Осторожно! Психопат в клане! Том 2

Глава 19

Ну Влад «Акула-бизнеса», вот ты и подкинул мне подлянку. Прямо из могилы.

— И как же так вышло, что ваш сын задолжал вам дуэль? — спросил я.

— Он предал наш клан! — рявкнул Петр. — Владислава не устраивали наши устои. Он не хотел жить на острове. Хотел стать большим человеком в городе. Вот только в итоге, как я понимаю, он стал трупом — и не более того.

— Это не так, — не согласился я. — Влад Островский был влиятельным бизнесменом и настоящим героем. Он был солдатом, и он погиб, защищая свой отряд.

— Меня не волнует, кого он там защищал. Его кровь — кровь морской магии. Она должна была остаться здесь. И проливаться она должна была за свой клан и свой род. Он — предатель. И я ни за что не поверю, что мой младший сын был героем. Я вызвал его на дуэль! Но он отказался, уплыл, как последний трус.

— Что за бред? — не выдержал я. — А вы не думали, что он просто не хотел биться с собственным отцом?

— Глупый мальчишка! — рассмеялся надо мной Островский. — Ты живёшь в городе и не знаешь о законах нашего рода. Никто их не знает. Мы живём по древним заветам. И сын, который боится принять вызов своего отца — трус. Какими бы ни были благими его намерения.

Этот разговор начал меня вымораживать. Старый маразматик нёс откровенный бред.

— Влад был другим, и не хотел жить по вашим заветам. Поэтому и ушёл из Кронштадта. Но я хочу, чтобы вы знали, что он нашёл свою семью. Новую семью, — воскликнул я. — И ею стал клан Московского района. Там его любили и уважали.

Петр Островский вздрогнул. Похоже, мои слова задели его. Чёрт его знает, зачем я закатил эту песню про Влада! Мог бы просто попробовать его уболтать, выпросить помощь в войне со Шнейдром.

Но нет.

Влад Островский — часть моего движка. Его душа живёт во мне и запитывает меня силой. А значит, я должен поддерживать его интересы.

— С чего ты взял, что так хорошо знаешь моего непутёвого сына? — спросил Петр.

— Вы же сами сказали, что почувствовали внутри меня его душу, — пожал плечами я. — Всё так и есть. Он в моём магическом движке. И я вижу саму суть его души.

— Вот как… — Петр улыбнулся. — Тогда ты тем более не оставляешь мне выбора, князь Перекрёстов. Верни должок моего сына.

Петр Островский поднялся с железного трона и громко воскликнул:

— Я вызываю тебя на дуэль!

Его громкий голос эхом пронёсся по залу.

— Едрить твою… — прошептал Лёха Бьёрнсон. — Зашибись, прошли переговоры.

— И я принимаю вызов, — кивнул я. — Но договор будет таким: я даю вам дуэль, а вы даёте нам поддержку в войне со Шнейдером.

— Со Шнейдром? — переспросил Петр. — Это ещё кто?

— Тот, кто надерёт ваш зад, князь Островский, если мы не придём к соглашению.

— Хорошо. Я выслушаю твою просьбу. Если выживешь, — заявил Петр и пошёл к выходу из тронного зала. — Следуй за мной, Перекрёстов. Не будем терять времени. Я ждал этого момента пять лет.

Наша скромная компания вышла на громадный балкон, с видом на бушующее море. Шторм до сих пор не утих.

— Мы будем драться здесь? — спросил я, убирая с лица мокрые волосы.

— Да, — кивнул Петр. — Используя нашу морскую магию. Олег сказал мне, что ты забрал не только душу моего сына, но и его силу.

Хреново дело. Я не так уж и хорошо владею формой акулы. А этот старик в этом деле явно собаку съел. И не одну. Надеюсь, по крайней мере, что на этот раз обойдётся без кракенов. Теперь у меня особое отношение к этим существам.

— Мой старший сын — Олег будет свидетелем, — добавил Петр. — На случай, если я паду в этом бою, он будет знать, что это не было убийством.

— Даже так? Значит, мне дозволено убить вас? — удивился я.

— Как и мне тебя.

— Лёха, — шепнул я Бьёрнсону. — Ты будешь моим свидетелем. Если в бою паду я, скажешь всем, что это было жестокое убийство.

Лёха громко рассмеялся и хлопнул меня по спине.

— Задай ему жару, Перекрёстов! — воскликнул он.

И мы с Петром Островским встали друг на против друга.

Магические движки зарычали. И без того солёный воздух заполнило терпкое ощущение морской магии.

— Влад, ты меня слышишь? — мысленно спросил я.

