Орест

Остановись… До слуха долетел

Какой-то шум… со стороны дороги.

Да, женщины… Под самую резню

Царевна подоспела, Гермиона…

Мы голоса понизим, чтобы в сеть

Доверчивей влетела наша птичка.

О, добрая добыча… Звезды глаз

Завесьте же, глядите равнодушней,

Взор потушу и я, как будто дом

1320 Еще не орошался кровью.

Дева,

Успела ль ты, подземным сотворив

Мольбу богам, могилу возлияньем

Царицыну и локоном почтить?

Покойную мольбой я ублажила,

Но в сердце страх вселил далекий стон,

Чуть слышный стон из царского чертога.

Что ж? Или слез не стоит жребий наш?

О, что случилось? Ты меня пугаешь.

Орест и я осуждены на казнь.

Не может быть! Вы, вы, мои родные?

1330 Так решено, царевна: мы умрем.

И этот стон, он вызван был решеньем?

Он воплями царицу умолял.

Кто умолял? Скажи ясней, Электра.

Несчастный брат молил ее за нас.

Так правдою чертог ваш оглашался.

На что уж больше правды? Но войдем,

И, к матери блаженной припадая,

Ее за нас и с нами умолять,

Не правда ли, ты будешь? Иль не может

Избавить нас от смерти Менелай?

1340 О, матерью взращенная моею,

Ужель детей ее тебе не жаль?

Борьба нас ждет… Но наша ты… Войдем же.

Последний луч надежды над тобой…

Пойдем, пойдем… Зачем ты медлишь? В доме

Я, кажется, не лишняя… Смелей…

Гей вы, товарищи, мечи готовьте… Наша…

О, ужас! Кто это?..

Ни слова! Твой приход

Спасителен… Но не тебе, девица…

Держите же ее да голый меч

1350 Приблизить ей не бойтесь к шее нежной,

Чтоб Менелай здесь воинов нашел,

А не рабов фригийских… и награду

Достойную приял трусливых душ.

Смелее, подруги! Пусть шум голосов

Сливается с воплем чертога,

Пока не свершилась борьба…

Да не вселит в аргосцев женский вопль

Сомнения и к дому их не стянет.

Пока сами мы не увидели,

Что Елена — труп окровавленный.

Пока из слуг кто вести не принес,

1360 Несчастие я знаю лишь отчасти.

Отточен правдою,

Ты поразил

Елену, правды меч!

За пагубу, за пагубу Эллады,

За пастыря троянского[61] теперь,

За слезы жен она ахейских платит.

Но слышен стук запоров… Тише… Вот

Фригийский раб выходит, и узнаем

Мы, что теперь творится во дворце.

От смерти, от сабли аргосской

1370 На мягких подошвах

Неслышно ушел я:

Над брачным покоем я крался,

И между триглифов[62] дорийских

Не раз застревала нога…

О, дальше отсюда!

Земля, о матерь-земля!

Скажите мне, жены чужие,

Где спрячется варвар?

В волнах ли эфира синих?

Иль море его сохранит,

Покоясь в объятиях бога,

В руках Океана покоясь?

1380 Но что с тобой, идеец[63], раб Елены?

О Илион, увы! О Илион!

Фригии царство тучной,

Выси Иды священной,

Плачу над вами.

Как азиатская флейта,

Песнью надгробною плачу.

Лебедя дивное чадо,

Трою красой ты сгубила.

1390 Лейся ж, напев гробовой,

И Ганимеду звучи,

Внуку Дардана[64], проклятьем,

Зевса усладе… Увы мне!

Но расскажи ж раздельно и ясней,

Что было там — мы по намекам судим.

Айлинон[65], Айлинон! Варвары так

Плач начинают… если царей

Землю окрасит кровь,

Если железо меча

Склонит царя к Аиду.

1400 Вот вам рассказ, о жены:

В доме два льва появились — эллины оба:

Первый был сыном вождя, славного в битвах,

Строфиев другой

Сын был, с Одиссеем

Умыслами злыми

Схож и скрытен так же.

Верен другу был он, дерзок и умен;

А в душе дракон

Был он кровожадный…

Сгибни ж ты, молчун злой и осторожный.

В кресле там сидела милая Париса.

1410 К ней они, и видим — слезы на глазах

У обоих, кротки, на полу садятся,

Тот направо, этот слева, и, руками

Ей обвив колена, умоляя, плачут.

Тут мы невольно отпрянули,

Слуги фригийские,

Шепот пошел по рядам:

Нет ли коварства тут?

1420 Кто говорит: "Плакать зачем

Было б разбойникам?"

Кто говорит: "Ой, берегись:

Как бы кольцом ее

Змей не обвил, гляди,

Мать удушивший змей".

А ты где был тогда? Иль затаился?

Я, Фригии помня обычай,

На локоны нежно ей веял,

Ланиты Елены, Елены

1130 Кольцом освежал окрыленным,

Покуда царицы персты

На землю роняли льняные

Из прялки и длинные нити:

Добычи пурпурной фригийской

Сметав поскорее лоскутья,

Сестре Клитемнестре гробницу

Украсить в ней сердце горело.

И говорил Орест жене лаконской:

"Встань, Дия[66] дочь, о, встань…

1440 Ты к очагу за мною следуй предков".

И, ничего не думая, она

Пошла за ним.

А фокеец-товарищ кричит:

"Что вы, трусы фригийцы, столпились тут?"

