Отдел дознания.

Глава 12

Глава двенадцатая.

Август 1993 года.

Клад.

- Ну, наверное, жизнь все расставит по своим местам. Тебя куда отвезти?

- Я даже не знаю…- Руслан заметно помрачнел: - Домой не хочу, у меня сейчас сил на объяснения с родителями и теткой никаких нет, а Инна тоже меня не ждет, в последнее время у нас с ней трудности с взаимопониманием начались. Мне кажется, что она в Германию хочет свалить, а я в этом деле ей как пятое колесо- не нужен.

- Давай тогда ко мне, помоешься, в себя придешь, там решишь, что дальше делать будешь.

Руслан пожал плечами, показывая, что возражений он не имеет, и я, поглядев в зеркало, вырулил от обочины.

Наташа на сидящего рядом со мной Руслана отреагировала, как на что-то само-собой разумеющееся, но, с вопросами к нему не приставала, сама рассказывала о том, как прошел ее день на работе. От Завода мы двинулись в сторону площади Бородатого основоположника, где в начале улицы Второго космонавта расположился гастроном «Рассвет», хозяева которого, очевидно, решили широтой своего продуктового ассортимента затмить все продовольственные магазины Города, забив прилавки и морозильные лари всем, о чем только может подумать взыскательный кулинар, вплоть до яиц баранов, доставленных, якобы, из солнечной Испании – любой каприз, только плати деньги.

Набрав с Наташей две сумки продуктов, мы вернулись в машину, к грустному Руслану, после чего поехали в наше садовое общество.

- Паша, это же дом… - Руслан понял, куда я его привез только вылезая из машины.

- Ну да, приобрел у Князя, могу документы показать, но не сегодня. Сам понимаешь, здесь я их не храню.

Ну да, бывший сосед Игорь, наконец-то, разродился деньгами за бывшую Аллину квартиру и документами на садовый участок, правда для этого, устав от его «завтраков», мне пришлось приехать в риэлтерское агентство, принадлежащее Игорю, в настоящем костюме милиционера, и просидеть там несколько часов, с важным видом, раскрыв папку с протоколами и изображая «работу с документами». Не знаю, на что надеялся Игорек, возможно, по-современному обычаю, попытался «кинуть» или хотел выцыганить какой-либо бонус дополнительно, но, после того, как все его клиенты, при входе в агентство, видя сотрудника милиции, оформляющего какие-то бумаги, с порога разворачивались, вспомнив о иных делах, а посланный по мою душу здоровяк - охранник, очарованный видом моей кобуры, отказался выводить меня из офиса, сосед быстро нашел деньги, и даже все документы на бывший садовый участок Князева оказались перепереоформлены на меня.

После того, как садовый домик подключили к городскому водопроводу, а на стене в кладовой повисла туша импортного водонагревателя, жизнь на даче, расположенной в двух остановках от станции метро, заиграла новыми, весьма приятными красками.

Пока я протапливал баню, а Наташа готовила ужин, Руслан сидел в беседке в глубочайшей задумчивости. Не знаю, к каким выводам он пришел, но через час мой бывший приятель, судя по его глазам, был открыт для сотрудничества, но к разговору я подступился только после бани, под пиво с вяленным лещом.

- Чем заниматься собираешься? – начал я разговор после того, как отмыв и, от души, избив веником жертву полицейского произвола, мы сидели в беседке, разделывая и пожирая жирную рыбку.

- Без понятия, ни одной мысли в голове сейчас нет. Может, как подписку о невыезде снимут, уеду на Север, чем-нибудь гусеничным управлять…

- Уверен, что подписку снимут? – я улыбнулся.

- Не уверен. – Руслан помотал головой: - Я вообще не понимаю, что произошло, поэтому ни в чем уверен быть не могу…

- Да просто тебя подставить хотели, куртку твою сперли потихоньку и отдали наркоману, чтобы он в этой куртке подстрелил кого-то… - я сделал большой глоток пива и продолжил: - а вот дальше два варианта – либо эксцесс исполнителя и, наркоман, будучи в полном коматозе, завалил своих заказчиков, или…

- В каком смысле - заказчиков? Ты что, хочешь сказать…

- Ну, а кто мог спереть твою куртку, как не твои новые дружбаны? Три человека сидят рядом с твоей курткой, только начали выпивать, операми, не на последних должностях, числятся, и тут у них из-под носа твоя куртка исчезает, такая яркая и красивая, что глаз режет. И, вместо того, чтобы разбираться с пропажей, они тебе говорят – посиди Руслан спокойно, мы уверены, что курточка найдется. Ты, дорогой товарищ, прекрати голову в песок засовывать, и, наконец признай, что тебя подставить хотели…

- Да ну на…

- Все, Руслан, я тебя уговаривать головой подумать не собираюсь. Хочешь верить в святую мужскую дружбу – вперед. Сегодня отоспишься здесь, а завтра в добрый путь, самостоятельное, вольное плаванье – мне, извини, с князевскими друзьями не по-пути.

