Открой свое сердце

7

Стивен Морроу оглядывал Индейские Холмы с пригорка, на котором располагалось здание клуба. С первых эскизов, появившихся на бумаге, до посадки цветов и кустарников в выстроенном новом районе, он ощущал чувство гордости и удовлетворения от того, что его планы воплотились в жизнь.

Однако сегодня почему-то это зрелище не радовало его, как обычно. Впервые за последние несколько лет он ощутил, что в его жизни не хватает чего-то очень и очень важного. Того, что придает жизненные силы, придает жизни смысл.

Заниматься самоанализом ему не хотелось. Только не сейчас. В глубине души он этого просто боялся.

Ему не хотелось что-то изменять в своей жизни. А между тем он понимал, что свербящее душу ощущение может привести именно к этому. Уже в какой-то степени привело.

Прошлый вечер продемонстрировал его слабоволие. Как мог он себе такое позволить? Поцеловал ее. И не один раз, а три, и каждый поцелуй затягивал его все глубже в трясину беды. Деловое сотрудничество? Запрет из запретов!

«Дисциплина, — предостерег он себя. — Дисциплина и выдержка». Он выучился этому в детстве, когда ему было десять, и отец, получив травму на работе, начал пить все больше и больше. Стивену тогда пришлось взять на себя заботу о младших братьях. Почему же сейчас выдержка покинула его?

Он подумал о братьях, Майке и Бобби, пытаясь припомнить, когда в последний раз их видел. Оба старались не терять с ним связи, но их благодарность его смущала, ну и, разумеется, у него никогда не было свободного времени. Майк, компьютерный гений, жил со своей семьей на Западном побережье.

Стивен был там всего один раз за пять лет, и то лишь потому, что его потенциальный инвестор находился в южной Калифорнии. У Майка и его жены было трое сыновей-погодков: одного, двух и четырех лет. Стивен никогда не встречался с ними, только на фотографиях.

Бобби, теперь уже Роберт для всех окружающих, кроме своих братьев, был адвокатом в одной фирме здесь, в Атланте, и трудился не покладая рук. Они иногда перезванивались, говорили, что надо бы встретиться хоть ненадолго, хоть выпить по стаканчику вместе, но всегда что-то им мешало.

Сегодня Стивен вдруг понял, что всегда встречи откладывал он. Он все время находил извинения, но за этим крылось иное: нежелание ворошить воспоминания, ужас прошлых дней, вернее, одного дня.

Он задумался, правильно ли поступал. Стивен ощущал ужасную пустоту, существование которой никогда не хотел признавать, но теперь вынужден был сказать себе, что она сидит глубоко в нем, готовая поглотить его целиком, если он даст слабину.

Ему следует больше времени проводить с братьями, вообще с людьми. После открытия новостройки он так и сделает. После того, как успешно запустит Индейские Холмы. Через несколько недель. Через несколько месяцев.

Будь проклята Джиллиан Коллинз за то, что пробудила в нем острое чувство одиночества, которое он загнал в дальний угол своего сердца. Будь прокляты ее карие глаза, которые все время стояли перед его мысленным взором. Будь она проклята за то, что так размягчилась его душа. Из-за нее он совсем раскис.

Джиллиан откинулась на спинку вертящегося кресла и собралась с духом, прежде чем набрать номер его телефона. Ей было необходимо позвонить Стивену Морроу. Сегодня была пятница, и они должны были передать объявление в газеты не позднее среды, чтобы оно успело появиться в воскресных выпусках, оповещая о предстоящем через неделю торжественном открытии района «Индейские Холмы».

Будет ли это старое объявление, подготовленное Лесли, или новое, которое предложила она?

Джиллиан всегда хорошо понимала, что на уме у клиентов, но Стивен Морроу оставался для нее загадкой. Ей казалось, что никогда она не сумеет понять его до конца.

Желудок у нее сжался при одной мысли о его вчерашнем поцелуе и поспешном уходе. Тело до сих пор ныло от неудовлетворенного желания. Сколько лет она ждала это чувство… и вот на тебе, втюрилась в чопорного бизнесмена, больше похожего на статую, чем на человека из плоти и крови.

