От гетеры до игуменьи. Женщина в Ранней Византии

Статусные различия

Преобладание в Византии вертикальных общественных связей делало судьбы и социальный статус женщин чрезвычайно мобильными. Они могли в одночасье возвыситься из самых низов, как, например, Феодора — жена Юстиниана I, проделавшая путь от гетеры до благочестивой императрицы, и столь же быстро упасть вниз.

В этом смысле весьма характерен обычай избрания невесты для императора на своеобразном «конкурсе невест», благодаря которому простолюдинки могли войти в состав высшей знати империи.

Горизонтальные связи также предоставляли большие возможности для перемен. Население интенсивно перемещалось между регионами империи по личным, социальным и религиозным причинам. В контексте нашей темы наиболее радикальные изменения личные судьбы женщин претерпевали после замужества, которое часто было связано со сменой места жительства, а также в результате ухода в монастыри.

Социальный и имущественный статус горожанок имел широкий диапазон — от аристократок до нищих и бездомных. Для последних существовали христианские благотворительные учреждения, в которых те, кому везло, находили вспомоществование и призрение, хотя многие, разумеется, оставались без всякой помощи. Часто эти учреждения служили и родильными домами. Очевидно, что женщины из городских низов вели значительно более простую повседневную жизнь, чем представительницы столичной знати.

Город в Ранней Византии был наиболее консервативным институтом, в нем в наиболее полной мере сохранялись античные традиции социальной и частной жизни. Вместе с тем христианское понимание городской общины уже отличалось от античного: оно наделяло определенными правами две новые и потенциально разрушительные для античного полиса категории — женщин и неимущих. Кроме того, христианство сделало полноправными участниками религиозной жизни рабов и рабынь, приравняло их семейную жизнь к семейной жизни свободных, а также благословило брачные союзы рабов и свободных. Все это не могло не отразиться на правовой политике государства.

В принципе можно говорить об элементах частной жизни у рабынь в ранневизантийское время, хотя об их свободе (хотя бы относительной) в гендерном поведении речь не идет. Часто они служили в качестве наложниц своим хозяевам, а то и представлялись для утех гостям. Беременность рабынь после пиров была явлением нередким.

С другой стороны, со своими рабами иногда сожительствовали знатные дамы. Напомним, что и обнажение хозяйки перед своими рабами — как перед животными — не считалось постыдным.

Гендерный аспект правовой культуры

Гендерный анализ правовой культуры Ранней Византии позволяет обратить внимание на соотношение частной и общественной жизни, а также на восприятие частной жизни со стороны государства.

Право наиболее полно определяет социальный статус полов, их имущественные характеристики и, следовательно, отражает гендерную систему в ее нормативном преломлении. Поэтому целесообразно сосредоточиться на выявлении специфики норм поведения женщин и мужчин, предписываемых им обществом и государством.

Христианское императорское законодательство в целом значительно улучшило правовое положение женщины. Так, в 321 году Константин Великий даровал женщинам равное право с мужчинами на владение собственностью. Он же издал закон, по которому изнасилование девушек и вдов, посвятивших себя церкви, каралось смертью. Феодосий Великий в 390 году впервые позволил матерям иметь опекунство над детьми, что ранее было исключительно правом мужчины.

Становление правовой культуры Византии развертывалось на базе развитой системы античной юриспруденции, что было особенно ощутимо в ранний период существования империи (IV–VII века). При этом на оформление правовых представлений влияли и другие факторы. Империя отличалась этнической «пестротой», благодаря чему одним из источников ее правовой культуры стало обычное право народов, включенных в ее состав. Процесс взаимопроникновения правовых систем, диффузии различных представлений о дозволенном и табуируемом привел к появлению правовых норм, не известных римскому законодательству. Родилась новая форма юридических актов — Кодексы.

В первый официальный свод законов — Кодекс Феодосия (438) — вошли законы, изданные восточно-римскими императорами начиная с Константина. В них нашли, в частности, отражение и законы о семье и браке.

