Открой свое сердце

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Настали счастливые дни. Кэрис постаралась выбросить из головы неприятные, тревожные мысли, и зачастую ей это неплохо удавалось. В суете дня, при детях, было нетрудно держать эмоции под контролем. Беспокойство подступало по вечерам — и отступало… перед радостями любви.

Когда умаявшиеся за день дети крепко засыпали, Кэрис с Дэниелом ужинали на веранде. Они обсуждали повседневные дела, успехи Джоша. Даже прорезавшиеся зубки Тэры становились предметом разговора. Словом, говорили обо всем, как бывает в семье. Позже Дэниел заключал Кэрис в объятия, и они предавались любви. Но всегда, всегда, просыпаясь утром, Кэрис обнаруживала, что она в постели одна. В их разговорах эта тема никогда не затрагивалась, но они оба, конечно же, понимали, что так необходимо — из-за детей, из-за Шафран.

— Да нет, Джош. Только мы, и больше никого, я тебе обещаю, — донеслось из кухни.

— Что происходит? — спросила Кэрис, присоединяясь к собравшимся. — О чем это вы договариваетесь?

Сидевший за столом Дэниел поднял на нее глаза. Они с Джошем завтракали. Шафран, уже покормив Тэру, возилась с посудой, а малышка играла на веранде.

— Да вот я предлагаю отправиться в морскую экспедицию. Не на яхте, с незнакомыми людьми, а в лодке — только мы вчетвером.

— На тот остров, про который говорила Шафран? — с любопытством спросил Джош. Чувствовалось, что он тоже загорается этой идеей.

— Что за остров? — поинтересовалась Кэрис, потянувшись через их головы за кофейником.

— Да есть тут один маленький островок к востоку отсюда, — пояснила Шафран. — Необитаемый. На нем можно даже немного пожить, для разнообразия. Там есть старая рыбацкая хижина, где в непогоду укрываются рыбаки. Но сейчас-то в ней никого не будет.

Разговор о лодках и рыбаках навел Кэрис на неприятную мысль. Она вспомнила, что сегодня как раз возвращается на Левос рыболовная экспедиция Фиесты. А стало быть, приедет и Симона, которой, несомненно, захочется поскорее увидеть Дэниела: Если же они отправятся на тот остров, то Симона с ним не встретится.

Кэрис молча опустилась на стул и налила себе кофе. Неприятно засосало под ложечкой. Ясно, что Дэниел намеренно затевал это путешествие. Получается, что его все-таки гложет совесть — ему недостает храбрости встретиться с Симоной. Кэрис подумала, что она тоже не могла бы посмотреть Симоне в глаза.

— Что ты скажешь на это, Кэрис? По-моему, будет очень здорово.

— Да, да! — восторженно закричал Джош. — У нас будет настоящее приключение! Мы сделаем вид, будто мы пираты, и…

— Нет! — вдруг выпалила Кэрис, и взгляды всех устремились на нее. — То есть… я хочу сказать, что это может быть опасно, — поправилась она.

— Какая опасность на пустынном острове, да еще вместе с… — рассмеялась Шафран.

— Погодите, Шафран, — оборвал ее Дэниел. Он продолжал испытующе смотреть на Кэрис, и лицо его слегка помрачнело.

— Святые угодники! — пробормотала горничная, выскочила на веранду и, подхватив на руки Тэру, зашлепала к спальням.

Джош, не заметив повисшего в комнате напряженного молчания, выбежал вслед за Шафран с радостным криком, что пошел собирать снаряжение для экспедиции.

— Вот, посмотри, что ты наделал! — поспешила упрекнуть Дэниела Кэрис, предпочитая защите нападение, поскольку чувствовала, что сейчас он напустится на нее за то, что она воспротивилась его затее. — Обидел Шафран, понапрасну раззадорил Джоша… — Она сложила стопкой грязные тарелки и понесла их к раковине.

— Кэрис, — спокойно проговорил он, — а теперь поделись со мной истинной причиной.

— О чем ты? Какая еще причина? — вспыхнула та, с грохотом ставя тарелки в раковину.

В мгновение ока Дэниел оказался рядом, и не успела она опомниться, как он уже силой усадил ее обратно за стол и сам вернулся на свое место. И налил ей кофе. Он был зол, но сдерживался.

