Overlord. Том 1. Король-нежить

1

Дом деревенского старосты находился рядом с площадью. Войдя внутрь, Айнз попал в помещение с земляным полом, достаточно просторное, чтобы можно было устроить мастерскую. Посередине стоял неказистый стол и несколько стульев, а в смежной комнате размещалась кухня.

Выбрав себе стул и усевшись, Айнз осмотрелся вокруг.

Солнечные лучи, проникающие сквозь решётчатую дверь, разогнали тени по углам, и потому способность «Ночное зрение» не потребовалась. Айнз разглядел хлопочущую на кухне женщину, затем его взгляд прошёлся по оставленным в доме сельскохозяйственным орудиям.

Судя по внешнему виду, здесь всё было изготовлено вручную.

«Не очень-то в этом мире развиты наука и техника», — заключил он, но тут же сообразил, что это суждение могло оказаться поверхностным. В самом деле — а насколько вообще они могут развиваться в мире, где действует магия?

Словно избегая солнечного света, Айнз чуть сдвинул руки, лежащие на грубо сделанном столе. Его рукавицы были не такими уж тяжёлыми, но плохо сбитый стол всё равно зашатался. Стул так же остро реагировал на малейшее смещение центра тяжести и угрожающе скрипел.

Подходящее слово для такого быта: «бедность».

Свой посох, чтобы тот не мешал, Айнз прислонил к столу. Магический предмет засверкал, отражая лучи солнца, и на фоне убого обставленной крестьянской хижины стал ещё больше похож на сокровище из мифов. Айнзу вспомнились ошеломлённые лица жителей деревни — лишившихся дара речи, с выпученными глазами.

Искреннее удивление, с которым крестьяне смотрели на посох высшей категории, некогда созданный им вместе с товарищами, вызвало острый прилив гордости. Однако Айнз не позволил себе упиваться ей, ограничившись едва заметной усмешкой, после чего сурово сдвинул несуществующие брови.

Ему не нравился душевный покой, обеспеченный принудительным подавлением эмоциональных порывов. Однако, он был уверен, что в приподнятом, легкомысленном настроении не сумеет преодолеть опасности, которые встретятся на пути. Мозг должен был работать как часы, и Айнз готовил его именно к этому.

С минуты на минуту начнутся переговоры о плате за спасение деревни. Он, разумеется, хотел получить сведения, а не деньги. Однако же просьба: «А расскажите-ка, как тут у вас всё устроено!» прозвучала бы весьма подозрительно.

Не так страшно, если бы всё осталось между ним и жителями этой маленькой деревушки, но о произошедшем здесь скоро узнают многие, включая людей, облечённых властью. Решив выйти на Айнза и обнаружив, что ему ничего не известно об этом мире, они наверняка постараются воспользоваться его невежеством.

Вот только не перегибает ли он с предосторожностями?

«Я как будто бегу через дорогу, — подумал Айнз. — В любой момент меня могут сбить насмерть».

Достаточно встретить кого-нибудь более могущественного. Ведь сила — понятие относительное.

Айнз был сильнее любого из тех, с кем столкнулся в деревне. Но это не гарантировало, что он сильнее всех на свете. К тому же, он — нежить. По реакции девочек можно догадаться, как здесь относятся к ему подобным. Необходимо усвоить — люди их ненавидят и в любой момент готовы напасть, так что никакие предосторожности не будут лишними.

— Простите, что заставил ждать.

Староста сел напротив Айнза, а за его спиной встала жена.

Загорелую кожу старосты покрывали глубокие морщины. Он обладал необычайно крепким телосложением, и с первого взгляда становилось понятно, что таким его сделал тяжёлый физический труд. Заметно проступала седина — волосы были наполовину белыми.

Простая холщовая одежда была запачкана грязью, но здесь явно не пренебрегали стиркой, и никаких особенно неприятных запахов не чувствовалось.

На вид казалось, что ему не меньше сорока пяти лет, но глубокое изнеможение наложило на него свой отпечаток, и угадать возраст было сложно. Он словно разом постарел за те несколько десятков минут, что длилась разыгравшаяся здесь драма.

Его жена оказалась приблизительно одного с ним возраста. Скорее всего, когда-то это была прелестная, стройная девушка, по после долгих лет работы в поле от её красоты почти ничего не осталось. Потемневшее от загара лицо усеивали веснушки, и сейчас она превратилась в исхудавшую женщину средних лет. Чёрные волосы до плеч, выгоревшие на солнце, были растрёпаны, а в глазах застыла тоска.

— Прошу вас.

Она поставила на стол невзрачную кружку. Одну — потому, что Альбедо отправилась прогуляться по деревне, и её в доме не было. Над кружкой с кипятком клубился пар, но Айнз жестом от неё отказался.

Он совсем не хотел пить, и к тому же ему нельзя было снимать маску. Однако, оценив затраченные усилия, он с сожалением подумал, что следовало отказаться заранее.

Под усилиями он имел в виду все те действия, что требовались для кипячения воды.

Сначала нужно было высечь искру кремнём и разжечь трут. Осторожно обложить крошечный огонёк тонко наструганными щепками, дать ему разгореться. Затем перенести его в печь и раздуть пламя. Прошло немало времени, прежде чем вода закипела.

Айнз впервые видел, как это проделывают вручную, без электричества, и в каком-то смысле был заинтригован. Кажется, в его прежнем мире когда-то давно использовали газ для приготовления пищи, но было ли это столь же сложно?

«Раз выпал случай, надо бы разведать что-нибудь и о местных технологиях», — подумал он и снова повернулся к старосте и его жене.

— Простите. Вы ведь старались, готовили…

— Что вы, это сущие пустяки! Не извиняйтесь, — поспешили успокоить супруги вежливо склонившего голову Айнза. Похоже, они и представить не могли, что тот, кто ещё недавно повелевал Рыцарем смерти, станет им кланяться.

Айнз же ничего особенного в своих действиях не видел. Он считал, что с партнёрами по переговорам лучше установить дружеские отношения.

Разумеется, он мог бы вытянуть из них сведения с помощью заклинания, например, «Чарм Пёрсон»[37], а затем магией высшего уровня подправить им память, как он сделал с девочками. Но такой способ следовало приберечь на крайний случай. На такую магию тратится слишком много маны.

Айнз вспомнил внезапное чувство усталости и смутное ощущение, будто он чего-то лишился.

Чуть позже он догадался, что дело было именно в расходе магической энергии.

Даже сейчас где-то в груди таилась гнетущая тяжесть. Он вложил девочкам фальшивые воспоминания о том, что на нём с самого начала были маска и рукавицы, но, похоже, на изменение даже этих нескольких минут пришлось истратить порядочное количество маны. Серьёзная потеря.

— Что ж, давайте закончим с формальностями и перейдём к переговорам.

— Хорошо. Но сперва… Спасибо вам!

Староста торопливо поклонился — как будто решил удариться головой об стол. Вслед за ним, рассыпаясь в благодарностях, поклонилась и стоявшая за его спиной жена:

— Если бы вы не подоспели, нас бы всех убили! Большое вам спасибо!

Услышав эти слова, сказанные от всего сердца, Айнз широко раскрыл глаза от удивления. Если вспомнить, никогда в жизни ему ещё не были так признательны. Хотя нет, совсем недавно — те две сестры. Впрочем, прежде он и не спасал людей от смерти.

Наверное, это был пережиток его прежней личности — человека по имени Сатору Судзуки. Он смущался, когда его искренне благодарили, но с другой стороны, ничего не имел против.

— Пожалуйста, поднимите головы. Как я уже говорил, обойдёмся без сантиментов. Я ведь решил помочь из корыстных побуждений.

— Конечно, я понимаю. Но позвольте хотя бы сказать вам спасибо! Вы спасли столько жителей деревни!

— Ну а меня вполне устроит, если ваше «спасибо» отразится на сумме, которую вы заплатите. Давайте уже её обсудим? У вас ведь тоже хватает других дел, господин староста.

— Но нет ничего важнее, чем уделить время нашему спасителю. Впрочем, как вам будет угодно.

Староста медленно поднял голову, а Айнз перевёл свой мозг на ускоренный режим работы.

Ему требовалось получить необходимые сведения, но не с помощью колдовства, а в обычной беседе.

Это довольно муторно. Но, в конце концов, он — закалённый в боях менеджер по продажам. Должен ведь его опыт оказаться хоть немного полезным? Решив: «Будь что будет!» — Айнз собрался с духом и заговорил:

— Спрошу напрямую — сколько вы можете заплатить?

— Вы нас спасли, все селяне обязаны вам жизнями, и мне бы не хотелось ничего от вас скрывать. Не смогу сказать точно, пока мы не соберём и не пересчитаем медные и серебряные монеты, но полагаю, если мерить в медяках — около трёх тысяч.

«О да, теперь стало понятней!..» — саркастически усмехнулся про себя Айнз.

Он начал разговор не с того, и это была роковая ошибка. Требовался совсем другой подход. Увы, продавцом он был никчёмным, и искусство вести переговоры у него было не лучше.

Количество монет казалось невероятно большим, но не зная их денежной стоимости, он не мог счесть плату справедливой. Айнз бы выдал себя с головой, если бы согласился на несуразно малую сумму или бы потребовал неоправданно много. Этого необходимо было избежать. Успокаивало лишь то, что ему не предложили, скажем, четырёх коров.

Он уже начал погружаться в уныние, когда его душевное равновесие вдруг снова восстановилось. Благодаря судьбу за то, что стал нежитью, он утешил себя тем, что всё-таки сумел кое-что выяснить. А именно: в деревнях здесь в ходу медь и серебро.

Полезно было бы ещё выяснить, имеются ли монеты более крупного или мелкого номинала, но он не был уверен, что сумеет подвести к этому разговор. Но важнее было узнать денежную стоимость медных монет. Не разобравшись, что почём, он так и будет спотыкаться на каждом шагу. Человек, который не понимает, сколько стоят деньги, слишком уж бросается в глаза.

Айнз хотел по возможности действовать скрытно, пока не познакомится поближе с устройством этого мира. Сейчас требовалось напрячь мозги, хотя бы для того, чтобы не наделать новых ошибок.

— Носить с собой мелкие монеты неудобно. Нельзя ли разменять на крупные?

— К величайшему сожалению, нет. Мы бы рады заплатить золотыми монетами… но в нашей деревне их обычно не используют.

Айнз подавил вздох облегчения.

Мяч покатился по намеченной траектории, поэтому он так старательно обдумывал переход к следующей теме, что казалось, будто у него из головы повалил дым.

— Давайте сделаем так. Я куплю что-нибудь в вашей деревне на соответствующую сумму. А вы затем отдадите мне монеты, которыми я расплачусь.

Держа руки под мантией, Айнз незаметно открыл инвентарь и достал две золотые монеты — денежные единицы «Иггдрасиля». На одной был выбит женский профиль, на другой — мужской. Первая вошла в обиход после крупного обновления игры под названием «Падение валькирий», вторая же, старая, использовалась до того.

Номинал у них был одинаковый, а вот его отношение к ним — разное. Старые монеты сопровождали большую часть его игровой жизни, от прихода в «Иггдрасиль» до основания и взлёта гильдии «Айнз Ул Гоун». Новые появились после того, как гильдия прошла пик своего величия, и так как его собранная долгими трудами экипировка почти не требовала затрат, они отправлялись прямиком в инвентарь.