Ее передернуло при мысли об этом. Наверное, она была единственной тридцатилетней девственницей в мире. И не из-за того, что была уродиной и никто из мужчин не добивался ее. Нет, желающих было хоть отбавляй. Такая ситуация была особенно нелепой при темпераментной, энергичной, жизнелюбивой и настырной натуре Джиллиан. Она готова была изведать весь мир, узнать жизнь во всех ее проявлениях. И, конечно, хотела узнать самый большой ее секрет. Однако в последнюю минуту ее всегда что-то сдерживало. В ее свиданиях с мужчинами отсутствовала магия страсти, истинная потребность друг в друге. И, разумеется, мешало ее воспитание, вернее семья, Ее родители горячо любили друг друга до сих пор, и Джиллиан просто органически не могла согласиться на меньшее. Она целовалась, флиртовала и бегала на свидания, но… ждала, и уже почти потеряла надежду встретить его — единственного, желанного, любимого.

Неужели сбылось? Значит, она дожидалась его! Помоги ей, Господи!

Хлопнув записной книжкой по столу, Джиллиан с тоской посмотрела на письменный стол Лесли. Как ей хотелось, чтобы подруга была сейчас здесь и занялась делами этого Стивена Морроу.

Как же ей хотелось никогда больше его не видеть.

Врунья! Надо быть честной хотя бы перед собой!

Она решительно протянула руку и подняла телефонную трубку.

— — Морроу слушает, — отрывисто произнес он, когда секретарша соединила его с Джиллиан.

— Привет! — голос Джиллиан прозвучал протяжно и вызывающе, он всегда казался

Стивену таким сексуальным, и от этого звука все внутри у него напряглось. Он вошел в свой кабинет буквально за несколько минут до ее звонка, но знал, что ждал именно его, и эти несколько минут показались ему часами. Стивен был почти уверен, что после вчерашнего кошмара Джиллиан позвонит и разорвет их контракт.

Несмотря на твердое намерение держаться сухо, голос его невольно смягчился, и он отозвался:

— Привет!

На другом конце провода наступило молчание. На обоих концах. Стивен услышал собственный вздох. Перед его мысленным взором стояли ее темные, спадающие набок шелковистые волосы, качающиеся серьги, бездонные глаза, в глубине которых мелькали искорки. Наверное, она постукивает карандашом по столу со всей своей бьющей через край энергией.

— Я хотела выяснить насчет объявления… — голос ее звучал сдержанно, с несвойственной ей нерешительностью. Стивен огорчился: Джиллиан Коллинз не должна никогда быть растерянной, и, уж точно, он не хотел чтобы это случилось по его вине,

— Остановимся на вашем варианте, — проговорил Стивен, — Можете представить его мне в окончательном виде в понедельник?

Джиллиан заколебалась: для этого художнику придется поработать в субботу и воскресенье. Впрочем, такое бывало и раньше.

— Думаю, да. Что мне сказать Сергею?

— Вы имеете в виду, на каком плане из трех я остановился?

Теперь в голосе его явно слышалось участие, и Джиллиан почувствовала, как теплая волна пробежала по ее телу.

— Да.

— Думаю, лучше всего второй вариант, — ответил он и замолчал, а затем после паузы добавил предостерегающе: — Джиллиан, я не хочу, чтобы цирк задавил все остальные мероприятия.

— Значит, я могу предупреждать радио и телевидение?

— Безусловно, — согласился Стивен, и тепло в его голосе стало еще заметнее. — Но в разумных пределах. Договорились.

Снова наступило молчание, затем Джиллиан беззаботно произнесла:

— Вам стоит лишь скомандовать.

В ответ она услышала негромкий смешок. Всегда, когда он с ней разговаривал, в словах скрывался какой-то подспудный вызов. Как бы он ни старался говорить спокойным деловым тоном, ее дерзкое чувство юмора разрушало его броню.