— Твои возражения явно не имеют отношения к опасностям путешествия, — резко сказал Дэниел. — Какие такие опасности тебе мнятся: воинственные индейцы, динозавры, духи преисподней? Остров совершенно безобиден. Шафран не стала бы…

— Так это ее затея? — настороженно перебила Кэрис. Что еще на уме у этой бестии?

— Нет, моя, — ответил Дэниел. — Мне хотелось, чтобы мы все на несколько дней сменили обстановку. У Джоша дела идут хорошо, и он охотно откликнулся на мое предложение.

— Гм! Что-то он не проявлял особой охоты, когда я входила в кухню! Ты еще давал ему обещание…

— Потому что вначале он неверно меня понял. Думал, это снова рыболовный рейд на яхте. Я просто объяснил ему, вот и все. Ты же сама видела, как он загорелся, когда вник, что это путешествие — только для нас. Всем нам не мешает немного отвлечься от привычной жизни, и…

— Что, уже наскучило? — насмешливо перебила Кэрис.

Так она и знала: долго эта идиллия не продлится. Возможно, Дэниел желал не только избежать встречи с Симоной, но и вырваться из засасывающей рутины домашней жизни, в которую они с головой окунулись. Какой дурой она была, надеясь, что он по-настоящему ее любит! Ничего подобного! Она требовалась ему только на время — чтобы облегчить подступы к сыну. Сперва экспедиция на другой остров, потом захочет свозить сына в Сент-Люсию, а потом улетит вместе с ним в Штаты. Так вот они и уйдут из ее жизни. Оба. И навсегда. От внезапного прозрения душа Кэрис словно онемела.

— Мне ничего не наскучило, — раздался его ровный голос, в котором, однако, угадывался подавляемый гнев. — И мне не нравятся такие предположения. Что вообще происходит, Кэрис? По-моему, ты не говоришь мне всей правды. С чего такое противодействие невинной прогулке, которая может доставить столько удовольствия всем нам?

Кэрис встретилась с ним взглядом. В горле у нее стоял ком. Она вновь чувствовала себя обманутой. Почему для поездки на остров он выбрал именно сегодняшний день, когда приезжает Симона? Почему не завтрашний, когда он уже переговорит с ней и расскажет об их с Кэрис любви? Ведь он все равно должен ей рассказать. Не может не рассказать, раз они были связаны так долго. Так или иначе, но ему придется это сделать…

Женщина растерянно поднялась из-за стола и на подгибающихся ногах вышла на веранду. Ей вдруг стало трудно дышать горячим и влажным воздухом тропиков. Почему… почему она, как дура, поверила, что у него с Симоной все кончено?

Пошатываясь, Кэрис ухватилась за перила. Но выбежавший вслед за ней Дэниел почти грубо развернул ее лицом к себе. Его сощуренные, потемневшие глаза источали угрозу.

— Какая муха тебя укусила? — прорычал он.

Кэрис храбро подняла на него глаза. Еще и негодует — когда сам во всем виноват, ведя себя бесчестно и по отношению к ней, и по отношению к Симоне! Их с Симоной роман вовсе не закончился — иначе бы он так не взбесился. Он не готов откровенно говорить с Симоной, потому что ничего еще не решил. Но нельзя усидеть на двух стульях сразу. И, хочешь не хочешь, Дэниелу придется выбирать. Отъездом с Левоса он хочет обеспечить себе отсрочку для обдумывания. Ну, так Кэрис не даст ему этой отсрочки.

— Я не хочу ехать с тобой на эту прогулку, Дэниел, — тихо, но решительно заявила она. И, не в силах больше выносить его пронизывающий взгляд, не желая, чтобы он заметил в ее глазах боль, стремясь спасти собственную гордость, опустила глаза. — С меня довольно. Я не вижу причин продолжать наши отношения. — Она услышала, как он с шумом втянул и выдохнул воздух. — Ваши контакты с Джошем налаживаются, а именно это было нашей целью, так что…

Он вдруг резко взял ее за подбородок и заставил поднять голову. Челюсти мужчины были крепко сжаты, в потемневших глазах кипело бешенство.

— Ты хочешь сказать, что была со мной только из-за Джоша? — в ярости проговорил он. Кэрис переполняла любовь — не к Джошу, к нему. Однако признаться в этом означало бы окончательно уронить себя. — Отвечай! — Дэниел сильнее стиснул ее подбородок.

Она отвернулась, но он взял ее за плечи и снова повернул к себе, не давая уйти от ответа.

