Открой свое сердце

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Я не люблю рыбалку! — отчаянно рыдал Джош. — Ненавижу! Рыбкам больно! Я не поеду!

— А рыбок-то ешь каждый день, — подлила масла в огонь Шафран. — Как же, по-твоему, они попадают к тебе в тарелку? Сами, что ли, прыгают?

— Довольно, Шафран! — резко приказал Дэниел. — Идите и соберите его вещи в дорогу.

Горничная зашлепала из кухни, по дороге обменявшись с Кэрис понимающим взглядом.

— Не поеду я! — снова завопил Джош, и лицо его покраснело от злости. — Ненавижу тех людей! Ненавижу ту тетю! И тебя ненавижу! — выпалил он Дэниелу.

Боль, отразившаяся на лице мужчины, точно ножом, полоснула Кэрис. Она совсем растерялась и не знала, что сказать.

— Джош, пожалуйста… прошу тебя, — пролепетала няня. — Там будет хорошо… на прогулке, тебе…

Ребенок повернул к ней покрасневшее, искаженное страданием лицо.

— И тебя ненавижу! — исступленно крикнул он и выбежал из кухни.

Дэниел со стоном зарылся обеими руками в волосы.

— Господи Боже! Все хуже и хуже! Два шага вперед, три назад!..

— Он не хотел…

Но Дэниел гневно сверкнул на нее глазами.

— Не хотел? Да ребенок просто невыносим! И нечего все время выискивать ему оправдания!

— Кто же еще за него заступится? — в свою очередь возмутилась Кэрис и нервно заметалась по кухне, стараясь не наткнуться на Тэру, которая, нимало не тревожась разгоревшимися страстями, безмятежно играла на полу.

— Хватит уже строить из себя ангела-хранителя и оправдывать любые его поступки! — обрушился на женщину Дэниел. — Неужели тебя не проняло, когда он сейчас так с тобой обошелся?

Кэрис яростно уставилась на Дэниела:

— Нет, меня не проняло! Все это я уже слышала, и не раз. Когда я только приехала, несчастный, издерганный ребенок кидался на меня дикой кошкой. Но я терпением и лаской приручила его. А то, что он сболтнул сейчас, не имеет никакого значения, потому что он вовсе так не думает, этот пятилетний человечек с непростой судьбой и неустойчивой психикой… И имей ты хоть каплю понимания и сочувствия, ты бы тоже был к нему снисходительнее. Мальчику трудно дается общение. Скорее всего, он просто боится этих незнакомых людей. Стоило ему отказаться поехать с тобой на какую-то прогулку, как ты уже смертельно оскорблен, а все грандиозные планы действовать не спеша забыты! «Ребенок невыносим!» Да это ты невыносим, Дэниел Кеннеди! — Она метнулась к выходу и едва не столкнулась с Шафран, которая вернулась забрать Тэру.

Дэниел нагнал ее уже на веранде, на полпути в комнату Джоша. Остановил и повернул ее к себе лицом.

— Послушай: ты превышаешь свои полномочия. — В его голосе слышалось едва сдерживаемое негодование.

— Ну, еще бы, ничего другого я и не ожидала! — насмешливо парировала она. — Еще вчера я была чудо-женщиной, исполненной всяческих совершенств, — мудрой, все понимающей, сострадающей твоему горю, как никто другой, облегчающей твою боль! А сегодня ты отправляешься на увеселительную прогулку с этой худшей из мачех — и вот я уже снова прислуга, превышающая свои полномочия!

В изумлении он внезапно отпустил ее. Улыбка расплылась по его лицу.

— Боже, да ты ревнуешь, — присвистнул он.

— Я ревную? — воскликнула Кэрис. Порозовев от возмущения, она, казалось, была готова вцепиться в обидчика. Но вместо этого, совладав с собой, презрительно выпалила: — Если это шутка, то совсем не смешная!

