Глава 15

Штаб — это было двухэтажное здание, с улицы ничем не примечательное. Обычный коттедж, в котором любой прохожий мог подумать, что живет среднестатистическая семья. Отец — офисный клерк, мать домохозяйка и сын-оболтус. Но внутри этого здания водились совсем другие люди и велись совсем не приземленные дела.

Мы вошли в холл и встретились там со всей командой Луи. Один из них подошел к нам и доложил Капо, что некий Ренхольд уже готов. Кивнув, Луи оставил меня на попечение своих силовиков, а сам спустился в подвал.

— Рени сам виноват в том, что сдал нас. — Сказал Уго, развалившись на коричневом диване в гостиной.

— Это бывший юрист сдал Луи? — Встревоженно смотря на мужчин, спросила я.

У них же не было ни намека на тревожность.

— А кто ещё? Когда ты закончила институт, и Луи узнал об этом, он сразу же снял с поста этого старика. А дед, видимо, обиделся.

— Зачем было снимать с поста опытного юриста? — Не понимала я.

— А кем бы ты работала в фирме? Подавальщицей кофе? Даже на это у нас есть безропотная Дебра. — Усмехнулся Лео. — Ты — жена его брата. И тебе быть рядом с ним, а не какому-то старикашке.

— Но у меня совсем нет опыта! — Возмутилась я.

— Всему, что надо тебя научит сам Луи. А мы тебе поможем. — Лео, по-доброму, потрепал меня за плечо. — Моника просила передать, что сегодня ждет тебя в «Росси».

— Он еще работает? — Удивилась я. Лео усмехнулся.

— Еще как! Теперь там народу стало ещё больше! Луи, кстати, открыл ещё один клуб недавно. Только в Нью-Йорке.

— Дай угадаю, — я закатила глаза, — и руководит там всем мой муж?

— Умница — девочка, — улыбнулся Леонардо. Его светлые волосы блестели под светом люстры, придавая оттенок золота.

У меня зазвонил телефон. Посмотрев на экран, я увидела знакомые инициалы — звонил мой муж. Отойдя от ребят, я подняла трубку и услышала шум на стой стороне.

— Как открытие нового клуба? — Тут же поинтересовалась я. Мне стало обидно, что таким событием мой, пусть и фиктивный, муж не поделился.

— Уже знаешь? «Хрум-Хрум» цветет и пахнет! Но вообще-то это должен был быть для тебя сюрприз!

— Кто дал ему имя? — Я была шокирована. Во мне бушевала радость и признание вместе с негодованием. Стефано сделал для меня такой подарок! — Тот, кто и затеял всю эту заварушку с клубом — мой братец. Названице странное, но мне нравится. Правда, так зовут твою лошадь, да?

— Да.

— Я же говорил, что мой брат к тебе расположен. — Его даже не злила такая открытая доброжелательность. — Это нам даже на руку. Как там обстоят дела?

— Сегодня была облава. — Я услышала, как на той стороне мужчина что-то промычал. — Он пока не выделил мне кабинета.

— Не проси отдельный кабинет. — Резко оборвал меня Стефано. — Будь ближе к нему.

— Может, мне еще и в койку к нему запрыгнуть? — Разозлилась я. — Как ты себе это представляешь?

— Никакого секса! — В ответ я услышала раздраженное ворчание. — Если он узнает, что ты до сих пор девственница, могут возникнуть вопросы. И эти вопросы будут обращены ко мне!

— Я не дура, Стефано. Я прекрасно понимаю, чем это может обернуться для тебя.

— Для нас, родная. Если упаду я, ты полетишь в пропасть со мной.

Услышав голос Луи, я поспешила свернуть разговор.

— Он пришел. — Прошипела я, а потом уже громче добавила. — Пока, родной.

Луи, услышав мой голос, повернулся ко мне лицом. Видимо, озабоченность и раздражение были заметны, так как он в два шага приблизился ко мне с расспросами.

— Что-то случилось?

— Вы мне не сказали, что открыли клуб в Нью-Йорке!

— Открыли. — Спокойно ответил Луиджи, не понимая моего возмущения. Эта были лишь только вершина айсберга. Основная причина таилась под водой.

— И назвали в честь моей лошади. — Нервно сопела я.

— Я думал, тебе понравится. — Пожал плечами мужчина. — Ты из-за этого так рассердилась?

— Да. — Сорвала я. — Меня Моника в клубе ждет. Мы уже свободны?

— Ты можешь идти. — Кивнул Луи и коснулся моего плеча. Я заметила красные пятнышки на его рукаве. — У меня есть еще дела здесь.

— Тогда до завтра.

— Пока.

Уже в полночь я сидела в вип-зопе, пила «Секс на пляже» и болтала с подругой. Оказалось, что стоило только мне назвать фамилию моего мужа, как это заведение тут же отдавалось в полное мое распоряжение. Конечно же, я не стала брезговать такими привилегиями. Моника же была в числе приближенных к Луи людей и была знаменита в этих кругах.

— Ты высоко поднялась, Мон-Мон, — заметила я.

— Ты тоже взлетела, птичка. — Не отставала от меня подруга. — Я-то просто работаю на него, а ты стала членом его семьи.

— У меня не было выбора, ты знаешь. — Она обвиняла меня в том, над чем я была не властна? — Я не хотела выходить замуж за Стефано.

— А за Луи? — Выпалила уже изрядно выпившая подруга. — За него ты бы пошла?

— Он женат, — отмахнулась я. — И вообще, знаешь, что за такие разговоры может мне быть?

— Ты права. В этом городе даже стены могут говорить, если их спрашивает Луи. Девушка поднялась с дивана, поправила платье и игриво толкнула меня в плечо.

— Пойдем танцевать. А то ты вся уже одеревенела.

