Оружие Кроноса

Глава 12

Пилот взлетел сразу же, как только Мерлина погрузили в салон и закрыли дверь. Жора, оказавшийся на полу, раздражённо выругался, но Сатана объяснил, что таковы данные лично им инструкции, и претензии, если что, следует предъявлять ему. Времени мало, так что взлетать нужно немедленно, не дожидаясь, пока пассажиры займут места.

Кроме них, в вертолёте находился ещё один человек, совсем не похожий на грузина. Одет он был в камуфляж без знаков различия, чисто выбрит, включая голову, глаза его горели гневом, но полные ненависти взгляды явно предназначались только пилоту.

— Это наш проводник, — представил его Сатана. — Имя его вам знать необязательно. Он не то бандит, не то сепаратист, а может, два в одном, грузин, как видите, очень не любит. Но нас это не касается. Главное, знает местность и мало-мало говорит по-русски.

— Грызунов никто не любит, — буркнул себе под нос Жора, но пилот услышал.

— Стоп! Межнациональные разборки устраивать не будем! Уважаемый Абрам Альбертович, поймите, пилот и проводник нам крайне необходимы, а вот вы — отнюдь. Так что ещё одно ваше провокационное высказывание, и вертолёта дальше полетит без вас.

Пилот тоже пробурчал что-то себе под нос, до пассажиров долетело только слово «пархатый». Князь Тьмы сделал вид, что не услышал, а Жора даже не понял, что пытаются оскорбить его предполагаемую национальность.

— Сара Ромуальдовна, переодевайтесь, — распорядился Сатана. — Стесняться не нужно, здесь все свои, в каком-то смысле. Вот ваша экипировка великой альпинистки. Штормовка, брезентовые штаны, горная обувь и всё такое прочее. Как только приземлимся, сразу же пойдём ко входу в Запретное ущелье. Уважаемый осетинский террорист, если я не перепутал национальность, покажет нам дорогу.

— Я не террорист, а борец за свободу, — безразлично возразил проводник.

— Пожизненное вы отбывали именно за терроризм. Впрочем, это неважно. Приведёте нас к ущелью, и сможете дальше устраивать теракты во имя свободы. Местные разборки нас не интересуют.

— А почему нельзя приземлиться прямо в том ущелье? — поинтересовалась уже успевшая переодеться Ромуальдовна.

— Во-первых, не уверен, что наш Мимино сможет там сесть. Горы, знаете ли, не всегда предоставляют удобную посадочную площадку. А во-вторых, против посадки там может возразить наш дорогой друг батоно Ираклий, а он вполне способен сбить вертолёт безо всяких «стингеров». Он ведь бог, как-никак, а не погулять вышел.

— Как же мы пойдём, если Мерлин ужрался так, что не может не только идти, но даже сидеть?

— Прошу вас, Сара Ромуальдовна, не судить строго этого замечательного человека. Возлюбленная у него на глазах ушла трахаться с другим. Кто способен это безболезненно перенести? К тому же, как я уже говорил, его чача была отравлена.

— И что же делать? Есть какое-нибудь вытрезвляющее заклинание?

— Есть. Всему своё время.

Вертолёт начал кружить, выискивая удобное место для посадки, и, наконец, приземлился. Сатана бесцеремонно выбросил Мерлина наружу, затем вышли остальные пассажиры, и вертолёт немедленно взлетел, скрывшись из поля зрения.

— А как мы будем назад добираться? — не понял Жора.

— Абрам Альбертович, давайте решать проблемы по мере их поступления. Проблема первая — Мерлин.

Князь Тьмы присел возле храпящего Мерлина, грубо его растолкал и прочитал заклинание. Глядящие на мир бессмысленные глаза британского бога закрылись, и он захрапел пуще прежнего.

— Что, не подействовало? — язвительно осведомилась Ромуальдовна.

— Увы, — признал Сатана. — Что ж, в таком случае, его придётся оставить здесь. Ничего с ним не случится, он же бессмертный. А вместо него пойду я. Знаю, это опасно, но что поделать? Мерлин явно недееспособен.

— Я ничего не понимаю, — заявил Жора.

— Ничего страшного. Это ваше нормальное состояние, любезный господин Эйнштейн. Как-то же вы с этим раньше жили, и ничего. Веди же нас к проклятому месту, о великий и могучий борец за свободу.

Идти пришлось около часа. По горным тропам проводник перемещался легко, ему это было привычно, Сатана явно пользовался дополнительными измерениями, а вот супругам приходилось несладко. Ромуальдовна сбила ноги в кровь не совсем подходящими по размеру горными ботинками, а кроссовки Жоры постоянно скользили на траве, бедняга даже несколько раз падал. Хорошо хоть, тропинка проходила немного поодаль от края пропасти.

