Открой свое сердце

2

— Мисс Джилли!

Громовой голос еще не успел отзвучать, а его обладатель уже стиснул ее в медвежьем объятии. Огромного роста мужчина расцеловал Джиллиан в обе щеки.

— Мы та-а-а-к вам признательны!

Джиллиан барахталась в его руках, стараясь освободиться. Наконец ей это удалось, и она, улыбаясь, попятилась от Сергея Чукова, руководителя цирка «Звезды России».

Вскоре Джиллиан окружила толпа артистов в самых невероятных одеждах: кто был в трико, кто в чуть не лыжном костюме. Они что-то говорили на своем языке, который для Джиллиан звучал совсем непривычно, но она понимала, эти люди стремятся поблагодарить ее по-своему: шумно и эмоционально.

Шума добавляла собака, прыгавшая вокруг и визгливо лаявшая до тех пор, пока кто-то не велел ей замолчать. Тогда лай стих. Немедленно. Но взволнованный гам не прекращался.

— Наконец и они прибыли! — проговорила Джиллиан, не скрывая своего торжества. Два дня назад она вернулась из Бостона, выполнив нелегкую миссию, которую сама на себя возложила: вызволить взятых в залог за неуплату цирковых зверей.

Сергей просиял широченной улыбкой.

— Все прибыли в целости и сохранности. Спасибо большое. Моя Наташа так счастлива, что ее питомцы вернулись. И Алексей тоже рад получить своего Ромео. Они всегда были… как это по-английски… нельзя друг без друга?

— Неразлучны, — подсказала Джиллиан.

— Вот-вот, — Сергей снова заулыбался. — К отъезду домой мой английский станет совсем хороший. — Лицо его потемнело, вдруг стали видны морщинки вокруг глаз. — Вы не имеете никаких известий?

Джиллиан покачала головой. «Звезды России» появились в Атланте месяц назад и сразу же оказались в сложнейшей ситуации, оставшись без покровительства тех, кто обещал финансировать и рекламировать их выступления. Нечем было платить тянувшиеся следом за труппой долги. Цирк разорился, следовательно, нищими стали все артисты, сложившие вместе свои последние деньга. Теперь у них ничего не осталось, и помощи ждать было неоткуда. Чиновники Российского министерства культуры объявили, что ничем помочь не могут. Государственный департамент США заявил, что средств для отправки русского цирка на родину не имеет.

Труппа даже не сумела расплатиться со своими долгами в Бостоне, откуда прибыла в Атланту, оставив всех цирковых животных в залог. Циркачи надеялись на помощь принимающей стороны в Атланте, но их расчеты не оправдались. Они оказались в чужой стране без всякой поддержки, не могли дать ни одного представления без рекламы и своих дрессированных питомцев. У них не было денег на гостиницу и пропитание. Все их бросили на произвол судьбы и никто не знал, что с ними делать.

В Атланте ситуация вокруг положения российской цирковой труппы стала темой многочисленных газетных статей и теленовостей, но никакой существенной помощи это не принесло. Единственно, кто откликнулся и помог реально, были владелец пригородного мотеля, разрешивший артистам жить у него бесплатно, и хозяин итальянского ресторанчика с забавным названием «Жареных цыплят? — Сию минуту». Он снабжал циркачей жареными цыплятами и пиццей.

А еще была Джиллиан. Она прочла об этом цирке в газете и отправилась посмотреть на них. Когда же Джиллиан узнала о цирковых зверях, оставшихся в Бостоне в чужих руках, она, как большая любительница животных, страшно возмутилась. Возмущенная же Джиллиан представляла собой нешуточную силу. Она прекрасно знала свои слабости: заслышав, что где-то с кем-то обращаются несправедливо, она теряла всякое терпение и бросалась на выручку. Оставив все дела в фирме на свою партнершу, Джиллиан полетела в Бостон и после недельного шантажа в средствах массовой информации, обещаний хорошей рекламы и широковещательных похвал доброй воле заимодавцев, а также бездне обаяния добилась освобождения десяти дрессированных собачек, одного шимпанзе, шести белых лошадей и бурого медведя. Тут она выяснила, что для оплаты перевозки цирковых животных требуется немалая сумма и, проявив чудеса изворотливости, Джиллиан уговорила авиакомпанию бесплатно перевезти зверей в Атланту.

