Открой свое сердце

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Яхта «Эстрелла» легко скользнула вдоль дощатой пристани. Мягкий рокот ее хорошо смазанных двигателей едва угадывался за шумом прибоя. День и ночь шуршала волна о белый песок тропического острова, бывшего частной собственностью некой госпожи Фиесты, которая приспособила его под небольшой, но комфортабельный курорт для богатых туристов…

В тени баньянового дерева, скрытая от посторонних глаз пышной листвой, сидела Кэрис с малышкой Тэрой на руках. Легонько покачивая спящую дочку, она с любопытством наблюдала, как очередная партия отдыхающих выгружается с причалившей яхты.

Заезды бывали каждую неделю, но характер публики не менялся. Вот и сейчас: все те же солидные, дородные, в штанах-бермудах джентльмены средних лет, а с ними — длинноногие, загорелые блондинки. Кэрис уже заметила: чем дороднее и осанистее джентльмены, тем длиннее ноги у их спутниц… Все приезжали парами. И пусть порой мужчина и женщина выглядели рядом совершенно нелепо, они были вместе. Наблюдая за ними, Кэрис еще острее чувствовала свою потерю.

Впрочем, шли месяцы, и мало-помалу боль утихала. Теперь молодая женщина уже могла разглядывать счастливцев без зависти и раздражения — лишь с равнодушным любопытством зеваки. У нее самой больше не было близкого человека, зато она знала радость, неведомую всем этим длинноногим красоткам. С нею были любовь и доверие двух прелестных, обожаемых ею детей — огромное утешение в ее нынешней жизни. Старший же, Джош, даже помог ей за минувший год вернуть утраченное было самоуважение.

А где, кстати, он? Кэрис оглянулась, но тут же успокоилась, обнаружив мальчика неподалеку, на пляже. Малыш занимался увлекательным делом — выманивал спрятавшегося под кактусами краба. Облегченно вздохнув, Кэрис сосредоточила внимание на заинтересовавшей ее последней паре пассажиров. Мужчина был поистине шикарен. Ничего общего с обычно наезжающими сюда солидными «папашами». С ними, судя по одежде, его роднила лишь состоятельность. Впрочем, белые полотняные брюки и легкая шелковая рубашка глубокого синего цвета — одновременно добротность и небрежная изысканность — выгодно отличали приезжего от сторонников спортивного стиля и легкомысленных бермуд. Мужчина был высок, с блестящими, иссиня-черными волосами и печатью задумчивости на смуглом челе.

Кэрис с благоговением взирала на него некоторое время, а затем перевела взгляд на его спутницу. Та, как и следовало ожидать, тоже выглядела шикарно. Золотисто-рыжая, в сногсшибательном крепдешиновом наряде, она вдобавок не производила впечатления пустоголовой — в отличие от тех девиц, что прибывали сюда за порцией загара и развлечений.

Да, то была, несомненно, красивая пара. Но что-то мешало Кэрис беззаботно любоваться ими. Ее гипнотизировала харизматическая внешность незнакомца, его властный, уверенный тон.

— Оставь багаж здесь, Симона, — жестко распорядился он, обращаясь к даме. — Тут есть специальные служащие, которые о нем позаботятся и проследят, чтобы все было цело.

— Нет, я не желаю рисковать! — последовал столь же резкий ответ, который, впрочем, ее партнер пропустил мимо ушей.

Мужчина стоял на палубе яхты, твердой рукой сжимая поручень. В мрачной задумчивости он дожидался, пока спутница отдавала отрывистые приказания одному из членов команды: сию же минуту извлечь ее чемоданы из-под прочего багажа, отнести их в гостиницу и разместить в предназначенном ей номере.

— Послушайте, крошка, — растягивая слова, добродушно проговорил уроженец Вест-Индии, — мое дело — яхта, остальное меня не касается. А если вам нужен носильщик…

— Носильщик к вашим услугам, мэм! — раздался с берега бодрый крик. По деревянной пристани навстречу гостям спешил Лерой, один из служащих Фиесты.

Кэрис чуть не прыснула со смеху — до того забавно было наблюдать, как опытный слуга со своей открытой улыбкой обхаживает и умасливает сердитую рыжеволосую леди, выказывая готовность исполнить малейшую ее прихоть.

Однако импозантный партнер рыжеволосой будто не замечал всего этого шумного спектакля «укрощения строптивой». Он напряженно всматривался в лежавший перед ним берег. Подбородок мужчины был надменно вздернут, челюсти крепко сжаты. Кэрис почему-то подумалось, что за темными стеклами очков должны быть прозрачные, похожие на льдинки глаза. Незнакомец производил впечатление человека холодного, и он явно не испытывал восторга, прибыв на остров Левос.

Кэрис вспомнила, как год назад она сама приплыла сюда на этой яхте. И тогда точно так же цеплялась за поручень, стараясь скрыть волнение. Красота тропиков оставалась недоступна ее сердцу, беспокойно замиравшему в предчувствии новой, неведомой жизни. Она явилась сюда с другого конца света, чтобы начать все сначала, освободиться из плена прошлого, причинившего ей столько боли.

