Отбор... или беги, Принц, беги! (СИ)

Глава 38.

- А потом, Вашвеличство, она эту иголку зубами из родового кинжала и прямиком Северному Барсу в бедро и загнала! – глаза Геомы, размером каждый с полновесный золотой, светились от возможности первой рассказать очнувшейся после продолжительного обморока Регине о произошедшем в Храме. – А дальше… сама я уже в это время доползла до первых скамеек и видно было все, как на ладони у Пресветлого.

- Геооомаааа! Я тебя разжалую, если ты мне сейчас же не прекратишь свои лирические отступления! – Королева, которая второй час слушала свою фрейлину, теряла терпение и грозила рассказчице всеми известными ей пытками, пока не привела окончательно веский аргумент. – Я позову сейчас… Сангиру!

- Она в целительской, от страха откусила себе кончик языка, - безмятежно произнесла баронесса Аунтийская, оправляя складочки на платье.

- Ирманию, - сдвинула брови Ее Величество Горицийская.

- Заикается при одном упоминании о свадьбе, - скромно потупилась Геша.

- Торнилла? Вельма? – глаза Регины метали молнии, которые, впрочем, никакого урона ее собеседнице не наносили.

- Первую утащили гвардейцы, сказали – следственный эксперимент будут проводить, - легкомысленно махнула рукой баронесса по направлению северного крыла Дворца, где располагались казармы гвардии и службы лорда Мирана. – Она же, оказывается, по просьбе герцога Офанаси готовила ему омолаживающий эликсир. А рецепт его же, родовой. Потом этот эликсир с одной интересной добавкой безопасники обнаружили в алхимических бомбах, установленных по всему Храму.

- А Вельма…, - с безнадежностью приговоренного к медленной, мучительной казни закатила глаза Ее Величество.

- Оу! Эта застряла на кухне. Сказала, что не выйдет, пока стресс не заест, - с легкостью сдала конкурентку Аунтийская и продолжила с любезнейшей из своих отработанных перед зеркалом улыбочек. – Остальные «змейки» забаррикадировались в сиреневой гостиной и принимают только передачи из шампанского и еды. Говорят, такое событие, как свадьба наследника, надо отметить по-особому.

- А эта, ну, как там ее, - Регина пощелкала пальцами в воздухе, - тезка моей невестки… Тьфу, грых! Дирхо! Дуся! Дульсинея Эльтийская!

На минуту лицо Геомы застыло скорбной маской, но потом девушка с тяжелым вздохом, от которого слегка затрещали швы декольте, выдала:

- Нет больше нашей Дусечки, - и заплакала горько, как маленькая девочка, некрасиво всхлипывая и размазывая слезы по накрашенным щечкам. Королеву заметно передернуло, но она вынула платочек из рукава пеньюара, в который ее переодели служанки, перед тем, как уложить в кровать, и впихнула в руку фрейлины. – За-а-а-бра-а-ал ее гад чешуйчаты-ы-ы-ый с собо-о-о-ой в пусты-ы-ы-ню ги-и-иблу-у-ую!

На последнем слове Геша взвыла совсем не по-детски, отчего Регина осенила себя защитным знаком Пресветлого и отодвинулась подальше от зареванной баронессы.

- А ну! Прекратила завывать! – гаркнуло Ее Величество слегка дребезжащим голосом и ткнула Гешу в упитанный бочок пальчиком. – Сопли подотри и давай, горе мое, с начала! Но четко и без твоих причитаний!

В течение пары секунд следы слез волшебным образом исчезли с раскрасневшегося лица «змейки», ручки были сложены на круглых коленках, а сама баронесса готова была заново пересказать все события, очевидицей которых ей «посчастливилось» стать.

***

Хотите увидеть настоящую реакцию придворных на свой триумф – развивайте боковое и периферическое зрение. Благодаря второй ипостаси, Эйлис, которая мягко плыла по длиннющему проходу Храма навстречу своему избраннику, могла видеть всю неповторимую гамму чувств и эмоций подданных горицийской Короны. Злоба, ненависть, интерес, похоть и нетерпение (противный герцог), ревность, расчет, о! искренняя радость (Мелисса), презрение, угодливость, гордость и нежность (папа), поддержка и одобрение (Шейна), теплота и восхищение (Аустин IV Вельтлант), снисходительное одобрение (Регина Горицийская), приветливое тепло и толика напряженности (Его Святейшество) … Но все эти волны легко разбивались о крохотный огонек жизни, размеренно бившейся у нее внутри, и рассыпались искристыми снежинками-бриллиантами позади от светлой любви в глазах Рина. Принц в нарушение всех традиций сделал несколько торопливых шагов с возвышения у алтаря и с видом собственника и победителя по жизни протянул обе руки своей Лисичке.

- Рин, - выдохнула счастливая невеста, - на нас все смотрят!

