Оркнейский свиток

Глава 2

Корни нашей оркнейской семьи уходят в глубь веков почти на тысячу лет к Бьярни, сыну Харальда, также известному под именем Бьярни Скиталец. Родом Бьярни был из Норвегии и прибыл в Оркни во времена эрла Сигурда Храброго, который дал ему землю в Танкернесс. Бьярни служил эрлу Сигурду, он был и воином, и земледельцем. В Оркни в те времена существовало разделение на три социальных класса: богатые и влиятельные эрлы, которым титул передавался по наследству, свободные земледельцы и воины, одним из которых был Бьярни, а также невольники или рабы, работавшие на земле. Бьярни проводил зимы в Оркни, участвовал в устраиваемых Сигурдом набегах на Кейтнесс, Гибриды и даже на Ирландию. Кроме добычи им были нужны еще и земли, чтобы распространить власть оркнейских эрлов на все Британские острова. О Сигурде рассказывают, что его мать-ирландка, колдунья, подарила ему магическое черное знамя: тот, кто несет это знамя — умрет, но победа будет принадлежать человеку, перед которым это знамя развевается. Сигурд умер в Ирландии, говорят, он сам нес то знамя.

Правда это или нет, но именно тогда произошли перемены в судьбе Бьярни. У Сигурда было четыре сына, один, который позже станет эрлом Торфинном Могущественным, одним из величайших эрлов Оркни, в ту пору был еще мальчиком. Остальные, Сумарлиди, Бруси и Эйнар вступили во владение Оркни после смерти Сигурда. Братья отличались горячим нравом, особенно Эйнар, известный под именем Криворотый, и им не хотелось делить владение поровну. Как часто случалось в те дни соперничество обернулось кровавой войной.

Подобное соперничество в ту пору как в семье, так и за ее пределами, было лютым, власть часто переходила из рук в руки, и можно было легко оказаться на противоположной стороне политической борьбы. Так и случилось с Бьярни. Он поддерживал эрла Бруси в споре о владении Оркни и убил в бою Торвальда Упрямца одного из людей Эйнара. Бьярни предлагал заключить мирное соглашение по поводу убийства Торвальда, а также устроить большой пир в честь эрла, но Эйнар, человек жесткий, отверг это предложение. Люди выступили в защиту Бьярни, но все напрасно. Воины Эйнара пришли за ним и сожгли его дом, но самого Бьярни предупредили о предстоящем нападении, и ему удалось сбежать с помощью тех, кто придерживался одних с Бьярни, взглядов.

Был созван семейный совет, на котором горячо обсуждались дальнейшие действия. Наконец заговорил Одди, брат Бьярни.

— Бьярни, я не виню тебя за то, что ты сделал. Тровальд Упрямец получил по заслугам. Но если ты останешься здесь, твоя голова очень скоро слетит с плеч. Сейчас тебе нужно отправиться в долгое и далекое путешествие. Мы на двух ладьях направимся в Шотландию. Может, те, кто опекает младшего сына Сигурда, Торфинна, заступятся за нас перед Эйнаром и убедят его сменить гнев на милость. А мы тем временем будем вне опасности. Мы не первые и не последние, кто покидает Оркни из-за Эйнара.

Все согласились, что решение верное. Итак, Бьярни, Одди и несколько их родичей, включая скальда или поэта, Жилистого Свена отправились в двух ладьях в путешествие, которое некоторых из них заведет в такие далекие края, о которых они и не мечтали.

Полагаете, все это сказки? Я могу понять вас, но вы сами сможете найти рассказы о Сигурде Отважном и его сыне Бруси и Эйнаре, Сумарлиди и Торфинне. Их жизнь описана на страницах Оркнейской саги. Как я уже говорил, наша история не противоречит фактам. Но, по правде сказать, в саге нет упоминаний о Бьярни Скитальце или о его брате Одди.

Не нужно иметь докторскую степень по криминологии, чтобы догадаться, кто стал подозреваемым номер один в убийстве Тревора Уайли. В конце концов, Блэр Мультимиллиардер размахивал топором в присутствии примерно семидесяти пяти человек, одним из которых был начальником полиции. Но официального заявления о том, кто может являться убийцей, не было, этот факт полиция не разглашала. И мне настоятельно посоветовали держать язык за зубами.

Однако я проводила в полицейском участке не меньше времени, чем Блэр. И у меня, и у Блэра сняли отпечатки пальцев. Полиция сказала, что это делается для того, чтобы отделить мои отпечатки от всех прочих, которые обнаружат на месте преступления, что имело смысл, поскольку мои отпечатки были повсюду, даже на полупустой чашке с кофе, которую я передвинула, чтобы просмотреть папки Тревора. Отпечатки Блэра также были повсюду и на тех же вещах, что и мои, плюс еще одно прискорбное дополнение: на топоре. Ни Блэр, ни его прислуга не смогли предъявить следствию топор, которым он при всех разрубил секретер, и хотя этого нельзя было утверждать наверняка, но топор, которым Тревору раскроили череп, очень походил на тот, которым был уничтожен секретер.

