Пара, в которой трое

«Авантюра», или «Еврейская баллада»

Игорь. После успеха «Распутина» не только в европейских странах, но и в Америке, где мы получили массу положительных откликов, пришлось задуматься о новой работе уровнем не ниже. Кстати, оказалось, в Америке про Распутина знают больше, чем у нас в России.

У меня возникла идея поставить спектакль на еврейскую тематику. Мне нравится еврейская музыка.

Однажды, когда мы с Наташей и Андреем после соревнований возвращались в Москву, в самолете я встретился с Александром Градским. Он меня узнал, память у него фантастическая. Мы разговорились, я поделился своими идеями. Тогда он мне и сказал, что у него есть музыка для такого спектакля, и через некоторое время передал мне записи.

Помню, сам не знаю почему, я вдруг впал в сомнения и попросил у нашего артиста-меломана Димы Смирнова какие-нибудь пластинки Градского, штук шесть или восемь больших дисков, и начал слушать подряд его музыку. Когда без остановки одного композитора слушаешь, какой бы он великий ни был, то невольно начинаешь скучать. Пусть и рука мастера, но одна рука со временем утомляет. В общем, у меня не хватило терпения прослушать последнюю пластинку. Я, решив, что Градский передал нам оригинальные записи, встретился с ним и сказал: «Да, берем вашу музыку и будем ставить спектакль».

В Омске у нас готовится премьера «Еврейской баллады», костюмы все сделаны, идут последние репетиции. В один из вечеров я включаю телевизор, смотрю фильм «Граф Монте-Кристо», и там звучит наша «еврейская музыка», оказывается, еще пять лет назад записанная для фильма, наверное, как французская. Я был в ужасе! Хотя справедливости ради надо заметить, что в спектакле не вся музыка была основана на еврейских мотивах, там возникали любовные номера, звучали проигрыши, и, наконец, играл похоронный марш.

Поскольку мало кто видел этот спектакль, надо сказать в двух словах, о чем он…

Итак, Изгоя, которого играл Володя Котин, выбрасывают из сумасшедшего дома, где он находился только за то, что он еврей, причем держали его в смирительной рубахе. В тот момент, когда санитар его выталкивает на свободу, мимо проходит Кукольник (Ростик Синицын), который везет за собой повозку с куклами-марионетками. Куклами он управляет в зависимости от настроения, и каждая кукла танцует свой танец. Среди всех этих марионеток есть одна, которая хочет вырваться на свободу. Жена Кукольника (Наташа Карамышева) – та самая марионетка, которая пытается убежать от него. Кукольник хочет заполучить в свои куклы шляющегося, никому не нужного еврея, авось он в труппе пригодится. Девушка пытается спасти этого Изгоя от кукольных сетей. И когда она понимает, что ему ничего не остается, как только вместе со всеми ходить на привязи, иначе его вернут обратно в сумасшедший дом, она бросает свои попытки спасти его – прекращает танцевать, прямо на льду расшнуровывает ботинки, снимает коньки и босиком уходит за кулисы.

Кукольник по мере развития спектакля становится то Гитлером, то Сталиным, то Наполеоном. Почему главный герой еврей? Я считаю, что на судьбу еврейского народа, народа-мученика, органично ложилась эта история, притом, что в программе говорилось: герой мог оказаться человеком любой национальности. Но я выбрал еврея – более яркий образ: евреи смеются, когда плачут.

Наташа. В середине представления все куклы катались под марш с пионерским салютом, а кто-то и в буденовке выезжал… Но когда жена Кукольника ушла, куклы исполнили похоронный марш, все артисты бросили свои марионетки и тоже собрались покинуть лед – все разрушено, любовь, вера в жизнь. Конец. Тут на лед выскакивают дети, разглядывают Кукольника, разбирают брошенные одежды. За ними оценка, что же произошло в этой стране марионеток. А завершается спектакль тем, что выходит вновь спеленутый сумасшедший, подходит к Торе, которая на подставке стояла на льду все действие (для нее был придуман специальный механизм), кланяется ей, а Тора сама начинает перелистывать страницы. Только время оценит истину. Мне казалось, это должно было потрясать. Но спектакль не нашел зрителя.

