Отдельный 31-й пехотный

Глава 30

Глава 30

Интерлюдия 1

— Тут за телом из морга приехали. Могут забрать? — просовывается в дверь кабинета узкое лицо секретаря и Никанор Петрович — кивает. В дверь заходят несколько мужчин, поверх одежды на них наброшены белые накидки, они споро кладут тело на носилки и удаляются, оставив в углу брезент. На брезенте — остаются следы крови.

— Придется оттирать. Это из дворницкой брезент, как Захар придет — велю ему оттереть, — говорит секретарь, глядя на брезент: — эка его… а ведь с виду приличный человек был.

— Николай? Так и есть. Он сын моего старого знакомого по службе. — отвечает Никанор Петрович: — избаловал тот его. Да и взрыв в лаборатории его подкосил изрядно. Он невесту свою и друг пригласил на опыт посмотреть, и для пущей наглядности да веселья — увеличил количество ингредиентов и магию свою влил.

— Так этот тот самый Николай? Это тот случай, когда в Академии магическую взрывчатку изобрели?

— Да, тот самый. Завалило их, пока разбирали завалы, пока валькирии подъехали… и так от тел ничего толком не осталось, вот только его удалось поднять. С тех пор он очень изменился, перестал наукой интересоваться, в себе замкнулся. Начал големов поднимать и… придавать им форму неотличимую от человеческой. Матушка к нему во флигель заглянула, а там Николай сидит и его друг и невеста, словно живые. Не хотел он верить, что они умерли, не отпускал. Уж сколько ему говорили, что это неправильно — големов с лицами покойников с собой таскать везде, да разве ж он слушал. Еще и увлекся идеями равенства этого всего, дескать все равно все умрем, в чем разница между королем и нищим. И жил с этими големами, представляешь? Такой ужас…

— Шекспира начитался. — кивает секретарь: — а жаль. Слышал я что он талантливый был юноша.

— Конечно. Поднять голема — уже достижение, а уж форму придать и в плоть обличить… да поддерживать все время — это просто невероятно. Высочайшие ранги такое могут. Только они.

— Жалко… вы еще чаю будете?

— Нет, напился уже. Пожалуй, пора на сегодня работу заканчивать, поздно уже. Скажи в гараже чтобы мне экипаж подготовили, через минут пятнадцать я спущусь.

— Конечно. Надеюсь, этот лейтенант больше сюда ничего не притащит.

— Не уверен. Этот — упорный.

Интерлюдия 2

— Откуда голод? Я тебя, душонка ты заячья спрашиваю, — голод откуда? — она трясет невысокого и толстого человека в порванном сюртуке за шкирку: — говори! У тебя в амбарах зерно пудами гниет! Какой к черту неурожай⁈

— Ваше Высочество! Ваше Высочество! Умоляю! — уездный голова зажмуривается и очень сильно потеет, Ай Гуль отпускает его воротник и брезгливо вытирает пальцы платком.

— Какой к чертовой бабушке голод и неурожай? — спрашивает она у него, немного подостыв: — я только в двух складах побывала, но вам же зерно девать некуда! Четверть сгнила с прошлого года еще!

— Прошу прощения, Ваше Высочество, но это же частное зерно. Купеческой артели «Симонов, Бревицкий и Ко». Я же не могу его раздать. А и раздам — дальше что? На следующий год они снова придут, Мужички ленивые и хозяйствовать не могут, каждый раз до такого вот доводят. Что толку-то?

— Какая сейчас разница? У тебя в уезде голодный бунт! Открыть амбары и раздать зерно — по мешку в руки!

— Царица небесная! — хватается за грудь уездный голова: — то же не мое зерно! Это же куплено все!

— Вы меня сейчас со своими играми доведете! — угрожает Ай Гуль: — думаешь я не знаю, что у вас тут монополия и вы цены на закуп зерна у мелких собственников роняете? За бесценок скупаете, а потом на складах гноите! Открывай амбары! Организуйте выдачу зерна голодающим. Кухню полевую мы развернули на пустыре у церкви, там для тех, кто еле ноги волочит — каша и суп горячие. Хлеба тоже выдадим, оповести всех, чтобы донесли до крестьян и прочих. Деньги… я сама заплачу. Выдачу зерна организуешь не у складов, чтобы беспорядков не было, а на площади, вывозить подводами будешь. Тем, кто будет помогать при выдаче — добавишь зерна полмешка. — она потирает переносицу: — С купцами, если недовольство будет — сама поговорю. Если до конца дня выдачу зерна и очереди за едой не организуешь — я тебя лично в глыбу льда вморожу. Будешь стоять на площади, весной оттаешь. Ясно⁈

— Дык… Царица небесная, купцы же…

— Сказала — сама поговорю! Что? — она поворачивается к одному из своих помощников, и тот шепчет ей на ухо несколько слов.