— Вход в Запретное ущелье, — показал, наконец, проводник. — Дальше — сами. Я там всё равно не бывал, да и никто, кроме сумасшедших, туда не сунется. Я свободен?

Вместо ответа Сатана неуловимым движением ударил его по голове, а когда проводник упал, прочитал над ним заклинание.

— Теперь будет спать двое суток, — пояснил он Жоре и Ромуальдовне. — Как и Мерлин. Одно и то же заклинание, причём сонное, а не вытрезвляющее. Старею, лет пятьсот назад я бы этого борца вольного стиля просто убил, а сейчас вот стало жалко. Хотя он сволочь редкостная. Впрочем, это неудивительно. Такая уж у меня сложилась репутация, что порядочные люди помогать мне категорически отказываются. По глазам вижу, что у вас есть вопросы. Задавайте их сейчас, пока мы ждём.

— Чего ждём? — уточнил Жора.

— Увидите, когда дождёмся. Может, вас интересует, зачем я усыпил Мерлина? — супруги кивнули, и Сатана продолжил. — Я не до конца доверяю Афродите. Если честно, я полностью никому не доверяю. Вдруг она действует на пару с Гераклом?

— Она же с Гераклом не ладит, — усомнилась Ромуальдовна. — Да и не виделись они давно.

— Об её отношениях с братом мы знаем только с её же слов. Кроме того, с вами она тоже не ладит, но дала вам какие-то заклинания.

— Да, это против Геракла.

— Так она говорит. А на самом деле это могут быть заклинания против Мерлина. Предположим, ей надоела тысячелетняя ревность этого немного инфантильного бога. Вот и отдаёт своего бывшего любовника в руки людей, способных его убить. Или этими заклинаниями, или просто шепнув пифагорейцам его имя.

— Вы же разбираетесь в заклинаниях. Посмотрите сами, что она дала Ромуальдовне, — предложил Жора.

— Дорогой мой Абрам Альбертович, это совершеннейшим образом невозможно, — вздохнул Сатана. — Именно так погиб многоуважаемый Зевс. Он прочитал направленное против него же заклинание Кроноса. Я не хочу лично проверять, кому собиралась навредить Афродита — Гераклу, Мерлину или Сатане. Слишком опасна такая проверка. А потому по моему приказу богине подсунули юношу, способного заниматься любовью целую неделю без перерыва. Это должно отвлечь её хоть на какое-то время от Запретного ущелья. Ну, и поскольку прекраснейшая Афродита моим полным доверием не пользуется, то и Мерлина пришлось отключить. Ведь он сделает всё, о чём она его попросит. Для этого ей достаточно пообещать стать на полчаса трёхмерной, дабы отдаться ему. Только пообещать, исполнять совсем необязательно. Женщины постоянно так поступают. О, а вот и тот, кого мы с таким нетерпением ждём!

Из-за поворота тропы вышел небритый мужчина с короткой стрижкой, одетый в свитер и широкие брезентовые брюки, из-под которых виднелись поношенные горные ботинки. Штормовку он не надел, а обернул вокруг бёдер, завязав рукава на поясе. На ремешке, охватывающем правую кисть, болтался изрядно поцарапанный титановый ледоруб. Картину дополняли очки-хамелеоны, подобные мотоциклетным, кепка с козырьком и небольшой рюкзак. Ни у кого из увидевших этого путешественника даже сомнений возникнуть не могло, что перед ними опытный альпинист.

— Вы же не думали, что я сам пойду к пифагорейцам, которые сразу же на всякий случай скажут что-то вроде «Изыди, Сатана!», да ещё и по методике милейшего господина Кроноса? Нет, к ним пойдёт вот этот сеньор.

— Буэнос диас! — поздоровался альпинист, и только по голосу супруги узнали, кто перед ними. — Я есть готовый идти. А ты, Эль Дьябло, имел плохо одеть сеньору. Наряд, надетый на неё, есть негодный.

— Что не так, Иешуа? — удивился Сатана. — Я поручил знающим людям подобрать экипировку, они подобрали. Как по мне, всё нормально.

— Её одежда есть слишком новая. Ботинки ходили не больше пять километров, блестят. Кепки нет. Косметика. Лак на ногтях есть свежий. И где есть очки? Ещё ледоруб без ни одной царапины. Эль Дьябло, разве будет такой, кто поверит, что эта мухер есть альпинист?

— Что значит специалист! — восхитился Сатана. — Ладно, братишка, раз ты в этих делах дока, притащи всё недостающее.

Хесус мгновенно исчез.