— Не увиливай, Кэрис, — покачал головой Дэниел. В глазах его плясали лукавые искры. — Ты ревнуешь, потому что Симона добилась-таки своего и я еду с ней на эту рыбалку. И дело вовсе не в Джоше. Тебе не нравится, что я еду.

— Да ничего подобного! — крикнула она, чуть ли не топая ногой в бессильной ярости. — Будь это даже так — а это не так, заметь, но на миг предположим, — я бы не стала устраивать скандал из-за какой-то дурацкой морской прогулки. Просто ты пытаешься свалить на других ответственность за то, что Джош снова тебя отверг. И кто же из вас в большей степени ребенок — он или ты?

Но Дэниел только усмехался.

Она ураганом пронеслась мимо и, прежде чем он успел хоть что-то сказать, скрылась в комнате Джоша.

Завидев Кэрис, мальчик вскочил с кровати и порывисто бросился к ней.

— Я не хотел, Кэри! Ты хорошая! Я тебя люблю, — отчаянно лепетал он.

Няня крепко прижала малыша к себе. Сердце ее колотилось — и от ссоры с Дэниелом, и от этого горячего признания дорогого ей существа. За подобное признание из уст своего сына бедняга Дэниел отдал бы все сокровища мира. Эта мысль подействовала на Кэрис как холодный душ, мигом прогнав досаду и злость на отца ребенка.

— Ах, Джош! Папа так хотел, чтобы ты поехал с ним ловить рыбу. Он расстроен твоим поведением…

Малыш поднял на нее залитое слезами лицо. Женщина почувствовала, что он весь дрожит. Он действительно не хотел ехать, и Кэрис молила Бога, чтобы это было только из страха перед незнакомыми людьми, а не из ненависти к отцу.

— Я… я не хочу без тебя. Не хочу с той тетей. Она меня не любит… и мне кажется, она не очень-то любит и папу. Может… ты тоже с нами поедешь? Я бы поехал с тобой, Кэри…

С упавшим сердцем Кэрис опустилась на край кровати и, прижав к себе мальчика, стала тихонько гладить его волосы. Он не хочет ее оставлять… Но ведь очень скоро ему придется расстаться с ней навсегда. Как-то он переживет новую душевную травму?

— Меня ведь не приглашали, — ответила она. — Да и к тому же я все равно не смогла бы бросить Тэру.

— Смогла бы, — упрямо возразил Джош. — Отдала бы ее пока Шафран, а сама бы поехала с нами.

Прежде чем Кэрис успела придумать ответ, в комнату вошел Дэниел. При виде его Джош спрятал лицо, уткнувшись в колени Кэрис, а та принялась успокаивающе гладить малыша по голове. Она умоляюще глядела на Дэниела, как бы прося быть с ребенком помягче.

— Знаешь, Джош, похоже, путешествие вообще отменяется, — удрученно произнес Дэниел. — Кажется, с мотором какие-то неполадки. Так что никто не едет.

Через голову мальчика Кэрис изумленно взирала на него округлившимися глазами. Совершенно ясно: он бы никак не успел сбегать на виллу и вернуться. Он все придумал, не желая настаивать на этой поездке и тем самым причинять ребенку боль. Но пришлось солгать, чтобы не позволить Джошу восторжествовать над пощадившим его чувства отцом. Воспитательно-дипломатический ход…

А что, если он слышал их с Джошем разговор и теперь щадил также и ее чувства? Няньке никогда бы не удостоиться приглашения на яхту…

— Почему бы нам вместо этого не отправиться всем к ручью? — предложил Дэниел. — Самое время Кэрис поучить меня нырять, как она обещала. Что скажешь, Джош?

Мальчик медленно приподнял голову. Потом, громко шмыгнув, утер нос. Лицо его осветила робкая, неуверенная улыбка — он был согласен. Кэрис тоже чуть улыбнулась Дэниелу — в знак сдержанного одобрения. И примирения. Ради Джоша ей ничего не оставалось, как пойти на перемирие.