— Сомневаюсь, — усмехнулся Стивен, и все его добрые намерения снова рассыпались во прах. Он-то хотел, чтобы их переговоры были официальными и краткими. Он умел так разговаривать. Обычно умел.

— Значит, я увижу вас в понедельник? — уточнил он.

— Стивен?..

Она говорила нерешительно, и он сжал изо всех сил телефонную трубку. Он хотел пригласить ее в субботу или воскресенье встретиться с ним, но вовремя остановился, и вот Джиллиан сама делала это за него.

— Один друг, мой клиент, сегодня вечером выступает в Клубе Комедии. Хотите пойти?

У него все свело внутри. Клуб Комедии. Стивен никогда в нем не был и не хотел туда идти. И что это еще за «друг»? Непривычная ревность пронзила его.

Молчание затягивалось, становилось неловким.

— В котором часу? — — наконец произнес он. На другом конце провода раздался легкий вздох. Сожаления?

— Восемь подходит?

— Хотите сначала где-нибудь поесть? — Стивен сам не понял, почему спросил об этом.

— А вам разве не надо будет сегодня еще работать? — в голосе звучала легчайшая улыбка.

— Надо. — «Но некто мешает мне думать о работе», — мысленно добавил он. Возможно после сегодняшней встречи он сможет выкинуть ее из головы. Стивен не сомневался, что Клуб Комедии вызовет у него отвращение.

Джиллиан рассмеялась, и он подумал, как приятно это прозвучало, как заразительно, как хочется ему слушать и слушать этот смех. Ему захотелось самому улыбнуться.

— Обед — это звучит чудесно!

— Тогда в шесть тридцать, — сказал он. — Может быть, нам еще удастся обсудить кое-какие недоработки в плане открытия? — Последнее, он это прекрасно знал, было сказано им для собственного спокойствия.

— Я так и поняла, что просто поесть не придется, — поддела его Джиллиан.

— Разумеется, — признался он. Опять наступила пауза.

— Значит, в шесть тридцать, — подвел итог разговору Стивен.

«Как удается втиснуть столько энергии в такое хрупкое тело?» — думал он, наблюдая за ней в Клубе Комедии.

Сегодня она была очень красива: яркие глаза, темные, поблескивающие в притушенном свете клуба волосы… На ней были ярко-красные блузка с юбкой с замысловатым индийским орнаментом, зеленым с золотом. Она выглядела обворожительно, как экзотическая бабочка среди мотыльков и капустниц. Рядом с ней Лорели казалась бы не просто бесцветной, а безжизненной.

Стивену хотелось наклониться и поцеловать ее, откинуть локоны со лба. Она смеялась над репликами, а он изучал в это время черты ее лица. Взятые по отдельности, они не были безупречны. Скулы у нее были слишком высокими, нос чересчур прямым, рот очень уж широким. «Это энергия и радость жизни, — подумалось ему, — делают ее такой привлекательной, что устоять невозможно».

Услышав вокруг дружный смех, он растянул рот в улыбке, но вообще-то выступавший артист его не заинтересовал. Стивен был поглощен наблюдением за ее подвижным лицом, заразительным смехом или быстрой улыбкой. Никогда так не очаровывала его ничья смена выражений лица, впрочем, все в ней его завораживало.

Обедали они в маленьком французском ресторанчике, куда он обычно водил клиентов и инвесторов, Там его хорошо знали и проявили к ним максимальное внимание. Когда Стивен сказал, что они торопятся, их заказ появился на столе немедленно.

Но вкуса пищи он не почувствовал. Он расспрашивал ее об объявлении в газетах, об изменениях в радиорекламе, Туда должно будет войти оповещение о включении в программу праздника открытия, выступление цирка «Звезды России». Его поразил ее профессионализм, хотя в этом он не должен был сомневаться. Особенно теперь.

Стивен уже понял, что она развлекается от души, но когда нужно, ум ее работает точно и быстро.

