От Пушкина к Бродскому (Путеводитель по литературному Петербургу)

Благодаря Серебряному веку

И вот пришло время, когда я сумел вернуться в центр. Благодаря Серебряному веку! Благодаря возвращению Ирины Одоевцевой! Ей было уже за девяносто — но все равно здесь у нее образовался салон, каждый, кто любил литературу, мечтал прикоснуться к Серебряному веку, а заодно показать себя. В окружении влюбленных в нее людей, во всеобщем почитании, она и умерла. Отпевали ее в Спасо-Преображенском соборе. Как хорошо, что у нас был Серебряный век! Как я благодарен ему! В наши 90-е годы опустевшие писательские квартиры еще наследовались писателями же — это были последние дни действия этого закона — и бог провел меня через эту уже захлопывающуюся дверь! Благодаря Серебряному веку.

Городская весна

Едва сгрузив вещи в этой несуразной, длинной, замечательной квартире окнами во двор, я сразу же побежал по Большой Морской, выскочил на Дворцовую, и, ликуя, увидел Александрийский столп так, как я не видел его раньше никогда: теневая его сторона были зимней, сизой, после утреннего заморозка — а солнечная была уже голая, оттаявшая, со струйками пара. Я радостно вдохнул в себя все это. Кончилось царство тьмы — и начиналась весна. И я встречал ее здесь! Это дело надо отметить. Уж прогулкой по городу — это точно. А то не увидишь, как оттаивает жизнь, и сам не оттаешь. Надо хотя бы постоять и почувствовать, как приближается к нам это абсолютно бесплатное счастье.

Ну что? Перезимовали? Вроде да. Каждому из нас это кажется личным достижением, похожим на второе рождение. Сколько ни сыпалось на нас снега и невзгод, сколько ни лопались наши сбережения и отопительные батареи — а хватило-таки у нас силы и ума пережить все это и дожить до весны, до ощутимого уже пригрева солнца. И не забыть бы: так бывает всегда, когда силы и витамины счастья в тебе кончаются, природа вдруг сама приходит тебе на помощь. Надо быть внимательным в эти дни. Пропустишь весну — потеряешь себя, разучишься чувствовать простое счастье, и не дай бог, начнешь думать, как сейчас модно, что счастье дается за большие деньги и лишь тем, у кого они есть. Но главное счастье — бесплатно. И даже если у тебя больше денег, чем у других — смирись на это время, сравняйся с толпой и почувствуй то же, что чувствуют сейчас все — и дряхлая старушка и измученный бомж — дармовую радость приближения весны. Весна — самое демократичное время года. Она — щедра для всех. Она — главный наш спонсор. И не стоит отгораживаться от нее стеклопакетами и тонированными стеклами машин — отметишь свое одинокое превосходство, но упустишь весну — на улице и в душе. А происходит столько всего! Не сравнить с каким-нибудь дорогостоящим фейерверком, раздражающим своей ценой. А тут — краски появляются сами по себе. Белый цвет, который долго был единственным цветом, начинает таять, растекаться, разделяться, расцветать другими оттенками. Синеватым, зеленоватым, бурым — другими цветами, не имеющими названия и цены. Ледяной дворец, построенный городом для радости горожан, теряется и блекнет рядом с радужными ледяными дворцами на широкой Неве.

Каждый день — новые роскошные преставления. Зима показывает себя напоследок, подтверждая мудрость русской пословицы: солнце — на лето, зима — на мороз! Но — зима прожита нами, побеждена, и уже можно смеяться над ее последними потугами, гололедами и буранами. Пугает старушка! Ну уж пожалеем, порадуем ее, проедемся по льду, пусть даже и свалившись (нам же веселей!), и уж уважим ее, выйдем в последний раз с большими лопатами — будто мы все еще воспринимаем ее всерьез.

Радуются и люди, и звери. Весна — время, когда оттаивают запахи. Собаки страстно ловят их, им они заменяют газеты, сообщают последние потрясающие новости собачьей жизни. Но в это время и у людей вдруг обнаруживаются носы. Обоняние — самое древнее, самое глубокое и самое искреннее из всех пяти чувств, единственное, не поддающиеся школьной муштре, воспитанию, идеологиям. Поэтому самые глубокие, самые тайные, самые необузданные желания рождают именно запахи, и как раз весной. И даже ожившие миазмы подворотен, сырых дворов, мусорных баков резонируют в нашей душе, будят что-то. Ароматы эти, летом уже вполне привычные, сейчас волнуют нас не меньше, чем жителей деревни запах земли. Обоняние — единственное, что не изменилось за тысячелетия, и запахи соединяют нас с предками, мы чувствуем то же, что чувствовали они. К нам приходит забытое, и даже виденное когда-то, но не нами. Границы сознания расширяются необыкновенно, чувства диких поколений вливаются в нас, пробуждают в нас, замученных горожанах, небывалые страсти, безудержность, силу. И это все — наша питерская весна, которая кому-то может показаться такой скромной. Но природа оттаивает — оттаиваем и мы! Зима нас загнала в наши норы — но мы вышли из них на солнце, и в этот раз точно уж сделаем все, что не получалось прежде!

Оттаивают и наши уши. Чаще всего именно ими замечаешь весну. Вдруг совсем другая, не зимняя акустика улицы ошеломит тебя: гомон бредущего под форточкой детского садика и даже шарканье детских подошв по сухому асфальту прозвучат в комнате так четко и близко, что сладко сожмется сердце: сколько счастья дарит самая простая жизнь, когда ты оживаешь!

Открываются и глаза. Когда каждый день за окном одно и то же, глаза не работают. А тут вдруг замечаешь, что солнечная граница на противоположной стене дома опускается с каждым днем все ниже — а это значит, если вдуматься, что солнце поднимается все выше и заглядывает все глубже во дворы! А потом вдруг случается чудо, которое забывается каждый раз за зиму, и потрясает опять: вдруг комната твоя, обращенная на север, озаряется солнцем — правда, отраженным от окон напротив, но греет здорово! И если даже вдруг в эти весенние дни дела твои стояли на месте или даже шли назад, теперь это не так страшно: вдруг глянешь в окно и с восторгом увидишь — солнце уже спустило во двор свою сияющую грязную ногу, и стоит на грязном слоистом снегу, и снег чахнет. Весна — единственное время, когда неудачи не воспринимаются как смертельные: что там твои провалившиеся интриги с целью добавить грош к зарплате, когда вся солнечная система так наглядно сейчас работает на тебя!

Конечно, можно выбрать другую весну, купить ее в готовом и товарном виде, улетев на это время куда-нибудь на Мальдивы. Но пропустишь гораздо больше, чем найдешь. Да — там яркая жизнь, висят орхидеи, но какое это имеет отношение к тебе? Это все равно что нанять на неделю равнодушную иноземную красавицу, которая тут же тебя забудет — и не заметить скромную, но полную переживаний и чувств соседку, которая любит именно тебя. К солнцу и теплу у нас относятся гораздо более страстно, чем там, где они давно уже надоели. Где еще раздеваются, когда идет лед, и загорают, когда еще лежит снег? Только у нас в Питере, около Петропавловки! Только у нас в Питере выходят из своих коммуналок во дворы на солнышко такие милые старушки — возможно, твои дальние родственницы, которых пора бы вспомнить. Наш город любит тебя и ждет, что ты поможешь ему — как он помогает тебе.

КОНЕЦ