Отшельник. Его девочка

Глава 26

— Ты на него злишься? — Женя идет впереди меня.

Я ступаю по мху, ноги мягко проваливаются в него. По стопам растекается прохлада сырой земли. Запах хвойных сосен и свежести просто голову кружит.

Здесь так тихо и спокойно, так легко и хорошо… я словно вернулась домой после долгого отсутствия. Но Лев Сергеевич со своей жестокой безразличностью просто пугает.

— Не злюсь, — отвечаю вполголоса, смотрю под ноги, чтоб не наступить босой пяткой на шишку.

— Тогда что?

— Я его не понимаю, — вздыхаю расстроенно.

Я уже не первый день знакома с Давыдовым. Он уверенный в себе, жесткий и замкнутый. Я ничего не знаю ни о нем, ни о его прошлом.

И только сейчас вспоминаю снова ту белую дверь в коридоре его замка. Может, он решил со мной попрощаться именно из-за того, что я хотела попасть в запрещенную комнату? Что он там хранит? Скелетов своих бывших жен?

— Я тоже его не понимаю, — шепчет Женя обреченно и оборачивается ко мне. — Он не всегда был таким, Дарин. Лева очень хороший и добрый. Сердце у него и любить умеет, и радоваться. Просто…

Она замолкает. Поджимает губы и взгляд опускает.

— Что? — нетерпеливо спрашиваю я.

— С ним кое-что случилось, — сочувственно произносит. — Я не могу тебе рассказать. Он сам должен это сделать. Но у него… не хватает смелости открыть тебе душу.

— Смелости? Серьезно? — я даже глаза закатываю и руки под грудью складываю. — То есть он ведет свои многомиллиардные бизнесы, вкладывается в сомнительные проекты своих друзей, жестко отказывает некоторым влиятельным людям и не боится. А поговорить со мной по взрослому у него не хватает смелости?

— Думаешь, только женщины тонкие и ранимые существа? — Женя наклоняет голову на бок и смотрит на меня так, будто на место хочет поставить и продавить.

— Нет, но…

— Я сомневаюсь, что ты хотя бы на двадцать процентов знаешь моего брата.

— Так расскажи, какой он?

— Он классный. И если с тобой он обращается грубо, значит ты это заслужила.

Просто задыхаюсь от возмущения.

Я ничего плохого не сделала!

Он меня выставил за порог, оставил в городе, попрощался со мной. Почему он это сделал так резко и неожиданно я не знаю! Он не объяснил ничего. Предпочел молча закончить. И я просто начала свою новую жизнь. Училась залечивать душевные раны и разбитое сердце.

А Лев Сергеевич все это время что делал? Следил за мной с помощью специально приставленного ко мне человека!

И из-за какого-то похода в клуб Отшельник меня наказал?

Мало того, что снова заставил вернуться в его замок, так еще и встретил безразлично. Поимел меня на столе, оставил без оргазма. Отправил в комнату для прислуги на четвертый этаж. Так теперь еще и разговаривает со мной сквозь зубы!

А теперь и Женя его защищает и говорит, что я просто не знаю Отшельника и сама виновата?

Да он монстр! Он меня чуть не сломал, а теперь снова вернулся в мою жизнь. И я имею право знать, кто я для него. В конце концов, мне это просто надоело.

Я была все это время тихой молчаливой умницей. Мне так сильно нужны были деньги, что я слова лишнего сказать не смела! В глаза его лишний раз не заглядывала.

Только спала с ним.

Отдавалась по максимуму.

И я не виновата, что во мне зародились чувства!

Я ничего ему не сказала о них. Я глотала обиду и жила дальше. И только я начала привыкать к одиночеству, как Отшельник решил снова привязать меня к себе? Я не позволю больше!

Я не игрушка.

Я не его вещь.

И либо пусть все мне объясняет, либо я пешком из его замка уйду. И больше он меня никогда не найдет.

— Ты ему не безразлична. Я это точно знаю. Я видела, как он вчера завелся из-за твоего похода в клуб и как переживал, когда на тебя полез тот отморозок, — выдает Женя, сложив руки под грудью. — И он тебе тоже не безразличен. Если проявишь терпение, то…

Она вновь оставляет фразу незаконченной.

— То что? — цежу сквозь зубы.

— Ничего, — горько произносит и разводит руками. — Лева сложный мужчина. Это нужно принять.

Я раздраженно вздыхаю.

Я не хочу никого принимать. Я хочу либо объяснений, либо чтобы Отшельник оставил меня в покое.

И да, я все-таки на него злюсь!

— Ладно, — шепчет Женя с нотками грусти в осипшем голосе. — Кажется, скоро будет дождь. Пойдем в дом.

Я вновь смотрю под ноги, опасаясь острых шишек. Осторожно ступаю по мягкому влажному мху.

Мы молча моем ноги под краном возле бассейна, молча входим в замок с заднего входа.

Кусаю губы, зная, что сейчас мне нужно пойти в кабинет Льва Сергеевича и поставить вопрос ребром. Кто я для него теперь, когда мое тело — не товар, и наши торгово-рыночные отношения завершены.

Подхожу к массивной двери. Сердце трепыхается между лопаток.

Ну же, Дарина, нельзя быть такой трусихой!

Набираюсь решимости, стискиваю челюсти до скрежета и пальцы сильно в кулаки сжимаю.

Толкаю дверь, и она противно скрипит петлицами.

— Пришла? — голос Льва Сергеевича какой-то ядовитый.

— А у меня был выбор? — смело спрашиваю в ответ.

Отшельник оборачивается. Смеряет меня блестящим взглядом. Выразительно приподнимает бровь.

— Лев Сергеевич, я больше не ваша рабыня и…

— Рабыня? — усмехается он, приближаясь ко мне.

