Открытые сны Раскаяние

Глава 9

Дмитрий Сергеевич стоял у лифта в сером пуховике и меховой ушанке.

— Вам так и не удалось отдохнуть, — с сочувствием сказала Ярослава, обматываясь длинным шерстяным шарфом.

— Ничего страшного. Впереди два дня выходных. Вы себя как чувствуете?

— Гораздо лучше.

Двери лифта разъехались, и они зашли в кабинку, следом забежал Васечкин.

— Вы домой? Везет, — он улыбнулся Ярославе и пожурил пальцем. — Так мне никто и не сказал, что ты здесь делаешь. Может, сама признаешься?

Ярослава схватила его за палец, крепко сжала и зашептала:

— Информация в обмен на палец. Согласен?

— Не-ет. Палец мне еще пригодится, — усмехнулся он. — Вообще-то я догадываюсь, в чем дело.

— И в чем же? — с деланным равнодушием спросила она.

— Ты — гипнотизер или типа того.

— Да, Васечкин, ты раскусил меня. Молодец, — усмехнулась Ярослава.

Они вышли из лифта, попрощались с Васечкиным и пошли к дверям. В кармане завибрировал телефон.

— Опять этот неизвестный номер. Вы никому про меня не говорили?

— Нет, — ответил он, но, увидев недоверчивый взгляд, поспешно продолжил. — Честное слово! Я никому ничего не рассказывал.

Она пожала плечами и сбросила звонок.

На парковке у больницы их ждал старенький автомобиль, попыхивая выхлопной трубой.

— Дверь сильнее дергайте, а то клинит, — предупредил Дмитрий Сергеевич. Ярослава с наслаждением вдохнула морозный воздух и посмотрела наверх, на ночное небо. Находясь в мире Константина, она совсем забыла, что на улице зима.

В машине пахло цитрусовым освежителем воздуха и пылью. Дмитрий Сергеевич вырулил с парковки.

— Может, вас к родителям отвезти, чтобы были под наблюдением?

— Нет, хочу домой.

— Ну, домой так домой, — пожал он плечами. — Адрес говорите.

— Весенняя, десять.

— Это тот новый двухэтажный дом? — Дмитрий Сергеевич надавил на газ, выскочил на дорогу и влился в поток машин. — Я бы тоже хотел там жить. У вас окна на город выходят или на парк?

— На город. Вид — изумительный, особенно когда стемнеет.

— Представляю…Я хочу задать вопрос, но не настаиваю на ответе, — он мельком взглянул на нее. — Зачем все эти договоры? Почему вы скрываете то, чем нужно гордиться?

Ярослава повернула к нему голову.

— У меня есть встречный вопрос. Что бы вы делали, если бы не подписали договор с таким жестким штрафом?

— Написал бы о вас хвалебный пост на своей странице, — улыбнулся он.

— В том-то и дело. Городок у нас маленький, я бы быстро стала белой вороной. Мне такая слава ни к чему. Хочу жить спокойно.

Он понимающе кивнул и решил сменить тему:

— А вы где-нибудь работаете?

— Нет. Официально не работаю. Да и неофициально тоже. «Погружение» не считаю работой. Это часть моей жизни.

Светофор на перекрестке загорелся красным светом, и Дмитрий Сергеевич встал в очередь ожидающих машин.

— Что делаете в свободное время?

— Занимаюсь волонтерством в детском доме.

— М-м-м. Что конкретно делаете? — заинтересовался он

— Играем, гуляем, разговариваем. Они моя отдушина. Не видела детей несколько дней и очень соскучилась.

— Навестите завтра, — загорелся зеленый, и машина медленно тронулась.

— Нет, я очень устала. Сначала надо восстановиться. Дети все чувствуют.

Тепло, исходящее от кресла, расслабляло. Чтобы не уснуть в машине, она принялась изучать светящиеся витрины, мелькающие за окном. Телефон снова завибрировал.

— Алло.

— Это я, — послышался радостный голос Ильи. — Наконец-то ты на связи. Я жутко переволновался.

Ярослава не знала, что ответить, и просто молчала.

— Ты сейчас где?

— В машине.

— Куда едешь?

— Домой.

— У тебя уставший голос. Все хорошо?