Игорь. Я хочу еще вернуться к музыке. Казалось бы, при чем тут переживания по поводу «Графа Монте-Крис-то»? Я же рассчитывал, что озвучу оригинальную музыку Градского и у меня на спектакле будет еще и музыкальная премьера. Естественно, на той последней пластинке, которую я не дослушал, и была записана музыка к этому известному фильму. Возможно, сам Градский искренне считал, что уже оригинально, если эта музыка впервые будет исполняться как аккомпанемент к спектаклю на льду. Но не мешало бы меня об этом предупредить. Но он передал ее мне как неиспользованную, «дописал» еврейские мелодии, добавив скрипочек.

Винить его я ни в чем не собираюсь. А для меня эта история – еще одна ступень: нужно все, с чем работаешь, досконально и знать, и проверять. Но в конце концов музыка подошла и прекрасно иллюстрировала спектакль…

Мне долго друзья говорили: «Игорь, хватит «Распутиных», хватит «Еврейских баллад», «Фауста», зритель приходит отдыхать на спектакль…» Нужен кордебалет, перья и чтобы все было узнаваемо. Классика: «Щелкунчик», «Спящая…» Но переносить все это, тысячу раз в мире поставленное, на лед, мне неинтересно. И я знаю, как болезненно к таким опытам относятся люди, которые танцуют на сцене и потом видят это на льду. Конек не предназначен для того, чтобы повторять то, что делается в балете. Но что-то идущее рядом, родственное по духу, обязано существовать и на льду. Сделан же нами спектакль, который так и называется «Мы любим классику». Хотя он выглядит дивертисментом, но это спектакль, который меня больше всего из классики, перенесенной на лед, трогает. Девять минут из «Щелкунчика», десять – из «Лебединого озера», отрывок из «Ромео и Джульетты». Это для Наташи с Андреем. Четырнадцать минут – «Ромео и Джульетта» Прокофьева. Такой дайджест. Причем я брал не чистую классику, а обработку, которая звучит более современно. Чтобы ни капельки нафталина человек не почувствовал. Чтобы мог спокойно смотреть и взрослый человек, который знает классические произведения, и юноша, увлекающийся металлом, рэпом, роком.

Восемь больших спектаклей вышло у нас за время существования театра – «Чаплин», «Фауст – XX век», «Танго нашей жизни», «Распутин – постфактум», «Талисман», «Еврейская баллада», «Мы любим классику», «Алиса в Стране чудес». Каждый на своем уровне пользовался успехом. В «Распутине», например, был оригинальный взгляд на исторический материал. В конце спектакля падало синее покрывало, и оттуда валил народ, как темная сила. И в этом же покрывале в прорези – руки Наследника, Императрицы и Императора… Руки, как из пучины… Я сколько спектакль смотрю, у меня постоянно – мурашки. Или когда на льду Наследник, весь в истерике: гемофилию же не покажешь, кровью не истечешь. Юля Романова, травести, прекрасно исполняла эту роль. Как она выбегала, и ее судороги схватывали на бегу!

У Андрея уже на половине спектакля волосы так слипались, будто он только что вынырнул из воды. Такая самоотдача. У нас в доме есть фотография Андрея со спектакля, где у него абсолютно сумасшедшее лицо. Он полностью перевоплощался. Причем складывалось впечатление, что он потом забывал обратно вернуться, несколько дней так и жил в образе Распутина.

«Чаплин» шел более семисот раз. Я сам не могу представить, как я мог столько раз его прокатать. Однажды я попросил, чтобы сняли в финале зрителей.