Его мощная опасная фигура в пару шагов оказывается рядом со мной.

— Ты никогда не была моей рабыней, Дарина, — цедит сквозь зубы.

— А кем же я была? — смотрю с вызовом прямо в его холодные глаза.

Он молчит.

Только смотрит так, будто по стене меня размазать хочет. Не понимаю, почему у него такая реакция.

— Зачем ты пошла в тот клуб? — спрашивает Отшельник.

Мой вопрос игнорирует. Я шумно выдыхаю ему прямо в лицо.

— Захотела и пошла, — вскидываю подбородок.

— Разве ты не знаешь, что в таких заведениях делают с хорошенькими девочками?

— Ничего! Ничего не делают! Моя подруга Тина ходит в клубы, и всегда возвращается живой и невредимой. И я бы вернулась целой, если бы ваш человек не вмешался!

— Кстати, твоя подруга, — Лев Сергеевич на мгновение опускает взгляд. — Я не хочу, чтобы ты с ней общалась, Дарина.

Я просто офигеваю от его слов!

— А это не вам решать, — заявляю с суровым выражением лица. — Тина очень хорошая. И я люблю ее, как подругу!

— Она втянет тебя в приключения, — сурово рычит Отшельник.

Повисает молчание. Мы просто молча смотрим друг на друга. Прямо в глаза. И только его напряженное дыхание разрезает немую тишину.

— Зачем вы велели привезти меня к вам? — тихо спрашиваю, замерев.

— Я спас тебя от изнасилования, скажи спасибо.

— Спасибо! — вскидываю подбородок. — Только я не просила об этом!

— Смотрю, ты стала слишком смелая, девочка, — шипит Лев Сергеевич, как опасный ядовитый змей.

Даже глаза его темнеют, наливаются яростью.

Меня под ребра ударяет противный страх. Сбежать хочется. Но я продолжаю смотреть в его глаза с равнодушием.

Что он за человек вообще такой!

— Мы с тобой сегодня уезжаем. Будь готова через пятнадцать минут, — выдает Отшельник.

Я шире распахиваю глаза.

— Куда мы уезжаем? Я никуда не поеду! И вообще, мне домой нужно к маме. Она не знает, что я…

— Она знает, — перебивает меня.

— Нет, я должна…

— Ты должна закрыть рот и поехать со мной, Дарина, — властно выдыхает мне в лицо.

— Я не ваша собственность, — напоминаю строго, но Отшельнику все равно.

— Раз ты здесь, значит, все еще моя, — его руки ложатся на мою поясницу.

Я вздрагиваю от неожиданности. Упираюсь ладонями в его широкую грудь. У меня сердце в пятки падает. А мужчина дерзко впивается в мои губы.

Я сильно морщусь и пытаюсь вырваться.

Я не позволю!

Не позволю ему снова продавить меня и вывести на секс!

Но Лев Сергеевич так дерзко и ненасытно снимает мои губы своими, что по позвоночнику катится жар и перед глазами проносится тот нежный момент, когда он гладил меня по волосам.

Пронизывает свой язык в пространство моего рта, лишая способности дышать. Жадно всасывает мою губу в свой горячий рот. Терзает. Властно ласкает. Дерзко и грубо. Просто трахает мой рот своими жесткими и требовательными губами.

Отрывается.

Смотрит в глаза.

— Ты мне не безразлична, — хрипло говорит, прерывисто и возбужденно дышит. — Но мне нужно время.

— Для чего? — лепечу, судорожно хватая воздух припухшими губами.

Игнорирует.

А его ладони вот-вот прожгут мою майку и оставят ожоги на теле. Мне плакать хочется из-за всей этой ситуации. Неужели нельзя просто сказать все, как есть? Зачем строить эти интриги?

Я ведь живой человек! И мне тоже больно от такого отношения к себе.

— Ты поедешь со мной? — спрашивает с какой-то плохо скрываемой надеждой.

Я тяжело дышу, взвешивая его вопрос.

— Куда? — голос скатывается в сиплый шепот.

Отшельник сильнее сжимает пальцы на моей талии. Мне почти больно.

— Что в той комнате за белой дверью? — вновь лепечу я.

В ответ молчание и пристальный блестящий от ожидания взгляд.

— Вы в меня влюблены? — шепчу.

Наверно, глупо это спрашивать. Он не ответил на два предыдущих вопроса, и уж тем более не ответит на этот.

— Я вас совсем не знаю, — глухо говорю я, прикрыв веки устало. — И вы делаете мне больно своим молчанием и безразличием.

Лев Сергеевич убирает руки от моего тела.

— Я прошу проявить терпение, Дарина. Я расскажу, но не здесь. И не сейчас.

— А когда? — нетерпеливо пищу я.

Я точно знаю, что если не уеду от Отшельника сейчас, то уже никогда сама не смогу разорвать эту связь.

Он как заразная болезнь, парализующая разум.

И сейчас Лев Сергеевич так смотрит в мои глаза, словно умоляет меня остаться рядом. Его лицо все еще суровое и безразличное, но этот взгляд… он просто за душу меня берет.

— Куда мы поедем? — снова спрашиваю я.

— Узнаешь…

— Если вы не скажете, то я поеду домой! — повышаю голос.

— Дарина… — шепчет мое имя так, будто оно какое-то особенное, божественное, священное. — Ты мне доверяешь?

— Как я могу вам доверять? Я вас не знаю…

— Знаешь, — берет мою руку и прикладывает к своей груди.

Я чувствую, как ровно и быстро бьется его сердце под моей дрожащей ладонью.

— Ты знаешь меня даже лучше, чем все остальные, — уверенно заявляет Лев Сергеевич.