Осторожно! Психопат в клане! Том 2

Глава 13

— Что ты только что, мать твою, сказал? — не выдержал я.

Орлов и Сусликова выругались разом, да так эмоционально, что я даже начал завидовать их изобретательности.

— Это правда! Я не лгу! — воскликнул Сосновский.

— Да я не сомневаюсь, что ты говоришь правду, — протирая уставшие глаза, сказал я. — Но… Контроль над целым городом? С помощью цепей?

— Да. Он сказал, что Адмиралов и Меншиков идеально подходят для ритуала, но они сгодятся даже трупами. А вот ты нужен ему живым. Вы оба должны стать вершиной этого магического процесса.

— Да с чего он взял, что я пойду на эту хрень добровольно⁈ — воскликнул я. — Я, может, и из психушки сбежал, но спятил пока не настолько, чтобы промыть мозги целому мегаполису!

— Он сказал, что сила психо-цепей разделилась на двоих, — сказал Сосновский. — Цепи было две. И чтобы достичь его цели, ему нужно снов объединить их.

— Не дамся, пусть труп мой на ритуал тащит, — запротестовал я.

— Не получится! — жутко рассмеялся Сосновский, у которого уже началась истерика. — Если ты умрёшь, ритуалу не быть.

— Вот как? — хмыкнул я. — Это что же получается… Если надежда на победу будет утеряна, мне нужно всего-то — пустить себе пулю в лоб?

— Ты этого не сделаешь! — воскликнула Сусликова. — Мы не дадим.

— Не переживай, я шучу, — махнул рукой я. — Я не какой-то слабак, чтобы так просто отдать жизнь. Будем бороться.

— Кстати, про борьбу, — сказал Орлов, глядя на часы. — Шесть утра. Скоро начнётся Высший Совет. Лучше тебе не опаздывать на свой собственный суд.

— Ох, твою ж мать, — вздохнул я. — А я надеялся хотя бы пару часиков вздремнуть перед заседанием… Видимо, не судьба. Ладно, ребят. Оставайтесь сторожить Сосновского. И будьте аккуратны, он тоже маг. Если начнёт буянить — разрешаю врезать ему хорошенько. Только на этот раз давайте аккуратнее — без смертей. Достаточно мороки из-за убийства Войцеховского. До сих пор за собой дерьмо разгребаю.

— Сань, ты один поедешь на суд? — спросил Орлов.

— Выходит, что так. Изначально планировалось, что меня поддержит Меншиков, но его больше нет.

— Меншиков тебя поддержит, — произнёс вошедший в комнату Сергей. — Мне сообщили, что случилось с отцом. Вместо него с тобой поеду я.

— Глава, — кивнул я. — Я соболезную. Мы сделали всё, что могли, но было уже слишком поздно.

— Не надо извинений, — помотал головой юноша. — Значит, такова судьба. Значит, теперь я — князь Московского района. Сегодня на совете утвердим мой новый титул. А за отца отомстим. Обязательно.

— Анна, — позвал я Чернову. — Свяжись с Обуховым. Пусть совет Приморского района прибудет на суд. Сегодня из здания совета выйдет сразу несколько молодых князей.

— Будет сделано, глава, — кивнула моя тайная советница.

Мы с Меншиковым сели в машину и направились в центр. В городе было на удивление тихо. Будто затишье перед бурей. Так оно и было. В Санкт-Петерубрге намечается событие, какого ещё никогда ранее город не видывал.

— Это было твоей идеей? — спросил я Сергея. — Ты ведь не против, что мы на «ты»?

— Конечно нет, мы оба уже практически князья, — согласился Меншиков. — Моя ли идея начинать войну с Фрунзенцами? Да, моя. Считаешь, я ошибся?

— Отнюдь. Ты всё сделал правильно. Пока мы были под землёй, вы знатно прошлись по району. Зарубили Новую Империю на корню. Вот только бед от этого меньше не станет.

Я рассказал Сергею всё, что мне удалось выяснить в психушке и при допросе Сосновского. Информация поразила юношу настолько, что он даже не знал, как и ответить на эти откровения.

— Знаешь, мои слова сейчас прозвучат странно, — заговорил, наконец, Меншиков. — Но в каком-то смысле гибель моего отца пойдёт клану на пользу.

— Чего? — удивился я. — Это ещё каким боком?