— Так вот оно что! — тон ее голоса меняется, вокруг начинают кружиться снежинки, воздух заметно холодеет, уездный голова — бледнеет и сглатывает: — так эта купеческая артель твоему куму принадлежит! Ах ты, скотина! Мироед!

— Матушка! Не губите! Не берите грех на душу! Ай! Я все исправлю! Сей момент!

— Ваше Высочество, прошу вас… он же уездный голова, а вы его сосулькой чуть не убили!

— Отпусти, я его сейчас… а ну иди сюда, собачий потрох!

— Все сделаю! Уже бегу амбары открывать! Все сделаю! Не губите!

Интерлюдия 3

— Цветкова Маргарита! Цветкова! Стой ты уже! — окликают ее на входе и она — оборачивается. Две валькирии из местного, столичного гарнизона.

— Да? — говорит она: — я Цветкова. А что?

— За тобой не угонишься! — улыбается та, что повыше и шире в плечах: — от самого штаба тебе вслед кричу.

— И-извините, — говорит она, понимая, что все это время в своих думах где-то витала. Приказ есть приказ, она же адъютант у Владимира Григорьевича, приказом самой Мещерской. Однако по прибытии в столицу надлежит сперва дела сдать, отчитаться, да в обитель Ордена Святой Елены Равноапостольной явится, а уж потом на место дальнейшей службы прибыть. А пока она в монастырь съездила, пока в штабе отчитывалась, пока то, да пока се… бюрократия, будь она неладна. Вот уже три дня как.

— Да ладно! — машет рукой старшая: — я Марта, а это Вероника. Мы чего подошли — ты же с Восточного Фронтира прибыла, ты случайно лейтенанта Уварова не знаешь? Героя Фронтира?

— Как не знаю? Да мы с ним вместе сюда прибыли! И сражались с тварями плечом к плечу! Владимир Григорьевич — замечательный человек! Умный! Порядочный! В жизни никого не обидит!

— Так ты и есть та самая Цветкова. — улыбается Марта: — с утра ищем. У наших в гарнизоне штук пять Цветковых будет. Популярная нынче фамилия.

— Ну… какая понравилась, ту и взяла. — отвечает Цветкова: — цветы разные бывают.

— Вероника у нас Верескова, ей песенка про вереск нравится, а я — Пушкина.

— Пушкина?

— Это однофамилец. — улыбается Марта: — но неважно. От гвардии лейтенанта тебе большой привет, он передавал что соскучился и ждет, когда ты к исполнению своих обязанностей приступишь.

— Божечки! — прижимает ладошки к горящим щекам Цветкова: — так и сказал⁈

— Так и сказал. — кивает Марта: — а еще он у тебя странный.

— Он всегда таким был. — машет рукой Цветкова: — не похож на других.

— Он нас в ресторацию сводил! — встревает в разговор Вероника: — там так красиво! И еда такая вкусная! Правда я воду из чаши для омовения выпила! Такой позор!

— Ну, не переживай, никто уже не помнит… — Марта обнимает Веронику и обращается к Цветковой: — правда, он к нам как к обычным людям относится. Было приятно. И удивительно.

— Владимир Григорьевич… — вздыхает Цветкова: — он такой.

— Это наверное из-за амнезии, — снова встревает Вероника: — он еще не знает кто мы такие и…

— Он знает! Я ему рассказывала! Мне полковник приказала ему рассказать все-все… и про мир и про людей и про магию и про… нас. — возражает Цветкова: — просто он такой и есть! Для него нет разницы, человек ты или… или такой как мы!

— А там в ресторации — еще и поют! Представляете? — выдыхает Вероника: — нет, правда!

