Ориентирование

Глава 13

Марни Рид — выпускница Академии Бёрберри

— Что случилось? — спрашиваю я, протягивая руку, чтобы дотронуться до крови на щеке Тристана. Он крепко хватает меня за запястье, удерживая на месте.

— Я говорил тебе, что был ядом; говорил тебе, что тебе было бы лучше выбрать кого-нибудь другого, кого угодно.

Когда я начинаю отодвигаться от него, он вместо этого тянет меня вперёд. А потом целует меня так, словно ему есть за что извиняться. Я этого не понимаю, но не могу удержаться и целую его в ответ. Его запах мяты и корицы переполняет меня, притягивая ещё больше.

В этот момент я поглощена Тристаном Вандербильтом.

Съедена заживо. Проглочена. Уничтожена.

Как будто он только осознал, что делает, Тристан отшатывается от меня и отворачивается, проводя рукой по лицу, пока я пытаюсь отдышаться. Ну, восстановить моё дыхание и равновесие. Крид хватает меня за руку, удерживая на месте, когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

Напряжённость на его лице пугает меня.

У меня какие-то неприятности.

Судя по выражению лица Крида, у меня могут быть большие неприятности.

— Что происходит? — спрашиваю я, больше всего на свете ненавидя это чувство дезориентации и замешательства. Если бы я знала, что происходит, я бы помогла. Я бы исправила ситуацию. Я не могу помочь, находясь в состоянии неведения.

— Клуб Бесконечности.

Как только эти слова слетают с губ Крида, я чувствую, как по мне пробегает призрачный холодок. С того момента, как мы с Шарлоттой нашли тело Тори, я задавалась этим вопросом. Я волновалась. Погналась за ним. Изучила этот инцидент и убедила себя, что была неправа. Все мои опасения по поводу Клуба были необоснованными, коренившимися в старой травме и ни в чём другом. Здесь нет никакого Клуба Бесконечности, а если и есть, то они не имеют к нам никакого отношения.

Так почему же Крид поднимает этот вопрос? Почему у Тристана идёт кровь? Почему он говорит мне, что он ядовитый и что я должна выбрать кого-то, кто не является им?

Часы на стене отсчитывают секунды, пока я изо всех сил пытаюсь привести себя в нормальное состояние, где я могу опереться на логику и рассудок, а не на старые воспоминания и слепой ужас.

— Что насчёт Клуба? — мой голос холоден, но спокоен. Мне удаётся сдерживать чувство паники, подавлять тёмные и тревожные эмоции внутри себя. Академия Бёрберри осталась в прошлом. Дело сделано. Всё кончено.

Как такое вообще может происходить?

Закрадывается отрицание, и, как бы мне ни хотелось сказать, что я никогда не попадусь в такую очевидную ловушку, я это делаю. Я принимаю это. Надеюсь, желаю и молюсь.

— Это не имеет никакого отношения к Клубу Бесконечности: это дело Университета Борнстед. Это просто какая-то дедовщина. — Потому что именно об этом я думаю в тот момент: Черч был задержан кучкой разгневанных студенток, которые не хотят, чтобы двое первокурсников поженились. Это наиболее вероятный сценарий, не так ли? — Это нехорошо, но это не относится к Клубу Бесконечности.

— Марни… — выдыхает Крид и откидывает с лица белокурые волосы. — Может быть, это и дело Борнстеда, но дело не только в этом.

Я смотрю на Тристана, но он уже отвернулся. Как будто почувствовав, что я смотрю на него, он бросает надменный взгляд через правое плечо.

— Посмотрим, сможем ли мы освободить бедного мистера Монтегю? — его голос скучающий, отстранённый, как будто ему всё равно, что у него идёт кровь или что его рубашка порвана. Я вижу его насквозь, вижу боль, скрывающуюся в его серых глазах. Ему больно, но он не хочет говорить мне об этом.

Более того: он напуган.

