Отшельник. Его девочка

Глава 17

Я вздрагиваю и отскакиваю от двери. Широко распахнув глаза, смотрю на Льва Сергеевича, а по спине холодной змеей ползет немая паника. Он смотрит так, будто я где-то согрешила. Сделала что-то такое, чего никогда нельзя было делать.

Я еще и голая. Боже…

— Лев Сергеевич, — лепечу почти беззвучно.

Кровь откатывает от лица из-за дурного предчувствия.

— Что ты делаешь? — возмущенно спрашивает он.

— Я… эээ… я шла в свою гардеробную и…

— И заблудилась? — рычит сквозь зубы.

— Нет, — качаю головой, сжимая пальцы в кулаки до хруста.

— Отойди от двери, — жестко проговаривает мужчина.

Я опускаю голову виновато и смотрю в пол. Делаю несколько шагов в сторону и застываю.

Да что там, блин, такое? Почему такая реакция?

Вчера он гладил меня по обнаженной спине и прижимал к своему сильному телу. А теперь смотрит с ненавистью только из-за того, что я хотела открыть эту белую дверь?

— Простите меня, я просто…

— Ты просто слишком любопытная, — вибрирует его разгневанный голос. — И ты любишь нарушать запреты, Дарина.

— Я не знала, что в эту комнату нельзя.

— Теперь знаешь, — измеряет меня сверкающим от злости взглядом.

— Я поняла, — киваю коротко. — Больше не буду.

Улыбаюсь невинно, поджав побелевшие от страха губы.

Но мне теперь еще больше интересно, что же там, за этой закрытой дверью? Я и так уже знаю слишком много секретов миллиардера Давыдова.

Кошусь на дверь, закусив губу.

— Дарина, — мужчина подходит ближе.

Между нами сантиметров пятнадцать, не больше.

Жесткие пальцы ложатся на мой подбородок. Сжимает, причиняя дискомфорт.

— Ты же хорошая девочка, — обжигает мою кожу жаром.

— Угу, — отзываюсь сквозь сомкнутые губы.

— Тогда не играй с огнем. И не ломись в закрытые двери.

Смотрит пристально в мои глаза. Гипнотизирует. Подавляет. А сильные пальцы мужчины сильнее сжимают мою челюсть. Больно становится.

— Ты меня поняла? — тихо спрашивает Отшельник.

— Да.

— Умница, — одобрительно улыбается. — А теперь иди!

И я иду. Быстрым шагом, почти бегом.

Ничего не понимаю…

И страх прожигает в грудине дыру.

Боже…

Сколько же еще секретов у этого мужчины? Он ведь явно за этой белой дверью не кроликов держит.

Сворачиваю к гардеробной, и замираю. С опаской оборачиваюсь.

Лев Сергеевич стоит возле той самой двери. Грустным и какими-то потерянным взглядом на нее смотрит. Лицо его мрачное, уставшее.

Легко касается дверной ручки своей рукой. Вижу издалека, как неровно вздымается его плечи от напряженного дыхания.

На мгновение мне кажется, что ему больно.

Вхожу в гардеробную, и только теперь сама медленно выдыхаю, успокаивая свой разум.

Ничего страшного не случилось ведь…

И я не нарушу его запрет. Не буду ломиться в закрытые двери. Не стану узнавать, что еще скрывает Лев Сергеевич.

Хотя, если честно, хочется просто дико попасть в ту комнату и увидеть все своими глазами.

Выбираю для себя белье и домашнее легкое платье. Быстро одеваюсь, но выйти из гардеробной решаюсь не сразу.

Осадок остался горький после этой утренней встречи.

Только через полчаса я спускаюсь на кухню. Завариваю себе черный кофе, в холодильнике нахожу круассан с ветчиной.

С подносом в руках выхожу из замка и направляюсь в сторону беседки. Это мое любимое место последнее время.

Сажусь за большой стол, рассматриваю блики солнца на темной деревянной поверхности. Они пробиваются сквозь лозу винограда и красиво рассеиваются внутри беседки.

Вдыхаю полной грудью свежий хвойный запах, настраиваясь на новый день. Проверяю свой телефон. Сегодня мне поступила очередная сумма на счет от Льва Сергеевича, и в этот раз она на двести тысяч больше, чем обычно.

Ошарашенно смотрю на нолики на счете. Выходит, я сегодня смогу погасить все долги моей мамы. И у нее больше не будет этого проклятого кредита, тянущего из нее все силы.