— Ну, я же говорила, что у него ничего не получится! — смеялась Кэрис. Они с Джошем глядели, как Дэниел, стоя на каменистом выступе над ручьем, корчится от страха и делает уморительные движения, не решаясь прыгнуть.

— Он нас разыгрывает! — в радостном возбуждении выкрикнул Джош. — Я знаю, он может! Он умеет!

Сложив руки рупором, Кэрис прокричала Дэниелу:

— Ты разоблачен, притворщик! Джош говорит, ты нас разыгрываешь!

Передернув широкими плечами, тот с видимым трудом наконец заставил себя оторваться от камня и самым неуклюжим образом плюхнулся животом на воду. В туче брызг он стал ошалело ловить ртом воздух и бестолково молотить по воде руками.

Джош восторженно взвизгнул, изо всех сил, до боли стиснул руку Кэрис и принялся, как мячик, подскакивать вверх-вниз. Это уже кое-что, отметила про себя Кэрис, следя, как Дэниел приближается к берегу. Джош хохотал, будто в цирке, но вдруг, опомнившись, застеснялся, попятился и спрятался за спину няни. Кэрис бы, конечно, хотелось, чтобы мальчик бросился в воду и поплыл навстречу отцу, как обычно встречал ее, когда она ныряла со скалы. Но и то хорошо, что отец рассмешил ребенка.

— Ты прав, Джош, это я просто притворялся, — вылезши из воды и подходя к ним, заявил мокрый, взъерошенный Дэниел. — Вон я как здорово нырнул, верно?

— Нет! Нет! — вновь засмеялся, показываясь из-за спины Кэрис, осмелевший Джош. — Ты опять нас дразнишь. Ты нарочно так прыгнул. Ты умеешь, я знаю.

— Ну, я вижу, тебя не проведешь, — покачал головой отец.

Кэрис тоже было не провести: по блеску в его глазах и широкой сияющей улыбке она видела, что Дэниел счастлив оттого, что ему удалось развеселить сына.

Позже Кэрис вытянулась на песке под большим зонтиком и, подперев подбородок руками, наблюдала, как отец с сыном прочесывают пляж в поисках выброшенных морем редкостей.

— Я должна радоваться за них обоих, — пробормотала Кэрис.

Но ей не было радостно. Робкие шаги сближения между Джошем и Дэниелом напоминали ей о самом худшем — о грядущей неизбежной потере. При этой мысли сердце ее просто разрывалось на части. Она не представляла, как станет жить без Джоша. А теперь наваливалась еще и новая грусть: Дэниел тоже уедет.

Когда Кэрис, одна, вернулась домой, она нашла Шафран на веранде.

— Ну как Тэра? — поднимаясь по ступеням веранды, спросила она.

— Спит, — ответила Шафран, лениво раскачиваясь в плетеном кресле-качалке и обмахиваясь, как веером, пальмовым листом. — А где Джош?

— Остался с отцом на пляже. — Кэрис плюхнулась в другое кресло и стала отряхивать со ступней песок.

Горничная скептически хмыкнула и сильнее замахала, своим веером.

— Да нет, у них дела налаживаются — у мистера Кеннеди стало получаться, — вступилась за Дэниела Кэрис. Шафран ведь не видела и половины того, что наблюдала она сама, — как мягко, но настойчиво старался отец завоевать сердце мальчика. — Знаешь, ведь Дэниел его действительно любит, и Джош отвечает Дэниелу взаимностью. Просто еще не может сам себе признаться в том, что любит…

— Что ж, не он один. Я знаю и еще кое-кого, — с нарочитой небрежностью бросила Шафран.

— Ну да… конечно… Симона, она…

— Я вовсе не о той шикарной дамочке из веселого дома, — прервала Кэрис горничная. — Я о тебе, детка.

Захваченная врасплох и раздосадованная этим замечанием, Кэрис уставилась на нее. Сердце как-то странно затрепыхалось.

— При чем тут я?

— И даже не спорь — все равно не поверю. Я ведь, благодарение Господу, не слепая. Все прекрасно вижу.