В VI веке был сделан самый значительный шаг на пути общей кодификации имперского законодательства — введен в действие фундаментальный «Свод гражданского права», в котором нашло свое выражение «пересечение» гендерных систем, существовавших в позднеантичном обществе и среди этносов, вошедших в состав империи.

Константин в своем брачном законодательстве упразднил древнеримские меры против безбрачия и бездетности (Кодекс Феодосия, VIII, 16, 1; Евсевий Кесарийский. Жизнь Константина, IV, 26). Таким образом, получили свободу действий сторонники христианского аскетизма. В то же время были запрещены браки между лицами в определенной степени родства вплоть до третьего колена (Кодекс Феодосия, III, 12). Позднее Юстиниан запретил также браки между крестными и крестниками — на основании духовного родства.

Вопрос о свободе разводов четко определен не был, так как между позицией церкви и политикой государства имелась определенная разница в подходах. Еще в V веке христианские авторы жаловались, что мужчины меняют жен, как одежду, а брачное ложе выставляется на продажу, как обувь на рынке. Юстиниану пришлось под давлением церкви значительно ограничить права на развод, но его преемник Юстин II сделал шаг: при нем развод допускался просто на основании желания обоих супругов.

Иметь наложниц было запрещено во времена Константина, но этот закон явно не выполнялся.

Прелюбодеяние наказывалось как одно из наиболее тяжких преступлений (Кодекс Феодосия, IX, 7, 1.1), причем понятие прелюбодеяния стало шире. В Древнем Риме прелюбодеянием со стороны мужчины считалась незаконная связь с женой свободного гражданина, то есть наказывалось не столько прелюбодеяние само по себе, сколько покушение на права другого мужчины. Теперь к прелюбодеянию, по сути, приравнивалась супружеская измена, что на практике, впрочем, бывало далеко не всегда. При этом плотская связь с рабыней на протяжении всего ранневизантийского периода прелюбодеянием не считалась, хотя и порицалась, когда дело касалось женатого мужчины. Данному деянию в Эклоге посвящена отдельная статья, согласно которой рабыню, замеченную в связи с женатым хозяином, следовало продать за пределы провинции, а вырученные при сделке деньги передать в государственную казну.

Государство терпело браки, основанные только на взаимном согласии (в Античности это была одна из признаваемых форм брака), то есть сожительство без церковного обряда.

Во всяком случае, до VIII века оно не требовало церковной церемонии. В законодательстве Юстиниана сожительство свободного мужчины и свободной женщины, даже не освященное церковью, рассматривалось как брак, а не как конкубинат (при условии, что женщина не торгует своим телом). Благодаря этому женщина не лишалась гражданских и имущественных прав.

Позволялись повторные браки, а также браки с еретиками и язычниками, несмотря на недовольство и критику отцов церкви. Однозначно были запрещены только браки с иудеями (Кодекс Феодосия, III, 7, 2; Кодекс Юстиниана, I, 9, 6).

Предложение вступить в брак, сделанное монахине, каралось смертью (Кодекс Юстиниана, IX, 25, 2).

Античная традиция отказа от детей, их подбрасывания или продажи в рабство существовала среди низших слоев горожан и крестьян на протяжении всего ранневизантийского периода, хотя власти предпринимали меры, чтобы искоренить это зло. Феодосий в 391 году повелел освободить детей, проданных родителями в рабство по бедности без возмещения убытков покупателям. Юстиниан в 529 году даровал свободу всем без исключения детям, от которых отказались родители (Кодекс Юстиниана, IV, 52, 3).

Согласно Дигестам Юстиниана, в браке супруг имел право на распоряжение и даже отчуждение некоторой части собственности своей супруги, но приданое находилось на «риске мужа», то есть он нес ответственность перед законом за целостность имущества жены. В случае развода жена могла вернуть себе все приданое. В более поздний период государство также продолжало стоять на защите прав свободной женщины. Согласно Эклоге, если у мужа были финансовые проблемы и после его смерти оставались долги, то кредиторы не имели права войти в дом, пока вдова не восполнит своего приданого. Таким образом, жена своим имуществом не несла никакой ответственности за кредитоспособность мужа.