Вот и у этого человека вид был такой же — будто душа его несла груз тяжелых сожалений, и он далеко не уверен, что, ступив в маленький зеленый рай, сможет найти успокоение.

Пустые фантазии, тут же одернула себя Кэрис, следя, как парочка в сопровождении Лероя, навьюченного чемоданами, двинулась по пристани в сторону пляжа, откуда начиналась тропа к вилле. В самом деле, можно ли судить о том, что думает и чувствует совершенно посторонний человек, пусть даже в его поведении и угадывается напряженность? Внезапно в ее руку скользнула теплая, перепачканная песком ладошка Джоша, и Кэрис, ободряюще пожав ее, переключила внимание на мальчика. Малыш тоже заметил приближение гостей, но в его темных, настороженных глазенках не удавалось что-либо прочесть, они вдруг вновь, как раньше, сделались не по-детски непроницаемыми.

Что это была за радость, когда воспитательница впервые увидела, как ребенок сумел побороть болезненную робость и недоверчивость! Поведение и реакции Джоша все больше приобретали нормальный, свойственный детям характер. Но вот опять…

— Смотри, еще гости, — мягко обратилась к нему Кэрис. — Ребятишек, правда, на этот раз нет. — Она вновь ободряюще пожала маленькую руку. Пятилетний человечек, вверенный ее попечению, конечно же, нуждался в обществе сверстников. С ласковой улыбкой Кэрис весело добавила: — Ну, ничего. Пока поиграешь с малышкой Тэрой.

Разумеется, Тэра, которой не исполнилось и полутора лет, не годилась Джошу в товарищи по играм. Ему были просто необходимы друзья его возраста или даже постарше. Однако, когда такие дети находились среди отдыхающих, мальчику… не давалось общение. Угрюмый и замкнутый, он привык быть один. Пока он преодолевал стеснительность и страх, пока делал неуверенные шаги им навстречу — детям уже нужно было уезжать. Впрочем, Кэрис не покидало чувство, что Джош старался ради нее… Очевидно, одиночество его не угнетало. Но Кэрис все равно при всякой возможности побуждала мальчика к общению. И если на остров привозили детей, то рано или поздно те находили дорогу к маленькому коттеджу Кэрис, где им всегда были рады. Сама Фиеста, когда на нее нападало великодушие, называла Кэрис «няней экстра-класса». Правда, большей частью хозяйка острова относилась к ней с полным равнодушием, ведь Кэрис была нанята затем, чтобы избавить ее самое от забот о мальчике.

А Джош рос ребенком трудным, плохо управляемым, зачастую он вел себя непредсказуемо — вот как сейчас, например: стоял и, не отрываясь, рассматривал проходивших по пляжу туристов, что направлялись к вилле. Мужчина учтиво поддерживал спутницу под локоть, а та шла неровным шагом, увязая в глубоком песке. Оба почти не слушали Лероя, который по привычке оживленно болтал, сообщая множество полезных, а чаще бесполезных сведений о местной жизни.

Кэрис поспешно вышла из тени баньяна, намереваясь вести детей домой. Тэра, уткнувшись в ее плечо, продолжала посапывать, Джошу тоже пора было отдохнуть. Но, вместо того чтобы спокойно следовать за ней, мальчик вдруг с неожиданной силой потянул няню назад. Кэрис в недоумении застыла на месте и услышала, как мальчишка издал какой-то странный гортанный звук. В это время приезжие почти поравнялись с ними — обе группы разделяло всего метров двадцать. На вскрик Джоша мужчина, резко остановившись, повернул голову. Спутники его прошли дальше, но он стоял как вкопанный. У Кэрис почему-то похолодело в животе. Незнакомец какое-то время в упор смотрел на маленького черноволосого мальчика, а потом — на нее, с малышкой на руках, босую и коричневую от загара, в небрежно обмотанном вокруг туловища малиновом саронге, за который сейчас судорожно цеплялись маленькие ручки Джоша.

Человек пристально смотрел на них несколько долгих секунд, затем рука его медленно потянулась к очкам, и Кэрис поняла, кто это. Внутри у нее похолодело еще сильнее, и громко забилось сердце.

Человек не произнес ни единого слова. В его глазах она тоже ничего не могла прочесть. Глаза оказались вовсе не голубыми, а непроницаемо-темными. Ей подумалось даже, что их цвет должен меняться в зависимости от настроения мужчины. Сейчас же он был настроен явно враждебно. Его взгляд бесцеремонно обшаривал Кэрис… с головы до ног. И Кэрис в смятении ощутила, что вся покрылась мурашками.

Джош испуганно спрятался у нее за спиной, все так же цепляясь за ее саронг. Маленькое тело сотрясала дрожь. Не опуская глаз, Кэрис быстро протянула руку назад и погладила ребенка по голове: не бойся, я с тобой.