Сейчас Джиллиан целиком отдавалась зрелищу и хотела, чтобы он тоже увлекся им, но Стивен не мог расслабиться. Глядя на нее, он жалел, что ему это никак не удается, что-то внутри его словно заледенело и не оттаивало.

— А вот и он, — взволнованно сказала его спутница, и Стивен сосредоточил внимание на сцене.

Он и не заметил, как одного актера сменил другой. На сцене появился молодой человек, значительно моложе тридцативосьмилетнего Стивена, и улыбка легко рождалась на его губах. Стивен сразу же ощутил к нему необъяснимую антипатию.

Сжав зубы, он откинулся на спинку стула и, несмотря на хихиканье и смешки окружающих, решил, что ничего смешного в этом парне нет. Но тут комик начал монолог о банкирах и своих попытках получить деньги в долг. Губы Стивена невольно стали подергиваться, и он, не удержавшись, улыбнулся: так остроумно и точно в мельчайших деталях была сыграна сценка.

— Правда, хорош? — спросила Джиллиан, когда актер ушел со сцены, провожаемый одобрительными аплодисментами. — Это его первое выступление в клубе, и ему действительно нужна была моральная поддержка. Надеюсь, вы не жалеете, что пришли?

— Он… давно стал клиентом? — ревность продолжала его грызть.

— Он сын художника, который делал ваше объявление, — усмехнулась Джиллиан. — Что-то вроде младшего брата. Днем он работает в банке.

— Как я понимаю, коллеги-банкиры его на сцене не видели, — сухо заметил Стивен, и она расхохоталась.

— Он клянется, что скоро покончит со своим скучным бизнесом и попытается поехать на гастроли с одним из комедийных коллективов. Он сейчас собирает деньги, экономит как сумасшедший, потому что они не платят. Большинство не платит.

Стивена вдруг озарило.

— Так это еще одна из ваших благотворительных акций?

Джиллиан вспыхнула.

Он поднял бровь.

— Я что, единственный клиент, который платит?

Она ухмыльнулась.

— Не совсем. Этот клуб тоже платит.

— А-а, именно так вы и протащили сюда своего друга?

— Да, так я и поступаю, — с достоинством проговорила она. — Свожу людей друг с другом. Прекрасные получаются сочетания. Вот, например, вы и цирк. Управляющий этого клуба был в восторге, когда прослушал моего знакомого. В противном случае… — Она пожала плечами.

— В противном случае вы нашли бы другой способ, — предположил Стивен, не в силах сдержать улыбку.

— Вы очень подозрительны, мистер Морроу.

Он откинулся назад и задумчиво посмотрел на нее.

— Вы уже признались в шантаже, и подозреваю, что мелкое взяточничество вам также не чуждо.

— Взяточничество?

— А вчерашний обед? — несмотря на небрежность тона, в глазах его она увидела вопрос и ответила прямым и ясным взглядом.

— Не слишком-то вы мне доверяете, мистер Морроу. Если бы я захотела кого-то подкупить, я приготовила бы что-нибудь получше макарон.

Улыбка его пропала. Атмосфера между ними вдруг стала напряженной и агрессивной. Стивен понимал, что в этом виноват он. Знал, что какой-то черт внутри словно подначивает его. Но еще он сознавал, что начинает слишком дорожить Джиллиан Коллинз. Он не мог игнорировать вдруг вспыхнувшую ревность при виде ее восторженной реакции на выступление друга. Господи, Боже, один раз женщина уже использовала его и отшвырнула. Он поклялся, что больше такого не повторится, что сердце его не будет тосковать после еще одной разлуки. А Джиллиан Коллинз приобретала над ним все большую власть, начинала подчинять его своей воле. Например, сегодняшний вечер. Зачем он сюда явился?

— Пойдемте, — отрывисто бросил он.

Джиллиан кивнула, и в зале словно похолодало. Блеск глаз ее потух, и губы сжались. И она сразу же потеряла свое очарование.

— Куда я должен внести деньга?

— Нас просто пригласили, — ответила она. — Считайте это еще одной взяткой. — На этот раз Джиллиан и не думала скрывать своего гнева.

