Открытые сны Раскаяние

Глава 1

Ярославе хотелось ярких красок, но она еще не отошла от предыдущего погружения и просто блуждала в кромешной тьме. Назойливое жужжание вырвало из липкого тягучего сна. Она прищурила глаза и посмотрела на экран телефона, лежащего на тумбочке. «Валерий Борисович? Неужели опять?» — ужаснулась она и схватила телефон.

— Алло. Слушаю.

— Ярослава, прости, что разбудил, — услышала она виноватый голос.

— Валерий Борисович, вы же должны были улететь?

— Мы только что приземлились. Звонила Тамара Ивановна. У нас новенький. После операции не проснулся.

— А как же я без вас? — удивилась она.

— У меня есть толковый врач, Дмитрий Сергеевич. Я ему кратко объяснил, что делать.

— Валерий Борисович! — возмущенно воскликнула Ярослава и резко села в кровати. — Вы рассказали про меня?

— Очень кратко, — поспешно ответил он. — Остальное сделает Евгений. Ему тоже позвонил.

Ярослава тяжело вздохнула, опустила ноги на холодный пол и взглянула на часы. Без четверти семь.

— В восемь. Пусть ждет внизу.

— Хорошо, передам…Спасибо тебе.

Ярослава ничего не ответила и сбросила звонок. «Этого не хватало! Какой-то Дмитрий Сергеевич тоже будет знать обо мне. А вдруг он ненадежный и всё разболтает?» — она надела махровый халат, засунула ноги в тапочки и зашаркала на кухню.

На улице было темно, только уличный фонарь светил в окно тусклым желтым светом. Ярослава включила маленький телевизор, висящий на стене, и принялась готовить завтрак. Женщина средних лет учила, как правильно пересаживать домашние растения. Кодиум успешно переселился в новый горшок, и на экране появилось лицо ведущего:

— Аномально низкие температуры продолжают торжествовать в регионе. Сегодня температура опустилась до минус тридцати семи градусов. Предупреждаем: без необходимости не выходите на улицу, одевайтесь многослойно и пейте горячий чай «Индийский лист» с лимоном.

Он расплылся в ослепительной улыбке и показал на корзину, полную разнообразных чаев с крупной надписью «Индийский лист». Ярослава насыпала в кружку две ложки растворимого кофе, залила кипятком и подошла к окну. Дом, в котором она жила, находился на возвышенности, поэтому даже со второго этажа открывался изумительный вид на город. Огни: белые, желтые, мчащиеся по шоссе и застывшие в окнах, придавали городу волшебный вид.

Ярослава нехотя съела бутерброд с сыром и запила горьким кофе. Она любила сладкий кофе, но сахар закончился, как и сгущенное молоко. На экране телевизора замелькала реклама кошачьего корма, затем детских подгузников и мужского дезодоранта. У нее не было кота, детей и мужчины, поэтому реклама не нашла своего потребителя. Ярослава выключила телевизор и взяла в руки телефон. Тринадцать пропущенных и пять сообщений.

— Как мне это надоело, — раздражено сказал она и стерла все сообщения, не читая. В телефонной книге нашла номер таксиста и нажала на кнопку вызова.

— Алло, привет. Заберешь меня?

— Привет, Ярик. Конечно. Во сколько?

— В семь тридцать буду ждать.

Она бросила телефон на кровать, открыла дверцы шкафа и задумалась. «Может, дождаться Женю? Подпишут договор, вот тогда и поеду…А если не успею?» Сама мысль о том, что она может не успеть, напугала настолько, что похолодели руки и ослабли ноги. Ярослава встряхнула головой, отметая нехорошую мысль подальше, и схватила с полки теплый сиреневый костюм. «Не буду ничего объяснять. В конце концов, Тамара Ивановна выручит». Она оделась и подошла к окну. Солнечно-желтое такси стояло у подъезда.

Илья Рогов проснулся с жуткой головной болью. Во рту пересохло, и язык прилип к небу. В коридоре слышалась возня, затем громко хлопнула входная дверь, отдаваясь в голове пульсирующей болью. Илья зажмурил глаза и сжал руками виски. Теперь он жалел, что смешал разные напитки.

