Основы искусства святости, том 3

III. Реализм Библии, церковно-богослужебных книг и аскетических творений

• Диавол со всех сторон нападает на Церковь. Через отторгшихся от нее людей нападает он и на чистейшее солнечных лучей Слово Божие. Отпавшие обвиняют

92

Библию в безнравственности . Нужно кое-что сказать нам и об этом.

1. Язык Библии — язык Древнего Востока, язык образный, и к нему нельзя прилагать наши европейские мерки. Каждому образованному человеку известно, что такое в подлиннике или хотя бы во французском шестнадцатитомном переводе арабские сказки Шехерезады «Тысяча и одна ночь». Где еще сыскать такую порнографию? Однако «культурные» люди считают их высочайшим художественным произведением и перлом мировой поэзии. И в настоящее время арабы говорят в высшей степени картинно и образно.

2. Если Библия называет вещи своими именами, то делает это кратко, сжато, в двух словах, не разжигая воображения. Некоторая грубость выражений сама по себе служит для чистых душ немалым предохранением от возбуждения чувственности.

3. Библейский язык не может никого соблазнить, а разве только оскорбить воспитанное в салонах ухо. Все равно как о некоторых делах и поступках, и притом довольно ри-64-

скованного характера, в деревне скажут вам в лицо совершенно свободно; этим детям природы и в голову не придет, что здесь есть что-нибудь «неприличное». А произнесите вы в гостиной то же слово — все ахнут. Не Библия, следовательно, виновата, а наши испорченные, прогнившие души.

4. Самое главное заключается в источнике и в цели: Библия есть Слово Самого Бога, а наши литературные произведения — плоды творчества развратного человека; Библия говорит о пороках, чтобы исправить людей и дать им надежду на покаяние, наши книжонки смакуют грех сам по себе и видят в нем, как было показано выше, самодовлеющую ценность. Посему Библия ведет смиренных к раскаянию, гордых — к ропоту; романы же писателей приводят лишь к растлению души и тела. Последние только изображают срамные вещи, но не умеют научить, как от них избавиться. И потому, когда доходит дело до выводов, то ты, писатель, научи, что надо было сделать твоему герою, чтобы не пустить пулю в лоб, а твоей героине, чтобы не пойти на улицу, — вместо этого автор, не слушая вас, оканчивает книгу или бросает холодное и, во всяком случае, неразумное: «Жизнь этого не показывает, я рисую действительность».

• Церковь в своих службах, канонах, стихирах, тропарях, акафистах предлагает вниманию молящегося самый смелый в разбираемом отношении материал. Но посмотрите, как чисто, целомудренно он выражается, в каких непорочных образах преподается. Все дети и девы его распевают, и никому не приходит в голову из-за него краснеть. А чего тут только нет!

«Дева раждает, и утроба не истлевает — ^п^тР^а ои фбегретаг».

«Рождеством девство печатствует - 5га тои токои napGeviav офрауг^ег'» (глубокий философско-богословский антитетический оборот!).

«В Деву же всельшееся Слово, и плоть приемшее, пройде сохраньшее нетленну. Егоже бо не пострада нетления n? уар ои% шеотп реиоею?, (ибо как оно само не подверглось тлению, так и), Рождшую сохрани неврежденну».

«Величай, душе моя, по закону плотию обрезавшагося Господа — таркг лергт^п^еута».

«Глаголет нетленная Отроковица ко Архистратигу... не бо познах сласти — nSovnv, — браку семь непричастна».

-65-

«Сохранив цела знамения, Христе, ключи Девы невредивый в рождестве Твоем».

«Сниде в преисподняя земли, в ложесна Твоя, Чистая, сшедший».

«Како не дивимся богомужному рождеству Твоему, Пречестная? Искушения бо мужескаго — n^ipav уар avSpo? - не приемыши, Всенепорочная...»

«Из боку чисту — ек Xayovrov ayvrov (недр чистых; Xayovе?, — собственно, "пахи"), — Сыну како есть родитися мощно?»

«О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь... ложесна бо Твоя престол сотвори, и чрево Твое пространнее небес содела»⁹³.

