От гетеры до игуменьи. Женщина в Ранней Византии

Элия Евдоксия, жена императора Аркадия

Мать Евдоксии — римлянка, отец Флавий Бавтон — франкский полководец при императорах Грациане (375–383), Валентиниане II (375–392) и Феодосии (392–395); консул 385 года. В 380 году он был назначен императором Грацианом военным магистром, то есть главнокомандующим войсками империи. После кончины отца (не позднее 388 года) Евдоксия воспитывалась в доме магистра конницы Флавия Промота.

По сведениям источников, Элия Евдоксия отличалась необыкновенной красотой (Зосим, V, 3, 2). Кроме того, у нее были влиятельные покровители. Проект ее брака с Аркадием принадлежал препозиту священной опочивальни (praepositus sacri cubiculi) евнуху Евтропию, который заведовал личными покоями императора. Тем самым Евтропий надеялся разрушить планы могущественного префекта претория галла Флавия Руфина, намеревавшегося женить Аркадия на своей дочери.

Коллизия эта, вероятно, развернулась после смерти 17 января 395 года отца Аркадия — императора Феодосия I. Таким образом, между Евтропием и Руфином, получившим статус регента, началась открытая борьба за власть, в которой, как показали дальнейшие события, Евтропий оказался удачливее.

Свадьба Аркадия и Евдоксии состоялась 27 апреля 395 года — всего лишь через три месяца после смерти Феодосия. В этом браке Евдоксия родила пятерых детей: Флакиллу (Флациллу; 397–403?), Пульхерию (399–453), Аркадию (400–444), Феодосия (401–450), который впоследствии стал императором и пробыл на троне 42 года, и Марину (403–449).

В ноябре 395 года Руфин с согласия и в присутствии Аркадия был убит, и фактическая власть в восточной части империи перешла к Евтропию, который в 398 году стал патри-кием, а в 399 году — консулом. Прежде эти титулы никогда не давались евнухам. Ему даже были поставлены статуи, что также в отношении евнухов было новшеством. Слабый здоровьем вялый Аркадий делами империи интересовался мало и с удовольствием передал бразды правления жене. Так Элия Евдоксия оказалась у кормила власти наравне с Евтропием и тут же, поскольку обладала весьма сильным характером и не меньшим лукавством, принялась интриговать против того, кто способствовал ее возвышению. В результате Евтропий лишился благоволения императора и был сослан на Кипр, однако же вскоре самонадеянно вернулся в Константинополь из ссылки и в конце 399 года был казнен по обвинению в ношении императорских одежд.

9 января 400 года Евдоксия была провозглашена августой, то есть статус жены императора был приравнен к статусу самого императора, и извещения об этом были разосланы по всей империи. До этого наделение императрицы титулом августы было редким явлением (за весь IV век августами были провозглашены только две из семи императриц). Это событие было встречено с неприязнью на западе империи, где Гонорий, первый западноримский император после окончательного разделения Римской империи на западную и восточную части, не наделил титулом августы ни первую, ни вторую свою жену. Таким образом, статус Евдоксии положил начало византийской концепции августы, развитой в последующие века.

На монетах Евдоксия изображалась не в одеянии августов, как, например, Флакилла, мать Аркадия. Она была представлена в момент коронации десницей Божией, что подчеркивало сакральную составляющую полученной ею власти.

Наделенная от природы сильным, деятельным и властным характером, а также, по словам Филосторгия, «варварской отвагой» (Церковная история, XI, 6, 3–5), Евдоксия фактически правила единолично. Правда, по мнению некоторых исследователей, это сводилось в основном к закулисной игре в соответствии с традиционным представлением о месте женщины в римском обществе. Евдоксия не имела отношения к публичным актам правления, ее внешняя роль ограничивалась придворным церемониалом. Формально власть оставалась в руках безвольного Аркадия, которым она ловко управляла.

Современники Евдоксии часто обвиняют ее в супружеской измене и даже приписывают отцовство наследника, будущего императора Феодосия И, придворному комиту Иоанну.

Евдоксия играла большую роль в религиозной жизни Византии. Будучи преданной сторонницей вероучения, принятого на первых Вселенских соборах 325 и 381 годов, она оказывала помощь (в том числе финансовую) церкви и покровительство Иоанну Златоусту, когда тот в 398 году стал архиепископом. Когда в ответ на арианские процессии по его инициативе в Константинополе были организованы регулярные ночные крестные ходы, Евдоксия помогла в их проведении.

В источниках не раз отмечаются благотворительная деятельность Евдоксии, ее пожертвования приходившим к ней просителям, а также на богоугодные дела (в частности, на строительство храма и странноприимного дома в Газе).

Пользуясь своим влиянием на Аркадия, Евдоксия сумела осуществить ряд действий, направленных на укрепление христианства в империи. Среди прочего она убедила мужа закрыть языческий храм в Газе, несмотря на то что Аркадий поначалу был против, поскольку опасался лишиться значительных для казны фискальных сборов, которые поступали от язычников.

Большинство сведений о Евдоксии связаны с периодом пребывания в Константинополе Иоанна Златоуста (398–404). Постепенно, однако, мирное и дружеское общение Евдоксии с архиепископом сменилось отчуждением, вызванным обличительными проповедями Иоанна, в которых он высказывался против церемониальных придворных формальностей и этикета. Это породило неприязнь к архиепископу как самой Евдоксии, так и придворных дам, к мнению которых она прислушивалась и которые стали объектами нападок Иоанна Златоуста. Одна из них, Евграфия, вызвала негативное отношение к себе манерой одеваться и чрезмерным употреблением косметики; в частном разговоре архиепископ указал на тщетность ее попыток скрыть свой истинный возраст.

Конфликт нарастал по той причине, что Евдоксия принимала все обличения на свой счет, так как являлась законодательницей мод в Константинополе.

В 398 или 399 году в Константинополь приехал епископ сирийского города Габалы Севериан — то ли по приглашению Аркадия и Иоанна Златоуста, то ли для того, чтобы заработать денег проповедованием, что в ту пору было довольно распространенной практикой. Обладая блестящим даром слова, Севериан Габальский заменял Иоанна в роли столичного проповедника, когда тот отлучался, и заслужил большое доверие императорской четы. В 401 или 402 году Иоанн на несколько месяцев уехал в Малую Азию, и во время его отсутствия Севериан поссорился с архидиаконом Серапионом, который был правой рукой Иоанна.

Вернувшись в столицу, Иоанн потребовал выдворить Севериана из Константинополя, но Евдоксии удалось отстоять епископа Габалы. Эта история осложнила взаимопонимание между Евдоксией и Иоанном, а Севериан стал непримиримым врагом Иоанна, объединившись с другими его ненавистниками.

Реальное противостояние Евдоксии и Иоанна Златоуста началось, когда архиепископ в проповеди сравнил императрицу с библейской Иезавелью, бывшей в конфликте с пророком Илией из-за своего идолопоклонства, и даже распорядился захлопнуть дверь храма, когда Евдоксия пришла на службу. Впрочем, заметим, что достоверность этой истории исследователями оспаривается.

Тем временем росло недовольство Иоанном со стороны александрийского патриарха Феофила, желавшего подчинить его своему влиянию, а когда это не удалось — низложить. Удачным поводом стало обвинение Иоанна в оригенизме в связи с принятием архиепископом в Константинополе монахов-беженцев с Нитрийской горы, изгнанных Феофилом. В 403 году противники Иоанна с санкции Аркадия и Евдоксии созвали собор, который приговорил его к ссылке. Это вызвало народное неудовольствие, которое совпало с землетрясением и каким-то происшествием в покоях Евдоксии (речь может идти либо о выкидыше у Евдоксии, либо о внезапной смерти ее дочери Флакиллы). Эти события напугали императрицу, и она распорядилась вернуть Иоанна Златоуста на кафедру.

Через несколько месяцев префектом Симпликианом в Константинополе была установлена серебряная статуя Евдоксии на порфирной колонне (чего не удостаивалась до нее ни одна императрица) и были устроены по этому поводу всенародные празднества. Иоанн тут же произнес в храме проповедь, в которой намекал, что видит в происходящем проявления язычества, и сравнил Евдоксию с Иродиадой (правда, и это находится под сомнением). В результате отношения Иоанна и Евдоксии испортились окончательно, и дошло до того, что императорская чета проигнорировала в 403 году рождественскую службу, которую возглавлял Иоанн Златоуст.

Перед Пасхой (17 апреля 404 года) Аркадий предписал ему покинуть храм, однако епископ не послушался. На его защиту поднялся народ, и это привело к кровопролитию в церкви. После этого Иоанн Златоуст был окончательно низложен и сослан в Кукуз в провинции Малая Армения, но по пути туда в 407 году скончался в Питиунте (ныне Пицунда).

Евдоксия умерла в преждевременных родах 6 октября 404 года и была похоронена в константинопольской церкви Св. Апостолов.

Афинаида-Евдокия, жена императора Феодосия II

В ранневизантийский период, представляющий собой переходное время, собственно византийские черты культуры и образа жизни проявляются определенно лишь в V веке. Ключевая женская фигура этого времени — Афинаида-Евдокия — также переходная во всех отношениях: она проделала путь от язычницы до христианки, от простолюдинки до императрицы. Ее жизнь и судьба позволяют сравнить частную жизнь девушки из семьи «последних язычников» и частную жизнь императрицы на ранних этапах существования Византии, когда сам процесс формирования византийской культуры еще не завершился, а многие античные элементы и традиции оказывали еще непосредственное влияние на различные стороны существования византийского общества, не исключая и частной жизни женщины.

7 июня 421 года император Феодосий II вступил в брак с дочерью афинского философа Леонтия — Афинаидой, принявшей в крещении имя Евдокия. Иоанн Малала пишет о ней: «Юная женщина с замечательной внешностью, утонченная в манерах, с хорошей фигурой, обладающая даром красноречия, эллинка, девственница и дочь философа».

Ко времени замужества Афинаиде исполнилось двадцать лет. Сосватала ее императору его старшая сестра августа Пульхерия, которая воспитала Феодосия и от его имени управляла империей. Феодосий как раз достиг подходящего для женитьбы возраста и просил Пульхерию найти ему жену.

Как сообщают источники, познакомившись с Афинаидой, Пульхерия сразу сообщила брату, что кандидатура в невесты найдена. Через несколько недель после этого принявшая крещение Афинаида-Евдокия стала императрицей.