— Он коротко подстригся и сбрил бороду, — сообщил Жора.

— Абрам Альбертович, вы всёрьёз полагаете, что этого кто-нибудь из нас не заметил?

— Но зачем?

— Чтобы его в этом проклятом ущелье не опознали по описанию. Лишний риск никому не нужен. Я ему вчера ночью позвонил, он и начал приготовления.

— Вчера? У него же многодневная щетина.

— Время относительно. А ещё есть специальные машинки, обеспечивающие трёхдневную небритость. Наверно, их можно отрегулировать и на больше. Господин Эйнштейн, неужели это самое важное, что вас сейчас беспокоит?

Хесус вернулся быстро, принеся, как ему показалось, всё необходимое. Но когда Ромуальдовна начала переобуваться, он выругался по-испански, пошарил в воздухе и извлёк оттуда чьи-то шерстяные носки, грязные и вонючие.

— Эти носки есть такие, на что надевают горные ботинки — пояснил он. — И они не есть новые, так правильно.

Лишнюю экипировку Сатана отправил куда-то через дополнительные измерения, а потом подошёл к Хесусу и взял его за плечи.

— Удачи тебе, братишка, — пожелал Князь Тьмы. — Ты там лучше молчи, хорошо? А то у тебя акцент уж очень характерный, как бы не опознали тебя по нему эти ахейцы долбанные.

— Они есть ахейцы?

— Кто их знает? Скорее всего, причерноморские греки, то есть, понтийские.

— Понтийские — это как? — осведомился Жора.

— Это, Абрам Альбертович, когда у кого-нибудь понтов много. Ещё больше, чем у вас. Но меньше, чем у понтонов.

Хесус, не желая слушать изрекаемую Сатаной чушь, развернулся и вошёл в Запретное ущелье. Ромуальдовна, прихрамывая, последовала за ним.

— А для вас, милейший господин Эйнштейн, тоже есть важное поручение, — сообщил Сатана.

— Какое? Охранять этого спящего абрека?

— Нет. Проснётся он нескоро, а если во сне помрёт, так туда ему и дорога. А вы должны быть готовы к тому, чтобы остановить Афродиту, если она здесь появится.

— Как же я её остановлю? Она ж богиня!

— Соблазните её, уважаемый. Иначе, действительно, никак. Понимаете, каждый куёт победу, чем может. Вот и куйте!

Хесус, истоптавший немало горных троп в Андах, шагал уверенно, и Ромуальдовна с трудом поддерживала его темп. Ботинки, в которые она переобулась, были гораздо удобнее, но она уже сбила ноги в прежних и быстро идти не могла. Наконец, женщина не выдержала.

— Хесус, я устала, — заявила она и легла прямо на тропе, не потрудившись даже снять рюкзак.

— Сеньора, моё имя есть секрет. Я потому и есть путешественник в это ущелье, — мягко упрекнул её бог христиан. — Чем вы есть не в порядке?

— Ноги болят, — пожаловалась Ромуальдовна. — И ещё какая-то слабость, голова кружится, и дышать тяжело.

— Сеньора, вы есть тот, кто имеет горную болезнь. Но я и вы есть те, у кого нет времени. Вот, съешьте сахар, это есть то, что даёт немножечко сил.

Ромуальдовна съела два кусочка сахара, которые сил ей особо не прибавили, тем не менее, она поднялась и зашагала, несмотря на головокружение и тёмную пелену перед глазами. Теперь впереди шла она, а Хесус приноравливался к её невысокому темпу. Женщина почти ничего не видела и потому иногда спотыкалась, но Хесус ни разу не дал ей упасть, придерживая за плечи. Впрочем, идти им пришлось недолго.

Дорогу им перегородил здоровенный мужик с волосами и бородой, достававшими ему до колен. Помимо этого, его тело было покрыто густой чёрной шерстью. Двухметрового с лишним гиганта можно было бы принять за снежного человека, если бы не шорты цвета хаки и татуировка на пальцах правой руки «Гера».

— Здравствуйте! Мы — альпинисты, отбились от группы и заблудились в горах, — поскольку Хесус должен был молчать, то заговорила Ромуальдовна. — Вы нам не поможете?

Глаза Геракла, а перед «альпинистами», без сомнения, предстал именно этот бог, загорелись злобой, он без предупреждения бросился на Хесуса и попытался оторвать ему голову. Однако схватить жертву ему почему-то не удалось. Хесус в ответ выдал противнику великолепный апперкот в челюсть, но тоже промахнулся.