— Да погоди ты судить раньше времени, — огрызнулся Меншиков. — Сам подумай. Мой отец с самого начала выполнял роль щита. Он почти никогда ни на кого не нападал, только отбивался. И что в итоге? Его моральные принципы довели до того, что наш клан несколько раз оказался на грани полного уничтожения. Нас теснили со всех сторон, потом напали Красносёлка и Кировцы. И закончилось всё тем, что его самого же похитили и прикончили Фрунзенцы.

— Ты всё это к чему? Уж прости за прямоту, Сергей, — ответил я, — но ты хочешь сказать, что из тебя выйдет глава лучше Алексея Петровича?

— Именно это я и хочу сказать, Саш, — кивнул Меншиков. — Наш клан долгие годы теснится в жалкой бронзовой десятке. И это при том, что в рядах Московского района есть такие легенды, как Салтыков, Беркутов и братья Бьёрнсоны! А теперь ещё и ты. Кто может похвастаться такими монстрами? Да ни один, сука, клан!

Сергей Меншиков на эмоциях чуть не оторвал руль.

— Ты, наверное, думаешь, что я — слабак, — неожиданно заявил он. — Вспоминаешь, как нашёл меня в том проулке. Избитого и униженного Пижоном. Но многое с тех пор изменилось. Я решил меняться, я решил сделать из себя стоящего наследника отцовского титула! И знаешь из-за кого я принял это решение?

Я вопросительно мотнул головой.

— Из-за тебя, Саш, — признался он. — Когда я увидел, как ты бросился на Пижона и спас нас… Знаешь, первое, что я подумал: «Вау! Вот бы и у меня были достаточно стальные яйца, чтобы быть таким же, как он!».

— Да ну, — махнул рукой я. — Я просто делал то, что должен был.

— Именно! — воскликнул Сергей. — Именно поэтому я и восхищался тобой всё это время. Твою ж мать, не думал, что скажу тебе это напрямую… Но уже неважно. Просто я решил, что теперь мой черёд делать то, что я должен делать. А для этого мне нужно заменить щит отца на свой меч. И пройтись по всем этим выродкам, кто нас притесняет. Посносить головы.

— Рад, что смог послужить хорошим примером, Сергей, — сказал я. — Только теперь нам понадобится много мечей. Проблема достигла таких масштабов, что только объединив несколько кланов, если не все, мы сможем справиться с врагом.

— Может быть, ты и прав, но в любом случае — отец психо-цепей один. Всего один, а нас много. Да, у него целая куча способностей, но он одинок. А у нас есть клан.

— Лучше бы я и сказать не смогу, — улыбнувшись, ответил я. — И есть ещё один нюанс, который должен сыграть нам на руку. Этот засранец обязательно придёт за мной. Нам не нужно его искать. И когда он явится — мы должны быть готовы.

Мы подъехали к зданию совета. Центральный район одновременно восхищал и пугал своим величием. Здание охраняло более сотни магов. И это лишь те, которых мне удалось найти. Уверен, что по округе рассредоточились отряды Тайных Рук, скрытые от людских глаз.

— Готов? — спросил меня Меншиков.

— Куда ж я денусь. Погнали. Этот совет изменит множество судеб.

Мы с Сергеем вошли в здание через главные двери. Красная ковровая дорожка вела через огромное фойе с мраморными колоннам к другим дверям. За ними находился зал заседания. Среди людей, входивших в зал суда, я увидел полный состав Рук Приморского района под предводительством Обухова.

В сторонке стояли Артемий и Кристина Войцеховские. Они одарили меня взглядами полными злобы. Ну будет вам, любовчнички. Проблему ваших голосов я уже решил.

Я вошёл в зал. Мужчина в белоснежном костюме тут же остановил меня и произнёс:

— Добрый день, Александр Перекрёстов. Вас прошу занять место в центре зала. Место для подсудимых.

— Я сопровождаю Перекрёстова! — воскликнул Меншиков. — Требую, чтобы суд позволил мне находиться рядом с ним.

— Успокойтесь, глава, — сказал я. — Не стоит. Сделаем всё так, как велит Высший Совет. Не переживайте. Всё пройдёт так, как должно произойти.

Уверен, что Меншиков ни черта не понял, что скрывалось за моими словами. А я всего-то хотел сказать: «Перестань орать, придурок, и дай мне всё сделать самому!».

Я занял место в центре зала. Передо мной возвышались пять трибун, за каждой из которых восседали члены Золотой пятёрки. Главы сильнейших кланов города.

Остальные участники суда уже заняли свободные места. Настал полдень.

Время пришло.

— Прошу всех сохранять тишину, — произнёс судья, что располагался между остальными.