Вот он, скелет-колдун, при помощи магии впервые добывает на охоте бродячего монстра, и в воздухе повисают несколько монет. Вот он в одиночку, тайком пробирается в подземелье, отчаянными усилиями отбивается от напавших на него сторожевых монстров и получает уже целую гору этих монет. А вот он, член гильдии «Айнз Ул Гоун», продаёт кристаллы данных из захваченного подземелья, и вновь перед ним блестят те же монеты…

Отогнав нахлынувшие воспоминания, Айнз всё же спрятал старую монету и достал новую.

— Что я смогу купить на это?

Он со стуком выложил золотую монету на стол. Староста и его жена вытаращили глаза.

— Что это?!

— Они используются в одной очень, очень-очень далёкой стране. Здесь их примут?

— Полагаю, что да… Подождите немного.

При слове «да» у Айнза отлегло от сердца. Староста тем временем встал из-за стола и принёс из глубины комнаты какой-то странный предмет. Айнз вспомнил, что видел нечто похожее в книге по истории. Такие весы использовали менялы.

Теперь за дело взялась жена старосты — она приложила золотую монету к какой-то круглой штуке. Судя по всему, так оценивали размер. Похоже, её всё устроило, и она положила монету на одну чашу весов, а на другую бросила гирьку.

Кажется, такие монеты назывались «весовыми». Покопавшись в памяти, Айнз догадался, чем занималась жена старосты. Сначала она, скорее всего, сравнила размеры монет — его и той, которую чеканили в их стране, а теперь проверяла содержание металла.

На его глазах чаша с монетой опустилась вниз. Женщина добавила ещё одну гирьку, и чаши уравновесились.

— Весит как два обменных золотых… Простите, можно немного поскрести вот здесь?..

— Сдурела?! Ты оскорбляешь нашего гостя! Тысяча извинений за грубость моей жены…

Всё было понятно — женщина решила, что это позолота. Но Айнз не обиделся и не рассердился:

— Не возражаю. Хотите — можете даже расплавить. Но если внутри окажется чистое золото, вы выкупите его по соответствующей цене.

— Это лишнее… Мои извинения.

Жена старосты с поклоном вернула ему монету.

— Ничего страшного, мне понятна разумная осторожность при заключении сделки. Как вам показалась эта монета? Не правда ли, изящная гравировка?

— Да, очень красиво. Из какой она страны?

— Из какой страны… м-м-м… Из той, которой больше не существует.

— Вот как…

— Насчёт того, что она равна двум обменным золотым. Мне думается, её стоимость всё-таки несколько выше. Как вы полагаете?

— Возможно, так и есть… Но мы не торговцы, не нам оценивать творения художников…

— Ха-ха-ха! Что ж, вы правы. Значит, можно считать, что при оплате товаров одна такая монета пойдёт за два обменных золотых?

— Да, разумеется.

— Видите ли, у меня есть несколько таких монет. Что бы вы могли за них продать? Естественно, я рассчитываю на рыночные цены. Пусть даже на такие, как в городе. Но вы не обязаны сразу соглашаться — подумайте, посчитайте…

— Господин Айнз Ул Гоун! — внезапно вмешался староста, и Айнзу показалось, будто его несуществующее сердце пропустило удар. Лицо старосты выглядело суровым.

— Можно просто Айнз.

— Господин Айнз?.. — староста удивлённо поднял брови, но затем понимающе кивнул и продолжил: — Я прекрасно понимаю, куда вы клоните.

Айнз словно наяву увидел, как над его собственной головой со звоном вспыхнул вопросительный знак.

«Похоже, тут наоборот, недопонимание», — подумал он, но, поскольку слова старосты были полнейшей загадкой, промолчал, ожидая продолжения.

— Я понимаю, что вы не хотите продешевить и требуете сумму, соответствующую вашей репутации. Услуги такого могущественного человека, как вы, весьма дороги. И потому вдобавок к трём тысячам медных монет вы хотите получить какие-нибудь товары.

Айнз никак не мог сообразить, о чём говорит староста, и лишь в панике подумал: «Хорошо, что я надел маску». Предъявляя золотую монету, он собирался проверить, что на неё можно купить, и в общих чертах прикинуть, какова её стандартная стоимость. Почему же разговор зашёл неведомо куда?

Староста, не давая Айнзу вставить и слова, продолжал:

— Но как я уже сказал, наша деревня может собрать для вас самое большее три тысячи медных монет. Конечно, вы вправе усомниться, но мы никогда не станем врать тому, кто спас нас от смерти.

Говорил он вполне искренне, и ничто не указывало на то, что он лжёт. Если окажется, что Айнза всё-таки обманули, ему останется лишь проклинать собственное неумение разбираться в людях.

— Я и не ожидал, господин Айнз, что человека, владеющего такими силами, как вы, удовлетворит предложенная нами сумма. Если выскрести все запасы в деревне, возможно, мы сумеем собрать столько, сколько вы сочтёте достаточным, но… Мы лишились многих рабочих рук, и если заплатим вам больше, то не дотянем до конца сезона. Чем меньше людей, тем меньше земли мы успеем обработать. Заберите у нас еду — и вскоре нам останется только помереть с голоду. Стыдно просить о таком нашего спасителя… но по крайней мере, не согласитесь ли вы на рассрочку?

Так! Неплохой шанс!

У Айнза возникло чувство, будто он вдруг вышел на широкую поляну посреди дремучего леса. Он сделал вид, что глубоко задумался. Вот оно, место для приземления. Оставалось только молиться о мягкой посадке. Он ещё чуть помедлил, и затем ответил:

— Я вас понял. Мне не нужна награда.

— А?.. Почему?!

Глаза старосты и его жены округлились от удивления. Айнз коротким жестом показал, что ещё не закончил. Ему приходилось постоянно оценивать, что им следует о нём знать, а что — ни в коем случае нельзя. Вести разговор в такой манере было сложно, и он боялся, что без ошибок не обойдётся. Но сейчас другого пути не имелось.

— Я маг. Изучал колдовское искусство в месте под названием Назарик, и лишь совсем недавно его покинул.

— Так я и подумал. Значит, вы потому так одеты?

— В общем, да, — промямлил Айнз, дотрагиваясь до своей «Маски зависти».

Если все здешние маги выглядят столь же дико, что же он увидит в городах?

Он мысленно представил, как по улицам расхаживают Баронги и Рангды. Взмолившись о том, чтобы этот мир всё же не оказался столь ошеломляющим, Айнз обратил внимание на ещё одну загадку. Почему здесь понимают названия из «Иггдрасиля»?

Слово «маг» имело широкое толкование. Так в «Иггдрасиле» обобщённо называли магические классы: священников, клириков, друидов, мистиков, чародеев, волшебников, бардов, жриц, даосов, отшельников и прочих. Если в этом мире всё то же самое, то это просто невероятное совпадение!

— Итак, мне не нужна награда, — Айнз помолчал, оценивая реакцию собеседников. — Но магам нужны орудия, и таковыми может стать всё что угодно. В том числе — страх и знания. Можно сказать, они необходимы для работы. Как я уже упомянул, я жил в уединении, изучая магию, и плохо разбираюсь в том, что тут сейчас происходит. Поэтому мне бы хотелось получить от вас информацию. А ещё я попрошу вас никому не рассказывать, что вы мне её продали. Это заменит мне денежное вознаграждение.

«Мне ничего не нужно» звучало слишком подозрительно. Ведь известно, что в мире нет ничего дороже того, что даётся даром.

Если спасти кому-то жизнь, а потом, обсуждая награду, сказать, что деньги не нужны, любой сколько-нибудь проницательный человек обязательно почувствует неладное. Значит, лучше позволить им считать, что они с ним сполна расплатились. Пусть даже тем, что нельзя увидеть — результат окажется таким же.

Иначе говоря, если Айнз убедит их, что они продали необходимые ему сведения, и что это равноценная сделка, они ни в чём его не заподозрят. И он сам будет чувствовать себя спокойней.

Так и случилось — староста и его жена уверенно кивнули:

— Хорошо. Мы никому ничего не скажем.

Есть! Его умение продавать всё же на что-то сгодилось. Держа руки под столом, Айнз стиснул кулаки.

— Рад слышать. И я не собираюсь принуждать вас сдержать слово с помощью заклинаний. Полагаюсь на ваше честное слово.

Айнз протянул укрытую рукавицей руку. Сначала староста удивился, но, похоже, победил сомнения и протянул в ответ свою.

«Значит, рукопожатия здесь в ходу», — порадовался Айнз. Если бы на него уставились с недоумением — «Что это он делает?» — осталось бы только расплакаться.

Разумеется, полностью он этим людям не доверял. Если кто-то обязуется хранить тайну в расчёте на выгоду, её могут выведать, предложив больше. А если полагаться на совесть, нужно помнить, что человек слаб и может случайно проболтаться. Одно не лучше другого. Айнз просто поставил на то, что староста окажется достойным человеком. Если даже надежда не оправдается — невелика беда. Будет сильная карта на переговорах, когда он придёт в деревню в следующий раз.

И всё же, ему почему-то казалось, что предательства можно не опасаться. Он мельком вспомнил выражение благодарности на лице старосты и ту искренность, которая звучала в его словах.

— Что ж… Мне надо многое у вас узнать.

— Кошмар!

— Простите, что-то не так?

— Нет, это я о своём. Извините, не хотел вас пугать…

На секунду вернувшийся к своему исконному «я» Айнз тут же снова вошёл в роль. Был бы он в человеческом теле, его бы, наверное, прошиб холодный пот.

— Вот как, — сказал староста и не стал лезть с дальнейшими расспросами.

Возможно, для себя он уже решил, что маги не зря имеют репутацию людей, склонных к чудачествам. Впрочем, если и так, это даже могло оказаться кстати…

— Вам приготовить что-нибудь попить?

— Нет, спасибо. Пить мне не хочется. Не стоит беспокоиться.

Жены старосты уже с ними не было. Она ушла заниматься делами — помогать приводить деревню в порядок. В доме остались только сам староста и Айнз.

Первое, о чём спросил Айнз — об окружающих странах. В ответ он услышал названия, которые абсолютно ни о чём ему не говорили. Хотя он и приготовился не удивляться, но когда на него вывалилось такое — сдержаться не смог.

Поначалу все мысли Айнза крутились вокруг «Иггдрасиля». Если здесь можно использовать магию из игры, то следовало предположить, что и география будет как-то с ней связана. Но на поверку карта оказалась совершенно незнакомой.

Староста перечислил следующие страны: королевство Ре-Эстизе, империю Бахарут и теократию Слейн. В скандинавских мифах, на которых строился мир «Иггдрасиля», Айнз таких названий не встречал.

У него закружилась голова, и чтобы не упасть, он опёрся рукой об стол. В итоге он всё же попал в чужой, незнакомый мир. Он это понимал, был к этому готов, но не смог полностью скрыть потрясение.

Удар оказался сильнее, чем он предполагал. Он впервые испытал такой шок с тех пор, как стал нежитью. По возможности вернув себе хладнокровие, он снова вспомнил о только что названных странах и их расположении.

Сначала — королевство Ре-Эстизе и империя Бахарут. Их территории разделял горный хребет. У южной его оконечности раскинулся густой лес, а там, где он кончался, внутри границ королевства, находилась эта самая деревня и, на некотором расстоянии от неё — город-крепость.

Две страны-соседа между собой не ладили, и на протяжении последних нескольких лет на равнине вблизи города-крепости ежегодно происходили сражения.

К югу от них находилась теократия Слейн. Чтобы объяснить их взаимное расположение по-простому, можно было нарисовать круг и вписать в него перевёрнутую букву Т. Слева находилось Ре-Эстизе, справа — Бахарут, снизу — Слейн. Были и другие страны, но тут знаний старосты уже не хватало.