Историки, современные императрице, не дают на этот счет никаких подробностей. Источники, рассказывающие об этих событиях, появляются уже в VI веке (Иоанн Малала, Агафий, позднее Феофан).

Первым историю восхождения Афинаиды-Евдокии на трон детально излагает Иоанн Малала, у которого, несомненно, был какой-то источник. В его хронике в классическом виде представлена «история Золушки, ставшей королевой». Именно это повествование впоследствии с минимальными вариациями будет повторяться у всех византийских историков. Малала рассказывает, как молодой царь Феодосий решил жениться и возложил заботу по поиску невесты на свою безбрачную сестру Пульхерию. В качестве первых и главных условий Феодосий выдвигал выдающуюся красоту невесты и ее девственность. Пульхерия принялась искать невесту, в чем ей помогал друг детства Феодосия — Павлин. В то время в Константинополь прибыла прекрасная и образованная девушка Афинаида — дочь афинского философа Леонтия, к тому времени уже умершего и оставившего, помимо дочери, двух старших сыновей — Валерия и Гессия, которым он и отписал по завещанию все имущество. Афинаиде же отец завещал 101 золотую монету, посчитав, что этого ей будет вполне достаточно. Афинаида умоляла братьев разделить имущество поровну, но они отказались и в конце концов выгнали ее из дома. Осиротевшую девушку приютила тетка, сестра матери, позже она вместе с Афинаидой отправилась в Константинополь к другой своей сестре. Там они добились приема у августы Пульхерии, которая, приглядевшись к Афинаиде, сочла, что та по всем параметрам отвечает вкусу ее брата. Феодосий, которому невесту почему-то даже не показали, ею заинтересовался и вместе с другом Павлином изловчился подглядеть за Афинаидой в спальне, после чего влюбился бесповоротно, и вскоре состоялась свадьба. Услышав о том, что Афинаида стала императрицей, братья решили бежать, но сестра милостиво обошлась с ними и даровала им высокие должности: Гессий был назначен префектом претория в Иллирике, а Валерий — магистром.

Даже по пересказу легко понять, что эта история представляет собой не что иное, как бродячий сюжет, хотя в него вплетены и некоторые реальные факты. Например, подлинны имена братьев Афинаиды, причем они занимали те самые должности, которые названы у Малалы: Валерий был комитом священных щедрот (высший чиновник по финансовой части), магистром оффиций (в его ведении находилась дворцовая администрация) и консулом, а Гессий в самом деле был префектом Иллирика. Каковы на самом деле были их отношения с сестрой и были ли они ее гонителями — неизвестно, но ясно, что после воцарения Евдокии они были ее верными слугами.

Как дочь философа, Афинаида получила хорошее воспитание. Отец познакомил ее с Гомером и трагиками, с Лисием и Демосфеном. Согласно требованиям традиционной школы, он научил ее импровизировать на заданные темы, слагать стихи, изящно говорить. Она была посвящена в идеи философии неоплатоников, самые знаменитые представители которых нашли приют в Афинах и бывали у Леонтия в гостях. Пульхерии она прежде всего понравилась своим умом и умением говорить.

Евдокия любила стихи; в окружавшем ее обществе она нашла людей, разделявших и поощрявших ее вкусы. Одним из первых ее занятий, сразу же после свадьбы, стало сочинение героической поэмы о только что выигранной войне с Персией.

После того, как в конце 422 года Евдокия родила дочь, ее влияние в семье значительно возросло. 2 января 423 года император преподнес ей в виде новогоднего подарка титул августы, делавший ее официально равной Пульхерии.

Живя при благочестивом дворе, Евдокия воспринимала воздействие окружавшей ее христианской среды. Смешение язычества и христианства, что составляет характерную черту личности Афинаиды-Евдокии, да и всей эпохи, в которую она жила, ярко сказалось во время ее путешествия 438 года на Святую Землю. В Антиохии она произнесла блестящую речь в честь принявшего ее города, закончив цитатой из Гомера: «Вашему роду причастна я кровью своей и корнями». Но в Иерусалиме она вела себя уже совсем иначе. Евдокия провела здесь целый год, занимаясь благотворительностью и прочими благочестивыми делами, посещая святые места и присутствуя при освящении церквей. Из поездки она привезла в Константинополь мощи св. Стефана и цепи, которые некогда носил апостол Петр. Эти реликвии были торжественно помещены в церковь Святого Лаврентия (Сократ Схоластик, IV, 16).

Через четыре года, заподозренная в неверности, Евдокия попросила у Феодосия позволения удалиться в Иерусалим. Император дал согласие, и около 442 года она прибыла в Святой город. Здесь Евдокия строила больницы, монастыри, церкви, восстанавливала стены города, наконец сочиняла стихи. Она умерла около 460 года и была погребена в базилике Св. Стефана, сооруженной на ее средства.

Жизнь Евдокии показывает нам, сколько соединялось в ней самого разнородного; ее литературные произведения показывают нам это еще яснее. Евдокия всегда любила поэзию. В последние годы жизни она перевела стихами многие места из Ветхого Завета. В IX веке патриарх Фотий, знаток литературы, высоко ставил эти сочинения и находил их замечательными «для женщины и для императрицы». Ему вторит знаменитый византийский филолог и комментатор античных авторов Иоанн Цец (XII век), который называет Евдокию «премудрой дочерью великого Леонтия». Перу Евдокии принадлежат также центоны — стихотворения, целиком составленные из строк других стихотворений, — в которых, используя исключительно строки Гомера, она пыталась рассказать эпизоды из жизни Христа. Здесь мы вновь видим соединение языческого с христианским — и довольно неожиданное.

Возникает вопрос, было ли воцарение вчерашней язычницы, образованной эллинки, принявшей христианство, просто счастливой случайностью или это вполне закономерно, учитывая тогдашнюю церковно-политическую ситуацию. Кроме того, неплохо было бы разобраться, как возникла ее «история Золушки». Первое по времени свидетельство о происхождении Евдокии содержится в «Церковной истории» Сократа Схоластика. «Будучи дочерью софиста Леонтия, она была образована и наставлена отцом в науках всякого рода. Когда же царь захотел жениться на ней, то епископ Аттик присоединил ее к христианству и во время крещения вместо Афинаиды нарек Евдокией» (VII, 21).

Романическая история об Афинаиде-Евдокии двухчастна. Первая часть — история ее восхождения на трон, вторая — история удаления из Константинополя в Иерусалим. В обеих частях фигурирует друг Феодосия Павлин, во второй части играющий роль героя-любовника, в преступной связи с которым царь заподозрил жену. Интересно, что об измене как таковой у Малалы не говорится. Вообще нельзя не заметить, что Евдокия у него изображена с большой симпатией, как персонаж положительный: она оказывается в роли невинногонимой жертвы в ссоре с братьями; сохраняет девственность (этот момент подчеркивается особо); нравится премудрой Пульхерии; по-христиански прощает гонителей-братьев; наконец, во второй части она опять играет роль жертвы, но уже в столкновении с ревнивым мужем. Эта трактовка в целом и утвердилась в последующей истории, хотя в других источниках интерпретация роли Евдокии порой совсем иная. Например, в сборнике повествований о константинопольских древностях «Патриа» рассказывается о семи языческих философах, пришедших с Евдокией и произносящих странные, по-видимому, глумливые речи, а история взаимоотношений с Павлином подается как история измены — сообщается, что она была влюблена в Павлина.

В целом в повествовании Малалы вполне четко прорисовываются исторические силуэты Феодосия, Пульхерии, Евдокии и Павлина. Отметим, что Пульхерия, Евдокия и Павлин оцениваются положительно, а Феодосий выведен слабым, безвольным, зависимым от чужих мнений и подверженным страстям. К этому моменту мы еще вернемся.

В конце XX века на основе этой «истории Золушки» были созданы две реконструкции возможной исторической правды. Первая принадлежит британскому византинисту Алану Кэмерону, который допускает, что рассказ Малалы точно отражает реальные события, то есть Афинаида на самом деле была изгнана братьями и попала на прием к Пульхерии, которая выдала ее замуж за своего брата. Кэмерон отмечает нелогичность введения Афинаиды во дворец Пульхерией и объясняет такой поворот сюжета лишь тем, что так и было в действительности, — основываясь на упоминании о ее константинопольской тетке. Таким образом, Кэмерон считает воцарение Афинаиды-Евдокии случайностью. В «Житии Симеона Столпника» говорится о дяде Афинаиды — Асклепиаде, которого идентифицируют с Асклепиодотом, консулом 423 года и префектом претория Востока. Считается, что он был мужем этой нигде не названной по имени константинопольской тетки.

А. Кэмерон исследует также происхождение Евдокии и, на основании упоминаний у Иоанна Цеца, что она училась у Ориона Фиванского и Иперехия (Хилиады, 52f), пытается установить ее связь с Египтом, утверждая, что примерно до 415 года Афинаида жила в Александрии (датировка базируется на хронологии историка Олимпиодора, который говорит об отце Афинаиды — Леонтии в контексте, позволяющем отнести его утверждение на афинской кафедре риторики именно к этому времени).

Вторая точка зрения принадлежит американскому византинисту Кеннету Холэму, который отрицает афинское происхождение Афинаиды и считает, что это ошибка, основанная на созвучии ее имени с названием города. Холэм утверждает, что Афинаида на самом деле уроженка Антиохии (поэтому, дескать, она и написала стихотворное житие антиохийских святых Киприана и Иустины, а свою речь, произнесенную в этом городе во время паломничества, заканчивает гекзаметрической строчкой, сохраненной в анонимной «Пасхальной хронике»: «Вашему роду причастна я кровью своей и корнями»).

Холэм считает невозможным, чтобы Пульхерия ввела во дворец Афинаиду — свою будущую соперницу в борьбе за влияние. В истории Олимпиодора он замечает рядом с эпизодом, рассказывающим о софисте Леонтии, другой эпизод, где, также около 415 года, упоминается некий правитель Фракии по имени Валерий и предполагает, что это и есть брат Афинаиды. Холэм считает, что Афинаида могла быть ставленницей партии языческих традиционалистов, а ее фракийско-иллирийские покровители, возможно, имели выход к константинопольскому двору через Павлина — сына комита доместиков. В начале V века в Константинополе эти люди группировались вокруг софиста Троила. Видимо, к их кругу принадлежал и префект претория Востока Анфемий, имевший большое влияние в пору детства Феодосия и, по мнению Холэма, ушедший в тень после того, как Пульхерию провозгласили августой. В воцарении Афинаиды-Евдокии Холэм видит стремление этих людей противопоставить свою кандидатуру христианке Пульхерии.