Некоторое время боги стояли друг напротив друга и обменивались испепеляющими взглядами. Геракл использовал в этом психологическом поединке ещё и грязные ругательства, причём ругался по-русски. Другую женщину подобные выражения могли бы повергнуть в смущение, но Ромуальдовна долго прожила с Жорой, так что ничего нового не услышала. Хесус же по-прежнему молчал.

Наконец, Геракл понял, что, несмотря на всю недюжинную силу, противник ему не по зубам, и решил переключиться на другого. Он двинулся к Ромуальдовне, улыбаясь в предвкушении того, что собирался совершить. Женщина поняла, что крайний случай наступил, и быстро произнесла заклинание, которое должно было лишить Геракла сил. Ромуальдовна предполагала, что он рухнет на землю, но всё произошло несколько иначе.

Злоба в глазах гиганта на секунду сменилась недоумением, а затем там запылала животная похоть. Геракл уверенно подошёл к Ромуальдовне, слегка её толкнул, чтобы она упала, и совершенно не напрягаясь, одним движением разорвал на ней разом всю одежду. Брезентовые брюки не смог бы порвать даже самый сильный человек, но бог, используя дополнительные измерения, легко справился с задачей.

Женщина пыталась сопротивляться, но Геракл этого даже не заметил. Хесус подскочил сзади и взял шею гиганта в захват, но тот каким-то непостижимым образом выскользнул. Хесус пожал плечами и, понимая, что сделать ничего не сможет, снял рюкзак, сел на него и, достав из кармана какую-то книжку, погрузился в чтение. Ромуальдовна ругалась так, что Геракл мог бы с её помощью утроить свой лексикон, но её никто не слушал, и она замолчала. Горы вновь погрузились в тишину, нарушаемую только сосредоточенным пыхтением сына Зевса.

Наконец, полностью удовлетворённый Геракл, тяжело дыша, перевернулся на спину, уперев взгляд в безоблачное небо. Ромуальдовна прочитала второе заклинание, и он громко захрапел. Женщина с огромным трудом поднялась на ноги.

— Что это было? — с надрывом выкрикнула она.

— Это был секс сеньоры с Гераклом, — просветил её Хесус, пряча свою книгу в карман. — Теперь он есть спящий два дня, и не мешающий нам делать то, что мы хотящие делать.

— Заклинание должно было лишить Геракла сил! А оно подействовало, как приворотное!

— Си. Он и есть лишённый сил. А кто есть давший сеньоре заклинание?

— Вагиня.

— Кто такая есть Вагиня?

— Ну, эта. Богиня венерическая.

— Я есть понятливый. Сеньора есть взявшая заклинание от Афродиты. Сеньора есть удивлённая, что богиня любви есть давшая ей приворот? А я есть очень сочувствующий сеньоре за Геракла.

— Ерунда, — отмахнулась Ромуальдовна. — Христос, то есть, вы, терпел, и нам велел. Потерплю. Было время, я и с десятью такими Гераклами за ночь… Сейчас немного удовольствия даже получила. И ещё горная болезнь у меня прошла. Просто противно, когда тебя используют, да ещё и так.

— Си. Жизнь есть так устроенная.

— Ладно, теперь мне надо переодеться. Сатана мог доставать одежду из воздуха, а вы можете?

Хесус молча протянул ей новые штормовку, свитер и брюки, немного подумал и добавил к этому комплект нижнего белья. Женщина, уже не стесняясь своего спутника, быстро переоделась, и они двинулись по тропе дальше. Вскоре их взгляду предстало относительно ровное место, где в беспорядке стояли пять убогих на вид хижин. Хесус быстро их обследовал и показал рукой на ближайшую. Ромуальдовна туда и направилась.

Дверь не запиралась, так что войти ничто не мешало. Внутри хижина выглядела так же убого, как и снаружи. Правда, мебель тут стояла добротная и явно дорогая, видимо, сюда её откуда-то притащил Геракл, но всё было таким грязным, что цена мебели на общее впечатление совсем не влияла.

Давно немытые мутные окна почти не пропускали света. В ущелье и без того солнце заглядывало с огромным трудом, а в хижине вообще царил густой сумрак. Ромуальдовне приходилось напрягать зрение, чтобы разглядеть хоть что-то. Впрочем, разглядывать было особо нечего. У одной стены стоял стол с горой грязной посуды, а возле него — пара стульев явно из какого-то королевского дворца, у другой — огромная кровать, тоже наверняка не из ночлежки. На ней кто-то лежал, кто именно, разглядеть в сумраке не удавалось.

— Ираклий? — донёсся оттуда надтреснутый старческий голос, не понять, мужской или женский, и затем прозвучало несколько фраз на языке, которого ни Хесус, ни Ромуальдовна не понимали.

