Осколок Хаоса

Глава 11. Там, где запустение

Дуэль была назначена на полночь. Значит на всё про всё у меня часа четыре, не больше. Не то чтобы я переживал за тайминг, но граф со своими предложениями нарисовался раньше, чем я его ожидал.

Надо сказать, что его идея с магической дуэлью тоже довольно занимательная. Он уже явно пробил справки и выяснил, что непосредственно в магии Алмазовы никогда не блистали. Наш род славится (или, по крайней мере, славился) другим. А граф… Как там его… Лобочавский, судя по всему, решил зайти со своей сильной стороны. Ну что же, я сам согласился. Тем интереснее будет посмотреть на предсмертное отчаяние в его глазах.

Кладбище, в свою очередь, тоже нетипичное место для дуэлей. Допустим, это потому что он не хочет особой огласки, чтобы собирать стадион или любое другое специально подготовленное помещение. Но всё же на погостах дуэли проводились крайне редко. Либо на Домодедовском есть его родовые могилы, что тоже странно, граф должен быть способен отстроить семейный склеп. Либо мне предстоит встреча с магом смерти. Второе маловероятно, конечно. Эти ребята подлежат уничтожению ещё с доимперских времён. Хотя мне уже пора признать, в моём случае закон Мёрфи работает с повышенной вероятностью. Если неприятность может случиться, она обязательно произойдёт.

Тем временем на горизонте показалась громада Крюковского завода. Про этот род я знал немного. В общем-то только то, что они такие есть, и что они не платят. Но, судя по всему, клан это успешный и состоятельный. Трубы — это вам не хухры-мухры. Природные ресурсы во все времена для Российской Империи были важной статьёй дохода, а трубы это и газ, и нефть, и сантехника. Полезная, в общем, в народном хозяйстве вещь.

Вот только, подъезжая к КПП, я начал замечать странности. Как минимум шлагбаум был открыт, несмотря на позднее время. В будке у шлагбаума тоже никого не было. Ладно. Едем дальше. Где тут у них офис? И почему у меня такое ощущение, что тут никого вообще?

Если Крюковы были клиентами Алмазовых, значит у них есть потребность в эфиротехе. А эфиротех штука капризная, он перерывов в работе не любит. Эфирный реактор, что Мартеновская печь, либо работает, либо не работает. На Крюковском заводе как будто имел место второй вариант.

Я вырулил к небольшому строению неподалёку от массива завода. По крайней мере с виду это похоже на администрацию. Дорогие машины на месте. Всё как полагается. Припарковавшись на расстоянии от белых Гелендвагенов, я вышел из машины. Про ключи на сей раз я не забыл.

Пройти внутрь, однако, мне не дали два лысых двухметровых мордоворота в одинаковых белых пиджаках и с расстёгнутыми воротниками на тёмно-синих рубашках, что стояли непосредственно перед входом.

— Сюда нельзя, — заговоривший даже не смотрел на меня.

— Молодые люди, — сказал я в ответ, — мне можно.

— …

Понятно, эти не из разговорчивых. Фразочки уровня “Да ты знаешь кто я?” оставим их начальству. Не удивлюсь, если именно её я услышу на первой же минуте переговоров.

— У меня есть дело к вашему начальству.

— Начальство само решает, какие у него дела.

Ух ты. Каков полёт сознания.

— Вот именно поэтому я здесь, молодые люди. Или хотите проблем от босса, за то что его партнёра не пускаете?

У парней после такого вопроса в мозгах что-то зашевелилось. Они переглянулись. И разошлись в стороны от двери, пропуская меня внутрь.

Спасибо им, конечно. Но я бы на месте их нанимателя взял в охрану людей способных, перед тем как пускать невесть кого к своему боссу, хотя бы отчитаться о посетителе.

Не обращая на бойцов у дверей уже никакого внимания, я вошёл внутрь административного здания.

Да, последний (именно в том самом значении этого слова, настолько всё было в ужасном состоянии) ремонт тут был очень давно. Пожелтевший от старости, посеревший от пыли и местами отклеивающийся от пола рваный линолеум. ДСПшные наличники на стенах. Зато плитка “Армстронг” вместо потолка. Тоже, очевидным образом, кривая и не везде вообще сохранившаяся.

