Оружием лжи и диверсий

«Апостол» из бункера

Некоторое время назад западные пропагандистские органы стали проявлять повышенный интерес к некоему В. Щелкову. Различные радиоголоса, узнав о состоявшемся в Ташкенте суде над Шелковым и К⁰, пытались произвести Шелкова и его сообщников в «великомученики», в «жертвы преследования в СССР религии и верующих».

Мне довелось присутствовать на этом суде в Ташкенте. Процесс был открытым. На скамье подсудимых находились В. Шелков, А. Спалинь, И. Лелшин и С. Фурлет. Как выяснилось в ходе следствия и судебного разбирательства, под руководством Шелкова эта группа в течение довольно длительного времени вела активную враждебную деятельность, и, вопреки утверждениям западной пропаганды, религия использовалась ими лишь как прикрытие.

Начнем с того, что в компетентные органы обратился житель Ташкента М., русский, верующий. Смысл его заявления сводился к тому, что он, приверженец церкви адвентистов седьмого дня, а точнее, отколовшейся в свое время от нее группы адвентистов-реформистов, больше не может «видеть и терпеть деяний иных фанатично настроенных вожаков адвентистов-реформистов, которые распространяют материалы, наполненные черной ненавистью и клеветой на социалистическое Отечество, подстрекают юношей призывного возраста уклоняться от военной службы».

Далее М. писал: «Ни о какой вере здесь и речи нет. Кругом одна грязная политика, нечистая возня. А я — верующий человек. Вот почему не желаю больше мириться с теми, кто насаждает денно и нощно среди нас, истинных приверженцев церкви, недоброе, сеет зло, подбивает к противоборству с законом, занимаясь в то же время постоянной и алчной борьбой за власть, за руководство церковью. Вот почему я принял твердое решение сообщить вам о враждебных деяниях проповедника Шелкова и его подручных братьях: о А. Спалине, который числится «председателем литературного комитета», и о И. Лепшине — человеке без определенных занятий, но ходящем в зятьях Шелкова и считающемся его преемником… Все они находятся на нелегальном положении, скрываясь от глаз посторонних…»

Это письмо стало как бы ключом к другому эпизоду, имевшему место вдали от Ташкента — в Пятигорске. Однажды водитель автомашины ЗИЛ-130 И. Орехов и механик городского автохозяйства Ф. Солодовниченко подобрали на Первомайской улице сверток, в котором оказались изготовленные типографским способом брошюры клеветнического содержания, подписанные В. Шелковым. Так стала разматываться длинная нить преступной деятельности Шелкова и его подручных.

Теперь же войдем в зал Ташкентского областного суда. Оглашается обвинительное заключение по уголовному делу № 17012. Заслушиваются показания подсудимых, опрашиваются свидетели, зачитываются данные экспертизы, произносят речи прокурор, защитники.

Как ни изворачивались Шелков, Спалинь, Лепшин, Фур-лет, их действия, порочащие советский государственный и общественный строй, предстали во всей своей омерзительности. И каждый новый факт, обличающий преступников, вызывал гнев присутствовавших в зале суда.

Познакомимся с этими фактами.

На одной из улиц Ташкента в свое время был приобретен на имя дочери Шелкова, Д. В. Лепшиной, дом. Вокруг него возвели высокий забор. В доме — шесть комнат, весьма комфортабельно обставленных, а также всевозможные подсобные помещения и тайники. Вскоре после того, как этот дом был куплен, туда тайно вселился сам Шелков и тут же превратил его в свою крепость и конспиративную квартиру. Доверенным лицом и связным у него стал некий С. Маслов.

Не страдая излишней скромностью, Шелков вскоре объявил себя старшим апостолом, эдаким «наместником бога на земле». В средствах он перестал нуждаться, так как паства начала платить ему оброк — так называемую «десятину» или даже «двадцатину» (10 или 20 процентов от заработка). Как было доказано всем ходом судебного разбирательства, эти средства, якобы предназначавшиеся для «помощи верующим» и религиозных дел, шли прямиком на личные нужды нигде не работающих Шелкова, Спалиня и их компании. На эти же деньги печаталась и распространялась всякого рода погромная продукция.

