Падение хорошей девочки

Глава 12

Верный своему слову, Коннор несколько дней не выходил из дому. Он твердил себе, что нужно работать. В результате за это время он сделал больше, чем за предыдущие несколько недель. А вероятно, и месяцев. Просто удивительно, как продуктивно у него получалось трудиться, когда его ничего не отвлекало.

Первым делом он уволил Энджи, когда она появилась в среду днем. Ее самодовольная реакция на краткий рассказ об уходе Виви и совершенно равнодушное отношение к принятым им решениям в вопросах карьеры ясно показали, что они больше не могут быть полезны друг другу и их продуктивному сотрудничеству пришел конец.

Окунувшись с головой в работу, Коннор лишь на время смог придержать внутренних демонов. Последние несколько недель Коннор был такой широко обсуждаемой в прессе фигурой, что даже недолгое отсутствие вызвало разного рода толки и предположения. Первые выходы Коннора в общество взорвали интернет-блоги. Первое место занимали вопросы о причинах внезапного отсутствия Виви.

Слова Виви и ее исчезновение не давали ему покоя. Несколько дней спустя он понял, что она была отчасти права. Он уволил Энджи, не позволив ей использовать его как дойную корову, с которой можно тянуть деньги. Это привело его к мысли, что, возможно, обида Виви связана с тем, что он обошелся с ней подобным образом. Вся соль состояла в том, что он, несмотря ни на что, испытывал прежние чувства.

Но как быть с тем, что она так легко решилась его судить и порицать? Они оба не идеальны, нельзя вот так взять и начать обвинять человека. Виви была единственной, кто создавал много шума по поводу их дальнейших отношений, пока Коннор сам не задумался над этим вопросом. Теперь ему казалось, что его обманули.

Будучи предельно честным с самим собой, Коннор ясно осознал, что странное чувство в его груди носило имя Виви. Коннор никуда не мог от него скрыться. Единственной женщиной, с которой он хотел быть рядом и которая могла сделать его счастливым, оказалась той, о ком он ни за что бы не подумал еще несколько недель назад. И эта единственная женщина, чье мнение было для него самым важным, считала его паршивым человеком.

Виви не желала быть с ним, не доверяла ему. Коннор сел за фортепиано и машинально провел пальцами по клавишам. В последние несколько недель он смог по-новому взглянуть на Виви и понял, что она за женщина.

А она считала его недостойным.

Это был удар по его гордости и самолюбию.

Не в состоянии сосредоточиться, он взял кофе и отправился на балкон. Два дня назад он переставил мебель так, что все стулья теперь смотрели в другую сторону. Комната стала выглядеть иначе, но что самое важное, Коннор перестал постоянно пялиться на дверь в галерею Виви.

Несколько раз он видел, как она входила и выходила из галереи. Виви ни разу не посмотрела в его сторону. Все еще находясь в центре общественного внимания, Виви старалась держаться сдержанно и отказывалась давать комментарии о том, где находится Коннор и почему они перестали вместе появляться на публике. Виви решила сделать вид, будто бы Коннора не существует.

Но почему тогда его это так беспокоило?

К этому времени он заработал кучу денег. Это чувство, даже если он никогда по-настоящему не испытывал его прежде, ни разу не требовало от него такой эмоциональной увлеченности кем-либо. Теперь он понял, что произошло. Вот дьявол! Стоит ему пережить это чувство, как, вероятно, он заработает намного больше денег на песнях, которые напишет. Коннор недовольно фыркнул. Вся музыкальная индустрия построена на страданиях вследствие неудачных отношений.

Проклятье! Меньше всего ему хотелось страдать ради искусства и подобной ерунды. Как бы это ни казалось глупо, смешно и постыдно, но он хотел Виви. Ему не хватало этого ощущения легкости и удовлетворенности, которое он испытывал, находясь рядом с ней. Коннор скучал по улыбке Виви, по ее манере закатывать глаза, когда он говорил очередную глупость, и по тому, как она спускала его с небес на землю, если он вдруг начинал мечтать о безумных вещах.

Коннор хотел, чтобы Виви нуждалась в нем так же сильно, как и он в ней. Он хотел, чтобы она любила его.

Потому что он сам был от нее без ума.

Коннор вздохнул и опустил голову. Почему он так долго не мог этого понять?

Возможно, прошло слишком много времени. Виви испытывала к нему ненависть на протяжении двадцати с лишним лет, но нашла в себе силы изменить свое мнение. Она зашла достаточно далеко, признавшись, что хочет большего. После ссоры прошло всего несколько дней. Виви не знает, что он в нее влюблен. Может быть, не все еще потеряно?