— Разве непременно нужно давать отчет? — ледяным тоном произнесла она. — Теперь у тебя есть Джош, здоровый и веселый, любящий тебя. Ты ведь за этим приехал? А то, что произошло между нами, — просто ничего не значащий эпизод. Сегодня возвращается Симона — чему я, кстати, очень рада, потому что это развязывает мне руки, — и вы можете продолжить с ней с того самого места, где остановились. Я возражать не стану.

Внезапно он резко отпустил ее и отшатнулся, будто она была заражена каким-то страшным вирусом. Прищуренные глаза горели ненавистью. Его злость придала ей сил… Однажды она поклялась, что никогда больше не покажет себя слабой. Эйден, уже после смерти, так многому научил ее! Тогда она поняла: ни за что нельзя разрешать себя использовать… надо всегда смотреть правде в глаза и не проявлять излишней доверчивости. Но вот она повторила те же самые ошибки — позволила любви вновь себя ослепить, поработить. Только теперь это вышло в тысячу раз хуже, потому что ее любовь к Дэниелу была больше, сильнее тех чувств, что она когда-то питала к мужу. Тогда она была молода и наивна, а сейчас… сейчас ее легкомыслию нет прощения.

— Не смей смотреть на меня как на пыль под ногами! — рассвирепела она, не найдя что сказать.

Но он в неописуемом гневе тряс головой.

— Да, дорогая моя, ты там, под ногами, далеко внизу. На самом дне моего презрения! Отшвыриваешь, значит, меня к Симоне?

— Там твое настоящее место! К ней должны гнать тебя чувство вины и твоя нечистая совесть! — неистово прошипела она.

— Нечистая совесть? Чувство вины? Чувство вины меня мучило единственный раз — после смерти Сьюзанн. И не без оснований. Однако я справился с этим чувством. Но по отношению к Симоне — знай! — у меня никаких угрызений совести нет!

— И напрасно! После того, как ты с ней обошелся, крутя со мною любовь за ее спиной, не мешало бы их иметь.

— Ну, а я не имею! — Он больно схватил ее запястье и потянул руку вверх, словно намереваясь ударить Кэрис ее собственной рукой. — Моя совесть перед Симоной чиста, потому что мы с ней обсудили наши проблемы еще до ее отплытия на яхте за рыбой. Мы оба поняли, что у нас с ней ничего не получится: она поняла это из-за того, что ее не принял Джош, я — из-за того, что встретил тебя… — (Кэрис вдруг почувствовала, что ей нечем дышать.) — Впрочем, она еще раньше обо всем догадалась. Симона достаточно хорошо меня знала, чтобы понять: с самого первого дня, как я тебя увидел, ты запала мне в душу. И мы с ней полюбовно расстались, прежде чем стали с тобой близки. Так что не стоит толковать мне о совести. Моя — чиста!

Кэрис думала, что это все, что на этом он отпустит ее и кинется прочь. Но у него оставалось кое-что про запас.

— А знаешь, Симона не могла понять одну вещь. Она мне в лицо рассмеялась, услышав о моих чувствах к тебе. Обозвала дураком. — Взгляд его, обращенный на Кэрис, был чернее тучи. На миг он сильно, до боли стиснул ей руку и тут же с отвращением отшвырнул. — И она оказалась чертовски права!

Сбежав по ступенькам, он скрылся в направлении виллы, а потрясенная Кэрис осталась стоять у перил. Она впилась в дерево побелевшими пальцами. Что она наделала? Она все испортила, Погубила, сломала, разрушила. Он в самом деле ее любил, а она из-за своих глупых тревог и подозрительности растоптала эту любовь. И нет теперь нужды винить Эйдена. Она, только она одна во всем виновата. И причиной всему — ее глупость, ее недоверие к любимому.

— Шафран нагрузила нам во-о-от такую корзину! А я беру с собой лопату, чтобы копать клад! — Кэрис рассеянно поглядела на теребившего ее Джоша. Обычно он топал по веранде как стадо слонов. Но на сей раз она даже не услышала его приближения — настолько была расстроена. Повержена. На самом дне презрения… Ребенок заглядывал ей в лицо, весь лучась радостным возбуждением. — Пойдем же, Кэри, — нетерпеливо тянул он ее за шорты. — Ты тоже должна собраться.