Целые службы посвящены всестороннему прославлению и описанию зачатия человеческого (см., например, службу праздника Зачатия св. Анною Пресвятой Богородицы, 9 декабря).

• Этот откровенный язык даже необходим в церковно-богослужебных книгах, потому что описывает события, чрез которые мы получили спасение. Как же их не славить?! Церковь устами своих чад, как устами малых детей, не понимающих половых отличий и явлений, на все лады прославляет все, что относится к нашему спасению. Ее радость и благодарность Богу несказанны. Как ребенок — а ведь такими Господь повелел быть всем нам, — она тысячу раз возвращается к одному и тому же вопросу, занимающему ее, радуется всякому новому обороту, выражению, слову, как бы играя ими. Все ее занимает, без разделения на постыдное и непостыдное, потому что св. Церковь — Невеста Христова, непорочная и бесстрастная. Любовь ее к Божественному Жениху велика и чиста. Все в Нем ее трогает, начиная с рождения Его и кончая смертью.

Посмотрите, какой неизменною любовью горит ее сердце в изображении «Песни песней» Соломона! Только человек, совершенно оплотяневшии, не вкусивший никогда духовного и сладостного веселия на молитве, может видеть здесь страстную любовь какой-то Суламиты. Стоило ли такой незначительный эпизод из жизни Соломона — сколько у него их было при гареме в тысячу женщин (3 Цар. 11,3)!- помещать в канон священных ветхозаветных книг? Нет, духовное веселие и не умещающаяся в сердце радость

-66-

Церкви по поводу избавления своего из рук врага-ненавистника (Песн. 5, 7 и след.) искрится в любовных словах Суламиты. Только язык страстной любви мог отчасти дать некоторое представление страстным людям о том великом божественном пламени, которое в истинно христианской душе переливается тысячью огнями нетленного вожделения к Своему Спасителю. А так как такую душу страсти не беспокоят, то она и в телесной жизни Жениха видит только поводы для духовной радости. И каждый член тела Жениха

- свят, чист, непорочен. Все в Нем славно и досточудно. Так же и в Его Божественной Матери все достойно прославления, и те телесные органы, чрез которые мы получили Христа и которые питали Его человеческую жизнь, требуют вечного песнотворчества и прославления!

Пусть никто не удивляется подобным словам. Для настоящего христианства, для Церкви всегда дороги как душа, так и тело. И как душа должна быть свята и непорочна у верующего во Христа, так и тело. И как в душе нет ни малейшей части постыдной, так и в теле. Не весте ли, яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас? Аще кто Божий храм растлит, растлит сего Бог, — писал св. апостол Павел к Коринфянам (1 Кор. 3, 16-17; см. также 6, 19). И еще о заботе и об охране членов тела: ...ихже мним безчестнейших быти тела, сим честь множайшую прилагаем и так далее (1 Кор. 12, 22-24). И опять: Вземь ли убо уды Христовы, сотворю уды блудничи? (1 Кор. 6, 15). Понятно, что и здесь речь идет о половых органах, о надлежащем употреблении их, «ибо никто другим членом не соединяется с блудницей, — продолжу дальше словами одного древнего толкователя* божественных творений, св. Симеона Нового Богослова. (*Слова эти составляют примечание сего толкователя (по рукописи Патмосской библиотеки XIV века), сделанное им к приведенной нами ниже цитате из «Божественных Гимнов» св. Симеона Нового Богослова.)

- И так как Христос был совершенным человеком, то, имея и эти члены, Он удостоил их нетления и обожения чрез самое соединение и общение. И те, которые от св. крещения облеклись во Христа и сохранили образ Божий или возвратили его чрез покаяние, имеют эти члены, детородный уд, говорю, и ятра, мертвыми для греха, чрез животворную мертвость, и самих удостоенными Божественного естества».

-67-

Приведу еще два свидетельства на эту же тему великих столпов Церкви, постигших ее тайны настолько, насколько вообще доступно это для человеческой природы, если не считать самих святых апостолов, конечно. Я разумею св. Афанасия Великого и преп. Симеона Нового Богослова.