Большего она сделать не могла, и как отправить Сергея с его цирком домой, не знала до сих пор. Джиллиан считала теперь своим святым долгом довести дело до благополучного завершения, однако с деньгами у всех было трудно, и русский цирк никто не считал первоочередным в списке своих благотворительных целей.

Джиллиан знала, что на нее всегда сильно действовали грустные истории и печальные глаза. Поэтому-то в ее доме оказались никому не нужная бродячая собака и полуслепая кошка. А глаза брошенных на чужбине русских циркачей были еще печальнее, чем у этих несчастных животных.

Эти глаза были такими выразительными, что Джиллиан, бросив все дела, кинулась выручать их зверей.

Теперь ей пришлось за это поплатиться.

Это доброе дело привело к тому, что ее личным клиентом, певцом шотландских народных песен, Коннором Маклареном, занялась ее партнерша, Лесли. Ну кто бы мог подумать, что они за неделю безумно влюбятся друг в друга и захотят уединиться, не дожидаясь свадебной церемонии?

Несмотря на всю серьезность ситуации, Джиллиан улыбнулась при мысли об этом. Каждый раз, думая о Лесли и Конноре, она не могла сдержать улыбку. Ей было и грустно, и завидно. Они были так счастливы…

Однако романтическое увлечение ее партнерши по бизнесу означало, что ей самой придется заниматься клиентом Лесли, Стивеном Морроу и его грандиозным «Открытием Индейских Холмов». Продажей домов. Турниром по гольфу. Политиками… Гадость какая!

«Поэтому я здесь», — напомнила она себе и потянула Сергея в более тихое местечко, где можно было бы спокойно поговорить.

— У меня есть идея, — сообщила Джиллиан и увидела, как прояснилось его лицо и ожили темные глаза.

— Вы уже много сделали для нас, — произнес Сергей, и Джиллиан улыбнулась, заслышав его неправильную речь.

Едва она хотела ответить, как ей на руку прыгнула обезьяна и дружелюбно лизнула языком лицо. Они подружились в Бостоне, где шимпанзе томился в грязной тесной клетке.

— С ним все в порядке? — поинтересовалась Джиллиан у подошедшего улыбающегося парня. Тот проговорил что-то нечленораздельное, и Сергей радостно ухмыльнулся.

— Алексей хочет знать, не выйдете ли вы за него замуж?

— Это он меня так благодарит? — подняла брови Джиллиан.

— Он говорит, что вы красивая… и добрая.

Джиллиан даже растерялась от неожиданного предложения и не сразу нашлась, что ответить.

— Поблагодарите его за столь лестное предложение и скажите ему, что у меня есть жених.

Когда Сергей перевел ее ответ, хозяин шимпанзе с чувством поглядел на нее и, схватив ее руку, пылко поцеловал, после чего скороговоркой произнес небольшую речь. Сергей уложил смысл его слов в одну фразу:

— Он говорит, что это… как сказать по-английски «очень трагично»?

— Грустно, — сказала Джиллиан. — Всего лишь грустно.

Еще раз торжественно поцеловав ей руку, Алексей их покинул, и Джиллиан заговорила с Сергеем о возможности выступления на праздничном открытии новостройки, где будут губернатор, разные влиятельные лица и средства массовой информации.

— Да, да, — согласно кивал он. — Это как раз то, что нам надо. Выступить. Спасибо, мисс Джилли. Спасибо.

Джиллиан покачала головой.

— Я еще не уверена, что у меня это получится.

— Получится. У мисс Джилли все получается, — он снова расцеловал ее в обе щеки. С энтузиазмом. Как раз в то место, которое перед этим облизал шимпанзе. — Пойду, рас скажу остальным.

Джиллиан обреченно глядела, как Сергей созвал всех, чтобы оповестить о ее план. Какой оптимизм! Через мгновение ее снова окружила толпа взволнованных русских. Джиллиан решила, что ей пора уезжать. Пока это возможно.

Она нутром чувствовала, что все получится, как надо.

Стивену Морроу с его грандиозным «Открытием Индейских Холмов» необходимы шум, блеск, веселье, энтузиазм.