— Тэру тебе лучше оставить со мной, — сказала Шафран, выходя ей навстречу из спальни с девочкой на руках. — Малышке все равно еще рано копать клады. Вам, взрослым, лучше в этот раз побыть без нее.

— А я же не взрослый, — засмеялся Джош.

— Ну, парень, ты-то уж почти совсем большой, — хохотнула в ответ Шафран и скрылась в кухне.

Кэрис наблюдала за всем точно во сне. Не будет никакой поездки. Теперь это уже невозможно. Развлечения отменяются. Но как сказать маленькому Джошу, что экспедиция за кладом не состоится? Что его няня по глупости все испортила?

— Шафран хочет приготовить нам в дорогу пирожки, а я буду ей помогать, — похвастался Джош и побежал вслед за горничной.

Кэрис добрела до своей комнаты и ничком упала на кровать. На этой кровати они с Дэниелом предавались любви… провели вместе столько счастливых часов. Но он никогда не говорил ей, что любит ее, и из-за этого глупейшего недоразумения теперь всему конец. А ведь Дэниел любил ее, любил и заранее, как подобает порядочному человеку, порвал с невестой. Он столько дал ей. Он открыл ей самые потаенные уголки своей души. И устроил для нее тот сумасшедший романтический ужин на берегу. И дарил ей невыразимое счастье каждую ночь, потихоньку уходил лишь под утро, щадя чувства сына и соблюдая приличия перед Шафран.

— Поднимайся, Кэрис!

Женщина испуганно, рывком оторвалась от постели. Заметив возвышающуюся над ней фигуру Дэниела, ошалело уставилась на него. Голова кружилась. Неужели она уснула?.. В глазах мужчины не было любви. Они были так же холодны и непроницаемы, как тогда, в день его приезда.

— Возьми себя в руки, Кэрис. Джош сгорает от нетерпения поехать на остров. — Дэниел говорил жестким, не допускающим возражений тоном. То был тон человека, который платит ей жалованье.

— Я не поеду… — начала было она, одергивая смявшиеся шорты.

— Ты поедешь, потому что я слишком много поставил на карту. Спрячь подальше свое ко мне отвращение и сделай все, чтобы не травмировать ребенка, — отрывисто и хриппо проговорил он. — Для тебя это не составит труда. Ты ведь мастер дурачить людей.

Значит, он поверил, что она его не любит. После всего, что было между ними, поверил, что ей нет до него дела! Это было так больно, словно внутри открылась какая-то рана. И, однако же, она, Кэрис, тоже не верила в глубине души, что он может любить ее, а не Симону. Всегда, всегда эта проклятая неуверенность.

— Послушай, поезжай с Джошем один, — вдруг предложила Кэрис. От нее сейчас все равно не будет толку. Эта напряженность между ними окажется для нее невыносимой. — Ведь ты его отец и…

— А ты пока что его воспитательница, — сердито парировал он. — И до тех пор, пока я не разорвал контракт, обязана делать, что велят.

— Ах, вот как! Значит, я снова прислуга? Хотя я всегда ею и оставалась!

— Ты это сказала — не я! — тяжело выдохнул он. — И еще смеешь рассуждать о моей совести! Где же была твоя, когда…

Негромкий звук со стороны двери заставил их обоих обернуться. На пороге стоял Джош. Лицо его было искажено страхом, рот судорожно кривился — мальчик силился что-то выговорить.

Кэрис обомлела. У нее упало сердце. Что он успел услышать? Она не отваживалась взглянуть на стоявшего рядом Дэниела, но отчетливо, буквально физически ощутила, как он потрясен. Потрясен внезапным появлением, а главное, болезненной реакцией Джоша, его безуспешными попытками вымолвить слово. Ох, нет! Неужели все их старания пропали? И все по ее вине!

— Уж эти женщины! — вдруг рассмеялся Дэниел. — Послушай, Джош, ну что нам с ней делать? Кэрис никак не может решить, что брать с собой в путешествие. Боюсь, как бы, в конце концов, она не прихватила кухонную плиту.

То было пусть шаткое, но начало. Кэрис постаралась подыграть Дэниелу.

— Но я же никогда не участвовала в приключениях. Чего же ты от меня хочешь? Откуда мне знать, как надо действовать?

