Отец её лучшей подруги

Глава 3

Лия

Мой первый день в «Хантсворт Индастрис» подходит к концу. И я счастлива от того, как он прошел. Я не совсем представляла себя, работающей в офисе. Даже в качестве временного решения финансовых проблем. Но все сотрудники, с которыми я встречалась, оказались дружелюбными. И то, что Бека видно за монитором — тоже огромный плюс этой работы. Он неотразим, когда глубоко погружен в мыслями.

— Как тебе работается на моего отца? — появляются слова в чате мессенджера. Я быстро сворачиваю окно. Знаю, что мне разрешено немного переписываться в чате и, если нужно, использовать в личных целях рабочий телефон. Но мне не очень нравится тратить на это рабочее время. Такое чувство, будто я краду его у Бека, в то время как он платит мне за результаты.

В памяти уже размылась экскурсия по всему зданию, за исключением ощущения руки Бека на моей талии и на локте, когда он вел меня. Он всегда был джентльменом. Открывал мне двери и отвечал на все вопросы с терпеливым энтузиазмом, не давая мне чувствовать себя глупой, когда я не понимала обязанностей отдела. Некоторые надписи, будто были скорее из научно-фантастического фильма, чем имели сопричастность к компании. Но к тому времени, как мы закончили, в большинстве своем они оказались логичными. Надеюсь, что научусь обходиться без подсказок, когда Бек вернется из своей поездки.

Ближе к концу экскурсии, когда Бек показал мне тренажерный зал и его любимый запасной выход из нашего крыла здания, я почувствовала, что влюбляюсь в него. Он не воспринимает как должное занимаемое здесь положение. Но при этом не выполняет свои обязанности легкомыслено. С гордостью в глазах Бек показал мне местонахождение капсулы времени, которую мы здесь закопали, когда я была еще ребенком…

Я открываю браузер и Ташино сообщение, сообщая ей о своем дне.

— Как думаешь, твой папа вернет нам вещи, которые мы спрятали в коробке до того, как она была запечатана? — печатаю я. Там лежал мой любимый браслет и плюшевый мишка Таши. Мы не слишком хорошо все продумали. Осталось ждать еще семь лет, прежде чем капсула времени будет выкопана и открыта.

— Сомневаюсь.

Я наблюдаю, как мигает курсор, давая мне понять, что Таша печатает еще что-то.

— Сейчас пришлю тебе смс. Не хочу, чтобы мой отец видел его…

Мой телефон тихо пиликает из верхнего ящика стола. Я достаю его, чтобы прочитать сообщение от Таши. На экране появляется фото Таши с Крисом. Как я говорила в гараже, он симпатичный. То, как он смотрит на нее, вселяет в меня надежду на их отношения. Она свет его мира; это видно по его глазам и легкой улыбке.

Бек уезжает в командировку. Таша пригласила Криса на выходные. Она хочет, чтобы я помогла ей подготовить дом для романтического свидания. Таша взволнована тем, что они вместе проведут время. Поэтому вместо зависти к их отношениям, я искренне за нее счастлива. Я отвечаю, что с радостью помогу, но только при условии, что познакомлюсь с ним до того, как они запрут дверь и забудут об этом мире.

Было бы здорово организовать для них горячее джакузи, скрытое беседкой, и красиво украсить его гирляндами для романтической атмосферы. Еще я могу найти что-нибудь, чтобы украсить дорожку от внутреннего дворика до их места.

— Бюджет и цвета? — печатаю я, а потом бросаю телефон обратно в ящик. Не хочу, чтобы Бек вышел и увидел наши планы. Даже несмотря на то, что Таша уже взрослая, она все еще его дочь. Я знаю, что мой папа не хотел бы слышать о том, что я планирую провести выходные в постели с парнем.

Бек — единственный мужчина, который меня интересует. Было бы восхитительно уехать с ним на выходные или остаться на выходных в режиме оффлайн: полностью вне зоны доступа от всего, кроме друг друга. Просыпаться в его объятиях, вечерами заниматься любовью и проводить утренние часы, плавая по кругу в его бассейне с подогревом… Я знаю, что он ранняя пташка. По крайней мере, был таким. У меня были парни-любовники — но никто не влиял на меня так. Работа на Бека имеет преимущество: она заставляет сосредоточиться на ней, чтобы я могла его впечатлить. Не представляю, что я могла бы сделать сегодня дома или в его гараже.