- И пусть завидуют! – нахально подмигнул кронпринц Гориции своей избраннице и под перекосившуюся от его выходки гримасу маменьки неторопливо и с величайшим удовольствием поцеловал маленькие пальчики, унизанные артефактными кольцами. – Спасибо, Лисенок, что не забыла о защите! – едва слышно прошептал Ринэйрт и повел невесту-жену к главному храмовнику, нетерпеливо притопывающему под слова свадебного гимна, исполняющегося сводным королевским хором.

- Наконец-то все причастные в сборе, - с приклеенной улыбкой проронил глава всех святош и сделал знак певчим заткнуться. – Лишние полчаса этой музыкальной каторги, и я был бы вынужден сотворить чудо безмолвия. Голова болит от этих гимнов. Найду ту фальшивящую заразу, которая не вытягивает ноты, самолично сделаю обрезание. Миндалин.

Опешившие от этого откровения новобрачные дружно примкнули друг к дружке и послушно уставились на Святого отца Антониса. Довольный произведенным эффектом Его Святейшество звучно откашлялся и затянул ритуальную речь.

- … и надлежало жене повиноваться во всем своему мужу до скончания времен, - на этой фразе Лиса, не удержавшись, тихонько фыркнула, за что получила легкое поглаживание пониже спины от Рина. Антонис на мгновение сбился с речи и гневно зыркнул на подуставших от бесконечных, однотипных заповедей брачующихся. – А мужу не вести себя, как озабоченному подростку!

- А это точно из брачного кодекса цитата? – заинтересованно промурлыкал кронпринц, давя смешок и принимая серьезный вид.

- Редакция 1.8.7 от сего дня, - рыкнул Святой отец и показал Его Высочеству кулак из-под мантии. – Еще один вяк и будет 1.8.8. «О пользе недельного воздержания», - затем он возвысил голос, обращаясь ко всем присутствующим гостям, мирно почивавшим в полусонном состоянии на широких скамейках и в силу приобретенной на приемах многолетней привычке дремавших с открытыми глазами, и приказал. – Молодые, окуните руки в алтарную чашу, дабы Пресветлый мог одобрить ваш союз!

- А дважды, это не перебор? – засомневался Ринэйрт, брачная метка которого уже давно светилась под плотной тканью камзола.

- Надо будет, и трижды окунешь, - простонал Антонис сквозь зубы, сверля принца взглядом. – Хочешь, чтобы орлантцы поставили под сомнение твой брак с Эйлис? Видишь, как их посол все на артефакт записывает. Моментом сватов пришлют, благо они в соседней с Храмом гостинице еще за три дня до церемонии заселились. А ларенсийцы? А южные кланы?

- Ладно, убедил, - буркнул Рин с немалым подозрением и, схватив под локоток супругу, у которой начали от любопытства удлиняться ушки, наклонился над небольшим каменным алтарем с углублением, наполненным сияющей жидкостью. – За последствия отвечаешь головой.

- Всё будет хоро…, - недоговорил Антонис, падая на спину от взметнувшегося из источника Силы огненного вихря.

***

- Дорогая, может тебе что принести? – в двери спальни Королевы тихонько поскреблись и голосом Аустина заныли о желании видеть дражайшую половину. – Ты только намекни, звездочка моя ясная, я мигом, пулей, ястребом!

- Голову Антониса! – гаркнула Регина, кровожадно облизываясь и пугая до колик баронессу Аунтийскую. – Он посмел подставить моего… нашего сына и его жену!

- А может бутербродик с икоркой и шампусика? Вроде, придворные еще вне все сожра… подъели на банкете, - заюлил Король, за чьей спиной возвышался побледневший Святой отец и еще парочка доверенных лиц из группы поддержки Его Величества. – Солененького не хочешь? Понял-понял! Тогда тортик и винишко. Два бокал? Ты меня интригуешь, любимая! Не для меня идиота? Реджи! У тебя там любовник?! Любовница… ну, тогда ладно… я пойду… одинокий и всеми покинутый… Геша? Гешенька! Что ж ты раньше не сказала, две бутылки вина и закуски. И не тревожить… Уже лечу! Давай, святоша, шевели ножками, твою амнистию будем отмечать… Тссс! Моя коброчка услышит, самолично голову отгрызет. Так что двигаем рысью на кухню!

И вслед удаляющемуся на приличной скорости топоту мужских сапог понеслось нетерпеливое: «Продолжай, Геша, хочу знать, кому еще я самолично что отгрызть должна за сорванную свадьбу единственного сына!»

***

Рауль, дежуривший с десятком гвардейцев и безопасников рядом с алтарем под сокрытием иллюзии невидимости, первым рванул к завалившемуся Антонису, чье чело выражало крайнюю степень обиды на высшие силы за такую подставу. Накануне вечером, вознося многочисленные молитвы, он получил от Светлого Бога благословение на повторное освящение брака. Поэтому был уверен в правильном исходе церемонии. Теперь же он лежал, позорно раскинув конечности, и пытался проанализировать произошедшее. Но сделать ему это не удалось, так как в Храме начали поочередно взрываться магические светильники, разливая повсюду огненную смерть и нанося страшные увечья. Поднялась паника, заставляя гостей ломиться к выходу, который по какой-то неведомой причине был сразу же перекрыт вооруженными людьми.