Плохо соображая, что делает, она нетвердым шагом двинулась к гардеробу и, распахнув дверцы, принялась дрожащими руками перебирать и выхватывать какие-то шорты, футболки, сандалии. Джош молчал. Краем глаза она видела, что он не двинулся с места. Он был совершенно сбит с толку случайно увиденным и услышанным. Всей этой жуткой сценой, когда няня с его отцом чуть не вцепились друг другу в глотки.

— Нет, это не годится, — расхохотался Дэниел, отбирая у нее пару изящных босоножек на высоких каблуках и показывая их Джошу. Кэрис привезла их с собой из Англии и ни разу здесь не надевала. — Пираты не носят шпильки, верно, Джош?

— О… о…

Нет, только не это! Лицо ребенка покраснело, он силился выговорить что-то и — не мог! Кэрис боялась, что от горя у нее сейчас разорвется сердце.

— О-они носят серьги! — произнес, наконец, малыш.

Дэниел рассмеялся. Слабая, робкая улыбка тронула губы Джоша.

— Точно, Кэрис. Начни с этого. Обязательно возьми с собой серьги, не то тебя просто не примут в пираты.

— Джош! — раздался с веранды голос Шафран. — Лерой привел лодку!

— Лодка пришла! — внезапно оправившись, воскликнул Джош. — Давайте быстрее! — И он умчался, грохоча по дощатой веранде и вопя от восторга.

Кэрис прикрыла глаза, изо всех сил стараясь унять сумасшедшее сердцебиение. Все хорошо. Все будет как надо. Чувство облегчения окатило ее будто весенним дождем — успокаивая, освежая, снимая боль. Но, открыв глаза, она поняла, что хорошо уже никогда не будет. Глаза Дэниела глядели на нее сурово и безжалостно. Гнев, так тщательно скрываемый им от сына, обрушился теперь на нее ледяным ураганом.

— Пусть это послужит тебе уроком, — отчеканил он. — Никогда, слышишь, никогда больше не смей подвергать такому истязанию моего сына. Изволь на время поездки спрятать подальше все эмоции, кроме любви к Джошу. А не то лучше бы тебе не рождаться на свет.

Первым из маленькой рыбачьей лодки выпрыгнул на берег Джош. Инструктируемый Дэниелом, он привязывал лодку, пока отец заглушал мотор. Руки мальчишки дрожали от радостного возбуждения.

— Берегись, Джош! — крикнула Кэрис, видя, что он уже собирается пуститься в исследование острова. — Может, здесь прячутся драконы?

— Ты что, хочешь насмерть запугать его? — прошипел Дэниел, выгружавший вещи на причал.

— Драконы живут в горных пещерах, Кэри, а не на тропических островах, — снисходительно засмеялся Джош. — Давайте скорее, что вы там?

Кэрис в свою очередь одарила Дэниела легкой улыбкой превосходства. Она все еще лучше его разбиралась в характере Джоша.

— О'кей, намекаешь, что я ничего не смыслю, — пробормотал Дэниел сквозь зубы, мгновенно схватывая ее сигнал.

Он по-прежнему читает ее мысли. Может, ей попытаться использовать это в своих целях? Дать ему понять, что она сожалеет о случившемся, что любит его, а причиной ее утреннего безумия была неуверенность? Кэрис вздохнула. Нет, у нее недостанет хитроумия.

— Что ты вздыхаешь? Жалеешь, что приехала? Не говорить же ему правду!

— Здесь так красиво, — пробормотала она, жмурясь от ослепительного солнечного света. — Просто дух захватывает!

Дэниел засмеялся, но Кэрис не поняла, с издевкой или искренне.

— Ну, давайте! — торопил Джош.

Все трое двинулись по старенькому, прогибавшемуся под ногами дощатому настилу. Джош скакал между взрослыми и, добравшись до края пристани, спрыгнул далеко в белый песок.

— Да, красиво, — признал и Дэниел, тоже спустившись на песок и помогая сойти спутнице.

А Джош уже был перед старой, выцветшей от солнца и дождей хижиной, что стояла на невысоких сваях у границы пляжа.

— Берегись драконов и десятиногих чудовищ, Джош! И не только мифических!

— «Мифических»? А что это? — спросил подошедшего отца мальчик, опасливо косясь на запертую ветхую дверь и непроизвольно суя ладошку в большую отцовскую руку.

— Это просто твоя ма… Кэрис пытается так шутить, — ответил ему Дэниел.