В полиции говорили, что в деле все предельно ясно и обстоятельства складываются далеко не в пользу Блэра, а все, что я рассказала детективу Иену Сингу, только подлило масла в огонь.

— Давайте разберемся, — начал Синг, после того как я объяснила, что ходила в «Скот-Фри», чтобы обсудить покупку Болдуином секретера. — Болдуин был хорошим клиентом, и вы пошли с ним к Тревору Уайли, чтобы осмотреть секретер, который Болдуин хотел купить.

— Да я встретилась с ним в магазине.

— Вы решили, что мебель подлинная, я имею в виду тот секретер.

— Я думала, что, возможно, секретер подлинный, — неохотно ответила я.

— И Болдуин приобрел секретер на основании того, что вы ему сказали.

— Полагаю, это так. — Это становилось тягостным. — Но я сказала Болдуину, что мне нужно больше времени, чтобы все внимательно рассмотреть.

— А позже Болдуин обнаружил, что секретер — подделка.

— Да.

— Вы сказали ему, что это подделка?

— Нет. Я не знаю, кто это сделал.

— Но секретер оказался подделкой.

— Думаю, да. Мне удалось достать фрагмент, после того как секретер был разрублен, и повнимательней его рассмотреть. Замок не соответствовал предполагаемой дате изготовления секретера. Если честно, то он был совершенно новый.

Я очень надеялась, что следователь не спросит меня о том, как я достала тот фрагмент. У меня на лице до сих пор красовались царапины.

— Сколько мог стоить этот предмет мебели?

— В сложившихся обстоятельствах — не слишком много, — сказала я. — Может, несколько тысяч. Это был красивый экземпляр, и не важно кто его сделал.

— Позвольте мне перефразировать вопрос. Сколько бы он стоил, если бы был подлинным?

— Не так давно похожий секретер был продан за полтора миллиона.

Тревор не соврал. Позже я лично проверила эти сведения.

Синг удивленно поднял брови.

— Значит, по вашему мнению, Болдуин, думая, что секретер подлинный, мог заплатить более одного миллиона?

— Полагаю, да. Хотя не могу утверждать наверняка. Сумму они обсуждали уже после моего ухода.

— Я бы хотел задать вам несколько вопросов, касающихся ваших отношений с Болдуином.

— Он — мой давний клиент, по крайней мере, последние десять лет.

— За эти десять лет он много у вас покупал?

— Да.

— Как он обычно платил?

— Что?

— Как он платил за покупки?

— Как обычно. Выписывал чек, кредиткой или наличными.

— Как часто он платил наличными?

— Не могу припомнить. Время от времени, скорей всего за недорогие покупки.

— Вы не припомните, за что он заплатил самую крупную сумму наличными?

— Вообще-то, нет.

— Он мог заплатить наличными, скажем, сто тысяч?

— Едва ли. У нас нечасто появляются подобные дорогие товары. Если он покупал у нас что-то за пару сотен долларов, то платил иногда наличными, может, за четыре сотни. За все, что стоило дороже, он выписывал чек или платил кредиткой. А почему вы спрашиваете?

— Это в рамках расследования, — сказал Синг.

— Разве он мог, чисто теоретически, заплатить наличными за тот секретер, а? — спросила я.

Синг не ответил. Вместо этого он продолжал задавать вопросы о том вечере в особняке Болдуина, который мне пришлось мучительно вспомнить в мельчайших подробностях, затем мы снова вернулись к моменту обнаружения тела.

— В магазине никого не было, когда вы вошли? — поинтересовался он.

— Никого. Хотя, как выяснилось позже, там был один человек, но сначала мне показалось, что в магазине никого нет. Наверху был покупатель.

— Поэтому вы решили подождать.

— Да.

— И покупатель ждал вместе с вами?

— Да.

— А затем вы вдвоем пошли искать Тревора.

— Да. Магазин был открыт. Я подумала, что Тревор должен быть где-то в магазине. Нельзя же просто так уйти и оставить товары без присмотра, хотя бы по одной причине: здесь произошло несколько ограблений антикварных лавок. И пока никого не арестовали.

Синг проигнорировал мое язвительное замечание.

— А этот покупатель, как вы говорите его зовут? Перси?

— Да. Ему тоже был нужен Тревор.

— Как фамилия Перси?

— Я не знаю. Мы не настолько близко знакомы.

— Итак, вы и этот человек, которого вы знаете только по имени, решили заглянуть в подвал?

— Да.

— А вам это не кажется немного странным?

— Как я уже говорила, это единственное место, где мог находиться Тревор. Что если с ним произошел несчастный случай, и он упал в подвал?

— Несчастный случай, — повторил он, сдерживая улыбку. — А этот Перси пошел с вами вниз.

— Мне не хотелось идти туда одной, — сказала я. Отчасти это было правдой.

— И когда вы нашли Тревора, что вы сделали?

— Я побежала наверх и набрала 911.

— А Перси?

— Он выбежал на улицу. Кажется, ему стало плохо. Перси тошнило, и он побежал вверх по лестнице.

— Вы, конечно же, не знаете, где можно найти этого Перси, — сказал Синг.