Он опустил руку на пол и принялся шарить, выискивая телефон. Нашел, поднес к глазам и, приоткрыв один глаз, посмотрел на экран. Ни звонка, ни сообщения. Опять не ответила. Кряхтя, встал с кровати и поплелся в ванную. Пока чистил зубы, вспомнил о посиделках в баре.

— Забудь ты ее! — прокричал в ухо Никита. Его голос тонул в беспощадно гремящей музыке. Вибрация колонок передавалась всему живому и неживому, заставляя подрагивать и приплясывать. Илья замотал головой, в очередной раз набирая знакомый номер телефона. Гудки сменяли друг друга, пока автоответчик не сообщил, что абонент не отвечает. Он со злостью стукнул бутылкой пива по столу.

— Нет, так легко от меня не избавиться. Она думает, что меня так просто кинуть? Раз и нет меня, да? Не-ет, она еще пожалеет.

Он взял стаканчик с зубочистками и принялся ломать их по одной.

— Тебе надо переключиться. Сходи к Верке. Она тебе не откажет, — предложил Никита, когда музыка немного стихла, чтобы загреметь с новой силой.

— После Ярославы на таких как Верка, смотреть не могу. Противно.

Он скривил рот, наклонился и сплюнул под барную стойку. Бармен обслуживал компанию веселящихся мужчин и не увидел столь неподобающее поведение. Никита пожал плечами и повернулся к девицам, призывно танцующим на сцене. Илья принялся набирать очередное сообщение.

Сонный таксист медленно пил из термокружки горячий чай, когда Ярослава заскочила в машину и захлопнула дверь.

— Хорошо, что ты сегодня работаешь. Мне надо в районную больницу. Думаю, из-за мороза большой ажиотаж на такси, — сказала она, выбивая зубами мелкую дрожь.

— Да, поэтому и выехал. Всё ради тебя.

— О, прости, не хотела тебя тревожить, — виновато улыбнулась она.

— Ты меня не тревожишь. Мне в радость тебе помогать, — ответил он, выруливая со двора на дорогу. — Врачей уважаю.

Ярослава хотела возразить, что к медицине не имеет отношения, только к больным, но вовремя прикусила язык. Пусть думает, что врач.

Путь до больницы занял двадцать минут вместо сорока. На пути им попадались редкие машины и автобусы, покрытые инеем. Пешеходные переходы пустовали. Ярослава расплатилась и забежала в больницу.

У входа стояли двое. Одного она знала — пожилой охранник. Он приветливо улыбнулся и поздоровался.

— Ярослава? — уточнил второй, молодой человек в белом халате. Ярослава окинула его взглядом. Невысокого роста, полный, небритый.

— Да, это я. А вы Дмитрий Сергеевич?

— Да, это я, — усмехнулся он и протянул руку. Они обменялись рукопожатием и направились к лифту.

— Что вам Валерий Борисович про меня рассказал? — равнодушно спросила. Однако внутренне напряглась и заготовила речь, которую продумала по пути в больницу.

— Велел встретить и проводить к больному. Еще я должен с каким-то Евгением увидеться. Если честно, то не совсем понимаю, что происходит и хотелось бы услышать от кого-нибудь объяснения.

Он многозначительно посмотрел на Ярославу, но тут подъехал лифт и двери со скрипом распахнулись. Она первой вошла в кабинку, аккуратно перешагнув дыру в линолеуме на полу лифта. Дмитрий Сергеевич зашел следом и втянул живот.

— Вот Евгений и объяснит, — улыбнулась она и нажала на кнопку. Лифт дернулся и пополз вверх. Нос защекотал запах хлорки, и Ярослава уткнулась в шарф, исподтишка рассматривая молодого врача. Волнистые светло-русые волосы торчали в беспорядке. Под круглыми карими глазами пролегли темные тени.

— Вы с дежурства?

— Да. Ночь выдалась тяжелой. Люди с обморожением поступают. Быстрее бы морозы закончились, — он подавил зевоту и уставился на свои ботинки.

Они вышли на четвертом этаже и повернула направо, в отделение реанимации и интенсивной терапии. Медсестра издали приветственно махнула рукой Ярославе и бесшумно прошла в одну из палат.

— Дмитрий Сергеевич, мне надо переодеться. Где я это могу сделать?

— В ординаторской никого. Идите туда, — махнул он рукой.

— Хорошо. Подождите меня, — сказала она и скрылась в ординаторской.