Но шедшая следом Кэрис расслышала эти слова, и ее бросило в жар. Дэниел чуть не сказал «твоя мама». Он вовремя прикусил язык, и Джош ничего не заметил. Но она-то заметила! Дэниел в ту же секунду обернулся и, кажется, догадался об этом по ее лицу, потому что покраснел. На миг глаза их встретились, и Кэрис поняла, что он не имел в виду покойную жену. Кэрис и сама не знала как — просто поняла, и все. Крохотный огонек надежды затеплился в ней.

— Эх вы, трусы! — насмешливо воскликнула она, воспрянув духом. Обойдя своих спутников, она босой ногой толкнула дверь хижины и шагнула внутрь. Но уже через секунду обернулась и, устрашающе вскинув руки, издала леденящий душу вопль.

Завизжав от восторга, Джош кинулся ей на шею и повис — он хохотал как сумасшедший. Кэрис схватила его в охапку и закружила, а вцепившийся в нее Джош продолжал счастливо вопить и заходиться от смеха, пока не стал красный, как помидор. Кэрис остановилась и поставила мальчишку на землю. Дэниел обалдело взирал на них, держась за грудь обеими руками.

— Господи! От ваших выходок можно получить разрыв сердца.

— Мы всегда так делаем, — тяжело дыша, похвалился Джош. — Это называется «играть в привидение». Кэрис делает вид, будто она страшное чудовище, и хватает меня. И мы хохочем… Побегу принесу вещи. — Мальчик повернулся и бросился через пляж туда, где они оставили сумки.

Через час они уже полностью распаковались и успели дважды обойти остров, который и в самом деле был очень мал. Во время прогулки они насобирали для костра бревен, выброшенных морем на берег.

— Я буду спать здесь! — объявил Джош, запрыгивая на койку под маленьким окошком в дальнем углу хижины. Всего в лачуге было четыре таких койки, и на каждой находился тюфяк, набитый пальмовыми листьями. Шафран дала им с собой тонкие хлопчатобумажные одеяла, и Джош аккуратно застелил ими три койки, а на четвертую сложил одежду, полотенца и прочие вещи, привезенные с собой. Забравшись на свою постель, он откинул с окна сплетенную из травы штору.

— Тут так жарко.

Вообще-то из-за малых размеров и ровной поверхности остров неплохо продувался океанским бризом, и Дэниел уже успел отметить, как-де приятно после одуряющей духоты на несколько дней получить такую освежающую передышку.

— Ничего удивительного, — откликнулся Дэниел, роясь в ящике в поисках свечей, — если носиться на такой скорости, как ты, рискуя сломать шею!

— Я — мальчик! Мальчики должны носиться, — назидательно объяснил Джош, и Кэрис с Дэниелом не смогли удержаться от смеха.

Когда стемнело, они разожгли костер, и на обнаруженной в хижине большой сковороде Дэниел подогрел лепешки — шедевр кулинарного искусства Шафран. Сдобренное специями, кушанье отлично шло и в холодном виде, но Дэниел настаивал на том, что, во-первых, пираты не едят холодной пищи, а во-вторых, костер послужит другим пиратам сигналом, что остров занят, а следовательно, им нечего соваться сюда, коли жизнь дорога.

Уже совсем поздно вечером умаявшийся за день Джош лежал в постели и со слипающимися глазами внимал Дэниелу. Тот рассказывал сыну о Генри Моргане — самом отважном и удачливом пирате, когда-либо бороздившем воды Карибского моря, который в конце концов сумел добиться в Англии признания и уважения, был посвящен королем Карлом II в рыцари, а затем сделался губернатором острова Ямайка.

— Он что, был отцом Фиесты? — сонно спросил Джош. Но прежде, чем Дэниел успел что-либо ответить, мальчик уже крепко спал.

— Так был или нет? — с серьезным видом спросила Кэрис, когда Дэниел вышел на крыльцо хижины.

Он сел рядом, но не коснулся ее, не взял за руку. Оба босые и загорелые, они походили на туземцев. За несколько часов пребывания в этом первобытном раю обоих отпустило прежнее тягостное напряжение. Но еще не настолько, чтобы Дэниел заключил Кэрис в объятия, а та стала бы сконфуженно бормотать покаянные слова о том, что в действительности любит его, что лишнего наговорила под влиянием минуты… из-за ревности и чувства собственной незащищенности и прочего в том же роде. Быть может, это произойдет завтра. Или послезавтра. Нельзя вернуться на Левос как были — в ссоре, переполненными злостью и взаимной обидой.