Сергею нужны зрители и деньги. Самой судьбой они были предназначены друг для друга.

Но убедить Стивена Морроу будет непросто. Бывший спортсмен, ставший крутым бизнесменом… Он стремился выглядеть солидно в глазах своих клиентов. А тут циркачи, шум, гам, суета и лай собачек…

Ей придется как следует поработать, чтобы организовать все это в подходящую для праздника программу.

Стивен Морроу поймал себя на том, что уже добрые четверть часа сидит за столом и чертит завитушки. Это было плохим признаком. Стивен ценил каждую минуту и вообще никогда не делал ничего ненужного. По крайней мере, не в последние годы. Слишком много времени он потратил впустую раньше.

Он вспомнил, что когда-то, будучи полузащитником в колледже, рисовал завитушки на занятиях. Тогда образование казалось ему ненужным. Он собирался перейти в профессионалы и на занятиях рисовал расстановку игроков на поле, а не бизнес-планы. Об этом просчете он не переставал сожалеть.

Стивен уставился на стену, в то место, где ее украшали почетные дипломы в деревянных рамках с надписями: «Самому результативному игроку». Он их терпеть не мог! Они напоминали ему не об успехе, а о поражении, но банкиров, инвесторов и клиентов эти отголоски его прежней славы весьма впечатляли.

Стивену никак не удавалось понять, почему бывший футболист, к тому же получивший серьезную травму и рано оставивший спорт, производит такое впечатление. Но какое значение мог иметь тот факт, что в колледже он был лучшим полузащитником? Он давно уже не пытался понять, в чем тут дело, и просто принял как должное, что его прошлая спортивная карьера говорила о нем больше, чем упорный труд по созданию одного из прекраснейших районов Атланты.

Возможно, именно поэтому Джиллиан его изумила. Ее явно оставила равнодушной его спортивная репутация. Скорее наоборот. В каком-то смысле это даже привлекало своей нелогичностью. С другой стороны — раздражало.

Стивен посмотрел на часы. Без четверти шесть. Ему не сиделось на месте. Хотя он всегда был непоседливым. Обычно его рабочий день длился от двенадцати до четырнадцати часов, иногда дольше, и тогда он жил в основном на внутреннем запале. Так было всегда.

Он услышал, как отворилась наружная дверь в его приемную, и потянулся, сгибая и разгибая больную ногу.

К концу дня она всегда начинала ныть, напоминая ему о падении, поломавшем его карьеру профессионального футболиста и уложившем его на много месяцев в больницу!

Потребовалась вся его воля, чтобы не хромая подойти к двери кабинета. Но Стивен давно решил не позволять увечью влиять на его жизнь больше, чем оно уже повлияло.

Если вчера Джиллиан Коллинз напомнила ему яркую неоновую вывеску, то сегодня он даже не смог бы подыскать подходящего сравнения. На ней была желтая блузка со множеством оборок и золотистая юбка. Сочетание, которое на ком-то другом выглядело нелепым, Джиллиан шло потрясающе. Золотые серьги-кольца сверкали на фоне темных волос, а губы изгибались в ослепительной улыбке. Однако в глазах плясали те же задорные чертики, и Стивен вдруг поймал себя на мысли, что ждет с удовольствием предстоящего боя.

Он вопросительно поднял бровь:

— Мисс Коллинз?

Она ухмыльнулась.

— Зовите меня Джиллиан. Или Джилли, если это вам больше нравится.

— Джиллиан, — серьезно отозвался он. — Вы хотите мне что-то показать?

Джиллиан опустила глаза на папку, которую держала в руках:

— Да.

— Давайте поглядим! — Стивен знал, что говорит слишком резко, но он в эти напряженные дни, оставшиеся до открытия района, вообще так разговаривал со всеми.

Джиллиан настороженно вскинула голову.

— Эго займет некоторое время. Стивен посмотрел на часы.

— Не хотите ли обсудить ваш проект за обедом? У меня весь день крошки во рту не было, — предложил он.

Стивен с интересом увидел, как замерцали вдруг ее глаза. Переменчивость ее внешнего облика и настроения завораживала его.

Джиллиан кивнула, и он расправил закатанные рукава рубашки и пробежал пальцами по волосам, приглаживая их. Ни пиджака, ни галстука на нем не было, он любил свободную одежду и надевал их только в случае крайней необходимости.