Конечно же, староста маленькой деревушки не знал, насколько сильна каждая из этих стран.

Иначе говоря…

— Промашка вышла.

Из-за выгравированного на доспехах герба староста счёл, что рыцари пришли из империи Бахарут, но это могло быть диверсионной операцией другого ближайшего соседа — теократии Слейн.

Айнз допустил ошибку, отпустив всех рыцарей. Одного следовало захватить и выудить из него сведения. Но теперь уже было поздно.

Если предположить, что это действительно вмешательства Слейна, то ему стоило бы как-то навести мосты с империей. Если же говорить о Ре-Эстизе, то защитив принадлежащую королевству деревню, он оказал ему услугу и можно было считать, что оно в какой-то степени у него в долгу. Пока этого достаточно.

Айнз напряжённо размышлял.

Неужели в этом мире оказался только он один?

Так думать не хотелось. Вполне вероятно, что сюда попали и другие игроки. Может быть, даже Хэро-Хэро. Следовало решить, что делать, если однажды он с кем-то из них столкнётся.

Если предположить, что игроков здесь много, то большинство японцев, в силу национальных особенностей, наверняка будут держаться вместе. Хорошо бы они позволили к ним присоединиться. Во всём, что не касалось «Айнз Ул Гоун», он согласен пойти на любые уступки.

Беда в том, что подобный гипотетический союз игроков может счесть его своим врагом. Маловероятно, конечно, но исключать этого было нельзя.

Гильдия «Айнз Ул Гоун» сознательно играла роль злодеев, убивая других игроков, и потому её ненавидели. Айнз не был уверен, что эта ненависть осталась в прошлом. На него могут ополчиться какие-нибудь герои, ведомые праведным гневом, или самозваные поборники справедливости.

До этого лучше не доводить — а значит, по возможности не следовало совершать откровенно негуманных поступков. Убийства жителей этого мира, особенно немотивированные, способны вызвать отвращение у игроков, руководствующихся нормальными представлениями о человечности. Другое дело, конечно, если причина окажется достаточно убедительной. Например, как сейчас, когда он спас деревню от нападения.

Короче говоря, если изобразить, что все его действия подчиняются некой благой цели, можно будет объяснить даже только что устроенное побоище: «У меня не имелось желания, но пришлось так поступить — это дело принципа».

Теперь дальше. Если кто-то затаил обиду на «Айнз Ул Гоун», то сражения, скорее всего, не избежать. Необходимо разработать план на такой случай.

С нынешним военным потенциалом великой подземной гробницы Назарик у него, пожалуй, получится уничтожить порядка тридцати игроков сотого уровня одновременно. А с учётом использования предметов мировой категории его цитадель можно считать совершенно неприступной. Как и прежде, он сумеет отбить любой штурм.

Однако нетрудно представить, как глупо будет сидеть в осаде при полном отсутствии подкреплений. К тому же мировые предметы с их непревзойдённой мощью — козырная карта Айнза — при каждой активации будут снижать его уровень. Если противник станет атаковать волнами, то однажды настанет момент, когда он больше не сможет их использовать.

Айнз понимал, как опасно полагаться исключительно на военные действия, и для него не было секретом, что это ведёт к однобоким суждениям и узости мышления. Однако он не был ребёнком и не стал бы действовать, не просчитав наихудший вариант развития событий. Сейчас он просто обдумывал способ справиться с проблемой — до того, как она возникла.

Конечно, можно обойтись и без этого, если заботиться только о собственном выживании. Забраться в глушь и жить как зверь. Но обретённая им могучая сила и его гордое имя этого не позволяли.

А для хороших отношений с местными жителями вполне достаточно импровизации — пусть идёт так, как идёт.

Итак, если смотреть в целом, то важнейшим его делом в будущем должно стать наращивание военной мощи, чтобы подготовиться к возможным сражениям. Вторым по значению — сбор информации о мире, в том числе о присутствии здесь других игроков.

— Вроде бы всё правильно…

— Что-то не так?

— Нет-нет, порядок. Я немножко по-другому себе всё представлял и потому растерялся. Могу я спросить кое-что ещё?

— Да, конечно.

Разговор со старостой перешёл к созданиям, называемым монстрами. Они тоже существовали здесь — как и в «Иггдрасиле». Глубоко в лесных чащах водились магические звери. Одного, в частности, именовали «Мудрым королём леса». Здесь обитали и представители людских рас — дварфы и эльфы, и полулюди — гоблины, орки и огры. Полулюди даже создавали собственные государства.

Монстров истребляли за вознаграждение так называемые «авантюристы», среди которых, похоже, имелось много магов. В крупных городах авантюристы организовывали собственные гильдии.

Ещё Айнз узнал о расположенном совсем рядом городе-крепости Э-Рантеле. Староста не мог точно сказать, сколько там жителей, но в здешних краях не было города крупнее. Видимо, это было самое лучшее место для сбора сведений.

Беседа со старостой оказалась полезной, но в его словах хватало неточностей и непонятных вещей. Быстрее было бы послать кого-нибудь в город на разведку, чем допытываться у деревенских жителей.

Наконец, последнее — разговорный язык. Айнз нашёл странным, что в этом, казалось бы, совершенно чужом мире понимали японский. Поэтому он специально проследил за движением губ старосты и выяснил, что вопреки ожиданиям, тот говорил на каком-то другом языке. Движение губ и произносимые звуки совершенно не совпадали.

Айнз провёл ещё несколько опытов.

Заключение было таким: люди в этом мире явно наелись «переводческого желе-конняку»[38], хотя непонятно, где они его взяли.

Язык этого мира, а точнее сказать — произносимые слова — автоматически переводились ещё до того, как достигали ушей собеседника.

А вдруг здесь можно общаться не только с людьми, но и с другими живыми существами, например, с собаками или кошками — если признать, что те обладают речью? Непонятно только — как и зачем это было сделано? Сам староста, впрочем, не находил в этом ничего странного.

Иначе говоря, так уж устроен этот мир. Ведь если здесь существует магия, то неудивительно, что им управляют совершенно другие законы.

Здравый смысл, накопленный Айнзом за годы его прежней жизни, этому миру не подходил, и эта проблема могла стать смертельной.

Не зная общеизвестных истин, можно совершить фатальную ошибку. Не зря слова «человек, лишённый здравого смысла» никогда не считались положительной характеристикой.

Сейчас Айнз оказался именно в таком положении, и с этим требовалось что-то делать. Правда, хорошие идеи в его голову пока не приходили. Схватить кого-нибудь и потребовать: «А ну-ка, выкладывай — что должен знать всякий здравомыслящий человек?» Нет, это звучало как бред.

А значит, способ оставался только один.

— Придётся отправиться в город и пожить там…

Чтобы научиться здравому смыслу, понадобится как можно больше наглядных примеров местной жизни. Ещё он должен разобраться в здешней магии. Сколько всего ещё требовалось узнать!

Из-за тонкой деревянной двери до слуха задумавшегося Айнза донеслись шаги. К дому не спеша приближался какой-то мужчина, судя по ширине шага.

Айнз повернулся к двери, и одновременно с этим раздался стук. Староста вопросительно взглянул на него. Наверное, он считал, что раз их беседа — плата за спасение деревни, её нельзя прерывать без спроса.

— Да-да, пожалуйста. Я и сам не прочь немного отдохнуть. Можете выйти, если надо.

— Простите великодушно.

Староста коротко поклонился, встал с места и направился к двери. На пороге стоял человек, заслоняя собой свет. Взгляд пришедшего скользнул по старосте, затем переместился на Айнза.

— Простите, что отвлекаю от беседы с гостем, но к похоронам всё готово…

— Хорошо…

Староста посмотрел на Айнза, словно спрашивая разрешения.

— Да, прошу вас. Не обращайте на меня внимания.

— Большое спасибо. Передай всем, что я сейчас приду.

2

На общем кладбище на окраине деревни начались похороны. Участок земли, обнесённый хлипкой оградой, усеивали круглые камни с высеченными на них именами — местные надгробия.

Староста произнёс слова поминальной молитвы. Он воззвал к богу, чьё имя в «Иггдрасиле» никогда не звучало, прося его упокоить души усопших.

В деревне недоставало рук, чтобы похоронить всех покойников за один раз, поэтому селяне пока ещё перенесли на кладбище не всех погибших. С точки зрения Айнза они погорячились, пытаясь завершить погребение в тот же день, но, поскольку он ничего не знал о религии этого мира, оставалось лишь предположить, что так полагалось.

Среди собравшихся крестьян были и спасённые им сёстры — Энри и Нему Эмотт. Похоже, как раз подошла очередь хоронить их родителей, чьи мёртвые тела обнаружил Айнз.

Стоя немного в стороне и наблюдая за церемонией, он поглаживал под мантией магический жезл длиной около тридцати сантиметров. Священный предмет был изготовлен из слоновьей кости и имел золотое навершие, а рукоять покрывали выгравированные руны.

«Жезл воскрешения». Он обладал магией, возвращающей мёртвых к жизни. У Айнза, разумеется, таких было много. Он мог бы воскресить всех погибших в этой деревне, и осталось бы ещё более чем достаточно.

Из рассказа старосты следовало, что в этом мире не существовало воскрешающей магии. А значит, в этой деревне могло случиться то, что люди назвали бы настоящим чудом. Однако когда молитвенный ритуал закончился, и погребение близилось к концу, Айнз медленно убрал жезл в инвентарь.

Он мог воскресить мёртвых, но не стал этого делать. Не из религиозных соображений — его не волновало, что происходит с душами умерших. Просто в этом не было никакой выгоды.

Маг, несущий смерть, и маг, способный возвращать жизнь. Нетрудно представить, у кого возникнут большие неприятности. Даже если поставить условие никому не рассказывать о воскресших людях, на его выполнение рассчитывать не стоит.

Сила, способная поспорить со смертью. Все просто слюнями изойдут, когда про неё узнают.

Возможно, он ещё применит эту магию, если ситуация изменится, но пока ему не хватало сведений. Здесь и сейчас использовать её было нельзя.

— Довольствуйтесь тем, что я спас вашу деревню, — пробурчал Айнз и изучающе посмотрел на стоявшего за его спиной Рыцаря смерти.

Ещё один повод для сомнений.

В «Иггдрасиле» призванные монстры существовали ограниченное время — за некоторыми особыми исключениями. Для Рыцаря смерти, вызванного обычным способом, этот срок давно прошёл. Тем не менее, он всё ещё оставался здесь.

Предположений можно было строить сколько угодно, но заслуживающей доверия информации на эту тему пока не имелось, потому и никаких выводов сделать было нельзя. Тем временем возле задумавшегося Айнза появились две тени.

Это была Альбедо и монстр ростом с человека, похожий на чёрного паука, снаряженного как ниндзя. Из каждой его лапы росло по острому клинку.

— Восьминогий кинжалопаук-убийца? Альбедо, зачем…

Айнз огляделся, но, похоже, деревенские жители их не замечали. Даже посреди похорон люди должны были обратить внимание на такого диковинного монстра рядом с ней.

И тут он вспомнил. Кинжалопаук умел становиться невидимым. Альбедо пояснила:

— Он просил об аудиенции, владыка Айнз, и я привела его сюда.

— Рад видеть вас в добром расположении духа, владыка Момонга…

— Отставить комплименты. Значит, это ты в резерве?

— Так точно! Я и четыреста других прислужников готовы атаковать эту деревню.

Атаковать? Айнз попытался сообразить, как же так получилось, и пробормотал: «Себас, у тебя вышел испорченный телефон…».