— Где он? — спрашиваю я, зная, что, несмотря на мои опасения по поводу Клуба Бесконечности, свадьба на первом месте. Я не могу позволить, чтобы знаменательный день Шарлотты был испорчен из-за этого дерьма. Я должна знать, каково это: мои школьные годы были бы намного приятнее без вмешательства Клуба.

— Застрял в подъёмнике, — Тристан отворачивается и продолжает идти по коридору, а я смотрю на Крида и затем бегу трусцой, чтобы догнать его, сжимая ткань юбки в руках. Я становлюсь перед Тристаном, опуская складки мягкого серого кружева и атласа и широко раскидывая руки.

— Тристан Вандербильт, ты так просто не отделаешься. Что значит «застрял в подъёмнике»?

Теперь я представляю себе какой-то гнусный заговор, в котором обрываются тросы подъёмника, и Черч падает на склон горы, катится вниз по склону, умирая с кровью, забрызгавшей стеклянные стены изнутри.

Я содрогаюсь.

Тристан вздыхает и собирается оттолкнуть меня в сторону, но Крид хватает его за руку, заставляя опустить её обратно. Они поворачиваются друг к другу, и каменный коридор накаляется от интенсивности их объединённого гнева.

— Скажи ей, — слова Крида холодны, резки, как два ножа, глубоко вонзённых мне в грудь. Сказать мне? Сказать мне что? Я смотрю на Тристана, и он закрывает глаза, как будто ему больно, и отворачивает голову в сторону, как будто ему стыдно за себя.

— Мы должны посмотреть, есть ли способ вытащить его; мы должны убедиться, что Черч доберётся сюда и женится на Шарлотте до захода солнца.

— И почему это так? — требую я, делая шаг вперёд и кладя обе ладони на обнажённую грудь Тристана. Кто порвал ему рубашку? Кто заставил его истекать кровью?

Я убью того, кто бы это ни был.

Огонь, который я чувствую внутри, пугает меня. У меня такое чувство, что, если я попаду в неподходящую ситуацию, то наброшусь на кого-нибудь со всей дури и попытаюсь причинить ему боль, чтобы защитить себя, Миранду или моих парней.

Меня пугает, что я могу быть способна на что-то подобное.

Тристан снова открывает глаза, тяжело дыша, поворачивается ко мне и протягивает руки, чтобы обхватить мои.

— Марни, — и это всё, только моё имя. Он выглядит так же, как в тот день, когда чуть не трахнул Лиззи из-за дурацкого пари в Клубе Бесконечности. Мой желудок скручивает, а голова кружится от волнения. — Я сделал то, что должен был, чтобы ты была в безопасности.

Он этого не сделал. Он бы этого не сделал. Возвращение Тристана к старым привычкам означает, что он спит с незнакомками, чтобы получить то, что хочет. Я этого не вынесу.

— Я бы сделал всё, что угодно, чтобы обезопасить тебя, Марни Рид, — Тристан делает это заявление с высоко поднятой головой, но всё, что я чувствую, — это тошноту в животе.

— Что? — шепчу я в ответ, глядя на Крида.

— Не ходи, блядь, вокруг да около, чёрт возьми. Скажи ей, — Крид сейчас не ленив и бездеятелен; он в ярости.

— Я пытаюсь! — Тристан кричит ему в ответ, теряя самообладание в редкий момент вспышки гнева. Он оглядывается на меня, тяжело дыша. Его глаза, эти стальные серые щиты от мира, они сломаны, открыты и обнажены для меня. Я с трудом выношу это зрелище. Я хочу обнять его, поцеловать и сказать, что всё будет хорошо.

Я также хочу дать ему пощёчину.

Что он натворил? Что, блядь, он натворил?

— Я ничего не мог с собой поделать, — шепчет он, в то время как моё собственное дыхание становится судорожным. Моё сердце колотится так быстро, что я слышу его стук у себя в голове. Бум, бум, бум. — Я не мог остаться в стороне.

— От чего? — я давлю, пытаясь вытянуть из него ответы.

— От Клуба, — это Крид, который продвигает разговор вперёд, уставившись на Тристана так, словно это он был тем, кого предали.

Клуб.

