Падальщик

Глава 21

…Шагнул из портала прямо в коридор, присел на стоящую тут же скамеечку, расплылся в улыбке — сын! Хоть и от змеелюдки, но его родной. Кровинка. Конечно, организм попорчен, но не беда. Поправим. А дальше — Храм поможет. Снял шапку, положил на колени. Так-с… На повестке дня — арбуз. Для кормящей мамы. Где взять? Коснулся подбородка в раздумиях. А, ладно. Сразу и проверим. Заодно и поищем то, что необходимо для генератора… Забросил за спину верный «калаш», прицепил на пояс два подсумка и гранатную сумку. Подумал немного, всё-таки поднялся, дошёл до своей комнаты, пристегнул перевязи с мечами. Готов. Куда направиться? Каталог планет большой. Сварог не пожадничал, оставил носителю, пусть и временному, всю информацию о ближайшем окружении Мира. Поэтому выбор огромный… Посидел ещё немного, подумал, потом раскрыл портал и шагнул…

…Яркое щедрое солнце. Густая синева неба и белоснежные облака. Не зная — даже не скажешь, что это другой мир. Высоченные сосны, огромные берёзы, которых уже не сыскать в его мире. Липы, осины, орешник. Мелькнула в густой листве пятнистая шкурка, затем показалась удивлённая морда, украшенная крохотными рожками. Лань. И не боится человека ничуть. Смотрит с любопытством. Забавно… Там заяц присел, объедает листья. С куста дикой облепихи. И не влом ему такую гадость трескать? Ведь наверняка челюсти вяжет, ну да чего вкусы человека и животного ровнять?.. Ощупывая окрестности внутренним зрением, прошёл через лес, спустился по откосу к ручью. Вода искрится, играет. Ш-шух! Выпрыгнула из густого камыша выдра. Нырнула. Только вода забурлила. Оп-па! Уже всплыла! А в пасти трепещет здоровенная рыбина… Идиллия, и только. Ладно… Пора дальше двигать… В несколько скачков пробежался по месту. Нашёл арбузы, только они мелкие. И не сладкие. Дикие. Попробовал, сморщился. Однако… Не хочется в обжитые места соваться. А сладкие ягоды только там… Что же делать? Подумал, вновь открыл портал и шагнул в него…

…Отдуваясь, свалил с плеч мешок. Затарился неплохо! Правда, на привычный арбуз не очень похоже, но вкус точно такой же! Вытащил один фрукт, поставил на стол в большую тарелку. Примерился, есть! Только коснулся макушки, как синий шестигранник развалился на ровные ломтики. Ничего себе! Здорово. Что же это за ягода такая? И в голове всплыло слово. Аренья. Культивированный сорт сладкой ягоды с одной из дальних планет. Да… Людей уничтожили, а вот растения выжили. Не хотелось бы ему там ещё раз побывать… Сплошные поля из могил… Аккуратные каменные плиты, тронутые временем… Поскольку пока было кому — хоронили. А не стало — и костей не найти… Мрачное зрелище… Оплывшие развалины, останки древней цивилизации… Вот что несут змеелюды его миру, его родине…

…Кусок в горло не лезет, вот же… Норны их побери… Положил отрезанный ломоть обратно, бездумным взглядом уставился на тарелку… Вся охота пропала. Встал из-за стола, накрыл аренью полотенцем. Вышел прочь. Направился в мастерскую. Там уже ждали несколько камней. Прищурился, глядя на них, затем включил станок, принялся задело… Гудит мотор, приводя в движение шпиндель. Резец легко снимает тонкую стружку с детали. Никаких замеров, всё на глаз. Но собирается агрегат идеально. Без лишних зазоров и люфтов. Два часа. На верстаке стоит небольшой куб с пятью выводами. Три фазы. Нулевая и заземление. Без последней можно бы и обойтись, но это уже низкий класс. Нечистая работа. Готово. Снаряжаем принесёнными кристаллами… Есть! Заиграли индикаторы, установленные на крышке куба из блестящего металла. Работает! Отлично! Теперь у поселенцев будет своя электростанция… В пару атомных… Ухмыльнулся довольно. Главное, чтобы внутрь не полезли. Но насчёт этого предупредит — если попытаются вскрыть крышку — будет большой «БУМ»!.. Вымыл руки, вытер полотенцем. Приятно всё-таки делать что-то полезное… Вернулся в столовую, снял с блюда полотенце. С удовольствием смолотил два больших ломтя, облизнулся. Вкуснятина! Завтра кормилица будет довольна! Вдруг что-то вспомнив, поднялся снова из-за стола, выудил пару-тройку ягод из мешка, уложил их в бумажный пакет. Раскрыл портал и исчез в сиянии…

…В двери дома постучали. Дед недовольно пробурчал:

— Кого принесла нелёгкая в такое время?