Чертовски хороший вопрос.

Как будто он может взять и позвонить ей. Даже если она соизволит взять трубку, такие признания лучше делать при личной встрече. Коннор понятия не имел, где ее искать. Если он отправится в галерею, то его обязательно кто-нибудь заметит, и шанс, что все пройдет удачно, будет ничтожно мал.

Выходит, что самым удачным способом было позвонить Лорелее.

Коннор потратил уйму времени на то, чтобы узнать ее номер. Стоило ей взять трубку, как он сразу же почувствовал уверенность в своих возможностях.

— Это Коннор.

— Я уж поняла, — лаконично ответила она.

Повисла пауза, немного поколебавшая его уверенность. Она всегда была его союзником, но теперь… Коннор больше всего опасался, что Виви могла настроить Лорелею против него.

— Ты знаешь, где Виви?

— Конечно.

Сестринская солидарность оказалась сильнее, чем он думал. Разговор обещал быть страшнее, чем поход к стоматологу, но вместе с тем не шел ни в какое сравнение с приемом, который он ожидал получить от Виви. Так что у него появился шанс потренироваться.

— Ты не могла бы мне сказать, где она?

— Могла бы, — усмехнулась она. — Но с какой стати мне говорить?

— Потому что это очень-очень важно. Мне надо с ней поговорить.

— Можешь не тратить свое время, Коннор. Она не хочет с тобой разговаривать.

— Мне нужно ей кое-что сказать. Пожалуйста, Лорелея.

— Может быть, скажешь мне, а я потом ей передам?

Коннору захотелось удариться головой обо что-нибудь твердое. Наверное, было бы проще сидеть на крыльце и караулить ее, пока она не придет. Он, безусловно, вызовет неподдельный интерес со стороны прохожих, но даже это казалось ему более эффективным, чем этот разговор.

Общественный резонанс мог только усугубить ситуацию. Коннору не хотелось, чтобы об этом писали в блогах.

— Нет, это не совсем удобно.

— Ну, как хочешь. Я не позволю тебе причинить ей боль. Ты и так наломал дров.

— Я хочу все исправить.

— Да неужели? — В голосе Лорелеи прозвучал неподдельный интерес. Это подарило Коннору надежду.

— Да. Для этого я и хочу ее найти. Чтобы извиниться и сказать ей, что я… — Коннор замолчал. Он чуть было не ляпнул то, что собирался сказать Виви. Коннор потер виски, чувствуя себя полным идиотом. — Есть кое-что, о чем ей необходимо знать.

Лорелея призадумалась на мгновение. Коннор надеялся, что склонил ее на свою сторону. Когда Лорелея снова заговорила, Коннор облегченно вздохнул.

— У нее сегодня куча дел…

Неудивительно.

— … но к половине шестого или шести она должна вернуться домой.

— Где она сейчас, Лорелея? — спросил Коннор, окончательно потеряв терпение.

— Это так важно, да? Ну ладно. — Коннору показалось, что она улыбнулась. — Сегодня утром у нее собрание художественного совета, потом ланч. В три она будет у твоей мамы, конечно…

— У моей мамы?

— Какая у тебя дырявая память. Третий четверг месяца. Собрание музыкальной ассоциации.

Ну конечно же.

— Точно. Спасибо, Лорелея.

— Смотри не испорти все, — проговорила она убийственным тоном. — Только попробуй ее обидеть, и я придушу тебя собственными руками. Понял?

— Как нельзя лучше.

Лорелея рассмеялась:

— Удачи.

Лорелея отключилась, и Коннор впервые за несколько дней почувствовал воодушевление. Виви будет намного сложнее уговорить. Лорелея не стала бы ничего рассказывать Коннору, если бы не поверила, что ему есть что сказать ее сестре. Хорошее начало!

У Коннора оставалось пара часов, чтобы собраться с мыслями и хорошенько подготовиться к предстоящему разговору. Он прекрасно знал, что сказать, но… В голове, казалось, возникла пустота.

Коннор вспомнил слова Лорелеи: Смотри не испорти все.

Надо скорее со всем покончить.

Впервые у него появился страх перед выступлением.

Виви искренне хотела вникнуть в то, что говорила миссис Гилроу по поводу ежегодного бала, организованного музыкальной ассоциацией, но как она ни пыталась, так не смогла сосредоточиться на разговоре. А вносить свои предложения она не могла и подавно. По взглядам, которые бросала на нее миссис Гилроу, Виви поняла, что та была крайне удивлена ее немногословностью.