— Атаковать незачем. Проблема уже решена. А кто вами командует?

— Вас понял. Нами командуют госпожа Аура и господин Маре. Господин Демиург и госпожа Шалтир стерегут гробницу изнутри, а господин Коцит — снаружи.

— Понятно… Вас слишком много, будете только мешать. Войска отвести, Ауре и Маре — остаться. Сколько здесь кинжалопауков?

— Всего пятнадцать.

— Тогда и вы будьте наготове вместе с Аурой и Маре.

Монстр склонил голову в знак того, что приказ понят, и Айнз снова перевёл взгляд в сторону кладбища. Как раз в эту секунду в могилу посыпалась свежая земля, и обе сестры разразились рыданиями. Поняв, что похороны закончатся ещё нескоро, Айнз медленно зашагал по дороге, ведущей в деревню. За ним последовали Альбедо и Рыцарь смерти.

Даже с перерывом на похороны Айнз провёл в деревне несколько часов, изучая окружающую местность и обычаи, и когда он вышел из дома старосты, солнце клонилось к закату.

Героическая спасательная миссия — поступок, которым он вернул долг старому товарищу — отняла у него неожиданно много времени.

Однако он считал, что приобрёл не меньше. Даже осознав, что чем больше узнаёт об этом мире, тем хуже его понимает, он счёл, что дело того стоило.

Рассеянно глядя на красивый закат, Айнз напряжённо обдумывал, что ему делать. Действовать, не обладая достаточными знаниями о мире, чрезвычайно опасно. Лучшая линия поведения в таком случае — не высовываться и собирать сведения. Но он сам отрезал себе этот путь, когда спас деревню.

Уничтожь он всех рыцарей до единого, страна, которой они служили, наверняка попыталась бы выяснять причину их гибели. В его прежнем мире были развиты научные методы ведения расследований, здесь же могли существовать какие-то свои подходы.

Даже если бы они и не существовали, вероятность выйти на Айнза оставалась высокой, пока живы обитатели деревни. Чтобы не допустить утечки информации он мог бы забрать их с собой в гробницу Назарик, но тогда королевство, чьими подданными они являлись, вполне могло счесть это похищением.

Именно поэтому он назвал своё имя и дал рыцарям сбежать.

Этим он преследовал две цели.

Во-первых, он предположил, что если только не сидеть взаперти в гробнице, сведения о нём в любом случае быстро разойдутся по округе. А раз так, их лучше направить в нужное русло, корректируя информацию соответствующим образом.

Во-вторых, он хотел, чтобы люди узнали именно о том, как некто по имени Айнз Ул Гоун спас деревенских жителей и уничтожил напавших на них рыцарей. Разумеется, он надеялся, что этот слух дойдёт до игроков из «Иггдрасиля».

Айнз хотел присягнуть одной из стран — королевству, империи или теократии.

Если сюда попали другие игроки, о них наверняка поползут слухи. Но для Айнза добыть подобные сведения будет сложно, даже если он отрядит на поиски всю свою организацию. К тому же это обещало быть очень рискованным предприятием. Отправив на разведку кого-нибудь с таким же характером, как у Альбедо, он мог нажить себе лишних врагов.

Покровительство, предоставленное каким-либо государством, даёт немалую выгоду, даже если задача состоит всего лишь в сборе сведений. А заодно влиятельная поддержка поможет сохранить автономию великой подземной гробницы Назарик. Пока не выяснится, какой мощью обладает каждая из стран, их нельзя недооценивать. Тем более что он не знал, какой в этом мире установлен предел для индивидуальной силы. В любой из трёх стран мог отыскаться кто-то, превосходящий Айнза по боевым способностям.

В плане, подразумевающем получение гражданства, можно было найти немало минусов, но плюсы их перевешивали. Проблема в том, какое положение ему удастся занять.

Становиться слугой у него не было никакого желания. По горькому опыту Хэро-Хэро он знал, каково работать на потогонной фабрике. Значит, следовало представить себя с лучшей стороны различным влиятельным силам, тщательно рассмотреть, что ему предложат и как с ним будут обращаться, и выбрать лучший вариант из возможных.

Так, как обычно поступают при смене работы.

Но откуда следует начать? Пока он знал слишком мало, его вполне могли обвести вокруг пальца.

Айнз устало помотал головой. За эти несколько часов он и так слишком много размышлял. Мозг уже не выдерживал.

— Уф… Ну всё. Тут я закончил. Альбедо, уходим!

— Слушаюсь.

Воздух вокруг неё был словно наэлектризован, хотя в этой деревне им ничто не угрожало, и ей нечего было опасаться.

На ум пришла всего одна догадка. Понизив голос, Айнз спросил:

— Ты ненавидишь людей?

— Они мне не нравятся. Слабые создания, низшая форма жизни. Насколько в мире стало бы чище, если раздавить их, как мух… Хотя есть и исключение — одна девушка…

Голос звучал сладко как мёд, но смысл произнесённого оказался весьма жестоким.

Вспомнив её прелестное лицо богини, сияющее от любви, он подумал, что такие слова с ним никак не сочетаются, и примирительно заметил:

— Вот как?.. Понимаю твои чувства. Но пока мы здесь — веди себя сдержанно и деликатно. Иногда требуется и притворяться!

Альбедо низко поклонилась. Глядя на неё, Айнз мучительно задумался. Сейчас она ему безусловно симпатизировала, но в будущем всё может измениться. Всё-таки ему очень важно быть в курсе настроений своих подчинённых.

Держа это в уме, Айнз пошёл искать старосту деревни. Из вежливости он хотел попрощаться перед уходом.

Найти его оказалось нетрудно. Староста с озабоченным видом стоял на краю площади, что-то обсуждая с группой крестьян. Лица их были напряжены, и от людей веяло тревогой.

Опять какие-то неприятности?

Айнз удержался от того, чтобы досадливо щёлкнуть языком, и подошёл к старосте, решив, что семь бед — один ответ.

— Что-то случилась, господин староста?

Лицо крестьянина будто осветилось, когда он вспомнил о том, что в деревне присутствует могущественный маг.

— О, господин Айнз! Похоже, к деревне приближаются вооружённые всадники…

— Понимаю…

Староста явно нервничал, как и другие крестьяне, стоявшие рядом.

Почувствовав на себе их ищущие взгляды, Айнз успокаивающе поднял руку.

— Положитесь на меня. Срочно соберите всех выживших в доме господина старосты. А мы с ним останемся на площади.

Зазвонил колокол, и пока люди собирались, Айнз поставил Рыцаря смерти возле дома старосты, а Альбедо — позади себя. Чтобы развеять тревогу главы деревни, он сказал ему бодрым тоном:

— Не волнуйтесь. В виде исключения, на этот раз я окажу помощь бесплатно.

Староста перестал так сильно дрожать, и на его губах появилась робкая улыбка. Похоже, он взял себя в руки.

Вскоре на дороге, ведущей через центр деревни, показались несколько кавалеристов. Сохраняя строй, они медленно приближались к площади.

— Никакого единообразия в снаряжении, у каждого своё… Возможно, это не регулярные войска?

Наблюдавший за всадниками Айнз отметил разнобой в их экипировке.

Недавно атаковавшие деревню рыцари носили совершенно одинаковые тяжёлые латы с гербом империи. У каждого же из вновь прибывших воинов доспехи были умело подогнаны под себя, чтобы обеспечить удобство в бою. Некоторых защищали кожаные латы, другие сняли металлические пластины брони, обнажив кольчуги.

На части всадников были шлемы, но виднелись и непокрытые головы. Общим можно было назвать то, что никто не скрывал лиц. На поясе у всех висели одинаковые мечи, но прочее оружие различалось — луки, лёгкие копья, булавы и так далее.

Выражаясь по-хорошему, их можно было назвать отрядом опытных бойцов. Выражаясь по-плохому — вооружённой как попало бандой наёмников.

Вскоре разъезд кавалеристов въехал на площадь. Их было ровно двадцать. Насторожённо глядя на Рыцаря смерти, они встали перед старостой и Айнзом идеально ровным строем, и один из них выдвинулся вперёд.

Похоже, он и командовал отрядом, выделяясь к тому же среди своих солдат самым мощным телосложением.

Мужчина мельком глянул на старосту, задержал глаза на Рыцаре смерти, затем его заинтересовала Альбедо. Он разглядывал её довольно долго, но, убедившись, что она стоит неподвижно, перевёл свой острый, пронзительный взгляд на Айнза.

Айнз спокойно выдержал натиск, хотя этого человека окружала атмосфера грубой силы. Наверное, раньше такое заставило бы его занервничать, но теперь его сердце билось ровно.

По своей натуре он не переносил подобные взгляды. Сейчас, должно быть, всё дело было в его новом теле. Или же в том, что он мог использовать игровые способности из «Иггдрасиля» и это придавало ему уверенности в себе.

Удовлетворившись осмотром, мужчина величественно произнёс:

— Моё имя Газеф Стронов, я командир отряда гвардии королевства Ре-Эстизе. Мы получили высочайший приказ обезвредить имперских рыцарей, разоряющих эти края, и потому объезжаем здешние деревни.

Негромкий, но глубокий голос раскатился над площадью, и из дома старосты позади Айнза послышался приглушенный гомон.

— Командир королевских гвардейцев… — пробормотал староста. Испытывая некоторое раздражение от того, что это имя ни разу не всплыло за время долгого разговора, Айнз наклонился к нему и спросил:

— Что он за человек?

— Торговцы рассказывали, что он когда-то выиграл турнир в присутствии его королевского величества, и что он командует отрядом лучших воинов, какие только есть в прямом подчинении короля…

— А это точно он?..

— Не знаю. Я про него только слышал.

Айнз присмотрелся повнимательнее. Действительно, на груди у всех всадников виднелся одинаковый герб. Он был похож на герб королевства, каким его описывал староста. Однако для того, чтобы поверить этим людям, имеющейся у него информации было пока недостаточно.

— Вы, полагаю, староста этой деревни, — Газеф посмотрел на старосту. — Хотелось бы узнать, кто стоит рядом с вами.

— Нет нужды спрашивать других. Рад познакомиться, достопочтенный командир королевских гвардейцев. Меня зовут Айнз Ул Гоун. Я маг и пришёл на помощь деревне, когда на неё напали рыцари, — с лёгким поклоном представился Айнз, не дав заговорить старосте, уже открывшему было рот.

В ответ Газеф соскочил со своего коня, звякнув металлическими доспехами. Он торжественно поклонился:

— Никаких слов не хватит, чтобы вас за это отблагодарить.

На лицах окружающих отразилось удивление.

Человек, добившийся поста командира королевской гвардии и, скорее всего, принадлежавший к привилегированному классу, выказывал своё уважение какому-то незнакомцу без роду и племени. В этом мире, где люди чётко подразделялись по занимаемому ими положению в обществе, такое наверняка вызывало недоуменные взгляды. Более того, в этой стране — а может статься, и во всём мире — вообще не существовало понятия прав человека. Впрочем, чему удивляться, если здесь всего несколько лет назад торговали рабами.

Однако, несмотря на все их различия, Газеф по собственной воле спешился и поклонился Айнзу. Это красноречиво свидетельствовало о его характере.

«Пожалуй, он на самом деле командир королевских воинов», — решил Айнз.

— Право, не стоит. Вообще-то я сделал это в расчёте на награду. Не нужно меня благодарить.

— Вот как? Значит, за награду… Так вы авантюрист?

— Что-то в этом роде.