Это был глава Центрального района. Похоже, в Высшем Совете последнее слово остаётся за ним. Надеюсь, Андрей Рохманов, поговорил с ним, как и обещал. Доброжелательное отношение столь высокого человека мне бы очень пригодилось.

— Сегодня Высшим Советом будет проведено судебное заседание по делу Александра Перекрёстова, — продолжил судья. — Который обвиняется в нарушении межклановых законов и убийстве главы Красносельского района — князя Анатолия Васильевича Войцеховского. Сторону обвинения будет представлять сам суд в лице глав Золотой пятёрки, поскольку в наших руках находится право трактовать и защищать кодекс кланов. Также обвинителями выступят Артемий и Кристина Войцеховские — дети убитого Перекрёстовым князя. Итак начнём.

Какая же, мать твою, тягомотина. Если так продолжится, я вырублюсь нахрен, и проснусь в тюрьме. Главное, не в психиатрической лечебнице!

Спасибо графу Салтыкову, что снёс с её к чёртовой матери!

Так, Сань, сосредоточься. Тут твоя судьба вообще-то решается!

— Александр Перекрёстов, вы не отрицаете, что совершили незаконное убийство князя? — обратился ко мне судья.

— Нет, не отрицаю. Однако вся война представляла из себя сплошное беззаконие. Князь Войцеховский атаковал нас во время действия мирного договора.

— И вы считаете, что это дало вам право убить князя?

— То была самозащита, и защита своего клана, — ответил я. — Войцеховский был задержан, но даже после этого он сбежал и атаковал нас повторно. Перед тем, как я вступил с ним в схватку «один на один», он убил одного из моих людей. Суд полагает, что я должен был сдаться и позволить обезумевшему князю убить меня и всех моих близких?

— Суд полагает, что обе стороны нарушили кодекс клана, — ответил глава Центрального района. — Давайте выслушаем, что скажет обвиняющая сторона в лице семьи Войцеховских.

Давай, цепочечка, родненькая, не подведи! Пусть эти извращуги скажут всё ровно так, как я приказал!

Кристина и Артемий поднялись с мест и хором произнесли:

— Никаких претензий к подсудимому Перекрёстову не имеем.

Судьи замерли. Такого расклада они никак не ожидали.

— Прошу прощения, — произнёс судья. — Можно подробнее? Кто-то один из вас. Кристина Анатольевна, прошу.

— Наш отец был вероломным и омерзительным человеком, — произнесла она.

О да. Как же бегают её глаза. Она хочет сказать обратное, но не может. И что самое удивительное, я ведь, по сути, не нарушил никаких правил! Я всего лишь заставил их говорить правду.

— Он с самого начала хотел предать Московский район, а затем пустить корни в Приморский и Кировский. Этот человек заслуживал смерти и мы рады, что Александр Перекрёстов подарил нам возможность не убивать собственного отца.

— Это правда? — спросил судья и перевёл взгляд на Артемия. — Артемий, вы согласны со своей сестрой? Быть может, в чем-то дополните?

— Д-да! — заикаясь, пропыхтел Артемий. — Н-никаких п-претензий не имеем! А ещё я м-могу добавить, что т-т-трахаюсь со своей с-сестрой!

Ёлки-палки. Не помню, чтобы я приказывал ему говорить об этом.

В зале суда повисла гробовая тишина. Не знаю, какой гений на задних рядах умудрился захихикать, но его смех запустил цепную реакцию. Смеялись, пожалуй, все кроме судей и самих Войцеховских. Хотя, я прекрасно видел, что часть Высшего Совета с большим трудом сдерживала смех.

— Тишина! — прокричал главный судья. — Благодарю за… откровенность. Войцеховских прошу сесть. Итак, выходит, что обвиняющая сторона, к всеобщему удивлению, выказывает поддержку к тому, кого должна была обвинять. Что ж, Александр Перекрёстов, вам крупно повезло, но факт остаётся фактом. Это было взаимное нарушение закона, и с вашей стороны, и со стороны убитого Войцеховского.

— Разрешите возразить? — спросил я.

Всё шло в точности по моему плану. И именно по нему пойдёт дальше, теперь уже никаких сомнений в этом нет.

— Слушаем ваши возражения, Перекрёстов.

— В кодексе говорится, что убийство главы недопустимо за одним единственным исключением. Если оно не было совершено другим князем, главой клана или первым наследником названного титула.

— Но вы не являлись ни тем, ни другим! — ответил судья.

— Протестую! — послышался голос с задних рядов.

Обухов.

— Я вас слушаю, Рука Войны, — произнёс судья.