Но в ответ тишина.

Зашибенный магический движок! Работает, как связь с миром духов, только тогда, когда ему это нужно!

Ладно. Поехали!

Я направил магию Островского во все клетки своего тела. В такие моменты мне кажется, что по венам начинает струиться морская вода.

Тело начало расти, я уже начал привыкать к преобразованию в акулу.

Интересно, кем станет Петр?

Ответ не заставил себя долго ждать. Тело Петра Островского вытягивалось и уплотнялось. Его торс не разрастался вширь, как мой, но под рубашкой старика стали заметны крепкие выпирающие мышцы. Кожа Островского стала тёмно-синей. Его нос начал удлиняться, превращаясь в одно сплошное лезвие.

Будь я проклят… Рыба-меч! Вот уж чего не ожидал.

Но на этом занимательные причуды «морского» боя не закончились.

Петр схватился за свой нос и оторвал его от лица. Теперь в руке могучего старика красовался острый, как бритва, меч.

Буквально, сука, рыба-меч. Зря Салтыков психушку снёс. Честное слово, я сам туда вернусь, только отпустите меня с этого острова.

Петр Островский сорвался с места, как ракета. Я попытался отскочить в сторону, но тяжелое неповоротливое тело акулы не давало мне полноценно маневрировать.

Придётся отбивать клинок рукой.

Я защитился правым предплечьем. Лезвие меча вошло в мою кожу и застряло неподалёку от кости.

Чуть руку мне не отсёк ублюдок! И это при том, что мою шкуру хрен пуля возьмёт. Таким мечом можно металл разрубить при желании.

Я громко клацнул острыми зубами прямо перед лицом врага. Рот, или точнее, пасть заполнило привкусом крови. Мне удалось ранить его плечо, но старик резким рывком выдернул из меня меч и сделал два шага назад.

Ловкий сукин сын. Интересно, какой бы была наша битве, окажись мы оба под водой?

Лучше не проверять. Не уверен, что там у меня будет преимущество. Похоже, эта магия адаптирована для боя, как в воде, так и на суше.

— Александр, слышишь меня? — послышался в голове голос Влада.

— Да неужели! — мысленно воскликнул я. — Я уж думал, ты и не придёшь!

Мы вновь сцепились с Петром. Мой торс покрылся разрезами, но и старик пропустил несколько крепких тумаков здоровенными кулаками. Мы практически без остановки обменивались ударами, каждый из которых мог оказаться смертельным.

— Так и думал, что мой сумасшедший отец разведёт тебя на эту дуэль! — воскликнул Влад. — И ты купился?

— А что мне оставалось делать? Он оскорблял тебя! — ответил я. — Кроме того, этот человек ясно дал мне понять, что стоит от него ждать. Знаю я таких. Не сражусь с ним — и он никогда не согласится помочь.

— Дело говоришь, — согласился Влад. — Как я понимаю, раз ты рассчитываешь на помощь моего отца, убивать его ты не намерен?

— Нет. Просто победить.

— Но он явно пытается убить тебя. Вернее, нас обоих, — предупредил Влад.

— Тем интереснее. Наблюдай, акула бизнеса. Я сделаю твоего батьку на раз-два.

Мы бьёмся на равных. Так нашу дуэль не закончить. Придётся превзойти его. И я знаю верный способ.

Настал решающий момент. Петр Островский несётся на меня с клинком в руках, но я стою на месте. С этим телом нет смысла уклоняться. Я ударю его, несмотря на возможное ранение. И этот удар решит всё.

Я напитываю тело акулы базовой магией. Вспоминаем уроки Салтыкова. Повторение — мать учения.

Поток силы запитал мои кулаки.

А теперь…

Не подведите меня, навыки из прошлой жизни. Давненько я не показывал хорошего карате.

Я встаю в боевую стойку, размахиваюсь заряженной рукой и выполняю прямой удар кулаком — Ой-цуки.

Магическая акула, мать её, каратистка! Вот это я понимаю — дуэль!

Клинок Островского вонзается в мой живот, но мой кулак достигает цели. Старика относит магической волной в другой конец балкона. Уже в полёте Петр Островский теряет контроль над магической силой и превращается в человека. Дуэль завершается, когда старик ударяется спиной о металлические перила и сползает на пол. Кажется, сознание его покинуло.

Главное, чтобы не дух! Не хватало мне ещё одного главу прикончить. Войцеховского до сих пор вспоминаю. Не добрым словом.