— Пошли.

Взяв за руку, он увлек ее к двери, на ходу выключил свет и закрыл дверь кабинета. То же самое он проделал с наружной дверью своей конторы. Очутившись на улице, Стивен повел ее к своему синему пикапу, отметив взглядом стоявший одиноко красный спортивный автомобильчик, явно принадлежавший ей. Губы его искривились в гримасе, которую никто не назвал бы улыбкой.

— Прошу прощения за отсутствие элегантности у моего транспортного средства, — произнес он совершенно не извиняющимся тоном. Было очевидно, что слова эти — пустая дань вежливости, а не искреннее сожаление.

Перед высокой ступенькой пикапа Джиллиан пришлось принять его помощь, и сильная рука буквально забросила ее на сиденье. Затем Стивен обошел фургончик и уселся за руль. А Джиллиан продолжала приходить в себя от силы, с которой он подбросил ее в кабину. Поглядев на него, она сухо заметила:

— Вам бы следовало быть нападающим.

Джиллиан увидела, как он поморщился при этих словах, но ответа не последовало. Однако сцепление он переключил рывком. Затем, не глядя на нее, Стивен вывел машину на дорогу и устремился вперед.

Джиллиан уселась поудобнее, прижавшись спиной к дверце, чтобы лучше видеть его. Какая жалость, что характером он больше всего напоминает ей Ворчуна из «Белоснежки», потому что внешностью вполне годился бы на роль Принца.

У него были русые волосы, не курчавые, а скорее волнистые и густые. И взлохмаченные, видимо из-за привычки запускать в них пальцы. Перед тем как Стивен опустил рукава рубашки, она успела хорошо разглядеть загорелые мускулистые руки, покрытые легким светлым пушком. Они легко и уверенно крутили руль, переключали скорости. Во всех его движениях чувствовались опыт и сноровка.

Лицо его было запоминающимся: сильным и надменным. Идеальными черты лица нельзя было назвать из-за носа, явно неоднократно перебитого. Кроме того, с виска на щеку спускался заметный шрам. Джиллиан вспомнила, каким сумрачным взглядом и как настороженно рассматривали ее вчера эти пронзительные глаза. И тут же ей вспомнилось вчерашнее странное ощущение, какая-то неудержимая потребность заставить его улыбнуться. Сейчас это чувство вернулось, и она была потрясена, каким сильным оно оказалось.

Что это вдруг случилось? Она даже толком его не знает и видятся они второй раз… Может быть, это в ней говорит желание узнать, способен ли он вообще на улыбку? Что-то вроде сильного исследовательского инстинкта.

— Ну? — нарушил тишину Стивен.

Одно слово — и мысли ее разлетелись, как осколки стекла под молотком. Она виновато опустила глаза.

— Так какая же у вас идея? В чем она заключается?

Джиллиан сдержала свою прирожденную прямоту и начала, насколько могла, дипломатично. Этому она с трудом выучилась у

Лесли: быть тактичной и сдержанной при любых обстоятельствах.

— Турнир по гольфу… это очень мило, но…

— Снова вы употребляете это слово, — перебил он. — «Мило». У вас это звучит, как порицание, — в тоне его ясно слышались предостерегающие нотки.

— Но, — поспешила продолжить Джиллиан, — мы могли бы дополнить программу, включив в нее… хм… одно замечательное… добавление. Кое-что для детей. И для большинства женщин, которым гольф неинтересен.

— Не забудьте про показательный теннисный турнир и бесплатное угощение, — резко возразил он. — Разные спортивные знаменитости…

Гольф, теннис… Джиллиан хотелось передразнить его. Кому это нужно? В мире хватает людей, далеких от спорта. Всем в первую очередь требуется развлечение, смех, радость, что-нибудь необычное во время праздника.

— У вас там такие красивые рощи и холмы, и по-настоящему красивые дома, — продолжала настаивать она. — Индейским Холмам нужна большая широкая известность, Но рекламу им нельзя сделать одними спортивными состязаниями…

— Лесли считала эти планы достаточно хорошими, — сказал он твердо и холодно.