Олеся подхватилась, поспешила в сени. Звякнул крючок, скрипнули петли…

— Чего не смажете? Писк стоит, будто поросёнка режут. Масло-то есть, вон бутылка стоит…

— Дядя Миша?!

Иринка вылетела из-за стола, словно ей плеснули скипидара на пятки. Обхватила огромного мужчину, который подхватил её на руки, слегка, осторожничая, обнял:

— Привет, красавица! Как дела?

— Хорошо, дядя Миши!

— Ирина…

Но взгляд, брошенный на молодую женщину, заставил ту проглотить все слова. Подойдя к скромному столу, водрузил на него принесённый с собой мешок, не спуская девочку с руки. Та прильнула к нему, крепко держась за шею.

— Вот. Угощайтесь. Вернулся тут из одного места. Угостили.

Олеся несмело потянулась, вытащила большой шестигранный то ли фрукт, то ли овощ, с недоумением посмотрела на него, потом на мужчину:

— А что это?

— Не знаешь? Аренья. Смотри.

По-прежнему удерживая прильнувшую к нему девчушку, вытащил свободной рукой нож из ножен на боку, ловко, умелым движением воткнул лезвие в синюю кожуру, слегка повернул. Шестигранник вкусно хрустнул, распался на аккуратные ломти, и все ахнули:

— Арбуз! Ничего себе…

Михаил взял один из ломтей, протянул не отпускающей его девочке:

— Грызи. Это вкусно!

…Первый, ещё осторожный надкус… Распробовала… Только за ушами трещит! Погладил по светлым волосикам уписывающую за обе щёки Иринку, осторожно поднялся, чтобы не привлечь внимание девчушки, бесшумно шагнул в коридор. Против ожидания дверь открылась бесшумно. Начал зашнуровывать ботинки, когда следом выскочила Олеся:

— Подожди…

Удивлённо поднял на неё взгляд:

— Чего?

— А ты… Как у вас с женой? Родила?

— Родила. Мальчик…

— А она после родов хорошо себя чувствует? Без осложнений всё прошло?

…Вроде бы и искренне спрашивает… Переживает за Людмилу… Вроде бы…

— Она уже никак себя не чувствует. Умерла. А сын мой — жив.

Выпрямился. Открыл дверь, шагнул на улицу. Только потрясённый вздох позади. Закрыл за собой деревянное полотнище, прислонился на миг к нему спиной. Вот же… Девчонка у неё — чудо. А сама… Бестолковка… Шагнул в возникший перед ним портал…

Откровенно говоря — устал. Не так то просто мотаться по всем мирам. Да ещё психологическая нагрузка от увиденного… Михаил разделся, взглянул на себя в зеркало, прошлёпал в душ. Включил воду, встал под тугие струи. Тёплая вода мягко барабанила по телу, смывая всё налипшее на него. Уходили прочь следы злобы, ненависти, отчаяния, остатки информационного поля мёртвой планеты, налипшие на него в странствии. Ничего подобного он не допустит. Этот мир — его родина. И земеелюдам, уничтожителям планет, здесь делать нечего… Потом долго вытирался большим полотенцем, досуха. Пока кожа не покраснела. Доковылял до кровати, плюхнулся на матрас и мгновенно уснул…

…По Кремлю медленно шёл человек в чёрных доспехах. Таких чёрных, что даже солнечный свет терялся в глубине мрака, покрывающего металл. Пронзительный свет таких же чёрных, как и латы, глаз, казалось, пронизывал каждого встречного, несмотря на то, что люди при виде идущего мгновенно замирали в позе подчинения, опускаясь на одно колено и склоняя голову. Герцог Волк. Повелитель и хозяин всех окрестных земель. Гулко бухали металлические сапоги по отполированному паркету. Сразу было понятно — властелин не в духе. Очень сильно не в духе. Потому встреча с ним могла оказаться последней… Пройдя через зал, человек в чёрном металле уселся на трон. Самый настоящий. Привезённый по его приказу из северной столицы, где хранился в музее Зимнего дворца… Замер неподвижно на несколько мгновений, затем поднял голову. Ярость, бушующая в герцоге, была настолько ощутима, что у слуг, выстроившихся за троном, задрожали колени. Даже в обычном приступе злобы Волк успокаивался лишь после того, как собственноручно убивал двух-трёх прислужников. Но в таком бешенстве владыку ещё никогда и никто не видел. Сколько же крови придётся пролить сегодня, чтобы утолить его злобу?..