Честно говоря, Виви мало заботило обсуждение главных событий и списки приглашенных. Ее также не волновал бюджет мероприятия и потенциальные спонсоры. Виви даже нисколько не тронуло предложение миссис Мэнсфилд попробовать ее фирменные птифуры по завершении собрания.

Ее вообще ничего не волновало.

Виви честно пыталась отвлечься проверенной временем традицией поедания мороженого перед телевизором, но погрузилась в беспросветное уныние и самобичевание. Она без конца прокручивала в голове слова Коннора, называвшего ее святошей, высокомерной, чопорной и много еще какой. Виви заслужила всю ту боль, от которой так страдала. Ей было некого винить, кроме самой себя. Это она все испортила.

Виви перешла в другую крайность и с головой ушла в работу. Она решила нагрузить себя делами, чтобы у нее не оставалось ни времени, ни возможности придаваться унынию. Но, даже включив в свой ежедневник еще три собрания, Виви не смогла избавиться от пустоты в душе. Работа занимала все время и утомляла ее настолько, что сил оставалось лишь на то, чтобы прийти домой и заснуть.

Виви не чувствовала никакого удовлетворения.

Ей казалось, что она живет не своей жизнью.

У Виви не было желания возвращаться домой, но больше всего ей не хотелось сидеть в кабинете матери Коннора под взглядами двадцати женщин, которые прекрасно знали о ее связи с Коннором и умирали от любопытства. Лишь правила этикета сдерживали их интерес, иначе они просто завалили бы Виви вопросами. Миссис Мэнсфилд сидела под портретом Коннора, сделанным в день его выпускного, и не переставая бросала на Виви долгие загадочные взгляды.

Зачем я сюда только пришла? Надо было пропустить собрание.

Мать Виви, словно прочитав мысли дочери, погладила ее по коленке под столом, чтобы хоть как-то поддержать. Слева от нее сидела Лорелея, которая невероятным образом вдруг заинтересовалась темой «Зимняя страна чудес», что выглядело как минимум странно. Во-первых, как и последние тридцать пять лет, бал должен будет проходить в конце августа, в разгар изнуряющей жары, во-вторых, Лорелея сроду не выказывала ни малейшей заинтересованности по отношению к балу. Она ходила на эти собрания только потому, что этого хотела мама.

Виви мысленно дала себе смачную пощечину и выпрямилась в кресле с намерением внимательно слушать миссис Гилроу и по возможности добавить что-нибудь интересное от себя. Нравилось ей или нет, но это была ее жизнь. Коннор оказался промежуточным звеном, легкой интрижкой, отклонением от нормы. Как и любой другой опыт, он ее чему-то научил, например, тому, что стоит отклониться от привычного образа жизни, как тебя на каждом углу будут подстерегать опасности.

Правда, теперь Виви было крайне трудно войти в свою колею. Если за точку отсчета взять то время, когда она не переносила Коннора, то назад ей уже не вернуться. Их роман стал первым испытанием в ее жизни, полным волнения, трепета и горького разочарования.

Виви надеялась только на время, единственного доктора, который сможет залечить ее душевные раны. Она слышала краем уха, как миссис Мэнсфилд сказала миссис Рейнс, что Коннор поедет обратно в Лос-Анджелес раньше запланированного срока, чтобы уладить какие-то дела. Виви казалось, что она получила пощечину. Однако, сообразив, что он обосновался совсем недалеко от ее галереи, решила, что так будет лучше.

Ну а если это не поможет… Тогда Виви придется всерьез задуматься над тем, чтобы самой уехать в другой город.

Сквозь пелену тяжелых мыслей Виви, однако, услышала волшебные слова «собрание закрыто». Освободившись, дамы вместе проследовали к буфету. Виви наклонилась к матери:

— Я ухожу. Что-то голова сильно разболелась, наверное, аллергия.

Лорелея повернулась к ней и нахмурилась:

— У тебя нет аллергии.

— Ну, из-за чего-то у меня заболела голова.

— Иди домой и полежи, Виви, — вмешалась мать. — Надеюсь, тебе скоро полегчает.

— Добрый день, дамы. Слышал, что мама приготовила замечательные птифуры.

Стоило Коннору появиться, как воцарилась гробовая тишина. Уважаемые матроны Нового Орлеана только и делали, что переводили взгляд с Коннора на Виви и обратно.

— Коннор, дорогой. — Миссис Мэнсфилд вышла навстречу и обняла сына. — Вот это сюрприз!

Как по команде все снова заговорили чуть громче, чем того требовал этикет. Мать Виви расплылась в строгой улыбке и подошла к дочери. Лорелея ухмылялась, как дура. Все, казалось, о ней забыли, кроме Коннора, который смотрел на нее так, словно готов был пригвоздить ее взглядом к полу, умудряясь одновременно приветствовать женщин, которые высыпали к нему навстречу. Лед, который сковал ее при звуке его голоса, казалось, не думал таять. У Виви зачастил пульс и кровь в венах вскипела от адреналина.