Я рассмеялась над словами подруги и пошла в след за ней. Музыка снова вернула меня на четыре с лишним года назад. Я снова впервые в этом клубе, снова с этой уродливой красной помадой. Я снова стояла в центре танцпола, виляя бедрами, очерчивая ладонями свои изгибы. И снова улыбалась сама себе, чувствуя свою энергию, способную свернуть горы. Открыв глаза, я словно видела все те же лица, что были тогда и глаза. В темноте черные, как крыло ворона, но при свете софитов с зеленым отливом. Я снова цеплялась за его манящими движениями. Как он подносил к губам стакан с виски, как делал неспешно глоток, не отрывая от меня взгляда.

Легко ответить на вопрос Моники сейчас. Предложи Луи мне выйти за него в таком состоянии четыре года назад, я бы не только отдалась ему в тот день, я бы пообещала быть его на протяжении всей жизни. Я хотела быть его, но боялась. Что изменилось за это время? Изменилась я, но дикое желание и страх никуда не делись.

Песня закончилась. Вслед за ней последовала медленная, тихая мелодия, предназначенная для неспешных романтических танцев. Открыв глаза, я почувствовала разочарование — люди в клубе были мне не знакомы. Моника уже танцевала с Лео в центре танцпола. Я почувствовала себя потерянной. Это место оказалось чужим буквально в одно мгновение.

Я возвращалась в свою ложу, когда услышала разговоры мужчин из соседнего лобби. Голоса я узнала — Уго и ещё один парень из силовиков. Мужчины отдыхали? Я решила присоединиться к их обществу, чувствуя невообразимую грусть одиночества.

— Привет, — я загородила им вид на танцующие пары. Заметив меня, парни свели брови к переносице.

— Привет.

— Отдыхаете?

— Мы никогда не отдыхаем, — буркнул Уго.

— Да? — Я обернулась к Монике и Леонардо. Они были счастливы, танцуя друг с другом. — А эти ребята в курсе?

— Им просто повезло.

— Значит, вы с Капо? — Допытывалась я.

В ответ мне просто кивнули в сторону барной стойки. Обернувшись, я увидела сидящего на том же месте, где он сидел несколько лет назад. Он держал все тот же стакан. По моему телу пробежала дрожь.

Это было реально?

В горле пересохло. Я улыбнулась мужчинам, пожелав легкой работы, пошла навстречу наблюдающему за мной мужчине. Он казался уставшим.

— Повторите коктейль, — попросила я бармена.

— Завтра ты не встанешь, — предостерег меня Луи.

— Я не так много выпила. — Отмахнулась я, но ответ Капо меня взбудоражил.

— А твои танцы говорят об обратном. — Он развернул меня к себе. Со стороны казалось, что обычные друзья отдыхают после рабочего дня, но только мы вдвоем чувствовали напряжение несказанных слов и желаний. — Мало тебе отец оставил шрамов на теле?

— А ты не подумал, что я уже не боюсь боли? — Выпалила я, прекрасно понимая, что это неправда. Я боялась боли физической ещё сильнее, после многоразовых экзекуций Ромеро.

— Не боишься, значит?

Не дав мне допить мой напиток, Луи поволок меня в свой кабинет, попутно давая едва заметную команду своим парням, чтобы те не пускали никого в левое крыло, где находились туалеты и чуть поодаль кабинет Луиджи. Резко припечатав меня к стене, он сжимал мои плечи своими руками. Я чувствовала, как его пальцы впиваются в мою кожу. Он тебя просто запугивает, Андреа!

Но все мои успокаивающие мысли улетучились, когда я увидела летящую в мою сторону ладонь. Я съежилась и зажмурилась, ожидая новую порцию боли, но почувствовала лишь нежное прикосновение тыльной стороной ладони к своей щеке. Он успокаивающе гладил мое лицо.

— Ты боишься, — прошептал мужчина. — Почему же ты вечно испытываешь судьбу? Почему ты не можешь быть такой же робкой, как Лиз?

— Лучше получать прутьями по спине, чем быть такой, как твоя жена.

— Глупая девочка, — прошептал мужчина. — Куда только смотрит мой брат.

Луи отвел глаза в сторону. Он отпустил меня и облокотился на свой стол. Я прекрасно помнила события, произошедшие в этом кабинете. Я помнила окровавленные руки главы парижской мафии, помнила красные отметины на своих руках, оставленные Стефано.

Сейчас я смотрела на задумчивого Луи, и не чувствовала прежнего страха. Я признавала свое нездоровое притяжение к нему, но могла держать себя в руках. Он — волк в овечьей шкуре. Под маской простолюдина (богатого простолюдина) скрывалась не такая уж и тайная группировка бандитов. И этот мужчина с руками хирурга, прямым аристократичным носом и глазами цвета шоколада, был во главе всего. Его силовики — лишь оружие в его руках, как я — оружие в руках Стефано.

— Твой брат мне доверяет. — Встала на защиту мужа я, но в ответ я услышала лишь хмыканье. — Ты даже не представляешь насколько.

— Настолько, что позволяет своему отцу-тирану избивать его жену. — Возразил мне Луи. — Я не виню Стефано. Нашему отцу и я не могу дать отпор. У этого человека слишком много власти. Но ты! — Он вскочил на ноги, тыкая в меня пальцем. — Ты! Неужели нельзя просто следовать правилам?

— Я следую! — Закричала в ответ я. — А ты не думал, что ненависть твоего отца ко мне не из-за моего поведения?

— Ну конечно! — Взревел он с новой силой. — Твой никчемный папаша даже это не смог сделать! Отдал тебя, как кусок мяса!

— Это был не мой выбор!

— Я знаю! — Он ударил кулаком в стену, в сантиметрах от моего лица. — Знаю!

Мы не выносили общества друг друга. Нас бросало из крайности в крайность. То мы дурачимся, словно дети, то ругаемся, чуть ли не до драки, то держим дистанцию сродни ледяной скале.

— Езжай домой, — я всхлипнула и отвернулась от мужчины. Слезы жгли глаза, но я держалась, чтобы не заплакать при нем. Обвинить меня в том, что я оказалась жертвой из-за своего отца, было полнейшим абсурдом. Но противостоять подвыпившему Луи было просто невыносимо. Он не слышал меня. — Элизабет наверняка волнуется.

