Орден госпитальеров

Глава 8 Константинопольский приорат Ордена госпитальеров

Значение Константинопольского приората ордена госпитальеров объясняется его географическим положением на стыке двух миров — восточноевропейского и азиатского, высоким рангом восточно-римского Патриархата и его главенством над всеми епископствами восточной церкви, а также тем обстоятельством, что Константинополь являлся резиденцией Восточно-Римских Императоров. Вероятно, госпитальеры уже давно пришли к осознанию выдающегося значения этого города и основали там свой странноприимный дом, судя по всему, являвшийся центром управления всеми филиалами и владениями ордена на греческой территории.

В собрании рукописей орденского историка И. Делавиля имеются два письма 1163 г., в которых Петр Немецкий, брат Иерусалимского госпиталя и приор константинопольской церкви святого Иоанна, фигурирует в качестве советника и посланника Восточно-Римского Императора Мануила. В первом письме приор сообщает французскому королю Людовику VII о своем официальном визите к нему по поручению Императора[363]:

Благочестивейшему государю Людовику, Божией Милостью королю Франков, от Петра, одного из братьев госпиталя, что в Иерусалиме, Приора храма Святого Иоанна в Константинополе и посла Святейшего (!) Императора Мануила с пожеланиями всяческих благ в этой и иной жизни. Да будет известно Вашему Высочеству (!), что мы посланы нашим Государем Императором лично к Вам и что мы имеем Императорский приказ встретиться с Вами до нашего господина Папы. Посему мы просим Вашу Милость согласиться на это и повелеть чтобы мы, в соответствии с приказанием нашего Государя Императора смогли выполнить его повеление, не вызвав тем самым распри с обладателем апостольского престола, ибо его нунций находится при Вас и настаивает на том, чтобы мы сперва отправились к папскому двору, что мы не совершим ни в коем случае, до того как не узрим Ваше Величество[364].

Почему же задача, выполняемая приором Петром, имела столь большое значение для церкви, для западного мира и, не в последнюю очередь, для ордена госпитальеров? Прежде всего вследствие той ключевой роли, которую византийская Империя играла в планах крестоносцев, поскольку крестоносные войска, направлявшиеся в Сирию и Палестину сушей, всегда проходили через византийские земли и Константинополь. Поэтому отношение византийских императоров к крестоносцам имело решающее значение для успеха или провала по крайней мере трех первых крестовых походов. Все зависело от того, преградят ли они крестоносцам вооруженной рукой путь через свои владения, или же окажут помощь западным христианам как своим собратьям по вере.

Плохо вооруженные и еще хуже организованные войска крестоносцев остро нуждались в византийской продовольственной и военной помощи. С одной стороны, византийцы не сомневались в том, что крестоносцы пришли как воители за веру, с намерением освободить от неверных Святую Землю. С другой стороны, они не скрывали своего намерения завоевать ее. И в связи с этим возникал резонный вопрос: для кого они собирались ее завоевать? Между восточной и западной Церковью существовали сильные разногласия, обострившиеся благодаря взаимному отлучению папы и константинопольского патриарха. Для восточных христиан освобождение Святой Земли было не столько духовным христианским подвигом, сколько вопросом национальной политики, а именно — возвращением в лоно Византийской Империи отторгнутых от нее азиатскими варварами ближневосточных провинций. Именно поэтому предводители Первого Крестового похода были задержаны в Константинополе и смогли продолжать свой путь только принеся ленную присягу византийскому Императору. Этот юридический факт означал, что Император как бы отдавал им, как своим вассалам, в лен все земли, которые им предстояло отвоевать у сарацинов на Востоке, а с византийской точки зрения — возвратить их Империи. По сути дела, идея Крестовых походов как таковая оставалась византийцам и восточным христианам вообще довольно чуждой.

Положение византийской Империи до захвата власти Императорами из фамилии Комнинов было чрезвычайно тяжелым. Первому Императору из этого рода, Алексею I (1081–1118 гг.), удалось вывести Империю из кризиса, расширить ее владения и обеспечить прочность имперских границ. В европейской части своей Империи ему пришлось защищать протяженную границу по Дунаю от вторжений варваров с Севера и одновременно усмирять беспокойные, постоянно стремившиеся к независимости балканские народности. Азиатская часть Империи, в основном Малая Азия, была почти полностью утрачены Империей на протяжении XI в., и не было никакой надежды отвоевать ее у мусульман. Сельджукские всадники разъезжали почти что у самых ворот Константинополя. Отвоевать у турок часть малоазиатского побережья византийцам удалось лишь с помощью пришедших им на помощь с Запада участников I Крестового похода.

Преемники Алексея I, Императоры Иоанн II (1118–1143 гг.) и Мануил I (1143–1180 гг.), властители энергичные, целеустремленные и в то же время мудрые и осмотрительные, продолжали начатое основателем их династии дело «собирания имперских земель». Естественно, они учитывали при этом и новую обстановку, сложившуюся благодаря Крестовым походам и для византийской Империи. В своей политике они стали во все большей степени ориентироваться на Запад.