— Да. Но мне названивают с незнакомых номеров, — пожаловалась она и тут же пожалела.

— Хочешь, я приеду к тебе? — с надеждой спросил он.

— Нет. У меня все хорошо. Пока.

Она засунула телефон в карман, но он вновь завибрировал. Незнакомый номер. Дмитрий Сергеевич остановил машину у ее дома и принялся отстегивать ремень безопасности.

— Провожу вас.

— Нет, не надо. Я дойду, — поспешно ответила она. — Спасибо.

Ярослава вышла из машины и направилась к двери, на ходу вытаскивая ключи. В подъезде было темно и неуютно. Появилось чувство тревоги, и она усилием воли заставила себя двигаться быстрее, хотя ноги, казалось, были налиты свинцом. Постоянно оглядываясь, она отперла квартиру и юркнула за дверь.

— Фух, — шумно выдохнула, провернула ключ несколько раз и выглянула в глазок. Никого. Своим ощущениям Ярослава доверяла, поэтому быстро разделась и прошлась по темной квартире, чтобы удостовериться, что никого нет. Затем подошла к окну и через узкую щель между шторами посмотрела на улицу. Несколько человек, нагруженных сумками и пакетами, шли по заснеженному тротуару. Машины сновали, слепя фарами. Ничего необычного.

Телефон завибрировал вновь.

— Алло. Кто это? — настороженно спросила она.

— А, — собеседник не ожидал ответа и замешкался.

Ярослава терпеливо ждала.

— Здравствуйте, Ярослава! — воскликнул мужской голос. — Наконец-то дозвонился до вас.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Я — Кулик.

— В смысле, кулик?

— Кулик Павел Федорович. Работаю в НИИ Варавина. Слышали? Но это и не важно. Я очень хочу с вами встретиться. Завтра в десять устроит?

Ярослава опешила от такой настойчивости и чуть не согласилась, но вовремя пришла в себя.

— Откуда вы меня знаете?

— Не важно. Один человек рассказал. Так как насчет завтра?

— Никак. Не звоните больше, — сухо ответила она и выключила телефон.

— Павел Федорович, Олег звонил, — послышался из телефона взволнованный голос Ивана. — Говорит, приехала домой. Что будем делать?

Профессор сидел в кресле и рисовал на клочке бумаги спиральку, чтобы успокоиться после разговора с Ярославой. Выдержка покинула его, когда она осмелилась грубо закончить разговор и выключить телефон.

— Надо брать, — тихо ответил он и принялся яростно зачеркивать спиральку.

— Не понял. Что будем делать? — повторил он.

— Ванюша, приезжай и всё обсудим. Не по телефону.

— Понял. Выезжаю.

Профессор аккуратно положил телефон на стопку книг и принялся рвать бумажку на клочки.

— Вот стерва! — выругался он и передразнил. — Не звоните больше. Тебя забыл спросить! Ну, ничего — ничего. Посмотрим, как ты запоешь, когда попадешься, птичка.

Он резко встал и охнул, болью отозвалась коленка.

— Мне бы еще здоровья.

Профессор, хромая, подошел к шкафу и достал из выдвижного ящика деревянную шкатулку. Смахнул рукавом пыль и открыл. В черный пенопласт был вложен пистолет, а рядом маленькие капсулы с транквилизатором.

Через несколько минут во входную дверь громко постучали. Павел Федорович заспешил открывать.

— Быстро ты, — похвалил он раскрасневшегося от мороза Ивана.

— Рядом был, — Иван скинул дубленку на стол Лиды и прошел за профессором в кабинет.

— Узнаешь? — Павел Федорович кивком показал на шкатулку, стоящую на компьютерном столике. Иван поднял резную крышку и аккуратно вытащил устройство, стреляющее дротиками, которое внешне напоминало боевой пистолет.

— Вы что задумали? — насторожено спросил он и вернул пистолет на место.

— Ты всё правильно понял, — равнодушно ответил профессор и плавно опустился в кресло. — По-хорошему с ней не получится.

Иван замотал головой.

— Нет, я на это не пойду. Это же уголовка! Я своё уже отсидел, обратно не хочу.

Профессор ухмыльнулся, обнажив ряд керамических зубов.