И она сможет уйти со своей второй работы, остаться только на основной.

Улыбаюсь невольно.

Я горжусь собой.

Да, я рассчитывала заработать деньги другим способом. Но теперь я даже рада, что Лев Сергеевич настоял на своем и все же взял меня в тот день. Это воля случая, не больше.

За две недели я закрыла миллионные долги мамы.

Не верится. Просто не верится…

Теперь смогу откладывать деньги для того, чтобы у моей семьи был запас на черный день.

Слышу шуршание колес по асфальту и осторожно выглядываю из беседки. Большой черный тонированный внедорожник подъезжает к замку.

Доберманы в вольере тут же подают признаки жизни и пространство наполняется неугомонным озлобленным лаем.

Я откусываю круассан, запиваю его горьковатым напитком и снова выглядываю.

Из внедорожника выходит Тигрицкий в черном костюме. Его начищенные туфли блестят на солнце.

— Тимур, — слышу голос Льва Сергеевича и прячусь.

Закрываю глаза. Кусок еды просто встает поперек горла, но я молчу.

Мужчины не знают, что я здесь.

— Лев, давай еще раз все обсудим. Я готов отказаться от процента Белова, чтобы ты…

— Не нужно было тебе приезжать, — перебивает Отшельник.

— Да блять, Лев, ну правда. Бизнес нужно делить от личной жизни! — негодующе сокрушается Тигрицкий.

Я перестаю дышать и напрягаю слух.

Беседка довольно далеко от замка, но в лесу стоит такая тишина, что каждый шорох слышно. И их разговор я тоже слышу отчетливо и ясно.

— Я давно поделил бизнес и личную жизнь. С Беловым я больше не сотрудничаю.

— Лев… — обреченно вздыхает Тимур.

— Не говори ничего! Даже слушать не стану!

— Так я предлагаю отказаться от его процента! Вложусь сам. И ты сможешь спокойно…

— Нет, — рычит Отшельник, и его повышенный голос гремит между соснами.

Я сильно жмурюсь.

Я не должна сейчас здесь быть и подслушивать.

Слишком много косяков с моей стороны. То из комнаты вышла, нарушив запрет, и застала Отшельника с красивой горячей проституткой, то пыталась открыть запертую дверь.

А теперь вот здесь сижу и подслушиваю. И каждый раз я делаю что-то не специально! Просто так само собой получается.

— Это выгодное предложение. Ты зря отказываешься, — дерзко произносит Тигрицкий.

— Тимур, ты знал, что я с Беловым работать не стану. И все равно позвал нас обоих.

— Потому что вы оба богатые и можете раскачать мой клуб просто люто! И ты ведь не сразу дал заднюю. Только после того, как он захотел твою девку. Кстати, ты ведь сказал, что она прислуга. Какого хера ты притащил ее с собой?

— Она больше не прислуга, — глухо отвечает Лев Сергеевич.

Я нервно кусаю губы и пальцы заламываю.

Главное теперь мне себя не выдать. Будет очень неловко, если Отшельник сейчас заметит меня.

— Значит, она не эскортница и не прислуга. Тогда что она делала на встрече? — в голосе Тигрицкого хищная насмешка.

— Она моя особая гостья.

— Вот как это теперь называется? — с вызовом. — Она тебе не безразлична. Все это вчера поняли.

Тишина.

Я сижу, словно на иголках. В мой утренний кофе красиво падает лучик света, на черной поверхности напитка неровный колеблющийся блик. И мое сердце точно также колеблется.

Я вчера тоже начала думать, что не безразлична Льву Сергеевичу. После того, как он позвал меня в свою спальню и поцеловал.

А еще гладил меня по спине ласково и очень осторожно, будто боялся сломать.

Я не понимаю Льва Сергеевича. Он то нежный, то дикий. Подпускает меня близко, а затем резко отталкивает.

Я зачем-то нужна ему в этом доме, хотя для секса у него есть десяток проституток. На любой вкус и цвет.

Но он занимается сексом только со мной. Уже третья неделя пошла, как я живу под его контролем.

— Лев, — устало вздыхает Тигрицкий. — Тебе нужно оставить прошлое.

— Это что? Дружеский совет?

— Да. Это дружеский совет. Ты уже пять лет сам не свой. Если эта девочка и правда стала тебе дорога, то…

Тимур многозначительно замолкает, оставляя фразу незаконченной.