Голос Коннора звучал неестественно громко.

— Я помню те времена, когда мама заставляла меня сюда приходить и играть во время таких же собраний. Я подумал, каково это, когда тебя никто не принуждает.

— Замечательно, — с гордостью улыбнулась миссис Мэнсфилд.

Коннор подошел к пианино, и женщины тут же уселись по местам. Только Виви осталась стоять. Уйти сейчас значило привлечь внимание и поставить себя в неловкое положение. Больше всего на свете она молила вселенную исполнить ее горячее желание провалиться сквозь землю. Осознав, что ее надежде не суждено было сбыться, Виви неровной походкой подошла к своему месту и села.

К ней вернулось знакомое желание задушить Коннора. Она почувствовала, как мать взяла ее за руку. Невероятно, но Лорелея сделала то же самое.

Коннор заиграл мелодию.

— Молодец, мам, что сохранила пианино в идеальном состоянии.

Миссис Мэнсфилд была готова лопнуть от переполнявшей ее гордости.

— Так как мы присутствуем на собрании музыкальной ассоциации, то я по идее должен сыграть что-нибудь из Шопена или Листа. Если я ничего не забыл, миссис Гилроу любит Рахманинова. — Коннор сыграл несколько тактов.

На лице миссис Гилроу отобразилось такое же довольное выражение, как и у миссис Мэнсфилд. Виви старалась сосредоточить внимание на картине, висевшей над пианино, и сделала несколько медленных вдохов.

— Простите меня, дамы, я уже давно не играл классику. На самом деле я пришел сюда, чтобы вы могли оценить мою новую песню, над которой я сейчас работаю.

Виви буквально кожей чувствовала радость женщин. Эти дамы были готовы есть из его талантливых рук. Она прекрасно знала это чувство.

— Честно говоря, на написание этой песни меня вдохновила наша любимая Вивьен Лабланк.

Дамы дружно заохали.

— Как вы знаете, в последние недели мы провели много времени вместе.

Ненавижу его. Неужели этой фразой он хотел ее унизить в глазах людей, которых она знала всю жизнь? Если я когда-нибудь отсюда выберусь, то непременно перееду в Висконсин.

— По иронии судьбы, стоило мне вернуться домой, как круг замкнулся. Одну из своих первых песен я написал для Виви. Мы еще учились в школе. Песня пришлась по душе всем одноклассникам, всем, кроме самой Виви.

Нет, я его сначала убью, а потом поеду в Висконсин.

— Надеюсь, эта песня ей понравится больше.

Виви так старательно пыталась не обращать на него внимания, что даже не заметила, как зазвучала мелодия. Однако несколько секунд спустя ее словно молнией ударило. Шестнадцать нот, которые она знала наизусть. Шестнадцать нот, которым он научил ее в первую ночь их близости.

Виви вспомнила, как сидела на табурете перед пианино, как Коннор, обняв ее, играл замечательную мелодию. Воспоминание отозвалось в теле странным ощущением, похожим на боль. Виви почувствовала резь в глазах, в горле словно комок застрял.

Посмотри на меня, скажи, что ты видишь?

Человека, любящего свободу.

Через бархатный голос Коннора, казалось, выплеснулась наружу вся его душевная боль.

Свободный навек и верный тебе

До конца.

Виви чувствовала, как на нее обратились двадцать пар глаз, но упорно продолжала смотреть на картину над пианино.

Буду слушать тебя и стараться понять

До конца.

Музыка становилась все громче, голос Коннора стал тверже.

Возьми мою руку,

И ты никогда не будешь одна.

Как не сдерживала себя Виви, она так и не смогла удержаться, чтобы не посмотреть на Коннора. Он не сводил с нее влюбленных глаз.

Мы будем вместе с тобой

До конца.

Оцепенение, сковавшее Виви, куда-то испарилось, и она пулей бросилась к двери. В глазах все расплывалось от подступавших слез, но Виви каким-то чудом умудрилась не упасть, спускаясь с лестницы, и направилась к воротам.

Коннор поймал ее прежде, чем она успела открыть калитку.

— Виви, ты куда?

— Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Поверить не могу, что ты так поступил со мной.

Коннор широко распахнул глаза.

— Что? Я просто хотел так извиниться.

За последние несколько минут Виви пережила много потрясений.

— Обязательно было это делать перед всей музыкальной ассоциацией? — бросила Виви первое, что пришло в голову.