— Хм… Понимаю. И весьма умелый, как я посмотрю… Простите моё неведение, но ваше имя, господин Гоун, я прежде не слышал.

— Я путешествую и в этих краях бываю нечасто. Пока я не успел создать себе репутацию.

— Путешествуете? Сожалею, что отнимаю время у столь выдающегося авантюриста, но я бы хотел узнать поподробней о том, что случилось с негодяями, напавшими на деревню.

— О, я с радостью вам расскажу, господин командир. Большая часть из явившихся сюда рыцарей лишилась жизни. По моему скромному мнению, какое-то время не стоит ожидать новых нападений. Вам необходимы дальнейшие объяснения?

— Лишились жизни… Это вы их убили, господин Гоун?

Услышав этот вопрос, Айнз понял, что имена здесь называли не в японском порядке, сначала фамилию, а затем имя, а в западном — имя и потом фамилию. Так раскрылась загадка странной реакции старосты на предложение: «Можно просто Айнз», и его озадаченного взгляда. Всякий бы удивился, когда тот, с кем ты едва знаком, просит называть его просто по имени.

Айнз осознал свой просчёт, но виду, как всякий менеджер, не подал.

— Можно сказать и так.

Газеф уловил вложенные в эти слова оттенки смысла и посмотрел на Рыцаря смерти. Наверное, он почувствовал исходящий от него лёгкий запах крови.

— У меня осталось лишь два вопроса… Что это?

— Это монстр, которого я сотворил.

В голосе Газефа слышалось восхищение, но вместе с тем его цепкий взгляд обшарил Айнза с головы до ног:

— Почему на вас маска?

— У меня, как у мага, есть причина её носить.

— Вы могли бы её снять?

— Извините, но нет. Если оно… — Айнз указал на Рыцаря смерти, — сорвётся с цепи, нам всем не поздоровится.

Старосту передёрнуло — он знал, насколько сильно это существо. Как и остальные выглядывающие из окон и двери его дома крестьяне, которые слушали этот разговор. Заметив внезапную смену выражения на лице старосты и общего настроения на площади, Газеф кивнул с серьёзным видом:

— Понятно. Тогда лучше не снимайте.

— Благодарю.

— Итак…

— Позвольте сперва я. Простите великодушно, но на эту деревню только что напали рыцари империи, и оружие в ваших руках может вновь напомнить жителям о пережитом кошмаре. Мне кажется, вы их успокоите, если сложите свою амуницию где-нибудь на краю площади.

— Справедливое замечание. Но эти мечи вручил нам сам король. Мы не можем выпускать их из рук без приказа его величества.

— Господин Айнз, за нас не беспокойтесь.

— Как скажете, господин староста… Надеюсь, вы простите мне мои дерзкие слова, господин командир?

— Что вы, господин Гоун. Ваша мысль более чем правильная. И я бы с радостью отложил этот меч, не будь он получен от короля. Итак, давайте мы с вами где-нибудь присядем и обстоятельно поговорим. Да, время уже позднее, я бы хотел, если вы не возражаете, расположиться здесь на ночлег…

— Хорошо. В таком случае, поговорим у меня дома…

Староста не успел договорить. На площадь влетел ещё один всадник. Он тяжело дышал, и чувствовалось, что он принёс важную весть.

Действительно — воин громким голосом оповестил о новой напасти:

— Командир! Мы заметили нескольких чужаков. Они окружили деревню и подходят ближе!

3

— Слушайте все, — прозвучал в их ушах негромкий ровный голос. — Добыча в клетке.

Голос принадлежал мужчине, в котором не было ничего особенного. С таким незапоминающимся лицом он бы легко затерялся в толпе. Вот только его чёрные глаза не выражали никаких эмоций, словно они были искусственные, а через щёку тянулся шрам.

— Покажите Господу свою веру!

Все присутствующие молча вознесли краткую молитву.

Даже выполняя тайное задание на территории чужой страны, они всё же находили время для того, чтобы помолиться. Не потому, что его было с избытком — так проявлялась их горячая вера.

Они действовали ради блага теократии Слейн, во имя своего бога, и их вера была намного сильнее веры рядового гражданина. Как все фанатики они действовали жестоко, не ведая сомнений и не чувствуя вины.

С последними словами молитвы глаза у всех словно бы остекленели.

— Начали.

Всего одно слово. Но этого было достаточно — двигаясь в идеальном согласии, они взяли деревню в кольцо. То был результат бесконечных тренировок.

Отряд в основном занимался тайной деятельностью, и даже в самой теократии Слейн о нём знали лишь по слухам, следовавшим за ним как тени. Он был одним из так называемых «Шести Цветных Писаний», отрядов особого назначения в непосредственном подчинении первосвященника. Этому отряду, носившему название «Солнечное Писание», в основном поручали разрушать поселения полулюдей.

Из всей шестёрки он чаще всего участвовал в боевых действиях, но численность его была невелика. Даже с учётом резерва она составляла не более ста человек. Это означало, что попасть в отряд было очень непросто.

Прежде всего, кандидаты должны были владеть магией веры не ниже третьего уровня — высшее достижение для обычного мага. Также требовались развитые физические и ментальные способности и исключительное благочестие.

Иначе говоря, их можно было назвать элитой из элит среди воинов.

Провожая взглядом подчинённых ему отборных бойцов, предводитель тихо перевел дыхание. Они уже рассредоточились по позициям, и наблюдать отсюда за их действиями было сложно. Но он не сомневался, что у них получится идеальная клетка.

Сердце командира отряда «Солнечное Писание», Нигуна Грида Луина, оставалось спокойным — теперь успех задания был практически обеспечен.

Его отряд не обладал большим опытом скрытных действий в полевых условиях. Поэтому они четырежды упускали свой шанс. Каждый раз они заново пускались в погоню за Газефом и его спутниками, стараясь при этом остаться незамеченными. Если они и сейчас оплошают, им снова придётся тащиться за ним дни и ночи напролёт.

— В следующий раз запрошу поддержку другого отряда… а лучше пусть вообще забирают это задание себе.

Его ворчание не осталось без ответа:

— В точку! Ведь наша специализация — уничтожение поселений.

Один из подчинённых держался рядом, чтобы заодно охранять Нигуна — его местоположение считалось командным пунктом отряда.

— Выходит, задание не совсем по нашей части. Если оно такое важное, почему бы им «Вьюгу» не подключить?..

— Ты прав. Не знаю, почему послали нас одних, однако из этого получилась хорошая тренировка. Не так и плохо ввести в курс подготовки тайную операцию на территории врага. А может, ради того всё и затеяли.

Но, несмотря на свои слова, Нигун знал, что вероятность получить подобное задание во второй раз была весьма мала.

Звучало оно так: «Убить Газефа Стронова, сильнейшего воина королевства, не имеющего себе равных среди мечников соседних стран». Такая работа скорее подходила не для «Солнечного», а для «Угольного Писания», самого сильного из особых отрядов теократии Слейн, составленного исключительно из воинов, владеющих силами геройского уровня. Но так получилось бы в обычной обстановке. Сейчас такой вариант был недоступен.

Нигун знал причину, но по соображениям секретности не мог рассказать подчинённым.

Отряд «Угольное Писание» готовился к возрождению Лорда-Дракона Катастрофы и охранял наследие богов — священный артефакт «Фем Фа Таль», а первоочередной задачей отряда «Вьюжное Писание» было догнать предателя, укравшего священное сокровище принцессы-жрицы, и оказать помощь отряду Нигуна они не могли.

Он невольно коснулся пальцем тянущегося через щёку шрама, вспомнив тот единственный бой, когда он позорно сбежал. В памяти всплыло лицо женщины, чей чёрный магический меч нанёс эту рану. Нигун мог полностью избавиться от шрама с помощью исцеляющих чар, но не стал этого делать по собственной воле — чтобы не забывать о своём поражении.

— Проклятая Синяя роза…

Она, как и Газеф, была из королевства. Но он ненавидел её не за то, а потому, что она была жрицей. Эта женщина не просто верила в неправильного бога — она остановила отряд Нигуна, напавший на селение полулюдей. Безмозглая девка не желала видеть общей картины и упорствовала в своих заблуждениях, считая, что творит добро.

— Люди слабы и должны использовать любые возможные средства, чтобы себя защитить. Чёртовы глупцы те, кто этого не понимает!

Его подчинённый, чутко уловив огонёк ярости в похожих на стеклянные шарики глазах предводителя, поспешил вставить своё слово:

— Так в королевстве вообще живут одни глупцы.

Нигун ничего не ответил, но был вполне согласен с этим. Газеф силён. Именно затем, чтобы его ослабить, он лишил его оружия.

В королевстве не утихала борьба за власть между двумя фракциями: королевской и аристократической. Газеф занимал видное место среди сторонников короля, и аристократы с радостью ухватились за возможность поставить ему подножку. Никого не заботило, что их надоумил шпион из другой страны.

Так получилось не в последнюю очередь потому, что Газефа они особенно ненавидели — ведь он вышел из низов и поднялся наверх только за счёт своего умения обращаться с мечом.

И вот результат. Король собственными руками сбросил свой сильнейший козырь. С точки зрения Нигуна, это было верхом глупости.

В теократии Слейн тоже насчитывалось шесть крупных фракций, но они поддерживали друг друга и действовали сообща. Одной из причин было взаимное уважение к богам, которым поклонялась каждая из них. А другой — они знали, что в этом мире, где обитает множество монстров и рас, отличных от человеческих, безопаснее держаться вместе.

— Вот почему люди должны принять правильное учение и следовать одним путём. Не грызться друг с другом, а идти плечом к плечу.

И ради этого будет принесена жертва — человек по имени Газеф.

— А мы сможем его убить?

В тревоге, прозвучавшей в словах его воина, не было ничего удивительного. Ведь они охотились на командира королевской гвардии Газефа Стронова, который слыл самым сильным человеком в окрестных государствах.

Это задачка посложнее, чем напасть на поселение гоблинов и вырезать там всех до единого. Чтобы избавить воина от страха, Нигун негромко ответил:

— Не вижу препятствий. Ему позволено владеть королевскими сокровищами, но сейчас они не при нём. Без них убить его будет совсем просто… И другой благоприятной возможности нам больше не представится.

Командир королевских гвардейцев Газеф Стронов прославился как самый сильный мечник, но не только это делало его непобедимым.

Существовало пять сокровищ, принадлежащих королевскому роду. Сейчас было известно местонахождение лишь четырёх из них, и ему разрешалось использовать их все.

«Перчатки выносливости», снимающие усталость. Постоянно излечивающий владельца «Амулет бессмертия». «Доспехи стража», сделанные из самого твёрдого металла — адамантита, и спасающие от смертельных ударов. И «Бритвенный клинок», заточенный с помощью чар магический меч, разрезающий любые доспехи, словно нож масло.

Они давали Газефу Стронову невероятную силу как в защите, так и в нападении, и даже Нигун не смог бы победить его, сойдись они в схватке. Да и никто бы из людей не смог. Но в отсутствии этих предметов возможностей появлялось предостаточно.

— К тому же… у нас есть свой козырь. Это сражение мы не должны проиграть.

И он прижал руку к груди.

В этом мире существовало три вида нестандартных магических предметов.

Наследие Восьми алчных королей, пятьсот лет назад в мгновение ока подчинивших себе землю.

Драгоценности драконов, правивших ею до того, как их истребили Восемь королей. Считалось, что эти драгоценности создали с помощью собственной магии лорды драконов — самые могущественные существа из своего рода.

Наконец, сокровища, оставленные шестью великими богами, шестьсот лет назад сошедшими с небес и заложившими основу теократии Слейн.