Работы Кэмерона и Холэма вышли в начале 1980-х годов, а вскоре археологи неожиданно подтвердили связь Евдокии с Афинами: при раскопках была найдена надпись на постаменте статуи. Сама статуя, которая, по-видимому, изображала императрицу, не сохранилась. Надпись стихотворная, вероятно, написанная шестистопным ямбом, но уцелела примерно половина слов. Ясно читается: «В честь царицы Евдокии царь Феодосий воздвиг это изваяние» — а далее упоминается некий «верный служитель». Предполагается, что с семейством Евдокии могло быть связано строительство так называемого дворца гигантов в Афинах.

Традиционно Феодосий II изображался как правитель слабый, управляемый и постоянно находящийся под чьим-то влиянием. Однако в последние годы этот взгляд начал меняться. Заметной вехой на пути переоценки деятельности Феодосия стали работы британского историка Фергюса Миллара, в которых доказывается, что годы его правления были эпохой процветания Восточной Римской империи. На поведение Феодосия II во многом проливает свет и работа британской исследовательницы Меган Макэвой «Правление ребенка-императора». Она считает, что модель поведения Феодосия в принципе соответствует общей модели поведения императоров-детей, функция которых в детские годы была исключительно церемониальной. При взрослении такой император оказывался перед дилеммой: либо править в согласии со сложившимся порядком, либо восстать против него. Феодосий II как раз являет собой исключительный пример достаточной независимости от придворных партий, что говорит о нем как о личности незаурядной.

Внимание историков привлек и феномен политического долголетия Феодосия, который единолично занимал трон Восточной империи в течение 42 лет. Задаваясь вопросом, в чем секрет этой стабильности, бельгийский историк Петер Ван Наффелен пишет: «Надо принять во внимание еще один важный аспект династической политики восточного двора: решение Феодосия выбрать жену, не принадлежащую к элите. Афинаида, будущая императрица Евдокия, дочь афинского профессора риторики, едва ли была подходящей партией для императора… Феодосий мог жениться на ком угодно. В противоположность предшествующим и последующим правителям Феодосий II сознательно оградил себя и свою семью от альянсов со знатью. Его девственные сестры были недоступны для искателей, а сам он женился на представительнице совсем иного круга».

При изменении взгляда на Феодосия II как на правителя история его женитьбы также предстает в новом свете. Можно предположить, что в выборе невесты император не был пассивным и ведомым, а действовал согласно своему разумению, хотя, возможно, и прислушивался к мнению своих советников. Характерная личностная черта Феодосия II — это его любовь к книгам и знаниям. «Он был не чужд наукам, — суммирует сведения об учености Феодосия византийский историк Иоанн Зонара (XII век), — весьма сведущ в книгах математиков и даже в астрономии. Прекрасно умел скакать верхом и стрелять из лука, был искусен в живописи и каллиграфии».

Церковный историк и поэт Никифор Каллист Ксанфопул (ум. ок. 1350) приводит подобную характеристику и для Афинаиды: «Она была необыкновенно даровита и своим отцом обучена разнообразным наукам: знала не только по-гречески, но и по-латыни и была сведуща в философии, практической и теоретической, и всем логическим доказательствам и антитезам научена, как никто другой. Знанием астрономии, геометрии и науки чисел она превосходила всех своих современников». Вероятно, ученость Афинаиды здесь преувеличена, но вывод напрашивается сам собой: такая кандидатка могла привлечь молодого императора не столько красотой и девственностью, сколько совпадением жизненных ценностей.

Очевидно, что этот брак основывался на духовной близости, что довольно редко для Античности. Этим супругам должно было быть интересно друг с другом. В этой связи закрадывается сомнение не только относительно первой части истории, где в качестве основных критериев выбора невесты названы красота и девственность, но также и второй части, где подчеркивается красота Павлина, которой он якобы привлек любовь императрицы. Можно все-таки предположить, что рассказ Малалы в большей степени учитывает топосы и общие места романической литературы, нежели реальную жизненную ситуацию.

Современники признали Евдокию просвещенной императрицей. При ее содействии в Константинополе было открыто учебное заведение, где обучали молодых людей медицине, философии, риторике и праву; позже из него вырос университет.

Ее просветительская деятельность на протяжении всей жизни включала не только распространение всеобщего образования, но и собственную литературную деятельность. Идея «христианского эллинизма», по-видимому, близкого Феодосию, пронизывает все творчество Евдокии-поэтессы. Все свои сочинения она пишет классическим античным размером — гекзаметром, и все они посвящены христианской тематике.

Женитьба Феодосия на Евдокии знаменует собой некий поворот во внутренней политике империи. В 423 году Асклепиодот, предполагаемый дядя Евдокии, становится консулом. К нему обращен ряд указов Феодосия, смягчающих отношение к язычникам. В них сказано, что христиане, притесняющие мирных язычников и иудеев, обязаны возвратить им отнятое и возместить ущерб втрое или вчетверо. В 428 году начинается работа по составлению Кодекса Феодосия, первого христианского свода законов, возвращающего государство к традиции римского права.

Но нельзя согласиться и с утверждением, что Афинаиду привела к престолу партия языческих традиционалистов. Евдокия, судя по всему, была достаточно знатна, чтобы быть представленной ко двору. Возможно, она принадлежала к древнему аристократическому роду, хотя после восшествия на престол благородство ее родни могло быть и преувеличено.

Встает вопрос о возрасте Афинаиды, в котором она попала ко двору. Ранние источники его не указывают. Единственную датировку, которая до нас дошла, дает Никифор Каллист Ксанфопул в XIV веке, утверждая, что на момент свадьбы Афинаиде «шел двадцатый год». Брачный возраст в Византии начинался с двенадцати лет, а двадцать лет — это по тогдашним меркам уже очень много и рискованно с точки зрения продолжения рода, особенно если учитывать, что на жену императора возлагались большие династические надежды. Более вероятно, что ко времени свадьбы ей было пятнадцать-шестнадцать лет.

Таким образом, можно сделать вывод, что Афинаида-Евдокия родилась около 405 года в состоятельной афинской семье, усвоила от своего отца начатки классического образования, после его смерти попала в Константинополь к родственникам, имевшим доступ ко двору, и обратила на себя внимание представителей партии «эллинов», которые сочли целесообразным устроить ее брак с молодым императором. Попав в христианскую среду, Евдокия вполне искренне обратилась в новую веру и стала единомышленницей своего мужа и выразительницей близких ему идей синтеза христианства и эллинской культуры. Евдокия никогда не противопоставляла себя мужу и предпочитала оставаться в его тени (именно поэтому Сократ Схоластик, который пишет в период наибольшего влияния Евдокии, относит паломничество в Иерусалим к славе Феодосия).

Важный факт церковной деятельности Евдокии — поддержка Феодосия на Эфесском соборе. В 428 году, после появления несторианской ереси, Евдокия встала на сторону мужа, который симпатизировал Несторию и в 431 году созвал Эфесский собор, не имея цели осудить его (Иоанн Никиусский. Хроника, LXXXVII, 29). Несмотря на это, Собор осудил учение Нестория, с чем впоследствии вынужденно согласился и Феодосий. К низложению Нестория приложила руку Пульхерия, отношения с которой у Афинаиды к тому времени резко обострились, поскольку Пульхерия никак не желала смириться с падением своего влияния на брата-императора.

Борьба двух императриц на этом не закончилась, и в нее оказался вовлечен патриарх Флавиан, поскольку Евдокия решила раз и навсегда отстранить Пульхерию от управления государством, посвятив ее в диаконисы. Узнав об этом, Пульхерия скрылась в столичном пригороде Евдомоне. Действия же Евдокии вызвали взрыв негодования у клерикальной партии, и это в конце концов привело к ее опале. По возвращении из паломничества в Иерусалим в ходе дворцовых интриг Евдокия была обвинена в супружеской неверности и подверглась изгнанию.

С 442 года Евдокия жила в Иерусалиме сначала как императрица, затем как частное лицо. При этом она покровительствовала монофизитам. Особенной поддержкой пользовался священник-монофизит Феодосий, которого Евдокия стремилась возвести в ранг Иерусалимского патриарха. Сама личность Феодосия представляет интерес для исследований социальной мобильности в Ранней Византии. Блестящий проповедник, он стал вхож в высшие круги империи. Источники характеризуют его с крайне негативной стороны как человека корыстного и властолюбивого.

Сторону ортодоксальной церкви занял св. Евфимий, став врагом Евдокии. Постепенно религиозные споры переросли в открытые военные действия и уличные беспорядки. Во время этого конфликта проявился несгибаемый характер Евдокии. Она фактически сделалась правительницей Иерусалима и всячески способствовала тому, чтобы Феодосий утвердился на патриаршем престоле. Религиозная борьба продолжалась около двадцати лет, причем Евдокия не желала сдаваться даже под давлением Пульхерии и взятого ею в мужья и ставшего после этого императором Маркиана, требующих принятия постановлений Халкидонского собора, который осудил монофизитов. В итоге все решило применение императорских войск, монофизиты были разгромлены, а Феодосий бежал.

История возвращения Евдокии незадолго до смерти в лоно православия весьма подробно описана у историков, а также в агиографической литературе, так как ее раскаяние в поддержке учения было важно для факта канонизации. Произошло это после жизненных неприятностей, которые она посчитала Божьей карой: ее зять римский император Ва-лентиниан III в 455 году был убит заговорщиками, а спустя несколько месяцев вандалы разграбили Рим и увели в плен ее дочь и внучек.

Тогда во искупление вины за длительную поддержку ереси Евдокия построила базилику на месте мученической кончины св. Стефана — более обширную и богатую, чем в те годы храм Гроба Господня. Рядом с ней она подготовила себе гробницу. Умерла Евдокия 20 октября 460 года, пережив и мужа Феодосия, и соперницу в борьбе за влияние на императора Пульхерию.

Пульхерия, жена императора Маркиана

Злия Пульхерия Августа родилась 19 января 399 года в семье византийского императора Аркадия и его жены Элии Евдоксии.