«Все творения Божий добры и чисты, потому что Слово Божие не сотворило ничего неблагопотребного или нечистого, — пишет св. Афанасий Великий⁹⁴ к монаху Амуну по поводу некоторых братии, опорочивавших законное употребление естественных свойств тела. — Ибо мы, по апостолу, Христово благоухание есмы в спасаемых (2 Кор. 2, 15)... Вся убо чиста чистым (Тит. 1, 15), а у нечистых и совесть, и все осквернено. Но дивлюсь ухищрению диавола; сам он - мерзость и пагуба, а внушает, по-видимому, помыслы о чистоте... Скажи мне, возлюбленный и благоговейнейший, что греха или нечистого в каком-нибудь естественном извержении? Захочет ли кто ставить в вину выходящие из ноздрей мокроты или изо рта слюни? А можешь указать еще и на важнейшее сего — на извержения чрева, которые живому существу необходимы для поддержания жизни. Притом, если веруем, что человек, согласно с Божественными Писаниями, есть дело рук Божиих, то от Силы чистой могло ли произойти какое оскверненное дело? И если, по сказанному в божественных Апостольских Деяниях, род есмы Божий (Деян. 17, 28), то ничего не имеем в себе нечистого; тогда же только оскверняемся, когда совершаем злосмрадный грех. А когда не по нашей воле бывает какое-либо естественное извержение, тогда, по естественной необходимости, как сказали мы уже, и это терпим вместе с прочими нуждами... Да и врачи (пристыдим их свидетельством внешних) скажут в защиту сего, что живому телу даны необходимые некоторые исходы, которым каждый у нас питаемый член отделяет от себя излишнее: таковы, например, излишества головы — волосы и отделяемые из головы влаги, а также извержения чрева и избытка в семенных волокнах. Поэтому, боголюбивейший старец, какой в этом грех пред Богом, когда Сам Владыка создал живую тварь, восхотел и сотворил члены эти, чтобы имели такие исходы? Но поелику должно предупредить возражения людей лукавых, которые могут сказать: "Следовательно, истинное употребление не есть грех, как скоро телесные орудия созданы Творцом", то заставим их молчать, сами -68-

предложив такой вопрос: какое разуметь употребление -законное ли, каковое дозволил Бог, говоря: раститеся и множитеся и наполняйте землю (Быт. 1, 28), одобрил и апостол, сказав: честна женитва и ложе нескверно (Евр. 13, 4), или употребление, хотя и естественное, но совершаемое тайно и прелюбодейно?.. Блажен, кто, в юности вступив в свободный союз, естественные силы обращает на чадородие. А если делает это по сладострастию, то блудников и прелюбодеев ожидает изображенное у апостола наказание (1 Кор. 6, 9-10). Ибо в этом отношении два пути в жизни: один — умеренный и житейский, разумею супружество, другой — ангельский и трудно проходимый, т. е. девство. Если кто изберет путь мирской, т. е. супружество, то он, хотя не заслужит порицания, однако же не получит и стольких дарований... А если кто возлюбит путь чистый и премирный, то, хотя последний в сравнении с первым суров и труден, однако же идущий им приобретает чудные дарования...»

Но особенно сильно и доказательно, красочно и благоговейно, непорочно и возвышенно говорит о чистоте, красоте и достоинстве обоженной плоти человека дивный созерцатель тайн Божиих, св. Симеон Новый Богослов. Вот слова на этот предмет из его «Божественных Гимнов»:

«Мы делаемся членами Христовыми, а Христос нашими членами. И рука у меня несчастнейшего и нога моя -Христос. Я же жалкий — и рука Христова и нога Христова. Я двигаю рукою, и рука моя весь есть Христос, ибо Божественное Божество, согласись со мною, нераздельно; двигаю ногою, и вот она блистает, как и Он. Не скажи, что я богохульствую, но приими это и поклонись Христу, таковым тебя содевающему. Ибо если и ты пожелаешь, то сделаешься членом Его. И таким образом все члены каждого из нас в отдельности сделаются членами Христовыми и Христос — нашими членами; и все неблагообразные члены Он сделает благообразными, украшая их красотою и славою Божества Своего; и мы вместе с тем сделаемся богами, сопребывающими с Богом, совершенно не усматривая неблагообразия в теле своем, но все уподобившись всему телу — Христу, а каждый из нас — член Его — весь Христос есть.