— Джиллиан?..

Но она уже поднялась, и ему пришлось поспешить, чтобы нагнать ее у двери.

Джиллиан кипела от злости. С той же минуты, как пригласила его в клуб, она знала, что это было ошибкой. Но приглашение как-то само слетело с ее губ в их телефонном разговоре из-за того, что она хотела увидеться с ним, из-за внутренней потребности еще разок взглянуть на его улыбку.

Билли Чэмпион, хозяин клуба, был лучшим ее клиентом, работа с ним доставляла одно удовольствие, потому что он умел замечать таланты и легко воспринимал новые идеи. Его представления всегда считались лучшими в Атланте, и Джиллиан очень обрадовалась, когда ему понравился представленный ею комик Кол Сезар. Джиллиан знала Кола с давних времен, с момента, когда познакомилась с его матерью, Люси, пять лет работавшей на агентство в качестве художника-графика. Она не раз слышала смешные рассказы Кола о работе в банке. Именно Джиллиан побудила его на основе этих рассказов сделать эстрадный номер.

Она наивно считала, что Стивен Морроу сумеет оценить юмор Кола и то, с какой точностью он наносит свои уколы, целясь в систему, к которой и сам принадлежит. Возможно, она подспудно надеялась, что это заставит Стивена внимательно взглянуть на себя. «Дура, — ругала она себя, — он просто невозможный человек. Подозрительный. Скрытный». Была у него какая-то теневая сторона, куда она не могла заглянуть.

Но потом она вспомнила его улыбку во время выступления Кола. Мимолетную усмешку, в которой было и понимание, и удовольствие… пока забрало не опустилось снова.

Что ж, может прятаться за ним сколько хочет. Она не станет биться лбом об стенку.

— Джиллиан, — он догнал ее и схватил за руку.

Она ненавидела себя за то, как ее тело сразу же отреагировало на его прикосновение. Он силой заставил ее остановиться и повернуться к нему. В свете бегущих огней перед входом в клуб она увидела его лицо, красивое, но такое грустное и словно погасшее.

— Прости, — произнес Стивен, опуская ее руку.

Голос его звучал так напряженно, словно он говорил эти слова впервые в жизни. Может, так и было. Джиллиан почувствовала, как невольная нежность овладевает ею. Да, у него была теневая сторона, но и светлая была тоже… когда он допускал, чтобы она проявилась.

— Ты иногда бываешь таким болваном, — внезапно проговорила она.

— Мне это уже говорили, — отозвался он, — но никогда еще так прямо, — губы его стали подергиваться в зарождающейся улыбке, что всегда находило отклик в каком-то тайном уголке ее души.

— Тебе же хуже, — фыркнула она.

— Ты восполнишь это с лихвой. — Стивен коротко улыбнулся, но от того стал выглядеть еще ранимей.

— Ты подозрительный, вредный и… — Она замолчала в поисках точного слова.

— Надутый?

Она склонила голову набок, оценивая.

— Нет, не надутый, — таким он никогда не будет, только не он с его быстрым юмором, временами насмешкой над собой и… редкой нежностью.

— Невыносимый?

— Это подходит.

— Не решаюсь продолжать.

— А по-моему, стоит. Немного самокритики очень полезно для души.

— Но не для самоуважения.

— Ну, думаю, ваше самоуважение это выдержит, — съехидничала Джиллиан.

— По-моему, это упрек. Неужели я настолько плох? — Стивен огорченно развел руками.

— По-моему, вы не ждете ответа на свой вопрос, мистер Морроу.

Взгляд его сверкнул серебром, и Джиллиан поняла, что злость исчезла из их спора, и он снова перешел в шутливую перебранку, в которую превращался почти любой их разговор.

— Я очень сожалею, — серьезно сказал Стивен. — Когда я рядом с тобой, я делаю и говорю все не то и не так. Ты что-то переворачиваешь во мне. Я даже не понимаю, как это получается.