В его кабинете звонит телефон. Я подпрыгиваю от громкости. Завтра, когда я начну принимать большинство его звонков и при необходимости пересылать сообщения, я изменю их звучание. Хотя в отсутствие Бека думаю количество звонков должно сократиться. В основном я буду перенаправлять звонки тем, кому они адресованы, или перепечатывать сообщения, которые Бек будет получать онлайн, чтобы потом он смог с ними разобраться. Самые срочные из них будут отправлены на его сотовый.

Я пишу напоминалку, чтобы не забыть взять на всякий случай его личный номер. Я отрываю стикер и приклеиваю его на монитор. «Спросить у Бека его номер», — звучит более лично, чем имеется в виду. В голове появляются мысли о том, чтобы позвонить ему, может быть, даже заняться сексом по телефону, чтобы он не чувствовал себя одиноким.

— Он уже записан в твоем электронном справочнике, — шепчет Бек рядом, заставляя меня подпрыгнуть. — Но, если ты дашь мне свой телефон, я внесу для тебя номер, — я не слышала, как он вышел из кабинета, и стараюсь не смотреть на мускулистые предплечья, когда он сжимает мой стол.

— Б-Бек, привет. Я тебя не слышала, — я роюсь в ящике стола, ища телефон, закрываю свои сообщения и передаю ему.

— Ты казалась очень сосредоточенной на экране, — он наклоняется надо мной. Аромат его одеколона так же притягателен, как и исходящее тепло его тела. — История импользования солнечной энергии, мм? — Бек подмигивает мне. — Интересное чтиво, если бы я не знал, что ты уже довольно неплохо разбираешься в техническом проектировании, Лия, — он вводит свой номер, затем наклоняется, держа телефон перед нами. — Улыбнись в камеру.

Щека Бека рядом с моей. Мы смотрим друг на друга, а не в мой телефон, когда щелкает камера.

— Думаю, такая сойдет, — заигрывает он. Он возвращает мой телефон, но не раньше, чем его собственный вибрирует. — Вот. Теперь у меня есть твой номер и фото для него.

Бек выпрямляется, вытягивая руки над головой, и по очереди разминает шею и спину.

— Что ты думаешь о своем первом дне на данный момент?

— На данный момент? — спрашиваю я. Я должна быть на пути к офису Джины, чтобы она подвезла меня домой. Если меня там не будет, она уйдет, и придется ждать автобус.

Бек отходит и пожимает плечами, пряча руки в карманы брюк.

— Мне очень нужно, чтобы ты задержалась допоздна, если у тебя нет никаких планов. Только что поступивший звонок был от одного из наших дистрибьюторов. Я думал, что у меня все готово к поездке. Но, видимо нет, — Бек пробегается по списку необходимых ему копий, отправленным электронным письмам, скорректируемым планам поездки. Всего столько много. Мне передаются только те задачи, которые он мне делегирует. — У тебя намечено горячее свидание или еще что-то, ради чего тебе нужно уйти? Я понимаю, что поздно предупредил про сверхурочную работу в твой первый же день… — он замолкает и обнадеживающе улыбается мне.

Больше проведенного времени с Беком и за это еще и заплатят? Подпишите меня прямо сейчас.

— Сегодня нет никаких горячих свиданий.

Бек заметно расслабляется. Интересно, пытался ли он узнать обо мне больше или просто давал повод отделаться от работы.

— Я собиралась провести захватывающий ужин с жареным сыром или еще с чем-то, что готовят Джина и мой папа. Ужин должен был быть эпичным.

Бек дотягивается до моего телефона и набирает добавочный номер, прежде чем я могу вспомнить кому он принадлежит.

— Это Бек. Привет, Джесс. Что можно выбрать в столовой на ужин сегодня вечером? — он несколько раз постукивает пальцем по моему столу, а потом спрашивает меня буду ли я суши. Когда я соглашаюсь, Бек заказывает две тарелки различных суши, немного жареного риса и десерт на выбор вечернего шефа-повара. — Запиши счет на мой офис, Джесс. Спасибо!

Мы работаем бок о бок в его офисе. Я бегаю по коридору к нашему принтеру и ксероксу, чтобы взять то, что ему нужно, затем перепроверяю документы, прежде чем он отправит их на нотариальное заверение. На нем лежит так много работы. И меня поражает способность Бека делать ее с такой легкостью.