— Александр Перекрёстов — единственный, кто мог унаследовать титул князя Приморского района. Он — сын предыдущего главы клана и племянник последнего, кто правил районом. Племянник Ярослава Дмитриевича Адмиралова.

— Адмиралов, на сколько нам известно, не желал в скором времени передавать свой титул никому из потенциальных наследников, — не согласился судья.

— Да, всё верно. Он и не мог этого желать. У Ярослава Дмитриевича развились суицидальные наклонности. Ещё до того, как он покончилс собой, совет Рук решил сделать Александра Перекрёстова первым наследником. Мы даже не исключали вероятность свержения Адмиралова для того, чтобы поставить Перекрёстова на его места.

— К чему вы клоните, Обухов? — судья напряжённо опустил брови, скрестил пальцы. Он готовился к вынесению вердикта.

— В тот момент, когда Перекрёстов убил Войцеховского, он уже был принят Советом Рук, как кандидат на титул главы. Следовательно, он не нарушил, ни одного закона.

— В таком случае, — ответил судья. — Я должен убедиться, что вы не говорите за всех, Обухов. Совет Рук, Приморского района, прошу встать.

Послышался скрежет столов. Обухов, Чернова, а также Рука Финансов и Рука Дипломатии поднялись. Они склонили головы, приветствуя суд, и замерли в ожидании вопроса.

— Говорит ли правду Рука Войны? — спросил Обухов. — Весь ли совет может подтвердить, что Перекрёстов действительно был избран вами?

— Да, — кивнул мой советник по дипломатии.

— Всё верно, разумеется, так оно и было, — подтвердил финансист.

Настал черёд Черновой.

Почему она молчит?.. Будь я проклят… Она же не собирается рассказать о том, что мой отец — Беркутов? Это спутает все карты. Она не может так поступить, тем более, после всего, через что мы прошли!

— Было бы абсурдно предположить, — начала она, — что кто-то кроме Перекрёстова имеет право вести за собой клан Приморского района. Всё сказанное Обуховым — чистая правда. Он — мой князь, независимо оттого, какое решение примет суд.

— Спасибо, совет Рук может вернуться на свои места, — кивнул судья, а затем обратился ко всем присутствующим: — Есть ли ещё кто-то, кто хочет выступить и повлиять на судьбу Александра Перекрёстова?

Меншиков вопросительно посмотрел на меня. Лёгким движением глаз, я намекнул юноше, чтобы тот молчал. Сказано достаточно. Остаётся услышать решение суда.

— Значит, больше никого. Хорошо, — заключил судья. — Высший Совет вынес свой вердикт и имею честь его огласить. Все обвинения с Александра Перекрёстова сняты. Род Войцеховских будет лишён права наследовать титул князя, а Красносельский район перейдёт под контроль Московского клана. То же касается и Кировского района, судьба которого была решена в досудебном порядке. За нарушение мирного договора и военные преступления против мирных жителей и соседствующих кланов князь Кировский был лишён своего титула, и данный район изымается под контроль Центрального клана, которым управляю я.

Вот это я понимаю — пошёл движ! Таким образом, Кировцы перестали быть серебряным кланом. Выходит, что Московский район за счёт присоединения территории Фрунзецев и Краносёлки теперь по праву может считать себя новым серебром. А это значит, что новая серебряная пара — это Приморский и Московский районы. Два моих клана.

— Так же добавлю, что Высшим Советом одобрено прошение о законном присвоении княжеских титулов юному Александру Перекрёстову, как главе Приморского района, и Сергею Алексеевичу Меншикову, как первому наследнику Московского района. Ваши…

Судью перебил ворвавшийся в здание суда человек. Это был Андрей Рохманов. Молодой командир нёсся к трибуне совета так, будто от этого зависела его жизнь.

— Рохманов, в чём дело⁈ — воскликнул судья, он же — глава Центрального района. — Ты мешаешь Высшему Совету!

— Ваше Высочество, — тяжело дыша, выдавил из себя Рохманов. — Беда… Большая беда.

Все взгляды, всё внимание присутствующих на суде было устремлено на Андрея Рохманова.

— Что случилось?.. — спросил судья, явно осознав, что причина, по которой Рохманов прервал суд может быть, как минимум, катастрофической.

— Все кланы… — тяжело дыша, пытался сказать он. — Все кланы города объявили нам войну. Против центра ополчился весь Санкт-Петербург.

В зале повисла зловещая тишина. Сквозь тяжелое дыхание Рохманова прорвалась последняя фраза:

— И все они идут сюда.