Хесус осветил комнату извлечённым из воздуха фонариком, и «гости» смогли рассмотреть, кто же здесь обитает. На кровати под когда-то роскошным одеялом лежала старуха, уперев в незваных посетителей испуганный взгляд. Вообще же при свете обстановка выглядела ещё более убого, и Ромуальдовна даже пожалела несчастную хозяйку. Впрочем, жалость её продлилась совсем недолго, ведь дело — в первую очередь.

— Геракл мёртв, — нагло соврала она. — Мы не хотели его убивать, но он вёл себя так, что пришлось.

— Что вам от меня нужно? — безразлично поинтересовалась старуха, причём не возникало сомнений, что безразличие не напускное, ей действительно на всё плевать.

— Оружие Кроноса, что же ещё?

— Формула для составления смертельных заклинаний? Вы её не получите. Все записи уничтожены ещё двести лет назад. Они сохранились только в моей голове. Там они и останутся.

— Есть способы заставить, — напомнила Ромуальдовна.

— Глупости! Чем ты меня пугаешь? Я вот-вот умру. Пытки? Они только ускорят смерть, и всё. Я просто не успею ничего сказать, — старуха расхохоталась каркающим смехом, который перешёл в надрывный кашель. — Видишь? Я чуть не померла от смеха.

Старуха говорила с сильным акцентом, но понять её можно было без труда.

— Но вы должны нам помочь! Один из богов хочет уничтожить Землю. Только оружие Кроноса может его остановить.

— Мне всё равно. Я умираю. Если мир умрёт со мной — хорошо. Можете начинать пытки, я ничего не скажу.

Решимость старой женщины унести свою тайну в могилу сомнений тоже не вызывала. Хесус понял, что она ничего не скажет, а раз так, их миссия провалена. Ромуальдовна же была настроена идти до конца. Старуха говорит, что не боится пыток? Мало ли кто что говорит, язык, он без костей. Нужно обязательно это проверить.

— Оставьте нас наедине, — попросила она Хесуса. — Двум женщинам проще найти общий язык, если рядом нет мужчин. Только сначала свяжите ей руки, а то этим горцам доверять нельзя.

Хесус скептически пожал плечами, связал старуху, которая даже не думала сопротивляться, и ушёл сквозь стену, хотя открытая дверь была совсем рядом. Ромуальдовна зажгла сигарету и плотоядно облизнула губы, глядя на свою будущую жертву.

— Я ничего не скажу, — безразлично повторила та. — Ни мужчине, ни женщине.

— И не надо ничего говорить, — улыбнулась Ромуальдовна. — Это ему надо, чтобы ты говорила, а я тут просто чтобы тебя пытать. Он тебе поверил, что ты будешь молчать, так я и не против. Нравятся мне пытки, понимаешь?

Она несколько раз провела себе по внутренней поверхности бёдер и тяжело задышала.

— Что ты собираешься делать? — наконец, забеспокоилась старуха.

— Сначала я хотела прижечь тебе соски, но боюсь, что ты от этого подохнешь. Так что лучше сразу вставить сигаретку в глаз. Женя любит так гасить окурки, это кайф неописуемый!

— Женя — это твоё имя?

— Да, моя хорошая. Обычно меня называют по отчеству, но сейчас я просто маленькая девочка Женя, которая отрывала мухам лапки и била молотком котят. О, как приятно вспомнить! — она стала интенсивно тереть ляжки, слегка постанывая. — Ты сейчас станешь Женечкиным котёнком!

— Не подходи! А то убью! — завизжала перепуганная старуха.

— Молодец, кричи погромче, мой котёночек! — Ромуальдовна резко затянулась, перехватила сигарету двумя пальцами и шагнула к кровати.

— Подожди!

— Я не могу долго ждать, милая. Очень уж хочется кого-нибудь немножко помучить.

Старуха выкрикнула что-то на непонятном языке, потом добавила по-русски:

— Я не хотела этого делать. Но теперь ты умрёшь!

— А пока я жива, давай откроем моей милой пошире глазик, и…

— Почему оно не действует? — возопила несчастная старуха.

— Потому что Женя защищена от оружия Кроноса. Иначе не пришла бы к тебе.

Ромуальдовна ждала ответа, но старуха только молча всхлипывала. Подождав несколько минут, женщина решила, что большего ей всё равно не добиться, и вышла на свежий воздух. Всё-таки в хижине было для неё слишком душно.

— Я есть немного слышавший, — сдавленным голосом произнёс Хесус. — Это есть ужасно! Эль Дьябло есть подбирающий помощников, какой есть он сам! А вы есть страшная!