— Лия? — Бек кричит мне из ванной, пока смывает чернила с рук. — Ты помнишь кабинет, который я тебе показывал в другом конце коридора? Тот, с узорами из роз на стекле? — он принадлежит их бухгалтеру или кому-то в этом роде. Мне придется пройти через охрану, чтобы выйти. — На книжном шкафу около окна лежит желтая папка с файлами. В ней находятся все мои распечатки сегодняшних финансовых документов. Ее нужно положить там в почтовый ящик, прежде чем мы поедим. Сможешь сделать это для меня?

Я сдерживаю ответ, который рвется наружу: «Я сделаю для тебя все, что угодно». Вместо этого я говорю, что знаю, где кабинет, нахожу желтую папку, которую он описал, и направляюсь к двери.

— Скоро вернусь.

Молодой человек, возможно на год или два старше меня, выходит из лифта у стойки охраны и направляется ко мне.

— Вы, должно быть, Лия. Я Джесс, — он пожимает мне руку в приветствии. — Рад видеть, что у нас наконец-то работает кто-то не настолько взрослый, чтобы быть моей мамой! — охранник с помощью ручного сканера считывает штрих-код на бейдже этого парня, подтверждая вход Джесса. Дверь в мой офис открывается автоматически. Хотелось бы, чтобы они также сделали для Джины, вместо того, чтобы выставлять меня идиоткой ранее.

Я всматриваюсь в бейджик с именем охранника. В тусклом свете над головой мне трудно его разглядеть, пока глаза не привыкнут.

— Майкл, можно я задам глупый вопрос? Я вижу, что Джесс просканировал свой бейдж, и вы смогли пропустить его. Почему Джина из исследовательского отдела не могла сделать также, когда приходила сегодня утром?

Охранник прокашливается, маскируя смех.

— Эмм… Вы имеете в виду Барби-ученую? У нее нет нужного допуска для офисов на этом этаже. У Джесса есть допуск почти во все комнаты в здании. Я не могу раскрывать дополнительную информацию, но если вы спросите мистера Хантсворта, он может вам рассказать.

Зная, что, скорее всего, это будет тщетной попыткой, я улыбаюсь и благодарю Майкла за помощь. Наверно скучно сидеть за столом в течение двенадцатичасовой смены и ничего не делать, а только нажимать кнопки и наблюдать за мониторами безопасности. И станет еще скучнее, когда Бек завтра уедет. В офисе станет одиноко, это я уже точно знаю.

Я направляюсь по коридору. Мои шаги громко раздаются в пустом помещении. Уже почти семь. Даже помощники разошлись по домам. Остались только Бек, охранник и я. С учетом занятости Бека, я понимаю, что ужин будет съеден либо в спешке, стоя плечом к плечу, пока мы работаем, либо в темноте в одиночестве за моим столом. Даже не знаю, что выбрать.

Нет. Находиться с ним, даже если мы едим между делами суши, словно попкорн, намного лучше, чем не проводить с ним время.

Я возвращаюсь в наш офис, но в нем нет ни еды, ни Бека. Весь офис пуст.

— Бек? — я выкрикиваю его имя и иду от своего стола в холле в его офис, на этот раз еще громче выкрикивая его имя. Из-под двери, которую я считала гардеробной, горит свет. — Может, это конференц-зал, — говорю я себе, открывая дверь. Тележка для доставки еды стоит у подножия лестницы, ведущей наверх, а наверху лестницы распахнута дверь, открывая вид на ночное небо.

Бек подходит к вершине лестницы с одеялом, свисающем с руки, и кричит:

— Ура! Ты вернулась! Еда здесь, Лия. Я подумал, что нам не помешает перерыв от офиса. Поднимайся сюда, — он исчезает из моего поля зрения. Вскоре я вижу его, когда достигаю площадки, ступая на нее с лестницы.

Пространство огромное; крыша нашего здания соединена с остальными узкими проходами, которая образует потолок к переходам между тремя башнями. Наша крыша в основном открыта. По диагонали от того места, где я стою у лестничной клетки, расположен сад. Справа от меня у Бека есть личная кухня и закрытый факс.

Четыре уличных обогревателя, раскаленные от жара, начинают согревать ночной воздух. Добавляя комфорт, Бек накидывает одеяло поверх плетенного дивана и слегка отодвигает москитную сетку, приглашая меня зайти в просторную беседку, похожую на палатку.