— Ну, Ванюша, короткая же у тебя память, — елейным голосом сказал он и потянулся к сигаре. — Тебе и так светит много лет провести за толстой стеной с маленьким окошком.

— Это за что? — с вызовом спросил Иван и упер руки в бока.

Павел Федорович прикурил сигару от позолоченной зажигалки и выпустил густой дым изо рта.

— Смотрю, ты про мальчика Кирилла уже забыл?

— Я не хотел. Это нечаянно вышло!

— Какая разница, нечаянно или нет. Человека убил — будь добр посидеть. Я не хочу на тебя давить, но годы меня не щадят. А по-человечески я еще не пожил.

Иван замахал рукой, отгоняя от себя густой дым.

— По-человечески — это на берегу моря с бокалом шампанского?

— Коньяка, Ванюша, коньяка, — нравоучительно сказал профессор и поднял палец вверх. — И лучше на берегу океана.

— Вам виднее, — пожал плечами Иван. — Что по делу?

Павел Федорович наклонился вперед и громко зашептал.

— Тянуть не будем. Сегодня же ночью приведи ее. Только тихо, без лишнего шума.

Иван нехотя достал пистолет, зарядил его транквилизаторами и засунул за пояс.

— Может, на деньги согласится? — еще раз попытался образумить он профессора, но тот яростно замотал головой.

— Во-первых, денег почти не осталось. Джон отказался дальше спонсировать, а сотрудникам платить надо, а то разбегутся. Во-вторых, если заключать договор, то надо будет прописать последствия. Мне бы этого не хотелось.

— А что там с последствиями?

Павел Федорович затушил сигару и раздраженно ответил:

— Оказывается, «Купол» забирает способности. Думаю, на это она не согласится.

Иван оставил попытки убедить его не нарушать закон. Если профессор что-то решил, спорить бесполезно.

— Во сколько?

— После полуночи, часа в два. Своих ребят позову.

Тут Иван, бывший сотрудник внутренних дел, не смог молчать и вспылил:

— Ага, давайте еще и телевидение позовем! А что? Пусть все видят, как мы похищаем человека и насильно проводим над ним эксперименты. То-то будет веселье! Нас потом не раз покажут: за решеткой на суде и после него.

Он резко махнул рукой и сбросил со стола стопку книг. Профессор принялся собирать книги и примирительно сказал:

— Ну, Ванюша, не злись. Не подумал. Но один я не справлюсь. Могу хотя бы Семена позвать? На него можно положиться.

Иван устало вздохнул, посмотрел на часы и кивнул.

— Сёму можно. Он такой же безумный, как и вы.

Когда Иван скрылся за дверью, Павел Федорович подошел к окну и вспомнил, как два с половиной года назад вышел из самолета и с восторженным благоговением ступил с трапа на бетонное поле. Наконец-то, он был там, где мечтал побывать — в Лондоне.

Два месяца он ходил к директорам крупных предприятий и, буквально вымаливал деньги на поездку.

— Это уникальный шанс для развития не только нашего НИИ, но и науки в целом, — с воодушевлением повторял он каждый раз. — Вы только представьте: на этой конференции будут лучшие умы всего мира. Там можно обзавестись нужными знакомствами, первыми увидеть и попробовать инновационные технологии и, в конце концов, себя показать. Мы же тоже не сидели сложа руки, и кое-чего смогли достичь.

Его «походы» не прошли даром и деньги на поездку он собрал. Международная конференция проходила в пятизвездочном гостиничном комплексе. В распоряжении участников конференции были все блага, включая ресторан, бассейн и спа. Все три дня, пока шла конференция, Павел Федорович спал всего по четыре часа. Он очень боялся пропустить что-нибудь важное и интересное. И, только вечером третьего дня, он позволил себе расслабиться и немного выпить яблочного сидра.

После ужина Павел Федорович почувствовал, как легкое опьянение мешает сосредоточиться, и вышел на улицу, чтобы освежить голову. Он медленно побрел вдоль серебристого здания гостиницы, вдыхая прохладный воздух. Вдруг его окликнули.

— Что, простите? Вы ко мне обращаетесь? — спросил он по-английски у высокого представительного мужчины в смокинге.

— Конечно, к вам. Если я правильно запомнил, то вас зовут Павал. Так?