Джиллиан начала считать до десяти. Они с Лесли добивались успеха именно потому, что дополняли друг друга. И лучше всего удавались им те кампании, которые они планировали вместе, потому что вносили в них каждая своё; Лесли свою логику, высокую организованность и дисциплину, а Джиллиан — богатое воображение и смелую фантазию. Но над этим проектом работала только Лесли, Джиллиан была занята другим клиентом, и рекламная кампания нового строительства на Индейских Холмах ее не интересовала.

Однако теперь из-за отсутствия Лесли все свалилось на нее.

Джиллиан верила, что ее идея сработает. Чувствовала это нутром, а оно никогда ее не обманывало.

Прежде чем она успела изложить свой замысел, Стивен подъехал к небольшому торговому центру и остановился перед тускло освещенным входом в итальянский ресторанчик.

— Надеюсь, вы любите итальянскую кухню?

Это было скорее утверждение, чем вопрос, и Джиллиан почувствовала, что ее подвергают какой-то проверке. Хотя такое ощущение ей совсем не понравилось, она молча кивнула, так же холодно, и не стала объяснять, что итальянскую кухню обожает.

Не дожидаясь, пока он обойдет машину и откроет ей дверцу, Джиллиан спрыгнула с высокой подножки. В конце концов это ведь была деловая встреча, а не любовное свидание. Тем не менее Стивен подождал ее перед пикапом, и рука его так естественно протянулась к ней, что стало понятно: он привык все держать под контролем. Неожиданное и незваное тепло стало расходиться по ее коже от того места, которого он коснулся.

— Синьор Морроу, — с широкой улыбкой приветствовал его человек в черном костюме. — Добрый вечер, синьорина.

— Мой обычный столик, — небрежно сказал Стивен, после чего их проводили к маленькому столику у стены с окнами, выходившими на стоянку машин. В полутемном ресторанчике это было самое светлое место, и Джиллиан подумалось, что, наверное, он приносит сюда деловые бумаги и работает даже во время еды. Непонятно почему, глаза ее поискали обручальное кольцо на безымянном пальце, но не обнаружили его. Она подивилась сама себе: зачем ей понадобилось это знать.

Пока они усаживались, она попыталась вспомнить все, что Лесли рассказывала о Стивене Морроу. Она хвалила качество его работы — и планировку, и само строительство, говорила о том, как он болеет душой за свое дело и что ждет очень многого от праздничного открытия. И хотя у Джиллиан по их немногочисленным встречам сложилось мнение о нем как о холодном, черством человеке, она знала, что Лесли восхищается им. Но ведь Лесли нравились многие из их клиентов-мужчин.

Подняв глаза, Джиллиан обнаружила, что предмет ее мыслей рассматривает ее как биологический препарат под микроскопом. Она подумала, что не встречала людей с таким загадочным взглядом. Глаза у него были красивые, серебристо-серые, и она представила себе, как темнеют они от волнения. Если только его что-то способно волновать.

— Хотите вина?

Да. Немного вина было ей просто необходимо. Она понять не могла, что с ней происходит: у нее было ощущение, что ее пропустили через миксер, как фруктовое пюре, которое она любила.

— Спасибо, нет, — проговорила она. Ей потребуется сейчас вся ее сообразительность.

— Мне бокал бургундского, — сказал Стивен официанту, — а для леди… — он обернулся к ней.

— Чай со льдом, — скучным голосом откликнулась она, отчаянно желая бургундского.

Уголок его рта дернулся, словно он прочитал ее мысли. «А, черт», — подумала Джиллиан и чуть было не изменила заказ, но потом все же решила, что не доставит ему этого удовольствия.

После того как они сделали заказ: лазанью для нее и спагетти для него, Джиллиан открыла свой кейс и достала оттуда эскиз объявления, которое закончила незадолго до их встречи.

На нем был изображен въезд на Индейские Холмы и заголовок: «Приходите узнать, что за чудо Индейские Холмы». Рекламное объявление состояло как бы из четырех театральных действий. На каждом распорядитель отдергивал занавес. На центральном рисунке прицеливался по мячу игрок в гольф; на другом — мужчина вскинул вверх теннисную ракетку, торжествуя победу; на третьем — семья устроила пикник под огромным раскидистым дубом, и наконец, на четвертом — изящные наездницы балансировали на спинах двух белых коней с плюмажами под взором веселого клоуна, на плече которого сидела обезьянка.