У меня сердце поднимается в горло и бешено там стучит. Долбит так, будто сейчас выскочит. Между лопаток вибрирует.

Я поджимаю пальцы на ногах до ощутимой ломоты.

По всему телу нервная неприятная дрожь.

— Ладно, — сдавленно произносит Отшельник. — Про твой клуб я еще подумаю.

— Спасибо, дружище, — отзывается Тигрицкий.

Звуки смешиваются, а я дышать боюсь.

Вскоре машина Тигрицкого шуршит колесами, отдаляясь от замка.

Я хватаю чашку кофе и пью остывший напиток жадно. Во рту пересохло.

Надоедливые мысли вьются в голове.

Я хочу поговорить с Львом Сергеевичем. Пусть сам мне даст ответы на все вопросы. Он ведь может быть и добрым, и даже милым.

Я хочу узнать о нем еще больше.

Он ведь мне не безразличен, и по мне, кажется, это уже заметно. Я не просто к нему привыкла. И если он тоже что-то чувствует ко мне, то нам стоит прямо сейчас это обсудить. Разве нет?

Отшельник не тот мужчина, кто играет в кошки-мышки. Он четко осознает свои желания и цели. Так пусть просветит меня, какие у него планы дальше. Что будет с моей жизнью через месяц, год, два?

Хожу по коридорам замка в поисках Отшельника. На первом этаже я его не обнаруживала и сейчас прочесываю второй. Заглядываю в каждую комнату.

Мы с ним не общаемся обычно. И днем я его совсем редко вижу. Но точно уверена, что он сейчас где-то здесь.

Толкаю дверь в кабинет, где проходило мое собеседование. Она противно скрипит петлями.

— Лев Сергеевич! — упираюсь взглядом в его напряженное лицо.

Мужчина сидит за столом перед монитором.

— У тебя что-то срочное? — даже взгляда не поднимает.

— Вы работаете? Сильно заняты? — торможу свой порыв и переминаюсь с ноги на ногу в дверях.

Сжимаю пальцами телефон, ладони потеют.

— Заходи, — выдает мужчина.

— Лев Сергеевич, я просто… ммм…

Вся моя прыть тут же разбивается на мелкие стеклышки.

Ну, что за дурочка?

Вряд ли я так сильно ему нужна, что он станет отвечать на мои вопросы.

Он ведь сказал мне тогда, чтобы я не влюблялась! Предупредил, что не хочет этого.

Но…

Боже…

— Дарина, что тебе нужно? — переводит мрачный взгляд на меня.

Я качаю головой и растерянно вжимаю шею в плечи.

— Лев Сергеевич, просто… — не могу придумать оправдание для чего искала его.

И в эту секунду у меня начинает звонить телефон. Смотрю на экран и зависаю.

Мама…

Она не звонила мне уже две недели. С тех самых пор, как я рассказала ей о своей работе горничной у миллиардера.

У меня в глазах темнеет. Она слишком гордая. Не стала бы звонить просто так.

Что-то со Степкой!

Душа выкручивается, как мокрая тряпка.

— Ответишь? — недовольный голос Отшельника выводит меня из ступора.

— Да, мам, что случилось? — пищу, задыхаясь от страха.

— Доченька, — дрожащим голосом шепчет мама. — Дариночка…

Ноги подкашиваются.

— Мам, что такое? — я буквально блею в трубку.

Чувствую на себе напряженный взгляд Льва Сергеевича.

— Ты только сильно не волнуйся. Я со Степой в больнице. И ему… — она замолкает, а затем срывается в рыдания.

У меня безбожно дожат губы. Я, кажется, понимаю, что мама скажет дальше.

Я оседаю. Облокачиваюсь на стену спиной и закрываю рот рукой. Коленки трясутся.

Она скажет, что нужна пересадка сердца.

Она сейчас это скажет…

— Дарина, — Лев Сергеевич хватает меня за локоть, не давая сползти вниз по стене. — Что там?

Слезы катятся по лицу. Попадают в нос и рот. Мне горько и страшно. Мне больно.

Врачи предупреждали, что это может случиться. Но брат не стоял на очереди, потому что острой необходимости не было.

А это значит, что если… боже… нет… нет!

— Дарина, Степе нужно новое сердце, — стонет мама.

А в следующую секунду у меня темнеет в глазах и я роняю свой телефон на пол.