Услышать такое признание из уст Стивена Морроу было просто поразительно. От любого мужчины услышать такое было бы необычно, и уж особенно от этого человека, который скрывал все свои чувства. Но это доказывало не слабость его, а силу. Ее потрясла эта неподдельная открытая честность. Мучительная честность. Джиллиан поняла, чего это ему стоило, по его лицу, суровому, словно высеченному из гранита. Ей так хотелось коснуться его лица, смягчить его черты своим прикосновением.

И с ответной честностью она протянула руку и тронула уголок его рта, провела пальцами по волевой складке.

— Вы продолжаете меня удивлять, мистер Морроу.

— Тебя? — недоверчиво улыбнулся он.

Его губы поймали ее палец и стали легонько покусывать. Оба совершенно не обращали внимания на людей, сновавших в двери клуба. Он поднял брови в своей манере, которую Джиллиан в разное время называла то высокомерной, то обаятельной. Сейчас это показалось ей восхитительным.

— Хочешь вернуться и поприветствовать своих клиентов?

Это тоже было его извинением, и она подумала, что никто бы не принес его так изящно, как Стивен, хотя у него в этом было мало опыта.

— Пожалуй, надо повидать Кола, — ответила Джиллиан, зная, как он волновался перед выступлением.

— Он в самом деле был хорош, — кивнул Стивен с лукавым видом, от которого у нее стало легко на душе.

«И что интересно, — отметила про себя Джиллиан, — он сказал это искренне и охотно».

После того как они снова вошли в клуб, Стивен был невероятно любезен. Более чем когда бы то ни было, за все время их знакомства. Это была еще одна грань его натуры, и Джиллиан задумалась, насколько такой шарм свойствен ему от природы. Потому что свое обаяние он умел включить и выключить, как электрический свет. И умел регулировать его силу. Стивен поздравил и наговорил комплиментов Колу, который, смыв грим, уже искал их, и пригласил молодого человека выпить с ними. Без малейшего следа раздражения и нетерпения Стивен любезно и заинтересованно обсудил с Колом его планы стать профессиональным комиком. Он разговорил его и вытянул, как насос, все сведения о жизни Кола и его намерениях. Джиллиан сидела изумленная: за несколько минут Стивен больше узнал о Коле, чем она за многие месяцы знакомства, а она умела это делать.

Когда они собрались уходить, Стивен протянул Колу руку:

— Займитесь тем, чем вам хочется, — произнес он с чувством, удивившим Джиллиан. — Идите за своей мечтой, или вы всю жизнь будете об этом жалеть.

Большую часть обратного пути они молчали. Вероятнее всего, решила Джиллиан, из-за того, что они оба думают о том, что будет дальше. Происходило это, видимо, потому, что воздух между ними снова вибрировал от напряжения, и любое слово могло стать детонатором взрыва.

Стивен взял ее за руку, когда они вышли из машины, а когда подошли к двери, притянул ее к себе.

— Я уйду, если ты так хочешь…

Джиллиан в ответ безмолвно покачала головой. Меньше всего ей хотелось, чтобы он ушел.

Оказавшись в доме, Стивен нагнулся и поздоровался со Спенсером, затем подождал, пока Джиллиан выпустит собаку погулять.

— Выпьешь?

Он покачал головой. За рулем он никогда не пил более двух рюмок, а их он уже выпил в Клубе Комедии.

— Тогда кофе?

— Звучит заманчиво, — ему было необходимо держать что-то в руках, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей.

Джиллиан исчезла на кухне, а он, подойдя к двери, выглянул наружу. Небо было ясным, воздух свежим и морозным. Спенсер бродил около дома, припав носом к земле, словно выискивал чей-то след. Стивен улыбнулся его сосредоточенности. Если б человеческая жизнь была такой простой.

Он подождал, пока Спенсер закончит свои дела, и придерживал дверь, когда такса проковыляла в дом. Спенсер забрался на пуфик и разлегся с видом полного удовлетворения. Стивен позавидовал ему. Этот коттедж был домом не из-за своего размера и адреса, а потому, что здесь жила эта женщина, любившая и дом, и его обитателей.