— Я уже говорила вам, что не знаю. Он сказал, что недавно прилетел из Шотландии. Это все.

— Но вы, кажется, говорили, что видели его в магазине раньше, в тот день, когда вы приходили осмотреть секретер.

— Да. А он что, подозреваемый?

— О том, что Перси существует, мы знаем только с ваших слов, — сказал Синг. — Но допуская, что ваш рассказ — правда, он, конечно, может представлять для нас интерес. Вы говорите, что он уже был там, когда вы пришли?

— Да.

Я была уверена, что Перси не убивал Тревора. Он казался таким робким. Более того, убив Тревора, он не смог бы вернуть секретер своей бабушки. К тому же я не видела его на вечеринке, поэтому он не мог знать о том, что секретер был разрублен топором, да и как он мог достать этот топор? Но этими размышлениями с Сингом я делиться не стала.

— Вы виделись с Уайли в неформальной обстановке? — спросил Синг.

— В районе наберется целая компания владельцев магазинов, которые время от времени собираются вместе, чтобы выпить, может, раз в месяц. Мы обсуждаем профессиональные проблемы и плачемся друг другу в жилетку по поводу того, что касается нашего бизнеса и товаров. Мы с Тревором тоже участвовали в подобных собраниях. Тревору нравился бар «Камень карлика». Бар назван так в честь какой-то гробницы в Шотландии. Возможно, вы знаете его. У них в меню сотня или около того сортов шотландского виски. Мы часто ходили туда. Тревор умудрялся выпить по стопке каждого из имеющихся в баре сортов. Более того, я время от времени виделась с ним на вечеринках. У нас было несколько общих клиентов.

— Вам нравился Уайли?

— Он был очень обаятельным, — сказала я. — И он вызывал у меня симпатию, пока не выяснилось, что тот секретер не оказался подделкой.

— А что вы можете сказать по поводу той короткой записки, которую вам оставил Тревор? — спросил Синг. — Что, по-вашему, она могла означать?

— Понятия не имею. Я подумала, что он дурачится.

— Уайли мог валять дурака?

— Думаю, да.

— Но вы много времени провели с ним.

— Нет. Я уже говорила вам, что виделась с ним только от случая к случаю.

— Ваши отпечатки пальцев повсюду в его магазине.

— Я искала его.

— В мебели?

— Да, в мебели. Я думала, что он от меня прячется.

— А вы случайно не получали — как бы это назвать? — комиссионные от продажи этого секретера?

— Нет! — ответила я.

— Разве вы не думали, что, возможно, имеете право на… гм… комиссионные? Ведь, послушав вас, Болдуин купил этот секретер.

— Я не приводила Болдуина к Тревору. Тревор сам предложил ему товар. Гонорар мне полагался только в случае, если я бы привела Болдуина к Тревору. Но и тогда я не стала бы требовать вознаграждение. Болдуин был хорошим клиентом. Иногда он просил меня помочь, и я помогала совершенно бесплатно.

— Полагаю, секретер стоил тех денег, которые он за него заплатил, — сказал Синг. Я восприняла это как заслуженное замечание в ответ на мою колкость по поводу ограблений антикварных лавок. — Значит, никто не вручал вам конверт с наличными? Небольшой незадекларированный и, значит, не облагаемый налогом доход? — спросил он. — В противном случае на вашем месте я бы об этом заявил.

— Не было никакого комиссионного вознаграждения как облагаемого налогом, так и не облагаемого, — сказала я.

— А от Уайли вы ничего подобного не получали?

— Нет.

— Если все то, что вы говорите, правда, то Уайли вас, видимо, здорово вывел из себя.

— Да, — сказала я. — Но я не рублю топором людей, если вы об этом. Мне нужен адвокат?

— На ваше усмотрение.

— Поверить не могу, — произнесла я, поднимаясь со стула, — что сижу здесь и отвечаю на вопросы, цель которых — доказать, что я убийца, лгунья или воровка. Так что будем считать этот разговор оконченным.

— Пожалуйста, сядьте, — сказал он. — Вас никто ни в чем не обвиняет. Кто-нибудь еще видел этого Перси?

— Только мы с Уайли. Блэр, возможно, помнит его: Перси был в магазине, когда мы с Блэром пришли осмотреть секретер. Минуточку: там был еще один человек, в тот первый раз, он совсем не походил на любителя антиквариата. У него была огромная собака, доберман.

— Доберман? А не был ли этот человек примерно того же роста, как и его собака, а еще таким толстым, что казался почти круглым?

— Да, — сказала я. — Вы его знаете?

— Возможно, — сказал Синг. — Вам везет на встречи с весьма необычными людьми. — Он что-то записал в лежащем перед ним блокноте. — Если человек с собакой — тот, о ком я думаю, тогда вы — в плохой компании, мисс Макклинток.

— Я не из тех, кто водит дружбу с подобными людьми, — сказала я.

— Я так и думал, — сказал он.

— Я ухожу, — сказала я, поднимаясь со стула и направляясь к двери.

— Мне нужно несколько ваших бесплатных советов, — бросил он мне вдогонку.