Итак, узнав, что таковы все, ты не устрашился или не постыдился признать, что и палец мой — Христос, и детородный член? — Но Бог не устыдился сделаться подобным тебе, а ты стыдишься стать подобным Ему? — Не Ему по-69-

добным стыжусь я сделаться, но чтобы Он стал подобным постыдному члену; я заподозрил, что ты изрек хулу. — Худо, следовательно, ты понял меня, ибо не это — постыдное. Члены Христовы суть и скрытые члены, ибо они бывают покрываемы; и потому они важнее прочих (1 Кор. 12, 22-24), как незримые для всех, сокрытые члены Сокровенного, от Которого в божественном сочетании дается и семя Божественное, ужасно вообразившееся в Божественный образ, дается от Самого Божества, ибо от всего Божества весь Бог тот, Кто соединяется с нами, — о страшное таинство! — и поистине бывает брак, неизреченный и Божественный... Итак, если ты облекся во всего Христа всею своею плотию, то ты без стыда будешь помышлять о всем том, о чем говорю я. Если же вовсе нет, или ты душою своею только облекся в малый покров пречистого хитона, Христа, говорю, то все прочие члены, будучи в ветхом одеянии, в одном, конечно, месте и стыдятся. Имея же совершенно нечистое тело, или лучше — облекшись в нечистое, как ты не будешь краснеть? Когда я говорю это ужасное о святых членах, и вижу великую Славу, и просвещаюсь умом; когда даже и плоть моя несмысленная радуется, ты видишь свою плоть оскверненною, припоминаешь свои непристойные деяния, и ум твой, как червь, всегда пресмыкается в них. Потому ты и приписываешь Христу и мне стыд и говоришь: не стыдно ли тебе говорить о постыдном, лучше же — низводить Христа в постыдные члены? Я же снова говорю тебе: усмотри Христа и в женских ложеснах и помысли о том, что в ложеснах, и о Том, Кто вышел из ложесн, которые прошел и Бог мой, изойдя

95

оттуда» .

«Теперь обдумайте вы слова мои и рассудите, истинны ли они. Я же с дерзновением возглашаю, что если я не мудрствую и не говорю, что говорят и мудрствуют апостолы и святые отцы, если не повторяю только Божиих словес, сказанных во св. Евангелии... да будет на мне анафема от Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа чрез Духа Святого как на человеке, учащем инаково от того, чему учили божественные апостолы, — и вы не заткните только уши свои, чтобы не слышать слов моих, но побейте меня камнями и убейте, как нечестивого и безбожного»⁹⁶.

Как эти рассуждения святых отцов — аскетов, монахов — недосягаемо высоки, чисты, величественны и отстоят далеко от пресмыкающихся по земле интеллигентских рас-70-

суждений по «половому вопросу». Как все у последних грубо, убого, пошло, затасканно, замусоленно, цинично. Возьмите сальные (или засаленные, все равно) книжки Розанова и К°: начать их читать после Иринеев, Мефодиев, Афанасиев,

97

Симеонов — то же, что войти с благоуханного «Луга» ярким солнечным днем в темный вонючий чулан или загаженный закоулок. А еще упрекают монахов в извращении светлых идеалов Христовых, Его радостного учения! Обвиняют в ненависти к плоти, в бегстве от природы! Да что может быть извращеннее интеллигентского миропонимания и отношения к природе? Сам бывший интеллигент, позже принявший духовный сан, известный священник П.

98

Флоренский , философ, математик, историк — кратко сказать, энциклопедист, и не только широкий, но и глубокий, пишет об интеллигентском мировоззрении и нечувствии:

«Ни есть, ни, тем более, вкушать интеллигент не умеет, - не знает даже, что значит вкушать, что значит священная еда: не "вкушают" дар Божий, ни даже "едят" пищу, а "лопают" химические вещества. Совершается лишь животная, голая "физиологическая функция", — мучительностыдная; и "функциею" этою

брезгуют, ее стыдятся. Стыдятся и делают; вот почему интеллигент цинично ест, бранится цинично, с вызовом, с оскорблением стыдливости своей и чужой».

• Обвиняют еще святых отцов-аскетов в том, что их труды переполнены описаниями блудной страсти, что похоть, которая их мучила неестественно целую жизнь, придает-де их творениям совершенно психопатологический характер. На это нужно сказать следующее.