Таковы были эти три вида. Даже теократия Слейн обладала лишь малой частью сокровищ богов, и одно из них сейчас таилось на груди Нигуна. Это был его ключ к победе.

Он проверил стальной браслет у себя на руке. Всплывающие на нём цифры мерно отсчитывали время.

— Итак… Начнём атаку.

Нигун и воин, находящийся с ним рядом, активировали заклинание. Заклинание самого высокого уровня из всех, которыми они владели — призыв ангелов.

— Вижу… Да, вот они.

Скрывшись в тени дома, Газеф рассматривал силуэты людей, о которых ему донесли.

В поле зрения их обнаружилось трое. Они медленно шагали в сторону деревни, держась на одинаковом расстоянии друг от друга.

Оружия в руках не видно, доспехи выглядели лёгкими. Но это не означало, что их можно запросто убить. Многие маги недолюбливали тяжёлую броню и надевали что-нибудь полегче. Эти, похоже, были из таких.

Явственней всего об этом свидетельствовали плывущие по воздуху рядом с ними существа со светящимися крыльями. Ангелы.

Считалось, что этих монстров призывают из другого мира, и многие верили, что они — божьи слуги, особенно в теократии Слейн.

Так это или нет — никто не знал, а священники королевства приравнивали их к обычным призванным монстрам.

Этот религиозный спор был одной из причин вражды между странами, но Газефа не волновало, какая из сторон в нём права. Для него важнее была сила монстров.

Насколько он знал, ангелы и считающиеся равными им демоны были немного сильнее монстров, призываемых аналогичным по уровню заклинанием. Вдобавок к различным особым способностям они и сами могли колдовать, так что по оценке Газефа противник оказался весьма неприятным.

И хотя сложность борьбы с ангелами зависела от их вида, они не считались абсолютно непобедимыми.

На этих ангелах были светящиеся нагрудные панцири, а двуручные мечи в их руках таили в себе багровое пламя. О таких Газеф не слышал, и по своему незнанию не мог оценить их силу. Отправившийся вместе с ним изучить обстановку Айнз спросил:

— Кто они и что им здесь нужно? По-моему, в этой деревне нет ничего достаточно ценного для них.

— То есть, вы не догадались, господин Гоун… Если их цель — не деревня, то ответ может быть только один.

Их взгляды встретились.

— Как же вас ненавидят, господин командир.

— При моей должности с этим приходится мириться… но и правда, приятного мало. Что ж, раз здесь собралось столько магов, способных призывать ангелов, можно предположить, что они из теократии Слейн… И раз им поручено такое задание, это один из отрядов специального назначения… По слухам, они называются «Шесть Цветных Писаний». Они превосходят нас и числом, и умением.

Газеф дёрнул плечами, как бы говоря — «что за напа́сть!» Выглядел он очень спокойным, но внутри кипел от нетерпения и гнева.

— Они очень старались, подключили аристократов, и даже отобрали у меня магическое снаряжение. Следует признать, мне ещё повезло. Будь при королевском дворе тот аспид, вышло бы куда хуже. И всё же, я и подумать не мог, что за мной охотится ещё и теократия Слейн!

Он фыркнул.

У него было слишком мало людей. Времени на подготовку не имелось, и на то, чтобы продумать ответные меры — тоже. Не было ничего. Но оставалась возможность приобрести один-единственный козырь.

— Так это архангелы пламени? — бормотал тем временем Айнз себе под нос. — С виду очень похожи… но почему здесь такие же монстры? Получается, и магия призыва такая же? Если так, значит…

Газеф посмотрел на него и со слабой надеждой спросил:

— Господин Гоун, мы можем вас нанять?

Ответа не было, но Газеф отчётливо ощутил на себе тяжёлый взгляд из-под маски.

— Обещаю выплатить любую запрошенную сумму.

— Вынужден отказаться.

— Может, хотя бы одолжите вашего призванного рыцаря?

— Также вынужден отказать.

— Вот как… По законам королевства, я могу его конфисковать.

— Не хотел бы бросаться резкими выражениями вроде: «Глупее выбора и быть не может»… но если вы попытаетесь применить ко мне силу, ссылаясь на ваши полномочия, я окажу сопротивление.

Они молча смотрели друг на друга, и первым отвёл глаза Газеф:

— Вы меня пугаете… Весь наш отряд погибнет прежде, чем мы сразимся с воинами теократии Слейн.

— Погибнет?.. Хорошая шутка. Но я рад, что вы меня поняли.

Газеф, прищурившись, рассматривал склонившегося в поклоне Айнза.

Он вовсе не шутил. Его внутренний голос просто кричал, что связываться с этим магом слишком опасно. А когда его жизни что-то угрожало, интуиции он доверял больше, чем неповоротливым мыслям.

«Кто же он?» — думал Газеф, рассматривая причудливую маску Айнза. Какое лицо под ней скрыто? Может ли оно оказаться ему знакомым… или же нет?..

— Что случилось? У меня к маске что-то прилипло?

— Нет-нет. Просто подумал, что она необычная. Раз она даёт вам власть над монстром… полагаю, это особо могущественный магический предмет… Я прав?

— Да, верно. Очень редкий и очень ценный. Настолько, что других таких больше и не достать.

Логично было предположить, что обладатель столь ценного магического предмета наделён немалыми способностями. Айнз выглядел весьма искусным магом. Осознав, что не сможет заручиться его поддержкой, Газеф помрачнел.

С другой стороны, у него появилась надежда, что тот, как авантюрист, не откажется выполнить всего одну просьбу.

— Нам нет смысла продолжать этот разговор. Что ж, господин Гоун, всего хорошего. Спасибо, что спасли эту деревню.

Газеф снял рукавицу, протянул свою руку и схватил руку Айнза. По правилам этикета Айнзу также следовало снять рукавицу, но он этого не сделал. Однако Газеф не придал этому значения. Он стиснул ладонь Айнза обеими руками и от всей души сказал:

— Я очень, очень вам благодарен. Вы уберегли невинных людей от лютой смерти! И я… простите мою дерзость, но я хочу, чтобы вы защитили деревню ещё один раз. Сейчас мне нечем с вами расплатиться… но я очень прошу, исполните мою просьбу.

— Насчёт оплаты…

— Обещаю — если окажетесь в королевской столице, я дам вам всё, что вы только пожелаете. Не будь я Газеф Стронов!

Выпустив наконец руку Айнза, Газеф попытался опуститься на колени, но тот его остановил:

— Это вовсе не обязательно… Мне всё понятно. Я обязательно спасу жителей деревни. Не будь я… не будь я Айнз Ул Гоун.

Когда Газеф услышал, как маг поклялся своим именем, у него сразу стало легче на душе.

— Спасибо вам, господин Гоун. Теперь я спокоен за их судьбу и смогу действовать, не оглядываясь назад.

— Но сперва возьмите вот это.

Айнз протянул улыбающемуся Газефу некий предмет. Это была маленькая резная фигурка странной формы, но более ничем с виду не примечательная. Однако…

— Дар от вас я приму с благодарностью. Но как ни жаль, господин Гоун, я должен идти.

— Не станете укрываться под покровом ночи?

— Существует магия «Ночное зрение». Ночь может помешать нам, но вряд ли помешает им. К тому же… Они должны убедиться, что мы сбежали из деревни.

— Понятно. Восхищаюсь ходом ваших мыслей, столь подходящим командиру королевских гвардейцев. Молюсь за вашу победу.

— А я молюсь о том, чтобы вы смогли благополучно продолжить своё путешествие.

Айнз молча смотрел, как уменьшается вдали фигура Газефа. Словно уловив настроение хозяина, Альбедо ничего не говорила, хотя времени у них осталось немного.

— Эх… При первом знакомстве я относился к людям всего лишь как к насекомым… но поговорив, привязался, словно к маленьким зверушкам.

— Поэтому вы и поклялись своим драгоценным именем?

— Наверное… Хотя нет. Дело в их готовности идти на смерть…

Он чувствовал, что восхищается ими. Восхищается их несгибаемой волей, которой не обладал сам.

— Альбедо, передай приказ всем прислужникам в округе. Выявить засады. Найденных противников вырубить.

— Сейчас же будет исполнено. Владыка Айнз, сюда идёт староста деревни.

Он проследил за взглядом Альбедо и увидел старосту с ещё двумя крестьянами, которые направлялись в его сторону. Напряжение и тревога заставили их бежать, они запыхались, но подойдя к Айнзу, сразу же заговорили. Видимо, сочли, что время слишком дорого, чтобы растрачивать его, восстанавливая дыхание:

— Господин Айнз, что нам делать? Почему командир не стал нас защищать, а его отряд покидает деревню?

Не только страх звучал в этих словах. Обида из-за того, что их бросили на произвол судьбы, превращалась в гнев.

— Это правильное решение, господин староста… Те люди охотятся за командиром. Если бы он остался в деревне, она бы превратилась в поле боя, и жителей бы они не отпустили… Вам же лучше, что командира здесь нет.

— Так вот почему он ушёл!.. А нам, значит, можно остаться здесь?

— Нет. Следом они возьмутся за выживших в деревне. Пока она в окружении, вам не скрыться… но если они нападут на командира, то сделают это всем отрядом. Тогда у вас появится возможность сбежать. Давайте же ею воспользуемся.

Вот почему Газеф демонстративно ушёл из деревни. Он стал приманкой, на которой сосредоточатся враги. Догадавшись без слов, что шансы на победу достаточно низки, староста покраснел и опустил глаза. Командир вышел на бой и был готов отдать свою жизнь для того, чтобы позволить крестьянам спастись.

Староста не сумел этого понять, выдумал сам себе неверное объяснение и в довершение всего разозлился на него. Должно быть, ему было очень стыдно.

— А я-то решил… Как я мог!.. Господин Айнз, что же нам делать?

— О чём вы?

— Мы хоть и жили возле леса, но монстры на нас никогда не нападали. Нам всего лишь везло, но мы самонадеянно сочли, что здесь безопасно, и позабыли, как защищать себя. В итоге, наши добрые односельчане убиты, а мы стали вам обузой…

He только у старосты, но и стоявших за ним крестьян на лице было написано глубокое раскаяние.

— Ничего не поделаешь. Ваши противники — опытные воины. Если бы вы оказали сопротивление, то все бы погибли ещё до моего прихода, — попытался утешить их Айнз, уже чувствуя, что эту скорбь так легко не унять — тем более простыми словами. Оставалось только молиться, чтобы её вылечило время.

— Господин староста, времени мало. Чтобы жертва командира не стала напрасной, вам тоже надо действовать.

— Да, конечно… А что будете делать вы, господин Айнз?

— Послежу за изменением ситуации и, улучив момент, выведу вас под своей защитой.

— В который раз от нас одни неприятности…

— Ничего страшного. И я пообещал это командиру… Для начала соберите всех жителей в каком-нибудь большом доме. Я поставлю вокруг него магическую защиту.

4

Сидя в седле, Газеф чувствовал, как беспокойно ведёт себя его конь. Должно быть, несмотря на тренировки — а может, именно благодаря им — тот чувствовал, что впереди их ждёт смерть.

У противника было всего сорок пять человек, но они взяли деревню в широкое кольцо. Между воинами оставалось большое расстояние, но у них, конечно же, был какой-то способ наглухо запереть клетку.

Иначе говоря, несомненная ловушка. Шаг внутрь — и смертельный капкан захлопнется. Понимая это, Газеф решил прорываться с боем. Собственно, других вариантов у него сейчас и не имелось.