Дмитрий Сергеевич кивнул и, зевая, поплелся к посту медсестры. Ярослава надела белоснежный медицинский костюм и убрала волосы в хвост. Из потайного кармашка рюкзака вытащила иконку Ангела- хранителя, поцеловала и спрятала в карман.

«Мама, работаю. Проснусь — позвоню», — написала сообщение и выключила телефон. Затем опустилась в мягкое кресло и крепко обняла себя. Страх, сдерживаемый волей и загнанный в угол смелостью, начал просачиваться, обволакивая противными щупальцами.

— Я справлюсь. Мы справимся. Выход есть всегда, — несколько раз, словно мантру, прошептала она и дышать стало легче. Она вышла из ординаторской и зашагала к Дмитрию Сергеевичу, перелистывающему историю болезни.

— Я готова. Куда идти?

Он скользнул по ней взглядом.

— Форма вам к лицу. Палата справа, в конце коридора.

Ярослава замерла, прислушиваясь к знакомой тяжести в сердце. Дмитрий Сергеевич вопросительно приподнял бровь. Она мотнула головой и решительно зашагала по коридору, освещенному несмелым зимним солнцем.

Звуки приборов, запах лекарств, антисептика и кварцевой лампы — всё было знакомо. Реанимационная палата стала для нее обыденным местом.

В палате стояли две кровати. Кровать у окна пустовала. На второй лежал мужчина лет пятидесяти. Его опутывали провода и трубки.

— Бирро Константин Львович. Пятьдесят три года, — прошептал Дмитрий Сергеевич.

— Почему шепчете? Боитесь разбудить? — усмехнулась она.

— Привык беречь сон больных, — сконфужено ответил он и почесал затылок.

Ярослава приблизилась. Крепкий, широкоплечий, с редкой сединой в темных волосах.

— Почему впал в кому?

— Мы точно не знаем. Возможно, дело в анестезии. После операции на сердце не смогли разбудить. Хотя операция прошла успешно: сердце работает, ткани заживают, воспалений нет.

Ярослава дотронулась до теплой руки Константина.

— Заграницей отдыхал?

— Не знаю. А что?

— Ничего. Загар.

В палату зашла пожилая медсестра и обняла Ярославу.

— Здравствуйте, Тамара Ивановна.

— Здравствуй, моя дорогая. Снова мученье для тебя. Я там всё приготовила.

Она кивнула в сторону пустующей кровати. На тумбочке у окна стояли бутылка с водой и стакан. В пластиковом контейнере лежали две таблетки.

— Со сном проблем не будет. Полночи проворочалась, — пожаловалась Ярослава.

— С прошлого раза еще не отошла? — Тамара Ивановна с сочувствием смотрела на нее. — Удачи. Надеюсь, сегодня всё пройдет быстро, и мне не придется ставить тебе катетер и капельницу.

Ярослава кивнула и тяжело вздохнула. Медсестра погладила ее по плечу, вышла и прикрыла за собой дверь.

— Что вы собираетесь делать? — спросил озадаченный Дмитрий Сергеевич.

— Спать, — она взяла с тумбочки таблетки и проглотила.

— Не понял. В смысле, спать? — не отступал он.

— Вам все объяснят. Если не возражаете, я бы хотела остаться одна. Мне надо настроиться.

Дмитрий Сергеевич кивнул, но уходить не спешил. Поправил одеяло на пациенте, посмотрел показатели на приборах, пощупал пульс и нехотя направился к выходу.

— Напомните, как его зовут? — окликнула Ярослава.

— Бирро Константин Львович, — с готовностью ответил он и остановился, но Ярослава замахала рукой и, пришлось выйти.

Сквозь белые металлические жалюзи просачивалось солнце. Она подошла к окну и выглянула на улицу. Вдали клубился дым из трубы котельной, по дороге сновали редкие машины, покрытые инеем прохожие, спешили по делам.

Снотворное начинало действовать. Веки отяжелели, дыхание стало глубоким и спокойным. Ярослава легла на кровать, вытянула руку и положила на ладонь Константина.

— Скоро увидимся, — сказала она и закрыла глаза.

Илья набрал в ладони холодную воду и со звуком выпил. Желудок неприятно сжался, грозясь всё выплеснуть наружу. Он громко рыгнул и, шлепая босыми ногами, направился в родительскую спальню за аптечкой. Упаковка с аспирином оказалась пуста, поэтому сжевал семь таблеток активированного угля, опустошил чайник и решил сходить до аптеки.

