Overlord: Право на жизнь. Том 2

Глава 78

— Вы сражались храбро. Никогда бы не подумал, что ваше племя способно так лихо разделываться с всадниками, — произнёс и поднял забрало.

Чёрный густой дым закрывал горизонт и запах обгорелых тел бил в ноздри, пока вокруг в агонии ползали раненые воины армии нелюдей. Я же стоял на небольшом холме, где после неудачной атаки сын вражеского генерала взял на себя управление отступающими войсками. Они встали и приготовились к обороне, но оказалось что как в глухой защите, так и в решительном нападении моя армия намного сильнее.

Вдохнув запах гари в своих лёгкие, я окинул взглядом горизонт впереди меня. Сотни трупов и ещё тысячи за моей спиной. Они так и останутся гнить здесь, ведь хоронить врагов мы не станем. А это поле в скором времени обрастёт сначала падальщиками, потом — призраками. Долго ещё будут помнить нелюди это сражение, копя ненависть и силы к последующему вторжению. Но когда наступит час мести… я снова окажусь здесь, чтобы повторить урок смирения.

— ЗАЛП!!! — заорал позади офицер и с грохотом инженерные машины запустили новые снаряды.

Они бежали, а мы продолжали стрелять им в спины. Чем больше будут убиты, тем позже они вновь соберут армию. Что же касается сына генерала, что лежал у моих ног, то его челюсть была сломана одним ударом моей булавы. Сам же он пал в грязь и кровь его уже находилась в моей власти. Однако я не спешил его убивать, ведь как уже сказал: он действительно сражался храбро, как и все эти безумцы, что побежали на пики, траншеи и дождь из стрел, болтов и огненных снарядов. Даже когда поле покрыл газ «Черёмухи», то ослепшие они попытались пробиться через центр, дабы убить главнокомандующего.

Однако у них не получилось, как и пробиваться до меня не имело смысла. Я пришёл сам и тогда началась адская бойня. Моя булава превращала грудные клетки в месиво, а от голов порой оставалось и вовсе только кровавое пятно. Хотя при всём этом стоит отдать должное их… расам или даже скорее видам. Ведь представители одной расы могут иметь общее потомство, а разных видов — нет.

И некоторые из воинства нелюдей даже в теории не могли бы размножиться с людьми. Гиганты и великаны, казалось бы синонимы, но на деле два разных вида. Зверолюды в обликах хищных зверей, орки и гоблины, огры и тролли, какие-то пауки и прочая живность — большинство из них было сильнее простых людей.

Так например удар огра даже блокировать не стоило, хребет сломает даже ветерану. С троллями и так всё понятно, ходячие танки. Ну и остальные по мелочи были куда лучше развиты физически, за счёт чего и без дорогой экипировки становились сильнее закованных в латы людей. Однако у них было два существенных минуса: организация и снабжение.

Это была просто орда, где снаряжение добывалось в боях, а дисциплина держалась лишь на том, что командиры должны кричать и реветь погромче. Стратегия у них была проста — переть вперёд и грабить всё на пути. Тактика ушла не далеко и заключалась в том, чтобы навалиться толпой, сломать строй и устроить бойню.

Однако с самого начала для них всё пошло не по плану. Некоторые отряды сдавались ещё до того, как добирались до строя пикинёров, а остальные… остальные безуспешно наваливались на пики, способные останавливать даже слонов. И всё это под градом стрел и огня, так ещё и я лично в бой вступил.

— Сдайся, преклони колено и заслужи моё прощение, а вместе с ним и право жить, — произнёс я, глядя на зверолюда, в ком текла кровь волков.

И видимо их же гордость. После чего я спокойно кивнул, уважая выбор врага и за один удар была снесена его голова. Я же повернулся и оглядел отряд подоспевших авантюристов. Их отряд шёл чуть впереди войска и разбирался с хаотичными целями, которые не бежали и которых не брало дальнобойное оружие. Помогали им всё те же пикинёры. Ведь тот же огр в теории мог навалиться на строй и собственным телом проломать даже пики, после чего в брешь хлынет второй… третий… а для моих авантюристов подобный враг становился лёгкой добычей, благодаря которой ещё и прокачаться можно.

Дальше шло основное войско, добивая сильно раненых и беря в плен не слишком сильно раненых. Многие на самом деле просто сдавались, ведь с флангов наступала конница, сбежать уже было невозможно, ведь даже тролля конные стрелки могли загнать, вымотать и затем убить или пленить. Времени просто больше понадобится.

— Запиши, что этот зверолюд умер с гордо поднятой головой или… мордой, — произнёс я летописцу, что запечатлял историю прямо с поля боя, ведь это было не менее важно, чем снабжение солдат прочными щитами. — И отметь храбрость зверолюдов, что несмотря на значительный перевес нашей боевой мощи продолжали сражаться, пока замертво не пал каждый третий.

