Открытые сны Раскаяние

Глава 9.1

Сон не шел. Сегодня она снова окунулась в чужие грехи и обиды, которые теперь не желали оставлять ее в покое. По опыту она знала, что сильнее всего ранят самые близкие. Те, кто должен был стать защитой и опорой, превращается в предателя и угнетателя. Она порадовалась тому, что Константина мучили не такие уж страшные демоны. В отличие от других.

Сорокасемилетняя Инна впала в кому от отравления. Ее нашли соседи по сильному запаху выхлопных газов, исходившему от подземного гаража. Позже выяснилось, что Инну пыталась убить падчерица.

Ярослава уснула и очутилась рядом с ней в высохшем колодце. Круг неба с темными тучами нависал над ними. Инна недоуменно уставилась на гостью:

— Вы кто такая?

Ярослава все ей объяснила. По женщине было непонятно: верит она или нет. Она кивала и отсутствующим взглядом смотрела на движущиеся тучи над колодцем.

— Здесь очень неуютно. Вы падали в колодец в детстве? — спросила Ярослава, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Нет, не в детстве. Уже взрослой я провалилась сюда, когда ходила на кладбище. В годовщину смерти отца пришла навестить могилу после работы. В полутьме не заметила, споткнулась и упала на гнилые доски. Пока вставала, они подо мной сломались, и я провалилась…Даже не знала, что там был колодец.

— И как долго вы пробыли в колодце?

— До самого утра, — тяжело вздохнула она и пристально посмотрела на Ярославу. — Всю ночь я провела на кладбище в заточении. Хорошо, что это случилось во взрослом возрасте. Будь я ребенком — сошла бы с ума.

— Что было ночью? — шепотом спросила Ярослава. Она представила себя на месте Инны и ей стало не по себе.

Однако та улыбнулась и махнула рукой:

— Ничего такого. Лес рядом, поэтому в основном птиц и зверей слышала. Несколько машин проехали мимо кладбища. И все. Никаких мертвецов и призраков. Хотя, если честно, очень боялась, что они появятся.

Ярослава с облегчением выдохнула и оперлась спиной о стену, которая была сделана из кирпичей. Кирпичи потемнели от тины, пока в колодце была вода, а после того, как колодец высох, между кирпичами пробилась трава.

— Что мне делать? Жизнь свою рассказать? — равнодушно спросила Инна, поправляя прическу.

— Как вам будет легче. Только обязательно правду и без утайки. Мне нельзя здесь долго находиться, — напомнила Ярослава.

— Ну раз нельзя, то, чего тянуть. Выложу все начистоту.

Инна обхватила себя руками, посмотрела наверх и начала говорить:

— Вышла замуж я рано. В девятнадцать. Гриша был на десять лет старше и один воспитывал двухлетнюю дочь. Его жена умерла от рака за год до нашего знакомства.

Инна говорила сухо, будто зачитывала текст. Поэтому Ярослава начала беспокоиться, что это не то воспоминание, которое может помочь. Однако прерывать не стала.

— К девочке я относилась хорошо, заботилась о ней. Через три года у нас родилась общая дочь. Моя любимая Алина, — при воспоминании о дочери тон стал мягче, и появилась легкая улыбка. — Алиночка — моя копия. Такая же кудрявая и шебутная. Я не знаю, что со мной случилось, но дочь Гриши начала меня раздражать. А через несколько месяцев, я вообще ее возненавидела. Не хотела видеть и слышать. С огромным трудом заставляла себя за ней ухаживать, кормить и мыть. Чтобы не ссориться, Грише ничего не говорила, но полностью переключилась на свою Алину.

Тут колодец закружился, превращаясь в вихрь. Они очутились на берегу реки. С ракитовых кустов в воду падала листва. Густая высокая трава на берегу пожелтела. Солнце клонилось к закату. Река резко изгибалась налево и на повороте образовался песчаный пятачок. На нем играли две девочки.

— Это же они! — воскликнула она и побежала к детям, путаясь в высокой траве. Ярослава последовала за ней. Вдруг Инна провалилась по пояс, угодив в трясину.

— Помоги мне, — обратилась она к Ярославе и протянула руки. — Мне самой не выбраться.

Но тут младшая девочка, встала и неуверенно шагая, приблизилась к реке.