«Павал? Придурок. Научись сначала правильно имя произносить», — подумал он, но растянул улыбку и кивнул.

— Все верно. Но правильнее будет: Павел.

— Хорошо, — кивнул мужчина. — Меня зовут Джон Кирби. Лорд Джон Кирби.

— О, лорд Кирби. Слышал о вас, — закивал профессор. Но это была ложь, он ничего о нем не знал.

Тем временем, Джон Кирби кивнул в сторону двери.

— Если вы не против, то нам лучше поговорить внутри. Здесь холодно.

Павел Федорович вновь натянул улыбку и последовал за ним. Они поднялись на прозрачном лифте на пятый этаж и очутились в необычном ресторане. Официанты сновали по узким проходам, посетителей не было видно, они сидели за ширмами.

— Мне здесь нравится, — сказал Джон и кивнул в дальний угол. — Моя кабинка там.

Звучала приятная музыка, официанты учтиво склоняли головы, проходя мимо. Профессор с удивлением рассматривал разноцветные ширмы с рисунками на восточный манер. Ширмы стояли таким образом, что все посетители были скрыты от любопытных глаз, а официанты, с нагруженными подносами без проблем сновали от кабинки к кабинке.

— Мы пришли, — Джон скрылся из глаз за ширмой с золотистым рисунком. Павел Федорович последовал за ним. Он обогнул угол и очутился в уютной комнате с обеденным столом, двумя креслами и мини-баром в углу.

Лорд Кирби аккуратно опустился в кресло и указал Павлу Федоровичу на второе.

— Если хотите выпить, то бар в вашем распоряжении.

— Нет-нет, с меня хватит, — профессор сел и почувствовал себя неловко под пристальным взглядом серых глаз.

— Я внимательно слушал ваш доклад, — наконец сказал Джон. — Мне близка эта тема. Считаю, что будущее как раз за теми, кто сейчас предпринимает робкие шаги по изучению возможностей мозга.

Он откинулся в кресле, положил локти на подлокотники и сцепил пальцы в замок.

— Ритмы мозга — совершенно новое направление, которое еще никем не изучено. А ваши слова про то, что можно собирать, а затем и передавать эти ритмы — звучат, как нечто фантастическое. Но именно писатели-фантасты заложили в умнейшие головы человечества идеи, которые в итоги воплотились.

Павел Федорович замер, боясь пошевелиться и отпугнуть то, что, по его мнению, поможет воплотить в реальность его мечту.

Лорд Кирби оценивающе окинул его взглядом и, прочистив горло, продолжил:

— Я хочу взглянуть на ваш проект. И мне нужны примерные расчеты по затратам.

— Хорошо-хорошо, — торопливо ответил профессор. — Но у меня нет на руках готового проекта и расчетов. Только презентация, которую показывал по ходу доклада. Я завтра же вернусь домой и в ближайшее время подготовлю необходимую документацию.

От волнения он говорил сумбурно и с трудом находил нужные слова. Спонсор — вот ради кого он так рвался на конференцию.

— Надеюсь, вы понимаете, что в случае успеха мое имя и помощь будут озвучены, а сам прибор перейдет ко мне.

— Подождите, — хотел возразить профессор, но Кирби перебил его.

— И про вас мы тоже не забудем. Вы прославитесь и будете вольготно жить где захотите. Однако, если вы не сможете добиться желаемого результата в ближайшие два-три года, то наше сотрудничество прекратится. А о неудачном инвестировании никто не узнает. Согласны на такие условия?

«Два-три года — это же уйма времени, если есть деньги и команда», — он кивнул.

— Конечно. Я согласен.

Они обменялись контактами, и лорд Джон Кирби напоследок сказал:

— Я уважительно отношусь к деньгам. Поэтому, надеюсь, что вы не будете возражать, если мой аудитор навестит вас?

— Никаких проблем, — заверил он. — Я отчитаюсь за каждый потраченный фунт.

После утверждения проекта и подписания договора, Джон Кирби отправил первую часть денег. Не прошло и месяца, как прилетел аудитор. После его дотошной проверки, профессор начал сохранять и фиксировать даже оплату одноразовых перчаток и бахил.