— Надеюсь, какой бы я совет вам не дали, он будет стоить потраченных вами денег, — парировала я, но остановилась.

— Мы не обнаружили никаких записей о сделке между Болдуином и Уайли, — продолжал Синг.

— Что? — сказала я.

— Пропал не только Перси. Ни с одного из банковских счетов Болдуина, по крайней мере, с тех, о которых нам известно, не было снято денег, да и банковского чека, по которому это можно было бы сделать, мы не нашли. На счет Уайли также не поступало значительных сумм. Перечислений с обнаруженных у Болдуина кредитных карт также не было. При Уайли было около восьмидесяти долларов. Мы обыскали его дом и магазин. Денег мы не нашли.

— Значит, если Болдуин не заплатил за него, почему же он так взбесился, когда понял, что секретер — подделка? — спросила я. — Или вы хотите сказать, что у него были другие счета, оффшорные или что-то в этом роде?

— Мне нужно, чтобы вы пошли с одним из моих людей и просмотрели записи Уайли, — сказал он. Я промолчала. Не было смысла расспрашивать его дальше, Синг дал понять, что не намерен долее отвечать на мои вопросы. — С нашим бухгалтером, — добавил он.

— Болдуин не мог заплатить наличными, ведь так? — сказала я. — Теперь вы это знаете, выяснив у меня, как Болдуин платил за покупки. Сумма должна была быть слишком большой.

— Вы нужны нам, чтобы определить, какие записи могут иметь отношение к тому секретеру. Мы ничего не нашли.

— Возможно, секретер обозначен в них как-то по-другому, — предположила я.

— Поэтому нам и нужна ваша помощь, — сказал Синг. — Вы не обязаны это делать, но может, вам самой этого хочется.

— Сомневаюсь, — сказала я.

— Значит, я ошибся, — сказал он. — Я подумал, что ваша связь с человеком, работающим в полиции, чей профессиональный долг…

— Какое отношение к этому имеет моя связь с Робом Лучкой?

Но меня задели его слова. В ушах у меня звучал голос Роба, рассуждающего о том, как честные граждане должны помогать полиции в расследованиях, иначе все бессмысленно и тому подобное.

— Ладно, — сказала я. — Когда?

— А может, прямо сейчас? — предложил он.

Минут тридцать спустя я снова сидела за письменным столом Тревора и просматривала его бумаги. На этот раз я уже не таилась, или правильней сказать — занималась этим на официальных основаниях в присутствии сотрудницы полиции по имени Анна Чан. Чан была бухгалтером и офицером полиции, и на удивление довольно хорошо справлялась со своими обязанностями.

— Я не нашла ничего, что указывало бы на этот письменный стол, — сказала она.

— Потому что это — секретер, — заметила я. — Или вернее, был секретером. Все знают как выглядит письменный стол. У секретера есть дверцы, за которыми находятся рабочая поверхность стола и ящики. Тот секретер был отделан великолепной мозаикой и свинцовым стеклом. Он был просто чудесным. Нужно просмотреть другой список.

— И вы найдете то, что нам нужно? — спросила она.

Кабинет выглядел почти так же, как и в тот роковой день, когда я пришла в магазин Уайли и на втором этаже обнаружила Перси. Я сразу же нашла имеющие отношение к делу папки и передала их Анне. В конце концов, я уже просмотрела их.

— Как быстро вы их нашли, — сказала она с некоторой подозрительностью.

— Они лежали сверху, — сказала я. — Тревор, видимо, работал с ними, когда… ну вы понимаете.

Я взглядом указала на подвал.

— Я проверяла заявленные ценности для таможни, — спустя несколько минут раздраженно произнесла она. — И не нашла ничего, что могло бы стоить около миллиона долларов. Полагаю, наших таможенников больше интересуют террористы и оружие, а не мебель, которую задекларировали гораздо ниже реальной стоимости.

— Но это не делает из Тревора преступника, — сказала я. — Он только предполагал, что секретер может стоить так дорого, основываясь лишь на утверждении, что секретер создан одним из мастеров движения «Искусства и ремесла» Чарльзом Ренни Макинтошем. Покупая, Тревор, видимо, очень хотел, чтобы секретер оказался работы Макинтоша, но не факт, что он знал это наверняка. Была необходима дополнительная экспертиза. Он оценил мебель во столько, сколько заплатил сам, что, вероятно, была вполне подходящей суммой за обычный секретер, но мизерная для Макинтоша. Так многие поступают, и это не делает их мошенниками.

— Расскажите это тому бедняге, которого он ограбил, — сказала она.

— Это не ограбление, — возразила я. — Тревор провел экспертизу, а прежний владелец этого не делал. — Мне вдруг стало бесконечно жаль ту страдающую расстройством рассудка, милую пожилую женщину с фотографии Перси, но я продолжила: — Тревор использовал выпавший ему шанс. Он заплатил за перевозку. Если бы выяснилось, что секретер создал не Макинтош, то Тревор оказался бы в большом минусе. Если вы собираетесь продать что-то подобное, вам придется проделать определенную работу, чтобы узнать об этой вещи все, в противном случае другие не упустят возможности занять место победителей. Я бы не стала намеренно грабить человека, хотя я бы не упустила свой шанс подзаработать, и мне бы не слишком понравилось, если бы владелец пришел ко мне и заявил, что я его ограбила. А теперь давайте просмотрим документы.