В глазах мужчины отразилось легкое замешательство, потом он сощурился, и ледяной взгляд пробрал женщину до костей — еще раз скользнув по гриве ее жестких, вьющихся, спутанных ветром темных волос, по ее выгоревшему топу. Ветер плотно облепил тонкой тканью саронга ее длинные ноги, обрисовывая каждый изгиб фигуры, и под пристальным взглядом приезжего Кэрис почувствовала себя голой. Однако в этом взгляде не было и намека на похоть — одна лишь неприязнь, что странным образом смутило Кэрис еще больше.

Джош беспокойно шевельнулся и вдруг, жалобно всхлипнув, выпустил ее подол и, не разбирая дороги, прямо через заросли бросился к коттеджу.

Первым побуждением Кэрис было окликнуть его, но она побоялась разбудить дочку. Тэра вздрогнула во сне, и Кэрис, свободной рукой крепче прижав девочку к себе, принялась тихонько укачивать ее и при этом нежно перебирать пальцами темные шелковистые волосики.

Однако глаза ее по-прежнему были прикованы к незнакомцу, выражение лица которого изменилось. При виде сорвавшегося с места Джоша на этом красивом, но высокомерном лице на миг отразилась такая мука, что у Кэрис участился пульс.

— Дэниел! — пронзительный окрик прорезал горячий, плотный воздух.

Кэрис вздрогнула, а мужчина остался недвижим. Он был явно не из тех, кто реагирует на истерические призывы женщины.

Кэрис отступила на шаг, отчаянно пытаясь стряхнуть наваждение, уйти от будоражащего душу взгляда. Однако это оказалось непросто. Если сначала ее удерживало на месте любопытство, то теперь к нему прибавился целый сплав эмоций. Но главное — взгляд этого человека завораживал. А после панического бегства Джоша сделался испепеляющим. Незнакомец будто винил ее в том, что ребенок испугался. Тревога за мальчика заставила Кэрис наконец поспешить к коттеджу — оторвав взгляд от странного человека по имени Дэниел.

Она знала, кто он такой. Похоже, и Джош его узнал. У Кэрис сжалось сердце.

Вот, однако, и уютный, из белого коралла коттедж, ставший родным домом ей и детям. Кэрис поднялась по ступеням широкой деревянной веранды, опоясывавшей жилище, и тут ее встретила горничная — туземка с экзотическим именем Шафран. Встревоженно и виновато улыбаясь, она, чтобы не разбудить Тэру, зашептала:

— Он под кроватью, мисс Кэрис. Опять как-то по-чудному подвывает. Прямо сердце разрывается. Только вроде бы стало налаживаться — и на тебе!

— Все будет в порядке, Шафран, не волнуйся, — ободряюще улыбнулась ей Кэрис. Эта женщина столько помогала ей в последнее время, без нее бы ни за что не справиться… — Уложи малышку в колыбельку, а я его успокою.

— Я уж старалась по-всякому, да ничего не выходит. Даже приманивала его любимым тыквенным пирогом. Куда там! Скулит и скулит. Нет, ребенку нужен хороший доктор, с головой у негочто-то не так.

— Тише, Шафран, — мягко остановила горничную Кэрис, понимая, что та просто огорчена, — она ведь не хуже самой Кэрис знает, что нужно мальчику.

Да, Шафран заботилась о Джоше так же трогательно, как и его няня. И когда тому бывало плохо, боль испытывали они обе, только горничная очень уж драматизировала ситуацию — причитала, клялась, что им не обойтись без психиатров и знахарей.

— Ты прекрасно знаешь, что требуется Джошу, — многозначительно повторила Кэрис.

— Ну, от этой-то он ничего не получит, — бросила горничная, подразумевая Фиесту и кивая в сторону виллы, скрытой за густой листвой сада.

Шафран заботливо прижала Тэру к обширной груди, повернулась и зашлепала по доскам веранды, тихонько покачивая девочку и напевая.

Кэрис медленно и глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя. Потом прошла в кухню, налила стакан воды и выпила нарочито медленными глотками. Нет, конечно же, Фиеста не даст Джошу единственно необходимого — нормальной и устойчивой жизни в полноценной семье. Фиеста — деловая женщина, целиком поглощенная своим прибыльным курортным бизнесом.

Для Кэрис до сих пор оставалось загадкой, почему мальчик вообще оказался у нее, ведь она им нисколько не интересовалась и, судя по всему, ей он был совершенно не нужен. Поначалу Кэрис полагала, что Фиеста доводится Джошу матерью, но, конечно, это было не так. Ни одна мать не стала бы относиться к своему ребенку с подобным ужасающим безразличием. Даже если ребенок — плод случайной связи или распавшегося брака.

Тем не менее, Фиеста несла за него какую-то ответственность, хотя даже Шафран не знала, какую и почему. Только слышала, что у ребенка где-то есть отец, но о матери не говорилось ни слова.