Он натянул отцовскую ушанку, надел дубленку, обмотался шарфом и вышел на улицу. Под ногами хрустел снег, глаза слезились от солнечного света. Свежий морозный воздух отрезвлял. Илья снял варежку и снова набрал номер Ярославы. Телефон был выключен. Зло выругавшись, он забежал в аптеку.

В аптеке никого не было. Женщина- фармацевт расставляла препараты на полках.

— Дайте обезболивающее. Голова болит, — выпалил он в окошко.

Женщина отпрянула от терпкого запаха перегара, затем положила перед ним красную упаковку и назвала цену. Илья расплатился и сразу же разжевал горькую таблетку. Так она подействует быстрее. В магазинчике на первом этаже своего дома купил две бутылки минеральной воды и поднялся в квартиру.

Через час головная боль отступила, и в животе громко заурчало. Илья вылез из-под одеяла и побрел на кухню. Он выложил на поднос съестное из холодильника, вернулся в комнату и устроился на кровати. Набивая полный рот и с трудом разжевывая хлеб с сырокопченой колбасой, он прокручивал в голове ночное возвращение домой.

В дверях стоял отец. Голубая майка обтягивала толстый живот, синее поношенное трико топорщилось на коленях, в руках пульт от телевизора. Илья силился встать прямо, но неведомая сила упорно толкала его вправо.

— Ты на кого похож? — спросил отец. Его голос, казался оглушительным в ночной тишине панельного дома.

Илья осмотрел себя: старая дубленка застегнута на все пуговицы, ботинки в снегу, но с утра намазаны кремом, вязаная шапка на голове. Он пожал плечами и пьяным голосом ответил:

— На себя. А что?

Отец бережно положил пульт на полку с ключами и схватил Илью за ворот дубленки.

— Ты где был, скотина? Опять влипнешь, отмазывать не буду, так и знай. Тебе мало двух условных, реальный срок хочешь? — зло прошипел он и резко отпустил. Илья не удержался и упал на этажерку с обувью. На грохот из комнаты выбежала мама. Она с опаской посмотрела на мужа и бросилась поднимать сына.

— Не надо. Я сам, — запротестовал Илья и оттолкнул руку матери. Он пытался встать, опираясь о стену, но запутывался в обуви и снова падал.

— Уйди от него, — велел отец и обратился к Илье. — А ты бегом в кровать. Завтра поговорим.

Завтра наступило. И хотя Илья давно вырос, и отец его больше не бил, страх, живущий глубоко в груди, проснулся и выпустил острые колючки. Много раз он представлял себе, как отомстит отцу за побои в детстве. Как отвезет его на заброшенный завод и изобьет куском арматуры. Или привяжет к дереву зимой и оставит замерзать. Или зальет ему пьяному в горло семидесятипроцентный уксус. Картины мести успокаивали и придавали силы. «Придет время, и он пожалеет. За каждый шлепок, за каждый подзатыльник, за каждый удар ремнем и кулаком. Он заплатит за боль и унижение».

Мысли об отце сменились воспоминаниями о Ярославе. Высокая, стройная, с длинными русыми волосами она стояла на набережной и смотрела на проплывающие мимо катера и лодки. Желая покрасоваться перед друзьями, Илья подбежал, поднял ее на руки и сделал вид, будто собирается бросить в реку.

— Русалкам на земле не место, — пошутил он и подмигнул перепуганной девушке. Возмущенная наглой выходкой, Ярослава влепила пощечину, спрыгнула с рук и быстро зашагала по дороге. Илья стоял и смотрел ей вслед, не обращая внимания на развеселившихся друзей. С того момента, как он встретился с ней глазами, мир сузился до удаляющейся фигуры в бежевом плаще.

Теперь, сидя на своей подростковой кровати в родительской квартире, ему нестерпимо захотелось уткнуться носом в ее волосы и крепко обнять, обхватив руками и ногами. Он взял подушку и с силой прижал к груди, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. Добрая, милая, нежная, заботливая — идеальная. Илье было стыдно за свое поведение, за грубые слова и за тот поступок. Он схватил телефон и снова набрал номер телефона Ярославы. Вместо гудков послышался голос автоответчика:

— Телефон абонента выключен.