Уже в детстве Пульхерия проявила свой характер, взявшись за строгое воспитание младших сестер Аркадии и Марины и брата Феодосия, унаследовавшего в возрасте семи лет в 408 году после смерти отца византийский трон. Хотя она была еще совсем девочкой, ее усилиями византийский двор превратился в подобие монастыря. О благочестивых нравах, установленных там Феодосием под влиянием сестры, с восторгом писал современник Сократ Схоластик: «В царском дворце он учредил порядок, подобный монастырскому: вставал рано утром и вместе со своими сестрами пел во славу Божию антифоны» (VII, 22).

В 414 году, достигнув пятнадцати лет, Пульхерия решительно отстранила от управления государством префекта Анфемия. 4 июля этого же года она была провозглашена августой, а сенат утвердил ее регентство над императором Феодосием. Одновременно Пульхерия дала обет безбрачия. Вскоре были отчеканены монеты с ее изображением. Разные источники свидетельствуют о том, что Пульхерия сама управляла империей.

Созомен так описал заботу Пульхерии о государственных делах: «Приняв на себя заботы правления, Пульхерия римским миром управляла прекрасно и весьма благопричинно, делала хорошие распоряжения, скоро решала и излагала, что должно, старалась правильно говорить и писать на языках латинском и греческом, и славу всего, что делалось, относила к брату» (IX, 1).

В правление Пульхерии обострились религиозные распри на востоке. В египетской Александрии в 415 году во время таких волнений толпой была растерзана женщина-математик и философ Гипатия. В Персидской державе началась резня христиан, после того как епископ в Сузе Авда разрушил зороастрийский храм. В 420 году Византия вступила в войну с персами, успешно завершив ее через два года подписанием договора, по которому христианам предоставлялась свобода вероисповедания в пределах государства Сасанидов.

После того как 7 июня 421 года император Феодосий вступил в брак с Афинаидой-Евдокией, влияние Пульхерии на государственные дела начало ослабевать. Отойдя от государственных забот, она посвятила себя религиозной и благотворительной деятельности, одновременно сражаясь с Евдокией за влияние на императора.

10 апреля 428 года в Константинополе был рукоположен новый патриарх Несторий, который сразу же заявил: «Царь! Дай мне землю, очищенную от ересей, и я за то дам тебе небо; помоги мне истребить еретиков, и я помогу тебе истребить персов». Несторий начал гонения на последователей различных течений: ариан, новациан, македониан.

Пульхерия присоединилась к врагам Нестория, несмотря на то, что его поддерживали Феодосий и Евдокия. О личной вражде патриарха Нестория и Пульхерии свидетельствует византийский словарь Суда (X век). Причиной названо то, что Несторий будто бы обвинил Пульхерию перед императором в проституции, после чего она воспылала к нему ненавистью.

В июне 431 года состоялся Эфесский собор, на котором Несторий был низложен вопреки воле императора. После этого влияние и авторитет Пульхерии в церковных кругах как Византии, так и в западной части Римской империи, сильно возросли.

В 440-х годах большое влияние при византийском дворе приобрел евнух Хрисафий. Феофан так сообщает о его намерениях: «Нечестивый Хрисафий, с завистью смотревший на согласие Церквей, всемерно старался возмутить их… Но пока Пульхерия всем управляла, он не мог ничего сделать и потому обратился к неопытной Евдокии» (Хронография, 5940). Хрисафий подбил Евдокию просить императора устроить так, чтобы Пульхерия была посвящена в диаконисы. Но патриарх Флавиан предупредил об этом Пульхерию, и та смогла этого избежать, временно удалившись из дворца.

Иоанн Никиусский, настроенный против Пульхерии, рассказывает про опалу Пульхерии другую историю. По его словам, она подготовила указ о переходе дворца и другого имущества императрицы Евдокии в свою собственность. И Феодосий собирался его подписать, но заметил приписку, что его жена должна стать рабыней Пульхерии. Это так разгневало императора, что он отослал сестру и приказал патриарху посвятить ее в диаконисы. Феофан, прославляющий деяния Пульхерии, превращает эту историю в шутку: «Между прочим премудрая Пульхерия раз предложила ему [Феодосию] бумагу об отдаче ей в рабство супруги его, Евдокии, которую он, не читавши, подписал, за что потом она укоряла его» (там же, 5941).

Однако вскоре и сама Евдокия оказалась в опале, заподозренная мужем в супружеской неверности, а Пульхерия, по просьбе Феодосия, вернулась во дворец. Хрисафий позднее был выдан по приказу Пульхерии своему кровнику и убит.

После победы над несторианством возникла новая ересь, учение константинопольского архимандрита Евтихия об отрицании человеческого начала во Христе. По этому поводу в 449 году в Эфесе собрался собор, который низложил патриарха Флавиана. Это возмутило римского папу Льва I, который принялся слать многочисленные письма Феодосию и Пульхерии, но император к мнению папы не прислушался. Ситуация разрешилась только после гибели Феодосия в июле 450 года при неудачном падении с лошади.

Феофан так рассказывает о событиях после смерти Феодосия: «Между тем блаженная Пульхерия, пока никто еще не знал о смерти императора, послала за Маркианом, мужем сколь умным, столь же и скромным, притом уже довольно пожилых лет и способным к делам, и когда он явился к ней, сказала ему: «Так как император скончался, то я избираю тебя из всего сената, как достойнейшего прочих. Дай мне слово, что ты уважишь девство мое, которое обещала я Богу, и я провозглашу тебя царем» (там же, 5942).

Сын фракийского пастуха Маркиан, женившись на 51-летней Пульхерии, стал византийским императором 25 августа 450 года. Чтобы подтвердить свою легитимность в Западной империи, он совместно с Пульхерией созвал в октябре 451 года Халкидонский собор, который назвал собор 449 года «разбойничьим» и осудил его решения.

С точки зрения утверждения своего авторитета Пульхерия выбрала наиболее оптимальный вариант поведения. Традицией Византии было заключение всякого рода союзов с помощью браков. Что касается просьбы «уважить девство», то она была связана с тем, что, как мы знаем, Пульхерия приняла обед безбрачия.

В Константинополе Пульхерия построила три храма: это Влахернская церковь, монастырь Панагии Одигитрии и святилище Халкопратии, куда поместила христианские реликвии. Согласно Никифору Каллисту, Пульхерия в Халкопратейском храме положила пояс Пресвятой Богородицы, принесенный из Палестины в Константинополь еще при Аркадии; в храме Одигитрии поставила икону Богоматери; во Влахернскую церковь пожертвовала погребальные пелены Богоматери, присланные из Иерусалима архиепископом Ювеналием.

Умерла Пульхерия в 453 году, завещав все свое имущество бедным.

Заслугой августы стало кардинальное изменение отношения населения ко двору императора, который — особенно в сравнении с двором Элии Евдоксии — сделался олицетворением праведной жизни. Императорская семья жила по правилам и распорядку монастыря. Особое участие в этом периоде жизни Пульхерии принимал архиепископ Аттик.

Современные ей церковные историки, в частности Созомен, пишут о Пульхерии как о человеке целеустремленном и решительном. Она получила хорошее образование и в своем окружении предпочитала видеть ученых. Пульхерия принимала деятельное участие в решении религиозных вопросов. При ее регентстве в 415 году были изданы указы об уголовном преследовании собраний монтанистов и евномиан. Еще одним направлением, подвергшемся преследованию, стало аномейство (Сократ Схоластик, V, 20). В 416 году вышел указ о запрещении занимать государственные должности язычникам. В 418 году были отстранены от государственной службы и службы в армии иудеи, при этом им было оставлено право занимать должности адвокатов и городских сенаторов. Пульхерия серьезнейшим образом повлияла на итоги Халкидонского собора.

Невозможно обойти тему противостояния императрицы Евдокии и Пульхерии. Борьба за влияние на императора была тесно связана со стремлением влиять на государственную политику. Очевидным препятствием к политической карьере самой Пульхерии стал ее пол. Для Ранней Византии появление женщины в качестве главы государства было неприемлемо. Поэтому Пульхерия правила от имени брата, а затем мужа.

Пульхерия вошла в историю благодаря своей благотворительности, строительству церквей, организации монастырей. Основной ее заботой была чистота веры, борьба с еретическими учениями, поддержка христианских подвижников. Немало усилий она отдала поискам мощей святых мучеников. Такой она предстает в сочинениях церковных историков.

Верина, жена императора Льва

Интересной личностью была императрица Элия Верина, жена Льва I. Она вышла за него замуж, когда он еще был одним из офицеров армии Восточной Римской империи. Когда же со смертью императора Маркиана в 457 году пресеклась правящая династия и необходимо было избрать нового императора, выбор сената пал на Льва.

Новый император формально не принадлежал к императорской семье и не был с ней никоим образом связан. До своего возведения на престол он состоял при полководце Флавии Аспаре в чине комита и трибуна в одном из легионов, находящихся в Силимврии. Лев не относился к столичной аристократии и не был достаточно обеспечен материально для того, чтобы снискать себе широкую поддержку знати.

Кроме военных обязанностей, он управлял поместьями рода Аспаридов-Ардабуров и вел кое-какие финансовые дела Флавия Аспара. Обладавший огромной властью Аспар, собственно, и сделал его императором, надеясь руководить через него Восточной Римской империей.

В стремлении придать легитимности власти нового императора Аспар добился того, что основную роль в коронации играл патриарх Анатолий, — такое в истории византийского престола было впервые. Помимо Анатолия в церемонии участвовали префект столицы, высшие должностные лица империи, сенат и армия.

Прошло, однако, совсем немного времени, и Лев пожелал освободиться от опеки своего покровителя. Прежде он дал обещание Аспару выдать замуж за его сына Патрикия свою младшую дочь Леонтию, сделав зятя, тем самым, соправителем и наследником престола. При этом другая его дочь, Элия Ариадна, была обещана еще одному сыну Аспара — Ардабуру, который принимал активное участие в возведении Льва на престол. Но тут, хотя Льву уже было за шестьдесят, Верина снова забеременела, и император преисполнился надежд на рождение наследника престола.

И наследник родился, но прожил только пять месяцев. Это подвигло Льва решить проблему Аспара и его сыновей самым кардинальным образом: он приказал их убить, что и было исполнено. В этом деле не обошлось без участия брата императрицы Василиска, впоследствии императора.

В борьбе за власть на сторону Льва встали исаврийские солдаты и их командир Тарасикодисс Русумвладеот, который получил византийское имя Зенон. Союз между Львом и Зеноном был скреплен в 468 году женитьбой последнего на Ариадне.