Аккуратно отрезав кусок знаменитого тыквенного пирога и налив в стакан молока, Кэрис поставила все это на поднос и понесла в комнату Джоша, которая находилась рядом с ее собственной. Все неприятные мысли она решительно отогнала прочь. Сейчас Джошу нужны ее поддержка, понимание и любовь, и на лице у нее должна быть только улыбка.

Она не стала и пытаться выманить Джоша из-под кровати. Прежний опыт убедил ее, что ни слова, ни действия в таком случае ни к чему не приводят. Мальчик выйдет, когда будет к этому готов, а она должна просто ждать, чтобы в нужный момент находиться рядом и показать, что она любит его. Она села в плетеное кресло возле распахнутой двери в патио, откуда веял свежий ветерок, напоенный запахом жасмина, и начала вслух, негромко, читать одну из любимых книжек Джоша.

Впрочем, мысли ее были далеко, они вертелись вокруг приезда новых гостей, вновь и вновь в ее воображении возникал леденящий душу взгляд незнакомца. И мелькнувшее на его лице выражение страдания при исчезновении Джоша… Или ей это только почудилось?

— О… о… о…

— Глубже, глубже дыши, Джош, — мягко и участливо напомнила няня.

Отложив книгу, она усадила мальчика на колени и обняла. Женщина уже давно заметила, что он стоит рядом, заглядывая ей через плечо, но не подала виду. Джош должен сам сделать первый шаг, иначе все бесполезно. Теперь, привалившись к ней спиной, он старался наладить дыхание, чтобы перестать заикаться, а Кэрис бережно поглаживала его по голове.

Оба они прошли немалый путь. Когда год назад Кэрис с еще грудной Тэрой попала на остров, мальчик вел себя и вовсе как затравленный зверек. Говорить он отказывался, разве что, заикаясь, злобно огрызался на Фиесту. Увидев такое, Кэрис просто ужаснулась. Совершенно запущенный ребенок. Особенно ее удручало полнейшее безразличие и бездействие Фиесты, похоже не желавшей утруждать себя проблемами воспитания. Для нее, вращавшейся среди фешенебельной публики, мальчик явно был обузой. Фиесте хотелось сбыть его с рук — и неважно кому. Лишь бы не мешался. Приехав в Англию по делам, Фиеста дала объявление, что требуется няня к ребенку, и Кэрис откликнулась. У нее не имелось соответствующей квалификации, но она была полна желания испробовать себя в новой деятельности. На собеседовании Фиеста, впрочем, умолчала о том, что Джош, что называется, трудный ребенок. И это открылось Кэрис не раньше, чем она оказалась на Левосе. Тогда же она узнала, что стала последней в длинной череде воспитательниц и нянь, в большинстве своем опытных и высококвалифицированных, которые были бессильны — а может, не желали? — помочь «ужасному» ребенку… четырех лет от роду.

Первое время Кэрис думала, что она тоже не выдержит. Ведь на руках у нее была еще Тэра, а сердце болело из-за собственной несложившейся жизни. Но, видимо, что-то в облике и судьбе трудного ребенка глубоко задело струны ее души — настолько, что она не смогла уехать. И странное дело, заботясь о Джоше, преданно отдавая ему себя, вкладывая все душевные силы, чтобы завоевать доверие и любовь маленького существа, Кэрис обнаружила, что немало получает взамен. Она явилась на остров лишь бледной тенью, осколком себя самой, морально раздавленной, потерянной и застала здесь маленького, диковатого, закомплексованного, несчастного не меньше ее мальчика. Однако в ребенке горе и душевное расстройство производят поистине трагическое впечатление. Несчастный ребенок — в самом этом словосочетании есть что-то противоестественное. И Кэрис, запрятав поглубже скорбь, посвятила себя заботам о Джоше и собственной дочурке, стараясь сделать жизнь их всех троих как можно радостнее и уютнее.

Достучаться до сердца Джоша, завоевать его доверие — до чего же это была тяжелая, порой казавшаяся невыполнимой задача! И теперь еще случались дни, когда с ним бывало непросто, но все же Кэрис не могла не гордиться, потому что в целом, пожалуй, она осилила эту задачу. Джош стал гораздо жизнерадостнее, чем год назад, а она сама уже не ощущала в себе прежней потерянности.

— О-он м-меня… з-заберет? — наконец выдохнул Джош.

Кэрис теснее прижала к себе мальчика, успокаивающе гладя его разгоряченный лоб.

— Кто? — отважилась спросить она. Кэрис надеялась, что ее догадки верны. В том, что касалось прошлого Джоша, Фиеста была неразговорчива. Кэрис как-то попыталась расспросить Фиесту о его родителях, но та лишь посоветовала ей не вмешиваться, а присматривать за ребенком, ради чего ее, собственно, и наняли.

— Мой отец, — пробормотал Джош. — Он меня заберет?