— Он бессовестно избалован, — проговорила Джиллиан, и Стивен, обернувшись, увидел, как она входит в комнату с двумя большими чашками кофе в руках. Он поглядел на кофе.

— Ты всех так бессовестно балуешь?

— Пытаюсь,

Стивен мог легко поверить этому. Взяв чашку, он подошел к музыкальному центру и окинул взглядом ее коллекцию записей.

Джиллиан последовала за ним.

— Что хочешь послушать?

— Ты действительно балуешь всех, Выбирай сама,

— Предупреждаю: я еще и бессовестный романтик.

— Ты? — он поднял брови в шутливом недоверии.

— В части музыки, — поправилась она, хотя боялась, что глаза ее говорят совсем иное.

— А я было решил, что ты фанатка рока.

— Если только хорошего рока, — откликнулась Джиллиан, — Но сейчас мое настроение требует чего-то нежного и уютного.

— Уютного?

— Наш вечер„„

— , ..был чертовски нервным, — докончил он фразу,

Она перевела глаза с записей на него и больше не могла оторвать взгляда. Почему ему всегда это удавалось? В его присутствии она забывала обо всем, ощущала лишь частый стук сердца и кровь, толчками пульсирующую во всем теле. Даже там, где и не надо было бы.

А Стивен взял из ее рук чашку и поставил вместе со своей на стол. Забыв о музыке, она шагнула в его объятия, словно это было самым естественным поступком.

Джиллиан почувствовала прикосновение его туб к щеке, скользящий по коже поцелуй, оценила его нежность, которую он обычно так хорошо скрывал. Каждое его касание, каждый поцелуй были лаской, сладостной, изысканной, опьяняющей.

Губы Стивена подобрались к ее уху, стали его пощипывать, язык шаловливо играл с мочкой, вызывая в ней бурю ощущений.

— Джиллиан, — прошептал он, и его дыхание вызвало новые волны удовольствия, которые бурно накатывали одна за другой.

Руки Джиллиан сами обвились вокруг него, она запрокинула лицо, подставляя ему свои губы. Все было так внезапно, мир вокруг вспыхнул пожаром, и она сама горела жарким пламенем. Заботливая нежность пропала, вместо нее бушевала страсть. Дикая, необузданная страсть. Его губы прижались к ее губам, и она отвечала с той же нескрываемой потребностью близости.

Джиллиан услышала его стон и ощутила физическую муку их стремившихся друг к другу Т ел, рвущихся навстречу в поисках более полного слияния. Она посмотрела вверх, глаза его сверкали так ярко, как никогда раньше.

Джиллиан прильнула к нему, а он вжимал свой рот в нее, его губы просили ее губы открыться… И они раскрылись. Она ощутила, как его язык скользнул в ее рот, упоительно жадный, когда он стал возбуждать каждую клеточку, которой касался. Все ее тело откликнулось, запело новую ликующую мелодию, а он дирижировал этим волшебством.

Да, это было волшебством, магией! Теперь она поняла, чего ждала всю жизнь. Почему ждала. Джиллиан инстинктивно знала, что так должно быть, что это должно быть таким необыкновенным, как то, что происходит с ней сейчас. И она не собиралась упускать свое счастье.

Его губы перешли от ее рта на шею, прошлись по ней мелкими поцелуями, одновременно шепча ее имя. Столько нежной ласки было в том, как он произносил его, словно это было не женское имя, а волшебное заклинание, открывающее путь в страну наслаждений. Боль нарастала у нее внутри, в самой ее сердцевине, жадное томление, которое мог облегчить только он. Она бормотала: «Стивен. Стив…»

Его стон прозвучал еще громче.

— Ради всего святого, Джиллиан, я…

— Ты слишком много говоришь, — отозвалась Джиллиан, чуть слышным, неожиданно осипшим голосом.

Внезапно она ощутила, как затряслось его тело, задрожала грудь от приглушенного рокочущего смеха. А затем его рот снова накрыл ее губы, и все разговоры кончились.