Сын Ариадны и Зенона, получивший имя деда — Лев, был сделан соправителем императора в возрасте шести лет, а когда в 474 году Лев I умер, три недели «правил» единолично, а затем получил в качестве соправителя своего отца Зенона. В этом же году 17 ноября Лев II умер, и Зенон остался один на троне.

Властолюбивая Верина, однако, не захотела довольствоваться ролью вдовствующей императрицы. Она поддерживала Зенона, пока был жив внук, но затем задумала возвести на престол своего брата Василиска. Против Зенона составили заговор, и он был вынужден бежать из столицы.

Воцарившись, Василиск приказал казнить любовника Верины Патрикия, поскольку боялся, что он предъявит претензии на трон (Иоанн Антиохийский, фр. 210). Тем самым свежеиспеченный император не просто разрушил отношения с сестрой, но и нажил себе опасного врага. Выбирая из двух зол меньшее, Верина начала плести интриги в пользу Зенона, который, набрав себе армию, готовился идти на Константинополь. В 476 году, когда на сторону Зенона перешел близкий к Василиску военачальник Илл, участь императора была решена. Зенон вернул себе трон, и Василиск с семьей сдался ему с условием, что не будет пролита их кровь. Зенон слово сдержал и кровь не пролил — Василиск с женой были уморены голодом.

Тем временем Верина решила разделаться с Иллом, который также был причастен к смерти Патрикия. В 477 году она подослала к нему убийцу, но покушение сорвалось. Однако вдовствующая императрица не успокоилась и через год совершила еще одну попытку убить Илла — и опять неудачно. Более того, заговор, в который она вовлекла своего фаворита Эпиника, был раскрыт, и Илл добился от Зенона изгнания Верины из Константинополя.

Это не помешало ей ввязаться в новую авантюру. Когда в 478 году Маркиан, муж ее младшей дочери Леонтии, поднял мятеж против Зенона, Верина не осталась в стороне. Мятеж почти удался, но вновь Зенону помог Илл. Покончив с Маркианом с помощью верных ему отрядов, он посоветовал Зенону постричь его в монахи, а Верину выслать подальше от Константинополя, в Исаврию, что и было сделано.

Впрочем, через пять лет, когда Илл поднял мятеж против Зенона, Верина потребовалась ему самому. Илл освободил ее из заключения и убедил короновать своего ставленника военачальника Леонтия, дабы придать тому легитимность, и разослать письма военачальникам и чиновникам в Антиохию, Египет и восточные провинции с приказом к нему присоединиться. Верина согласилась на это, надеясь, видимо, таким образом вновь вернуться в центр константинопольской жизни, но расчет ее не оправдался. Вскоре Илл опять сослал ее в Исаврию и заточил в крепости Папирий. Рухнули и планы самого Илла: Зенон сумел устоять, и Илл вместе с Леонтием вынужден был бежать в тот же Папирий.

Войска Зенона осадили крепость. Во время осады, которая продолжалась три года, Верина умерла. Была ее смерть насильственной или нет — неизвестно. Согласно Иоанну Малале, после взятия крепости останки Верины отправили в Константинополь. Илл и Леонтий были схвачены и обезглавлены.

Ариадна, жена императоров Зенона и Анастасия

Императрица Элия Ариадна была старшей дочерью императора Льва I и его жены Верины; она родилась за некоторое время до того, как Лев стал в 457 году императором.

По традиции ранневизантийского общества ее помолвка состоялась еще в детстве с сыном всесильного Аспара Ардабуром. Но брак этот, по причинам, которые мы уже знаем, не состоялся. В 468 году Лев выдал Ариадну замуж за исавра Тарасикодиссу Русумвладеота (Зенона), и вскоре она родила единственного своего ребенка — Льва.

18 ноября 473 года «император Лев I венчал на царство Льва II, сына Зенона и Ариадны, своей дочери, и своего внука, и объявил его царем» (Хронография Феофана, 5965). Вслед за этим уже юный император Лев II короновал своего отца Зенона в качестве соправителя. Феофан сообщает, что и Верина, и Ариадна поддержали воцарение Зенона. Иоанн Малала говорит, что Ариадна одна поддержала его коронацию. Немного времени спустя после этого события Лев умер, и Зенон стал единственным императором.

Правление Зенона, как мы знаем, не было безмятежным. В 475 году его сверг брат Верины, и он был вынужден отправиться в Исаврию. «Захватив с собой множество денег, в одну сильную сирийскую крепость, называемую Вара» (Феофан, 5967). Ариадна покинула Константинополь вместе с мужем.

На этот счет есть две версии. Иоанн Малала говорит, что Ариадна тайно бежала от матери, желая соединиться со своим супругом. Феофан объявляет, что Зенон взял Ариадну и снабжался ее деньгами в ссылке.

Но Василиск оставался у власти лишь короткое время. В 476 году Зенон и Ариадна с триумфом возвратились в Константинополь. Василиск и его жена были убиты, но при этом Ариадна пожелала сохранить жизнь их сыну, что было отнюдь не в традициях того жестокого времени, и позже он стал епископом в Кизике.

Правление Зенона продолжилось беспокойно. С мятежами, которые разгорались один за другим, удавалось справляться, но в какой-то момент Зенон стал подозревать в измене, казалось бы, верного ему полководца Илла. Одновременно с этим отношения с Иллом испортились у Ариадны. Дело в том, что Илл категорически настаивал на том, чтобы Зенон не возвращал из ссылки вдовствующую императрицу Верину, о чем просила Ариадна. В конце концов Ариадна потребовала, чтобы Зенон сделал выбор между нею и Иллом. На это Зенон ответил, что будет приветствовать любые действия, которые она предпримет, чтобы избавиться от Илла. Результатом всей этой истории стала неудачная попытка убийства Илла в 482 году.

Илл после этого решил, что ему будет лучше покинуть столицу. Это согласовывалось с желанием Зенона отправить его куда-нибудь подальше от Константинополя. Он получил назначение командовать войсками империи на востоке и вскоре, опираясь на эти войска, открыто выступил против Зенона. Чем все это закончилось, нам уже известно.

После смерти Зенона 9 апреля 491 года Ариадна получила свой шанс на «сотворение императора». Тут она показала себя намного хитрее своей матери Верины, которая порой действовала весьма прямолинейно. Уже на следующий день Ариадна появилась на ипподроме перед толпой в сопровождении патриарха Евфимия и объявила, что приказывает чиновникам и сенату выбрать христианского императора, наделенного всеми имперскими доблестями, причем выбор этот должно утвердить войско. Когда императрица покинула ипподром, произошло именно то, на что она рассчитывала: чиновники и сенаторы заспорили о том, кто должен наследовать Зенону, и не смогли достичь согласия. Тогда препозит священной опочивальни Урбикий сказал, что выбор должен остаться за Ариадной, с чем собрание и согласилось. Вызванная чиновниками Ариадна объявила, что хочет видеть императором силенциария Анастасия, который и был коронован патриархом 11 апреля 491 года. Спустя чуть более месяца, 20 мая, он и Ариадна заключили брачный союз.

Полное описание событий, которые привели к провозглашению Анастасия и его коронации, сохранилось у Константина Багрянородного (О церемониях, I, 92).

В течение первой половины правления Анастасия преобладали военные дела, и Ариадна исчезает из источников вплоть до сообщений о религиозных спорах 511 и 512 годов. Немногочисленные сообщения об императрице в этом контексте утверждают, что Ариадна симпатизировала халкидонитам. Затем мы больше не имеем о ней сведений вплоть до упоминания о ее смерти в 515 году (Марцеллин Комит, 515).

Возможно, из-за отсутствия амбиций, а возможно, будучи уверенной в правильности своего выбора (Захария Ритор. Церковная история, VII, 1), Ариадна оставалась в тени после провозглашения Анастасия императором. Во всяком случае, многие источники утверждают, что она имела на него незначительное влияние. Так, был сослан Анастасием ее родственник Диогениан (Феофан, 6011). Анастасий, по-видимому, отказал просьбе Ариадны о том, чтобы ее протеже Анфимий стал префектом претория (Иоанн Лид. О магистратах, III, 50). Расположение Ариадны к патриарху Македонию не смогло предотвратить его смещение и ссылку (Феофан, 6004).

Она имела власть в теории, но это власть не оборачивалась реальным управлением. Ариадна сознательно поручила мир и самое себя мужу. Панегирист Присциан считает, что таким образом она обнаружила не только женские доблести целомудрия и благочестия, но также и — к выгоде для римского мира — мужские доблести предвидения (Панегирик, 305–308).

Лупикина-Евфимия, жена императора Юстина I

Поразительным примером подъема из самых низов может служить супруга императора Юстина I Лупикина, чье имя. как пишет Прокопий Кесарийский, звучало смешно для византийского уха (Тайная история, IX, 47). Согласно тому же Прокопию, она была по происхождению варваркой и рабыней, которую Юстин купил и сначала сделал своей конкубиной (там же, VI, 17).

Точной даты рождения Лупикины не известно. Свое христианское имя Евфимия она получила только по восшествии на престол и, очевидно, после крещения.

Положение конкубины — женщины, сожительствующей с холостым мужчиной, — в Риме и Ранней Византии не считалось зазорным, но не давало прав, на которые могла рассчитывать замужняя женщина. В первую очередь страдали дети, рожденные от такого союза, — они считались незаконнорожденными и не имели права на наследство отца. Характерно, что римское и христианское право резко разделяло гетер и конкубин, так как последние изначально не были проститутками и могли не быть на содержании у мужчины.

Внебрачное сожительство Юстина и Лупикины, судя по всему, продолжалось довольно долго, а официальный брак и крещение состоялись непосредственно перед воцарением Юстина. Имя было выбрано не случайно. Халкидонский собор (451) проходил в стенах храма святой великомученицы Евфимии, ассоциирующейся и сегодня с решениями собора.

Прокопий пишет о Лупикине-Евфимии: «Не отличаясь никакими достоинствами, она так и осталась несведущей в государственных делах» (там же). Другие источники характеризуют ее, не вдаваясь в подробности, как скромную и благочестивую женщину.

Она была противницей брака Юстиниана, племянника Юстина I, с куртизанкой Феодорой и не позволяла им узаконить свои отношения, хотя во всем остальном поддерживала его. Поэтому только после ее смерти, последовавшей в 523 или 524 году, Юстиниан и Феодора смогли провести брачную церемонию.

Евфимия была похоронена в храме Святой Евфимии Всехвальной в Константинополе. Церковь причислила ее к лику благоверных с именем Маркиана.