Как оказалось, их невысокий и крайне довольный происходящим предводитель, герцог Офанаси, прикрываясь щитом от взбесившегося алхимического огня, отдавал приказы, которые тут же начали исполнять заговорщики.

«Черные камзолы», ловко расталкивая одуревших от страха и местами поджаренных до костей придворных, понеслись к принцу и Эйлис, на ходу обнажая заговоренное оружие, которое легко пробивало доспехи немногочисленной охраны королевской семьи.

Граф Дерхо, отпихнув от себя свою спутницу в безопасный угол, взметнулся по спинкам скамеек и широкими прыжками заспешил на помощь дочери и ее супругу. Шейна, не теряя времени, перекинулась во вторую ипостась и начала красться к выходу под прикрытием колонн. Ее целью стал мелкий урод, возомнивший себя будущим правителем Гориции. Волчица не сомневалась, что сможет добраться до его тощей шеи, даже если для этого потребуется отдать свою жизнь.

Рин, загородивший Лисичку широкими плечами, выхватил меч, который мигнул слетаемым мороком и утратил нелепую церемониальную украшенность, превратившись в добротное оружие, готовое отразить любое нападение.

Эйлис, не стыдясь окружающих, быстро закатала подол свадебного платья и рванула из ножен на бедре родовой кинжал, которым без колебаний обрезала драгоценную ткань наряда до колен.

За эти несколько минут нападающие достигли главной сцены и с отчаянием смертников врубились в охрану принца. Их было на несколько десятков больше. Их вела в бой ненависть, внушенная старым пауком Хаелотским и подкрепленная обещанием огромной награды Офанаси. У принца и его защитников в груди полыхал азарт ловчих, загнавших хищников в ловушку, и готовых за раз вычистить скверну из Королевства. Ринэйрт не позволял себе сомневаться в исходе схватки, не давал повода для страха за любимую, зная, что сможет уберечь ее зла.

- Отдай мне Эйлис, мальчишка! – донеслось до него безумным эхом от входа в Храм. – И смерть твоя будет быстрой, Вельтлант!

- А ты приди и отними, Шарез, - рассмеялся кронпринц, отбиваясь сразу от двоих «черных камзолов». – Или кишка тонка!

- Заткись, ты труп! Труп! – верещал человечек, подпрыгивая от ярости и невозможности доказать свое право на невесту. – Отдавай девку-у! Она моя, моя!!!

- Любимая, я чего-то не знаю? – весело ухмыльнулся Рин, протыкая особо ретивого нападающего. – Ты решила променять меня на герцога?

- Рин! Сзади! – вскрикнула возмущенная принцесса и чиркнула подобравшегося к ней головореза по протянутой руке. От вида отрезанных пальцев ей стало муторно, поэтому она резко пихнула заоравшего «черного» ножкой, оставив в его животе дырку от острого каблука туфельки. – Ты и обувь мою зачаровал, любимый? Какая прелесть! – Лиса пригнулась и стащила вторую туфельку. Теперь она была полностью вооружена и очень, очень желала мести за происходящее. В ЕЕ ОСОБЕННЫЙ ДЕНЬ! – А покажи-ка мне того счастливчика, дорогой, который жаждет обладать этим роскошным телом.

Она игриво провела руками по талии, на несколько минут парализовав обе стороны боя. Мужчины завороженно проследили за движением кинжала и туфельки по изящным изгибам и сфокусировались на красивых ножках невесты.

- Убью всех, - ревниво прорычал Ринэйрт Вельтлант, первым приходя в себя и снося пару голов. – Лиса! Дай мне полчаса и готовься к…

Клинок одного из заговорщиков прочертил кривую по груди принца, оборвав его угрозу. Эйлис вскрикнула, подавшись к раненному мужу. Граф Эльтийский не успел буквально пару шагов добежать до дочери, которой заломили руки за спину и поволокли к герцогу.

А в голове принцессы внезапно четко прозвучали слова старого Сейвара, напоминая об обещании. Лиса, не задумываясь, вонзила зубы в плечо держащего ее справа мужчины. Рубанула наотмашь кинжалом того, что слева. Поднесла к губам навершие и вытянула зубами костяную иглу. Отец был совсем рядом, пробиваясь к ней с удвоенной силой. Лисичка запнулась, не удержалась на подкосившихся ногах и рухнула возле графа Дерхо. А затем в отчаянном рывке всадила ему в ногу острый шип.

Тут же опомнившиеся «черные» окружили ее и Эльтийского. Но магия, запечатанная в игле, уже пробудилась, и Эруан громко, по-звериному зарычал, ввергая нападающих в суеверный ужас. Потому что в следующее мгновение на месте высокого мужчины с окровавленным мечом, стоял огромный белоснежный зверь, тень от которого достигала высокого, подкопченного пламенем потолка Храма.

- Северный! Северный Барс! – черный круг вокруг отца и дочери распался, когда лезвия когтей монстра высекли глубокие борозды в каменном полу, а само чудовищное создание медленно повернуло морду к маячившему у выхода противнику.