Я в это время сажал цветочек, а она сидит в Линце, немка или австриячка, и плачет! Чтобы немцев или австрияков растрогать… Это тебе не американцы. Одно это я считаю большим успехом спектакля. Потом был Palais des Congres в Париже, люди вставали после «Чаплина», и мы выходили по семь-восемь раз на поклоны, как в Большом театре.

Для «Еврейской баллады», мы ее еще называем «Авантюра», нужен специальный зритель, специальный театр, специальная афиша. Чтоб не получилось, что люди пришли посмотреть фигурное катание и вдруг увидели жесткий философский спектакль.

Наташа. «Мы любим классику» – этот спектакль идет уже много лет. Мы его возим на гастроли как визитную карточку. А «Талисман» – детский спектакль, уже костюмы для него рассыпались вдрызг, столько мы его катали, особенно во Франции. Кроме «Авантюры», все наши спектакли давно себя материально оправдали и принесли каждый свою прибыль.

В декабре 1999-го во Франции прошло двадцать спектаклей «Алис в Стране чудес». В 2000-м – сорок пять спектаклей. Первый раз во Франции прошли двухмесячные гастроли.

«Алиса в Стране чудес»

Наташа. Несколько лет назад мы познакомились с замечательным композитором Александром Розенблатом. Его к нам привел наш общий знакомый Боря Розин. Он сказал: «Ребята, я обязан вас познакомить, вы вместе можете сделать потрясающий спектакль». Мы в это время искали тему для нового детского спектакля, а у Саши Розенблата как раз оказалась только-только сочиненная им музыка к балету «Алиса в Стране чудес». Так все и сошлось.

Игорь. Что мне сразу легло на душу? Вот слушаешь какую-то музыку, и вдруг сразу у тебя в голове начинают выстраиваться образы – это означает полное попадание в точку. По тому, как воспринимается этот спектакль на Западе, а теперь мы уже знаем, как воспринимается он и у нас: в Москве, в Киеве, в Ленинграде – везде аншлаги, можно сказать, что это ощутимый шаг театра вперед, к следующей постановочной работе. Музыка для меня – важнейшая составляющая при постановке. Поэтому, когда я впервые услышал его музыку, редко, но бывает такое, мне тут же захотелось c ней работать. Такая музыка попадает в некую «точку», вызывающую сразу какие-то образы: здесь – это, а здесь – то. Музыка у Розенблата странная хотя бы тем, что она понятна и близка абсолютно любой категории зрителей. Возможно, потому что собрана она, по крайней мере, для «Алисы…», из обработанных миниатюрных кусочков популярной классической музыки. И все это сделано с огромным музыкальным юмором. Он говорит: «Ты понимаешь, тут у меня четыре такта, ты что, не узнал их?» Не узнал! А это «Прощание славянки».

Наташа. В его биографии есть забавный факт, который нам очень близок по мироощущению. Когда он подал документы на прием в Союз композиторов, то те, кто пишут классическую музыку, ему сказали: «Вы не наш», а те, кто связан с популярной музыкой, возразили: «Нет, вы, конечно, классик». То есть та же история, что произошла с Игорем в фильме «Принц и нищий». Композитор Розенблат стоит на своей индивидуальной ступеньке, он делает музыку на стыке жанров…

Игорь. Как он сам скромно заявил: «Между Чайковским и Армстронгом». Я этого человека оцениваю по его произведениям, а то, что он написал, дало театру шанс сделать новую и интересную программу. Неординарную. Розенблат пишет и оригинальную музыку. Таков, например, номер для Наташи и Андрея «Дуэт» в этом же спектакле.

Наташа. Так сложилось, что мы смогли собрать вокруг себя не просто людей, с которыми собирались сделать спектакль, а старых и верных друзей. Мы пригласили балетмейстером Наталью Александровну Волкову-Даббади, и она приехала к нам из Парижа, попросили быть художницей спектакля Нателлу Абдулаеву, а сами с Игорем сели и вдвоем написали либретто. Мне этот процесс очень нравился. Первый раз Игорь подпустил меня к авторской, а не исполнительской части постановки. Я и прежде ставила номера, но с самого начала вместе придумать спектакль?! Я с подобным еще не сталкивалась, потрясающе было интересно. Но и ответственность ужасная…

Игорь. Это тебе не красный диплом в ГИТИСе получить.