— Ты… ты заключил пари, — я сама устанавливаю связь, не слушая больше ни слова из этой истории. Я отдёргиваю руки от Тристана и смотрю на него в полном шоке. — Когда? Почему? — я продолжаю, прежде чем у него появляется шанс. — Нет, я знаю, когда: в тот день ты опоздал в кафетерий и у тебя были круги под глазами. Это было оно?

Тристан выдыхает, словно пытаясь успокоиться, а затем кивает.

— Я знал, что мне не следует ехать, но не мог смириться с тем, что проигрываю Виндзору снова, и снова, и снова, — он стискивает зубы, прижимая руки к бокам, сжатые в кулаки. Он смотрит в пол, а не на меня. — У меня нет ресурсов, у меня ничего нет. Я не знаю, как отойти в сторону и быть на втором плане, прятаться в тени. Я — Вандербильт, — он почти выкрикивает эту часть, снова поднимая на меня взгляд.

Крид поднимает руку, как будто хочет дотронуться до плеча Тристана, но потом передумывает. Он отстраняется и поворачивается, отступая назад, чтобы встать рядом со мной. Мы сцепляем руки вместе и ждём, чтобы услышать его объяснение. Лучше бы оно было чертовски хорошим.

Лучше бы он мне не изменял.

Это всё, о чём я сейчас могу думать, — об этой дурацкой истории с Лиззи. Я не могу выбросить её из головы.

Моё прошлое похоже на токсин, от которого я не могу избавиться, как будто оно отравляет меня с каждым вдохом.

— Я был королём школы, но потом… Я даже не смог защитить тебя. Они должны были это делать, — он указывает на Крида, но я знаю, что он имеет в виду остальных четырёх парней в целом. — Я не хочу, чтобы меня оставляли позади, Марни, — Тристан определённо умоляет сейчас. Он опускается передо мной на колени, но я не знаю, что ответить, поэтому просто стою и жду. Он… стоит передо мной на коленях. Тристан, блядь, Вандербильт. Это нереально. — Если мы успеем отвести Черча к алтарю до захода солнца, девушки позаботятся о том, чтобы нас оставили в покое на первом курсе. Больше никакой дедовщины, никаких розыгрышей, никакого дерьма. Я попросил, чтобы они относились к тебе — и к нам — как к второкурсникам.

— Какие девушки? — теперь это у меня стиснутые зубы и бурлящий гнев, который я не могу контролировать.

— Четыре случайные девушки из Клуба Бесконечности. Все они популярны в кампусе, и у них большое влияние. Даже при том, что они не могут гарантировать, что будут делать не члены Клуба, сделка заключается в том, что они должны наказать любого, кто переступит черту, — Тристан поднимает на меня глаза, и мне почти жаль его. Но я должна знать, на что он поставил, каково будет наказание, если мы не доставим сюда Черча вовремя.

— А если мы проиграем? — шепчу я, поднимая глаза, когда дверь в дальнем конце коридора открывается, и трое других моих парней направляются к нам.

Виндзор с жалостью смотрит на Тристана сверху вниз и прищёлкивает языком.

— Если мы не приведём Черча сюда, миледи… — Виндзор поднимает свой пристальный взгляд на меня. — Тогда Тристан должен убедить тебя выйти за меня замуж. Прямо здесь. Сегодня вечером. И юридически обязательным образом.

Я просто смотрю на него.

Он знал. Он, блядь, знал. Глядя на Зейда и Зака, я начинаю задаваться вопросом, все ли они знали, и если да, то, когда они впервые узнали об этом.

— Зачем каким-то случайным придуркам из Клуба Бесконечности вообще принимать это пари? — спрашиваю я, задыхаясь, раздражённая, но нуждающаяся в полной истории, прежде чем смогу её осмыслить. — В этом нет никакого смысла.

— Конечно, есть, — отвечает Зейд, пожимая плечами. Он выглядит красивым в своём ярко-красном костюме, но я пока не собираюсь говорить никому из них ни одной приятной вещи. — Потому что они играют в игру «Борнстед и дедовщина». В их глазах, если ты выйдешь замуж за Виндзора, это освободит нас четверых. Не уверен, заметила ли ты, Черити, но мы — лучший материал для свиданий.