— Почти ничего не поняла, да и чёрт с ним, — отмахнулась Ромуальдовна. — Если хотите, можете её развязать, и пошли обратно. А насчёт страшной — Геракл так не думал. В этом вопросе я больше верю ему.

Жора и Сатана расположились вдвоём у начала дороги в Запретное ущелье. Спящий проводник хотя и подавал звуки, порой даже весьма громкие, но полноценным компаньоном считаться никак не мог. Сатана, сидя на земле, читал Библию и время от времени гаденько хихикал. Жора, разлёгшись на подстилке, которую Князь Тьмы по его просьбе извлёк из воздуха, откровенно скучал и завидовал безмятежно храпящему проводнику.

— Ой, не могу! — воскликнул в очередной раз Сатана. — Представляете, Абрам Альбертович, они тут пишут, что легион бесов Хесус загнал в стадо свиней! Ну не умора? Свиньи у евреев — ещё ладно, но еврейские бесы, организованные в римский легион — это же нечто!

— Сатана, вы разве не читали эту книгу раньше?

— Тысячу раз, наверно, читал. Или миллион. Мировой бестселлер, как я мог не приобщиться? Но Библия — это такая книга, которую можно и миллиард раз читать, и всё равно постоянно находишь в ней что-нибудь новое. Кстати, может, вы тоже почитать хотите? Библию, или ещё что-нибудь?

— Нет, я не люблю читать.

— Почему-то я так и думал. Ну, тогда страдайте от безделья.

— А компьютер нельзя? С хорошей игрушкой.

— Нельзя. И кофе тоже нельзя. И коньяк.

— Вы что, мысли читаете? — удивился Жора.

— К сожалению, нет. Если бы мог, не понадобилось бы усыплять милейшего Мерлина.

— А я вот чего не понял. Вы же не знали никаких заклинаний, а теперь вдруг знаете.

— Всё благодаря Афродите. Она сказала мне формулу усыпляющего заклятия. Думала, что для проводника, а оно и для Мерлина сгодилось. Я же имени проводника заранее не знал, вот и понадобилось не само заклинание, а формула.

— В самом деле имени не знали? — усомнился Жора.

— Знал, конечно, — улыбнулся Сатана. — Я же Отец Лжи, не забыли? Я всегда лгу. Даже когда говорю, что всегда лгу.

— Как это?

— Вот и поразмыслите, как это. А я почитаю.

— Вы так себя ведёте, как будто вам плевать, что там, в ущелье, с нашими.

— Нет, меня это очень интересует. Но узнать о них я ничего не могу, и чем постоянно говорить, как меня это волнует, предпочитаю чтение.

— Неужели не можете подслушать, что там за дела творятся?

— Технически — запросто. Но не буду. Вдруг пифагорейцы примут Хесуса за меня, и произнесут заклинание Кроноса против Сатаны? А я его подслушиваю, какая удача. Зачем мне этот ненужный риск?

— Раз вы боитесь риска, значит, должны убить Ромуальдовну. Она же узнает заклинание Кроноса.

— Там видно будет, — ушёл от ответа Сатана, несколько смущённый.

— Мне и отсюда видно, — похвастался Жора. — Ничего у вас с этим делом не получится.

— Это ещё почему?

— Вы, конечно, ещё тот тип. Хитрый и опытный, кто же спорит? И даже подлый, уж не обижайтесь. Но вы — мужчина. А нас, мужчин, любая баба легко превзойдёт и в хитрости, и в подлости. Никакой опыт не поможет.

— Так уж и любая?

— Ну, может, и не любая, но Ромуальдовна — наверняка. Обхитрит вас, не напрягаясь. Так что за неё я спокоен. А меня и мочить незачем, я ничего не знаю.

— Это верно, Абрам Альбертович. Воистину, незнание — сила. А вот и возвращается уважаемый Хесус в компании с вашей подлой супругой, да простит меня милейшая Ромуальдовна за столь смелое цитирование её мужа. Как успехи, Иосифович?

— Но, Эль Дьябло. Мы есть не имеющие успехов, — грустно сообщил Хесус и подробно всё рассказал Сатане на иврите.

— Вот оно, значит, как, — расстроился Князь Тьмы. — Полный провал нашей миссии. Что ж, вполне ожидаемо. Раз такое дело, достопочтенные, самое время наш контракт расторгнуть. Мне, как и прочим богам, ныне надлежит думать о смягчении последствий деяний милейшего Евгения Викторовича, коль уж предотвратить их нам не удалось. А вы делайте то, что посчитаете нужным. И пусть вас утешает мысль, что если бы вы добыли оружие Кроноса, мне бы уже пришлось вас убить. Так что вам даровано несколько дополнительных дней жизни, желаю вам прожить их с удовольствием.