— Похоже, чаще всего он отправлял грузы в Шотландию, — сказала она через несколько минут.

— Мы отправляем грузы по всему миру. Я могу только допустить, что Тревор делал то же самое.

— А это уже по вашей части. Вот предмет, который стоит почти миллион баксов. Какое-то кресло. Должно быть, оно того стоило!

— Надо же! Дайте-ка взглянуть. — Я просмотрела бумаги. — Похоже, у Тревора дела шли лучше, чем я думала.

— Не совсем, — сказала она, доставая другую папку. — Видимо, он только организовал перевозку и получил комиссионное вознаграждение, около десяти тысяч, плюс транспортные расходы. Так что допускаю, что он был посредником в продаже этого кресла.

— Похоже на то.

— Это обычная практика?

— Прецеденты были. Время от времени мы берем предметы как посредники, чтобы перепродать. Обычно удается прилично заработать.

— Один процент или около того считается в вашем деле хорошей комиссией?

— Для посреднической перепродажи — нет, но если предмет дорогостоящий, процент будет ниже.

— Но не настолько низкий?

— Нет.

Через несколько минут Анна снова заговорила.

— Болдуин, — произнесла она. — Почему меня это не удивляет?

— Болдуин?

— Владельцем кресла стоимостью в миллион долларов был Болдуин. Он обналичил чек на девятьсот пятьдесят тысяч, а комиссионное вознаграждение и издержки обошлись Болдуину в гораздо меньшую сумму.

— У Болдуина было кресло стоимостью в девятьсот пятьдесят тысяч? Я ему не продавала ничего подобного.

— Очень плохо.

— Честно, дайте взглянуть.

Похоже, Анна была права. Кресло было помечено как музейная ценность, что, видимо, было правдой. Товар доставили торговцу в Глазго. В папке находились копии обоих чеков.

— А кресла стоимостью в девятьсот пятьдесят тысяч долларов действительно существуют? — спросила она.

— Очевидно, существуют. Но я подобным товаром еще не занималась. Как-то я помогала Блэру купить кресло Антонио Гауди стоимостью приблизительно чуть больше сотни тысяч.

— Это даже рядом не стоит со стоимостью того кресла. Назовите мастера, чье кресло могло стоить миллион.

— Может, трон Тутанхамона? — предположила я. Это, конечно, было шуткой, но я излагала свою точку зрения.

— Вы уже нашли, что может иметь отношение к этому секретеру? — спросила она.

— Нет еще.

Потребовалось пара часов, чтобы просмотреть папки. Я знала Тревора много лет, но впервые у меня появилась возможность познакомиться с ним так близко. Я чувствовала себя так, словно роюсь в его белье. Еще больше осложнял ситуацию тот факт, что мне было трудно оторвать взгляд от ведущей в подвал двери, и я бы не удивилась, если бы оттуда вылетело привидение Тревора. Не слишком приятные ощущения. Я постаралась сосредоточиться.

Тревор специализировался на шотландском антиквариате, что было естественным, учитывая его происхождение и название магазина, а когда мы только познакомились, он ездил в Шотландию, по крайней мере, три раза в год. Однако в прошлом году он съездил туда лишь однажды, с полгода тому назад. В тот раз он организовывал вывоз контейнера с мебелью, который прибыл в Торонто три месяца тому назад. В этой партии товара ничто не указывало на то, что в ней привезли секретер, но было кое-что, что очень на него походило: лакированный буфет из красного дерева. Размеры подходили. Заявленная стоимость равнялась пятнадцати тысячам долларов США. Я указала Чан на буфет.

— Думаете, это то, что мы ищем? — спросила она.

— Думаю, да. Это единственная подходящая вещь.

— Неплохая прибавка, учитывая, что Уайли получил за него свыше миллиона.

— Мне кажется, что в финансовом отношении дела у Тревора шли не слишком хорошо, — сказала я, — до этой сделки с Болдуином.

— Почему вы так думаете? — спросила она.

— В этом году он ездил в Шотландию только один раз, что указывает на то, что он продал мало товара, и у него не было денег на новую поездку.

— Гм, — произнесла она. Ну вот, еще один офицер полиции, не желающий отвечать на мои вопросы. Однако, хорошенько подумав, я поняла, что Тревор вовсе не был таким уж бедным. Я проверила счета, а также чеки на денежные поступления и поняла, что дела у него были не так уж и плохи. У него не было служащих, он сам присматривал за магазином, и, несмотря на довольно высокую арендную плату в этом районе, — уж я-то знала — ему удавалась продать приличное количество товара.

— Интересно, что это, — произнесла я через несколько минут.

— Где? — спросила Чан.

— Еще одна партия груза из Шотландии, примерно месячной давности. Заявлен только один предмет.

— И что в этом необычного?

— Не знаю, — сказала я. — Наверное, по какой-то причине не набрался полный контейнер, а отдельная перевозка предмета обходится очень дорого.