Значит, она не ошиблась! Этот Дэниел действительно был отцом мальчика. Ей пришло это в голову в тот самый момент, когда мужчина снял темные очки. У отца с сыном были одинаковые глаза — колючие, настороженные, подозрительные. Но в глазах Джоша все чаще проглядывала доброта… и любовь… и ум. Даже чувство юмора. Возможно, отцу тоже были свойственны эти качества. Правда, такое предположение сейчас плохо укладывалось в голове, но ведь жизнь полна сюрпризов…

— Я не знаю, Джош, — честно призналась Кэрис. Она всегда старалась быть с ребенком правдивой. К тому же он был достаточно умен, чтобы уловить фальшь. — Но обязательно выясню. — Она крепче сжала мальчика в объятиях.

Да, она непременно выяснит. Дэниел Кеннеди приехал на остров, вероятно, чтобы навестить сына и обсудить с Фиестой его будущее. Дэниел Кеннеди, конечно же, понимает, что эта богатая деловая женщина не может вечно заниматься его ребенком. Где же, однако, мать мальчика? Симона, которая приехала с Дэниелом, явно ею не была, иначе бы Джош сказал об этом.

Кэрис разволновалась не на шутку. Да и как могла она быть спокойной? Прожив столько времени рядом с Джошем, находясь возле него день и ночь, достаточно хорошо изучив его, она прекрасно понимала, что мальчику необходим настоящий, родной дом, настоящие родители — желательно оба. Конечно, она старалась быть ему хорошей няней, но даже самая лучшая няня не заменит матери. Что ж, возможно, миссия ее будет окончена, мальчик перейдет в другие руки. А они с Тэрой снимутся с места и станут пробивать себе новую дорогу, потому что к старому возврата нет.

— А мы пойдем к ручью? — робко спросил Джош. Он по-прежнему сидел у нее на коленях и, обняв рукой за шею, теребил и наматывал на палец прядь ее черных волос. Этот наивный детский жест всегда необъяснимо трогал сердце Кэрис. Она чувствовала, что мальчик по-своему очень любит ее, и если вскоре ему придется уехать вместе с отцом…

Думать об этом было нестерпимо тяжело, и Кэрис постаралась отогнать неприятную мысль. Появилась даже смутная надежда: если в намерения мистера Кеннеди входит забрать ребенка с острова, то, возможно, там, на новом месте, им все равно понадобится няня… если только не окажется, что у мальчика есть мать… Но о таковой никто из посторонних не слыхал. Уста же Джоша и Фиесты были запечатаны наглухо.

— Конечно, обязательно пойдем! — вдруг, встрепенувшись, проговорила она и поцеловала мальчика за ухом, от чего ребенок залился смехом, как от щекотки.

Во время их отсутствия в коттедж мог прийти Дэниел, чтобы повидать сына, но Шафран скажет ему, где их найти. Кэрис попыталась представить себе разговор с Кеннеди: как станет рассказывать отцу о его трудном ребенке, с которым ей удалось найти общий язык и подружиться. О том, как замечательно Джош выучился плавать, как хорошо читает — словом, обо всех впечатляющих достижениях пятилетнего ребенка, который еще год назад не умел правильно сложить фразу. Кэрис столько расскажет этому человеку… Так с чего же мрачный осадок в душе? И хотя Кэрис догадывалась, что было тому причиной, ей совсем не хотелось сейчас об этом думать! Увы, настанет день, когда они с Тэрой навсегда потеряют Джоша — отдадут мальчика суровому и бесчувственному отцу. Тогда… Нет, нет, она не хочет об этом думать. Сейчас они с Джошем идут к ручью, где мальчик будет плавать и нырять и охотиться на морских черепах. А главное — будет счастлив. Да и она, по правде сказать, тоже.

— Шафран, ты правда не против побыть с детьми, пока я сбегаю на виллу?

Шафран была приходящей работницей, а жила как раз за виллой, где располагались коттеджи для обслуживающего персонала. Прежде Кэрис никогда не приходилось просить ее задерживаться по вечерам, потому что в этом не было нужды: все вечера Кэрис проводила дома. Молодая женщина не вела светскую жизнь, которой, впрочем, на острове и не существовало. Здесь совершенно некуда было пойти, а Фиеста никогда не удостаивала ее приглашением на вечеринки, которые устраивала для своих шикарных гостей. Ведь Кэрис была не их круга.

— Ну, конечно, побуду. — Горничная как раз закончила мыть посуду и, повернувшись, окинула взглядом молодую женщину, которая перед кухонным зеркалом пыталась справиться со своими непослушными волосами. — Надо же узнать, что на уме у его отца.

— Вот именно, — рассеянно пробормотала Кэрис, закручивая волосы в узел на макушке и закрепляя их золоченой заколкой. Кэрис постаралась и приодеться — в лучшее свое платье из зеленого шелка, открывавшее плечи. Правда, ноги при этом оставались босыми. Прожив год на затерянном в тропиках острове, она совершенно отвыкла от туфель и даже от сандалий. Пожалуй, за это время Кэрис превратилась в настоящую туземку. После полной условностей и ограничений столичной жизни в Лондоне местные обычаи очаровали Кэрис. Никогда прежде не чувствовала она себя такой свободной. Но сейчас няня постаралась отдать дань приличиям — предстояла важная встреча с хозяйкой и отцом Джоша. Кэрис хотелось произвести на них хорошее впечатление. Только вот обувь… да Бог с нею!