Подпись внизу гласила; «День удовольствий для всей семьи!»

Джиллиан наблюдала, как глаза его обегали рисунок. Совершенно невозмутимо Стивен положил его рядом с тарелкой.

— Я уже одобрил все объявления.

— И вы никогда не меняете своих решений? — это был вызов, откровенный и недвусмысленный.

— Нечасто.

— В это я верю, — кивнула она.

— И не одобряете? — это был провокационный вопрос, и Джиллиан попалась на удочку.

— Такую негибкость?! Нечасто, — отозвалась она, гнев пересилил ее выстраданную дипломатию. В глубине души она знала, что их фирма не может позволить себе потерять такого клиента, но смолчать не могла.

Глаза его ярко сверкнули, а губы снова слегка изогнулись. Возможно, это была легкая улыбка?

— Как вы с Лесли вообще сошлись?

Перемена темы разговора была такой неожиданной, что Джиллиан почти растерялась. Почти. Он удивил ее. Она настороженно склонила голову набок.

— А что?

— Вы так не похожи друг на друга.

— Все люди не похожи друг на друга, — возразила Джиллиан.

— Но некоторые больше разнятся, чем другие.

— Вы отклонились от темы нашего разговора.

— Нет, не отклонился. Почему вы хотите все изменить?

— Потому что уверена, что это улучшит праздничное открытие.

— Объясните!

— По-моему, я это уже сделала. Следует расширить количество развлечений… и соответственно привлечь больший интерес.

— Я считал, что рекламное агентство определяет цель и стреляет точно по ней, а не сыплет шрапнелью куда попало.

— Это и есть стрельба по цели: цель — вся семья целиком.

— Деньги платят мужчины.

— Но выбирают женщины.

Уголок рта снова приподнялся, и Джиллиан поняла, что ее снова поддели на крючок. Он спорил ради спора, и ее интерес к нему все возрастал. Стивен ее испытывал, взвешивал ее слова, оценивал, действительно ли она знает, что делает.

— В наши дни, — сказала она, открыто бросая ему вызов, — большинство серьезных крупных решений принимаются совместно мужьями и женами.

Стивен не оспорил это ее утверждение, Но и не согласился, а лишь поднял бровь.

— Кроме того, — продолжала она, — на решения отцов и матерей очень влияют желания их детей: выполняя их прихоти, родители хотят доставить им радость и видеть своих чад счастливыми.

— Индейские Холмы обеспечивают детям интересный досуг. Различные спортивные секции, художественная студия…

— Все это слишком похоже на школу, — мягко произнесла Джиллиан. — Все упорядоченно, организованно и навевает скуку…

— Разве плохо организовывать свободное время детей?

Джиллиан пожала плечами.

— Нет. Но им надо еще кое-что. Магия. Волшебство. Чудо. Надо, чтобы была выдумка. Шоу на Индейских Холмах должно дать им это.

— Каким образом?

— Цирк.

— Во время праздничного открытия? — в его голосе не слышалось энтузиазма.

— Разумеется.

— И где же мы найдем цирк, который пойдет нам навстречу? Так внезапно?

— Русский цирк, который застрял в нашем городе, — объявила Джиллиан с тихим удовлетворением.

Стивен Морроу уставился на нее своими непроницаемыми серыми глазами, и она поспешила объяснить.

— Вам должно быть известно, сколько о нем сейчас говорят в средствах информации. Это поможет обеим сторонам. Цирк получит возможность устроить представление и показать, на что способны русские артисты, и несомненно, их выступление привлечет толпы народа на Индейские Холмы.

И снова Джиллиан почувствовала себя лабораторным образцом под микроскопом.

— Обанкротившийся цирк поможет Индейским Холмам? — голос Стивена прозвучал недоверчиво. У него не укладывалось в голове, как вообще она может предлагать подобную чушь.

— Подумайте хорошенько, — горячо сказала она. — Дети любят цирк и воспримут представление с восторгом. Вся пресса бегом прибежит. Думаю, что это привлечет достаточно внимания, чтобы…

Она замолчала, увидев его насторожившийся взгляд. От последовавших слов сердце ее упало.