— Добро пожаловать в шатер Хантсворт. Сегодняшнее основное блюдо — суши-семплер. Могу ли я угостить леди самым лучшим горячим чаем или охлажденной водой? К сожалению, у меня нет сакэ и вина. Я не пью на работе. Присаживайся, Лия.

Я занимаю место, на которое он указывает, и тянусь за бутылкой воды.

— Здесь потрясающе. Спасибо.

Лунный свет и свечение от электрических обогревателей освещают его волосы, придавая Беку неземную внешность. С Беком в костюме и со мной в юбке и блузке я почти могу представить будто это свидание. Черт, оно уже лучше, чем большинство свиданий, на которые я ходила.

— Ты улыбаешься. О чем думаешь? — подушка дивана прогибается, когда Бек садится рядом со мной, касаясь моего колена.

— Честно? Я подумала, что ужин с моим боссом лучше всех свиданий, на которых я была, — сложно думать, когда он так близко. Сказать настоящие мысли легче, чем пытаться придумать правдоподобную ложь. Я подумала спросить, не является ли это его версией свидания, но не хочу создавать неловкость.

Бек берет свою тарелку с суши, поворачивается так, чтобы сидеть сбоку лицом ко мне, и начинает есть. Его зубы кусают первый кусочек. Он выгибает бровь на меня в молчаливом вопросе. Я не могу сказать ему, что предпочитаю смотреть, как он ест, поэтому беру свою тарелку и начинаю с незнакомых. Суши хороши, но думаю, что в компании с Беком практически все будет таким.

— Я знаю, что мы говорили о том, что значит вернуться, и по твоему голосу понял, что ты скрываешь, как сильно скучаешь по своей студии, — он пропускает вступление, переходя прямо к сути. — Что тебе больше всего нравилось в художественной школе?

Я добавляю сахар в чай и дую на пар, поднимающийся из чашки туманными завитками.

— Я ни с кем не общалась как минимум до десяти, — большинство вечеров я не спала до полуночи, работая над различными проектами. — Если тебе не везло, и ты попадал на раннее утреннее занятие, даже учителя обнимали кофейные чашки. Вообще, думаю мне нравилась одежда: комбинезон и выцветшая фланелевая рубашка из секонд-хенда в течение четырех дней подряд не привлекающие внимание, пока я не отправлялась в прачечную, не стирала их и не отчищала краску, — даже я слышу, что мой голос звучит счастливее, когда я рассказываю о своей жизни художника.

— Это напоминает мне о моих первых днях основания Хантсворта. Я ел, спал и дышал своей работой. И мне это нравилось, — задумчиво-грустный голос Бека повторяет мой.

— Бек, было так чертовски освежающе находиться весь день среди остальных художников. В смысле, были обычные ссоры за лучшее освещение, кто стащил чью-то кисточку или сварочное оборудование… — мои глаза смотрят на горло Бека, когда он смеется. Его кадык дергается, когда он на эмоциях откидывает назад голову. — Но, — продолжаю я, — мы поддерживали друг друга. Группы сверстников, сложившиеся благодаря учебе, действительно стали семьей.

Тепло накрывает мою руку. Проходит минута, прежде чем я осознаю, что пальцы Бека переплетены с моими. Я сжимаю их в ответ, запоминая силу в его руках.

Его голос ломается, когда он говорит:

— А теперь ты находишься далеко от первых людей, которые действительно понимали тебя.

— Сначала у меня были ты и Таша, — не задумываясь выпалила я. Поднял глаза вверх, я хочу увидеть его реакцию. На его лице нет ни одной эмоции. Но меня это не разочаровывает. Его глаза смотрят на наши соединенные руки. Никто из нас не собирается их отпускать.

Проходят минуты, прежде чем Бек говорит снова.

— Что сложнее: быть вдали от твоей выбранной семьи или не иметь свободы заниматься своим искусством, когда захочешь? — ночной ветер играет с его волосами, непослушные волнистые волосы падают ему на глаза. Он давно не стригся. Свободной рукой я зачесываю их обратно, наслаждаясь ощущением шелковых прядей, скользящих между моими пальцами.

Я не хочу говорить о своем искусстве. Это слишком больно.