— Ты уверена, что он не приходил в наше отсутствие? — уточнила она еще раз, убирая выбившуюся прядь. У Кэрис не укладывалось в голове, что отец ребенка до сих пор не появился у них.

— Не заходил, — подтвердила Шафран. — Я все время сидела на веранде — он и близко не показывался.

И однако же у Кэрис осталось впечатление, что кто-то наблюдал за тем, как они с Джошем плескались в крошечной речушке на другом конце острова, в четверти часа ходьбы от коттеджа.

— Непостижимо, — вздохнула Кэрис, облизнула кончик пальца и провела им по густым черным бровям. — Ведь он ни разу не навещал сына за то время, пока я смотрю за Джошем!

— Он приезжал, — нехотя отозвалась Шафран, вытирая руки о полотенце. — Когда ты возила Тэру на диспансеризацию в Сент-Люсию. — (Кэрис изумленно воззрилась на горничную). — Помнишь, тогда еще мальчишка куксился целую неделю после вашего приезда?

— А я думала, он просто обиделся на то, что мы не взяли его с собой, — охнула Кэрис. — Почему же ты мне не сказала, Шафран?

— Зачем? Ты бы только начала попусту грызть себя.

— Гм… может, и так, — сдержанно ответила няня. Что поделать — такова уж была философия Шафран: чем меньше знаешь, тем лучше спишь. Возможно, она и права. Кэрис бы действительно расстроилась. — Я ненадолго, — бросила она, отворяя дверь. — Если дети проснутся…

— Не проснутся, — засмеялась Шафран. Потом улыбка сползла с ее лица, и она серьезно сказала: — Вот так бы всегда и одевалась. Прямо как на свидание.

— Какие тут свидания? — усмехнулась молодая женщина. — С кем? Может, с одним из этих отвратительных стариков, что предпочитают наш островок Майами? Уж лучше завести роман с самим чертом!

— Тьфу, бесстыдница! — укорила ее Шафран.

— И вовсе не бесстыдница, — бормотала себе под нос Кэрис, пробираясь по тропинке через заросли подсвеченного сада. Чем, спрашивается, дьявол-искуситель хуже человека, которого она столь неосторожно впустила в свою жизнь и потеряла при столь трагических обстоятельствах? Несмотря на одуряющую жару, Кэрис зябко поежилась от скорбных воспоминаний. Бедняга Эйден! Да, он причинил ей зло, но он не заслужил такой участи. Кроме того, он дал ей Тэру. И уже за это Кэрис не могла вычеркнуть его из своей памяти.

Стояла черная и душная ночь, какая может быть только в тропиках, да еще когда тяжелые облака застилают небо, скрывая лунный свет. С пляжа доносился смех и шел запах жарившегося на гриле мяса. Вечеринка. Или пикник. Кэрис решила обойти пляж стороной.

Неторопливо шагая по благоуханному саду, она повторяла про себя то, о чем собиралась поговорить с Фиестой… и с отцом Джоша, если он окажется поблизости. Ребенку недостаточно воспитания, которое он может получить здесь, на острове. И в первую очередь нужна хорошая школа, хотя она, Кэрис, и старается научить его всему, что знает. Разумеется, ей будет мучительно трудно расстаться с мальчиком. Но его благополучие для нее важнее. Впрочем, та самая смутная мысль, что мелькала у нее в голове, начала оформляться: если Дэниел приехал не просто навестить сына, а забрать его с собой в Штаты, то там им тоже понадобится няня. А кто лучше справится с этой ролью, чем она, Кэрис? Она уже так долго заботится о мальчике, за год сотворила с ним чудо…

Предварительно справившись у домоправительницы, где можно найти госпожу Фиесту, Кэрис обогнула дом и оказалась под широким, обнесенным кованой чугунной решеткой балконом гостиной, откуда через высокие застекленные двери лился в сад яркий свет. Прямо с балкона к раскинувшемуся внизу розарию сбегала кованая лесенка.

— У нее есть какая-нибудь квалификация? — вдруг раздался над головой Кэрис резкий, как удар хлыста, голос, заставивший ее застыть на месте. Притаившись у шершавой стены под балконом, где в тени ее никто не мог заметить, женщина вся обратилась в слух. Глубокий, звучный голос принадлежал Дэниелу Кеннеди, и она инстинктивно поняла, что речь идет о ней.

— Какая там квалификация, о чем ты говоришь? Ты воображаешь, что кто-нибудь с настоящим образованием согласится тратить силы на твоего неуправляемого сына? Очнись, Дэниел. Кэрис просто единственная, кто от него не сбежал, — послышался в ответ недовольный голос Фиесты.