Зак рычит на него, в буквальном смысле этого слова, а затем качает головой. Он проводит пальцами по своим красивым волосам, карие глаза скашиваются влево, как будто его беспокоит то, что может происходить в остальной части церкви. Он поворачивается к нам спиной и опускает руку, сжимая её в кулак.

— Ты знаешь, насколько глуп и мелочен этот Клуб: они хотят вернуть Тристана в лоно клуба, они хотят поддержать традиции университета, и они хотят, чтобы в их списке знакомств было больше парней из «Бесконечности». К сожалению, это действительно так просто, — выдыхает Зак и смотрит мне прямо в глаза. — Я не знал об этом до сегодняшнего дня.

— Я тоже, — говорит Зейд, глядя на Крида.

— Я узнал об этом всего пять грёбаных минут назад, — шипит он, закрывая глаза от нахлынувших эмоций.

Виндзор не говорит ничего такого, что было бы достаточно красноречиво. И Тристан… У меня нет слов.

Полагаю, я никогда не говорила именно ему, чтобы он не рыскал по Клубу в поисках ответов, но, чёрт возьми. Как он мог? Я даже не знаю, что сказать.

— А твоя голова? — спрашиваю я, протягивая руку и проводя большим пальцем по крови. Она ещё не начала высыхать, а это значит, что у него, должно быть, всё ещё идёт активное кровотечение. Как бы я ни была зла, я всё равно хочу позаботиться о нём, перевязать его, остановить кровотечение. И это часть твоей проблемы, Марни. Мои парни… это не парни Шарлотты. Наша динамика совершенно иная. — С этим Клуб тоже как-то связан?

— Мой отец, — выдыхает Тристан, хватаясь рукой за каменную стену и с огромным усилием поднимаясь на ноги. — Вот почему я опоздал. Я столкнулся с ним сразу после того, как написал тебе сообщение. Он подкараулил меня прямо возле общежития и… — он достаёт телефон и передаёт мне.

Я вижу его последнее сообщение мне — «буду там через минуту, уже выхожу» — и мои последующие вопросы о его местонахождении. Мои пропущенные звонки. Тристан протягивает руку и нажимает на значок галереи на телефоне, указывая на самую свежую запись.

— Вот. Посмотри.

Я нажимаю «Воспроизвести» и оказываюсь втянутой в напряжённую встречу между Уильямом Вандербильтом и его сыном.

На ней Уильям ковыляет к Тристану с тростью под мышкой. Это меня беспокоит. Не потому, что я забочусь об Уильяме — на самом деле, я презираю его, — но правда ли то, что сказал Черч? Попал ли Уильям в аварию, которая привела к бесплодию? Если так… что это значит для Тристана?

То, что от него отреклись, было лучшим, что когда-либо случалось с нами как с парой. Если Уильям попытается затащить его обратно в тот мир… что я могу сделать, чтобы остановить его?

Нет. Я не буду его останавливать. Тристан — тот, кто в конечном счёте должен сделать этот выбор.

Я заставляю себя сосредоточиться на видео. У нас есть другие, более насущные проблемы; все мои домыслы и опасения, что ж, это проблемы для будущей Марни.

Между Тристаном и его отцом происходит несколько ледяных, но вежливых перепалок, прежде чем этот монстр прибегает к своей обычной тактике манипулирования, ругая Тристана, пытаясь заставить его почувствовать вину за то, что он отделил себя от фамилии Вандербильтов.

В какой-то момент он свободной рукой хватает Тристана за рубашку. Когда Тристан резко отстраняется, ткань рвётся, а пуговицы разлетаются в стороны. Уильям почти сразу же поднимает свою трость, с такой силой ударяя сына по черепу, что я на самом деле вскрикиваю при виде этого.

Он мог убить его.

Но на видео Тристан просто смеётся, отшатываясь назад, а затем поднимает свой телефон, как оружие.