— Шафран! — возмущенно одернула ее Кэрис. — Что ты такое говоришь!

Горничная многозначительно ухмылялась, раскачиваясь в качалке взад и вперед.

— Вижу, как ты глядишь на него. И какими глазами он глядит на тебя. Джош скоро тоже это увидит, и тогда будет беда.

— Беда? — охрипшим голосом переспросила молодая женщина. У нее голова шла кругом.

— Беда, если ты не выйдешь за этого человека и не станешь мальчику матерью. Он ведь любит тебя, как мать.

Нервы Кэрис больше не выдержали. Она вскочила. Все это чистейшее безумие! Дэниел принадлежит другой. Шафран лишь по наивности кажется, что какие-то там взгляды что-то значат. Просто они с Дэниелом достигли определенного взаимопонимания. Но это — ради блага Джоша.

— Ты невыносима! — выпалила Кэрис и убежала в дом. Все, все невыносимы!

Стащив с себя мокрый купальник и обернувшись тонким цветным саронгом, Кэрис ничком бросилась на кровать и принялась в ярости бить подушку. Зачем она сюда приехала? Ей хотелось убежать от прежней жизни, а теперь… Выходит, что теперь надо снова убегать, искать новое пристанище. Потому что и эта жизнь сделалась вдруг нестерпима. Получается, что она, Кэрис, любит человека, который для нее недосягаем! Любит дитя, которое тоже недосягаемо!..

— О нет, нет! — в отчаянии простонала она, придавленная ощущением собственного несчастья.

Внезапно похолодев, Кэрис села на кровати, обхватила руками колени и невидящим взглядом уставилась в стену. Получается, что проницательная Шафран заметила, как она, Кэрис, смотрит на Дэниела. Неужели все чувства написаны у нее на лице? Но ведь если заметила Шафран, то и Дэниел может заметить, а это уже будет катастрофа. Однако что там могла прочесть Шафран во взгляде Дэниела? Да ровным счетом ничего. Нет, Шафран, конечно же, ошиблась. Все это совсем не так, не так!

— Что не так?

Кэрис вскочила как ужаленная. В дверях стоял Дэниел — босой, в шортах, в свободной тенниске. Блестящие черные волосы взлохмачены — наверное, только что тер их полотенцем… У Кэрис мелькнула мысль, что он тоже очень быстро здесь освоился, превратился в настоящего туземца.

— Пойду взгляну, как там дети, — неловко пробормотала она, одергивая на себе саронг.

— Забудь ты о детях хоть на минуту. Ответь: что не так? Шафран сказала, ты убежала к себе сама не своя.

Я ее убью, подумала Кэрис. Вот уж кто превышает свои полномочия! Боже, а что, если она сказала Дэниелу то же, что и мне?

— Да ничего подобного! — яростно возразила она. — У меня голова болит, вот и все. Сезон дождей скоро…

— На больную ты не похожа…

— Что ты понимаешь! — вспылила Кэрис и хотела проскользнуть мимо него.

Но он остановил ее, схватив за руку выше локтя, и заставил посмотреть ему в глаза. Он был очень серьезен.

— Я понимаю достаточно и вижу, что никакая голова у тебя не болит. Выкладывай, что стряслось.

— Ничего не стряслось! Я что, не имею права пять минут посидеть в тишине? Почему я должна отчитываться перед всем светом?

Он нахмурился сильнее.

— Все еще злишься за мои утренние слова? Насчет ревности к Симоне?

— Не смеши меня, Дэниел. — Кэрис почувствовала некоторое облегчение. — Я давно все забыла.

— Тебе ведь в последнее время нелегко приходится, верно? Дополнительные хлопоты со мной… да и с Джошем… Эти детские истерики…

— Ну что ты, Дэниел! — вырвалось у нее, а напряженное, как пружина, тело вдруг обмякло в его руках. — Все хорошо, все замечательно. — От гнева вдруг не осталось и следа. — И ты, и Джош — вы просто молодцы, и… и… — Она с трудом сглотнула. Теплые руки, сильные и нежные одновременно, продолжали сжимать ее плечи, и она лишилась мужества. Нужно бы освободиться, вырваться, но противная слабость охватила все тело, парализовала волю. Надо успеть выбраться из комнаты прежде, чем он о чем-то догадается… — Я просто немного устала.