Интерлюдия 4

— Тц! — раздраженно цыкнула она, наклоняясь над передним колесом, погнутым и с сорванной шиной: — как же, «надежные пневматические колеса со стальными спицами»… стоит только налететь на каменюку… «надежность и комфорт, вот наш девиз»… «патентованная система самоподкачки воздуха»…

— Барышня, с вами все в порядке? Вы как? Вам нельзя так двигаться, вы же с мотоколяски слетели и прямо в… стену! Как вы на ногах еще стоите! Вам надо к врачу! — раздается голос сзади. Она оборачивается. Молодой человек в очках и в расстегнутом пальто, вид обеспокоенный.

— Ай, нормально все со мной. Ты в колесах разбираешься? Или в мотоколясках? — спрашивает она и молодой человек озадаченно чешет затылок.

— Я не специалист, но, судя по всему, ваше переднее колесо приказало долго жить. — наконец говорит он и она снова раздраженно цыкает. Пока она ехала все было просто прекрасно, ветер в волосах, мороз по коже и мелькающие столбы на обочине… но сейчас все становилось донельзя скучным.

— Все-таки вам надо врачу показаться, — настаивает молодой человек: — потому как вы же на такой скорости на столб налетели!

— Каменный! Каменный столб! Какого черта тут каменный столб стоит, а? — она задирает голову и смотрит вверх. Молодой человек тоже поднимает голову и смотрит вверх, на верхушку столба вместе с ней. На верхушке столба в разные стороны расходились провода.

— Ну, я полагаю это телеграф, — говорит он: — вот и стоит. Потому что люди хотят телеграммы получать и по телефону говорить.

— Тц! Вы люди, такие странные… ладно, присмотри за моей коляской, а я пока пойду, колесо найду… или Уварова пошлю за колесом.

— Но… околоток тут не самый спокойный, барышня. И как вы сюда заехали… мотоколяску вашу за пять минут растащат на части!

— Вот я и говорю — присмотри, чего непонятного…

— Но я…

— И что у нас тут? Барышня, да еще и на молоколяске. Гляди-ка, Голован, так спешила к тебе навстречу, что даже на транспорт потратилась! — при звуках этого голоса молодой человек втягивает голову плечи и делает шаг в сторону, сразу как будто сгорбившись и став меньше.

— Эй, красотка, а давай ты с нами денежкой поделишься, а то в наши палестины фараоны не заглядывают… жаль будет, если с тобой что случится… — продолжает второй голос.

— Да чего ты с ней бакланишь, Штырь, перо под ребра и кошелек забирай, видишь же что при денежках…

— Погоди, Голован, зырь какая краля и не боится. А может мы ей нравимся, а?

— Все-таки вы люди — странные… — вздыхает она: — вообще-то я сытая, но раз такая оказия… будем считать, что самооборона.

Интерлюдия 4

— Разочарование, Ирина Васильевна, вот что я чувствую. — говорит он и качает головой: — разочарование. Я возлагал на тебя и твою команду такие надежды, а ты? Допустила провал… нет, даже два провала. Или все-таки три?

— Три провала, Максим Эрнестович!

— Да? А ну-ка перечисли…

— Первый — недооценила силу Родового Дара объекта! Второй — вступила в открытую конфронтацию, настроив его против Службы. Третий — позволила демону высшего ранга приехать в столицу!

— Считать ты умеешь. Но… нет. Недооценить силу Родового Дара может каждый. Твоя ошибка в том, что ты стала слишком самоуверенной, Ирина. Твой собственный Дар — обладает невероятным потенциалом, а ты как будто микроскопом гвозди забиваешь. Пойми пожалуйста, боевиков, силовых магов — полно. И они привыкли решать проблемы просто — забить по шляпку и все. Но ты у нас инструмент намного более тонкий. Ведь ты могла ему понравится, могла втереться в доверие, могла стать его женщиной и вернуться в столицу как его жена. Которую он стал бы защищать от всего света. Он бы даже не понял, что им управляют. Тебе достаточно было быть честной. Но ты слишком задрала свою голову, Ира. Ты привыкла что все вокруг твоего пальца не стоят, привыкла пренебрегать и недооценивать, так что ничего удивительного в этом нет.

— Простите, Максим Эрнестович!

— И я не собираюсь освобождать тебя от взятых на себя обязанностей. Поклялась, приняла — будь добра.

— Но, Максим Эрнестович! Клятва, данная под принуждением… да и всей этой историей с пайцзой — грош цена! Какой от меня толк, если я в женах у этого… невыносимого, этого задаваки и проныры! Бабника!