Ярослава подвинула табурет к плите и сидя жарила котлеты. Обычно родители забирали ее из больницы и обязательно привозили что-нибудь поесть, но в этот раз она хотела остаться наедине с собой, чтобы не выслушивать стенания мамы и не видеть укор в глазах папы. Она понимала их переживания, потому что сама погружалась в кому с паническим, почти животным страхом. Но благодарные глаза пациента и эйфория от победы перекрывали негативные чувства. К тому же сегодня был особенный день. Она в первый раз столкнулась с нерожденным ребенком. В реальной жизни он мог стать кем угодно, но сознание Константина сделало его скрипачом. Возможно, он когда-то сам мечтал играть на скрипке.

Ярослава сняла котлеты с огня, переложила в тарелку и поняла, что не хочет есть одна. Она набрала номер соседки Нади.

— Надь, приходи ко мне ужинать.

— Так-то мы уже поели, — замялась она.

— Мне нужна компания.

— Ну, ладно. Приду.

Ярослава не успела дойти до двери, как Надя принялась дергать за ручку. Она прижимала к груди бутылку вина.

— Вообще-то я не в этом смысле, — запротестовала Ярослава, но Надя шагнула в квартиру и безапелляционно заявила:

— Полезно для пищеварения.

Спорить совсем не было сил, поэтому Ярослава обреченно кивнула и захлопнула за ней дверь. Они сели за стол и повернулись к телевизору, по которому шел очередной нудный сериал.

— Что случилось? — спросила Надя и закинула в рот оливку из хрустальной пиалы.

— Ничего. Просто устала.

Ярослава ела котлету, закусывая свежим огурцом, и пыталась вникнуть в происходящее на экране. Надя разлила вино по бокалам и жадно хлебнула.

— Как хорошо! Наконец-то перестала грудью кормить, и теперь можно выпить. Что-то ты совсем, мать, вымоталась. Не думала я, что профессия психолога такая трудная.

Ярослава пожала плечами и отпила глоток красного вина. Сладкая жидкость приятно проскользнула по пищеводу и оставила теплый след. Когда-то давно она сказала Наде, что работает психологом с тяжелобольными людьми, и та искренне в это верила.

— Чем на этот раз тебя загрузили? — спросила она и захрустела огурцом.

Ярослава скользнула по ней взглядом и непринужденно спросила:

— Надь, а ты делала аборт?

Надя закашляла, и из глаз брызнули слезы.

— Подавилась…Вообще-то, это личное дело каждого, — огрызнулась она и вытерла глаза салфеткой. — Но если тебе интересно, то — отвечу. Нет! Никогда! У меня трое детей, которых, кстати, я совсем не планировала. Но теперь жизни без них не представляю.

Она выдохнула, допила вино и снова наполнила бокал.

— С абортницей работала?

— Нет. С мужем.

— И что он? Жалеет?

— Жалеет, — тихо ответила Ярослава и переключила канал. Скучный ведущий в коричневом костюме брал интервью у пожилого человека.

— Оставь, — напряглась Надя. — На днях показывали эту программу. Интересно.

Ярослава взяла бокал и прислонилась к спинке стула. Ведущий сверился с записями и спросил:

— Павел Федорович, какие исследования вы проводите?

— Во-первых, это различные виды томографии. С применением рентгена и магнитного резонанса. Во-вторых, это клинические наблюдения.

— Можете подробнее рассказать о клинических наблюдениях? — ведущий изображал интерес, хотя то и дело поглядывал на наручные часы.

— Конечно, — Павел Федорович уставился в камеру, и у Ярославы по спине пробежал неприятный холодок. — Мы разговариваем с человеком, следим за его поведением, проводим различные тесты.

«Знакомый голос. Откуда я его знаю?» — подумала она.

— Понятно, — между тем продолжал ведущий. — Интересные случаи были в вашей практике?

— О! — воскликнул профессор. — Их было столько, что можно растянуть на несколько программ.

— Поведайте нам хотя бы об одном.

— Ну хорошо, — он задумчиво прикусил нижнюю губу. — Не будем уходить далеко. Произошло буквально в прошлом месяце. К нам обратился мужчина, который спит всего два часа в день, и ему хватает, чтобы отдохнуть. Наш старший научный сотрудник решил проверить, какие области его мозга активизируются при показе определенных фото.