— Нет! Алина уйди от воды. Нельзя! — Инна схватилась за траву и начала подтягиваться, но та не могла ее удержать, и Инна вновь проваливалась.

Тем временем, что-то привлекло внимание девочки. Она попробовала ногой воду и смело ринулась в реку.

— Не-ет! Алина, стой! — истошно завопила Инна и, что было сил, стала карабкаться наверх, на берег.

Но девочка заходила все глубже и глубже. Вода ей доходила уже до груди, когда Инна взмолилась:

— Валечка, помоги. Спаси Алину.

Старшая девочка уронила куклу, с которой увлеченно играла, бросилась за Алиной и выволокла ее за руку на берег. Ярослава с облегчением выдохнула. Она с огромным трудом сдержала себя, чтобы не вмешаться.

Инна сумела дотянуться до кустарника и выбралась из трясины. Спотыкаясь и цепляясь за траву и кусты, она добралась до девочек. Схватила Алину и, рыдая, прижала к себе.

— Доченька. Милая моя. Любимая. Мое солнышко, — приговаривала она в перерывах между поцелуями, которыми осыпала крошку.

Тут ее взгляд упал на Валю, отряхивающую куклу от песка.

— Валечка, подойди ко мне.

Девочка послушно кивнула, подошла и опустилась рядом с ними.

— Ты тогда спасла Алину, а я накричала на тебя из-за того, что она была мокрая. Ты всегда помогала мне, нянчилась, а я только искала повод, чтобы обидеть тебя. Прости меня, пожалуйста.

Она притянула девочку к себе, обняла и поцеловала:

— Спасибо тебе, мой ангелок. Какая же я была дура! Но я исправлюсь. Я сделаю все, чтобы ты меня простила.

Когда они вернулись в колодец, Инна опустилась на землю, обхватила колени и сквозь слезы рассказала об отношениях с Валей.

— Я испортила ей жизнь. Из доброй, нежной девочки вырастила наркоманку. Она меня никогда не простит. Никогда, — сокрушалась она.

— Простит, — Ярослава погладила женщину по спине. — Будьте с ней искренны. Также, как сейчас со мной. И сделайте все возможное, чтобы спасти ее.

Ярослава шумно выдохнула, встала с кровати и поплелась в ванную, чтобы смыть тяжелое воспоминание. Она умылась, расчесала волосы и заплела их в косу. По пути в комнату, заглянула на кухню, чтобы попить воды.

«Интересно, чья это машина? У нас новые соседи?» — подумала она, разглядывая черный микроавтобус, стоящий под окнами.

Ярослава вернулась спальню, нырнула под одеяло, и, чтобы отвлечься от мыслей об Инне, вспомнила Сергея.

Сергею было двадцать два года, когда он попал под грузовик на мотоцикле. Шлем спас, но от сильного удара и болевого шока, он впал в кому. Ярослава переместилась в его сознание и попала в темную непроходимую чащу. Сергей оказался на удивление сговорчивым и сразу ей поверил.

— А у тебя жених есть? — спросил он и подмигнул. Ярослава опешила и не сразу нашла, что ответить.

— Нет и не надо. Ты не о том думаешь, — возмутилась она. — Я же объяснила, что мне нельзя здесь долго находиться. Лучше вспоминай, что ты натворил.

— Почему сразу я натворил? Может мне натворили, а я сдачу дал, — обиделся он.

— Хорошо, — кивнула она и приободрилась. — Значит, ты знаешь о чем говорить. Я тебя внимательно слушаю.

Он отвернулся и начал ковырять ногтем мох на старом дереве. Где-то вдали пронзительно закричала птица, отчего оба испугано вздрогнули.

— Тебе же здесь не нравится, — она подошла вплотную и положила руку ему на плечо. — Давай выбираться. Всего-то и надо, что честно все рассказать. Обещаю, никто ничего не узнает. И я тебя тоже не буду осуждать. Я прекрасно понимаю, что всякое бывает в жизни.

Сергей кивнул, но продолжал молчать. Ярослава предприняла еще одну попытку достучаться до него:

— Тебя ждет мама, она постоянно плачет и молится. Кома — опасное состояние. Чем дольше ты здесь находишься, тем хуже твоему телу. Многие с трудом открывают глаза и потом долго восстанавливаются. Чем быстрее ты проснешься, тем легче и без последствий встанешь на ноги.

В густой темной чаще что-то хрустнуло, и Сергей дернулся.