— Ты же терпеть её не можешь, — он остановил меня, взяв за руку. — Тебе должно быть все равно, волнуется она или нет.

— Мне все равно. — Честно ответила я, чувствуя, как эмоции с новой силой вырываются наружу. — Мне приятно, что ты назвал клуб в честь моей малышки.

— Изначально у него было другое название. — Его рука все еще держала мою. Отвлекшись на это, я не заметила, как мои слезы уже лились по моим щекам. — И оно мне нравилось больше.

— Какое?

Он большим пальцем стирал мои непрошенные слезы. Он уже был спокоен, словно не было минутной громкой ссоры. Мы не были нормальными. Он не должен был так обращаться со мной. Не он должен стирать слезы с моих глаз, не он держать за руку. Опомнившись, я отдернула руку немного резко, чем вызвала огорчение в глазах мужчины.

Он хищно улыбнулся:

— Булочка.

Я вспомнила, как называла мою теплокровную Элизабет и громко фыркнула.

— Как хорошо, что сменили название. Клуб «Булочка» как-то не подходит главе мафии. — Я открыла дверь, прощаясь с мужчиной.

Я пошла пешком. До моего дома было несколько кварталов, но это не остановило меня. Мне нужно было больше воздуха. За весь день, что я провела вместе с Луи, я чувствовала нехватку кислорода.

Я ввязалась в пучину мести и жестокости. Я не по своей воле оказалась птицей в клетке, кованной золотыми прутьями. Я не по своей воле оказалась в центре развивающейся расправы Стефано. Его злость и обида годами росли внутри мужчины и сейчас настало время повернуть все это в сторону родного брата и отца. Я хотела помочь ему расправиться с отцом — этот мужчина заслуживает самой жестокой смерти, но Луиджи… Внутри себя я знала, что этот мужчина любит своего брата, и, возможно бы принял его таким, какой он есть, но верил ли в это сам Стефано? Очевидно, что, если и верил, что зашел слишком далеко. Его подготовленный план не мог рухнуть от братской слабости.

Мы не выбираем свою судьбу, будучи младенцами. Мы не выбираем, в какой семье родиться. И смотря на отношения братьев и их отца, я понимала — лучше родиться в бедной, но любящей семье, где с моментов взросления выбор все больше и больше оставался бы за тобой. За деньгами и властью чаще всего следует полное отсутствие выбора. Хотел ли Стефано стать таким? Какая бы жизнь сложилось у него, будучи он сыном простого работяги? Хотел ли Луи такой власти? Она слишком соблазнительна, чтобы отказаться от нее, но в то же время, власть — яд. Она поглощает тебя с головы до ног, проникая в сердце. Она губит и возвышает одновременно. Многих хороших богатых людей вы знали? Я ни одного. Даже мой любимый дедушка, при жизни был скверным человеком, но любящим семьянином. Хотя и такой любящий семьянин отдал замуж свою дочь за того, у кого в кармане был не один миллион долларов.

Я шла неспешно по тротуару, не замечая проезжающие машины. Мне было все равно на окружающих. Меня душила обида. Почему в ситуации с отцом Луиджи обвиняет меня? Почему он не видит всей правды? Почему не хочет слышать?

Я была бы только рада, если бы сейчас остановилась машина с незнакомыми парнями, если бы они запихнули мен в салон своего авто и увезли в лес. Я бы вытерпела их издевательства лишь с тем учетом, что они потом меня убьют. Я не вижу выхода из этой ситуации. Я не вижу жизни ни здесь, ни в другом городе. Я просто хочу умереть.

— Будь осторожна в своих желаниях, — знакомый баритон отозвался позади меня. Я обернулась. За мной так же неспешно шел Луиджи, засунув руки в карманы брюк, пиная попадавшиеся камушки под ботинками. Он протрезвел, и осталась лишь только усталость после тяжелого дня. Я не понимающе уставилась на него. — Ты хочешь умереть?

— Что ты еще слышал?

— Только это. Подумал, что проводить тебя ты не согласишься. Пошел за тобой.

И оказалось не зря.

— Послал бы кого-нибудь из силовиков. — Беспечно отозвалась я.

— Мой брат доверил тебя мне.

— Весомый аргумент. Я почти пришла. Спасибо, что проводил.

— Стой, — он догнал меня. — Я переборщил в клубе.

— Слабо сказано, — усмехнулась я, подняв свой взгляд на него.

— Я слишком много тебе наговорил за последние два дня.

— Заберешь свои слова назад?

— Нет.

— Хорошо. До завтра, синьор Луиджи.

Я поспешила уйти, но мужчина все равно шел за мной. Мой дом виднелся впереди, и я ускорила шаг. Я почти бежала, но за мной все так же шел Луи. Не выдержав, я резко развернулась.

— Зачем ты идешь за мной? — Крикнула я.

— Я же сказал — провожаю.

— А я сказала, что это не обязательно! Не ходи за мной!

— Андреа! — Крикнул Луи, но я его не услышала — сама того не заметив, я выскочила на дорогу и навстречу мне на высокой скорости ехала машина. Свет фар ослепил меня, а звук тормозов оглушил. Резкий толчок заставил меня открыть глаза. Я видела испуганные карие глаза мужчины. Его руки крепко сжимали меня в объятиях.

— Свихнулась? — Кричал он. — Тебе совсем жизнь не дорога?

— Я…я не заметила, — оправдывалась я.

— Глупая! — Он сильнее прижал меня к себе. Его ладонь покоилась на моем затылке, буквально вдавливая меня в свое плечо. — Если твоя жизнь с братом так шикарна, что ты под машины бросаешься? Мечтаешь, чтобы тебя изнасиловали и убили?

— Ты слышал? — Ахнула я.