Если сражаться, не сближаясь с противником, можно и не мечтать о победе.

Что-нибудь могло получиться, будь у него лучники, искушённые в стрельбе на большое расстояние, но без них никто в здравом уме не пытался ввязываться в дальний бой с магами.

Нечего и говорить, что держать здесь осаду тоже было бы глупо.

В крепости, за толстыми стенами из камня, такое могло сработать, но деревянные жилища не смогут долго защищать от заклинаний. В худшем случае обороняющихся просто сожгут вместе с домами.

Оставался ещё один способ — и его стоило бы назвать бесчеловечным.

Принять бой в деревне и подставить под удар Айнза Ул Гоуна, тем самым вынудив его вмешаться в битву.

Но решившись на такое, Газеф потерял бы всё, ради чего сюда приехал. Поскольку он уже избрал тернистый путь, то отдал приказ:

— Атакуем в конном строю и отвлекаем внимание врагов, окруживших деревню, на себя. Затем уходим. Не прозевайте момент.

Услышав за спиной бодрые ответные возгласы, Газеф сдвинул брови. Сколько из воинов выйдут из боя живыми?

Его гвардейцы не обладали скрытыми талантами или необычными врождёнными способностями. Они просто прошли через суровые тренировки, их умения являлись плодом неустанных усилий. Ему было слишком жалко терять таких людей.

Даже понимая, как мало шансов на успех у этого плана, гвардейцы не оставили своего командира. Газеф обернулся, собираясь попросить прощения за то, что втянул их в это безумие, но увидел их лица — и слова застряли у него в горле.

Так и должны выглядеть настоящие воины. Даже понимая, что ждёт их впереди, они были готовы вцепиться во врага зубами. На их лицах читалась готовность идти до самого конца и яростный боевой порыв.

Совсем не со словами сожаления ему пристало обратиться к тем, кто последовал за ним, презрев опасность. Он вдруг почувствовал стыд за собственную слабость, но кавалеристы наперебой закричали:

— Не тревожьтесь, командир!

— Точно, мы же сами вызвались. И останемся с вами до конца!

— Позвольте нам защитить страну, народ и своих товарищей!

Время слов прошло. Газеф повернулся вперёд и прорычал:

— За мной! Выпустим им кишки!!!

— Да-а-а-а-а-а!!!

Он пришпорил своего коня и сорвался с места. Отряд галопом последовал за ним. Мчащиеся во весь опор лошади, взрывая копытами землю, стрелой понеслись по равнине.

На скаку Газеф вынул лук и наложил на тетиву стрелу. Не обращая внимания на тряску, привычно натянул лук и выстрелил.

Стрела, словно притянутая неведомой силой, угодила точно в голову одного из магов… или, по крайней мере, так ему показалось.

— Проклятье! И правда, никакого толку. Сюда бы магические стрелы… но, что жалеть о том, чего нет.

Стрела отскочила, как будто голову мага закрывал толстый шлем. Это явно указывало на действие какой-то магии. Насколько было известно Газефу, магическую защиту от стрел и копий пробивало лишь заколдованное оружие. Но сейчас такого в его распоряжении не имелось, поэтому он не стал больше стрелять и убрал лук.

Маг нанёс ответный удар, выпустив в него заклинание.

Газеф внутренне собрался, чтобы противостоять ему, но в тот же миг его конь вдруг громко заржал. Высоко вскинув передние ноги, он поднялся на дыбы и замолотил копытами в воздухе.

— Стой! Стой!

Газеф изо всех сил натянул поводья, потом наклонился вперёд и обхватил коня за шею. Мгновенная реакция уберегла его от падения. От неожиданности по спине пробежал холодок, но ему удалось подавить панику. Сейчас были заботы и поважнее.

Сбившись с дыхания из-за встряски, Газеф с силой вонзил шпоры в бока своего коня, но тот не сдвинулся ни на шаг. Как будто повиновался кому-то более могущественному, чем всадник в седле.

Объяснение такому странному поведению могло быть только одно. Магия, влияющая на психику.

Её направили именно на коня. Газеф смог бы ей противостоять, а вот боевой конь, не будучи магическим животным — нет.

Злясь на себя за то, что он не смог предугадать столь очевидной атаки, Газеф спрыгнул на землю. Скакавшие позади него воины, чтобы не столкнуться, разделились и обогнули его справа и слева.

— Командир!

Кавалерист из хвоста колонны замедлился и протянул ему руку, намереваясь втащить на круп своего коня. Но ангел, стремительно налетевший на них по воздуху, чтобы не дать уйти, оказался проворней. Глядя на него, Газеф выхватил меч.

Тяжёлый клинок полыхнул яркой вспышкой. Удар самого сильного воина королевства мог разрубить пополам всё что угодно. Но хотя меч глубоко вошёл в тело ангела, рана не оказалась смертельной.

Выплеснувшаяся кровь закипела, превращаясь в магическую энергию, из которой состояло тело, и растаяла в воздухе.

— Отставить! Разворачивайтесь и в атаку! — приказал Газеф подчинённым и сосредоточил внимание на ангеле, подавшемся назад, дальше от его меча. Противник получил тяжёлое ранение, но не отступил, выискивая теперь слабые места Газефа.

— Всё ясно…

Ощущение от соприкосновения меча с телом ангела было странным.

Газеф догадался, в чём причина. Некоторые монстры получали от ударов очень малый урон, если только против них не использовалось оружие из определённого материала. Ангел обладал такой же способностью. Именно поэтому он не был уничтожен даже столь сокрушительным ударом.

Но если так… Газеф собрал свою внутреннюю силу и подключил боевой приём «Печать боевого духа». Клинок слабо засветился. Заметив эту заминку, ангел обрушил на него свой багровый меч. Однако…

— Поздно.

По сравнению с сильнейшим воином королевства и соседних стран ангел двигался слишком медленно.

Меч Газефа рассёк воздух. Удар не шёл ни в какое сравнение с предыдущим, и клинок с лёгкостью разрубил тело ангела.

То, из чего оно состояло, было уничтожено, и ангел растаял. Кружащие в воздухе перья вспыхнули перед тем как исчезнуть, и это фантастическое зрелище завораживало взор.

В других обстоятельствах, не столь кровавых и безнадёжных, оно бы восхитило даже Газефа. Но ему было уже не до него.

Он огляделся, ища новых противников — и на его лице появилась кривая усмешка.

Их стало больше. Стоило ему на какие-то секунды отвести взгляд, и вражеские маги успели окружить его вместе со своими ангелами.

Очевидно, применив какой-то необычный способ.

— На каждый случай магию припасли, мерзавцы!

Осыпая проклятиями магов, способных запросто выполнять то, что не под силу простым воинам, он внимательно пересчитал врагов и убедился, что все, кто окружал деревню, здесь. А значит, блокада снята.

— Что ж, господин Гоун. Как договорились…

Душу наполнила радость оттого, что удалось спасти жизни его людей, которых он тоже считал обречёнными. Однако Газеф не расслаблялся, бдительно наблюдая за врагами.

Внезапно до его ушей долетел топот копыт, который постепенно нарастал. Это его гвардейцы, развернувшись, пошли в атаку.

— Я же сказал уходить, когда осада будет снята… Вот глупцы… Но как же я вами горжусь!

Газеф ринулся в бой.

Наверное, этот момент был самым благоприятным во всём сражении. Чтобы не подпустить быстрых конников ближе, магам придётся переключить внимание на них. Тогда он подловит их и пойдёт врукопашную. Это было единственное, что он сейчас мог сделать.

То, что недавно случилось с конём Газефа, повторилось и с другими лошадьми — они заржали и встали на дыбы, высоко задрав передние ноги. Несколько человек свалились на землю, донеслись стоны. Затем на них набросились ангелы.

С точки зрения силы воины и ангелы были примерно равны, но если говорить о базовых и особых способностях, то первые безнадёжно уступали вторым.

Как и следовало ожидать, ангелы, которых было вдвое меньше, подавили сопротивление солдат. Разумеется, дело оказалось не только в этом — выпущенные магами заклинания создали решающий перевес.

Подчинённые Газефа один за другим падали на землю. Не глядя на них — он и так знал, чем всё кончится — Газеф бросился в атаку. Его целью был вражеский командир.

Газеф не надеялся, что уничтожив его, заставит противника отступить, но иначе он не смог бы сохранить жизни своих воинов.

Ответ последовал немедленно — дорогу ему преградили свыше тридцати ангелов. Можно было даже гордиться тем, насколько они его опасались, но сейчас Газеф вовсе не был этому рад.

— Прочь!!!

И он активировал свой козырь. Исходящее из руки тепло разлилось по всему телу.

Оставив позади поставленные для человека физические пределы, Газеф мгновенно вышел на уровень, которого достигали только герои. А затем разом подключил несколько боевых приёмов, заменяющих воинам магию.

Он смерил взглядом летящих на него шестерых ангелов.

— «Шесть разящих вспышек!»

Это был боевой приём, выполняемый на молниеносной скорости, в мгновение ока.

Шесть ударов с одного замаха.

Шесть ангелов оказались разрублены пополам, рассыпались на искры и исчезли.

Воины теократии Слейн вскрикнули от удивления, а его подчинённые — от радости.

Из-за использования сложного приёма руку прострелила боль, но не настолько сильная, чтобы ослабить его мускулы.

Газефа тут же атаковали ещё несколько ангелов, словно выполняя приказ заглушить ликующие крики. Один из них обрушил на него свой меч.

— «Мгновенное отражение».

Приём сработал ровно в момент удара и придал движениям Газефа такую скорость, что его силуэт будто бы размазался в воздухе.

Его меч прикончил ангела ещё до того, как оружие самого ангела коснулось Газефа. Первый же удар превратил его в сноп искр.

Но атака Газефа на этом не закончилась.

— «Ускорение водного потока».

Одно движение плавно перетекло в другое, и он мгновенно зарубил другого приблизившегося ангела.

Следующих двоих он убил, даже не применяя сложных приёмов. Обычному человеку такое было не под силу, и это зрелище наполнило его бойцов, плечом к плечу отбивающихся от врага, надеждой на то, что они смогут победить.

Но воины теократии не могли этого позволить. Равнодушный голос прокатился над полем боя, словно порыв ледяного ветра:

— Великолепно… Но конец уже близок. Священники, потерявшие ангелов — призовите новых. Сосредоточьтесь на Стронове, бейте его заклинаниями!

Затеплившаяся в сердцах надежда сменилась отчаянием.

— Плохо дело, — выдохнул Газеф, зарубив ещё одного ангела. Но смерть очередного врага уже не приветствовали воплями радости. На лицах подчинённых Газефа проступило отчаянье.

Численность, экипировка, подготовка, индивидуальная сила — его воины почти во всём уступали противнику, но главное было в том, что сейчас у них отняли единственное оружие — надежду на победу.

Инстинктивно увернувшись от удара, Газеф вонзил в противника свой меч. Ангел испарился, но его главный враг по-прежнему оставался далеко.

Он бы хотел надеяться на своих гвардейцев, но чтобы свести на нет защитные способности ангелов, требовалось магическое оружие. Не имея его, и не владея, как Газеф, приёмом «Печать боевого духа», его воины едва ли причинят ангелам смертельные раны, даже нанося им определённый урон.

Они с ними не справятся.

Прикусив губу, Газеф продолжал непрерывно орудовать мечом.

Сколько раз за сегодня он воплотил в реальность выражение: «сразить одним ударом?» Его былой рекорд по количеству атак типа «Шесть разящих вспышек», использованных в одном сражении, тоже оказался побит.