— Си, Эль Дьябло есть правый, — подтвердил Хесус.

— В чём он прав? В том, что собирался нас убить, если бы Ромуальдовна добыла формулу? А как же ваше общество ненасилия? — язвительно уточнил Жора.

— Не мир я вам принёс, но пулемёт.

— В оригинале было «меч», — напомнил Сатана.

— Времена есть изменившиеся. Меч есть оружие устаревшее.

— Ладно, достопочтенные, давайте прощаться.

— Подождите, — попросила Ромуальдовна. — Формулы вашего долбаного оружия у меня, в самом деле, нет. Но зато есть заклинание против человека по имени Женя. Мне удалось выдурить его у старухи.

— Ой вей, — Хесус вспомнил, как это делалось, и горестно покачал головой.

— У вас есть заклинание? — оживился Сатана. — Что же вы молчали, премудрая Ромуальдовна? Это меняет дело. Вы уверены, что хорошо его запомнили?

— Уверена. Запомнила же я два заклинания против Геракла. С запоминанием чем дальше, тем проще.

— Очень интересно, как вам удалось добиться своего? Наверняка каким-нибудь пикантным способом, раз Иосифович качает головой, словно китайский болванчик, а не еврейский и не колумбийский.

— Все меня по отчеству называют, а у меня же ещё и имя есть. Так получилось, что родители назвали меня Евгенией, Женей. Старуха, чтобы избавиться от меня, произнесла заклинание против Жени. А я его запомнила. Я же правильно угадала, что неважно, мужское имя или женское, если звучит одинаково?

— Правильно. Атланты не делали различия между мужчинами и женщинами. Ни в каком смысле. Впрочем, не нам их судить, тем более, по нормам современной морали. Но я не понимаю, гениальнейшая Ромуальдовна, почему заклинание не подействовало на вас?

— Так меня же только по отчеству и называют. Имя стало уже как бы и не моим.

— А я… — попытался что-то сказать Жора.

— И ты тоже никогда меня Женей не называл, — перебила его Ромуальдовна. — Помолчи лучше.

— Да, всем желательно помолчать, — согласился Сатана. — Сейчас вызову вертолёт, и мы полетим убивать тёзку нашей боевой подруги. Нам весьма повезло, что она такая женьственная. И не только нам, но и всему миру.

Хесус отправился по своим делам неведомыми смертным тропами дополнительных измерений, а Сатана вызвал вертолёт. Он тоже хотел бы уйти тем же способом, что и брат, но оставить без внимания Ромуальдовну, единственную, знающую нужное заклинание, никак не мог. Спящих он решил не трогать. Мерлину никто повредить не в силах, бог всё-таки, а до дальнейшей судьбы проводника ему и дела не было. Геракла же он оставил в покое сразу по обоим этим соображениям.

Вертолёт довольно быстро доставил их в аэропорт Тбилиси, где уже ждал чартерный «Боинг». Оба полёта проходили в молчании, Сатана о чём-то сосредоточенно размышлял, а супруги, чувствуя опустошение перед приближающейся развязкой, просто не хотели разговаривать. Да и сказать им было, в общем-то, нечего.

«Боинг» приземлился на каком-то российском военном аэродроме. Как и в Тбилиси, ни пограничники, ни таможенники рейсом не заинтересовались, зато у трапа собралось множество людей неприметной внешности в стандартных костюмах, под которыми угадывалось оружие. Чем-то они неуловимо напоминали Сатану, но это, как раз, неудивительно: в работниках спецслужб обязательно должно присутствовать нечто дьявольское.

— Нашли? — поинтересовался Сатана у их командира.

Тот молча кивнул и дал знак двоим людям, крепко держащим за локти третьего. Пленный, если его можно было так назвать, отличался от остальных только отсутствием оружия под пиджаком и обречённым взглядом. Несчастного завели в самолёт и пристегнули наручниками к креслу. Сопровождающие вышли, и самолёт немедленно взлетел. Сатана спешил, и мешать ему желающих не нашлось.

— Ваш выход, уважаемая Евгения Ромуальдовна, — объявил Сатана. — Этот достойнейший член общества просто жаждет послушать заклинание Кроноса.

— Как ваше имя? — поинтересовалась женщина, предчувствуя ответ.

— Евгений, — безразличным тоном представился пленный.

— Он же умрёт, — потерянно произнесла Ромуальдовна. — Зачем?

— Мы идём в бой, милейшая, — напомнил Князь Тьмы. — А у нас неиспытанное оружие. Мы должны его испытать, вот и всё. При неудаче наш мир исчезнет. Потому неудачи быть не должно. Действуйте, пожалуйста.