Вот она, правда! Теперь Кэрис поняла: она испытывала неимоверную усталость от бесконечной борьбы с собственными чувствами. Каждый день с тех пор, как он приехал, она вела непрерывную войну сама с собой. Он прав — ей досталось в последнее время, только виноваты не они с Джошем, а он, Дэниел, лишь он один.

Она отступила на шаг, боясь, как бы он не догадался обо всем по ее лицу.

— Я тебе не верю, — сказал он. — По-моему, причина твоих переживаний — я. — (Кэрис вздрогнула и затаила дыхание. О Боже! Как он мог узнать?) — Это из-за того, что ты услышала от меня вчера вечером. — Женщина облегченно выдохнула — кажется, громче, чем следовало.

— Да нет же, меня совершенно не затронула ваша с Симоной планировавшаяся поездка…

— Я не о Симоне! — Он снова сжал ее плечи. — Я насчет того, что рассказал тебе вчера о своей семейной жизни. Это слишком на тебя подействовало…

— О нет! — живо отреагировала Кэрис, радуясь тому, что он неверно истолковал ее беспокойство. Решительно высвободившись и почувствовав, что обрела, наконец, почву под ногами, она смело поглядела ему в глаза. — Что было, того не вернешь, Дэниел. Для сохранения душевного здоровья надо уметь забывать. Ну, неужели, ты в самом деле думаешь, что я, после всего пережитого, не сумею тебя понять? Если бы услышанное испортило мое к тебе отношение, разве стала бы я сегодня так беззаботно и с таким удовольствием плескаться вместе с тобой в ручье, да еще после утренней стычки?..

— А ведь мы неплохо провели время, правда? — улыбнулся он с чуть загадочным видом. — Нам всем было так весело… И вдруг, ни с того ни с сего, ты убегаешь «сама не своя», — повторил он выражение Шафран.

— Ты начинаешь говорить совсем как абориген, — деланно рассмеялась она, стараясь свести разговор к шутке.

— Я начинаю говорить как человек, которому не все равно, — мягко поправил он. — Знаешь, твое настроение действует на меня, Кэрис.

Кэрис чуть было не расхохоталась при этих словах, но не успела. Внезапно он наклонился и, уверенно прижав ее к себе, припал губами к ее губам. Поцелуй его был поистине сокрушителен. Кэрис ощутила возбуждение его сильного тела, а себя почувствовала совсем слабой и беспомощной в его крепких объятиях. Она еще пыталась сопротивляться, но тщетно…

Вот рука его скользнула по ее телу вверх, к грудям, к предательски затвердевшим соскам, острыми пиками проступавшим сквозь тончайшую ткань саронга. Большим пальцем он принялся водить по соскам, и от этой ласки ее охватило тихое безумие, голова у нее закружилась. Кэрис хотела остановить его бесстыдный, доводящий до экстаза натиск, но не было сил.

Губы молодой женщины сами собой раскрылись. Все тело ее в его объятиях было охвачено огнем, и, ощутив этот огонь, он тихонько застонал, словно и сам вел мучительную борьбу со своими чувствами и… безнадежно проигрывал. Вот его пальцы развязали узел ее саронга, вот заскользили по ее горевшей коже…

У Кэрис вырвался протяжный стон, а Дэниел уже покрывал быстрыми поцелуями ее шею. От легкого, подобного дуновению, касания его губ она затрепетала еще сильнее. Кэрис едва не вскрикнула, когда его язык змеем-искусителем стал сладостно терзать ее набухшие соски, и мощный жар желания разлился по всему ее телу, опаляя каждую клеточку и каждый нерв.