Но это было еще не все. Грузом оказался черный секретер стоимостью десять тысяч долларов США.

— Думаю, это тоже, может, наш секретер. Он прибыл сюда около восьми недель тому назад. Нужно несколько недель, чтобы пройти таможню и провести экспертизу, а потом Тревор обратился к Болдуину. Сожалею, но похоже, нашим секретером может быть и буфет из красного дерева, и черный секретер.

— А если бы вам пришлось выбирать между ними?

— Не знаю. Вы нашли чеки или счета на эту перевозку? В них должно быть больше информации.

— Все бумаги, касающиеся этой перевозки, Уайли держал в отдельной папке. Посмотрим, вот, — сказала она несколько минут спустя. — Чек из антикварного магазина на площади Георга в Глазго, магазин называется «Антикварная лавка Джи Эй Макдональд и сыновья» на подходящую сумму и чек относится к лакированному буфету.

— Так, — сказала я, — похоже на то, и вы правы, если конвертировать валюту, то получится около пятнадцати тысяч долларов. А на другой предмет мебели есть что-нибудь?

— Вроде бы ничего, — сказала она. — Стойте. Вот еще одна папка. Она подписана чьим-то именем, не могу разобрать, подписано от руки, зато есть адрес, готовы? Сент-Маргарет-Хоуп. Где это, как вы думаете?

— Понятия не имею. Хотя есть один тип по имени Перси, в существование которого детектив Синг не верит. Так вот этот Перси сказал, что тот секретер был куплен у его бабушки, а лакированный буфет был куплен у антиквара. Интересно, далеко ли от Глазго до Сент-Маргарет-Хоуп? Я бы выбрала второй предмет мебели из двух. Хотя бы потому, что по документам он проходит как секретер, и не думаю, чтобы Тревор, узнав, что именно он в действительности купил, стал бы ждать четыре месяца и только потом связался с Болдуином.

— Но та вещь не была подлинной, ведь так? Ему нужно было время, чтобы организовать этот обман?

— Правильно, — сказала я. — Очень может быть, что Тревора тоже обманули, что он стал жертвой мошенничества и не был злоумышленником.

— Я так не думаю, — произнесла Чак.

— Почему? Вы же не знаете этого наверняка, — возразила я. — Оглянитесь вокруг. Мебель здесь хорошая. Она подлинная и недорогая, но стоит тех денег, которые за нее заплатили.

— Откуда мне знать, — сказала она.

— Я это знаю. Здесь нет ничего, что указывало бы на то, что Тревор был мошенником.

— Если не считать секретера Макинтоша, — сказала она.

Я попыталась придумать подходящий ответ, когда у Чан зазвонил мобильный телефон. Перебросившись с кем-то парой слов, она сказала, что протокол моей беседы готов и следователь интересуется, не заеду ли я в участок, чтобы подписать его.

— Я заеду, но позже, — ответила я. — Мы с друзьями собираемся в любимом баре Тревора, «Камне карлика», на поминки. Я заскочу после.

Чан передала мои слова детективу.

— Вы скажете мне, откуда у вас уверенность, что Тревор не был обманут, так же как и я? — задала вопрос я.

— Нет, — только и ответила она.

Компания была уже в сборе, когда я появилась в «Камне». От «Макклинток и Суэйн» присутствовало несколько человек, поскольку у нас был еще один служащий с неполным рабочим днем, студент, который мог в конце рабочего дня закрыть магазин. Пришел Клайв, а также Алекс Стюарт — другой наш сотрудник с неполным рабочим днем, а также друг. Пришла Мойра, владелица «Меллер-Спа», она выглядела, как всегда, идеально. У нее была модная короткая стрижка. Ей она очень шла, несмотря на то, что обстоятельства, заставившие ее сделать эту стрижку, были не из лучших. У Мойры были кое-какие проблемы со здоровьем, если честно, ей пришлось пройти курс химиотерапии. Владелица магазинчика, торговавшего ремесленными изделиями, Елена, тоже была здесь, как и Кейли, годом раньше купившей магазин льняных изделий. Зашел местный ресторатор Костас и еще несколько человек, которых я не очень хорошо знаю. Явился даже переехавший во Флориду Дэн, некогда владелец книжного, магазинчика в этом районе. Я была рада повидаться со всеми и была благодарна, что никто не стал обсуждать историю с поддельным секретером Макинтоша, по крайней мере не с первой минуты встречи.

Первая выпивка была за счет заведения. Мы все заказали любимый напиток Тревора, виски «Хайленд-Парк» неразбавленный.

— За Тревора Уайли, — произнес владелец паба Рэндалл Синклер. — У него были свои недостатки, но в виски он разбирался.

Это был хороший тост, который уберег мероприятие от излишней слезливости, и скоро все принялись рассказывать любимые истории с участием Тревора. Я решила, что в сложившихся обстоятельствах мне лучше помолчать, но истории, частью небылицы, были веселыми, и я снова почувствовала симпатию к Тревору.

Однако, поразмыслив, я обнаружила нечто объединяющее все эти истории. Елена рассказывала историю о том, как Тревор провел ее в какой-то сделке.