Как и в целом с идеологией мы плотно работали. Вводились разного рода награды, поощрения, в качестве главных символов регалий и медалей использовались черепа. Выглядели они жутко, пугающе и жестоко. Однако в таком выборе был и иной смысл, ведь каждый солдат моей армии должен был понимать одно: смерть всегда рядом, она ждёт и скоро придёт.

И смерть действительно была рядом, всегда окружала нас и черепа об этом напоминали. В свою очередь солдаты к этому привыкали, переставая дрожать и ссаться под себя по поводу и без. Все там будем, а каждый в моей армии будет там куда быстрее других. Как и ничего плохого и страшного в этом нет. Смерть нужно уважать, избегать, но не бояться её. Иначе никогда не поймёшь истинной ценности жизни.

— Что будем делать теперь, ваше величество? — поинтересовалась Брита, которая отныне была чем-то вроде моей второй рукой на поле боя.

Конечно я не был уверен, что из неё получится достойный офицер старшего звена и уж тем более генерал, однако она действительно неплохо управлялась с подчинёнными. Сами же солдаты уважали её за силу и она пользовалась авторитетом. Впрочем, ей всё ещё не хватало стратегического мышления и не факт, что она сможет взять эту планку. Так или иначе, она пока что пытается, находится рядом и иногда делится своим мнением на военных советах.

— Отправим пленных конвоем в город гномов, к Предргану. Проведём осмотр раненых. Пополним запасы, передохнём сутки, а затем выдвинемся вперёд, на земли нелюдей. Военнопленные конечно хорошие рабы, однако их мало и они довольно опасны. Нам понадобятся более кроткие нелюди, которых можно будет без опаски передать землевладельцам, ремесленникам и прочим подданным, которым требуются руки.

Да, без каких-либо сомнений я отдал довольно жестокий приказ. Жестокий для тех, кто никогда не знал войны и живёт в мире радужных пони. На деле же эти нелюди сами же продавали свой народ в рабство тем же гномам. Для них подобное являлось такой же нормой, как и постоянные набеги на фермеров. Теперь же ситуация изменилась и на их земли начнётся набег с той же целью.

И хоть подобное мне не нравилось, однако лишних иллюзий я не питал, поэтому даже не считал количество мной убитых и не буду считать количество порабощённых. Это за меня сделают другие.

— Что можешь сказать по итогам, Глум? — спросил я, вернувшись в шатёр. — Тысячи рабов скоро начнут прибывать в Дракенхольд.

— Для существования этих рабов тоже нужна инфраструктура. А это новые расходы… — вздохнул Глум, который ещё изучал рапорты интенданта. — Я предлагаю усложнить сортировку рабов. Среди нелюдей будут разные виды, часть из них по определению непокорны, другие же… другие же наоборот. Кто-то умнее, кто-то глупее, продавать всех на рынке будет нецелесообразно, ведь поток рабов будет краткий и рынок порешать всё не сможет. Возьмём ситуацию под контроль сами и…

— Я тебе доверяю. Разбирайся, — произнёс я, после чего взял со стола один из свитков с отличившимся и отправился на обход войска. — Ещё можно часть рабов передать в уплату векселей. Это оживит экономику, а также снизит нашу долговую нагрузку.

— Разумеется, — скупо ответил Глум, ясно давая понять, что сейчас не особо желает слушать очевидные советы.

Я намёк понял и просто покинул шатёр. Надо вручить награды, посетить погребальную церемонию. Сами тела мы высушивали, сливая кровь, а затем упаковывали в ящики, отправляя их в гномий город, где находился Борис. Там они проходили кремацию, а затем в урнах отправлялись уже в Дракенхольд. Каждый солдат имел право лечь в родную землю, хотя также предоставлялось и военное кладбище или вернее крипта, что строилась в горах и являлась почётным местом захоронения.

Для кого-то это тоже может показаться глупостью или мелочью, однако я придерживался принципа, что солдат думает лишь о войне, а государство о всём другом. Как он умрёт, что будут жрать его дети или родители, как с ним обойдутся в случае смерти — всё это было также частью моей работы, как и снабжение этого же солдата добротным щитом и нагрудником, а также едой и жалованием. Взамен же я получал высокую результативность.

Армия же моя постепенно прослывала в этом мире как профессиональная. Это был не сброд крестьян собранных рыцарями для войны, а настоящая машина войны. Достигалось это довольно строгим отбором, жестокими тренировками, высочайшей дисциплиной, а также милитаризацией общества, для которого солдатом быть становилось престижно. И чем больше предлагало государство, тем больше оно конечно же требовало взамен.