Что-то мне подсказывает, что машины и бойцы на улице служат вовсе не владельцам завода.

Я прошёл до конца коридора и остановился у единственного в своём поле зрения объекта в хорошем состоянии. У дверей в кабинет директора. Тёмное дерево, бронзовые руки. На правой створке располагалась золотистая табличка, гласившая:

“Крюков Николай Георгиевич, граф, статский советник, д. ф.-м. н., директор, владелец.

Часы приёма сотрудников: ВТ, ЧТ с 14–00 до 15–00”

Ух ты, а Крюков-то почти как отец заводчанам был. Обычно аристократы-промышленники от простолюдинов-работников колючей проволокой огораживаются, а этот два часа жизни в неделю на проблемы подчиненных тратил. Ещё и доктор наук. Без всякой иронии вселяет уважение. Вот только, судя по всему, табличка была скорее памятной. Под ней на дверь скотчем был прикреплён обыкновенный лист А4 с напечатанным чёрным по белому:

“Крюкова Валерия Николаевна, графиня, колежский ассессор, и. о. директора, владелец”

Часы приёма повторялись. Судя по всему ныне заводом руководила дочь предыдущего владельца. Тут, конечно, могут напрашиваться шуточки про “бабу у руля”, но лично я не уверен, что именно из-за неё тут такое запустение.

Из-за дверей доносились голоса. Разобрать хоть что-то, правда, было совершенно невозможно. С одной стороны, логичнее примерно сориентироваться что к чему. С другой, ситуация складывается вполне очевидная. Хозяин умер (и не факт, что своей смертью), оставив дела дочери, на которую теперь давят бизнес-партнёры её отца.

Судя по состоянию завода, производящего стратегически важный ресурс, умер Крюков-старший уже какое-то время назад, так что дочка уже должна была набить руку в переговорах с другими кланами. Хотя спасти семейное дело ей это не помогло.

Зато помогло наплевательское отношение к своим должникам уже моего отца. Учитывая, сколько Крюковы должны нам, Валерия Николаевна, не иначе, каждый раз с облегчением выдыхала, когда видела мою фамилию в смете. Потому что эти деньги можно было спокойно не платить.

Закатив глаза в предвкушении очередной разборки с конкурирующим кланом, я открыл двери.

Просторный кабинет, на деле столь же ветхий, как и коридор перед ним. Точно такой же линолеум. Точно такое же стены. Зато потолок хотя бы без прорех. По левой стене располагались несколько высоких окон, прикрытых вертикальными жалюзи, хотя карнизы выглядели так, что вполне могли помнить ещё бархатные шторы. В центре кабинета стоял масштабный письменный стол из тёмного дерева. Подобно дверям, он был единственным объектом в кабинете, что сохранял былое величие ныне пришедшего в упадок клана.

По сторонам от дверей стояли двое телохранителей, идентичных тем, что дежурили у входа в здание. За столом же стоял высокий молодой мужчина в чёрном костюме с погонами надворного советника, что выглядел на размер меньше положенного. Ткань рукавов плотно облегала Руки, подчёркивая выглядящую неестественной мускулатуру.

Лица его я не видел, он стоял спиной ко входу. Зато видел бьющуюся у него в захвате хрупкую светловолосую девушку лет двадцати, одетую в простую белую сорочку и юбку-карандаш. Он держал её за шею одной рукой, приподняв над полом. Она пыталась разжать его пальцы обеими руками и пинать в живот коленями. Безуспешно.

— Сука! Я тебя предупреждал! Не будет денег, расплачиваться будешь имуществом и натурой, — он кричал настолько громко, что даже у меня, стоявшего в пяти метрах, начала болеть голова.

Кажется я имею дело с ихомантом. Магом звука. Или фономантом. Магом голоса. Поди пойми ещё что хуже.

Девушка уже даже не могла говорить, а только хрипела. И уже начинала синеть лицом.

— Ваше высокоблагородие, будьте добры оставить госпожу Крюкову в покое, — произнёс я достаточно громко, чтобы обозначить свои намерения, но достаточно обходительно, чтобы не нарушать Кодекс, мужчина был выше меня по званию ровно на один ранг.