— Я скучаю по своей студии. Скучаю по тому, как дневное солнце отражается в установленном зеркале и наполняет пространство теплом, — закрывая глаза, я погружаюсь в воспоминания. — В студии пахло специями чая-масала, которые я хранила у стойки для гостей. Я скучаю по раскладному дивану в задней комнате, и по ощущению, что могла приступить к работе, не беспокоясь о том, что злоупотребляю гостеприимством или мешаю. Там у меня была выставка… — мои руки отпускают руки Бека и подрагивают. Я жестикулирую ими, пока говорю. Даже сейчас я так взволнована, когда описываю сделанные мной фотографии, и как я воспроизвела их в виде картин и скульптур.

— Звучит потрясающе. Хотел бы я, чтобы мы с Ташей смогли прийти. Я помню, как ты прислала нам открытку о шоу. Мне кажется, у нее есть одна в альбоме. Та, которую ты отправила мне, лежит у меня в столе дома, — Бек накладывает себе немного жареного риса и умудряется сделать так, чтобы он выглядел, как реклама самой совершенной в мире еды. Я рада, что не умудрилась опрокинуть суши или рис себе за шиворот.

— У меня еще осталось несколько непроданных картин. Я могу попытаться пристроить их в бутик в центре города, чтобы заработать немного денег. Может, тогда Джина перестанет напоминать мне, какая я неудачница, — наклейки с моим именем остались со мной и будут оставаться, пока я не смогу снова стать художницей. Если получится. — Даже если у меня не получится что-либо сделать с моим искусством, мне нравится создавать его. Мне нравится творить.

Его руки тянутся ко мне, обхватывают мои плечи и сжимают, пока это не становится почти неловко.

— Ты не неудачница, Лия. Ты сделала все, что смогла, но экономика тебя подвела. Пообещай мне, что ты не откажешься от своей художественной мечты, — требует он.

В лунном свете в его глазах отражается безумная решимость. Я смотрю на него, гадая, что творится у него в голове. Его губы приоткрыты, напоминая мне о том, как они чувствовались на моих. Мне было бы слишком легко повалить его на диван и возобновить вчерашний поцелуй. Все мое тело дрожит от этой мысли. — Тебе должно быть холодно. Вот, возьми его, — Бек снимает пиджак и накидывает его на меня. От него исходит запах. Его запах. Он усилился от нескольких часов ношения. Шелковая ткань шелестит вокруг шеи и рук, окутывая меня его запахом и теплом от тела.

Несколько лет назад я танцевала в его прихожей во время ночевки, одетая в оставленный им пиджак. Хотя в нем было не так тепло.

— Я мечтала об этом, Бек, — я шепчу слова в тяжелом воздухе между нами. — В моих мечтах именно ты всегда водил меня на свидание, как это. Целовал меня на ночь. Много, — добавляю я, когда он смотрит на мои губы.

— Много? — его вопрос заглушается моим ртом, когда мы встречаемся в поцелуе. Он лучше, чем я себе представляла. Его язык скользит по моей нижней губе, прослеживая ее линию, прежде чем я открываюсь для него.

В нашем поцелуе есть смех, сдерживаемая страсть, которым нужно найти выход, как пламени на обогревателях вокруг нашего оазиса на крыше. Руки скользят по моей талии, притягивая меня к нему, в тоже время я откидываюсь назад, опуская Бека на себя.

Вес его тела — плотное одеяло, когда он накрывает меня. Я выгибаюсь к нему, к его поцелую. И я не одна тяжело дышу, когда мы на мгновение расстаемся. Бек присасывается к моей шее. Жар и острая боль растворяются, когда он облизывает любовный укус.

— Боже, Лия! — он сосет местечко возле моего плеча. Его руки в моих волосах.

Я не знаю, где хочу прикоснуться к нему больше всего. Его так много, мускулистого и напряженного, когда он раскачивается на мне. Я царапаю ногтями вдоль его спины, и он шипит, прижимаясь ближе, чтобы я почувствовала, как его возбуждение давит на меня. Он обезумел, стонет мне в ухо, когда я впиваюсь ногтями в его плечи.

— Мне нужно… — произносит Бек свои слова, пробегаясь поцелуями вдоль моего подбородка. Он подталкивает себя вверх. Это движение приближает его член и мою киску еще ближе. Когда он снова накрывает мое тело своим, его руки скользят под мою рубашку. — Мне нужно прикоснуться руками и ртом к твоим великолепным сиськам.

Едва я успеваю прошептать свое одобрение, он обхватывает мою грудь, пальцы уже тянут кружевные чашки бюстгальтера. Настала моя очередь стонать, когда он сжимает сосок. Затвердевшая вершинка жаждет большего.