1. Говорящие так совершенно не понимают, ни что такое подвиг и борьба с диаволом (по опыту не знают, конечно, а не понаслышке), ни что такое монашество, ни что значит целомудрие. Целомудрие святых и истинных монахов может в глазах мирских людей показаться крайним развратом, но оно, несомненно, выше всякого плотского мудрования, и человеческой природы, и всего мира; и не мирянам нужно монахов, то есть святых, учить, а наоборот, монахам мирян. «Свет монахов суть ангелы, — говорит величайший из рассудительных святых отцов", — а свет для всех человеков — монашеское житие».

2. Люди, достигшие бесстрастия, — а таковы все святые монахи, взявшие с благословения Божьего на себя труд пи-71-

сать об этих вещах, — если пишут, то, понятно, не для собственного удовольствия. Даже светские писатели, отводя этот упрек от себя, говорят, что они пишут для того, чтобы предостеречь общество от заразы. Итак, или сознайтесь, что вы, писатели, находите наслаждение, и притом скверного рода, в изображении действительно развратных сцен, раз святых отцов упрекаете за раскрытие уловок блудного беса как за бесчестное занятие, или признайте за ними право писать об этих вещах, как признаете его за докторами, юристами и, наконец, даже за собой.

3. Святые не стыдятся говорить, что в свое время были одержимы блудной страстью. Их заслуга в том, что они ее победили. Этой борьбой с демоном блуда и победой над ним достойно — сказать по-нашему, по-грешному, — и похвалиться. Святые же, победив и демона тщеславия, воздают лишь славу Богу, поборовшему диавола в них и за них. Они хотят показать, что может сделать человек при помощи благодати Божией, и тем самым хотят спасти от отчаяния маломощных, желающих спастись и пребыть в целомудрии, небрачными, но терпящих насилие

от плоти и диавола. А светские писатели чем могут похвалиться в этом от-

100

ношении и что могут в своих романах преподать другим против тонких помыслов сего демона? Они этих вопросов не ставят, да им их и не суметь поставить.

4. Чего же хотят эти обвинители монахов? Чтобы душа человеческая, душа народная гнила заживо от смрадной заразы? И была оставлена гнить? Не сами ли они упрекают как белоручек тех, кто боится «замараться» от рассмотрения подобных вопросов? Христос не среди блудниц ли вращался, не с ними ли разговаривал при всех, не в обществе ли, сидя «в гостях» — следовательно, открыто — принимал услуги от самых «известных» в городе (Лк. 7,37 и след.)? О, какое окаянное ложное целомудрие и окаменевшее для добродетели сердце! Сами сгнили от разврата и венерических болезней, а упрекают других в нечистой жизни. А все — дело бесов, которые не хотят, чтобы многие получили пользу от

этих духовных хирургических инструментов, которыми исторгаются корни сластолюбия и которые можно приобрести даром у опытных врачей, святых

отцов-аскетов.

5. Еще несколько слов по поводу современной жизни. Наш век весьма изолгался. Всем можно писать по половому вопросу. Даже женщины, как мы видели, решили не от-

-72-

ставать. И лишь пастырь церковный — которому, собственно, одному только и дело-то до этого — молчит. Но что всего страннее, даже и это молчание кажется людям недостаточно молчаливым. Хотя пастыри и молчат, «урезав» и подчистив откровенные места в творениях самых славных и знаменитых святых отцов и учителей Церкви, прицепив кое-где «фиговые листочки», — тем не менее, пусть

вполголоса, но древние подвижники все еще говорят. Уж, кажется, донельзя стеснили святоотеческую литературу, всего два-три десятка книжек в обращении ходит, и те изданы макулатурно, тогда как порнографические светские сочинения

издаются на голландской или японской бумаге и несут на себе печать внимательности и любви издателей, но и этого мало — всячески стараются еще досадить святым отцам. Вот сколь велики их сила, влияние и значение! Демоны это знают хорошо. А почему бы нашим предстоятелям церковным, если они сами не могут говорить в меру древних святых отцов, не издать дешево, общедоступно, прилично, соответственно технике XX, а не XVI века, полностью творения святых отцов, которые стоят непереведенные!¹⁰¹ По всякому ремеслу за ничтожную плату можно получить руководство в изящном издании, только руководства по спасению души не считают нужным издавать, а если издадут, то, конечно, так, что никто в гостиную на стол не положит, постыдится. А ведь можно хотя бы видом привлечь, а там человек, может, и внутрь заглянет... Но закончу на этом. Сколько ни написать, все мало будет, а благоразумный человек с двух слов тебя поймет, — даждь премудрому вину, сказано в Писании, и премудрейший будет (Притч. 9,9).