Феодора, жена императора Юстиниана

Одна из наиболее известных (если не самая известная) женщина Византии — императрица Феодора, супруга Юстиниана Великого. Благодаря источникам, мы можем достаточно полно представить себе ее жизнь. Пример восхождения Феодоры к вершинам власти имеет очень мало аналогов во всемирной истории.

С нею связано ярчайшее сочинение ранневизантийского времени — «Тайная история» Прокопия Кесарийского. С момента его обнаружения в 1623 году Н. Алемании это главный источник о событиях эпохи правления византийского императора Юстиниана I. И в то же время это едва ли не самый спорный источник, ибо до сих пор нет уверенности в полной достоверности приводимых в нем сведений, хотя о существовании «Тайной истории» известно еще из словаря Суда Х века. Во всяком случае, некоторые ученые сочли весьма легкой задачей подделать стиль Прокопия Кесарийского по другим известным его произведениям.

Отечественная византологическая традиция, признавая сложную ситуацию с текстом, в целом, остается на позициях его принципиальной оригинальности (с учетом возможных интерполяций).

Что касается Феодоры, то следует иметь в виду, что о ней есть и другие источники. Иоанн Эфесский, анонимная хроника Псевдо-Захарии Митиленского, жизнеописания патриарха Севера и апостола монофизитов Якова Барадея по-своему освещают роль, которую играла Феодора в жизни Византии. Важны также Иоанн Лид и императорские Новеллы.

По одной из версий, Феодора родилась на Кипре, другие источники указывают, что родиной ее была Сирия. Как бы то ни было, маленьким ребенком четырех лет от роду родные привезли ее в столицу, где в общем и сформировалась ее личность.

Из какой семьи она происходила, также неизвестно. Из почтения к императорскому дому, до которого она возвысилась, позднее появилась легенда о том, что ее отец был сенатором. В действительности ее отцом (по Прокопию) был бедный человек по имени Акакий, дрессировщик медведей в цирке. Это занятие считалось крайне низким, презиралось в обществе и осуждалось церковью. Ее мать происходила из тех слоев и отличалась легким поведением. У них было три дочери: вторая, будущая императрица, родилась, вероятно, около 500 года.

Первое появление на Ипподроме Феодоры состоялось, по разным источникам, еще в самом раннем детстве. Она и ее сестры, выставленные отчаявшейся матерью на всеобщее обозрение, просили милостыню, оставшись без средств к существованию. Феодора была хороша собой: небольшого роста, чрезвычайно грациозная, ее лицо, слегка бледное, озарялось большими, полными блеска глазами. От этого очарования сохранилось очень мало следов на официальном портрете в храме Св. Виталия в Равенне.

Ее юность прошла при цирке в качестве актрисы и «стриптизерши». В публичном театре Константинополя она «демонстрировала приватную сторону своей жизни перед тысячами граждан». Сначала она прислуживала своей старшей сестре Комито, затем начала и сама играть в пантомимах. Здесь необходимо сделать уточнение — пантомимой в ранневизантийский период называлась сценка откровенного характера в одежде свободного покроя, не скрывающей практически ничего. В этом качестве Феодора пользовалась абсолютным успехом. Прокопий Кесарийский отмечает, в дополнение к красоте и остроумию, ее гимнастическое искусство.

Впрочем, раннехристианский писатель Тертуллиан (155/165 — 220/240) не сводит театр к обычному разврату. По нему, эти сценки были рассчитаны на рядового зрителя и отождествлялись с народным праздником и карнавалом, а их грубый эротизм — с культом плодородия.

Постепенно Феодора стала известна в Константинополе. В конце концов ее красота привлекла одного крупного чиновника, который взял ее на содержание и увез в провинцию, где она, по Прокопию, «угождала его самым низменным страстям». Потом Феодора чем-то прогневала хозяина, и он ее прогнал. Прокопий пишет, что из-за этого она попала в нужду, испытывая недостаток в самом необходимом, и стала «беззаконно» торговать своим телом. «Сначала она прибыла в Александрию. Затем, пройдя по всему Востоку, она возвратилась в столицу. В каждом городе прибегала она к ремеслу, назвать которое, я думаю, человек не сможет, не лишившись милости Божьей» (Тайная история, IX, 20).

Довольно долго Феодора прожила в Александрии, и это обстоятельство сыграло значительную роль в ее жизни. Предместья Александрии тогда были наполнены монастырями, в Ливийской пустыне скрывалось так много отшельников, что она получила название «пустыни святых». Такие александрийские проповедники, как патриарх Тимофей и Север Антиохийский, охотно обращались к женщинам. Возможно, благодаря их стараниям в Феодоре были посеяны зерна иной — христианской — жизни. Когда она возвратилась в Константинополь, это была уже женщина, уставшая от скитальческой жизни и безумных приключений, которая старалась, искренно ли или нет, вести уединенную жизнь.

По сообщению Феофана, она в это время жила в маленьком домике, зарабатывала себе на существование прядением. В это время и состоялось ее знакомство с Юстинианом, в то время уже не просто племянником императора, но и важным государственным деятелем. Тут надо заметить, что Феодора имела высокопоставленных покровителей и до встречи с Юстинианом, и кое-какие знакомства наверняка остались у нее после первого пребывания в столице. Познакомились Юстиниан и Феодора, очевидно, при посредничестве богатой актрисы Македонии, состоящей в переписке с императором.

Каким образом удалось ей пленить и прочно к себе привязать этого, уже не молодого человека — Юстиниану было около сорока лет, которому опасно было скомпрометировать себя отношениями с гетерой, пусть и поменявшей образ жизни? Прокопий говорит о магии и любовных напитках. Как бы то ни было, Феодора очень быстро всецело овладела помыслами будущего императора и обрела на него невероятное влияние. Юстиниан удовлетворял любые ее желания. «Ибо слаще всего было для этого человека, как это случается с чрезмерно влюбленными, осыпать свою возлюбленную всевозможными милостями и одаривать всеми богатствами» (Тайная история, IX, 31).

Закон не позволял сенаторам и высшим сановникам жениться на женщинах рабского состояния, служанках гостиниц, актрисах и гетерах. Но по просьбе Юстиниана Юстин этот закон отменил. Таким образом, Юстиниан взял Феодору в законные жены, сделав и для всех остальных доступным женитьбу на блудницах.

Когда в апреле 527 года Юстин официально назначил племянника своим соправителем, Феодора разделила почет и торжество мужа. Вместе с ним в день Пасхи в храме Св. Софии она была торжественно коронована императрицей, а затем, по обычаю, отправилась на Ипподром, чтоб выслушать приветствие народа.

Было бы неосторожно полностью обелять женщину, которую «Тайная история» так сильно очернила. Иоанн Эфесский, близко знавший Феодору, не сообщил нам подробно всех оскорбительных выражений, которыми, по его же словам, поносили императрицу благочестивые монахи.

Неизвестно, верно ли сообщение Прокопия, что она в молодости родила сына и что это было для нее несчастным обстоятельством; несомненно, во всяком случае, что у нее была дочь, но не от Юстиниана. Однако, судя по высокому положению, какое приобрел при дворе впоследствии сын этой дочери, его темное прошлое мало смущало как императора, так и саму императрицу.

Не надо забывать о том, что Прокопий любил представлять развращенность выводимых им лиц в размерах почти эпических. Поэтому в Феодоре можно видеть скорее героиню типичной истории: умную, осторожную, достаточно ловкую девушку из низов, в каком-то смысле искательницу приключений, которая вела себя так, как во все времена ведут себя женщины ее профессии, но, найдя серьезного человека, способного обеспечить ей прочное положение, она тут же перевоплотилась в благочестивую замужнюю даму.

В храме Св. Виталия в Равенне в уединенной апсиде Феодора предстает перед нами во всем блеске своего величия. Облекающие одежды великолепны. Длинная, покрывающая ее мантия из фиолетового пурпура отливает огнями в мягких складках вышитой золотом каймы; на голове ее, окруженной нимбом, высокая диадема из золота и драгоценных камней, волосы переплетены нитями, усыпанными жемчугом и драгоценными камнями, и такие же украшения сверкающими струями ниспадают ей на плечи.

О своей красоте Феодора постоянно заботилась с большим усердием. Прокопий описывает, как она увеличивала время сна, ложась отдыхать днем, для свежести лица и тела. Для этого же она часто принимала ванны, после которых отдыхала часами. Она отлично понимала, что внешность составляет главную силу ее влияния. Редко какая женщина, пробившаяся наверх из низов, так быстро, как она, усваивала все правила нового статуса.

Феодора весьма дорожила внешними признаками и символами власти. Ей нужен был двор, штат прислужниц, охрана, свита. Она требовала пышных покоев, великолепных одежд, чудесных драгоценностей, стола, накрытого всегда с изысканным вкусом. Как настоящая выскочка, она усложняла и без того сложный церемониал. Чтобы понравиться ей, надо было усердствовать в оказании ей почести, падать перед ней ниц, каждый день в часы аудиенции подолгу простаивать в ее прихожей. Она любила подчеркивать свой сан и дистанцию, отделявшую от нее всех подданных.

Ни один автор не сказал ничего, что позволило бы усомниться в безусловной порядочности Феодоры в частной жизни после ее замужества. Даже Прокопий, так смаковавший подробности ее юности, не делает ни единого намека на какое-либо любовное похождение Феодоры после брака. Думается, если бы императрица дала к этому малейший повод, историк-обличитель не преминул бы воспользоваться им. Но ему, видимо, действительно нечего было сказать.

Помимо того, что она уже не была так молода, когда вступала на престол, — ей было около тридцати лет, а для средиземноморской женщины это возраст, близкий к началу увядания, — она была слишком умна и слишком честолюбива, чтобы рисковать скомпрометировать любовной интрижкой положение, которое сумела завоевать.

Особое место в деятельности Феодоры занимала религия. Она поддерживала монофизитов Сирии и Египта, идя тем самым против официальной политики Юстиниана, который преследовал еретиков, не поддержавших постановлений Халкидонского собора. Именно Феодора «искусственно размножила монофизитские хиротонии и прямо создала и укрепила историческое существование монофизитских церквей». Но тут, возможно, имелся особый расчет. С одной стороны, поддержка императрицей монофизитов из плодородных провинций империи, с другой — официальная поддержка в государстве ортодоксальной церкви императором, позволили Юстиниану и Феодоре контролировать обе партии.

