступил подло, но верит, шевалье пожалеет его и даст ему шанс выказать истинное рвение на службе у принцессы.

Когда Томассия получил письмо, он немедленно отнес его Пергами.

«Вот где ответ, вот где отгадка, – думал Пергами. – Как правильно я сделал, что уволил этого человека».

Пергами пошел к Каролине и показал ей письмо Креде.

– Итак, Ваше Высочество, вот доказательство того, что за вами шпионят, – сказал Пергами.

– Омптеда! – воскликнула принцесса. – Не могу поверить! Значит, муж госпожи Фитцгерберт назначил его главным шпионом. Это смешно.

– Возможно, Ваше Высочество, но смеяться надо с осторожностью.

– Дорогой, дорогой Бартоломео, вы, как всегда, правы.

Барон д'Омптеда просил аудиенции у принцессы.

– Скажите барону, – велела Каролина Пергами, – что у меня будет прием в честь моего возвращения домой из долгого путешествия. Я приму его в качестве гостя.

Пергами выглядел несчастным.

– Мой дорогой друг, предоставьте это мне, – утешала она его. – Вы знаете, если нужно, я могу быть грубой.

Урок не пошел ей впрок, думал Пергами. Она примет Омптеду. Она плюет на все интриги.

– Куда это нас приведет? – спрашивал он у своей сестры, графини Олди.

– Она слишком добросердечна, всем все прощает, – вздыхала графиня.

Однако на этот раз принцесса намеревалась отомстить.

Когда Омптеда появился на вилле, она приказала Пергами принести огромный картонный ключ и преподнесла его барону.

Он не знал, Куда деваться.

– Мой дорогой барон, – сказала Каролина, – зная вашу любовь к ключам, я вам его дарю. Надеюсь, он вам пригодится.

Затем Каролина повернулась к Пергами, который стоял рядом.

– Пожалуйста, принесите барону одну чашку кофе и скажите ему, что я не хочу его больше видеть.

Опозорен прилюдно! Перед всем обществом ему вручили ключ и дали чашку кофе. Какое унижение! Он понял, что кто-то его предал, и сразу подумал о Креде. Это была катастрофа, ведь свою миссию он провалил. Теперь и речи не могло быть о том, чтобы спрятаться тайно в опочивальне принцессы!

Капитан Хаунэм послал вызов Омптеде. Имея в виду известные обстоятельства, связанные с неблаговидным поступком Омптеды, он решил драться с ним на дуэли. Омптеде предоставлялось право выбрать место и сообщить секундантам немедля.

Омптеда даже не ответил. Он написал в Ганновер и ждал инструкций. Если шпион когда-либо проваливался с треском, то это как раз был он.

Каролина услышала о вызове на дуэль. Она не хотела, чтобы ее дорогой капитан Хаунэм рисковал жизнью из-за этого подлого труса. Поэтому она написала губернатору Неаполя, сообщая, что в ее жизнь грубо вмешиваются здесь, в Италии, и она просит у него защиты.

Омптеде приказали немедленно покинуть страну. Он выполнил это, благодаря в душе Бога, что все так закончилось.