— И мне совершенно ясно почему, — ядовито отозвался тот. — Она сама еще легкомысленная девчонка. Искательница приключений! Босая, волосы всклокочены — вылитая туземка. Очевидно, эта работа была для нее единственным шансом встать на ноги. Откуда ты ее выкопала? — (Кэрис будто ударили. Она судорожно вжималась в стену.) — А что это за младенец у нее на руках? Я плачу ей, чтобы она ухаживала за Джошем, а не за какими-то посторонними детьми.

— Тэра — ее собственная дочь.

Собеседник чуть не задохнулся от возмущения.

— Еще хуже! Почему ты в прошлый раз мне ничего не сказала?

— Ты думаешь, я фокусник, который из воздуха достает, что хочешь? Я привезла ее сюда, потому что она молодая, здоровая и показалась мне достаточно компетентной, чтобы справляться с мальчишкой. Меня не интересовало, есть у нее дети или нет. Кстати, как выяснилось, ребенку с Кэрис вовсе не плохо.

— Не плохо? — Он ушам своим не поверил. — Какая-то нечесаная неряха с незаконным…

Довольно! Это невыносимо! Кэрис в ярости заткнула уши руками и не помня себя побежала прочь.

Но влажная духота ночи вскоре лишила ее сил. Когда она добралась до пляжа, то уже едва дышала. Одной рукой Кэрис судорожно хваталась за горло, другой — выдернула из волос золоченую заколку. Яростно тряхнув головой, она наконец дала упрямым волосам долгожданную свободу.

Неряха? Легкомысленная? Искательница приключений? Как он смеет? Что он вообще может о ней знать?! По щекам Кэрис бежали слезы. Обида и бешеная злость раздирали ее на части. Как гнусно и несправедливо! Ведь он совсем ее не знает! А Фиеста? Почему она не вступилась, почему промолчала? Кэрис отдавала работе всю себя, и Фиесте это было известно. Отчего же такое бездушие?

Плохо соображая, что делает, она нервно загребала босыми ногами пену прибоя, но вот, постепенно, кипящая в жилах кровь начала остывать, а в рассуждения возвращался здравый смысл. Может, Фиеста хоть сейчас старается как-то объяснить отцу Джоша, что няня выполняла — и совсем не плохо — его собственные обязанности воспитателя? Делала то, чем он давно должен был заняться сам! Хотя следует признать, что сегодня Дэниел Кеннеди, пусть и на свой лад, все-таки проявил беспокойство о сыне. При этом, правда, оскорбляя и третируя ни в чем не повинных людей, думала Кэрис. Нет, не заслуживает он никаких оправданий и снисхождения! Что это за отец? Не отец, а исчадие ада!

— Пока ты тут пялишься на звезды, кто, черт возьми, присматривает за моим сыном?

От неожиданности у Кэрис чуть не остановилось сердце. Чья-то рука внезапно и больно ухватила ее за локоть и выволокла на сухой песок.

В этот момент тяжелые облака расступились, в просвет выглянула луна, и в ее бледном свете она узнала Дэниела Кеннеди. Поспешно овладев собой и стряхнув с себя его руку, Кэрис с достоинством подняла голову. Незаслуженные оскорбления, брошенные им, пробудили в ней гордость и отвагу. Когда Кэрис заговорила, голос ее звучал на редкость твердо и уверенно.

— Вам нет нужды беспокоиться — ваш сын в хороших руках, — сказала она. — Он сейчас спит, а я вовсе не пялюсь на звезды от нечего делать. И отнюдь не пренебрегаю своими обязанностями… даже если кажусь кому-то нечесаной неряхой!

Он ошалело смотрел на нее, явно не поняв последних слов. Кэрис пришлось пояснить:

— Я ходила на виллу, чтобы поговорить с Фиестой, и случайно услышала ваш разговор. — Ее зеленые глаза сощурились. — Однако, когда речь пошла о незаконных детях, мне расхотелось слушать! — Одарив обидчика взглядом, исполненным бесконечного презрения, она повернулась и зашагала прочь. Он не стал ее догонять.

По возвращении у Кэрис хватило сил скрыть обиду и злость и отпустить Шафран домой, пообещав рассказать обо всем утром. Той ничего не оставалось, как удовлетвориться этим заверением.

Налив в стакан сока, Кэрис уселась на освещенной свечой веранде — чтобы успокоиться. Но злые слова Дэниела Кеннеди о том, что она плохо выполняет свою работу, все еще жгли ее. Подумать только: в кои-то веки сподобился навестить ребенка и…

— Я хочу видеть моего сына. — Словно призрак, он собственной персоной возник за перилами веранды.

Кэрис изумленно распахнула глаза. По крайней мере, хоть разрешения спрашивает, если, конечно, она верно истолковала его слова. Или все же это приказ?

— Джош сейчас спит, — сдержанно ответила она.

Он поднялся к ней на веранду, и при освещении, хотя и не слишком ярком, Кэрис смогла разглядеть его получше. Смуглый, черноволосый, с каким-то демоническим налетом в выражении лица и всей повадке, окруженный неуловимым ореолом тайны, он, несомненно, обладал обаянием — пусть даже и отрицательного свойства.