Адвентисты-реформисты вскоре приобрели целый ряд конспиративных квартир как в Ташкенте, так и в других городах. Например, в Пятигорске.

О довольно «богатой» биографии В. Шелкова. Он сын кулака, поэтому едва ли не с молоком матери впитал ненависть ко всему советскому. Под прикрытием отколовшегося реакционного течения адвентизма Шелков еще в 30-х годах вступил на путь борьбы с Советской властью. Он призывал верующих не признавать эту власть, сопротивляться всем ее мероприятиям. В подкрепление своих антигосударственных «проповедей» Шелков ссылался на «исповедуемое» им религиозное учение, отыскивая в духовных книгах устраивающие его толкования.

Разоблаченный, Шелков тогда был арестован. Но, вернувшись из мест заключения, создал новый подпольный центр секты адвентистов-реформистов. В этот центр вошли кроме него самого П. Манжура и Г. Оствальд.

А тут началась война с фашистами. Шелков и его присные не ограничились лишь пропагандой отказа от службы в Красной Армии. Находясь на временно оккупированной гитлеровцами советской территории, они проявили себя активными пособниками фашистов. Тот же Манжура, например, под кличкой Старик верой и правдой служил в немецко-фашистской разведке. Злодейским целям оккупантов эти люди подчинили и всю деятельность секты адвентистов-реформистов.

Вполне понятно, что после войны эти «божьи слуги» не смогли скрыть своих кровавых связей с фашистами и были осуждены.

В октябре 1954 года Шелков возвращается из второго своего заключения. Но остается верен себе и на этот раз. Он вновь возглавляет секту адвентистов-реформистов. Как было установлено следствием, эта секта Шелкова, «являясь внешне религиозной, преследует в то же время цели, враждебные советскому социалистическому строю: неподчинение законам Советского государства, пропаганда отказа от всеобщей воинской обязанности, отрыв советских граждан от участия в общественно-политической и культурной жизни страны, воспитание детей и молодежи в антисоветском духе, расширение организации путем вовлечения в нее новых лиц. Указанные действия осуществляются как путем чтения проповедей на нелегальных сборищах, так и путем изготовления и распространения рукописных и машинописных брошюр…».

Из протоколов допросов, которые составили многие тома, явствует, что Шелков предрекал неминуемую «гибель СССР в результате третьей мировой войны». Кстати, теперь он уже жил по поддельным документам — на имя Петра Андреевича Павлова. А перед этим, как нам рассказали, Шелков, чтобы навсегда исчезнуть из поля зрения, организовал за счет все тех же верующих… собственные похороны. При этом постарался, чтобы о них узнало как можно больше народу. Ну а погребен-то был пустой гроб…

В последние годы Шелков работал под кличкой Дедушка. Соэдав подпольную типографию «Верный свидетель», он выпустил ряд книг и брошюр, порочивших наш общественный строй, возводивших клевету на Советское государство в области религии, образования, гражданских свобод и выполнения международных соглашений. Щелкову, как уже говорилось, религия служила лишь прикрытием его уголовных преступлений. Он бессовестно эксплуатировал чувства верующих, сам не веря ни во что. У Шелкова был один идол — деньги. И он не останавливался ни перед какими грязными преступными деяниями, лишь бы побольше накопить их.

Любопытная деталь. В своих «проповедях» Шелков вещал: «Мы ничего не должны ни читать, ни слушать, ни говорить того, что запрещено божественным установлением. Радиоприемники и телевизоры превращают жилье верующих в театры и другие неприличные для святых людей места… Никаких мирских бесед. Никаких покупок газет». Но при этом сам не отказывался от прослушивания западных радиоголосов. Больше того, в его ташкентском логове были найдены и приобщены к делу сотни магнитофонных кассет с записями радиостанций «Голос Америки», «Немецкая волна», «Свобода», а также самые современные иностранные звукозаписывающие аппараты и радиоприемники.