…Чёрные глаза медленно обвели пустой зал, и герцог вскинул вверх правую ладонь. Тут же возле него склонился в земном поклоне один из рабов:

— Что изволит господин?

Слова медленно слетели с тонких губ герцога:

— Позвать сюда всех моих военачальников и распорядителей. Немедленно.

— Будет исполнено, господин!

Раб, пятясь, удалился за трон, и тут же из строя, застывшего за возвышением, в разные стороны помчались гонцы.

— Раб!

Тут же один из слуг вновь появился перед господином с подносом, на котором стоял высокий графин с чем-то алым. Быстро ухватил сосуд, торопливо налил жидкость в узкий бокал, с поклоном протянул поднос герцогу. Тот лениво взял, поднёс ко рту. Начал с наслаждением пить, ожидая, пока перед ним предстанут те, кого он вызвал. Задумался…

…Появились арии. До него и раньше доходили отголоски силы. Но герцог посчитал это случайностью. Такое бывало и прежде. Мало ли кто тронул найденный артефакт? Не зная, как обращаться с находкой? Можно было не обращать внимания на такую мелочь. Правда, один раз его сильно тряхнуло. Ломало несколько часов. Всё тело болело, раскалывалась от боли голова, и только сотня рабских жертв в Капище помогла успокоиться и выздороветь. Но это насторожило Волка, и совершив ритуал над Амулетом, герцог послал своё «Я» на поиски мучающей его проблемы. Пришлось обшарить почти всю планету, но он нашёл причину своих бед. А найдя — едва не взвыл от бессилия и злобы. Нашёлся один из никчёмных людишек, который добрался до Храма ариев! Мало того что нашёлся, так ещё и смог пройти начальную инициацию. Хвала Ахава Чешуйчатому, что арийская святыня была на последнем издыхании, и полную инициацию Храму провести не удалось. Но даже того, что сделали с этим наглецом машины Проигравших Войну, хватило, чтобы этот мальчишка смог несколько раз вставить палки в колёса задумкам герцога… Но всё же Волк умеет кусать больно. До смерти! Жена этого сопляка… Он лично послал Маску Смерти и убил её. Хотя та принадлежала к его расе. Но она — предательница! Значит, не заслуживает прощения. Теперь бы добраться до самого Восстановленного… Но как герцог ни пытался — бесполезно. Ни одна из Масок, которыми он мог раньше управлять, больше не появлялась по его приказу. Амулет погас. Да и остальные начали терять силу. Как ни поливал камни и кристаллы он человеческой кровью, как ни засовывал в ещё бьющееся сердце ребёнка — бесполезно. Сила Победивших уходила с каждым днём. Остался только один действующий артефакт — Печать Врат. Да и та тоже потеряла былую силу. Хотя… Как ни жаль, но придётся её использовать. Нужно запечатать Старые дороги хотя бы на Земле! Иначе та война, которую затевает герцог, будет проиграна ещё не начавшись. Значит, решено. Так он и сделает, едва его армия выйдет в поход против рабов, посмевших вообразить себя свободными. Под его рукой почти десять тысяч солдат! А этих северян, как доносят торговцы рабами, едва наберётся человек пятьсот. Воины пройдут огнём и мечом весь Север, уничтожат всех. А затем Волк лично взорвёт ядерную боеголовку над последним Храмом ариев. И тогда…

…На губах герцога заиграла змеиная улыбка… Но для того, чтобы Печать сработала, её нужно напитать Силой. А значит, придётся умертвить тысячу животных, именующих себя людьми. Что ж, невелика потеря. Ведь не зря эти твари были изначально созданы, чтобы служить и быть рабами истинно верующих в Великого Ахава! Пусть со временем, прошедшим после ухода Бога, его имя и исказилось, превратившись в нечто неудобоваримое, но Заветы Чешуйчатого сохранились в целости, на больших свитках, которые жрецы его раскатывают в молельных домах, увенчанных знаком шестигранника… И сказано в них одно — те, кто живут в этом мире — рабы. И должны быть уничтожены все, до единого. А немногие оставшиеся, ибо не достойно и не положено Истинно Верующему трудиться, обязаны ублажать слуг Ахава…

…Двери зала распахнулись, образуя узкую щель, в которую скользнул распорядитель церемоний, склонился в низком поклоне, затем, не разгибаясь, взглянул снизу вверх на своего господина. Тот лениво махнул рукой:

— Зови.