— Ты слишком громко думаешь, — ворчал Луи, проверяя мое лицо на наличие ушибов. Не найдя ни одного, он спокойно выдохнул и отошел от меня. — Поехали домой.

— Я около дома, Луи. — Я показала рукой на родительский дом, в котором на кухне горел приглушенный свет торшера. Вероятнее всего мама так и не бросила курить.

— Ко мне домой. Я не спущу с тебя глаз, Андреа. Ты беспечна.

— Я просто устала.

— Как раз отдохнешь.

Он взял меня за руку по повел к припаркованной в нескольких метрах от нас машины, за рулем которой сидел Уго. Увидев меня, он только кивнул.

— Ты все это время был здесь?

— Босс попросил подождать, пока ты не придешь домой. Но тебя долго не было.

— Наверно, потому что я шла пешком? — Съязвила я, на что мужчина лишь пожал плечами. — А зачем тогда было идти за мной?

— Я позвонил Луи, сказал, что тебя долго нет.

— Не оправдывайся, Уго. Ты выполнял приказ и все сделал правильно. У этой ненормальной и мысли ненормальные.

Луиджи все еще был зол на меня. Он нарочно посадил меня на заднее сидение и пристегнул, словно я была маленьким ребенком. Я хотела отстегнуть, но тот цыкнул на меня и сел рядом.

— Думаешь, во мне столько бодрости, что я могу сбежать из движущейся машины?

— Кто тебя знает. Под движущиеся машины же бросаешься.

— Я не хотела!

— Ой ли? — Передразнил меня мужчина. — Поехали, Уго.

Зазвонил телефон. Луи первый обратил внимание на экран. Он улыбнулся странной улыбкой, кивая в сторону телефона.

— Расскажи мужу, как чуть не стала люля-кибаб.

— Подставив при этом тебя? С радостью!

Я подняла трубку и с ходу начала тараторить.

— Привет, милый! Мы с Луи едем домой. Представляешь, я чуть не попала под машину!

— Если говоришь так быстро, значит, ты цела. Брат рядом?

— Да. Ты как всегда любезен, — я закатила глаза и улыбнулась. — Не беспокойся, любимый. Я цела.

— Будешь одна, позвони мне.

— Конечно, как я могу не позвонить тебе, не пожелать доброй ночи?

Я услышала на той стороне смех. Взгляд Луи стал отсутствующим. Он уже не слушал меня, он был поглощен своими мыслями. Я толкнула его в плечо, тот, сдвинув брови, обернулся ко мне.

— Пожелаешь брату спокойной ночи?

— Думаю, его ночь начнется, когда ты уснешь. — Усмехнулся Луи, отбирая мой телефон. — Давно у твоей жены суицидальные наклонности? Эта чокнутая под машины бросается. — Стефано что-то отвечал, но я не слышала. Я хотела подслушать, но ремни безопасности не давали мне этого сделать. — Едем ко мне домой. Я и не собирался отпускать её туда. — На мой возмущенный взгляд он только мило улыбнулся, за что мне хотелось треснуть ему по голове. — Давай, брат.

Он вернул мне телефон, вытягиваясь по заднему сидению, задевая коленкой мою ногу. Я съежилась.

— То есть, ты и не собирался меня отпускать домой?

— Твой дом — в Нью-Йорке. А пока ты здесь, твой дом — там, где я. Я в поместье — ты тоже, я в офисе — и ты в офисе, я в штабе — и ты в штабе.

— Тебе говорили, что ты абъюзер?

— Что, по-твоему, абьюз?

— Любое проявление морального и физического насилия. — С ходу ответила я, на что увидела снисходительную улыбку собеседника.

— Разве я похож на тирана? Элизабет ходит туда, куда хочет. Делает то, что хочет.

— Почему тогда ты меня привязываешь к себе?

— Потому что ты на меня работаешь. — Твердо ответил и отвернулся к окну.

Мы подъехали к дому. Уго проводил меня до комнаты и удалился. Я рухнула на кровать звездочкой.

Что я о себе возомнила? Почему вместо того, чтобы сдружиться с ним я отталкиваю его? Как я смогу воплотить план Стефано, если в первый же день так оплошала?

Приняв душ и переодевшись в пижаму, я набрала номер Стефано. Была уже глубокая ночь, но я была уверена, что мужчина еще не лег спать. Он ждал моего звонка, моего ежедневного отчета.

— Ты одна? — С ходу ответил вопросом на звонок младший Россини.

— Одна. Выдался сумбурный день.

— Пока ты плескалась в душе, я слушал гневную тираду моего брата, о том, что совсем о тебе не забочусь. — Он вздохнул и усмехнулся. — Ты заставила его понервничать.

— Он сам виноват в том, что я чуть не попала под машину. Шел за мной всю дорогу, как сталкер.

— Значит, беспокоился о тебе.

— Сказал, что обещал тебе обеспечить мне безопасность. — Отмахнулась я. — Я не пойму, тебя совсем не беспокоит, что он так зациклен на мне?

— Мне это на руку. — Легко ответил мужчина. — Чем больше привязывается к тебе мой брат, тем меньше он будет ожидать от тебя подставы.

— Скажи, а ты не думал, что твой брат любит тебя?

— Он любит, но долг Капо сильнее него.

— А ты уверен, что он стал бы убивать тебя?

— А ты хочешь сдаться? — Презрительные нотки впивались в мое ухо. — Это только начало пути. Или ты сама прониклась им?

— Нет. Забудь. — Я встряхнула головой, выбивая все непрошенные мысли. — Я сделаю все, о чем ты меня просил.

— Вот и умница. Созвонимся завтра.

— Постой! — Убедившись, что Стефано не отключился, я продолжила. — Почему ты так спешно уехал?

Невнятное бормотание мужчины говорило о том, что он раздумывал над ответом. Я поторопила его, мол отговорки про клуб и прочую ересь не пройдут. Раздражительные вопли и резкие фразы Стефано слились в один поток. В итоге он все-таки выдал.