При обыске в доме Шелкова обнаружен пакет облигаций трехпроцентного займа на сумму 268 тысяч рублей, а также несколько тысяч наличными. Со знанием дела был оборудован и бункер, в котором в случае нужды отсиживался хозяин. Правда, попасть в него мог далеко не каждый. Для этого следовало знать, что в дверном пороге есть секретная кнопка, открывающая спрятанный под половицей замок. Затем нужно было по лестнице спуститься в подвал, пройти несколько метров по лабиринту, вновь открыть люк в полу и тогда уже подняться в небольшую каморку без окон. Именно здесь Шелков совещался с наиболее доверенными людьми.

Рядовым же верующим попасть на личный прием к Дедушке было не так-то просто. Перед этим каждый из них должен был пройти четыре проверки, четыре инстанции, то есть одолеть эдакое сито. Но если уж кто попадал на этот прием, то, войдя, скажем, инженером по трудовой книжке, мог выйти простым слесарем. И наоборот. Если же у кого не было даже среднего образования, тоже не беда. Шелков за известную мзду мог не только «организовать» аттестат зрелости, но и выдать липовый паспорт, незаконно прописать.

Одним из активных помощников Шелкова был некто А. Спалинь, возглавлявший так называемый «литературный комитет» и редактировавший «труды» самого Шелкова. Двадцать лет Спалинь нигде не работал, находился на нелегальном положении. Источником же его существования был «оклад», назначенный Шелковым из сумм поборов.

Немало преступных деяний и на счету у И. Лепшина, мужа одной из дочерей Шелкова. Что же касается второго зятя — О. Цветкова, то над ним и над его женой (старшей дочерью Дедушки) шелковцы учинили зверскую расправу. Дело в том, что Цветков однажды выступил публично против действий своего тестя, разоблачил его, доказал, что никакой он не «наместник бога», а уголовник и грабитель.

И наконец Софья Фурлет. При обыске в ее доме, в специально оборудованных тайниках, были обнаружены чемоданы, набитые клеветнической литературой, а также переплетный станок и подготовленные к брошюровке другие «произведения» шелковцев.

А теперь о самом главном. На суде было доказано, что Шелков и К⁰ являлись подручными западных центров психологической войны, орудующих под прикрытием лживой заботы о вере и религии. Стало также известно, что агенты Шелкова постоянно находились в контакте с некоторыми иностранными журналистами в Москве. Для этой цели был использован некий Р. Галецкий. Он же поддерживал и связь с ранее осужденными антисоветчиками вроде Орлова, с адвентистами-реформистами, именуя себя не иначе как «проповедником адвентистской церкви». Он тоже нигде не работал, в свое время бросил семью. Но жил безбедно, ибо ему щедро платили за то, что он регулярно передавал «издания» с кухни Шелкова некоторым западным журналистам. В частности, бывшему корреспонденту «Нью-Йорк таймс» Кристофору Рену, который очень любил ранним утром совершать по московским улицам пробежки, называя это физической разминкой. На самом же деле использовал их для контактов с разного рода сбродом.

Сам Рен, как тоже доказано, тесно связан с ЦРУ США. Галецкий снабжал Шелковской «литературой» и московского корреспондента Би-би-си Кевина Руэйна. Именно через него ушли в США подготовленные Шелковым письма, в которых этот «апостол» рекламировал всякого рода отщепенцев, призывал вашингтонские власти не идти ни на какие соглашения с Советским Союзом…

Итак, Щелкову и его сообщникам пришлось покинуть свои законспирированные бункеры и занять места, более для них подходящие. Изувера, матерого преступника Шелкова, а также Спалиня, Лепшина и Фурлет настигло справедливое возмездие.