Наташа. Мы вкладывали в постановку личные средства, спонсоров – никого. Абсолютно. Мы не хуже многих понимаем, что их нужно искать, но нам не найти. Когда были готовы костюмы и декорации, мы надолго уехали в Индию на гастроли зарабатывать деньги. Перед отъездом договорились с Кацевым, что вернемся и снимем по нашей «Алисе» телепрограмму – без видеопродукции нам на Западе спектакль не продать. Юлий Малакянц привел нас на РТР, где Гриша провел переговоры, и мы заключили контракт со съемочной группой.

Режиссерами программы стали Кирилл Пуханто и Денис Ларионов, директором – Володя Гольдин. Съемки шли под девизом, высказанным однажды Кириллом: «Если б у нас был в запасе хотя бы еще один денек». Нам дали на все про все четыре дня. Спектакль к съемкам оказался еще не обкатан, он прошел только первые репетиции. Снимали кусками, разные части вперемешку. Телевидение предоставило свет, мы выставили свои декорации.

Игорь. Первые съемки попали на тринадцатое число. Шок не только для всей нашей труппы, но в первую очередь для телевизионщиков. Они, как оказалось, жутко суеверные. Перед началом съемок они попросили Кацева разбить на счастье тарелку. Точнее, попросили принести тарелку, которую они предполагали разбивать. В конце концов вся группа встала, перекрестилась, помолилась, режиссер эту тарелку о треногу штатива – ба-бах! Я спрашиваю: «Чем вы там стучите?» А они снова – ба-бах! Ба-бах! Короче говоря, тарелка оказалась небьющейся. В конце концов все-таки они ее размололи какой-то кувалдой. Иначе б счастье не наступило.

Наконец съемки начались. Продолжались они два часа, после чего нам сказали: «Извините, пожалуйста, но мы устраиваем день рождения Аллы Борисовны Пугачевой, и она затребовала весь свет, что сейчас стоит у вас на площадке». А у нас подписан контракт на аренду льда с Дворцом спорта всего на четыре дня. Из-за нас они отказались от хоккейных команд, от групп фигурного катания. И на тебе – забирают свет! Значит, будет простаивать операторский кран, который стоит немыслимых денег?! Три камеры остановят?!

Звоним в Париж, где находится в этот момент директор РТР, отрываем его от переговоров, умоляем не забирать свет. И они действительно арендовали свет у другой фирмы. По теперешним временам, можно сказать, они совершили героический поступок. Но у нас, конечно, седых волос прибавилось.

Наташа. Естественно, творческое состояние в группе было нарушено. В этот день работы не получилось. Поэтому дальше съемки начинались в восемь часов утра и заканчивались в четыре часа ночи. И по такому расписанию все оставшиеся три дня. А так как мы еще и руководим театром, то не можем прийти только на те номера, в которых участвуем. Поэтому мы на лед выходили первыми, а уходили последними. Я, наверное, никогда не забуду эти съемки.

Игорь. Получалось почти двадцать четыре часа на коньках. Я такого в жизни никогда не испытывал. Когда же их на полчаса снимал, мне казалось, что я хожу не на ногах, а на цырлах. Ощущение, что под пяткой должно еще что-то находиться. Мы все похудели килограммов на десять.

Наташа. Фильм получился, как мне кажется, красивый. Его показали 1 января 2000 года и прервали лишь на сообщение президента Ельцина о том, что он уходит в отставку. Это надо же, чтобы так совпало: Ельцин выступил, и – опять «Алиса в Стране чудес»! Прервали фильм, кстати, на том, что Игорь, он же Волшебник, выезжает из-за кулис. Ветер, цветы у него при движении появляются… Борис Николаевич выбрал для отречения хороший кусок в спектакле.