— Может быть. Но я не собираюсь идти тебе навстречу только потому что тебе не нравится твое назначение. Поклялась в верности — будь верной. Иначе у людей возникнет ощущение что твое слово ничего не стоит.

— Но… да, конечно. Как скажете, Максим Эрнестович… — склоняет голову она.

— Не унывай, Ира. Сейчас твой Уваров окажется очень нужной и значимой фигурой. Благородные рода снова голову поднимать стали, а Корпус Валькирий — уж очень мощный инструмент, мощный и непредсказуемый. Допускать хоть какой-то контроль над ним со стороны… вот. — на стол ложится большая коричневая папка: — здесь данные по ситуации вокруг Ордена Святой Елены и всех этих големов.

— Поняла. Изучу. Не допущу утечки информации и…

— Что? Нет, наоборот — обязательно покажи содержимое папки Владимиру Григорьевичу. Ненавязчиво так. Ясно?

— Да. Выполню. Ясно. Понятно.

Интерлюдия 5

— Эх! Столица! Златоглавая! Красота! — раскинул руки в стороны он, едва выйдя из вагона и чуть не ударив по лицу какого-то штатского: — вот оно!

— Я бы на вашем месте, фон Келлер не сильно радовался. — сухо произнес сопровождающий его офицер: — у вас суд офицерской чести и две дуэли на носу. И жалоба от отца барышни Зиминой, Петра Геннадьевича… как бы вам без погон не остаться. А то и вовсе…

— Красота! Вот это я понимаю — цивилизация! Не то, что у нас в чертовой глуши. Господа! — гусар поворачивается к сопровождающим его лицам: — а не устроить ли нам кутеж? Чтобы так, с чувством с расстановкой, а? К цыганам обязательно заедем под утро, с ресторации и начнем.

— У вас дуэль завтра с утра, фон Келлер. — замечает сопровождающий офицер: — может все-таки отдохнете?

— Дуэль — это дело тонкое. Для этого надо выпить. У меня и связи в столице имеются… о! Кстати! Надо бы к Володе в гости завалится, кто знает где он тут остановился? Эй, голубчик! — он ловит ближайшего человека из толпы за рукав: — а не подскажешь, где тут особняк княгини Зиминой? Нет? Дикари-с…

— Я знаю. — буркает сопровождающий: — но я вас туда отказываюсь сопровождать, фон Келлер. Княжна человек высокой культуры, а вы своим поведением наш полк позорить будете!

— Ой, да ладно! Будто тебе самому не охота быть ей представленным. Сама Ледяная Княжна! А Володька — брат ее. Будто к нему заглянем, а и с ней познакомимся! Она же у нас на выданье! И красоты, говорят невероятной! Неужто не охота шампанского в такой компании выпить? Один раз живем!

— У вас, фон Келлер, одни гулянки да драки на уме. Впрочем… если мы на минутку…

— На минутку! На минутку! Эй! Экипаж!

Новости

Вчера, въ началѣ второго часа дня, во время пріема просителей въ оберъ-полицмейстерскомъ домѣ, было произведено покушеніе на убійство принимавшаго просителей оберъ-полицмейстера Д. ф. Трепова.

Изъ толпы просителей вдругъ стала протискиваться неизвѣстная женщина, на видъ около 30 летъ, одѣтая въ черную юбку и кофточку, и, растолкавъ, насколько было возможнымъ стоявшихъ впереди нее, направила руку съ револьверомъ на генералъ-майора Д. Ф. Трепова. Она два раза спустила курокъ, но къ счастью, выстрѣла не послѣдовало. Оба раза револьверъ давалъ осѣчку. Револьверъ старый, малаго калибра, оказался заряженнымъ шестью зарядами. Преступница арестована.

Покушавшаяся на жизнь Д. Ф. Трепова, какъ затѣмъ было выяснено — слушательница женскихъ курсовъ домашняя учительница Аллартъ, которая была задержана 9-го февраля въ университетѣ и была 3 дня назадъ освобождена по настоянію г.-м. Д. ф. Трепова, въ виду её болѣзненнаго состоянія и ходатайства матери.

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ

*****

@New_fantasy_and_fantastic_live канал новинок жанров Фэнтези и Фантастики в телеграме

https://t.me/New_fantasy_and_fantastic_live Подписывайтесь и не пожалеете. Только свежайшие новинки жанров фэнтези и фантастики для Вас..

*****

Если вам понравилось произведение, вы можете поддержать автора подпиской, наградой или лайком.