— Это не по телефону. Скажу кратко: в одном доме с этой надутой куклой я находится больше не могу.

— Ты заставляешь меня беспокоиться. Что она тебе сделала?

— Я же сказал, — раздраженно рычал он, — не по телефону. Увидимся, я все тебе расскажу.

— Оказывается, ты много тайн хранишь от меня. — Разочарованно произнесла я. — Я думала, мы друзья.

— Я рассказал тебе самую главную тайну. Остальные, по сравнению с ней, просто мусор. Не бери в голову, мы друзья.

— Спокойной ночи, Стефано.

— Пока, родная.

Стоило только отключиться, я почувствовала всю тяжесть сегодняшнего дня. Голова гудела, ноги налились свинцом. Я только положила голову на подушку и отключилась.

На следующий день, стараясь не встречаться с женой Луиджи, я выскочила из дома на пробежку. Холодный утренний воздух продирал насквозь, но я терпела, стараясь выветрить из себя все похмелье. Как всегда, у меня случалось, после безудержного веселья на утро следовали объятия с белым другом и нестерпимые боли в мочевом пузыре.

После пробежки я так же незаметно прошла в свою комнату и привела себя в порядок, но моя удача закончилась, когда я спустилась на кухню и встретилась там с хозяйкой дома. Она листала модный журнал и завтракала обезжиренным йогуртом. Налив себе в кружку кофе, я обернулась и не смогла удержаться от колкости.

— А ты в курсе, что от такой химозы портиться кожа?

— Кожа портиться от черного кофе и жирных блинчиков, — съязвила в ответ Элизабет, продолжая безучастно листать журнал. Она посмотрела на мой деловой костюм и фыркнула. — А когда ты последний раз была в магазине? Впрочем, шоппинг тебя не спасет. Все дело вкуса.

Я сжала челюсть, сдерживая себя от гневных ругательств. Но вместо этого я нацепила учтивую улыбку, которая была больше похожа на оскал, и ответила:

— Не всем было суждено родиться с карманным стилистом. Кому-то приходится носить то, что по душе.

— Скучная у тебя душа, девочка.

— Не скучнее твоей. — Я поставила в раковину кружку и вышла из кухни, не желая оставаться наедине с этой грымзой ни на минуту. В холле дома меня встретил Луи, уже готовый к рабочему дню. Черный идеально выглаженный пиджак и, на этот раз без галстука, рубашка. Увидев меня, он улыбнулся и проводил до дверей, выходя следом за мной.

— Не поцелуешь на прощание жену? — Поинтересовалась я, но тот лишь грубо впихнул меня в машину и закрыл за мной дверь. Сам же он сел за руль. — Сегодня ты за рулем?

— Я всегда за рулем. За исключением некоторых ситуаций.

— Какой план на сегодня?

— У нас две встречи. Одна из них касается клана. Держись уверенно и говори только тогда, когда вопросы будут предназначаться тебе. — Он повернул ко мне голову, — ты девочка умная, сообразишь.

— Приятно знать, что ты веришь в меня. — Хмыкнула я.

Первая встреча была связана с поставкой материалом для изготовления продукции фирмы Луи. Это был недолгий деловой завтрак, за которым мне довелось только представиться. Все остальное время я лениво потягивала кофе и слушала скучные разговоры мужчин.

Что касается второй встречи… Вот здесь то было все самое интересное. Луи Россини оказался владельцем не только фирмы по производству стройматериалом, но и генеральным директором предприятия по изготовлению оружия, а подпольно он производил ещё синтетические наркотики, которые экспортировал в страны Европы и Азии. Он был довольно-таки знаменит в криминальных кругах. Хоть это и не было для меня шокирующей новостью, но сидеть в коллективе шестерых мужчин, под пиджаками которых таилось по огнестрельному оружию, было не по себе.

Мы сидели в ресторане, находящегося в центре города. Здесь было многолюдно, так что ни одна живая душа не догадалась бы, что эти люди говорили далеко не о бабочках.

— У меня загружено две грузовых машины. Вчера отправили столько же.

— Похвально, — пожилой пузатый мужчина развалился в своем кресле, бросая на меня красноречивые взгляды. — Ты вчера хорошо выкрутился, Луи. Что бы было, если бы птичка попала в клетку?

— Птичка бы потянула за собой всю стаю. — Равнодушно ответил Россини. Я поежилась. Даже представлять не хотела, чтобы было, если бы вчера облава закончилась судом.

— Кто эта красавица? — Спросил второй мужчина. Он был таким же пузатым, но выглядел моложе.

Я напряглась, но Луиджи продолжал сидеть все так же расслабленно. Только случайный толчок ногой по моей щиколотке, спровоцированный неожиданным вопросом, дал понять истинные эмоции мужчины. Луиджи улыбнулся, слегка кровожадно, и ответил ровным голосом, будто бы он разговаривал о погоде.

— Андреа Россини — мой юрист. — Собеседник, что был моложе, облизал губы, от чего у меня возник рвотный рефлекс. — А еще она жена моего брата. Советую, держаться от нее подальше.

— Лакомый кусочек отхватил твой брат. — Хмыкнул второй мужчина.

Я хмыкнула, чем привлекла внимание мужчин. Один из них противно мне улыбнулся, наклоняясь корпусом ко мне. Я по инерции отпрянула назад и вжалась в кожаный диван. Передо мной выросла стена под именем Луи. Он буквально прикрыл меня собой, точно так же наклоняясь над столом к мужчинам.

— Мы пришли сюда по делу или чтобы глазеть на моего юриста?

— Очень нехорошо, что твой брат оставил свою жену одну в таком большом городе.

— Она не одна. — Резкий тон Россини заставил поднять свои глаза на него. Желваки на его лице танцевали, глаза были налиты кровью, но несмотря на его ярость, я не боялась — я чувствовала восхищение. — Она со мной.

— Чаще всего, Луиджи, враг оказывается ближе, чем мы думали. — Мужчины поднялись. — Нам пора. Ждем следующую отправку.