— Я не могу!

— Как же вы, в таком случае, намереваетесь отправить к праотцам нашего незабвенного Евгения Викторовича?

— Там — совсем другое дело! Он хочет…

— Мы прекрасно знаем, чего он хочет. Но я, увы, не испытываю уверенности, что вы сможете его остановить.

— Смогу!

— Продемонстрируйте свою решимость, будьте любезны.

— Но этого-то за что?

— Я не знаю, за что он приговорён. Вполне достаточно того, что он должен умереть. А причины, приведшие несчастного к такому финалу, мне неведомы. Быть может, он убийца или сексуальный маньяк. Возможно, шпион или предатель. Не исключаю также, что чей-то конкурент в любви или в бизнесе. Даже допускаю, что видный деятель оппозиции. Что это меняет?

— А может, вся его вина в том, что его зовут Женя, а другого под рукой не оказалось?

— Я бы счёл такое предположение возможным, но очень маловероятным. В любом случае, это не имеет значения. Если вы не способны убивать, нам понадобится другой киллер, вот и всё. Просто небольшое изменение в планах. Ничего страшного, не переживайте.

— Кончайте уже побыстрее, — попросил Евгений. — Противно слушать то, что вы тут несёте.

— Как скажете, милейший. Итак, Евгения Ромуальдовна, продиктуйте требуемое заклинание Георгию Борисовичу. Надеюсь, у него хватит духу исполнить то, что должно.

— Нет! Не он! Я не желаю жить с убийцей!

— О, женщины! Как чудесно вы умеете капризничать! Кому же вы намерены поручить сию миссию?

— Вам.

— Лично мне? Увы, это невозможно. Вы не сможете сообщить мне заклинание так, чтобы оно на меня не подействовало. Хотя… — Сатана ненадолго задумался. — Как же я мог забыть? Это же элементарно!

Он извлёк из воздуха плеер, надел наушники и сообщил:

— Евгения Ромуальдовна, когда я включу музыку, я не буду слышать, что вы говорите. Но у меня в кармане диктофон. Произнесите заклинание, а дальше уж я сам разберусь.

— Не нужно. Вот, — она достала мобильник. — Я на самом деле не запоминала, у меня тоже диктофон есть.

— Гениально! — похвалил Сатана. — Что ж, я послушаю Гайдна, а вы запускайте свою запись на воспроизведение. Тогда заклинание будет и у меня на диктофоне.

Князь Тьмы включил музыку, а Ромуальдовна — свою запись.

— Всё, — с облегчением выдохнула женщина и сделала знак Сатане.

— Что вы сказали? — переспросил тот.

— Говорю, что всё уже.

— Действительно, всё, — согласился Князь Тьмы. — Милейший Евгений тихо скончался. Судя по внешним признакам, от инсульта. Точнее покажет вскрытие, но это уже не наше дело.

— Когда вы успели? — удивилась Ромуальдовна.

Сатана хмыкнул, набрал воздуха, но потом выдохнул и ничего объяснять не стал.

— Я такой. Стараюсь всюду успевать, — отмахнулся он. — Увы, не всегда получается. Кстати, нужно успеть ещё в одно место. Но я скоро вернусь.

Он шагнул куда-то сквозь обшивку самолёта, и вернулся действительно скоро, минут через пятнадцать. По его лицу легко угадывалось, что куда-то он не успел. Встречавший их в аэропорту Елубай тоже это заметил.

— Ладно, я расстроенный, тут всё понятно. Собирался погулять по Лондону, и вдруг звонок Шайтана, что нужно срочно лететь сюда. Этот городишко или Лондон — есть разница, верно? Но вы, Ромуальдовна, и Шайтан — что у вас случилось? — поинтересовался он. — Если не секрет, конечно. Неужели миссия окончательно провалена?

— Нет, не провалена. Мы раздобыли оружие против милейшего Евгения Викторовича, как я вам и говорил ранее, — напомнил Сатана.

— Я человека убила, — со слезами в голосе сообщила Ромуальдовна.

— Странная женщина! Убила какого-то никому не нужного негодяя, и переживает. А перед этим запытала до смерти старуху-хранительницу, и это ей абсолютно безразлично. Ведь старуха знала формулу Кроноса! И унесла её с собой в могилу. Эта формула отнюдь не оказалась бы для меня лишней.

— Понятно. Есть о чём горевать, — согласился Елубай. — Но тогда возникает вопрос, чему радуется уважаемый Жора.

— Достопочтенный Георгий Борисович несказанно рад тому факту, что оказался на территории России, а раз так, для него отпала необходимость быть евреем. А то, что он больше не Эйнштейн, такими людьми потерей не считается.