Повисла неловкая пауза.

— Ну, у тебя же дома нет пианино. — Губы Коннора расплылись в легкой улыбке. — К тому же я не думал, что мне удастся затащить тебя к Гейбу. Это оказалось единственным возможным местом.

До Виви, казалось, только что дошел смысл его предыдущих слов.

— Погоди. Ты хотел извиниться? Передо мной?

— Да. Конечно, получилось немного грубовато, но я честно пытался подобрать текст к музыке.

— Извиниться? — У Виви голова шла кругом.

— За то, что был дураком. За то, что не был честен с тобой с самого начала и в ту ночь.

— А что было в ту ночь? — Виви, казалось, не поспевала за ходом его мыслей.

— Я должен был сказать, что люблю тебя.

На мгновение мир поплыл перед глазами Виви. Она не могла поверить, что правильно поняла его слова и не ослышалась.

— Это не имеет значения.

Коннор кивнул:

— Ты права. Но как бы то ни было, это правда. Ума не приложу, почему я не понял этого несколько лет назад. — Он взял Виви за руки. — Конечно, ты никогда не простишь мне мою нерасторопность.

— Но…

— Я сам не понимаю, Виви. Ты самая сильная женщина, которую я когда-либо встречал. Ты красива и умна и не позволишь никому — в том числе и мне — стоять у тебя на пути. Ты добрый и отзывчивый человек. Благодаря тебе мне хочется стать тем мужчиной, который заслуживает такую женщину.

У Виви перехватило дыхание, сердце как будто зажало в тиски. В свете его слов она поняла, как плохо поступила той ночью.

— Это я должна просить у тебя прощения. Я погорячилась и переступила черту.

— Ну, теперь все встало на свои места.

— Я по-прежнему очень сожалею.

— Я тоже. Трудно избавиться от старых привычек.

— Да. — Виви взглянула на него. — Как бы странно это ни звучало, но я счастлива.

— Вовсе не странно. — Коннор погладил ее по рукам. — Знаешь, я тоже счастлив.

— Что?

Коннор откашлялся.

— Минуту назад я сказал тебе кое-что важное, а ты ничего не ответила. Меня пугает неизвестность.

Сердце Виви замерло в груди.

— Для человека, заработавшего много денег песнями о любви, от одного взгляда которого женщины падают в обморок, ты ведешь себя странно. Если бы я тебя не любила, то мне было бы абсолютно все равно то, что ты говоришь и делаешь.

— Правда? — просиял Коннор.

— Самая что ни на есть, — улыбнулась в ответ Виви.

— Прекрасно, а то я уж было посчитал себя чертовым неудачником. Я чуть тебя не потерял.

Коннор осторожно поцеловал Виви. Впервые за долгое время она почувствовала, что ожила.

Неожиданно раздались аплодисменты. Это вернуло Виви к реальности. С пылающими щеками она посмотрела через плечо Коннора и увидела, что вся музыкальная ассоциация столпилась на крыльце дома Мэнсфилдов.

— Ты всегда собираешь зрителей?

— Бывает. — Они сплели пальцы, и Коннор сжал ее руку. — Знаешь, в этой песне есть еще один куплет. Хочешь послушать?

— Может быть, позже. Если ты не заметил, я собиралась уходить, когда ты меня остановил.

С губ Коннора медленно сползла улыбка.

— О-о? Куда ты идешь?

— Туда, где ты готов со мной быть.

Коннор снова улыбнулся и почувствовал, как по всему телу пробежали мурашки. Он открыл калитку, пропустил Виви вперед и устремил прощальный взгляд на женщин на крыльце.

У тротуара его ждал припаркованный автомобиль. Открыв дверцу, он подмигнул Виви и подарил ей быстрый поцелуй.

— Смотри не потеряй свой нимб, Святая Виви.

— «Святые и Грешники» уже закончились, — напомнила она. — Ты даже приз получил.

— Забудь про него. Главное, я получил девушку. Это в сто раз круче.

После таких слов сердце Виви растаяло. Коннор помог ей расположиться на переднем сиденье и сел за руль. Он завел мотор и взял Виви за руку.

— Я была права. В этом конкурсе нет проигравших.

— Полностью с тобой согласен.

Мысль, промелькнувшая в ее голове, должно быть, отразилась на лице, потому что Коннор тут же бросил на нее заинтересованный взгляд:

— Что с тобой, Виви?

Я не могу. Не должна. Но он сам об этом спросил…

— Раз уж мы оба с тобой победители, а главная награда для тебя — девушка…

— То что?

— Могу я забрать себе тот приз?

Коннор рассмеялся и чмокнул ее в щеку.