Со всхлипом она охватила его за плечи и попробовала оттолкнуть. Саронг, скользнув вниз, упал между ними на пол, и она вдруг оказалась перед ним совсем голой… совершенно беззащитной. В панике Кэрис попыталась было присесть, подобрать упавший кусок ткани, чтобы прикрыть наготу, но Дэниел крепко сжимал ее запястья. Глаза его потемнели от вожделения, красиво очерченный рот был тверд.

— Постой, — прошептал он. — Дай мне увидеть тебя.

— Нет, нет, Дэниел, — в отчаянии выдохнула она. — Это нехорошо… Пожалуйста, не надо.

Но, не обращая внимания на ее мольбы, он подвинул ее на шаг назад и широко развел ее руки, чтобы жадными глазами насладиться каждым дюймом ее разгоряченного тела. Этот пристальный, беззастенчивый досмотр был так болезнен, что Кэрис не смогла больше выдержать. Она крепко зажмурилась, а сердце ее умерило свой безумный бег.

Он отпустил ее запястья и обеими руками провел по телу — по талии, по нежной округлости бедер. Легчайшее, как пух, прикосновение, исполненное обожания. Кэрис захлестнуло неудержимое желание — она была готова упасть в его объятия, отдаваясь на волю судьбы.

— Я говорил и повторю, — прохрипел он, — твой муж был дурак. Он должен был быть вне себя от радости, что ты носишь его дитя. Он владел всем этим — и так по-глупому упустил.

Веки Кэрис встрепенулись, поднялись. И она не знала — радоваться ей или пугаться. В упор, не отрываясь, Дэниел глядел на нее, и взгляд его был исполнен такого откровенного желания, что у нее холодок пробежал по спине. Он хотел ее, и стальной блеск в его глазах говорил, что Дэниел добьется своего любой ценой…

Она собиралась что-то сказать ему… как-то протестовать, но он остановил ее, приложив большой палец к ее губам, и она ничего не могла поделать против этого нежного, но решительного запрета.

— Тебе не уйти от меня, Кэрис. Да ты и не станешь пытаться, потому что сама не хочешь.

Кэрис отступила на шаг, выражая тем молчаливый протест. Наклонившись, подняла с пола саронг и обернула вокруг тела, прежде чем он успел ее остановить. Впрочем, он и не думал останавливать ее. К чему, если он и так уже все увидел? Ее наготу, слабость, уязвимость. И наверняка от него не укрылось ее горячее и сумасшедшее желание. Значит, он просто давал ей время прийти в себя, смириться с неизбежным. Но не ведал того, что глубоко заблуждается. Она убежит от него. Не в ее власти скрыться с острова, но она сумеет отгородиться от него. И надо только вспомнить, что его невеста — здесь же, рядом, всего в нескольких сотнях ярдов от них. А его сын — и того ближе. И еще ближе — ее дочь. Средства защиты найдутся… вот эти три «средства» — если все прочее не поможет…

— Мне нужно к детям, — проговорила она, стараясь придать голосу строгость. Но, видимо, это ей плохо удалось, потому что Дэниел лишь усмехнулся в ответ.

— Ну, разумеется. Не будем забывать о детях. — И, прежде чем она до конца осмыслила насмешливую нотку в его тоне, Дэниел вышел. Уж не хотел ли он одним этим приемом ее обезоружить, догадавшись о выстраиваемой ею линии защиты? Да нет… Не чародей же он!

— Как ты сказал? — Кэрис застыла с разинутым от удивления ртом.

После обеда, пока дети мирно спали, она занималась домашними делами. Бралась за любую работу, лишь бы отвлечься от мыслей о Дэниеле Кеннеди. Шафран ушла к себе в коттедж, сам Дэниел тоже исчез — вероятно, пошел проводить уплывавшую на яхте Симону: морскую прогулку ведь никто не отменял. Теперь вот он вернулся. Огорошил Кэрис новостью — и довольно улыбался, стоя в дверях кухни.