— Я не спрашивал вашего позволения. Я сказал, что хочу его видеть, — заявил Дэниел Кеннеди тоном, не допускающим возражений.

Поколебавшись, Кэрис медленно поднялась с места. Нет, не нравился ей этот человек. Впрочем, он не нравился ей еще до того, как она увидела его впервые. Он не умеет ладить с людьми, он скверно к ним относится. Еще не успев узнать ее, Дэниел Кеннеди уже наговорил о ней столько гадостей. Однако он отец Джоша, и этого, увы, нельзя отменить.

Да, с этим приходилось считаться, и, несмотря на поздний час, Кэрис взяла со стола свечу и через длинную веранду двинулась в дом.

Мужчина шел следом, она чувствовала, как черные глаза неприязненно сверлят ее обнаженную в вырезе платья спину. Где-то внизу позвоночника опять начало покалывать. Бесшумно и осторожно открыв дверь в спальню мальчика, Кэрис подняла свечу повыше и отступила на шаг — чтобы пропустить гостя. Но тот, к ее удивлению, взял свою проводницу за локоть и стал настойчиво подталкивать вперед. И уж окончательно сразил ее, пробормотав:

— Не хочу, чтобы он, проснувшись, увидел меня и испугался.

Страшноватое признание! Обуреваемая противоречивыми чувствами, Кэрис стояла рядом с ним в изножье детской кроватки. Какое темное прошлое связывало этих двоих — отца и сына? Связывало и разделяло… И все-таки желание Дэниела увидеть своего ребенка спящим, чтобы не напугать, свидетельствовало о некоторой деликатности этого человека.

Джош мирно спал, лежа на спине и повернув голову набок. Покрывавшая его простыня съехала до пояса. Спящий ребенок не подозревал, что за ним сейчас наблюдают двое: его няня — с любовью и живым участием — и отец… Какие чувства владели им?.. Женщина отважилась искоса взглянуть на Дэниела Кеннеди. Он сжимал медную перекладину кровати с такой же свирепостью, с какой утром поручень яхты. Взгляд тяжел и неподвижен. На непроницаемом лице не шевельнулся ни один мускул. Отец не рад видеть сына, вновь печально отметила Кэрис. Дэниел Кеннеди выполняет неприятную обязанность…

Джош вздохнул во сне, и в этот момент ресницы Дэниела дрогнули. Мимолетное движение, но сердце Кэрис неистово забилось — она уже страстно надеялась, что видит проявление, пусть слабой, родительской любви. Той любви, которой заслуживает каждый ребенок и которой так не хватает маленькому Джошу. Но вспыхнувшая искра мгновенно угасла. Отец мальчика бестрепетно отступил от кроватки. Отошла и Кэрис. Пламя свечи в ее руке качнулось — это он внезапно приблизился к ней почти вплотную.

— Вы хорошо о нем заботитесь, — промолвил Дэниел голосом глухим и хриплым, так что Кэрис с трудом разобрала слова. Что это — неужто комплимент? Она комплимента никак не ожидала. — Таково первое впечатление, — тут же поспешил добавить Дэниел столь гнусным тоном, что она опешила.

Выскользнув вслед за гостем на веранду, Кэрис прикрыла за собой дверь и только тут, поднеся свечу к его лицу, ответила вежливо, но твердо:

— Я полагаю, вы не будете разочарованы и впредь, мистер Кеннеди.

— Будем надеяться, — неприветливо обронил он. — Не хотелось бы начинать семейную жизнь с устранения того вреда, который мог быть нанесен вами ребенку за этот последний год.

И, не давая ей возможности ответить на подобный, ничем не оправданный выпад, Дэниел Кеннеди растворился в душной темноте ночи.

Кэрис стояла на веранде, бессмысленно пялясь в черноту зарослей. Семейная жизнь… Значит, он женат на той красивой женщине с резким, неприятным голосом, а это — их свадебное путешествие?

Ну а мать Джоша? Вполне возможно, что Дэниел с ней развелся и Симона — его вторая, а то и третья… четвертая жена. Как тяжело думать об этом! Бедный маленький Джош, он не заслужил такой доли!

Но все это не мое дело, уныло напомнила себе Кэрис. И продолжала предаваться мучительным размышлениям. Значит, они приехали, чтобы увезти Джоша с собой. Оба такие красивые и такие бездушные! Ни с того ни с сего она вдруг снова почувствовала укол зависти, как утром. Да, приходилось признать: она завидует этой красивой, холодной и малосимпатичной Симоне. Завидует тому, что, будучи женой отца мальчика, она имеет неоспоримые права на Джоша. Тому, что они вместе начинают новую жизнь и у них будет семья… то, чего так не хватало Кэрис. Но дальше этого ее зависть не простиралась. Напротив, на смену приходила жалость. Быть женой Дэниела Кеннеди — это, вероятно, все равно что повенчаться с самим сатаной. Не жизнь, а кромешный ад!