Главные воздушные ворота Америки выпустили Сару и Абрама без малейших проблем.
— Пожалуйста, сюда, мэм… Просим вас, сэр, — раскланялась таможня при виде чёрных дипломатических паспортов. — Счастливого пути!
Багаж, естественно, никто не досматривал. Но если бы и досмотрели — право же, ничего запрещённого не нашли бы. Разве что сделали бы вывод, что темнокожие супруги-дипломаты слегка помешались на своих африканских корнях. Коробочки с фирменными наборами для этнических соусов, антикварного вида керамические горшочки и даже чугунок пойке[62], без которого они, видимо, уже не мыслили свою кухонную жизнь…
Между тем объявили посадку на рейс. Лететь предстояло по дуге через Цюрих, на аэробусе «330» с белыми на красном фоне крестами Швейцарии.
— Рот закрыть, глазами не хлопать, от меня не отставать, — тихо велела Сара Абраму и с важным и независимым видом привыкшей к роскоши пассажирки бизнес-класса взошла на борт.
Она всегда получала от этого особое удовольствие. Устраиваясь в мудрёном раскладывающемся кресле, она краем глаза следила за юрким стюардом — явным потомком французского капитана, что некогда вёз её через океан на невольничьем корабле. Вот приглушённо заревели двигатели, ринулась назад бетонная полоса…
Земля скоро укрылась белым одеялом, пассажирам разрешили расстегнуть ремни, и вежливый стюард стал спрашивать привилегированных пассажиров, когда те желали бы перекусить.
— Мне, пожалуйста, гаванский ром. А джентльмену — сок. Любой, — распорядилась Мамба. — В отношении обеда… Проследите, чтобы джентльмену не пересолили еду.
Душа Абрама пребывала в горшочке гови, а горшочек — у неё в сумочке, но бережёного, как говорят эти русские, Бог бережёт. Повара швейцарских авиалиний имели полное право не знать, что простая соль была очень даже способна нарушить чары и лишить чёрного воина так тяжко доставшегося спокойствия.
После обеда Абрам разложил своё кресло и скоро уснул, Мамба же включила маленький телевизор. В наушники тут же ворвались утробные стоны, зубовный скрежет и костяной перестук. Фильм был про зомби.
…Ах, любезный читатель! Может, вы ещё помните советские времена и тогдашнюю пропаганду, объявлявшую фильмы про Джеймса Бонда наистрашнейшей антисоветчиной, какая только бывает? Помните, как старательно ограждали нас от «садизма и пошлости» Бондианы и как спустя годы мы получили возможность лично посмотреть эту в общем-то милую, уютную, полупародийную эпопею?.. Если честно, следя за приключениями суперагента, авторы этих строк, бывшие комсомольцы, то и дело ловили себя на мысли: ну и почему нам не давали увидеть всё это раньше? То-то хохотал бы советский зритель при виде «генерала Пскова», чудовищной кириллицы возле кнопок «секретных» приборов и табличек на дверях якобы советской базы — «пихать» и «тащить»…
Это мы просто к тому, что секунд через двадцать просмотра Мамба неудержимо расхохоталась. Жестом извинилась перед оглянувшимися пассажирами и ещё с полчаса получала искреннее удовольствие, от души забавляясь картиной, которая по замыслу режиссёра должна была добавить ей седых волос. Потом ей надоело.
Она выключила телевизор, поудобнее вытянула ноги, закрыла глаза и как-то особенно остро почувствовала тьму за бортом, бездну под ногами и то, что один лишь Господь знал, куда мчался весь этот мир…
Швейцарская точность не подвела: самолёт приземлился в Цюрихе согласно расписанию — в восемь утра.
«Ну и дыра! — сделала вывод Мамба уже в транзитной зоне. — Скорей бы уже дальше… В Сибирию».
Её желание сбылось примерно через час. Крылатая машина, отмеченная крестами, помчала их с мужем в Северную Пальмиру. Далеко за облаками пассажирам вновь принесли влажно-горячие полотенца, покормили и каждому выдали прощальную, с почтовую марку, шоколадку. И вот наконец, хвала Всевышнему, заключительный аккорд: удачная посадка на российской земле.
— Прибыли, значит. — Мамба оценивающе смотрела в иллюминатор на ёлки и северное серое небо, сочившееся — это явственно ощущалось даже изнутри аэробуса — далеко не нью-йоркским дождём. — Значит, так, — деловито приказала она Абраму. — Бдительности не терять. Это Россия, страна возможностей. Здесь вор на воре и вором погоняет. Дошло?
А вы что думали, дипломированный лингвист Хаим Соломон учил одному только языку? Владеющий силой «аче» послал Мамбе сущую энциклопедию здешней жизни и её реалий.
— Ы-ы-ы-ы-ы. — Абрам напрягся, преданно посмотрел на Мамбу. — Дошло…
Они без лишней спешки покинули борт и начали было пересекать границу, когда проснулся айфон Мамбы.
— С удачной посадкой, мэм! — сказал человек, которого она под настроение называла то генералиссимусом, то главнокомандующим. — Я вижу ваш борт через спутник. Сам встретить, увы, не смогу, прислал расторопного майора. Места в отеле зарезервированы. Добро пожаловать на российские просторы! До связи, ещё позвоню.
— До связи! — прошипела Мамба, убрала замолкший айфон и грязно выругалась сквозь зубы.
Хрен знает, кто стоял за этим белым ублюдком. И с какой колоды, не понять. Поневоле поверишь в сказки про змеев из бездны, существовавшие чуть ли не у всех известных Мамбе народов. А впрочем, плевать. И растереть. Скоро они с Мбилонгмо будут на новом уровне. И она начнёт свою новую Игру. Козырную. Без всяких там вонючих беломордых генералов…
А процедура прибытия между тем катилась по налаженной колее. Паспортный контроль, таможня, багаж, само собой, «зелёный коридор». И наконец слегка ошалевшие Абрам и Сара были с миром выпущены в российские просторы. Туда, где «русские сливки», медведи и, мать их, возможности.
Для начала они оказались в весьма тесном и неухоженном закутке, который здесь именовали залом прибытия. В самом центре этого якобы зала, величественный как скала, стоял человек в пожарной робе, противосолнечных очках и красной, лихо повязанной бандане. В руках он держал фотографию Мамбы.
Судя по всему, это и был обещанный генералом расторопный майор.
— Мэм, сэр… — Заметив «дипломатов», он с достоинством вскинул руку к виску. — Мне приказано встретить. Встретить и доставить. В целости и сохранности. Прошу.
И повёл путешественников — нет, не на вертолётную площадку, чего в принципе почти ждала Мамба. И даже не на парковку. Они двинулись куда-то на задворки к лесу, где стоял видавший виды микроавтобус «Форд-транзит».
— Далеко ехать-то? — бережно устраивая на коленях сумочку с драгоценным горшочком гови, поинтересовалась Мамба.
— Триста пятьдесят километров от Кольцевой, мэм.
«Триста пятьдесят…» Мамба привычно перевела расстояние в мили. Ну да. Примерно на такой высоте летали над Землёй астронавты. Потом она вспомнила, что рассказывал дипломированный лингвист Хаим Соломон о российских дорогах, и ей стало нехорошо.
Колёса между тем принялись наматывать первые мили. У лобового стекла елозила затрёпанная книга — Рей Брэдбери «451° по Фаренгейту»…