- И кто это, по-твоему, из них, мог сделать?

- Руслан, а кто из них был настолько самостоятельным, что мог, без ведома Князя, крутить свои дела?

- Да не… Князь узнал бы, рога бы любому из парней пообломал.

- Ну вот и ответ на твой вопрос.

- То есть, ты хочешь сказать, что…

- Я хочу сказать, что без ведома Князя никто тебя самостоятельно подставлять бы не стал.

- И что мне сейчас делать?

- Без понятия. – я пожал плечами – никаких опасных советов я Руслану давать не собирался, так как доверие к бывшему приятелю отсутствовало напрочь. И дверь я, в нашу с Наташей спальню, сегодня закрою покрепче, и карабин будет у кровати стоять, да и Демон сегодня будет спать в нашей с Наташей комнате, а не в беседке.

- У меня есть к тебе предложение. – я решил сменить тему: - Так, как тебя погнали с милиции с концами, я тебе хочу новую работу предложить.

- Давай, предлагай. – Руслан мгновенно забыв о неприятностях, ловко сгрызая крепкими зубами янтарные кусочки рыбьего мяса с хребтины.

- Мне нужен судебный исполнитель с творческим подходом к делу…

- Фу, у них же зарплата…

- Ты дослушай сначала, а потом фукай! Я же сказал – с творческим подходом к делу. Оплата по результату, а суммы там такие, что твоя с Инной возня с продажей оргтехники будет казаться детским лепетом. Я с начальником районного отдела уже поговорил, она рада будет, если их женский коллектив разбавит хоть один мужчина. Кстати, если не будешь гадить, где живешь, то вполне можно продвинуться по карьерной лестнице.

- Не знаю, мне кажется…- с недоверием протянул Руслан.

- Ты перекрестись сначала, если кажется! – разозлился я: - Тебе сказали – все будет в твоих руках, все от тебя будет зависеть. Главное, не разменивайся по мелочам и все будет хорошо.

- Я подумаю…

- Подумай до утра, завтра утром результат скажешь. – я хлопнул ладонью по столу. Честное слово, с большим удовольствием взял бы в дело кого-то другого, более управляемого, но этого хоть охранять не надо – здоровенный и наглый, самостоятельно способен большинство возникающих вопросов решать.

Ночь прошла без происшествий, а утром я отвез Руслана в отдел судебных исполнителей при районном суде, представил его начальнику отдела – Русаковой Лидии Борисовне, женщине далеко за пятьдесят и помчался на свою службу, ибо моя начальница была дамой молодой и энергичной и за своими подчиненными бдела в оба глаза.

- Это что за делегация у твоего кабинета собралась? - Ольга Борисовна не только бдела за подчиненными, она еще и за обстановкой у их кабинетов следила, а скорее, кто-то из моих обесцвеченных коллег-блондинок, спустившись в туалет, увидела группу заявителей, собравшихся у моего кабинета и тут-же доложило о этом несанкционированном безобразии начальству.

- Это граждане пришли заявить о кражах из погребов, имевших место зимой…

- Жулик явку написал? – перебила меня начальник отдела.

- Никак нет, товарищ капитан. – потупился я: - С жуликом я пока не работал, информация получена оперативным путем…

- Вот, что я скажу тебе, Громов…- прошипела начальник отдела: - У нас так не работают. У нас дела возбуждаются, в большинстве своем, когда жулик сидит в камере и дает признательные показания, а вот таких, выявленных дел я не потерплю. И не думай, что я так с тобой хаханьки да хахоньки всегда буду – если в срок эти твои заявления не будут в суд отправлены, пеняй на себя. Я тебя посажу радом с собой в кабинете, благо место освободилось, и будешь работать от рассвета до заката, головы не поднимая, так, что сам сбежишь в народное хозяйство через неделю.

Я не знал, какой ответ будет наилучшим в этой ситуации, поэтому, просто улыбался, глядя в глаза рассерженной Ольге Борисовне.