— «Теперь ты у меня в руках, бездетный золотоискатель», — я слышу свистящее шипение в его словах, ту глубокую жестокость, которая течёт в его крови подобно пламени, сжигая его изнутри. — «В следующий раз, когда ты посмеешь заговорить со мной о моих обязанностях наследника или о Клубе Бесконечности, в следующий раз, когда ты будешь угрожать мне… Я выдвину обвинения».

Бездетный золотоискатель.

Тристан бьёт своего отца по самому больному месту, отвергая Уильяма как своего отца, обвиняя его в том, что он потерял семейное состояние и снова женился на деньгах.

Я останавливаю видео, потому что больше не могу этого выносить.

Слишком много всего происходит одновременно.

Я не могу дышать; я не могу дышать; я не могу дышать.

Но я могу. Я заставляю себя дышать. Мы можем пройти через это, как прошли через Подготовительную Академию Бёрберри — вместе. Все они, вот что я сказала Шарлотте и её подруге Монике. Всем им.

— Ты согласился… никакой лжи, — я поднимаю руку, прежде чем Виндзор или Тристан успевают возразить. Насколько я могу судить, остальные трое ничего об этом не знали. — И ложь по недомолвке всё равно остаётся ложью, — я опускаю руку и оглядываю их всех; они все должны это услышать, независимо от того, кто в этом участвует. — Я люблю вас, парни, но не могу быть в отношениях с кем-то, кто не доверяет мне правду.

Виндзор смотрит на меня так, словно не может до конца поверить в то, что я говорю, как будто он ошеломлён тем, что его втягивают в это. Но он знал. Возможно, он даже был на том же собрании Клуба Бесконечности. Кто знает?

— Марни… — начинает Тристан, но я перебиваю его.

— Я ненавижу, что вы солгали мне; это нехорошо. Но этот разговор мы сможем продолжить после того, как Шарлотта и Черч поженятся. На этот раз я забуду об этом, но в следующий раз… — я делаю глубокий, успокаивающий вдох, пытаясь успокоиться. — Пусть следующего раза не будет, — произнося это, я сосредотачиваюсь на Виндзоре, а затем поворачиваюсь к Тристану. На этот раз Зейд, Крид и Зак сорвались с крючка. — Итак, почему Черч заперт в подъёмнике и как нам его вытащить? — спрашиваю я, на время откладывая в сторону другие вопросы. Мы сможем разобраться с ними после того, как спасём жениха Шарлотты; свадьба должна продолжаться.

Потому что я люблю Виндзора, но я не готова выйти за него замуж. Не при таких обстоятельствах, не тогда, когда он выглядит подозрительно довольным таким поворотом событий. Я знаю, что если сделаю это, то действительно потеряю остальных четырёх парней, знают они об этом или нет. Они могли бы сказать мне, что останутся, что это была бы не настоящая свадьба, но… это разрушило бы нас прежде, чем мы были бы к этому готовы.

Если мы вообще когда-нибудь будем готовы к такому.

— Пойдём, и я всё объясню по дороге, — Тристан проталкивается мимо меня и Крида, и я поворачиваюсь, чтобы последовать за ним. Крид и я держимся за руки, Зейд и Зак чуть позади нас. Когда я оглядываюсь через плечо, чтобы посмотреть на Виндзора, то вижу, что он прислонился к стене, приподняв один ботинок и приподняв бровь.

— Если вы не возражаете, я бы предпочёл не искать Черча Монтегю. Возможно, он в ловушке, но ему ничего не угрожает. В Клубе нет ни души, которая осмелилась бы прикоснуться к отпрыску Монтегю. Это смертный приговор, как в бизнесе, так и в жизни.

Я хмурюсь и отпускаю руку Крида, отходя назад, чтобы встать рядом с принцем.

— Откуда ты знаешь, что он не ранен? Как ты можешь быть таким чёрствым?