— Шафран спросила моего разрешения, и я с радостью его дал, потому что это мероприятие как нельзя лучше совпадает с моими планами. Дети будут веселиться на празднике, под надежным присмотром, а у нас с тобой выдастся свободный вечер.

— Свободный — для чего? — в совершенном замешательстве спросила она.

— Для того, чтобы куда-нибудь пойти.

— Пойти? Но тут некуда ходить! — Видно, от нынешней жары и духоты у него в голове помутилось.

— Давай устроим пикник на морском берегу. Представляешь: только ты да я, да луна со звездами!

Кэрис отвернулась. Дрожащими руками она пыталась наполнить водой ячейки для замораживания воды. От волнения вода у нее все время расплескивалась. Теперь ясно: у Шафран созрел замысел — оставить их наедине. Как она могла? За ее спиной сговориться с Дэниелом! Это жестоко! И для чего Дэниелу заходить так далеко? К чему эта ночь со звездами? С его стороны тоже жестоко — подобным образом использовать ее… да, использовать… взамен отсутствующей Симоны!

— Ни на какой праздник Тэра не пойдет! — отчеканила она.

Дэниел подошел, взял у нее из рук поднос с ячейками и с грохотом поставил в раковину. Он уже не улыбался.

— Я не принимаю больше ни одного «нет», Кэрис. А если ты собираешься упрямиться, то напоминаю, что здесь я плачу тебе жалованье.

— Вот мы и затянули старую песню! Но ты не можешь приказывать мне, как поступать с моим собственным ребенком!

— Верно. Однако Джош пойдет, потому что я так сказал, — многозначительно подчеркнул Дэниел. — Он хочет пойти — и не один, а вместе с Тэрой. И Шафран тоже хочет, чтобы Тэра пошла…

— Ну а я не хочу! Я ее мать — на тот случай, если ты забыл!

— Ты просто ищешь отговорку — чтобы не проводить вечер со мной! Ты же давным-давно знала о предстоящей вечеринке и не возражала. Шафран сказала, что ты была согласна.

Черт побери! У нее действительно вылетело из головы… Теперь Кэрис вспомнила, как Шафран, еще до его приезда, упоминала о предстоящем дне рождения своей племянницы и о грандиозных к нему приготовлениях.

— Я забыла, — неохотно призналась она, надеясь, что это послужит ей достаточным извинением, и он не станет больше утверждать, будто она боится провести с ним вечер в отсутствие Симоны.

— Нам надо побыть вдвоем, Кэрис, — мягко, но настойчиво сказал он.

Протестующе округлившиеся глаза и краска, прилившая к ее лицу, были ему ответом.

— Ты говоришь со мной, словно муж и отец семейства, Дэниел. Но знай: мне это не нравится! Получается, раз Симоны нет, то ты не стесняешься… не стесняешься…

— Ухаживать за тобой? — быстро закончил фразу Дэниел, прожигая ее взглядом.

— А разве нет?

Глаза его угрожающе сощурились, он шагнул к ней. Кэрис инстинктивно отступила, но тут же уперлась в крышку стола и ухватилась за нее сзади, ища опоры, которая придала бы ей уверенности. Он остановился прямо перед ней… в опасной близости.

— Тебе пора признать, что нам с тобой давно есть чем заняться, — сказал он. Кэрис нервно облизнула губы. — Сегодня ночью, при свете звезд, — продолжат он, — ты, быть может, поймешь, что есть вещи, с которыми бесполезно бороться. И если я могу не думать о Симоне, то и ты, конечно, сможешь.

И это он говорит о женщине, на которой собирается жениться! Нет, она, Кэрис, не столь беспринципна!

— Нет, я не могу, — твердо произнесла она, вздернув подбородок. — А ты, видно, из тех, кто беззастенчиво пользуется удобным случаем. Не правда ли, как удачно все сложилось? Сегодняшний детский праздник, отъезд Симоны за сто миль… Понимаю, что у вас с ней не все ладно, только интрижка со мной для тебя не выход!

Темные брови мужчины, выражая удивление, взлетели вверх.