Воин уровня Газефа в обычных обстоятельствах мог одновременно задействовать шесть приёмов, а пустив в дело самые последние козыри — даже семь.

Сейчас он использовал следующие навыки: «Укрепление тела», «Укрепление духа», «Сопротивляемость магии», «Усиление магического оружия», «Увеличение физической силы», «Усиление ментальной выносливости», «Повышение сопротивляемости магии», «Временное превращение оружия в магическое», и наконец приём, которым он мог атаковать одновременно пять различных целей.

Он не довёл их количество до максимума, потому что мощные приёмы заставляли использовать для них бо́льшую часть концентрации.

Особенно «Шесть разящих вспышек» — на него уходило столько же, сколько требовалось для поддержания трёх обычных приёмов.

У Газефа в запасе оставалось ещё два столь же мощных приёма — один потребовал бы сосредоточить всю концентрацию без остатка, второй — такую её долю, которая расходовалась на четыре вспомогательных приёма.

Если сосредоточиться и в нужный момент пустить их в ход, он с лёгкостью расправился бы с ангелами. Но как только это случится, их призовут опять. Пока живы те, кто их призывает, ангелы будут появляться снова и снова. Существовала тактика, подразумевающая затягивание сражения, чтобы истощить запасы магической энергии противника, но физические силы Газефа иссякнут намного раньше, чем этого удалось бы добиться.

По правде, его рука, державшая меч, уже понемногу тяжелела, а сердце сбивалось с ритма.

Когда он терял равновесие после атаки, приём «Мгновенное отражение» принудительно возвращал его в исходную стойку. Это давало возможность моментально наносить удары, но неестественно резкие рывки плохо сказывались на его физическом состоянии.

«Ускорение водного потока» временно форсировало нервную деятельность и повышало скорость атаки. Однако с каждым его использованием в мозгу накапливалась страшная усталость.

И вдобавок — такой сильный приём как «Шесть разящих вспышек».

Эта нагрузка на человеческий организм была слишком велика, но без боевых навыков его попросту раздавят.

— Нападайте, сколько влезет! Ваши ангелы — слабаки! — угрожающе крикнул он, и солдаты теократии Слейн на секунду замерли на месте. Но холодный голос предводителя тут же вывел их из оцепенения:

— Не обращайте внимания. Это просто рычит запертый в клетке зверь. Атакуйте, пусть он понемногу тратит силы. Но ни в коем случае не приближайтесь — у него длинные когти.

Газеф уставился на мужчину со шрамом на лице.

Если убить предводителя, ему удалось бы переломить ход всего боя. Но что делать с тем, кто высился рядом с ним — с не похожим на прочих ангелом, вооружённым огненным мечом?

Более того, он находился на расстоянии, которое казалось совершенно непреодолимым, и явно был окружён несколькими слоями магической защиты.

Далеко. Он слишком далеко.

— Зверь пытается сломать клетку. Объясните ему, что это бессмысленно.

Как же раздражает этот спокойный голос!

Даже перейдя на уровень героя, Газеф, владевший лишь приёмами ближнего боя, едва ли сможет победить вражеского военачальника, оставаясь на месте и защищаясь.

Так что же он стоит? Когда путь лишь один, надо смело идти по нему.

Его глаза полыхнули решимостью, и он бросился вперёд. Но как он и предполагал, путь был полон препятствий.

Пылающие мечи ангелов взлетали над головой и падали вниз. Уворачиваясь от них, Газеф ответными ударами уничтожал ангелов, когда его пронзила внезапная боль. Это было похоже на мощный пинок в живот.

Он повернулся в ту сторону, откуда, как ему показалось, был нанесён этот удар, и увидел магов, посылавших в него какие-то заклятия.

— Называете себя священниками?! Лучше бы людей лечили!

Заглушая слова, по нему снова хлестнула невидимая ударная волна. Если бы противников было мало, Газеф сумел бы уклониться даже от невидимых атак — контролируя обстановку и следя за взглядами. Но сейчас ему противостояло свыше тридцати врагов, и он ничего не мог сделать. Сил едва хватило, чтобы прикрыть лицо и руку, держащую меч.

Удары сыпались градом, и ослепляющая боль сотрясала его с головы до ног. Она вспыхивала в разных местах так часто, что он перестал понимать, откуда она идёт.

— Гха!

Привкус железа во рту стал невыносимым, и Газефа вырвало кровью. Вязкая слизь повисла на подбородке.

Пока он шатался под безостановочными невидимыми атаками, на него обрушился меч ангела.

Газеф не смог увернуться, клинок попал по доспехам, но к счастью, отскочил. Однако мощное сотрясение передалось телу, отозвавшись новым приступом боли.

Отмахнувшись мечом, он задел ангела, но из-за потери равновесия удар вышел слабым, и тот ловко отступил.

Дыхание стало хриплым, сжимающая меч рука дрожала.

Сковывающая его члены усталость словно нашёптывала, что настала пора прилечь и перевести дух.

— Охота близится к концу. Не давайте зверю отдыха. Не останавливать ангелов, пусть атакуют попеременно.

Газеф пытался выровнять дыхание, но окружившие его ангелы, подчиняясь вражескому предводителю, один за другим рубили его мечами.

Он кое-как уворачивался от ударов сзади, отбивая мечом выпады, нанесённые с флангов. От ангелов, налетавших сверху, он закрывался, подставляя самые прочные части доспехов.

На каждую атаку Газефа ангелы отвечали несколькими. Усталость и боль в мышцах уже не позволяли ему убивать их с одного удара. На то, чтобы использовать боевые приёмы, его тоже больше не хватало.

Все его воины уже были повержены, и атаки врага полностью сосредоточились на нём. Не стоило и надеяться прорваться сквозь окружение. Он чувствовал, как смерть дышит ему в спину.

Стоит на мгновение утратить концентрацию, колени подкосятся и он упадёт.

По всему телу снова хлестнула ударная волна, и он напрягся, отчаянно пытаясь устоять. Мир перед глазами резко покачнулся.

«Плохо дело!»

Газеф собрал все оставшиеся физические и духовные силы с единственной целью — удержаться на ногах. Но в нём будто что-то сломалось, и силы утекали прочь.

Внезапно он почувствовал на лице уколы от стеблей травы. Получается, он упал?

Газеф лихорадочно пытался подняться… но уже не мог. Мечи скользящих к нему ангелов говорили красноречивей слов — смерть пришла за ним.

— Добейте его. Действуйте разом, чтобы прикончить наверняка.

Сейчас он умрёт. Его тренированные руки тряслись, стискивая меч — но не могли даже оторвать его от земли. Но сдаваться он не собирался. Крепко стиснутые зубы противно заскрипели.

Газеф не боялся смерти. Он сам отнял множество жизней и был готов умереть в бою.

Как верно заметил Айнз, его ненавидели. Ненависть превращается в меч, и однажды приходит день, когда этот меч пронзает тебя насквозь.

Но он не мог согласиться на такой финал.

Враги разорили несколько деревень и убили невинных людей, которые даже не знали, как держать в руках оружие — только для того, чтобы заманить Газефа в ловушку. Он не мог позволить этим гнусным подонкам восторжествовать. И он не мог вынести мысли о том, что не сумел никого спасти.

— Гха-а!!! Не возьмёте!!! — взревел он, напрягая все мышцы.

Выплёвывая кровь, Газеф медленно поднялся.

Бойцовский дух человека, у которого мгновение назад не хватало сил стоять на ногах, вынудил подошедших совсем близко ангелов отступить, пусть и ненадолго.

— Хха-а! Хха-а!

Он задыхался, сделав всего одно движение, сознание уплывало, тело было тяжёлым и вялым, будто вылепленное из грязи. Но он не имел права сейчас упасть.

Не просто потому, что он сочувствовал жителям деревни, принявшим мучительную смерть.

— Я командир отряда королевской гвардии! Я тот, кто любит и защищает свою страну! И вам, пришедшим осквернить её, меня не одолеть!!!

Хорошо бы тот странный человек взял под защиту крестьян.

Теперь всё, что оставалось сделать — уничтожить как можно больше врагов, чтобы в следующий раз они не смогли забрать столько жизней. Пусть выживет больше, хотя бы на несколько человек.

Он защищает будущих жителей королевства. Это самое главное.

— Предавайся и дальше своим пустым мечтаниям, Газеф Стронов. Именно они тебя и погубили, — послышался холодный голос человека, в котором Газеф узнал вражеского предводителя. — Если бы ты наплевал на погибших в этом захолустье деревенщин, такого бы не случилось. Твоя жизнь ценнее жизней тысяч крестьян, ты ведь должен это понимать. Если бы ты и вправду любил свою страну, ты бы пожертвовал их жизнями.

— В этом… нам с тобой не сойтись… Ну что, начнём?

— Что ты сможешь в таком состоянии? Хватит дёргаться впустую, ляг и умри спокойно. Хотя бы из жалости я убью тебя быстро и без мучений.

— Думаешь… я ничего не могу?.. Так подойди… и попробуй отрубить мне голову. Это же… не составит труда?..

— Хм. Язык у тебя всё ещё остёр. Значит, ты не утратил боевого духа. Но каковы твои шансы на победу?

Газеф стоял, сжимая меч трясущейся рукой. С трудом сфокусировав свой мутнеющий взгляд на ненавистном враге, он уже не видел ангелов, готовых наброситься на него со всех сторон.

— Напрасные усилия. Совершеннейшая глупость. Убив тебя, мы прикончим и выживших жителей деревни. Всё, чего ты добился — это выиграл для них лишние полчаса, которые они провели в страхе.

— Хе… Хе-хе… Хе-хе-хе!

Улыбаясь во весь рот, Газеф тихо рассмеялся.

— Чему ты смеёшься?

— Кха!.. Вот болван. В той деревне… есть кое-кто посильнее меня! Даже все вместе вы не сумеете с ним справиться… Убить… кха!.. Убить крестьян, когда их защищает такой человек, невозможно…

— Посильнее тебя, самого могучего воина королевства? Думаешь, я поверю в твои выдумки? Воистину, твоей глупости нет предела.

По губам Газефа скользнула усмешка. Интересно, когда Нигун столкнётся с этим загадочным Айнзом Ул Гоуном, как он себя поведёт? «Будет приятно вспомнить об этом в загробном мире», — решил он.

— Ангелы, убейте Газефа Стронова.

На сказанные равнодушным тоном слова наложился шум множества крыльев.

И в ту секунду, когда Газеф собрался с духом, чтобы броситься навстречу верной смерти, откуда-то сбоку донёсся голос:

«Пора бы нам поменяться…»

Картина перед глазами Газефа мгновенно сменилась. Он уже не стоял на залитой алым цветом равнине. Его окружали стены какого-то бедного крестьянского дома с земляным полом. Рядом лежали его израненные воины, а вокруг сгрудились жители деревни, тревожно глядящие на него.

— Где я?..

— В амбаре, вокруг которого господин Айнз поставил магическую защиту.

— Это вы, староста?.. Но я не вижу господина Гоуна…

— Он только что был здесь, но вдруг исчез. Как будто местами с вами поменялся.

Всё ясно. Вот кому принадлежал тот голос…

Газеф позволил остаткам сил, которые он так отчаянно собирал для последнего броска, покинуть его.

Он сделал всё, что мог. Крестьяне поспешили к неподвижно распростёртому на земле телу командира гвардейцев.

«Шесть Цветных Писаний». Даже он, считавшийся сильнейшим воином королевства и соседних стран, не сумел их одолеть.

Но он и в мыслях не мог представить, что Айнз Ул Гоун им проиграет.