Я отключил морскую магию и вновь стал Александром Перекрёстовым. Простым парнем со здоровенной раной в животе. Твою-то мать…

Кровь хлыщет на деревянный пол и смешивается с дождевой водой. Но несмотря на всё это я поднимаю руку вверх и произношу:

— Я выиграл, Петр Островский. При свидетелях. Считайте, ваш сын вернул должок. Теперь мой должник — вы.

— С какой стати? — прохрипел Островский.

О, так он всё-таки в сознании!

— Что-что вы сказали? — не понял я.

— Мы квиты, — ответил Петр, медленно поднимаясь на ноги.

Крепкий, однако, старик.

— Мы ничего друг другу не должны, Перекрёстов, — закончил фразу Петр.

— Нет. Это не так. Я мог убить вас, но сохранил вам жизнь.

— Я этого не просил, — помотал головой Островский. — Зачем ты это сделал?

— Потому что того желал ваш сын, — заявил я.

— Что? — удивился Петр Островский.

— Что⁈ — воскликнул Влад в моей голове. — Ты чего несёшь, Перекрёстов?

— Я вижу тебя насквозь, Влад, — мысленно ответил я. — Именно по этой причине ты и не хотел этой дуэли. Именно поэтому и спросил меня, почему я не хочу убивать твоего отца. Не забывай, ты в моих цепях. Я знаю тебя лучше, чем ты знаешь себя.

— Почему ты молчишь? Отвечай на мой вопрос! — крикнул Петр.

— Да погодите вы, блин, оба! — вскипел я. — Я не могу говорить с двумя рыбинами сразу!

Пётр Островский вопросительно посмотрел на меня, но спустя мгновение он понял, какой смысл несли мои слова.

— Ты говоришь… с ним? — спросил он. — С моим сыном?

— Да. Он не хочет этого признавать, но я всё же скажу, что скрывается в глубине души Владислава Островского, — начал я.

— Стой, Перекрёстов, прекрати, — попросил Влад.

Но я игнорировал его слова.

— Ваш сын всегда уважал вас. Всю жизни и после неё, — сказал я. — Хоть и пытался всячески это отрицать.

— Но почему тогда он ушёл от меня⁈ — закричал Пётр.

Под штормовым дождём слёз старика не было видно, но по горьким ноткам в его голосе и слепец понял бы. Я достиг струн его души без использования психо-цепей.

— Он не обязан быть вашей копией, Пётр, — пояснил я. — У него другое мировоззрение. У него была совсем другая жизнь. Но это не повод отцу и сыну отказываться друг от друга. И плевать на ваши родовые законы. Кровь важнее законов. Не думаю, что вы станете спорить со мной.

Пётр ничего не отвечал. Он лишь грустно смотрел себе под ноги.

А я тем временем терял драгоценные капли своей крови. Пришлось активировать магию Меншикова, чтобы хотя бы чуть-чуть затянуть свежую рану.

— Передавай ему… — заикнулся Пётр Островский. — Передай моему младшему сыну, что я…

— Не надо ничего передавать, — перебил старика я. — Он вас слышит.

Старик замер. Недолго подумав, он произнёс:

— Прости, меня Владик, — выдавил из себя Петр и вновь замолчал.

Большего говорить и не надо было. По окончанию дуэли отец и сын обмолвились последним словом друг с другом. Пусть они и не слышали друг друга, пусть Влад Островский лишь молча сопел в моём магическом движке.

Пусть.

Они друг друга поняли.

Клановый лекарь привёл нас с Петром Островским в порядок. Сусликова тоже пришла в себя и теперь активно не понимала, какого чёрта тут случилось в её отсутствие.

— Подрали же вы мне кишечник, Пётр Александрович, — поморщился я, потирая свежий шрам на своём животе.

— Скулить о былом будем позже, — махнул рукой Пётр, накидывая куртку на голый торс. — Теперь поговорим о деле. Что требуется от Кронштадтского клана?

— Нам нужен ваш флот. И все ваши люди, — сказал я. — Менее чем через двое суток в Санкт-Петербурге начнётся война. Короткая война. Но её исход решит судьбу миллионов людей.

— Это ваш Шнейдер настолько опасен? — нахмурился Островский.

— Он взял под контроль большую часть кланов города. На нашей стороне только центр, Московский и Приморский кланы. И далеко не факт, что среди нас нет предателей, чьи мозги промыты врагом.

— Давай поконкретнее, Перекрёстов, — попросил Островский. — Что именно от нас требуется?

— Выдвинуть в город все свои силы и выступить на нашей стороне, пока я разбираюсь со Шнейдером. Этого ублюдка я возьму на себя, — сказал я. — Весь город испещрен реками и каналами. Вы сможете оказать мощнейшее давление на силы противника. Уверен, они ничего не смогут вам противопоставить.