— Я была готова убить его, — подытожила она. — Ой! Я не то хотела сказать.

Все принялись уверять ее, что все поняли и это всего лишь оборот речи.

— Почему всем хотелось убить Тревора? — спросил Дэн.

Клайв хотел было что-то сказать, но я бросила в его сторону такой взгляд, что Клайв стал нем, как рыба. Мойра пихнула его в бок.

— Клайв, ты хотел что-то сказать? — спросил Дэн.

— А не заказать ли нам еды? — предложил Клайв. Мойра улыбнулась мне.

Но дело было не в этом. Несмотря на весь свой шарм Тревор всегда оказывался в выигрышном положении, всегда выбирал кратчайший путь за чужой счет, правда, делал он это так, что мы всегда прощали его. Только один человек, кем бы он ни был, не смог этого сделать. Видимо, Тревор зашел слишком далеко и задел кого-то, кто оказался невосприимчив к его обаянию и заводился с пол-оборота. Кого-то похожего на Блэра-Мультимиллиардера.

Вполуха слушая разговоры, я размышляла, почему Анна Чан была так уверена в том, что Тревор понимал, какой секретер он приобрел, а еще о замечании Анны по поводу того, что ему понадобилось время для подготовки этого обмана. Я вдруг вспомнила, что в последние пару месяцев я виделась с Тревором гораздо чаще, чем раньше. Он постоянно назначал мне встречи в баре, специально открытом для владельцев магазинов, расположенных в нашем районе. Тревор имел все права претендовать на лидерство в нашей компании, и мы не возражали. Книготорговец Дэн какое-то время пытался стать нашим лидером, но он закрыл свой магазинчик, когда по соседству появился один из сети крупных книжных супермаркетов, и уехал во Флориду. После его отъезда наша компания прозябала без заводилы, пока нами не заинтересовался Тревор. Интересно, что крылось под энтузиазмом Тревора? Не специально ли подстраивал он эти наши встречи последние два месяца с момента, когда был получен черный секретер? Я потеряла бдительность, поддавшись обаянию парня, который походил на Шона Коннери. Все пробудившиеся во мне теплые чувства испарились. «Нужно продать свою половину бизнеса Клайву», — думала я, — «и отправиться вслед за Дэном во Флориду».

Бар «Камень карлика» был приятным заведением и довольно современным по дизайну, несмотря на то, что назван в честь какой-то древней гробницы. В баре было множество удобных кресел и ниш, а также красивый бар с гранитной столешницей и множеством зеркальных и хромированных поверхностей, где были расставлены различные сорта виски, которых было довольно много. Мне показалось, что за мной кто-то наблюдает, и я не ошиблась: сидя лицом к барной стойке, в отражении зеркала за мной следил детектив Синг. Я слышала, что полиция присутствует на похоронах жертвы, чтобы вычислить убийцу, но это были всего лишь поминки. Присутствие детектива не улучшило мне настроения. По отношению ко мне это было бестактно, но в те дни меня раздражало буквально все, что заметили и Клайв, и Роб. Я подошла прямо к стойке бара, сказала Рендаллу, что следующая выпивка за мой счет, и затем произнесла:

— Здравствуйте, детектив Синг. Вы не при исполнении?

Перед ним стоял бокал, в котором скорей всего была одна содовая, и лежала свернутая газета.

— Уже видели газеты? — спросил он. Я поняла, что Рендалл не только слышал наш разговор, но и слушал.

— Еще нет, — ответила я. Он развернул газету на первой полосе и пододвинул ее ко мне. «Убийца с топором на свободе!» — кричал заголовок передовицы.

— Только один человек, не являющийся полицейским нашего участка, знал о топоре, — сказал он.

— Двое, вы забыли о Перси, — ответила я. — Я никому не говорила.

— Снова неуловимый Перси, — фыркнул он. — Ну, теперь это не играет никакой роли. В противном случае вы не сидели бы тут и не глушили бы неразбавленный виски, а находились бы со мной в участке.

Мне вдруг захотелось домой, но я вернулась к компании, не желая показаться грубой. Когда я села на свое место, в бар вошел Перси собственной персоной.

— Перси, — произнесла я, поднимаясь. Он обернулся на звук моего голоса, затем рванул обратно к двери. Мне понадобилась минута, чтобы выбраться из-за длинного стола, но как только мне это удалось, я тут же выскочила в дверь и помчалась по улице туда, куда, как мне показалось, побежал Перси. Несколько раз мне чудилось, что вижу его в толпе, но вскоре стало совершенно ясно, что я его потеряла. Я медленно повернула назад, всматриваясь во все еще открытые магазины, и направилась в свой магазин, чтобы пожелать спокойной ночи Бену, нашему студенту. Когда я вернулась, у дверей «Камня» стоял детектив Синг.

— Потеряли кого-то? — спросил он.

— Перси, — ответила я. — Того несуществующего парня.

— Правда? — произнес Синг. Это не было вопросом. Он мне не верил.

— Да, правда, — ответила я.

— Очень кстати, — сказал он. — Как раз в тот момент, когда я находился поблизости.