Я умоляю, предлагая ему себя. Убрав руки с его спины, я тянусь к пуговицам, желая снять рубашку. Прикосновения кожа к коже не будет достаточно близко.

Он останавливает меня, одной рукой схватив за запястья.

— Позволь мне, — это просьба похожая на требование, и я подчиняюсь. Бек разрывает мою блузку спереди. Пуговицы разлетаются вокруг нас. — Я куплю тебе новую.

Я не могу злиться, не тогда, когда вижу чистый голод на его лице. Он выглядит готовым съесть меня.

Его пальцы снова опускают кружево, освобождая мои соски, так что они открываются для него. Так приятно находиться здесь вот так, особенно когда Бек меня раздевает.

— Ты великолепна. Мне нужно попробовать тебя, Лия, — его рот обхватывает один кончик. Я клянусь — чувствую это между ног. Быстрый щелчок его языка — это слишком. Я не могу удержаться и зарываюсь пальцами в его густые волосы в попытке переместить его голову на другую сторону.

Он не шевелится. Каждое сосание целенаправленное. Когда я нахожу в себе силы поднять голову, чтобы взглянуть на него, он улыбается вокруг моего соска, прежде чем его отпустить. Он влажный от слюны, ночной воздух охлаждает его, отчего кожа еще сильнее покрывается мурашками.

— Такая красивая, — бормочет он. Бек медленно вылизывает нижнюю часть моей груди, лаская местечко между ними, прежде чем взять другой сосок в рот, накрывая рукой первый сосок, не позволяя ему остаться без внимания. Покручивает и дергает его. Я не могу не шевелиться от этого. Даже сжатие его ладоней кажется преднамеренным в попытке свести меня с ума от нужды. Ему это удается.

Когда его пальцы опускаются на дюйм, чтобы начать стягивать мою юбку, я знаю, к чему все это приведет. Я чувствую, насколько мокрая каждый раз, когда приподнимаю бедра в приглашении. Ощущаю влажность своих трусиков, когда он толкается ко мне, и нас разделяет лишь небольшой кусочек ткани.

Я не должна этого хотеть. Я обещала этого не делать. Я обещала не трахать Бека.

Но это не трах. Это не то, чем мы занимаемся. Это намного больше.

Потянувшись к нему, я снова прижимаю губы Бека к своим. Где-то в моем поцелуе я извиняюсь перед Ташей. Мне слишком сильно нужен Бек, чтобы остановить это.

Его пальцы двигаются вверх по моему бедру, рисуя маленькие круги на каждом обнаженном дюйме.

— Я тоже хотел тебя, Лия, — Бек признает свое желание ко мне, когда его пальцы достигают моих трусиков. Мы оба задерживаем дыхание от слов и линии, которую вот-вот пересечем.

Мы смотрим друг на друга. И я ободряюще киваю. Прежде чем кто-то из нас сможет передумать, горячий, больше моя собственная плоть, кончик его пальца разделяет мои складочки, входя в меня пальцем. Появляется давление и восхитительное растяжение, когда присоединяется второй… Я сжимаю его пальцы, улыбаясь, когда он стонет.

— Ты такая мокрая, — Бек кажется удивленным. Он вытаскивает руку, держа ее между нашими лицами. Я смотрю, как его язык облизывает пальцы. — Такая сладкая.

Того короткого момента с его пальцами внутри меня достаточно, чтобы я признала потерю.

— Так пусто. Заполни меня. Пожалуйста, — умоляю я.

Мои слова побуждают его к действию. Прежде чем я успела заметить отсутствие на мне веса его тела, его брюки и наше нижнее белье лежат на полу рядом с нами. Он даже больше, чем я себе представляла. Я тянусь к его члену.

Он качает головой, челюсти напряжены.

— Не сейчас. Ко мне уже очень давно никто так не прикасался, и когда я кончу, то это будет внутри тебя, а не на твоих бедрах и руке.

Бек берет мою ногу, которая лежит между ним и спинкой дивана, и приподнимает ее, сгибая в колене. Несмотря на тусклое свечение пламени обогревателей, я знаю, что Бек может четко меня видеть. Знание вызывает бабочек в моем животе; я чувствую себя более незащищенной, чем с любым другим партнером. Я никогда не была так возбуждена.

Член Бека толкается в меня. Я обнимаю другой ногой его бедра, приподнимая таз. Мы легко соединяемся. Он тяжело дышит в мою шею, цепляясь за мои бедра, оставляя синяки от пальцев. По крайней мере несколько дней я буду носить его отметины.