Ответа, очевидно, не потребовалось, она сама придумала его за меня и немного побледнела:

- И не надо думать, что держишь меня за яй… держишь меня, я таких как ты ухарей видела десятки…

- А Яков Рувимович медкомиссию сейчас проходит, на пенсию, наверное, собирается? А то я его в последнее время не видел? – мило улыбнулся я: - Вот хотел уточнить у вас, как юрист у юриста – оттого что милиционер уволился или на пенсию ушел, разве он перестают нести ответственность за ранее совершенные должностные преступления?

- Громов иди, не беси меня. Мой тебе совет – если не хочешь неприятностей, гони своих заявителей, пока не получишь явки с повинной от жулика, а то никаких капитанских звездочек ты в жизни не увидишь.

- Я вас услышал, Ольга Борисовна. – я вежливо кивнул дорогой начальнице и покинул ее кабинет.

Конечно, никакой толпы у моего кабинета не было – три человека не толпа. Быстро приняв у них заявления о кражах из погребов, я переоделся в футболку с спортивными штанами третьего срока носки, загрузил заявителей в автомобиль и, со скандалам, вытребовав себе эксперта, поехал на улицу Вождя Рабов.

Там я приступил к рутиной работе, составляя краткие протокола осмотра взломанных зимой погребов, а эксперт, с недовольным лицом, делал по несколько снимков, пытаясь зафиксировать на фотопленку следы повреждений, нанесенных запорам погребов несколько месяцев назад. Глядя на нас, к месту происшествия стали подтягиваться другие потерпевшие, желая, согласно стадному инстинкту, тоже подать заявление, «авось менты кого и найдут». А потом я потребовал привести ко мне Селиванова, возле погреба которого, до сих пор, лежал раздувшийся и смердящий труп, невинно убиенной, дворняги.

Шустрые местные тетки, которым, очевидно, было нечего делать, мигом привели, унылого вида, мужика лет сорока, с опухшим от пьянства и застарелых синяков, лицом.

- Имя, отчество ваше назовите? - я принял доходягу из цепких лапок двух тетушек, что, преодолевая вялое сопротивление мужчины, отконвоировали его до места следственных действий.

- Чье? – мужик оглянулся.

- Ваше.

- Наше? – товарищ явно придуривался и на контакт с «органами» идти не хотел.

- Можно вас на одну секундочку? – я вырвал мужика из цепких женских рук, и, подхватив его под локоть, отвел в сторонку не несколько метров, после чего, заслонив своим корпусом от взглядов свидетелей, коротко, без замаха, ударил его под ребра.

- Ты, если будешь дурака изображать, поедешь сейчас со мной, и я тебя в отделе так отмудохаю, что ты отвечать мне будешь еще до того, как я вопрос успею задать. А еще посажу тебя, падлу, хоть на пятнадцать суток, но посажу…

- Да за что, начальник?! За что посадишь? – Егор попытался вырваться, но сил не хватило – держал я крепко.

- Да вот за эту собачку… - я ткнул пальцем в мокрую кучу гниющей шерсти: - У меня и заявление есть, что это ты собак тут душишь…

- Да не трогал я ни кого!

- А мы с этим сейчас разберемся. Погреб открывай.

- Не хочу, не желаю, имею право. – Селиванов снова попытался вырваться, но тут у меня терпенье кончилось, и, под удивленный вздох собравшихся жителей, я подсечкой свалил мужика на землю, перевернул его на живот, и придавив коленом к земле, достал из папки с бумагами наручники.

Селиванов пытался вырваться, спрятать под живот руки, но, после того, как на одном запястье Егора, с щелчком, защелкнулся стальной браслет, он обмяк и разом перестал сопротивляться.

- Все, все, сдаюсь. Скажи, начальник, что надо, я все сделаю.

- Погреб открывай.

- Сейчас все сделаю, дай подняться только…

Егор долго и неловко открывал замок, болтающиеся на правой руке, массивные, черные браслеты ему мешали, но я не торопился их снимать – вдруг вновь в, с виду смирившемся, мужике взыграет ретивое.

Нда. Неудобно вышло. Когда Селиванов распахнул массивную металлическую крышку погреба, а потом, низко склонившись к низу, вздел ржавую решетку, расположенную ниже крышки, я оттолкнул мужика и заглянул в темное, зловонное нутро подземного хранилища. После этого, стараясь не задевать одеждой ржавые железяки, торчащие со всех сторон, спустился вниз. Все было тщетно. Никакого трупа в погребе не было. И специфического запаха гнилого мяса в погребе не было. Сверху тянуло мертвечиной от убиенного пса, а снизу нет. Гнилые овощи, лопнувшие банки с некими, уже не идентифицируемыми, субстанциями благоухали и смердели, но овощные отходы меня не интересовали – никаких признаков мертвой женщины в погребе гражданина Селиванова не было. Я плюнул в груду склизкой картошки и полез обратно, к ласковому солнышку.