— Что за фото? — заинтересовался ведущий.

— Разные, — раздраженно махнул рукой профессор, было видно, что ему не нравится, когда его прерывают. — Фото с милыми котятами, с окровавленными трупами и тому подобное. Так вот, фото замелькали на экране, но реакции никакой. Представляете!

Профессор хлопнул в ладоши и заразительно засмеялся. Ведущий озадаченно уставился на него и робко спросил:

— Объясните, пожалуйста, нашим зрителям и телезрителям, что это значит?

— Ну как же! Это элементарно — он не мыслит. Понимаете? Его мозг так мало потребляет энергии, что двух часов сна ему достаточно.

— Но при чем здесь фото? — не унимался ведущий. — Вы же не интеллектуальные способности проверяли.

— А при том! — воскликнул он. Затем прикрыл глаза, продолжительно выдохнул и продолжил с улыбкой:

— В ходе исследования мы собираем детальную информацию о человеке. Где и как он учился, чем увлекается, какую музыку слушает, какие книги читает и какие фильмы смотрит. Мы изначально знали, что он не семи пядей во лбу. Кое-как закончил девять классов на индивидуальном обучении, книг не читает, фильмы и музыка — самые примитивные. Но это не объясняет его двухчасовой сон.

Ведущий внимательно слушал и понимающе кивал.

— Тест с фото показал, что мозг мужчины настолько ленив, что не тратит энергию даже на эмоции. Он, простите, тупо смотрел на экран и никак не реагировал.

Профессор улыбнулся и вальяжно развалился в кресле.

— Понятно, — ведущий решил не углубляться в этот вопрос и задал следующий. — Что получит человек, который пришел к вам?

— Во- первых, мы берем только после предварительного тестирования. Есть люди, которые ради денег или славы пытаются нас обмануть. Таких мы можем раскусить на раз-два, — он многозначительно посмотрел в объектив камеры, и Ярослава невольно сжалась. Чувство опасности не покидало ее. Точно также она чувствовала себя в подъезде.

— Во-вторых, если человек нас заинтересовал, мы берем на себя все расходы по питанию и проживанию. А также каждые две недели выплачиваем гонорар.

— Подождите, — вновь вмешался ведущий. — Каждые две недели? Я думал, что это дело пары часов.

Профессор замотал головой и сел нога на ногу.

— Мы тщательно готовимся и все записываем. У нас огромная картотека с фото и видеосъемкой. Все записи ведутся и сохраняются на компьютере, а также распечатываются и подшиваются. На всякий случай. Все-таки я человек старой закалки и не очень доверяю технике, — усмехнулся он.

— Понятно, — протянул ведущий. — Можно узнать, хотя бы примерно, сумму двухнедельного гонорара?

— Ну, нет, конечно. Суммы мы не озвучиваем. Это секрет. К тому же, гонорар зависит от нашего интереса к способностям человека.

— Чушь все это, — махнула рукой Надя и долила остатки вина в свой бокал. — Вранье, но интересно. Чувствую, скоро они нам покажут одного такого способного. Будет мысли угадывать или призраков видеть.

— То есть ты не веришь, что такие люди существуют? — осторожно спросила Ярослава.

— Нет, конечно. По всем каналам этих экстрасенсов показывают. Все-то они видят и знают. Только толку от них никакого.

Тут Ярослава схватила пульт и переключила обратно на сериал.

— Ты чего? Интересно ведь, — возмутилась Надя. Ярослава взглянула на нее и решила, что пора расходиться. Бутылка была пуста, а пьяный блеск глаз и яркий румянец Нади означал, что еще чуть-чуть и она начнет упрашивать Ярославу пойти в бар.

— Я устала. Глаза слипаются. Хочу лечь пораньше.

— Ладно, — мотнула головой Надя, закинула в рот оливку и пошла к двери. — Не хочешь завтра по магазинам пройтись? Скоро Новый год, а я ни в одно платье не влезаю.

Ярослава задумалась, успеет ли восстановиться за ночь, и решила, что пару часов сможет провести на ногах.

— Хорошо, зайди за мной.

Они попрощались. Ярослава умылась и легла в кровать. Перед глазами возник юноша-скрипач. Он самозабвенно играл «Икара» среди завороженной толпы.