Мы вернулись в офис, где нас уже ждали ребята из охраны и Моника. Девушка пила кофе и болтала со своим парнем. В тот момент, когда мы зашла в кафетерий, девушка тут же поставила кружку на кофейный столик и подошла ко мне, обнимая.

— Слава богу! В этот раз все тихо?

Я непонимающе на нее посмотрела, переводя свой взгляд на Луи. Тот спокойно кивнул и прошел к ребятам, принимая кофе из рук Уго. Моника закусила губу, чувствуя свою вину за свою болтливость.

— Луи, — наши глаза в миг встретились. — Я хочу увидеть родителей.

— Позвони по фейс-тайму. — Отшутился мужчина, на что я вскипела.

— Мы созванивались два дня назад. Ты знаешь, что это не то. Живя в одном городе с родителями и не увидеть их…

— Лео, отвези Андреа к родителям.

Мужчина встал, направляясь ко мне. Уже в дверях он развернулся.

— Мне подождать?

— Я сам её заберу. — Мы вышли, не слыша уже дальнейших разговоров мужчин. Родительский дом выглядел точно так же, как и в последний мой визит. Я очень редко навещала родных, и это было из-за того, что там теперь безвыволозно торчал мой непутевый отец. Если раньше над этим домом светило солнце, то сейчас над ним сгустились тучи. Словно намечалась гроза.

— Андреа, что-то не так? — Мы все еще сидели в машине, и я не решалась выйти. Из транса меня вывел своим вопросом Леонардо.

— Да. Я пойду.

Подойдя к двери, я боялась открыть дверь. Руки налились свинцом. Пересиливая себя, я постучала. Дверь долго не открывали. Я уже подумала, что мамы и папы нет дома, но услышав знакомый звук каблуков маминых сабо, я выдохнула. Дверь отворилась и на пороге показалась все такая же ухоженная женщина с высокой прической. Увидев меня, она ахнула и крепко сжала меня в своих объятиях.

— Доченька моя! — Она расцеловала меня в обе щеки, крепко прижимая к своей груди.

Я всматривалась в её лицо и видела новые мимические морщины. Все-таки моя мамочка изменилась. Её надменный взгляд сменился на грустный и усталый. Раньше от нее пахло только дорогим парфюмом, но теперь к нему добавился еще и запах табака. Мама так и не бросила курить.

— Пойдем в дом, дочка.

Я порога я заметила, что в доме кроме родителей нет никого. Ни одной прислуги. Этот вопрос я задала матери.

— Вы распустили слуг?

— Решили с отцом, что для нас двоих не нужна целая армия слуг. Раз в неделю приходит горничная и убирает дом.

— Все в порядке? — Мама постаралась ободряюще улыбнулся.

— Конечно, милая. Все хорошо. А когда увидела тебя, стало еще лучше.

— А папа где?

Мы зашли на кухню, мама поставила чайник и присела рядом со мной. Её холодные ладони легли мне на плечи. От моего вопроса она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.

— Твой папа уехал в командировку, милая.

— Давно?

— Дня три назад.

В её голосе было что-то, что навеяло мне сомнения по поводу командировки отца. Она держалась молодцом, но при этом её голос время от времени подрагивал.

— И куда он уехал?

— В Париж. — Ответила мама, и я почувствовала, как холодок пробежался по моему телу. — Ромеро вызвал его туда на работу.

— Мне это не нравится. — Мои брови сошлись на переносице.

— Мне тоже. Но кто же знал, что все выйдет именно так?

— Есть новости от Хосе? — спросила я и пожалела. На мамино лицо упала тень.

Она шмыгнула носом.

— Он служит в той же части, что и его отец. Поселился в городке, говорят, даже нашел себе девушку. — Она взяла мое лицо в свои ладони. — Милая, я так виновата перед тобой! Уделяла своей молодости столько времени, совсем не замечая происходящего.

— Мам, это в прошлом.

Мы разговаривали еще некоторое время. На улице стемнело, и я уже хотела остаться с мамой дома, но в дверь позвонили. На пороге показался Луи.

Уставший, с синяками под глазами, словно он несколько ночей уже не спал.

Почему я не заметила этого днем?

— Добрый вечер, Франческа. Андреа, я за тобой.

— Она могла бы остаться и у меня. Все-таки это и её дом тоже. — Произнесла мама, на что встретилась с суровым взглядом Россини.

— Андреа, завтра много работы. Поехали.

Мы обнялись с мамой на прощание и вышли из дома. Уже сидя в машине, я прокручивала в голове разговор с мамой. Вопрос всплыл сам собой.

— Что вы сделали с моим отцом?

— Я думал, его жизнь тебя мало волнует.

— Он — мой отец!

— И человек, который продал тебя нам. — Равнодушно парировал Луи. Бросив на меня короткий взгляд, он продолжил. — Мой отец просто дал ему работу. Разве ты не заметила, что у твоих родителей совсем нет денег?

— Твой отец — монстр! — Выплюнула я, вспоминая шрамы на моей спине. Оставленные этим мужчиной. — Неужели нельзя было оставить его в покое? Мало он выместил всю злость на мне за неудачи моего отца?

— Мой отец, может быть, и монстр. Но он просто учил тебя манерам.

— Учил манерам? — Я перестала видеть. Глаза заплыли пеленой. — Остановись! Когда машина остановилась, я стала расстёгивать свою рубашку. Луи нахмурился.

— Что ты делаешь?

— А сейчас покажу тебе, каким манерам меня учил твой отец.

— Этому он тебя точно не учил! — Гаркнул он.

Продолжая раздеваться, я повернулась к нему спиной, открывая вид на красные зажившие рубцы. Я слышала учащенное дыхание мужчины и прикосновение его горячих пальцев к моей коже. Дрожь пробила мое тело, и я тут же накинула рубашку на плечи.

Повернувшись к нему, я посмотрела в его глаза и сказала:

— Это все произошло по вине твоего отца, но причиной его таких действий стала неудала моего отца. Я еще не искупила свою вину за него?