В области брачно-семейного права также проявляется тенденция к уравниванию прав мужа и жены. Так, жена имела возможность развестись с мужем по физиологическим причинам, а для мужчин такого повода не предусматривалось. Статья 15 Эклоги гласит: «Если мужчина в течение трех лет оказывался неспособным к брачному сожительству, то женщина имеет полное право на развод». Это законоположение, восходящее еще к классической Античности, имело долгую жизнь и впоследствии. Вместе с тем практика расторжения брака из-за бесплодия женщины, судя по всему, также имела место.

Среди преступлений, связанных с сексуальным поведением, могут быть выделены три группы: 1) преступления против церкви; 2) преступления против нравственности; 3) преступления против брака. Наказания за них демонстрируют определенные гендерные стереотипы.

Уже в Дигесты Юстиниана вводится норма о людях, «пользующихся дурной славой», которым запрещено выступать в суде. Речь идет о тех, чьи занятия («выступление на сцене для увеселения людей или для декламации, сводничество») или поведение (доказанное судом преступление, увольнение из войска «за позорные поступки», заключение брака в течение обязательного срока траура) осуждались обществом и государством. Считалось, что показания таких людей не заслуживают доверия суда. Обращает на себя внимание отсутствие половой дифференциации в данном вопросе.

При этом в ранневизантийском законодательстве ясно прослеживаются гендерные различия в отношении норм поведения. В Книге 22 Дигест содержится четкий запрет свидетельствовать в суде настоящим или бывшим проституткам, а также женщинам, замеченным в прелюбодеянии.

Законодатели не скрывали своего отрицательного отношения к открытому проявлению сексуальности, на что указывают не только правовые нормы, но и используемые формулировки вроде «женщины, живущие постыдно». Такие женщины, по их мнению, не имели достоинства матери семейства и должны были быть лишены поддержки общества.

В Дигестах понятия женщины, «живущей постыдно», и проститутки разводятся. Под проституцией понималась открытая продажа себя женщиной без выбора с ее стороны. К проституткам не относилась «та женщина, которая совершила прелюбодеяние или вступила во внебрачную связь».

Нарушение сложившихся моральных принципов не только порицалось обществом, но и было чревато лишением гражданских прав и сословных привилегий. Если дочь сенатора опускалась до проституции или уголовного преступления, она теряла свой социальный статус. Любопытно, что, принадлежа к сенаторскому сословию, она не имела права выйти замуж за вольноотпущенника, но, продемонстрировав неподобающее статусу поведение и лишившись его, она в принципе могла это сделать.

В византийском законодательстве выделялось несколько неблаговидных проступков, за совершение которых не только женщин, но и мужчин ожидало неотвратимое наказание. Например, дети мужского и женского пола могли быть лишены наследства; мужчины — в случае вступления в связь с мачехой или конкубиной отца, женщины — при отказе вступить в законный брак по воле родителей и предпочтении «позорного образа жизни» (Эклога, 55). При этом в законе отсутствовало внятное разъяснение того, что подразумевается под последним. Возможно, это сексуальные связи вне брака либо вступление в брак без благословения родителей.

Столь же неясно используемое в Эклоге понятие «разврат». Но следует отметить, что данный проступок, в отличие от других, пресекался не поражением в правах, а физическим наказанием. Женатый мужчина за разврат получал двенадцать ударов плетьми, а холостой — шесть (Эклога, 69).

Изучение законодательства, одобряющего или порицающего те или иные поступки мужчин и женщин, позволяет утверждать, что в целом правовая культура Ранней Византии обнаруживает достаточно высокое место женщины в обществе и дает гарантии ее частной жизни. Если вначале об этом заботилась только церковь, то в период развития постклассического права от Константина до Эклоги гарантии прав женщин в их частной жизни взяло на себя государство.

Вместе с тем необходимо обратить внимание на то, что византийское государство в ранний период своего существования отнюдь не стремилось к полному контролю над всеми сторонами жизни своих подданных в силу относительно «демократического» характера власти, унаследованного от Античности. Вопросы морали и бытового поведения подданных были им передоверены церкви.

Гендерные нормы византийского права в сравнительно-историческом аспекте[1]