— Здесь страшно, — поежилась Ярослава, поглядывая на него. — Быстрее бы вернуться, а то вдруг хищник какой-нибудь вылезет.

— А что, хищники в коме тоже водятся? — испуганно прошептал он и начал озираться.

— Конечно, — соврала она.

Ярослава решила, что лучший способ заставить Сергея выйти из комы — это хорошенько напугать. За несколько лет работы у нее накопилось несколько сценариев, как заставить пациента выговориться. Страх — был одним из самых действенных.

— Хорошо, — тихо сказал он, повернулся к Ярославе и прижался спиной к стволу с потрескавшейся корой. — Я задавил человека.

— Расскажи, как это случилось.

Он уставился на деревья за ее спиной и начал говорить:

— У меня в детстве был враг, Жорик. Толстый такой и вечно хохочущий. Его родители держали продуктовый магазин. Все с ним хотели дружить, потому что он сладостями кормил. Не знаю, за что он меня невзлюбил. Мне было восемь, когда он в первый раз обратил на меня внимание и дал кличку, — Сергей зло сжал губы. — Обоссыш. Через неделю все меня называли только так.

Их подхватил разноцветный вихрь и перенес во двор с высоким забором.

— Где это мы?

Слева, за тополями, стояло серое здание в два этажа. Ярослава подошла и прочитала вывеску.

— Интернат для инвалидов.

— Что мы здесь делаем?

Ярослава пожала плечами.

— Я не знаю. Надо идти.

— Куда? Внутрь? — опешил он.

Но тут послышался слабый скрип, который приближался. Вскоре из-за здания выкатился мужчина на инвалидной коляске. У него не было обеих ног до колен.

Тучный обросший мужичок остановился возле них, прищурился и спросил:

— Серега, ты что ли? — он расхохотался и протянул руку. — Здорова! Как жизнь?

Ошарашенный Сергей пожал его руку и, прочистив горло, спросил:

— Жора, а где ноги? У тебя же просто перелом был.

— Ты про аварию, что ли, говоришь? Не-ет, там только бедренная кость треснула. Это я запустил, — он похлопал себя по коленям. — Диабет у меня.

— Фух, — шумно выдохнул Сергей и сел перед ним на корточки. — Я аж испугался. Думал, из-за меня ты ноги потерял.

— Ты-то тут при чем? — удивился он.

Сергей замялся, не решаясь признаться. Молчание затянулось. Ярослава приблизилась к ним и вполголоса сказала:

— Надо сказать. По-другому, не получится.

Сергей кивнул и посмотрел на улыбающегося Жору. Эта улыбка всегда была на его лице, с самого детства.

— Жора, эта я тебя на мотоцикле сбил. Увидел, как ты стоишь один у магазина, и решил отомстить.

— Отомстить? За что? — воскликнул Жора. — Я тебе дорогу не переходил.

Сергей вскочил на ноги.

— Да за то, что детство мне испортил. Я из-за тебя школу сменил и во двор гулять не выходил.

— Объясни толком, что я сделал? Ничего не понимаю!

— Обоссышем меня кто назвал, а? Ты! Ты мне кличку поставил, и все начали меня обзывать и гнобить. Я плакал по ночам. На улицу боялся выйти. А ты сидел на площадке, как царек, в окружении подданых со своей дебильной улыбкой. Жвачку жевали, чупа-чупсы лизали и смеялись. Надо мной смеялись!

Сергей распалился так, что чуть с кулаками не набросился на Жору. Вмешалась Ярослава.

— Успокойся. Слышишь меня? Прости его.

Жора подкатил к нему на кресле и слезливо попросил:

— Да, Серега, прости меня. Я не со зла. Ты тогда газировкой облился, вот я и ляпнул. Но я никого не подговаривал. Оно как-то само прицепилось.

— Да пошел ты, — обижено ответил Сергей и отвернулся.

Тут Жора разразился заливистым смехом. Он хохотал так заразительно, что Сергей не выдержал и тоже рассмеялся. Напряжение спало и всем стало легче.

— Он еще обижается, — вытирая слезы и подхихикивая сказал Жора. — Задавил меня на своем мопеде и обижается.

— Сам ты — мопед. На мотоцикле я был.

Они, улыбаясь, пожали друг другу руки.

Вихрь вернул Ярославу и Сергея на прежнее место. В страшный древний лес.