Услышав меня, он встал вполоборота ко мне, продолжая держать графиню за шею. Та уже была близка к потере сознания. На лице надворного советника была гримаса первозданной ненависти. Даже было непонятно, это его так скривило от разговора с девушкой, или оттого, что я прервал его насильственные действия.

— А ты, мать твою, кто? — его голос чуть не сбил меня с ног.

Это было… Громко. Очень, очень громко. Боюсь, что девушке придётся залечивать барабанные перепонки.

— Отпусти её, — лаконично ответил я и пошёл на сближение.

Если сюда тоже заглянет Шпагин, так ему и передам: “В связи с применением оппонентом фономантии, был вынужден перейти к самообороне, минуя этап переговоров”.

Фономант отбросил Крюкову к стене. Она ударившись спиной о фанеру и, шумно дыша и хватаясь за горло, сползла на пол. Мой “собеседник”, не обращая на девушку никакого внимания, подал знак телохранителям и в два шага обошёл стол в моём направлении. Переговоры, по-видимому, он вести не собирался и не собирается.

Значит я один против, пока что, троих. Пока другие двое не подоспели. Против аристократа-фономанта, старше меня по званию и его телохранителей-простолюдинов, не известно, что способных выкинуть. Учитывая, что у аристократа, походу, ещё и с беды с башкой, ситуация как бы не хуже, чем была на руинах поместья.

Идя на меня, аристократ подал знак охране, махнув правой рукой в верх. В тот же момент те словно медведи в цирке кувыркнулись в стороны.

— МУСКОРТА! — крикнул фономант в направлении места, где мгновение назад стоял я.

Очевидно, если аристократ, способный кричать так, что люди на ногах не стоят, подаёт сигнал “с дороги” своим подчинённым, лучше не играть в стойкого оловянного солдатика, а тактически подчиниться. Хм, неправильное слово. Тактически воспользоваться рекомендацией.

Не зря. Ударная волна, вызванная его криком, сорвала с петель тяжелые двери, порвала линолеум и поломала ДСП на стенах вокруг входа. Меня, впрочем, тоже задело и я приземлился ближе к одному из телохранителей, чем рассчитывал.

Оценим ситуацию. За моей спиной мордоворот-спортсмен, которому мои кулаки что комариные укусы. Расстояние до крикуна примерно три метра. Когда он закричит в следующий раз — непонятно. Но ещё раз дать ему открыть рот я себе позволить не могу. Так что приоритетной целью считаем его.

Есть в прикладной магии аспект, именуемый укреплением. Примитивная магия, позволяющая повысить прочность объекта. Обычно укрепление тренируют, чтобы было проще освоить родовую предрасположенность. Просто потому что оно безопасно, а энергетические каналы в теле развивает столь же хорошо. А кроме того, укрепление можно было назвать семейной магией Алмазовых. Какой-то определенной магической склонности у нас не было из-за ограниченных способностей как таковых.

Я укрепил свои мышцы ног, напитав их магией так, что последующий мой прыжок для простолюдина мог кончиться травматическим разрывом мышц. Я же отделался лёгким покалыванием.

Прыжок являлся, в сущности, очень длинным прямым ударом с левой. Моя задача — заставить аристократа замолчать. Со сломанной челюстью он говорить и эффективно кричать точно не сможет.

Проблема в том, что даже усиленный прыжок на два метра, это всё ещё прыжок на два метра. Не уклонится с такой дистанции только ленивый. Крикун ленивым не был и шагнул вправо от меня, наклоняясь для ответного удара мне в живот. Тем самым идеально представившись под усиленный укреплением кулак моей правой руки. Разворачиваясь в воздухе, я попал точно по левому нижнему краю его челюсти. Послышался хруст. Теперь он точно разевать свой рот не будет.

Сгруппироваться так, чтобы сохранить равновесие при приземлении, не получилось. Так что пришлось приземлиться на колено и опереться рукой. Корпусом я был повёрнут к пространству кабинета. Стонущий аристократ был зажат между моей спиной и столом.