Раб исчез, а герцог сделал ещё один глоток своего напитка. Массивные золочёные створки дверей широко распахнулись, и зал быстро наполнился толпой народа. Нет, не народа. Животных! Но пока он вынужден с ними общаться. Ничего… Придёт то время, когда он лично умертвит каждого из этих зверей… Вопрошающие, испуганные взгляды. Ожидание прямо физически ощущалось в душной атмосфере бывшего Георгиевского зала Кремля…

— Я принял решение. Весной мы начинаем войну. Мои армии двинутся на Север. И запомните раз и навсегда — там не должно остаться ничего живого…

…Михаил проснулся и схватился за грудь. До чего же явственный сон! Будто сам был свидетелем всему происшедшему и стоял в зале среди рабов герцога… Потом пришло понимание. Затем осознание. Это не сон. Это — только что было. В реальности. А значит… Север ждёт война. Не на жизнь, а на смерть. Волк приказал не брать пленных. Не щадить никого. Убивать всех… Дело плохо! Даже очень и очень плохо!!! У Волка имеется артефакт, который запечатает Старые дороги! Правда, ослабленный, но… И пока этот кристалл голубого цвета не будет разбит, никто не сможет открыть ни один портал! А значит, придётся воевать на равных. Пуля против пули. Нож против ножа. Но… Армия Волка — почти десять тысяч человек. А северяне в лучшем случае смогут выставить против них человек пятьсот. В реальности же дела обстоят куда хуже — двести, может, двести пятьдесят. Их задавят количеством. Как бы хорошо народ ни вооружился, благо техники хватает и оружия, да и боеприпасов немерено, но, как говорилось в старых анекдотах про Китай — шапками закидают. Оно можно было бы при помощи порталов измотать наступающих. Организовывать партизанские вылазки, диверсии на пути следования армады. Лишить их топлива и продовольствия, по возможности уничтожить боеприпасы. Но Старые дороги будут закрыты. И достаточно долгое время. Конечно, можно увести всех в другие Миры. Но… Даже если удастся вернуться — Храм будет уничтожен. И тогда кто знает, что ещё найдётся у Волка? Будет ли тогда хоть какая-то жизнь на Земле? Следовательно, выход один — драться. Стоять до последнего. Женщин и детей — как они с Николаем решили. На другую планету. А мужчины — воевать… До последней капли крови, струящейся в их жилах. Либо — до последнего врага… И пришло осознание, что ему ещё придётся встретиться с Волком лично. С глазу на глаз. Ибо обычный человек герцога убить не сможет. Арий и Наг сойдутся в схватке лицом к лицу, чтобы наконец поставить окончательно точку в кровавом споре, начавшемся двадцать миллионов лет назад… И пришла необыкновенная трезвость и холодность мысли…

Поднялся с кровати, снова принял душ. Оделся. Раскрыл портал, шагнул, чтобы разбудить мгновение спустя Николая, мирно спавшего вместе с Ланой. При виде двух фигур под одеялом невольно улыбнулся — нашёл человек своё счастье… В отличие от него. И хорошо. Бесшумно приблизился. Тронул за плечо. Тот было дёрнул рукой под подушку, но сообразил, кто это. Так же тихо поднялся. В глазах — немой вопрос. Это хорошо, что можно передать всё, что узнал, напрямую. Без слов. Глаза в глаза. Хорошо, что есть собрат. Брат… Просто показал ему сон. Пояснил, что это — весть от Храма. Николай на глазах посуровел. Подобрался. Кивнул, показал на дверь. Понятно. Нужно одеться. Да и Лана завозилась под одеялом, не стоит ей его видеть сейчас. Бесшумно вышел, оказался в кабинете. Стол завален книгами и кучей исписанных бумаг. Не стал разглядывать, просто уселся на стул, скрестил руки на коленях. Николай не заставил ждать долго. Шуршание одежды. Негромкие голоса. Мужской, успокаивающий. И женский, встревоженный. Вроде затихли. Вот, выходит из спальни. И первым делом:

— Значит, война?

— Да. Ты сам всё видел.

Мужчина провёл рукой по лицу, словно стирая паутину.

— Вот уж… Никак не привыкну к твоим фокусам… Дело швах.