§ 4. Наука, литература и искусство как руководители жизни.

Творчество, по существу, есть дар Божий, а на практике — это почти всегда дар демонический.

Еще в Ветхом Завете Бог говорил пророку Моисею про Веселеила, который должен был художественно украсить скинию по образцу, показанному Моисею на горе Синайской (Исх. 25, 40): «Я исполнил его Духом Божиим — ПЛ, мудростию, разумением, ведением и всяким искусством...» (Исх. 31, 3. Ср.: Притч. 2, 6; Сир. 1,1).

-73В Новом Завете апостол Иаков, названный брат Господень, пишет, что «всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше — avroGev» [то есть с неба] — «от Отца светов» (Иак. 1, 17; 1 Кор. 12, 8).

Таким образом, дух художественного творчества и научной проницательности должен, в силу своей природы, освещаться отблесками Невечернего Света и Божественного Духа. Но не то мы наблюдаем в действительности.

С погружением человечества в язычество и с удалением от христианства богоподобный дух его потерял остроту зрения и способность к пророческой вдохновенности и небесным восприятиям и, наоборот, стал легко доступен таинственным темным влияниям злой силы. Тонкость психической организации у гениальной или талантливой натуры доставляла к этому особенно благодатную почву. Так, повторяю, возлюбиша человецы паче тьму, неже свет (Ин. 3, 19), что демонское влияние нередко оказывалось довольно ощутительным и сказывалось в этих натурах активно или пассивно, но во всяком случае определенно - активно, когда им демоны прямо приоткрывали на основании своей изворотливости и догадок будущее или скрытое для других настоящее, направляли их таланты в ложную сторону; пассивно, когда философы, поэты, художники подвергались темному, неясному воздействию бесов без непосредственного сношения с ними. Так появились лживые пророки со способностью к так называемой дивинации¹, от которой предостерегает Своих последователей Сам Христос (Мф. 7, 15; особенно Мф. 24, 24); у древних греков и римлян «поэт» и «прорицатель» слились в одно понятие (vates) ; демонический характер творчества наложил тяжелый отпечаток на науку и искусство всех времен вплоть до сего дня³. Демонизм может быть разной силы и степени. Начинаясь с открытого сатанизма, он ниспадает до уровня простых предчувствий, нездорового чувственного возбуждения или ложного и извращенного понимания дела, на самом деле совершенно ясного.

Само собою понятно, что влияние это на ученого или художника находится в прямой пропорциональной зависимости от его отношения к церковной жизни (и его участия в ней), к самой Церкви; верует он во Христа, принимает св. таинства, живет чисто и целомудренно — можно прислу--74-

шаться к таковому⁴, а если он неверующий, в жизни похабник⁵, в Церкви (православной, разумеется) не состоит, то — беги, досточудный, от него, как от самого диавола, хотя бы за ним шла слава и всего мира и хотя бы он был одарен печатью величайшего гения.

Любопытно, что дивинация у художников нынешнего времени носит характер бесовской прозорливости. Прежде всего, многие из них люди ненормальные, проведшие немало времени в домах для умалишенных, — лучшее ручательство за то, что бывшие им видения (носящие у психиатров название галлюцинаций), на самом деле, были настоящими бесовскими привидениями. Их творчество насыщено мотивами демонического злорадства по поводу того, что христианство должно погибнуть в будущем, что скоро должна произойти мировая катастрофа (которая начинается у них великой войной 1914 г.), после чего произойдет свержение всех корон и воцарение антихриста. Таковы, например, «прозрения»

6 7 8

Рериха , Стабровского , Чурляниса и других.