- Где жена твоя, паскудник? – я подступил к растерявшемуся Егору.

- Да вы что, думаете… Живая она, у матери живет, позавчера письмо прислала, написала, что если пить не брошу, то разведется со мной! – видимо вид мой был страшен, или руки слишком измазаны в ржавчине, оставшейся от ползанья по узкой лестнице, но Селиванов испуганно отшатнулся от меня.

- Неси давай письма, только в конверте…

Я смотрел в спину, бегущему в сторону пятиэтажной «хрущевки», худого мужика с нелепо звенящими на одной руке наручниками и отчаянно думал, как выбираться из ситуации, в которую сам себя и загнал. Хотел убийство выявить и раскрыть, показать начальству, что работать умею не хуже князевской бригады? Получи, ненужные никому, заявления о восьми кражах, по которым еще не факт, что сидящий в СИЗО жулик сознается и сдаст подельника. Но ведь запах мертвечины просто висит в воздухе и несчастных собак кто-то, с завидной регулярностью, убивает и притаскивает сюда? Да тут посторонние люди не бывают, в этом тихом, изолированном уголке старой городской застройки.

- Дамы, а это чей погреб? – я ткнул пальцем в крышку, торчащую из земли последней в длинном ряду?

- Да не знаем мы. – пенсионерки, живо обсуждающие странного милиционера и Егора с его семейной драмой, переглянулись: - Не разу не видели, чтобы кто им пользовался. Он здесь давно был выкопан, только брошенный стоял, без замка, а потом кто-то его по покрасил и замок повесил, видно наследники появились.

- Я в том годе видела мужика какого-то… - высунулась с заднего ряда бабулька в очках, с толстыми линзами, перемотанными синей изолентой.

- А кого вы видели, сможете описать?

- Ой, не надо только меня в это дела впутывать! – тут-же включила «заднюю скорость» гражданка: - Я ничего не рассмотрела… Еще по милициям затаскаете!

- Я вам слово даю, что ничего писать не буду, просто скажите мне, что видели… - насел я на женщину.

- Да что я сынок могла видеть? В том годе, как раз, тоже в конце лета, я с внуком пришла погреб чистить, потом вижу, что с этим погребом, с замком, мужик какой-то возится. Но я его не разглядела, он почти сразу ушел, да и глаза у меня совсем не те стали, а в тот вечер я без очков была.

- Так может внук что-то видел? У него глаза то в порядке должны быть.

- Завтра он ко мне зайдет, я у него спрошу, может пацан уже ничего не помнит.

- Не сочтите за труд, пусть ваш внук мне по этому телефону позвонит. – я достал из папки визитку и протянул женщине: - Никуда ходить не надо, просто пусть позвонит.

В ожидании Егора с письмами, я нашел в кустах кусок толстой проволоки, зацепил собачий труп за удавку на шее, и оттащил тушку несчастного животного поближе железнодорожным путям – путевые бригады с таким безобразием мирится не будут и быстро утилизируют бренные останки. После этого я долго ползал на четвереньках перед крайним погребом, глубоко втягивая носом воздух, на потеху всему честному народу.

В такой позе и застал меня Егор, принесший два письма в помятых конвертах.

Я уже понял, что это «пустышка», но тщательно осмотрел оба почтовых отправления. Письма и конверты заполнялись одним почерком, содержание соответствовало словам Егора, согласно штемпелю, одно было отправлено месяц назад, а второе - две недели тому, из деревни Сосновка нашей же области. Я записал адрес отправителя, дежурно пригрозив Селиванову, что все тщательно проверю, и наконец, снял у страдальца с руки стальные «браслеты».

- Ну что, поедем может быть? – с заднего сидения «ниссана» высунулась заспанная физиономия криминалиста.

- Никуда мы не едем… - меня захлестнула волна злобы к придремавшему коллеге: - Лом здесь есть, где-нибудь?

Народ заверил меня, что лом обязательно найдеться, больно любопытно всем было, что еще отчебучит этот мужик «из милиции», облаченный в рванину, и через пять минут мне доставили старое лезвие топора, намертво приваренное к железному лому.

Минут десять я ковырялся с этим приспособлением, пытаясь всунуть свое орудие в узкие щели между проушинами, последнего в ряду, погреба, но дело все-же пошло – сварной шов оказался слабее старого топора, проушина душераздирающе взвизгнула и повисла на дужке замка, а я, сосчитав про себя до трех, рванул на себя, уже вросшую в землю, тяжелую крышку.