Луи молча завел мотор и поехал в сторону дома. Подъехав к дому, он высадил меня, а сам уехал в неизвестном направлении.

Я уже ложилась спать, когда телефон требовательно зазвонил. На экране показалось фото мужа. Я сбросила его звонок и легла в постель. Но телефон не прекращал трезвонить и на четвертый раз я все-таки сняла трубку.

— Какого черта я должен искать тебя?!

— Не поняла. Я дома.

— Я уже знаю. — Кричал в трубку мужчина. — Мой брат в стельку пьяный сейчас об этом сказал.

— Ты только это хотел узнать?

— Завтра я прилетаю в Милан. Клуб процветает, несмотря на недавнее открытие, работу из офиса я возьму с собой. Я не спущу с тебя глаз.

— И как в твоем присутствии я сближусь с твоим братом?

На той стороне трубки послышалось долгое мычание, протяжный вздох — мужчина раздумывал свой план действий. В конечном итоге, он заговорил:

— Ладно, твоя взяла. Я поеду к отцу. Пущу там корни. Что ты сегодня узнала?

Я рассказала мужу про деловой разговор с теми мужчинам-мафиози. Рассказала про поставки наркотиков и его производство. Рассказала все, о чем знала.

— Так, если ты присутствуешь на его совещаниях, то вскоре ты узнаешь ещё больше. Держи меня в курсе. Совсем скоро будет твой выход.

— Что мне нужно будет делать?

— Узнаешь. — С этими словами он положил трубку.

Я выключила свет, исходящий от ночника, и закрыла глаза. Сон не шел. Ворочаясь, как уж на сковородке, я думала о Луи. После нашего не столь приятного разговора, он уехал куда-то и напился. Чувствовал вину?

Я представляла его одного, хотя прекрасно понимала, что он не один. С ним рядом всегда его верные псы. Я была уверена, что он в своем клубе, заперся у себя в кабинете и пьет в одиночестве. Но тоска и нежелание оставлять его одного не давали мне покоя. В этот момент мне хотелось быть рядом с ним, хотелось сказать, что он не виноват в моих шрамах на теле.

Я спешно собралась и вышла из дома, целенаправленно идя в сторону клуба «Росси». Не знаю, почему я думала, что мужчина именно там. Я чувствовала, что именно в этом месте я могла отыскать своего искусителя.

Так и вышло. Я нашла Луиджи в своем кабинете. Дверь была отперта, а он уже изрядно пьяный развалился на своем кресле и совсем не замечал моего присутствия. Он смотрел на картину, висевшую на стене, и что-то бормотал. На картине был изображен особняк. Черный, как глаза его брата, острые шпили торчали, возвышая его и придавая величественности. Вместе с представлением о власти жильцов этого дома, была открытая угроза.

— Ты учил меня доверять разуму. Быть жестоким. — Он опустил голову. — Но я не могу быть жестоким к невиновным людям. Не могу причинить столько боли тем, кто не причастен к твоим неудачам.

Я тихонько подкралась к Луи. Обняла его за плечи и положила свой подбородок на его макушку. От него пахло спиртным, пахло его парфюмом. Я вдохнула глубже этот запах, и произнесла то, что так хотела оставить при себе.

— Я помню этот запах. Четыре года назад, впервые почувствовала его, будучи без сознания. Это был единственный раз, когда я чувствовала себя в безопасности. И вот сейчас это происходит снова.

Мужчина обнял мои руки, мирно покоящиеся на его плечах, нежно поглаживая мою кожу. Он все так же смотрел на картину.

— Но с нами ты не в безопасности.

— Если рядом ты и твой брат, мне нечего бояться. — Низкое рычание заставило меня вздрогнуть, но его руки, держащие меня, не отпускали.

— Он не любит тебя, Андреа. — Произнес Луи и крепче сжал меня. Я усмехнулась.

— Почему ты так думаешь?

— Я это знаю.

Я обошла кресло, села на корточки перед уставшим мужчиной, заставляя его посмотреть мне в глаза. Он улыбнулся, касаясь моего лица пальцами. В его глазах читалась нежность, вперемешку с грустью. Прикосновения его были едва ощутимыми.

— Расскажи мне, почему ты так думаешь?

Он долго смотрел в мои глаза. В его голове метались мысли, а губы тое дело приоткрывались и закрывались снова. В итоге, он заставил меня подняться, встал сам с кресла и крепко обнял.

— Я просто хочу в это верить. — Он зарылся в мои волосы. Я закрыла глаза и утонула в нем. — Ты ведь его не любишь.

— Ты не прав. — Отпрянула я. — Я люблю Стефано.

Луи еще крепче сжал меня в своих объятиях. В нем горела злость из-за сказанных мною слов. Россини рычал, стискивал меня, пытаясь утонуть во мне, но все еще оставался на плоту.

— Нет. — В его голосе слышался гнев. — Нет!

— Пойдем домой, Луи. Уже слишком поздно. Твоя жена наверняка волнуется. Мужчина сделал два шага назад и рассмеялся. Он снова плюхнулся в кресло, продолжая заливаться смехом.

— Моя жена волнуется?

— Что я такого сказала?

Вместо ответа, он позвал Уго и приказал отвезти нас домой. На мои вопросы он не ответил, а я продолжала допытываться. Приехав домой, он проводил меня до дверей моей комнаты и ушел. Я не стала проходить к себе, а проследила за Луи. Мужчина не вернулся к жене — он пошел в гостиную. Лег на диван и уснул.

Я накрыла его пледом.

— Ты же знаешь, что я от тебя не отстану. Завтра ты мне выложишь все.

— Спрашивай сейчас. — Подал сонный голос мужчина, и я улыбнулась. — Завтра я тебе точно ничего не расскажу.

— Что ж, — я поправила его плед и села к его ногам. — Рассказывай.

— Если ты будешь так далеко, ты ничего не услышишь. — Он распахнул плед. — Я буду говорить тихо, чтобы никто не услышал.