Виндзор одаривает меня порочной улыбкой, расцепляя руки на груди и поворачиваясь ко мне лицом. Он кладёт руки мне на плечи и наклоняется, его губы приближаются к моему уху. Моё тело реагирует на его близость, несмотря на ситуацию, но я далека от того, чтобы быть довольной его поведением. Интересно, как давно он знает о пари Тристана?

Готова поспорить, с самого начала.

— Ты только сейчас это поняла, принцесса? Я думал, ты знаешь; думал, ты понимаешь.

— Крид.

Голос в конце коридора выводит нас всех из-под тёмных чар, под которыми мы находимся. Виндзор встаёт, слегка нахмурившись, и бросает взгляд через плечо, чтобы посмотреть, кто это только что присоединился к нам. Что касается меня, то мне не нужно оборачиваться: я смотрю прямо на неё.

— Мама, — голос Крида немного срывается, когда он шагает вперёд, останавливаясь сразу за Виндзором.

Что она увидела? На что это было похоже?

В какой-то момент нам нужно рассказать Кэтлин Кэбот о нашем романтическом соглашении. Но не так, как сейчас. Она не может узнать это таким образом, иначе… это никогда не сработает.

И, о Боже, я хочу, чтобы это сработало.

Я не уверена, осознавала ли когда-нибудь до сих пор, как сильно этого хотела. Даже когда я произносила свою небольшую речь на похоронах Чарли, в глубине моего сознания была мысль, которая говорила мне, что это ненадолго, что я буду держаться за идею оставить всех пятерых парней так долго, как смогу, но что неизбежно настанет день, когда один или двое, или они все могут уйти.

Встреча с Шарлоттой и её парнями что-то изменила внутри меня.

— Что происходит? — Кэтлин идёт по каменному коридору, стук каблуков её чёрных туфель приглушен бордовой ковровой дорожкой. Она останавливается рядом с нами, Миранда, спотыкаясь, входит в двойные двери сразу за ней. У моей лучшей подруги на лице выражение «о, чёрт, мне жаль», как будто, возможно, она пыталась отвлечь свою мать.

— Жених пропал без вести; мы планировали присоединиться к поискам, — Крид слегка дрожит с правой стороны от меня, поэтому я протягиваю руку и соединяю наши руки, надеясь, что это прикосновение придаст ему уверенности. Кажется, так оно и есть, и я чуть не падаю духом от облегчения. Если Крид не возьмёт себя в руки, его мать пронюхает о заговоре. Она настолько хороша, у неё отлично работает интуиция.

Голубые глаза Кэтлин скользят по Виндзору, с любопытством рассматривая принца, прежде чем она снова переводит взгляд на Тристана, Зака, Зейда. Снова возвращается к Тристану. Её глаза расширяются, и она придвигается ещё ближе, протягивая руку, как будто может дотронуться до него. Он отстраняется от неё и выдаёт механическую улыбку.

— Что случилось? — спрашивает Кэтлин, но Тристан просто качает головой.

— Я опаздывал сюда, поэтому бежал. Споткнулся и упал, — он пожимает плечами и делает шаг назад, переводя взгляд на меня. Я только надеюсь, что Кэтлин не заметит. — Я приведу себя в порядок в ванной, — извиняется Тристан, проскальзывая в одну из дверей дальше по проходу. Дверь за ним захлопывается.

Слегка поджав губы, Кэтлин обращает внимание на меня и Крида.

— Я уверена, что Монтегю справятся с ситуацией. Я бы предпочла, чтобы ты пошёл и, хотя бы поздоровался со своим отцом. Марни, уверена, он тоже был бы рад тебя видеть; я знаю, я всегда рада этому, — она одаривает меня улыбкой, которая разбивает мне сердце. Она видела эти фотографии; она поверила лжи Крида. В этот момент у меня так кружится голова, кажется будто Крид — тот, кто удерживает меня.

— Он мог пострадать… — начинает Крид, и я не знаю, что ему за дело до Черча, но это уважительное оправдание. Он же не может рассказать своей матери о пари в Клубе Бесконечности, которое заключил Тристан, не так ли?