Телохранители готовились нападать, уже поднявшись на кисти и стопы, в подобие низких борцовских позиций, откуда так удобно срываться вперёд. Повезло, конечно, что оказались безоружными. Но двух тяжеловесов я забороть точно не смогу. Тот факт, что их хозяин лежал за моей спиной, внезапно сыграло на руку. Практически любой рывок на меня будет пролегать через тушку крикуна-аристократа.

Я начал подниматься, чтобы встать в боевую стойку, как вдруг, из-за спины раздался звук выстрела и последовавший за ним шум обрушения части потолка. После чего я услышал жёсткий женский голос:

— Всем лежать! Руки за голову!

От греха подальше я чуть пригнулся и развернулся вполоборота к лежащему у моих ног аристократу. Чисто для контроля, мало ли что выкинет.

Оглянув зал, я увидел, как владелица завода выходит из-за стола, держа в руках серебряный револьвер. Ствол был стилизован под ханьского дракона, пастью которого служило дуло. Из дула и стилизованного под ханьские фонари барабана исходило зеленоватое свечение. А ствол-то эфирный. Может и боезапас от энергии стрелка зависит?

Телохранители не стали испытывать судьбу и посматривая на господина, пригнувшись, чуть приподняли руки.

Девушка поочерёдно переводила ствол между мной и охранниками, оценивая ситуацию.

— Ты, — кивнула она мне, когда ствол оказался направлен на меня, — Отойди!

Я осторожно сделал пару шагов спиной вперёд, встав у противоположной от хозяйки завода стены. Спорить с женщиной — это идея в принципе плохая. А спорить с вооружённой женщиной, и вовсе, отвратительная.

— Вы, двое, — теперь она крикнула бойцам, — Берёте этого, — тут она навела ствол на едва шевелящегося и держащегося за челюсть окровавленного аристократа, — И сваливаете нахрен отсюда!

Те, в свою очередь, действовали в точном соответствии с её предписаниями. Один взвалил своего босса на плечо. Босс пытался что-то возражать. Охранники же, хоть и были ребятами недалёкими, помним как я вообще сюда попал, риск смерти от невыполнения приказа владелицы завода оценили более значительным, чем риск наказания от невыполнения приказа хозяина. Тем более, что без помощи целителя ближайшие несколько месяцев хозяин сможет общаться исключительно жестами.

Когда троица покинула кабинет, девушка встала у окна и проконтролировала, что все пятеро её гостей расположились в своих белых “Геликах” и точно покинули территорию завода. Пистолет, что характерно, всё это время был направлен на меня. А я терпеливо стоял с поднятыми руками и ждал продолжения.

Зато было время насладиться её внешним видом. В пылу потасовки успелось оценить только прическу с одеждой. Зато теперь…

Светлые прямые волосы до плеч обрамляли милое круглое личико с большими голубыми глазами, окруженными длинными ресницами. Алая помада на выпуклых губах была слегка смазана по лицу и возбуждала самые разные мысли.

Верхние пуговицы сорочки были расстёгнуты, открывая миру поддерживаемую чёрным кружевным бюстгальтером грудь третьего размера. Вынужденное декольте подчеркивал чокер в виде чёрной ленты с серебряным кольцом по центру.

Чёрная юбка-карандаш облегала округлые бёдра и продолжалась в полупрозрачные чулки. При этом между нижнем краем юбки и верхним краем чулков оставалась полоса ничем не прикрытой девичьей кожи.

После того, как машины скрылись из виду, она положила револьвер на стол и обратилась ко мне.

— И ты всё это время вот так стоял? — во взгляде читалось ироничное любопытство.

В ответ я лишь указал взглядом на револьвер. Руки, однако, продолжал держать кверху. Продолжим эту игру, что ли.

— А, ну да. Меры предосторожности. Извини, — она склонила голову, а через мгновение, подняв её вновь, замахала руками, — Всё, перестань. Это действует на нервы.

Она выдохнула и начала застёгивать пуговицы на рубашке, пряча свою красоту под полупрозрачной тканью.

— Ладно, — она протянула мне руку, — Крюкова Валерия Николаевна, графиня, владелица Крюковского трубопрокатного завода. А ты? Кто таков? Откуда и зачем?

— Сергей Владимирович Алмазов, барон. По поводу долга.