Религиозное влияние Феодоры проявилось и за пределами территории империи. Под ее протекцией были направлены миссионеры к народу нобадов в Судан (Нубию). Сведения об этом сохранились у Иоанна Эфесского: «Заботясь об этом народе, блаженный Юлиан явился и сообщил покойной царице Феодоре, чтобы вызвать ее усердие к обращению этого народа. Царица горела ревностью Божией, она приняла (его) с радостью и обещала, что будет сделано все, чтобы отвратить этот народ от заблуждения почитания идолов. Об этой радости она известила победоносного императора Юстиниана и обещала позаботиться, чтобы блаженный Юлиан был туда послан. Император же не обрадовался, когда узнал, что этого противника собора (Халкидонского) стремятся послать туда». Впрочем, несмотря на возражения Юстиниана, Феодора хитростью смогла направить миссионеров-монофизитов к нобадам.

Обладая качествами государственного мужа, Феодора оставалась женщиной. Она была ею в любви к роскоши и изяществу, она была ею еще больше в необузданности своих страстей и в пылу своего гнева. Когда затрагивались ее интересы, она не знала ни колебаний, ни разборчивости в средствах. Беспощадно она устраняла со своего пути всех, чье влияние могло ослабить ее собственное, без всякой жалости уничтожала всех, кто пытался поколебать ее авторитет. Для сохранения своей власти все средства казались ей хороши: сила и коварство, обман и подкуп, интрига и насилие.

Благодаря близким отношениям с Антониной, женой знаменитого полководца Велизария, она сумела сделать из него своего покорного слугу. Тут также можно удивиться как необычайному искусству императрицы вести интригу, так и ее неразборчивости в выборе средств. Дело в том, что проведшая бурную молодость Антонина продолжала обманывать мужа, который ее обожал.

В силу своего властолюбивого характера и привычки подчинять все целям своей политики Феодора иногда вмешивалась в семейные и домашние дела, ничуть ее не касавшиеся. Она всегда была «по природе склонна помогать женщинам, впавшим в беду», и это проявилось в мерах, которые по ее приказанию были приняты в пользу женщин, с которыми дурно обращались мужья, а также в отношении актрис и проституток. При этом она заботилась об упрочении института брака, «самого святого из всех», как говорится в одном законе того времени.

Когда 29 июня 548 года Феодора умерла, Юстиниан горько оплакивал потерю. Феодора-танцовщица не обладала теми добродетелями, какие ведут в рай. Феодора-императрица, несмотря на свое благочестие, имела недостатки и пороки, плохо уживающиеся с ореолом святости. Но при всем этом она обладала необычайным обаянием, была для своей эпохи образцом женственности и, конечно же, заслуживала любви.

Антонина, жена полководца Велизария

Весьма заметной фигурой эпохи Юстиниана была Антонина, жена крупнейшего полководца Велизария. Она играла важную роль в придворной жизни, была подругой и в каком-то смысле сподвижницей Феодоры. Кстати, на службе у мужа Антонины состоял историк Прокопий Кесарийский, так красочно описавший пороки эпохи Юстиниана.

Происхождение ее не было знатным. Антонина, как и Феодора, была из цирковой семьи — ее отец был наездником. Велизарий начал простым солдатом, но быстро продвинулся по служебной лестнице и вошел в число ведущих военачальников империи. Антонина восходила к вершинам власти вместе с мужем — ее влияние в придворных кругах Константинополя росло по мере признания военных заслуг Велизария, который не был ее первым мужем.

Большинство сведений о личности и характере Антонины содержится в «Тайной истории» Прокопия Кесарийского: «Была у Велизария жена, о которой я упоминал в своих прежних книгах. Дед и отец ее были возничими, показывая свое искусство в Византии и Фессалонике, мать же была блудницей при театре. Сама она тоже вначале вела развратную жизнь, не ведая удержу в своих страстях. К тому же она приобрела большой опыт в изготовлении снадобий, что передавалось у них в семье по наследству. Получив все необходимые ей познания, она впоследствии сделалась законной женой Велизария при всем том, что была уже матерью многих детей» (I, 11).

У Прокопия Антонина предстает как дерзкая интриганка, обладавшая незаурядным умом и дальновидностью. Ее важную роль в придворных комбинациях императрицы Прокопий не подвергает сомнению: среди прочего она участвовала в низложении папы Сильверия, ссылке и разорении префекта Востока Иоанна Каппадокийского.

Антонина, как и императрица, отличалась мужественным характером. Властная и склонная к интригам, она была Феодоре помощницей во всех ее делах и, в свою очередь, пользовалась содействием императрицы, когда предпринимала что-либо против своих врагов — а к ним Антонина была беспощадна. Помогала ей Феодора и контролировать Велизария, который был моложе жены, — дабы он не завел женщину на стороне.

Сама же Антонина мужу напропалую изменяла и чуть ли не при нем, всякий раз, когда ему доносили об этом, придумывая для себя оправдания, а Велизарий, ослепленный любовью, ей верил. Когда обо всем этом узнал ее сын от первого брака Фотий и попытался укорить мать, он испытал всю тяжесть ее гнева и избег гибели, лишь бежав в Иерусалим и постригшись в монахи.

Прокопий сообщает: «Был в доме Велизария некий юноша из Фракии по имени Феодосий, по отеческой вере из так называемых евномиан. Собираясь отплыть в Ливию, Велизарий опустил его в святую купель и извлек оттуда собственными руками. Таким образом, он и его жена усыновили его, как это принято по христианскому обычаю. Поэтому Антонина, как и подобает в подобном случае, возлюбила Феодосия, ставшего, согласно Священному Писанию, ее сыном, очень заботилась о нем и держала подле себя. Но тотчас же во время этого плавания она безумно влюбилась в него и, пылая безудержной страстью, отринула всякий страх перед Богом и людьми. Сначала она сходилась с ним тайно, но, в конце концов, стала делать это в присутствии рабов и рабынь. Ибо, одержимая страстью и явно обезумевшая от любви, она уже не видела никаких препятствий к этому. Однажды в Карфагене Велизарий застиг их на месте преступления, но сам, по собственной воле, дал жене обмануть себя. Застав их вместе в подземном помещении, он пришел в гнев, она же, ничуть не оробев и не пытаясь как-то все это скрыть, сказала. «Я пришла сюда, чтобы вместе с этим юношей спрятать самое ценное из нашей добычи, чтобы о нем не стало известно василевсу». Так сказала она в свое оправдание. Он же, позволив убедить себя, оставил их безнаказанными, хотя сам видел, что у Феодосия распущен пояс, поддерживающий штаны у срамных мест. Движимый любовью к этой женщине, он предпочел думать, что зрелище, представшее перед его собственными глазами, ничуть не соответствует действительности» (I, 15–20).

Во всем, впрочем, остальном Антонина была мужу преданна. Она сопровождала Велизария в походах, своей хитростью и находчивостью помогала ему в делах дипломатии, а при дворе в Константинополе ревниво отстаивала его интересы.

Самый известный факт политического влияния Антонины — это прощение Феодорой опального Велизария после его выступления против императорской власти во время эпидемии чумы в Константинополе в 540–544 годах. Император заболел, и весь двор находился в ожидании его смерти. В это время в Сирии начались волнения в армии.

Юстиниан, однако, пошел на поправку. До его полного выздоровления государством продолжала управлять Феодора. Она вызвала всех военачальников в Константинополь. Против Велизария не были выдвинуты конкретные обвинения, но его сместили с поста командующего, лишили значительной части состояния и права иметь собственную дружину и фактически посадили под домашний арест.

К этому времени он уже нашел силы порвать с Антониной — уж слишком вескими были доказательства ее измены. Прокопий пишет, что он «то и дело порывался покончить с ней, но всякий раз душа его смягчалась, укрощенная, как мне кажется, какой-то пламенной любовью» (III, 1).

Но Антонина, надо отдать ей должное, в этот тяжелый для мужа момент сделала все, чтобы помочь ему. Через Феодору она воздействовала на императора, и полководец был прощен. На этом закончился и его разлад с Антониной. Уже приготовившийся к гибели Велизарий был вне себя от счастья. Вот как изображает Прокопий, по обыкновению, вероятно, несколько преувеличивая, изъявление им благодарности жене: «Охватив обеими руками ее голени, он принялся языком лизать то одну, то другую ее ступню, называя ее источником своей жизни и спасения и обещая отныне быть ей не мужем, но верным рабом» (IV, 30).

Император, впрочем, удержал в свою пользу треть состояния Велизария. Правда, и тех шести тысяч фунтов золота в слитках, которые были возвращены, хватало, чтобы считать Велизария одним из богатейших людей империи. Кроме того, вскоре после этого Велизарий породнился с императорской семьей — его единственная дочь Иоаннина была обручена с Анастасием, внуком императрицы Феодоры.

Примирение между Антониной и Велизарием совершилось при весьма неловких обстоятельствах, но, как бы то ни было, оно оказалось искренним. В дальнейшем их отношения никогда более не нарушались. Восстановление семьи совпало с отдалением от Велизария Прокопия Кесарийского, который был и до конца оставался противником Антонины и Феодоры. Он был одним из немногих, кто открыто поддерживал Фотия и настраивал Велизария против жены.

После амнистии Велизарий был отправлен в Италию. Кое-кто при дворе, как утверждает Прокопий, был уверен, что Велизарий немедленно поднимет мятеж, как только окажется на достаточном расстоянии от Константинополя. Но, возможно, Прокопий писал только о своих ожиданиях. Велизарий отнюдь не рассматривал происшедшее с ним как повод к мятежу. Прокопий приписывает такую покорность судьбе влиянию на мужа Антонины.

В политической ситуации VI века на первое место выходили личные качества человека, а не его происхождение и пол. Открывались различные социальные лифты. Переход представителей беднейших сословий в сословие аристократов-сенаторов был явлением, распространенным при Юстиниане. Таким образом, и перед женщинами империи в определенном смысле открывался путь наверх.