Мануил, женатый на племяннице Конрада III (1138–1154 гг.), пытался путем налаживания как можно более тесных контактов с Западом получить оттуда помощь для своей Империи. Он постоянно обменивался послами с главами западных государств. Одним из своих посланников Император Мануил назначил приора Петра Немецкого, пользовавшегося доверием самого римского папы, о чем Мануил был осведомлен. С учетом господствующего положения дворян французского происхождения в ордене госпитальеров, случай подобного возвышения немецкого рыцаря представляется крайне редким. Скорее всего, приору Петру было поручено выполнение столь важной функции потому, что он был действительно выдающимся, искусным дипломатом, блестяще справлявшимся даже с самыми сложными поручениями. Подтверждением этого заключения может служить сохранившееся письмо папы Александра III (1159–1181 гг.) Великому Магистру госпитальеров фра Жильберу д’Асайи (Gilbert d’Assailly), датированное 9 ноября 1163 г. Последний, судя по всему, намеревался отозвать Петра Немецкого с поста приора константинопольского госпиталя. В своем послании папа убеждает Великого Магистра оставить приора Петра на его важном посту, взывая к мудрости Великого Магистра и напоминая ему об уважении, которое тот должен испытывать к Римскому престолу:

Александр <…> желает здравствовать Нашему возлюбленному сыну,

Магистру Дома странноприимцев, находящегося в Иерусалиме <…> Нам известно все, что служит к твоей чести и к чести порученного твоим заботам Дома, с благоволением взираем на это Нашими очами и охотно даем тебе Наши отеческие советы. До нашего слуха дошло, что Наш возлюбленный сын Петр, по прозвищу Немецкий, Приор госпиталя Св. Иоанна в Константинополе там долгое время служил во имя Божие, к чести и пользе Нашего возлюбленнейшего сына во Христе, Императора Константинопольского, но ты, вопреки воле и желанию сего Императора, отзываешь его от тамошнего Приората и хочешь вернуть его в твое окружение. Поскольку Римская церковь, равно как и светские государи, призывают к себе на службу членов Вашего Ордена из разных Домов (госпиталей — Авт.), что идет им всем на большую взаимную пользу, Мы взываем к твоей мудрости и во имя Господа просим тебя из почтения к святому Петру и к Нам, а так же с учетом могущей возникнуть в будущем пользы, удовлетворить просьбу Императора по этому поводу и оставить вышеназванного Приора на службе в вышеупомянутом Приорате, не принуждая его вернуться к тебе.

Дано в Сансе в 5 иды ноября[365].

Дело в том, что Петр Немецкий, как советник восточно-римского Императора, был важен и для папы. Католическая церковь не оставляла попыток склонить восточную церковь к унии и преодолению раскола, обострившегося после возложения кардиналом Гумбертом буллы с папским отлучением на алтарь константинопольского Софийского собора в 1154 г. Письмо Александра III Великому Магистру госпитальеров является убедительным свидетельством заинтересованности папского престола в поддержании постоянного диалога с восточноримским Императором. Он не желал оставлять неиспользованным ни одно средства для поддержания контактов.

Из обоих писем явствует, насколько приора Петра ценили Восточно-Римский Император и папа Александр, который особо подчеркивает в своем письме многолетнее служение приора Петра в Константинополе. Из первого письма к Людовику VII можно сделать вывод, что приор Петр был известен королю Франции. Может быть, он познакомился с ним еще в 1147 г.? В тот год король Франции, участвовавший во II крестовом походе, проездом через Константинополь встретился с Императором Мануилом и долго беседовал с ним. В честь визита французского короля богослужение в Софийском соборе совершалось одновременно и по восточному, и по западному христианскому ритуалу — невзирая на все разговоры о расколе церквей!

Точная дата учреждения Константинопольского приората госпитальеров неизвестна. Отсутствуют и сведения о количестве относившихся к нему орденских госпиталей и о владениях ордена в пределах данного приорства.

Известно только, что в Константинополе, одном из величайших центров христианской культуры, где были собраны величайшие христианские святыни, очень давно существовали, основанные госпитальерами, Орденский дом, госпиталь и странноприимный дом для пилигримов. В храмах Константинополя хранились такие христианские реликвии, как частица истинного Креста, на котором был распят Христос, гвозди, погребальная плащаница Христа и многие другие, священные для всех христиан реликвии, что превращало столицу Восточной Империи в центр притяжения для паломников не только с Востока, но и с Запада. Для размещения паломников и крестоносцев в городе, наряду с госпиталем Пантократора, имелось еще 12 ксенодохиев. Вероятно, это и побудило орден госпитальеров учредить свой филиал в Константинополе — ведь уход за пилигримами являлся его изначальной задачей.

Как уже указывалось выше, важнейшее значение для социальной и врачебной деятельности ордена госпитальеров имел странноприимный дом Пантократора. Именно оттуда исходили главные импульсы устройства главного орденского госпиталя в Иерусалиме. Первое орденское положение об устройстве больницы, принятое Генеральным капитулом под председательством Великого Магистра Роджера де Мулэна в 1182 г., имело в качестве великолепного образца для подражания «Типикон» (учредительную грамоту) странноприимного дома Пантократора 1136 г.

Из отчета о заседании Генерального капитула в 1182 г. явствует, какое большое значение Орденский дом в Константинополе имел для госпиталь-ерской деятельности ордена. В отчете подробно перечисляется, какие поставки состоятельные приорства ордена обязаны направить в Иерусалимский странноприимный дом. Так, приорат Французский обязан был поставлять ежегодно 100 штук зеленого сукна для больничных одеял; приорат Сен-Жилльский — такое же количество штук сукна такого же цвета и качества; приораты Пизанский, Венецианский и Антиохийский — 1000 локтей крашеной хлопчатобумажной ткани ежегодно; приорат Константинопольский — 2000 штук войлочной ткани.

Ученым предстоит еще много исследований в области пока что мало изученной истории Константинопольского приората ордена госпитальеров. Нам не известна его роль в Латинской Империи, основанной после завоевания в 1204 г. Константинополя крестоносцами. Неизвестно также, когда приорат прекратил свое существование. По мнению немецкого историка Адама Винанда, скорее всего, он просуществовал до завоевания византийской столицы турками в 1453 г., в ходе которого были уничтожены все западные христианские миссии и учреждения[366].