— Предлагаешь мне лечь с тобой? А если твоя жена увидит?

— Можешь не ложится. Но тогда ты никогда не узнаешь, почему твой брат тебя не любит.

Если Луиджи намекает на то, что Стефано гей? Тогда все пропало!

— Хорошо. Твоя взяла.

Я легла рядом с Луи. Он крепко обнял меня, прижимая крепче к себе. Он не торопился рассказывать. Мне было так приятно быть с ним рядом, но я не могла забыть о Стефано.

— Ну, я рядом. Рассказывай давай, почему мой муж меня не любит.

Он откинул мои волосы, оголяя мою шею. Его дыхание обжигало, сбивало с толку.

— Твой муж часто приезжал сюда без тебя. — Начал свой рассказ Луиджи, касаясь подушечками пальцев моей шеи, тем самым рассеивая внимание. — Как-то раз, я вернулся домой раньше обычного. Я услышал их разговор, а после странные звуки. Я зашел в нашу спальню и увидел, как мой брат лежал на кровати. Его руки были связаны веревками и прикованы к изголовью. А на нем скакала моя жена. — Он коснулся губами моей шеи, и я почувствовала, как место, где только что оставил свой поцелуй мужчина пылало огнем. — Они не заметили меня. Я вышел из комнаты, а на утро сделал вид, что ничего не было.

— Тебе было больно?

— Нет. Наш брак — выгодная сделка между Ромеро и отцом Лиз. Она заигралась в свои игры и думает, что никто ничего не знает. А ты, если ты любишь Стефано, тебе больно?

Вот почему он так торопился убраться из Милана. Вот о чем он говорил, тогда в спальне. Элизабет что-то знает и заставляет его расплачиваться за это.

Я вспомнила ночь в клубе, когда впервые увидела эту девушку. Она рассказывала о том, какой страстный Луи, заикаясь о том, что Стефано такой же страстный мужчина. Она манипулировала им и раньше?

Я повернулась лицом к мужчине, глядя ему прямо в глаза, я чувствовала его дыхание. Он снова провел пальцами по моему лицу.

— Тебе больно?

— Нет. — Это была правда. Как может быть больно, если я часто слышала о его развлечениях с Александро. — Но я разочарована.

— Тебе не больно, потому что ты не любишь его. Но ты права, ты за него беспокоишься. Ты для него друг.

— Я же тебе это говорила.

— Я тоже не люблю свою жену. Мы — всего лишь марионетки в руках нашего отца. Ты, я, Лиз и Стефано.

— Если бы ты не женился на Элизабет, что бы сейчас было?

— Если бы я не женился на ней, то женился бы на тебе. — Он смотрел прямо мне в глаза, а я чувствовала озноб. Меня потряхивало от его признания. — Отец бы думал, что его сделка с Моретти оказалась удачной, ты бы принесла на свет наследников Россини и мы были бы счастливы.

— Если бы ты четыре года назад женился на мне, мы бы не были счастливы. Я бы боялась тебя, и тебе бы пришлось меня знатно напоить, чтобы подчинить себе.

— Сейчас ты тоже меня боишься? — Он заправил прядь волос мне за ухо.

— Нет. Сейчас я боюсь только твоего отца. — Я повернулась на спину. — Если бы можно было сменить власть. Если бы твой отец перестал бы иметь такое влияние на всех, я бы ничего уже не боялась.

— Я по-прежнему убийца, Андреа. Такова моя суть.

— Пусть это прозвучит неправильно и даже мерзко, но мне все равно какую боль ты приносишь другим, если это не касается меня и моей семьи. Я не могу простить Ромеро его поступки, но могу понять тебя и Стефано.

— Мы — заложники чужих решений. — Он повернул мою голову к себе и притянул ближе.

— Это все неправильно, Луи. — Выдохнула я. — Мы не должны этого делать.

— Я хотел тебя поцеловать ещё с нашей первой встречи, Андреа.

— Тебя бы тогда посадили. — Улыбнулась я, услышав в ответ тихий смех. — Но все же ты успел украсть поцелуй.

— Ты была так красива и чиста, что мой разум был затуманен мыслями о тебе. Я смотрел на вас со Стефано и завидовал ему. — А если я скажу, что завидовала Элизабет?

— Я отвечу, что ты дурочка. — Он обнял меня. — Я знаю о тебе все. Ты была моим наваждением. Когда я увидел тебя в свадебном платье, я был готов выкрасть тебя у брата.

— Ты никогда не показывал мне этого.

— Я и сейчас не должен тебе этого говорить.

— Ты просто пьян. — Он навис надо мной, не давая мне ни единого места, куда бы я могла посмотреть помимо его глаз.

— Тогда позволь мне завершить наш разговор поцелуем.

Не дав ответить на вопрос, он впился своими губами в мои. Его руки обняли мои плечи, его язык проник мне в рот, а я обмякла в его руках, запуская свои пальцы ему в волосы, кусая его губы. Он так сильно прижимал меня к себе, отдаваясь страстному поцелую, что в какой-то момент я пискнула. Отстранившись и тяжело дыша, он улыбнулся и лег обратно.

— Прости.

— Завтра мы это забудем? Или ты снова скажешь, что снова не будешь извиняться, хотя и должен.

— Ни то и ни другое.

— Ты же знаешь, что это была минутная слабость. Наша жизнь написана твоим отцом. Мы оба в браке, мой муж — твой брат. Что будет, если кто-то об этом узнает? Что случится со мной?

Я поднялась с дивана. Луи наблюдал за моими действиями, слушая и не прерывая меня.

— Мы ошиблись, Луи. И чтобы не зайти ещё дальше, мы должны забыть об этом.

Не ради Стефано и Лиз, а ради нас самих. Ради меня.

— О чем должны забыть? — Я вскинула брови, а поняв мотив его вопроса, улыбнулась.

— Мы друг друга поняли.

Загрузка...