— Да ладно! Вы не могли не заметить, как он бросился бежать, когда я прозвала его по имени.

— Я видел другое, — сказал он, возвращаясь к своему месту у барной стойки. Я решила, что пора идти домой и подошла к стойке, чтобы оплатить свой счет.

— Лара, — сказал Рендалл, подойдя сзади. — Тебе звонят. Можешь поговорить из моего кабинета, я провожу.

Это было немного странно, у меня же был мобильный телефон, но я пошла за Рендаллом по коридору в дальнюю комнату.

— Никто не звонил, — сказал он. — Мне нужен твой совет. Во-первых, тот парень, за которым ты побежала. Он сюда уже заходил и спрашивал о тебе. Он — оркнеец и…

— Что значит — оркнеец? — спросила я.

— С Оркнейских островов. Уверен, его привлекло название бара. «Камень карлика» — это гробница на острове Хой, из группы Оркнейских островов. Еще он спрашивал о своем земляке по имени Тревор Уайли.

— Я думала, что Тревор из Глазго, — сказала я.

— Он родом из другого места. Тревор родился на Мейнленд.

— Что за Мейленд?

— На острове Мейленд, одном из Оркнейских островов.

— Не уверена, что знаю, где находятся эти Оркнейские острова, — произнесла я. — Единственное, что мне известно, так это то, что где бы ни находились эти острова, Тревор был рад, что уехал.

— Он говорил, что там просто тоска смертная.

— Тревор сказал бы по-другому.

— Ну да, я немного смягчил его слова. В действительности он сказал, что там дерьмовая скука.

— Это больше походит на Тревора. Так где же эти Оркнейские острова находятся?

— В группе Шотландских островов и слишком малы для нашего Тревора. Ты не думаешь…

— Что он убил Тревора? Нет, не думаю. Он показался мне вполне безобидным, — сказала я. — Его зовут Перси, да?

— Нет, помню, что он представился Артуром, да Артуром.

— Ты уверен? — сказала я, но вопрос был глупый. Как и все хорошие владельцы баров, Рендалл не забывал имен.

— Уверен, что он называл имя Артур. Думаешь, мне стоит сообщить полиции?

— Вряд ли это поможет, — сказала я. — Синг, тот полицейский в баре, не верит, что в магазине Тревора побывал человек по имени Перси, а если ты назовешь ему имя Артур, его недоверие только упрочится. Но решать тебе. Насколько я понимаю, этого разговора между нами не было.

— Какого разговора? — сказал он. — Тебя же не волнует тот факт, что он расспрашивал о тебе?

— Нет. Просто мы с ним друг к другу не доверяем.

— Я рассказал ему, что у тебя антикварный магазин дальше по улице. Больше он ни о чем не спрашивал.

— Ладно. В конце концов, это не секрет. Тебе не приходилось слышать о месте, которое называется Сент-Маргарет-Хоуп?

— Слышал. Чудесный маленький городок на Южном Рональдсей. Будет возможность, поезжай на Оркнейские острова.

— Возможно, придется, — сказала я.

День закончился так же, как и начался, в полиции в компании Синга. Мой визит совпал с посещением участка Бетси Болдуин, бывшей жены Блэра. Она тоже приехала подписать протокол и натянута улыбнулась, увидев меня. Мне всегда нравилась Бетси, и было жаль, что они с Блэром расстались. Я подумала, что ее присутствие здесь не улучшит положения Блэра.

Как на грех, выходя из полицейского участка, мы с Бетси столкнулись с Блэром, которого привезли в участок в наручниках и в окружении десятков репортеров и камер. Представители СМИ всех мастей были повсюду. Однако, несмотря на всю эту неразбериху, Блэр меня заметил.

— Ты во всем виновата, — прошипел он, когда миновала толпа. Я заметила, что он не назвал меня «деткой».

— И как он узнал о том, что я говорила для протокола? — вздохнула Бетси. — Я не хотела ничего рассказывать, не то чтобы у меня был выбор, но они все знали.

— Простите?

— Он обвиняет меня в том, что его привезли на допрос, но я не понимаю, как он узнал, что я рассказала, — ответила она.

— Думаю, он обвинял меня, — сказала я. — Он считает, что я ввела его в заблуждение по кое-какому вопросу.

— Уверена, что он имел в виду меня, — возразила она. — Однажды я вызывала полицию из-за его агрессивного поведения. Знаете, он ведь меня ударил. И не один раз. Поэтому я и ушла от него.

— Я ничего об этом не знала, — сказала я. — Мне очень жаль.

— Поэтому он и не стал оспаривать развод. Я обещала ничего не рассказывать о случившемся, а он выплатил мне большую компенсацию. Но когда меня вызвали в полицию, у меня не было выбора. У него такой взрывной характер. Я даже боялась, что он убьет меня, он часто меня избивал. А теперь возможно, он кого-то убил. Думаю, протокол моего заявления только подольет масла в огонь. Мне жаль, что он винит меня. Я любила его, и до сих пор люблю.

Я не стала возражать. Я знала, что Блэр имел в виду меня, но было глупо спорить с ней в сложившихся обстоятельствах.