И, сказавши, рабов позамкнул:

1450 Кто в конюшню попал, кто оставлен в дому.

Без защиты осталась царица.

А дальше что? Иль тут и ужас весь?

О матерь, о матерь богов!

О тяжкая, тяжкая мать!

Безбожие, нечестие, напасть

Всему я был свидетель.

Там в царских чертогах злодеи,

Из пурпурных складок одежды

Украдкою вынув мечи,

Вокруг огляделись тревожно,

Не смотрит ли кто,

И, очи вперив на нее,

1460 Блестящие очи кабанов,

Ей так говорят:

"Ты умрешь, под мечами умрешь,

А убийца — твой муж Менелай:

Это он твоей смерти желал,

Когда братом рожденного предал…"

Завопила, рыдая, жена:

"О, увы мне, увы!"

И рукой она белую грудь,

А другою чело ударяет…

По чертогу кружит,

Золоченою туфлей сверкая…

Но сурово обутой ногой

1470 Уж аргосец ее настигает,

Пальцы в локоны ей запустил

И уж нежную шею готов

Выше левой лопатки ударить

Своим черным мечом…

А вы? Иль по углам таились вы?

С криком запоры ломаем мы,

Двери повышибли,

Точно быки, разъярились мы.

С камнем один,

А у того праща,

Третий с мечом идет,

Меч-то уж наголо…

Смотрим: Пилад на нас;

Несокрушим герой:

В Трое, в воротах, я

Видел Приамовых:

1480 Гектор, фригийский царь,

Мог бы сравняться с ним

Или Аякс в своей

Каске о трех гребнях.

Сшиблись мечами мы с силой Ареевой,

Против Эллады нам скоро не мочь пришло,

Наутек пошли, полегли костьми:

Этот раненый, тот уж молится,

В сень укрылись мы,

Полумертвые, в прах попадали,

Лежа, смерти там ждут товарищи.

1490 А Гермиона бедная в тот миг,

Как мать ее ударом сшибли, входит.

Точно вакханки без тирсов,

Кровью, не Вакховым даром,

Пьяны те эллины были.

Зевсову дочь снова колоть хотят.

Смотрим: в чертоге нет уж Елены.

Ты, небо! ты, земля! Вы, свет и ночь!

Каким же волшебством,

Хищением богов, искусством магов

Исчезла Елена?

Стопы я из дома украдкой унес…

1500 О, сколько трудов и сколько страданий

Напрасно подъял Менелай,

Из Трои жену доставляя…

За новостью другая: из ворот

Орест с мечом. Уж вот он перед домом,

Поспешною стопой сюда идет.

Где тут раб, который скрылся от железных рук моих?

Чту обычай азиатский, прах целую ног твоих.

Раб, опомнись, здесь не Троя, это — Аргос, греки тут.

Будто умные не всюду смерти солнце предпочтут.

1510 А зачем ты там, в чертогах, к Менелаю вопиял?

Что ты? Звал к тебе ж людей я. Муки мало ль ты подъял?

Значит, дочь была Тиндара по делам осуждена?

Трех смертей Елене мало, столь была она грешна.

Льстишь ты мне, холоп трусливый: и поверил я как раз.

Отчего ж и не поверить? Язва — вам, и зло — для нас.

Поклянись под страхом смерти, что правдив был твой ответ.

Я душой клянусь, аргосец, и святее клятвы нет.

Вот не так ли донимал вас грек оружием своим.

Удали-ка меч, царевич, блеск угрозы нестерпим.

1520 Голова Горгоны это? Страшно, что ль, окаменеть?

Головы такой не знаю, но боюся умереть.

Как, невольник, ты боишься смерти, рвущей узы бед?

Будь ты раб или свободен, всем отраден солнца свет.

Марш домой! Покуда с тела не слетела голова.

Не убьешь?

Прощен, фригиец!

Превосходные слова.

Передумал, приготовься: голове скатиться с плеч.

Это плохо ты придумал, и бывает лучше речь.

О бессмысленный, неужто думал ты и в самом деле,

Что твоею кровью рабской меч Ореста обагрится?

Ты не женщина, и странно называть тебя мужчиной.

Но зачем же крик ты поднял и меня заставил выйти?

1530 Ведь таким, пожалуй, визгом целый Аргос соберешь ты.

Менелая мне не страшно — меч в руке ему граница.

Пусть кудрей златисто-белых здесь красой пощеголяет;

Если ж вздумает аргосцев приводить и смерть Елены

Кровью взыскивать с Ореста, осужденных забывая,

Два увидит трупа: возле Тиндариды — Гермиону.

Увы мне, увы мне, о, злая судьба!

Злосчастному роду Атридов

Страшнее борьба предстоит.

Что ж делать нам? Иль Аргос известить?

1540 Или молчать? О да, верней молчанье.

Что за черный дым пред чертогами

Поднимается? Не к добру огонь.

Взяв факелы, дом Тантала они

Поджечь хотят. Убийства непрерывны.

Для рода смертного,

Где хочет, бог

Предел положит там,

И бога власть безбрежна — демон зла

Кровавых рук от нас не отнимает,

С тех пор как в волны свержен был Миртил.

Менелай уж к дому близко… как шагает… иль разведал,

1550 Что случилось? Не пора ли на запоры затвориться

Вам, Атриды? Если люди так несчастны, как Ореста

Человек носящий имя, муж в удаче им опасен.