— Что, собственно, вас волнует больше? Торжественное открытие Индейских Холмов или оказание помощи этому цирку?

Подошедший с их заказом официант избавил ее от необходимости отвечать, и на какой-то миг Джиллиан успокоилась. Его Вопрос заставил ее задуматься: в чем же она была больше заинтересована? И ответ, тут же возникший в голове, ей не понравился.

Предложение ее было хорошим. Это она знала твердо. Цирк принесет пользу Индейским Холмам ровно в той же степени, как ему будут полезны широкая реклама и присутствие стольких зрителей. Но ей следовало разобраться, что же все-таки главнее для нее самой. Что-то в этих серых глазах заставляло ее сомневаться в своих истинных чувствах. А это случалось очень редко. Она всегда доверяла им и еще своей интуиции.

— Вы уверены, что не хотите бургундского? — ворвался Стивен в ее мысли, явно стремясь отложить споры на потом.

— Нет, — проговорила она.

— Нет — не хотите или нет — не уверены?

Джиллиан улыбнулась. Не могла не улыбнуться. У него было такое серьезное лицо, что нельзя было понять, поддразнивает он ее или нет. Обычно она легко читала по глазам, по лицам, но Стивен Морроу был непроницаем. Абсолютно.

— Нет, я не уверена, — сдалась она.

— Еще один бокал, — обратился Стивен к официанту. — А обычно вы очень уверены?

— В чем? — в Джиллиан опять проснулся дух противостояния.

— Во всем.

Она вдруг оказалась в положении защищающейся стороны.

— Вообще-то нет, но насчет этого…

— Дело может обождать, мы говорили о вас.

— Это вы говорили обо мне, а я говорила о цирке… — настаивала Джиллиан, удивляясь про себя, куда повело разговор.

— После обеда, — возразил он, глядя на поставленную перед ним тарелку с горой спагетти. — У Эмилио лучшая итальянская кухня в Атланте.

— Вы здесь часто бываете? Он кивнул.

— Я у них почетный гость. И потом ресторан расположен рядом с моей конторой. Здесь обслуживают быстро и хорошо.

— Практичные соображения, — заметила Джиллиан.

— Практичные, — согласился он.

— А вам нравится, чтобы было практично, — это было не вопросом, а утверждением.

— Мне нравится, чтобы было предсказуемо, — поправил он.

— Всегда?

Стивен слегка склонил голову набок, как бы серьезно обдумывая вопрос. Он сам себе удивлялся: перебрасываться словами через стол, как мячами через сетку, в его привычки входило. Стивен до сих пор не понимал, зачем пригласил ее пообедать. Обычно он обедал один и за едой читал газету. Это было единственное время, когда он позволял себе днем расслабиться и отдохнуть.

Однако сейчас Стивен вовсе не чувствовал напряжения. Пожалуй, впервые за долгое время. И не знал почему. Ведь это была деловая встреча, не более того. Он уже решил, что скажет «нет» любым нововведениям. План Открытия был давно утвержден и многое уже сделано, чтобы сейчас что-то менять, и он вовсе не собирался ничего нарушить. Как он только что ей сообщил, ему нравилось, чтобы все было предсказуемо. Практично. Надежно.

Но смотреть на нее ему было приятно. Джиллиан вдруг напомнила ему яркий солнечный луч в ненастный осенний день. Яркий цвет блузки оттенял легкую смуглость кожи. Прямые черные волосы и загар делали ее похожей на индианку. Или итальянку. В любом случае она была броской. И ее быстро вспыхивающая улыбка тоже притягивала, хоть в ней сквозила легкая насмешка.

Стивен понимал, что у нее такая натура, в которой преобладает дразнящий вызов. Улыбались не только губы, но и глаза, и он был не в силах не откликнуться на это.

Однако дело и удовольствие мешать не следовало. Особенно сейчас. Практичная сторона его души хотела, чтобы вернулась Лесли, и он бы мог не волноваться за церемонию открытия, Эмоциональная же, которую он старательно загнал далеко внутрь, — категорически возражала. Стивен вдруг осознал, что получает от общения с Джиллиан удовольствие, которого не испытывал давно. Тем не менее планов своих он менять не станет.