Антонина была одной из немногих, кто сумел воспользоваться своим шансом и пройти по этому пути. Ей был присвоен титул зосты (опоясанной) патрикии (пояс в данном случае служил знаком исполняемой должности) — что-то вроде первой дамы в государстве после императрицы. Придворный церемониал присвоения титула зосты патрикии подробно приведен у Константина Багрянородного в «О церемониях византийского двора»: «Зосту облачают в далматику, торакион, белый мафорий, на голову надевают прополому. Она опоясывается богато вышитым золотом и драгоценными камнями лором, что служит свидетельством оказания ей высокой чести, ибо лор имели право носить император и весьма высокопоставленные лица. Представ перед императором в Хрисотриклинии (помещение для приемов Большого дворца в Константинополе. — Ред.), зоста кланяется, целует его колени, но не ноги, ибо лор и прополома не дают ей возможности опуститься перед ним ниц. Император вручает зосте знак отличия ее достоинства — пластинки из слоновой кости. После завершения церемонии зоста входит в церковь Св. Софии, где патриарх дает ей благословение и совершает молитву над ее облачением и инсигниями. Затем она, проходя через многие помещения и получая поздравления, возвращается в свои покои. Во время производства в звание зоста патрикия щедро раздает дары и совершает денежные подношения».

Когда Велизарий в марте 565 года умер, император присвоил себе значительную часть его состояния. На оставшиеся средства Антонина основала монастырь.

Юлиана Аникия, невеста Теодориха

Образ Юлианы Аникии навсегда остался в истории благодаря византийской живописи. Миниатюрная картина изображает женщину на троне и в царском венце. Но в действительности она так и не стала императрицей.

Юлиана Аникия родилась приблизительно в 462 году и детство провела в Константинополе. Аристократический род Анициев, к которому она принадлежала, переехал сюда из Рима, обеспечив тем самым, в определенной мере, «переезд» империи на Восток. Ее отцом был Олибрий, правнук по отцу знаменитого Флавия Аспара, а матерью Плацидия, дочь императора Валентиана III. После того как Олибрий отбыл в Италию и в июле 472 года был там провозглашен императором Западной Римской империи, Аникия осталась в Константинополе с матерью. Императором Олибрий пробыл всего три месяца — 23 октября он умер от чумы. В 478 году, после матери, Аникия стала единственной наследницей своих родителей, обладательницей огромного состояния, которое позволило ей стать щедрой благотворительницей. На ее средства восстанавливались и украшались константинопольские церкви, по ее заказу переписывались книги.

Изначально ее собирались выдать замуж за короля остготов Теодориха, но по политическим соображениям этот союз не состоялся. Мужем Аникии стал представитель знатнейшего германского рода Флавий Ареобинд, ее сын, тоже Флавий, был женат на дочери императора Анастасия I Ирине.

Оба, муж и сын, в разное время претендовали на престол Восточной Римской империи, и Юлиана Аникия поддерживала, а скорее даже, разжигала их амбиции. Всю свою жизнь она стремилась к возведению в императорское достоинство. Поворотным моментом в ее жизни стал 512 год. Недовольство политикой Анастасия I привело к поиску кандидатуры возможного претендента на престол. Одним из наиболее вероятных кандидатов стал муж Юлианы Аникии. Жители Константинополя хотели провозгласить его императором, однако в нужный момент он проявил нерешительность, и императорский трон остался для его жены несбыточной мечтой.

Юлиана Аникия прославилась своей деятельностью по строительству монастырей, щедрой благотворительностью. Свои религиозные взгляды она отстаивала настолько твердо, что Феофан писал: «Юлиана, знаменитейшая из госпож, построившая храм Богородицы в Оноратах, сильно вступалась за Халкидонский собор, так что сам император напрасно истощал все усилия свои, чтобы склонить ее к признанию Тимофея…» (Феофан, 6005.) Хорошо известна ее духовная связь с Саввой Освященным, основателем лавры в Кедронской долине, вблизи Иерусалима. Аникия часто посещала св. Савву в Константинополе в 511–512 годах (Кирилл Скифопольский. Житие Саввы, 53). О многом говорит и тот факт, что после ее смерти служившие при ней евнухи стали монахами монастыря Св. Саввы.

Широко образованная, она состояла в переписке с папой Гормиздом в то время, когда отношения с ним императорского дома оставляли желать лучшего. При ее активном участии была преодолена длившаяся 35 лет так называемая Акакиева схизма — разрыв между константинопольской церковью и папством, названный так по имени патриарха Акакия.

Другой папа, Иоанн I, посещал Аникию Юлиану в ее дворце во время своего визита в Константинополь, дабы поблагодарить за помощь, оказанную папству. Аникия пригласила папу в церковь Св. Полиевкта, которая, в сущности, была частью дворца; кроме совместной молитвы она преследовала еще одну цель: показать папе мозаику со сценой крещения Константина.

До завершения строительства храма Св. Софии, церковь Св. Полиевкта была самой большой постройкой не только столицы, но и всей Восточной империи. Историки полагают, что она стала своеобразным полигоном, на котором византийские архитекторы впервые в крупной форме опробовали приемы, использованные ими позже при постройке базилики Св. Софии.

К 520-м годам храм Св. Полиевкта строился уже на протяжении трех поколений (Греческая антология, I, 10,1–2, 8). Найденная уже в XX веке посвятительная надпись указывает на то, что строительство было начато бабушкой Аникии — Евдокией. Храм был своего рода фамильным монументом, предметом гордости Аникии, напоминающим императорам о том, что ее семья выше выскочки-крестьянина Юстина и его племянника Юстиниана. Она вкладывала гигантские средства в его строительство и украшение, не скупясь на расходы. Были использованы лучшие сорта камня со всех концов Средиземноморья: желтый мрамор из Туниса, черный с белыми прожилками с Пиренейского полуострова, пурпурный с серыми и белыми включениями из Кари, белый и кремовый из Фригии, зеленоватый из Вифинии, белый из Проконнеса, красный египетский порфир, зеленая брекчия из Фессалии. Камень инкрустировали перламутром, слоновой костью, аметистом, кусками светлого мрамора и порфира, разноцветным стеклом. Полы были покрыты белым проконнесским, желтым нумидийским и зеленым фессалийским мрамором.

Франкский историк Григорий Турский считает, что этой постройкой Аникия перехитрила Юстиниана, покушавшегося на ее богатства. Он остроумно заметил, что, придя в храм, Юстиниан понял, что, если отобрать золото у Аникии еще было можно, то обокрасть мученика, то есть св. Полиевкта, будет очень трудно (Григорий Турский. Чудеса, 1. О славе мучеников, 102).

Судьба Юлианы Аникии после середины 520-х годов достаточно темна. Ее сын Фалвий оказался замешанным в 532 году в бунте против Юстиниана, получившем название по лозунгу восставших «Ника!» («Побеждай!»), за что был отправлен в изгнание и лишен всего имущества. Правда, уже в следующем году император разрешил ему вернуться и вернул отобранное. Флавий не имел наследников по мужской линии, и кто владел после него фамильным дворцом, неизвестно.

Церковь Св. Полиевкта простояла до XIII века и была в прямом смысле растащена захватившими Константинополь крестоносцами. Две ее квадратных в сечении колонны стоят ныне перед собором Св. Марка в Венеции.

Элия София, жена Юстина II

Злия София, племянница императрицы Феодоры, родилась в 530 году. Феодора и организовала ее брак с племянником императора Юстиниана — Юстином. После венчания на царство Юстина II София получила титул августы.

Стоило Элии Софии появиться на политической арене Ранней Византии, как ее начали сравнивать с Феодорой. В племяннице современники угадывают властность, неуступчивость, темпераментность тетки. Иоанн Эфесский отмечает огромное стремление Софии влиять на политику Юстина II. Некоторые источники даже приписывают Софии основную роль в возведении Юстина на трон.

Борьба Юстина и Софии за престол и в самом деле была жаркой. Она описана, например, у хрониста Иоанна Бикларийского, который приписывает Софии ссылку и убийство другого Юстина, который, будучи двоюродным племянником императора Юстиниана и популярным в армии полководцем, также претендовал на трон.

Став императрицей София начала понемногу прибирать правление к своим рукам. Этому способствовало то, что Юстин II, едва придя к власти, стал проявлять признаки душевной болезни, которая позже и свела его в могилу. Любимым занятием императора было ходить вокруг дворца и лаять или мяукать. Иногда у него случались вспышки беспричинного гнева, во время которых он принимался выбрасывать предметы из окон. При этом делами государства он с каждым годом занимался все меньше и постепенно, окончательно лишившись разума, вовсе перестал ими интересоваться. Тем большее поле деятельности открылось для его жены. Правовой основы ее безграничная власть, безусловно, не имела, но неформально София стала регентом империи.

Она взялась за дело жестко, с размахом. Иоанн Эфесский и Павел Диакон рассказывают, как София удалила с должности знаменитого полководца Нарсеса, который добился значительного политического влияния при Юстиниане, став, по сути, одним из первых лиц империи. Императрица послала пожилому полководцу прялку, предложив присматривать за рабынями-прядильщицами в гинекее.

Позаботилась она и о престолонаследии, настояв на том, чтобы Юстин, коль скоро своих детей у них не было, в 574 году усыновил и сделал своим соправителем полководца Тиберия. В сложной политической обстановке при недееспособном императоре это казалось единственной возможностью избежать кризиса власти. В планы Софии входило после смерти Юстина — а все к тому и шло — выйти замуж за приемного сына и остаться августой. Но уже женатый Тиберий расставаться с женой ради брака с Софией не захотел и, более того, сделал августой свою жену. При этом он окружил Софию почетом, сохранил все ее титулы и построил для нее новый дворец, но отстранил от управления империей. Поняв, что власть от нее уплывает, честолюбивая вдовствующая императрица не захотела довольствоваться церемониальной ролью и в 580 году устроила против своего недавнего протеже заговор, который, однако, был открыт и подавлен. Наказание, определенное Софии, оказалось максимально гуманным — ее заключили в один из дворцов под строгий надзор. После этого она окончательно потеряла политическое влияние, но не успокоилась и обвинила Тиберия в растрате казны, которую с таким трудом пополняли она и Юстин, что впоследствии стало одной из причин ее ссылки.

Если сравнивать Софию с Феодорой, которая правила с блестящим Юстинианом, не уступавшим ей в политическом плане, то надо признать, что София на пике своей власти, имела гораздо большее влияние на дела государства, нежели ее тетка. В вопросах веры она поначалу казалась наследницей Феодоры и придерживалась монофизитства, но со временем склонилась к православию. Отчасти такая перемена была необходима для того, чтобы ее муж стал преемником Юстиниана. В дальнейшем на протяжении всего своего правления София пытались найти религиозный компромисс на общегосударственном уровне.

София умерла в 601 году, не дожив совсем немного времени до правления императора-узурпатора Фоки, который в огромной мере истребил старую родовитую знать империи.