— Если он пострадает, охрана кампуса, или полиция, или, Бог знает, команда частной охраны Монтегю найдут его. Ты не детектив, Крид. Скорее всего, он струсил, и ему просто нужен кто-то, кто мог бы его утешить. Я уверена, что он найдется в общежитии, — Кэтлин отворачивается, придерживая рукой одну из дверей и оглядываясь на нас, чтобы убедиться, что Крид следует за ней.

Прежде чем мы успеваем принять решение, пожилая женщина с тёмно-каштановыми волосами проходит мимо Кэтлин, коротко кивает ей в знак благодарности за то, что придержала дверь, и поворачивается, чтобы посмотреть прямо в коридор на Зейда.

— Блядь, — ругается он, заставляя себя натянуто улыбнуться.

— Кто это? — шепчу я, всё ещё цепляясь за Крида, всё ещё чувствуя тиканье невидимых часов. У нас есть время до заката, чтобы вернуть Черча обратно. Сколько часов до этого времени? Я украдкой достаю свой телефон из кармана. Уже почти половина четвёртого. Почти уверена, что закат примерно в половине седьмого. У нас не остаётся много времени. Я оглядываюсь назад, когда Зейд шаркающей походкой идёт вперёд.

— Это… — шепчет он с долгим, глубоким вздохом. — Это моя бабушка.

Ах. Его бабушка- миллиардерша, магнат по прокату автомобилей. Понимаю.

Он проносится мимо нас и направляется в её сторону, оставляя меня перед серьёзной дилеммой.

Я оглядываюсь назад и вижу, что Виндзор вернулся на свой обычный пост, прислонившись к стене и выдавая что-то вроде отстранённой улыбки. Похоже, он наслаждается этим сценарием.

К сожалению, я не могу обратиться к нему здесь и сейчас, не выдав Крида, и я не буду этого делать. Для него, для Миранды, которая лихорадочно переминается с ноги на ногу, для себя. Мне нравится Кэтлин, и я не готова к тому, чтобы она смотрела на меня по-другому.

— Пошли, — я тащу Крида вперёд, Зак плетётся за нами. Только когда мы входим в главный зал, он проскальзывает мимо нас и направляется к одной из скамей. Именно тогда я замечаю, что его семья тоже присутствует. Через проход, двумя рядами ниже, сидит муж моей матери — Адам Кармайкл.

— Это как ёбаное воссоединение семьи, — рычит Крид, не отрывая взгляда от затылка Уильяма Вандербильта. — Блядь.

— Крид, — Кэтлин жестом приглашает нас присоединиться к ней со стороны невесты. Оглядываясь вокруг, кажется, что обе половины церкви одинаково полны людей. Я собираюсь сделать смелое предположение и полагаю, что они не обязательно рассаживаются по личным связям. Зная то, что знаю о Шарлотте, она бы не пригласила сотню случайных бизнесменов на свою свадьбу.

Среди гостей безудержно распространяются сплетни, но, похоже, никто не ушёл… пока.

«Прости меня, Шарлотта», — думаю я, следуя за Кридом туда, где сидит его отец. «Но я знаю, что ты можешь это сделать. Не для меня, а для себя».

Потому что, как бы я ни была мотивирована выиграть это пари в Клубе Бесконечности, это ничто по сравнению с тем, как сильно Шарлотта любит Черча. Как только я смогу ускользнуть, я это сделаю. А пока… из огня да в полымя.

Я улыбаюсь Кэботам; тайком здороваюсь с Бруками; держусь как можно дальше от Кайзеровской матриархи.

Я веду себя так, как будто Уильяма Вандербильта и Адама Кармайкла не существует.

Поскольку гораздо легче справляться с чужими проблемами, чем со своими собственными, я перехожу к семье Шарлотты, веду светскую беседу, пытаясь подавить случайные сплетни в комнате, неуверенность, испуг, трусость. А потом я поднимаю глаза и понимаю, что мои парни и я, мы сломлены, разбросаны по разным углам комнаты, как далёкие звезды.

Я сделаю всё, чтобы вернуть нас всех на орбиту.