Я чувствую себя растянутой, наполненной. Это гораздо лучше, чем в моих мечтах. Затем он двигается. Когда он выходит — это пытка, но, когда входит обратно — это лучше всего, что я когда-либо чувствовала. Удар его бедер по моим, сила его толчков, движение всех его мышц под моими руками… Он — Адонис.

Пот блестит на его плечах, и я теряю хватку. Я тянусь к нему, руки опускаются ниже, чтобы почувствовать, как напрягаются мышцы его спины, когда он входит в меня.

Мы целуемся, сталкиваясь носами, зубы цепляются за губы. Когда я открываю глаза, мы оба улыбаемся. Смотреть на него — пытка. Он такой красивый.

Бек хлопает бедрами. Его движение задевает что-то… Я дергаюсь в его руках, задыхаясь от электрического удовольствия.

— О? Тебе это понравилось? — он делает так снова, держась за меня. Толкаясь так быстро, что я едва могу двигаться. Давление возрастает. Я знаю где-то в глубине души, что никто никогда не делал для меня такого. Чтобы испытать оргазм, мне всегда требовался рот на клиторе или, по крайней мере, пальцы.

Рот Бека приближается к моему уху. Он тянет меня за мочку, а потом шепчет:

— Я заставлю тебя кончить, Лия. Я чувствую, как твоя киска пульсирует вокруг меня.

Я тоже это чувствую. При каждом толчке он нажимает на все нужные точки. Я не могу сосредоточиться на том, где это чувствуется лучше всего. Он каким-то образом давит на мой клитор, даже когда его член достигает моей точки джи и чего-то еще, чего я никогда раньше не чувствовала.

— Ты такая красивая, Лия, — он целует меня в лоб. В этом действии чувствуется нежность, которая противоречит его почти безумным толчкам.

Тяжело дыша и издавая стоны, я растворяюсь в удовольствии от всего этого. Мы двигаемся вместе, сбиваясь с темпа, руки скользят от пота, и снова находим наш ритм.

— Бек! — я выкрикиваю его имя, когда в моем желудке усиливается давление.

Покалывание распространяется. Я не могу подобраться достаточно близко к нему, пока этот узел расходится глубже. Этого слишком много и недостаточно. Я хочу… Еще один толчок, еще одно захватывающее растяжение, когда мое тело приветствует Бека настолько глубоко, насколько мы можем соединиться. Я уверена, что кричу еще до того, как чувствую оргазм.

Дрожащие, сильные, приятные волны. Я так крепко сжимаю его, что чувствую, как член Бека становится еще больше. Когда он стонет что-то, что кажется моим именем, я клянусь, что могу снова кончить от этого звука. Тогда я чувствую это — его пульсирующий жар внутри меня.

Я все еще дрожу от последствий кульминации, когда он выходит. Мы вздыхаем от внезапного ощущения прохлады. Он лежит на мне. Мы изо всех сил пытаемся отдышаться после такого удовольствия.

Бек поворачивается щекой, щекоча мое лицо своими волосами, и кладет голову мне на грудь.

— Вау, — я чувствую дыхание больше, чем слышу слово, но повторяю его. — Вероятно, сейчас не самое подходящее время вспоминать, что мы не пользовались презервативом.

— Я на таблетках, — отвечаю я. Сейчас я рада за тепло его спермы внутри меня. Доказательство того, что мы занимались любовью.

— Это… хорошо, — наконец говорит он. Его голос сонный, удовлетворенный. — Я буду вспоминать об этом все время, пока буду в отъезде.

Недели разлуки дадут мне возможность поговорить с Ташей. К тому же, они позволят выяснить, что я чувствую к Беку, когда не схожу с ума от похоти. Я обдумаю все разговоры, которые у нас могут быть, и все происходящее между нами.

— Может, я пришлю тебе несколько фотографий, чтобы ты меня не забыл, — я шучу, но судя по его реакции, я подумаю это сделать.

Бек смеется и снова целует меня.

— Ты собираешься отправлять секс-фото своему боссу?

Я глазею на него, позволяя взгляду скользить вверх и вниз по телу Бека, насколько это возможно в нашем положении.

— Если бы твой босс выглядел как мой, ты бы тоже отправлял ему секс-фото.

— Думаю, я остановлюсь на своем секретаре.