— Согласен. Надо людей спасать. Место я выбрал. Вот…

Снова встали друг против друга. Глаза в глаза…

…Огромная равнина с рощами лесов. Пышные травы. Стада диких зверей, пасущихся на лугах. Реки, озёра. Идеальный климат для земледелия. Можно снимать по три урожая в год, и вместе с тем — не так жарко. Вечная весна. Удачно расположенный климатический пояс в центре огромного материка. Показал залежи руд, угля, которые для ария — что раскрытая книга. Николай, увидев всю красоту, едва не присвистнул. Сдержался. Правда, с трудом:

— Ничего себе… Тут работы — не на один десяток лет.

— Знаю. Но кто запрещает ей заниматься? Пусть народ осваивает планету. Всё равно на ней нет разумной жизни. Она в Базе Данных Храма была как перспективная под колонизацию. Вот я и выбрал. Главное — что змеелюды дотуда добраться не сумеют. Так что — надо поторапливаться. До начала войны вывезти туда всех женщин, детей и стариков. Организовать для них лагеря, перебросить технику и топливо, специалистов. Завезти домашних животных. Оставшимся — срочно готовить оружие. Вытаскивать с армейских и флотских складов артиллерию, танки, броневики. Эх, были бы у нас пилоты… Ведь самолётов — море. Пусть и прошло пять лет, но что-то же сохранилось! Неплохо было бы накрыть их колонны с воздуха!

— Есть двое. Правда, вертолётчики.

— Да?

Михаил обрадовался не на шутку.

— Уже легче… Я знаю, где стоял ракетный дивизион. Можно будет их шугануть ракетами…

Мужчины склонились над картой полуострова, дружно обсуждая, где что можно найти и использовать. О ядерном оружии, хранящемся на острове, где жил Михаил, даже не вспоминали, ибо ядерный взрыв — это смерть Храма. А это равнозначно смерти и для них… Ставили пометки. Понятные только им двоим значки. От работы оторвала Лана, ничуть не удивившаяся присутствию в кабинете мужа постороннего человека. Поздоровалась, глянула на обоих припухшими со сна глазами, смущённо улыбнулась, ушла в другую комнату. Появилась через полчаса. Пригласила к столу. Сели, оторвавшись от обсуждения. Плотно позавтракали. Островитянин отметил изобилие всего съестного. Совсем как у него…

— С продуктами как?

— Нормально. Даже запас имеется. На полгода хватит. На тысячу человек.

— Вот же… С разговорами про технику о людях забыл совсем. Сколько мы человек под ружьё поставить сможем?

— Вопрос сложный.

Николай задумался. Потом осторожно ответил:

— Сейчас на полуострове проживает полторы тысячи человек. Из них в городе — тысяча сто двенадцать. Остальные — кто где. Есть небольшие анклавы в старых городах и больших посёлках. Правда, моей власти они не признают. И пошевелятся только тогда, когда запахнет жареным. А тогда уже будет поздно… Волк перекроет порталы, и у нас не будет возможности эвакуировать людей. К тому же эти люди привыкли жить сами по себе. Без дисциплины, без порядка. Падальщики.

— Как? — удивился Михаил.

Николай повторил:

— Падальщики. Собирают то, что осталось от старого мира. Используют. Выживают. А жить так, как мы, как ты — не хотят. Будто трупоеды на туше павшего зверя. Пока не съедят — не почешутся. Словно падаль ищут.

Островитянин задумался, покатал на языке слово.

— Мне нравится… Хорошо придумал. Ладно. Значит, надо заставить их поверить. А времени у нас мизер. Думаю, в середине мая герцог двинет свои войска из Москвы. Может, даже раньше.

— Раньше смысла нет. Им не пройти. В Карелии ещё снег, да и у нас тоже. Земля мокрая. Раньше середины июня им до нас не дойти.

— Оптимист ты, Коля… Давай лучше по-моему считать. Я думаю, раньше конца мая они на полуостров не ступят. Да я ещё…

Осёкся, перехватив удивлённый взгляд Ланы, появившейся с кухни с чайником и чашками. Подмигнул Николаю, мгновенно его понявшего и тоже замолчавшего.

— Спасибо, хозяюшка! Всё было очень вкусно!

Поднялся со стула, наклонился к девушке, шепнул что-то на ушко, отчего та вмиг залилась краской. Торопливо поставила поднос на стол, убежала обратно.

— Ты чего к моей жене подкатываешься?

Николай вперил в собеседника суровый взгляд, непроизвольно сжимая кулаки. Тот удивлённо взглянул на старшину:

— Ты что? Или меня за нага посчитал? Просто когда мы в первый раз ездили с ней караваном, сказал ей, что счастье рядом ходит, под боком. Просто оба слепы. Теперь напомнил об этом и поздравил, что наконец вы прозрели…