— Ты прав, — кивнул Островский. — Но есть один нюанс. В курсе ли ты, Александр, по какой причине наш и без того нелюдимый род окончательно отгородился от всех на этом острове?

— Я слышал, что вы что-то не поделили с Высшим Советом? — спросил я.

— Не поделили — мягко сказано. Центральный район очень сильно нас унизил. Ранее мы были главной морской силой императора на Северном море. Однако Центр похитил чертежи наших кораблей и начал массовое производство морских орудий. И как ты думаешь, Перекрёстов? Разумеется, император пожелал сотрудничать с сильнейшим кланом города, а не с нами. Однако, чем это дело закончилось? Их корабли лежат на дне морском, а наши целы до сих пор. Хоть и пережили сотни сражений. А всё почему?

Старик наклонился и, безумно ухмыльнувшись, прошептал:

— Потому что наши корабли питаются магией. И плевать, как и из чего они сделаны. Никто кроме Островских таким мастерством не владеет. Не знаю, какой лапши навешали централы на уши нашего государя, но он так и не понял, чем именно так силён наш флот.

— Так почему же вы сами не сказали ему? — спросил я. — Дайте угадаю: гордость? Нет, настоящая гордыня!

— А за словом в карман не полезешь, Перекрёстов, — усмехнулся Островский. — Верно. Мой род никогда не ползал на коленях и ползать не станет.

— Я могу договориться, — решил предложить я. — Если вы поможете нам в войне, вашему клану перейдёт большая часть береговой линии города. И, возможно, я даже смогу донести до императора, кто на самом деле в нашей стране владеет сильнейшим флотом.

— Звучит, как подачка, — фыркнул Островский.

— Звучит, как взаимовыгодная сделка.

— Сделка-сделка! — передразнил меня старик. — Кто тебя научил торговаться, сынок?

— Лучший предприниматель в Санкт-Петербурге. Ваш сын.

На это Островскому нечего было ответить. Он лишь грустно усмехнулся. Затем звучно ударил себя по коленям и резко встал.

— Добро, — воскликнул он. — Береговая линия, контакт с императором и плевок в морду главам золотой пятёрки. Причем буквально.

— Без проблем, — сказал я и протянул руку старику. — Обещаю устроить все перечисленные пункты.

Петр Островский пожал мне руку.

И это означало, что первая из трёх моих задач выполнена. Да уж, было, мягко говоря, не просто. И что-то мне подсказывает, что впереди будет отнюдь не легче.

Олег «Кракен» Островский проводил мой отряд до порта и выделил новый катер для возвращения в город. К тому момент шторм уже утих.

— Наши войска выдвинутся в город через сутки, — сказал Олег. — Надеюсь, нас там встретит достойный противник. Мои люди уже очень давно не показывали на что способна морская магия.

— Не сомневайся, — уверил его я. — Вам будет чем заняться.

Я вместе с Настасьей, Володей и Лёхой погрузился на борт. Время поджимало. На оставшиеся задачи у меня осталось чуть больше суток.

— Эй, Перекрёстов! — крикнул мне вслед Олег Островский. — Передавай привет моему непутёвому братцу.

— Передай ему, чтобы засунул свои щупальца себе в… — прошептал Влад в моей голове.

— Он тоже передаёт тебе привет, — улыбнулся я.

В этот момент телефон Лёхи Бьёрнсона зазвонил.

— Хрена себе! — воскликнул здоровяк. — А я думал, что он после того заплыва уже не включится!

— Это большая удача, — сказал я. — Наши телефоны вообще остались на дне морском. Кто звонит?

— Алло? — снял трубку Лёха. — Да, братан, слушаю.

Ага, значит Рука Войны. Игорь Бьёрнсон.

— Да, дело сделано, — кивнул Лёха. — Угу. Погоди, чего?.. Ладно. Сейчас передам.

Лёха протянул трубку мне и сказал:

— Братан хочет с тобой поговорить. Говорит, у нас проблемы.

— А когда у нас не было проблем? — пожал плечами я и взял трубку. — Да, Игорь. Слушаю. Что стряслось?

— Срочно выдвигайтесь в Академию Тайных Рук, — сказал Игорь.

— Мы туда и собирались. Чернова должна была разведать обстановку.

— Разведала уже. Больше не выходит на связь. Боюсь, что она может быть уже трупом.

— Чего? — воскликнул я. — Она успела что-то сказать?

— Да. Успела, — тяжело вздохнул Игорь. — Последнее, что она смогла нам сообщить: вся академия — наши враги. Шнейдер взял под контроль всех тайных убийц.