Ошибочка вышла

Нашествие на старую жизнь

(Всё то же утро, когда ушла Соня)

Она оказалась ещё младше, чем он думал. Совсем девочка. Лет девятнадцать… а он! Великовозрастный дурак, у которого полный набор проблем не по плечу и не по уму этой фее.

Он вёл себя с ней, как делал это обычно.

Мудак! Так бы назвала подобное поведение ко всему терпимая Гелла. Потому просто надеялся, что никому не сломал психику.

Ну что теперь поделать? Психолога ей оплатить?

А вдруг это какая-то ушлая мошенница, которая теперь скажет, что в её отношении был совершён харассмент? Да запросто! Ещё и окажется, что ей (не дай бог) нет восемнадцати.

Юрист. Он правильно сделал, что не стал ломать комедию и оправдываться. Он молчал. Он дал ей в руки все карты. Она ушла.

Но образ из головы так и не вышел.

Девчонка имела примечательную внешность, которую, наверняка, считала более чем посредственной. В сущности так и было, если бы не детали.

Чёрные глаза, действительно черные, как у вампирш из сериалов или ведьмочек. Когда она кричала часом ранее, Лев не на шутку боялся засмотреться, потому лежал и разглядывал в потолок.

Кожа смуглая, но не коричневая, как бывает у восточных девушек, а какая-то просто… тёмная. Оливковая? Нет, всё не то. Совершенно! Он встречал такой оттенок у австралийцев, быть может? А может, путает?

В девчонке была грация. Дикая. Яркая. Такую не встретишь у каждой встречной. Никакой поэзии, лирики. Никакого обмана или расчёта.

Лев не выбрасывал незнакомку из головы вот уже час или даже больше, пока не понял, что пора от этого избавляться.

И… выходить в свет.

Вернуться домой.

Вернуться к друзьям.

Он вызвал такси, освободил номер, снятый на сутки и уехал, почему-то делая пометку, где именно останавливался этой ночью.

***

Квартира встретила совершенной тишиной. Воздух затхлый, какой-то неправильный для жилого помещения. Даже простор комнат и отсутствие перегородок на первом этаже не спасли от того, что стояла жуткая пыльная духота.

Лев не догадался вызвать клининг и теперь не хотел с этим связываться.

Открыл все окна, лоджии. Все двери на втором этаже. Включил холодильник и проверил, работает ли телевизор.

Кто-то платил все эти полгода за свет, воду и интернет.

Ростов? Волков? Гелла?

— Эй? — голос Геллы за спиной как выстрел под лопатку.

Меньше всего сейчас нужны нравоучения и поддержка.

Как же… хорошо было с незнакомкой, которая вообще не понимала где, кто, как. Это что-то инстинктивное и животное.

— Привет.

— Я не успела заказать уборку, съёмки… — попыталась оправдаться она.

— Не страшно. Рад, что ты снимаешься. Где?

К стыду, пока Гелла приводила его в порядок два дня назад, Лев даже не поинтересовался как она и чем живёт. А она же из него приличного человека слепила.

— Да так… сериальчик один про ментов.

Она явно не гордилась работой, но безработицы боялась больше.

Гелла красивая, холёная. И Льва таким сделала, потратив приличную сумму с его карты.

Эта блондинка с идеальной фигурой была когда-то звездой ситкома, играла дочь главных героев, а потом так и не смогла стать “взрослой” и всё ждала своего часа. Для героинь слишком инфантильный образ. В драму не берут, играть студенток или школьниц — поздно. Театр… А что театр? Кто вообще видит в каком-нибудь Воронеже имя актрисы второго плана в самом низу постера? Кому интересна Гелла Петрова, которая играет любовницу на сцене, даже не в кино? Никому…

Даже там она только любовница.

— Ты можешь переночевать у меня, — начала она. — А тут пока уберутся. Не сам же ты будешь триста квадратов драить?

— А ты что, не поможешь? — Лев усмехнулся и тут же пожалел. Глаза Геллы загорелись, на полных губах появилась улыбка.

— М-м… — и вот она ломка.

Гелле стыдно отказать, это же такой геройский поступок. Но и согласиться — не вариант.

— Не нужно клининг, разберусь… Ты по делу? — Лев отвернулся и выдохнул, стёр улыбку с лица. Пнул гору из грязных штор.

— Проведать тебя, я переживаю.

— Понятно… ну… всё хорошо.

— А здоровье?

— Худшее позади.

— А… на личном?

— Это к чему?

— Просто это важно — “войти в строй”, ты же знаешь.

— Я в строю. Я из него и не выходил.

— Рада слышать, — она стреляла глазками. Хотела пополнить коллекцию, не иначе.

— Гелла, — он остановил её почти на пороге, и подруга подорвалась, развернулась.

Тут же припомнилось, как вчера вот так же к нему разворачивалась Незнакомка. Только Гелла, к счастью, устояла на своих каблучищах.

— Только… не нужно меня жалеть, ладно? И не говори ни Ростову, ни Петрову, ни Волкову тем более. Хорошо?

Гелла пожала плечами.

— Я…

— То, что ты знаешь, — он погрозил пальцем и запрокинул голову.

Этот жест всегда работал, и люди от этого взгляда всегда съёживались и сникали.

— ...это только совпадение. Это не значит, что я не благодарен. Но спасать меня не нужно. Меня уже спасли.

— А…

— Врачи, Гелла, врачи, — напомнил Лев и даже закатил глаза.

Ревнивые существа эти женщины. Ревнуют даже то, что им вовсе не принадлежит. Знает же, что ничего не будет, не нужна Льву семья, любовниц и так хватает, а всё туда же.

— Раньше ты казался таким милым и домашним… когда ухлёстывал за этой Соболевой. Я думала ты из тех, кто… с серьёзными намерениями, — она произнесла это почти обиженно.

— Раньше было раньше. Я немного пересмотрел приоритеты. Мне нравится моя новая жизнь, да и если ты не заметила, и до всего этого я так и не женился. Может, дело всегда было во мне?

— А как же…

— Не начинай. Не существует тех самых.

Гелла кивнула и ушла к лифтам, а Лев не стал ждать, пока двери кабины закроются.

Он снова остался один, но на этот раз поплотнее запер дверь. На ключ.