— Всегда, — подтвердил он.

— Никаких исключений из правил? — полюбопытствовала она.

— Эти исключения доставили мне столько неприятностей, что их хватит на всю оставшуюся жизнь.

— И вам не скучно так жить, без всяких исключений?

Губы его слегка изогнулись в вечной горькой усмешке.

— Это зависит от того, мисс Коллинз, какие это приключения. Когда я был мальчишкой, приключением было достать еды для себя и моих братьев. Право же, повторять их мне не хочется.

— И поэтому вы не хотите рисковать?

— Я пошел на очень большой риск, начиная строительство на Индейских Холмах, мисс Коллинз. А теперь всего лишь стараюсь свести этот риск до минимума.

— Я думала, вы собирались звать меня Джиллиан.

— Хорошо, Джиллиан, — поправился он, прекрасно понимая, почему снова перешел на официальное обращение. Надо держать между ними дистанцию. Это было необходимо для него.

Закончив обед, Джиллиан достала из папки еще несколько страниц.

— Здесь собраны материалы, опубликованные в прессе по поводу выступлений и ситуации, сложившейся вокруг артистов русского цирка. С точки зрения рекламы, отклик, который получит их представление на вашем празднике, в сочетании с присутствием губернатора и спортивных знаменитостей будет просто огромным. И доброе отношение всех и вся. А цирк готов выступить бесплатно. Мы можем пригласить выздоравливающих пациентов ближайшей детской больницы, доставим радость детям и одновременно совершим акт благотворительности, — не дожидаясь его ответа, Джиллиан встала из-за стола. — По крайней мере, подумайте об этом.

Стивен откинулся на спинку стула.

— Мисс Коллинз… Джиллиан… Я много трудился, чтобы создать определенный образ Индейских Холмов. Высшее качество. Удобство и комфорт. Все только самое лучшее. Наши потенциальные покупатели — это профессионалы и менеджеры высшего уровня. Они консервативны и в своих привычках, и во вложениях капитала. Я не представляю, что праздничное открытие, на котором будет присутствовать губернатор, украсят клоуны вроде тех, кто веселит публику в балаганах на окраинах города.

— Не только клоуны, но лучшие цирковые номера мирового класса, — настойчиво возразила Джиллиан. — Индейские Холмы предлагают и рекламируют спорт. Нет лучших атлетов, чем некоторые из этих циркачей.

Стивен с сожалением покачал головой. Никогда еще не было ему так трудно сказать «нет]. А теперь было именно трудно, и это его удивляло. Он не хотел, чтобы огонек в ее глазах угас. И удивился этому еще больше.

— Может быть, вы хотите хотя бы съездить завтра посмотреть на них?

Джиллиан слегка склонила набок голову, и волосы упали ей на один глаз. Вызов в ее голосе сменился мольбой, устоять перед которой было невозможно.

Он вздохнул, сдаваясь, и подивился про себя, не делает ли это только для того, чтобы не разочаровать ее.

Принесли счет, Стивен расплатился кредитной карточкой и, резко поднявшись, подошел к ее стулу, чтобы помочь ей отодвинуть его.

— Мне пора возвратиться к работе, — сказал он.

Взяв ее за руку, он ощутил тепло кожи, и ему не захотелось ее отпускать. Поэтому он поскорее убрал свою руку. У двери Джиллиан обернулась и пристально посмотрела на него своими большими карими глазами.

— Ну как, договорились? Съездим к циркачам?

Он кивнул, и она улыбнулась озорной улыбкой, осветившей лицо и словно озарившей весь этот вечер.

— И посмотрите непредвзято?

— Ну уж нет, — твердо произнес он, и ее улыбка расплылась еще шире.

— Ну уж да, — уверенно отозвалась она, и у Стивена родилось подозрение, что все так и будет.

Эта мысль его ужаснула, Стивен ощутил тот же страх, как тогда, когда ему сказали, что он больше не сможет играть в футбол.

«Это же нелепо, — подумал он. — Какое тут может быть сравнение?»

Однако странное чувство, что он может снова потерять контроль над своей судьбой, не проходило. Неужели ему опять суждено сбиться с пути, первые шаги по которому дались ему с таким трудом.

И это чувство ему не понравилось. Очень не понравилось.