Эта формула была проста, её я и придерживался, вручая одну награду за другой, а также векселя и грамоты на получение личного раба или даже земель за отдельные заслуги. Затем же я отдельно прошёлся по всем раненым, дабы выслушать их истории и также раздать уже более скромные награды, даже если ранение было лёгким и полученным вовсе не в геройском противостоянии.

Такой мой подход не только повышал моральный дух, но и давал солдатам понять, что они не просто разменная монета. А ещё попутно я подмечал кадры, что в скором времени могут перейти в новые подразделения или даже стать авантюристами. То как они говорят, какие чувства испытывают в момент рассказа, насколько искренни их слова и мотивы того или иного действия. Кто-то хотел просто славы, другие денег, третьи же были преисполнены патриотизма — всё это по бумажкам офицеров не поймёшь, нужно лично время уделять.

— Руки я тебе не верну, как и медали за это дать не могу, — произнёс я, сидя рядом с койкой бойца, которому пришлось ампутировать руку из-за несчастного случая вовремя подвозки горшков с алхимическим огнём. — Но ты верой и правдой служил Дракенхольду с самой первой нашей битвы, когда ещё и названия-то у наших земель не было… ты тогда с топором и щитом в первых рядах бандитов крушил. Как и семья у тебя большая, восемь детей-то… Земли получишь, чтобы тесно вам не было, как и рабов тебе тоже выделят.

— Да что вы, ваша милость, у меня старшие сыновья крепкие, сами справятся. Да и…

— Дракенхольд своих не бросает, как и от сыновей твоих жду, чтобы их семьи процветали. Младших на обучение отдать постарайся, скоро школы будут строится, чтобы обязательно грамоте обучились. И средних тоже отправляй, у них ещё вся жизнь впереди. Всё, крепись и чтобы нашёл себе применение в новой жизни, даже с одной рукой. Как вернусь с победой, то проверю.

— Благодарю, ваша милость, — произнёс седовласый воин, который не отличился каким-то безумным геройством, но не из-за трусости, а просто… как-то возможности не было.

Он был одним из тех, кто просто делал свою работу и делал это хорошо, не привлекая внимания и не хватая с неб звёзд. Но при этом и плохого о нём никто сказать не мог. И взяв во внимание совокупность фактов я решил сделать исключение, чтобы и другие знали, что такое возможно. Система порой многих перемалывает, а так боец будет знать, что на крайний случай можно и прямо ко мне обратиться.

— Ваша милость, в лагерь прибыл посол, — снаружи госпиталя меня встретил один из младших офицеров.

— Посол? Зверолюды хотят переговоров? — удивился я.

— Нет, он не от зверолюдов. Как я понял посол прибыл с земель Святого Королевства Робл, правда он также говорил, то представляет интересы королевства Ре-Эстиз. Мы… не совсем разобрались в нюансах, как и посол отказался говорить с кем-то, кто не имеет права представлять интересы Дракенхольда.

— Что же… пойдём, посмотрим на этого посла, — вздохнув, произнёс я и через пять минут оказался снаружи лагеря, где дозорный отряд внимательно приглядывал за каким-то коротышкой.

Красный балахон, странная белая маска, я сначала подумал, что это вообще какой-то шут или ребёнок, однако после я приблизился и с помощью своих вампирских способностей сильно удивился.

— Господин Вильгельм де Ромар, меня зовут Ивилай и я прибыла сюда для переговоров.

— Переговоров? — не подавая удивления спросил я. — От королевства Робл?

— Верно, однако лишь от части. Отправилась я сюда по настоянию совета дворян северного объединения. Однако сама являюсь членом Синей Розы, что сохранила верность королевской семье Ре-Эстиза.

— Тем, кто нарёк меня предателем и мятежником, ну и попутно самопровозглашённым королём, каким считаешь меня и ты, судя по твоему обращению.

— Верно. Однако ситуация несколько более… сложная. Мы можем продолжить переговоры наедине?

И я кивнул, ведь отказывать этой девушке было чревато последствиями. Судя по её ауре уровень Ивилай был значительно выше моего, ведь плотность потоков маны находилось на ином уровне, чем у всех кого я встречал раньше. Я бы даже сказал, что её можно сравнивать с Люпус. Хотя и точность моего анализа оставляла желать лучшего.

Поэтому в случае отказа… как знать, может она могла бы и перебить всё моё войско и меня заодно. Впрочем, такой исход я оценивал как маловероятный, ведь она пришла говорить, а не сражаться. Это могло означать то, что у Ре-Эстиза, у лояльной короне части, существенные трудности. И вероятно интересы оказавших поддержку союзников из королевства Робл и самой короны немного отличаются.

— Ну что ж… можем приступать к переговорам, — произнёс я, когда Глум покинул шатёр и оставил нас наедине. — Чего от меня хочет корона и королевство Робл?