— Он был любителем женщин.

— Кто, отец Фиесты?

— Генри Морган, дуреха, — рассмеялся Дэниел. Кэрис решила посчитать последнее выражение изъявлением нежности с его стороны.

— Он долго обхаживал одну красивую даму. Забросал ее дарами — серебром, дорогим хрусталем и фарфором. Всю награбленную добычу складывал к ее ногам.

Кэрис улыбнулась украдкой, подумав, что знает еще одного такого человека (пиршество под звездным небом с привлечением сокровищ Фиесты было незабываемо!).

— Но все было напрасно. Она упорно отвергала его ухаживания, — негромко продолжал рассказчик. — Говорила, что скорее умрет, чем испытает бесчестье в его объятиях.

— Первая феминистка, — как бы про себя обронила Кэрис. — И что же, удалось лысому разбойнику добиться расположения своей благочестивой красавицы?

Он осторожно взял ее за руку.

— Нет, не удалось. — В приглушенном тоне звучала скрытая добродушная усмешка. — Тогда он настолько обезумел, что посадил ее под замок, причем — совершенно голой.

Когда позже Кэрис — как была, в шортах и майке, — скользнула под одеяло и вытянулась на своей постели рядом с койкой Джоша, на губах ее все еще блуждала улыбка. Вверху, сквозь просвет в пальмовых листьях, виднелись звезды — те самые, в отношении которых Дэниел недавно заключал сделку с богами. А сам Дэниел сейчас, под теми же звездами, гасил последние красные угольки костра. Кэрис тоже с удовольствием уступила бы свою душу богам. Только не за звезды, а за то, чтобы Дэниел простил ее и любил, как прежде. За то, чтобы все уладилось завтра утром, в крайнем случае, днем.

— Давай же, давай, Джош, копай глубже. В карте сказано, что сокровище Моргана зарыто здесь, где сходятся тени от двух пальм.

Джош стоял на коленках, весь красный от усилий, на лбу поблескивали капельки пота.

— Ух, устал. А эти тени все время убегают вместе с солнцем. Только что были вот тут.

Кэрис многозначительно покосилась на Дэниела, как бы говоря: твоя хитрость разгадана.

— Ну да, но здесь же говорится про тень в три часа пополудни. Давай-ка попробуем глубже.

С помощью лопаты Джоша и старой сковороды они лихорадочно работали еще несколько минут, пока Джош взволнованно не воскликнул:

— Есть! — И вытащил из песка старую коробку. Взрослые следили за ним с затаенной улыбкой.

Кэрис была посвящена в тайну. Утром, когда Джош еще отсыпался, она застала Дэниела копающим песок. Оказывается, накануне он заметил время, когда две наклоненные пальмы отбрасывают скрещивающиеся тени, и поставил на месте палочку. Пока Дэниел зарывал заранее приготовленную коробку, Кэрис наскоро нацарапала что-то вроде карты на деревяшке, которая чудом избежала костра. Деревяшку они потом засунули под крыльцо хижины, так, чтобы мальчик не мог ее не заметить. Их план сработал.

— Ух, ты! Раковины, книжка, машина, — бормотал довольный Джош. — А еще… какая-то лепешка. Это же пирожок нашей Шафран! Как он сюда попал?

Кэрис недоуменно пожала плечами. Добавить пирожок было ее идеей. Ну, нельзя же, чтобы Джош всерьез поверил, что обнаружил клад Генри Моргана! Впрочем, Джош бы и так все понял — мальчик ведь совсем не глуп. Однако на всякий случай, для смеха, Кэрис предложила зарыть и лепешку.

— Ой! — ликующе закричал Джош. Среди ракушек он обнаружил маленькую, аккуратную коробочку.

Няня тоже подалась вперед. Этого и она не видела.

— Часы, часы! — воскликнул Джош, дрожащими от возбуждения пальцами извлекая из футляра золотые детские часики. — У меня еще никогда не было часов! Это будут первые!

Дэниел застегивал ремешок на запястье сына.

— А ты умеешь определять время?

— Конечно, умею. Меня Кэри научила. — Он, наморщившись, уставился на циферблат. — Сейчас… десять… нет, пятнадцать минут третьего. Нет, десять минут четвертого.