— Ты что же, полагаешь, я хочу использовать тебя как предлог, чтобы избавиться от Симоны? Обеспечиваю себе путь к отступлению?

— Я не настолько хитра, — с легкой насмешкой сказала она. — Но, судя по твоей горячей реакции, эта мысль приходила тебе в голову.

Он расхохотался.

— У тебя очень неосторожная и недальновидная манера, милая Кэрис, — бросаться на меня вслепую по всякому поводу. Но позволь прояснить для тебя несколько моментов. Во-первых, я тоже не хитер. И я уже упоминал прежде, что между мной и Симоной существует определенное соглашение. Если нашим с ней планам не суждено осуществиться, каждый из нас волен идти своей дорогой.

Все вдруг поплыло перед глазами Кэрис, предметы и звуки начали восприниматься как в тумане, и она была вынуждена опять схватиться за край стола.

— И… и что же из этого следует? — слабым голосом спросила она.

— Именно то, что я сказал: если у нас с ней ничего не выходит, мы разбегаемся в разные стороны. Семья — вещь непростая, сама знаешь. Романтические представления, что для брака довольно одной любви, оказываются несостоятельными. Требуется нечто большее. Кстати, несмотря на твое мнение о ней, у нас с Симоной немало общего. Мы с ней знаем друг друга давно. Я встретил ее еще до того, как познакомился с женой. У обоих у нас личная жизнь не сложилась, и мы все подробно обсудили. Постарались обезопасить себя от возможных подводных камней. Наше нынешнее путешествие преследовало две цели. Главная, конечно, Джош. Ну а потом, путешествие должно было помочь нам с Симоной принять окончательное решение.

Кэрис слушала не дыша. Она не могла шевельнуться от глубокого волнения. Вот еще одно подтверждение того, что он не любит Симону. Но теперь ясно, что и она его не любит. Брак по расчету. А в центре этой бездушной сделки бедный маленький Джош!

— Как же так? — недоуменно потрясла она головой. — Вы друг друга не любите ни капельки и собираетесь жениться? Заранее хладнокровно обсуждаете будущий разрыв. Это какая-то деловая сделка, а не живые отношения!

— В тот момент я просто не видел иного выхода, — угрюмо и раздраженно ответил Дэниел. — Мне думалось, так будет лучше для Джоша. Неужели ты не понимаешь моих побуждений? Дороже сына у меня никого нет. Я отец, я отвечаю за него. А родители порой вынуждены приносить себя в жертву. Не думай, у меня тоже, как и у тебя, есть идеалы, но далеко не всегда они воплощаются в жизнь. Часто приходится довольствоваться тем, что есть. Мы с Симоной могли бы при желании создать не самую плохую семью, но…

Голос его оборвался, а Кэрис продолжала глядеть на собеседника во все глаза. Она впитывала каждое слово, и вдруг до нее стало доходить, что он говорит в прошедшем времени, как если бы они с Симоной уже решили расстаться. У женщины еще сильнее закружилась голова, но уточнить Кэрис побоялась — возможно, она, в своем умопомраченном состоянии, просто приняла желаемое за действительное.

Он неловко кашлянул перед тем, как подвести итог.

— Значит, решено: готовимся к сегодняшнему вечеру, — заявил он. — Дети будут веселиться на дне рождения, а мы имеем право немного расслабиться и посвятить время самим себе. Возражения есть?

Целая тысяча, подумала она. Но, еще толком не придя в себя после услышанного, сочла за лучшее умолчать о своих истинных чувствах.

— Возражений нет. — Она гордо посмотрела на него. — При одном условии: ты будешь держать в голове то, о чем так любишь мне напоминать: ты — работодатель, я — наемная работница.

— Знаешь, Кэрис, тебе пора спуститься с небес на землю, — улыбнулся он, покачав головой. — Слишком уж ты привыкла жить в вымышленном мире — при свете волшебной лампы. Ну что ж, жди нынче вечером своего Аладдина. — И он вышел из кухни, оставив ее в смятении чувств.