— Молодец, — одобрил сына Дэниел и встретился глазами с Кэрис. — А я собрался отправить тебя в отставку, — сказал он ей. Та только хмыкнула.

— Еще что-то — для Кэри, — объявил Джош, вытащив маленький бумажный сверток с ее именем, который мальчик сунул няне в руки.

Глаза Кэрис удивленно расширились. Этого она тоже не видела.

— Открывай! — потребовал Джош.

Кэрис взглянула на таинственный сверток и усмехнулась:

— Ну, если это еще одна лепешка… — Она развернула бумагу и откинула слой ваты. — О! — вырвалось у нее.

— У-у! — разочарованно протянул Джош. — Какое-то старое кольцо. — Он вскочил на ноги. — Пить хочется. Пойду попью.

Мальчик уже собрался уйти, потом, поколебавшись, обвил руками шею отца и крепко прижался к нему. И Дэниел, и Кэрис онемели от изумления.

— С-спасибо за часы. Я… всегда буду их носить. — Джош разжал объятия, сконфуженно покраснел и побежал к хижине.

Кэрис все так же стояла на коленях перед вырытой ямой и ничего перед собой не видела из-за слез. В руке она держала кольцо, но слезы ее были вызваны даже не подарком. Сын наконец-то с любовью обнял отца!

— Кэрис, — осторожно произнес Дэниел, выводя ее из забытья.

— О, Дэниел, ты сделал его таким счастливым! — прошептала она. — И дело даже не в часах. Джош тебя обнял!

— Я знаю, — мягко сказал он — только голос его чуть дрожал. — Кэрис, — повторил он. Смахнув слезы, та увидела, что он кивает на кольцо. — Это кольцо моей матери. Оно всегда было при мне. Извини, что без футляра…

Кэрис в некотором замешательстве перевела взгляд на кольцо. Оно было прелестно — крохотный сапфир в окружении россыпи бриллиантов. Глаза женщины вновь затуманились. Но теперь это были слезы горя. Она отчаянно, до боли, закусила губу.

— Спасибо, — прошептала она.

Его прощальный подарок… Сердце тяжело стучало в груди. Все правильно: он вернул себе любовь и привязанность сына и этим подарком благодарил Кэрис за помощь. Выражал свою признательность и одновременно давал понять, что больше не нуждается в ее услугах.

— Очень красивое… Всякий раз, надевая это кольцо… я буду думать…

Она как-то поднялась на ноги.

— Кэрис? — Дэниел подошел к ней, взял за руку, пытаясь удержать. — О чем ты будешь думать? — беспокойно спросил он.

Она молила Бога, чтобы слезы не пролились сию минуту — ей прежде надо скрыться… где-то скрыться от Дэниела.

— О тебе… и о Джоше и… всегда буду вспоминать…

Горячие, горькие слезы вдруг хлынули потоком, и она бросилась бежать, сунув кольцо на бегу в карман шорт. Но на острове негде было укрыться, кроме как в хижине, куда уже зашел Джош. Остановившись на несколько секунд перед дверью, Кэрис попыталась отдышаться и взять себя в руки. О, ей до последнего хотелось верить, что не все потеряно, что у них есть будущее. Со вчерашнего дня теплившийся огонек надежды в ее душе окреп и уже начал разгораться… Но она ошиблась, надежды больше нет, оставалось лишь страшное, разрывающее ей сердце чувство утраты.

Однако ребенку не нужно видеть ее печаль. Мальчик никогда не должен узнать, какие чувства испытывала она к его отцу. Кэрис поспешно стерла с лица слезы, чтобы Джош ничего не заметил, постаралась улыбнуться и с гордо поднятой головой вошла в хижину.

— Вот так клад мы сегодня откопали, да, Джош? — начала она. — Джош…

Распростершись на кровати, мальчик спал. Кэрис шагнула к нему и остановилась перед койкой.

— Ах, Джош, — любовно прошептала она, наклоняясь над ребенком и ласково отводя с его лба взлохмаченные волосы. И тут же отдернула руку. Ребенок весь пылал. — Джош! — в смятении повторила Кэрис, опускаясь на колени и приподнимая его голову. — Джош, милый, очнись!

Мальчик застонал, веки его приоткрылись и тут же снова бессильно упали.

Побелев как смерть, Кэрис в панике бросилась к двери.

— Дэниел, Дэниел! — отчаянно закричала она с порога.